Текст книги "Травма (СИ)"

Автор книги: Рей Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Ну что ж, похоже, у нас сегодня наконец получилось. Как ты думаешь?

Главное – не смотреть. Сегодня я единственный раз ошиблась, посмотрела ему в лицо, и... А они-то думают, почему у них ничего не выходило до сих пор. Вот чего они добиваются этой ежедневной дрессировкой – чтобы мне было больно даже думать о нём, а уж смотреть...

– Я скажу за нас двоих – это было прекрасно. Теперь между нами будет больше доверия. Например, вот эта вещица.

Он подходит ближе; из-за зажимов на веках я не могу закрыть глаза, поэтому закатываю их вверх – только не смотреть. Краем глаза вижу, что он подносит к моей голове эту серебристую коробочку.

– Ты знаешь, на самом деле – так просто быть лучше. Стоит только отдаться тому, что с тобой происходит здесь и сейчас, вспомнить о людях, которые тебя окружают...

Это портсигар. Только и всего. Сейчас только чувствую крепкий запах табачного дыма от его дыхания. На крышке, со внутренней стороны, гравировка – голова мужчины с забавно закрученными усами.

– «Не будь у меня врагов, я не стал бы тем, кем стал. Но, слава богу, врагов хватало». Так говорил Сальвадор Дали, мой любимый художник. Ты теперь мне не враг. А я, как наставник, даже как бывший противник, буду тебе полезен. Поверь.

Он захлопывает крышку портсигара. Засмотревшись на голову Дали, я не успеваю перевести взгляд, фокусируюсь, и...

Нет, нет, сейчас – спать.

В чём-то ты был прав.

Вальц выключил рацию и сделал знак выдвигаться. Двое налево, дальше по коридору, один вверху лестницы, один в прикрытии, два резерв. Передние перебежали дальше и встали по обе стороны двери. Третий вперёд, резерв на лестницу, первый пошёл. Стёрджен отошёл на шаг назад и с размаху пнул дверь. Она открылась наполовину и тут же скакнула обратно – Стёрджен в тот же миг изрешетил её двумя очередями. Никакой реакции изнутри. Одна, две, пять секунд, ничего. Вальц снова подал знак. Хукер выскочил в проём, навалился на дверь и чуть не упал вперёд.

Комната была пуста. Из открытого окна напротив двери задувал утренний сквозняк. Шурша бронезащитой, Вальц протиснулся вперёд, обвёл глазами комнату и только потом посмотрел вниз.

– Опоздали.

Двое лежали на полу. Один – на спине, в луже крови, всё ещё вытекающей из круглых проколов в горле. Другой – на животе, с переломленным пополам позвоночником и выкрученной назад рукой, сжимающей пистолет.

– База. – Пш-ш. – Мы не успели. Она засекла нас и ушла. Тут два жмурика... два трупа. Ничего похожего на объект. Приступаем к обыску.

– Отставить, "Элемент". У нас новая локация.

– К... – выругался Вальц. Стёрджен и Хукер переглянулись. – Опять какая-нибудь халупа?

– Метро.

Вот и всё.

Потрёпанный номер в дешёвом отеле. Никаких камер, и дверь закрыта на ключ. Удобный вход через балкон, до которого легко допрыгнуть с крыши соседнего дома. Нет причин бояться, скрываться в трущобах. Всё закончилось.

Брита стояла в ванной, напротив зеркала; волосы двумя спокойными потоками спадали на грудь и дальше, свиваясь в аккуратные кольца на полу.

Секции 3 и 27 нащупали невидимые крючки на спине. Корзина для волос упала на пол. Ещё один ряд петель – левая верхняя часть платья неохотно отделилась от спины и мягко приземлилась на корзину. Это и не платье вовсе, а набор не стесняющих движение сегментов, – они плотно прилегают к коже и скрывают ещё более тугой корсет. И кому вообще пришла идея сделать их похожими на кукольное платье? Я знаю, кому. Им – а может, лично ему. Но его больше нет. А значит, нет той Бриты, которую они так старательно выращивали. Их офис в Иэле уничтожен – а без него они никогда меня не найдут. Никогда. И дышится легче.

Последний кусок материи упал на прохладный кафель. Не скреплённые более ничем рукава соскользнули вниз. Открылось матовое полотно спины – белое, даже с каким-то голубоватым отливом, расцвеченное здесь и там ссадинами и ушибами. Сверху вниз, вертикально, закрывая позвоночник, тянулась широкая прядь, уходящая в начинающийся на талии чёрный корсет. От пряди то и дело отходили тонкие локоны и несколько раз опоясывали весь корпус – так, что ниже плеч тело Бриты было словно затянуто в паутину. Такие же ветвистые деревья, но поменьше, покрывали тонкие руки.

Брита глубоко вдохнула и выдохнула. Бояться нечего. Разве что – быть настоящей собой? Отражение в зеркале над раковиной ответило усталой улыбкой. Ну, давай же.

Тонкие ответвления секций 1 и 30 встрепенулись, как стебли плюща, и начали медленно разматываться, оставляя на коже перекрещивающиеся белые следы. Следом сама большая прядь вытянулась из-под корсета и упала на пол. Брита пошатнулась и оперлась рукой о край раковины. Посмотрела исподлобья на силуэт в зеркале, тонкий, будто выпитый через трубочку – не до дна, но...

Мышцы почти не чувствовались – прозрачные, слабые, как у трёхлетнего ребёнка. Вот она, настоящая Брита. Вот с чего придётся начинать. Брита повела по-мальчишески крутыми плечами и беззвучно рассмеялась, держась обеими руками за раковину. Болит. Секция 8 потянулась за лежавшей на краю ванны губкой и опустила её в воду. По комнате растёкся дурманящий запах ароматических масел.

Всю жизнь мечтала об этой боли.

Металлическая рука на фоне белой простыни казалась чем-то чужеродным, вторгшимся извне. Тонкая, размером только чуть больше живой, покрытая тесно подогнанными матовыми пластинами, становящимися всё меньше по мере приближения к запястью. И это для него – любимое существо, с именем, с историей?..

Но сейчас Невада почему-то взяла именно её. Аккуратно, стараясь не потревожить закрывающий плечо гипс, взяла двумя руками, подержала немного и опустила обратно.

Сзади незаметно, как они умеют, подошла доктор.

– Мадам, ему сейчас нужен отдых. По крайней мере, в ближайшие несколько часов.

– Конечно. – Прежде чем отвернуться, Невада ещё раз посмотрела на спящего Блайта. В больничной рубашке и на подушках – такой милый, надо бы сфотографировать.

– Сколько, вы говорите, займёт восстановление?

– Теоретически, он сможет ходить уже завтра, нужно будет только периодически менять повязки. Но с его сотрясением я бы не советовала прогулки ещё по крайней мере неделю.

Врач была женщиной лет сорока в хрестоматийных очках без оправы, с забранными в пучок на затылке волосами. Вежливая улыбка, умный взгляд.

– Вы оправдываете рекомендации. Мне много рассказывали о вашем особом подходе.

– Спасибо. Я рада, что вы цените именно это.

Достаточно умный, чтобы видеть, когда человек не желает лишних вопросов. И лишнего внимания. Бесценная рекомендация. Я в долгу.

– Тогда, пожалуйста, позвоните мне, когда он придёт в себя. Я вам больше ничего не должна?

– Нет, мадам Блумфилд, что вы. Всё включено в предоплату.

Если бы все так же хорошо понимали мир, как она. Невада обернулась к Блайту. Он во сне повернул голову и задрал подбородок вверх; изо рта стекала ниточка слюны. Полежи здесь с умным доктором, бестолочь ты моя. А у меня важные дела. Важнее, чем ты думаешь.

В золотых буквах на двери сквозила роскошь. Просторный вестибюль перед кабинетом пах свежевымытым полом и чем-то хвойно-морским. Охранник в конце коридора косился на полицейскую форму Лито. С 52 этажа открывался захватывающий вид на город.

Сергеев приподнялся в кресле.

– Ну, и что ты на это скажешь?

Глава 3. I am the Swan Queen

Не ожидали? А это снова я, из затерянных глубин. Ха-ха. Что я тут делаю? Я ведь вроде бы дитя тёплого ветра, солнца и... Хех.

Здесь темно. И немного сыро. Не люблю район Спайр, тут совсем нет хороших крыш. Зато довольно тепло, не то, что в моей прошлой каморке. Всё равно мне там нравилось. Чувство, как будто оставила там что-то дорогое. Тем более, у меня теперь есть время подумать. Я в темноте, тут бегать негде, прыгать некуда...

Во всём этом есть что-то неправильное. Если знаете, что – пишите. Только не ждите ответа, я ведь виртуал, помните? :)

Ваша У.

Вот она, последняя.

Я смотрю на неё и не дышу. Эта старая привычка – не дышать, чтобы не дрожали руки. Кто бы мог подумать, что она действительно пригодится.

Последняя. Здесь всё, пока что. Но битва не окончена, даже на сегодня. Не знаю, будет ли у этой битвы конец.

Отодвигаю решётку вентиляционного люка и выбираюсь наружу. Нет, не окончена. Но в такие дни мне немного легче. То, что постоянно давит изнутри, отпускает, отступает куда-то вглубь. Вокруг – свежее весеннее утро. Останавливаюсь посреди тротуара и закидываю голову, нежусь в лучах рассвета. Прохожие не обращают на меня внимания. Я из тех людей, грязных, диких, заросших, на кого не смотрят, что бы они ни делали – говорили сами с собой, пели песни, спали прямо на улице. У этого есть свои плюсы.

Они здесь, у меня на дисплее, все двенадцать. Ещё раз пересчитываю расположенные по кругу точки. Всё, что просто в изготовлении, либо надёжно, но малоэффективно, либо наоборот – ломается от простого дуновения. И тогда держись подальше. Но на такие случаи и есть я. Всё прекрасно работает.

Иду дальше по тротуару, не оборачиваясь. Меня зовут Уинстон Бёрнс. Иногда я слышу голоса ангелов – или кого-то ещё, я не знаю. Чаще всего они приходят за миг до того, как в спину ударяет упругая волна воздуха. Они говорят мне о том, что я и так давно знаю. Но, возможно, забыл бы, если бы не они. Никто на меня не смотрит, никто меня не знает, никто в этом насквозь истлевшем городе не догадывается, что я делаю и зачем. Но это ничего не меняет, всё в порядке, как всегда. У меня есть цель.

На массивном письменном столе лицом к двери сидела большая фарфоровая жаба. Слева от неё стоял позолоченный письменный прибор с длинной тонкой перьевой ручкой и нефритовой чернильницей. Справа лежала новая, не потёртая папка с золотым корешком. Поверх неё – пресс-папье, фаянсовый бюст мужчины в парике. Вставленное в центр столешницы толстое стекло казалось прозрачным, но сквозь него ничего не было видно.

– Итак, по какому вы делу?

Человек по ту сторону стола улыбнулся и положил собранные в замок руки на стекло. Ему было около сорока лет, возможно, больше. Зачёсанные назад длинные молочно-льняные волосы подчёркивали вытянутые снизу вверх черты лица.

– По вопросу о доступе на станцию Спайр. Должна заметить, что мне пришлось пройти уже через три инстанции.

– Как необычно! Тысячи людей каждый день не задаются вопросом, как попасть на станцию, они идут – и попадают! А вам, чтобы справиться с такой простой задачей, понадобилось дойти до самых верхов. Невероятно.

На краю стола, прямо перед папкой, стояла треугольная табличка с золочёными буквами, как на входной двери: "Александр ЛЮК, Исполнительный директор".

– Речь идёт об обыске 3 уровня, подкласс "а". Это значит, что могут быть досмотрены все служебные помещения, не принадлежащие к...

– Не утруждайте себя, я знаю процедуру, лейтенант. Я всё же имею честь быть директором этой компании... Кстати, позвольте поинтересоваться: Ксэ – это имя или фамилия?

Ксэ молчала. Люк изучал её внимательными светло-серыми глазами. Нет ответа.

– Хотя извините, что это я спрашиваю, не стали бы вы представляться именем, право-слово, лейтенант, – вальяжно промурлыкал Люк. – Так что вы говорите? Обыск?

– Да.

– На станции, принадлежащей "Сабрекорп"?

– Да, "Спайр".

Люк принял задумчивый вид: нахмурился, потёр указательным пальцем переносицу, дотронулся до папки на столе и тут же отвёл руку.

– Как вы понимаете, станция метро принадлежит корпорации, поэтому я не имею права требовать обыск без прямого ордера из центрального комиссариата. Но вам также стоит помнить, что сотрудничество с полицией позволит защитить вашу собственность, и сам факт того, что...

– Лейтенант. – Люк как будто очнулся после глубоких размышлений. – Как я уже говорил – я знаю процедуру.

Он улыбнулся и поднялся из-за стола. Ксэ не шелохнулась, только глаза следили за движениями собеседника.

– Но, смею заметить, вас очень приятно слушать. Такая выстроенность, такая логика, целые синтаксические строения, рождающиеся спонтанно, без предварительного обдумывания. Чрезвычайно любопытно.

Люк подошёл к книжному шкафу в дальнем углу комнаты и остановился, будто отыскивая что-то определённое. Книги издали казались одинаковыми, только тиснённые золотые буквы названий на неизвестном языке позволяли говорить о различии.

– Позвольте узнать, по какой причине вам нужно провести обыск именно на "Спайр"? И как именно это должно помочь защитить наше имущество? Уточните.

– Мы расследуем дело о недавнем взрыве. Погиб человек. По нашей информации, причастный к взрыву может скрываться на станции. Скорее всего, в служебных помещениях под землёй.

– А откуда... – Люк отвернулся от полок с книгами. – Ах, я снова начинаю задавать некорректные вопросы. Разумеется, вы не можете сейчас раскрыть мне все подробности расследования, посвятить в детали, предположения, стратагемы, рассказать о каждом движении преступника, о его замыслах и демонах, о...

– Разумеется.

– Вот видите. – Люк снова подошёл к столу, но не спешил садиться. За ним на стене поблёскивали позолотой две парадного вида шпаги, сабля и японский меч. – Я хорошо знаком со своей процедурой, но не всегда верно интерпретирую особенности вашей. Точь-в-точь как с этой преступницей – все знают о взрыве на площади, но только посвящённым вроде вас доступна подоплёка событий – орудие убийства, исполнители... А мотива не знаете даже вы. Ведь так?

– Я не могу обсуждать с вами это, – ответила Ксэ с лёгким нажимом. Люк упёрся костяшками пальцев в столешницу и слегка наклонился над столом.

– Конечно, не можете. Как и всё остальное... У вас необычная внешность, лейтенант. Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил об этом?

– Вы первый.

– Что ж, кому-то нужно начинать. Думаю, вы не просто так такая прямая, такая непосредственная. Думаю, в этом что-то есть. Какая-то связь.

– Не понимаю, о чём вы говорите.

– Я бы удивился, если бы поняли. – Люк загадочно улыбнулся.

– Вы не ответили на мой вопрос. Об обыске.

– Ах, это. – Люк нагнулся вперёд и закончил вполголоса, почти вплотную приблизившись к Ксэ: – Ответ простой. Нет.

– Хорошо.

Странный разговор подходил к концу. Ксэ поднялась на ноги, развернулась на месте и сделала несколько гулких шагов к выходу.

– Лейтенант! Ещё одно. – Люк по-прежнему говорил с полуулыбкой. – Одна из причин, по которой я отказал вам – у нас очень хорошая служба безопасности. И она очень не любит нарушителей.

– Я похожа на нарушителя? – не оборачиваясь, спокойно спросила Ксэ.

– Это вы сказали, не я. Я всего лишь пояснил мотив моего решения. Приятно было познакомиться, лейтенант. Действительно приятно.

Ксэ вышла, так и не оглянувшись, и закрыла за собой дверь. Люк с отсутствующим видом прошёлся взад-вперёд по кабинету, погладил фарфоровую жабу на столе, провёл пальцем по корешкам книг. На губах застыла задумчивая улыбка. Она пойдёт туда, конечно. Говори ей что-то, не говори – она всё равно будет там. Они не могут сопротивляться. Они даже не понимают, что происходит. Игра продолжается.

Эта... телевизор... стена... что это... не надо...

Глаза застилает что-то розовое. Пытаюсь пошевелить руками. Не чувствую рук. Они здесь, просто онемели, и двигаются как-то странно. Наклоняю голову и вытираю лицо плечом. Шея тоже болит. И голова... как же болит голова.

Потихоньку проясняется. Я сижу у бетонного бортика, рядом ограда – железная сетка. Руки связаны чем-то за спиной и жутко болят – отлежал. Прямо напротив – склад 4, я тут работаю. А, значит, это задний двор. Вон там, слева, мусорные баки и запасной выход. А ещё немного левее, на асфальте...

– Эй!..

Буги не отзывается. Он лежит на боку лицом ко мне, кудряшки растрепались по всей физиономии.

– Эй! Буги!

– А-а...

Рядом с ним валяется ещё какой-то мужик, тоже в форме. Сейчас он застонал и перевалился на спину.

– Эй! Ты кто?

– А-а...

– Ты кто такой, мужик?

Он повернул голову и посмотрел на меня обалдевшими глазами. Хилый какой-то, и лицо всё сплошной синяк.

– Ван Юдин, из внутреннего хранилища...

А, понятно, из этой бронированной коробки посреди склада. Нас не знакомят – чтобы не тырили, наверное.

– Так, слушай, Ван...

– Я Ван Юдин...

– Да мне плевать!!.. А-а. – От крика голова заболела пуще прежнего. – В общем, так. Посмотри, что там с Буги.

– С кем?

– Вон с тем мужиком рядом с тобой. Видишь?

Ван Юдин изгибается, как червяк, – у него, как у меня, связаны руки и ноги, – подползает к Буги и тыкает его ногой в бок. С третьего пинка Буги просыпается и невнятно мычит.

– Буги!

– М-м...

– Буги-и!!..

Опять корчусь от боли. Голова. Как будто на боксе вырубили подчистую. Хотя почему только...

– Эй, Юдин...

– Ван Юдин...

– Ладно... слышь, что вообще стряслось?

– Не помню. Зашёл какой-то чувак в капюшоне, прямо через дверь, которую я запираю изнутри на код, и...

– М-м...

– И когда я у него что-то спросил – ну, я офигел, – он поверн...

Секунду была как будто тишина. Потом меня оглушило адским грохотом, потом ударило ветром в лицо, потом сыпануло осколками-обломками сверху. Я зажмурился. Всё перевернулось, осталось одно. Голова.

– Нет.

Ксэ быстрым шагом шла к выходу. Сергеев и Лито поднялись с дивана и заспешили следом.

– Как... как это?..

– Право на защиту частной собственности, – ответил за Ксэ Сергеев. Трое прошли по коридору с панорамным окном во всю стену и вошли в холл с единственным лифтом посреди. Охранник, за последние 20 минут вдоволь насмотревшийся на двух других посетителей, нескромно изучал Ксэ.

– Частные здания, частные торговые комплексы, больницы, станции метро. Всё это на частной земле. Вот, теперь и полиция частная.

Шутка не вышла. Лито даже не попыталась улыбнуться – всё так же стояла в ожидании, глядя на серебристые двери лифта.

– С чего мы вообще решили, что там кто-то или что-то есть? И почему именно там? Я до сих пор не вполне разобрался.

Лито вяло повернула голову к Сергееву.

– Всё сходится. Холодное... замкнутое пространство в районе башен Спайр. Под землёй. Может, это какой-то подвал поблизости... нет, нет.

– Спайр – большой комплекс. Возможно, там есть какие-то подземные этажи, о которых нам неизвестно.

– Нас даже на станцию не пустили... куда уж там – в секретные подвалы, – пробормотала Лито. Не люблю её эту улыбку. Я только дважды видел её такой, и каждый раз как будто...

Спускались в тишине. Лобби головного офиса компании было почти пустым, только у лестницы, как портье в дорогом отеле, застыла натяжно улыбающаяся девушка в брючном костюме; на улице сквозь стеклянный фасад виднелись спины двух охранников. Отделанный гранитом просторный холл напоминал древний амфитеатр.

– Он проговорился.

На этот раз Ксэ прокладывала путь через гулкий каменный пруд, а Сергеев шёл следом вместе с Нансен.

– Он знает, что она прячется на станции. Он сказал "она".

Сергеев оглянулся, пробежал глазами по потолку.

– И знает, что мы знаем. Возможно, он знает больше, чем мы.

– Например, о том, кто такая эта "она"?

– Может, та, что была в участке? – Лито немного оживилась от прогулки по каменным плитам. Ксэ толкнула крутящуюся дверь. – У нас... у вас что-нибудь есть на неё?

– Да. Вчера прямо перед выездом нашёл её профиль в международной базе данных. Её зовут Аннет Ивейн. Она работает на "Миротворцев", довольно молодую ирландскую экстремистскую группировку. Это они несколько лет назад полностью устранили с арены ИРА.

– "Резня в Корке"?

– Да, именно. И снова "отлично", стажёр.

Трое спустились по каменным ступеням и повернули налево, к автостоянке.

– Так вот. Данных по ней очень немного. Информаторы из рядов "Миротворцев" называют её элитной убийцей, специально натренированной для "грязных" заданий. Но никакого документального подтверждения этому нет – до сих пор она не была замечена ни на одном месте преступления. Если её и использовали в деле раньше, то потом хорошо заметали следы. Даже фотография нашлась только одна, сделанная по чистой случайности. При этом у Аннет уже есть прозвище – Dearg OiriЗnt, «Красная Швея».

– Красная Швея... – вполголоса повторила Лито.

– Логично, правда?

– Но... что с ней, почему она... такая?

– Кто знает. Может, они там, в Ирландии, все такие. – Сергеев подмигнул, Лито слабо улыбнулась – но улыбнулась. – А если серьёзно, мы ничего не знаем. Я вот вообще думаю, что это никакие не волосы. Может, просто механические импланты, – помнишь, я рассказывал. Даже наверняка что-то в этом роде. Или что-то другое. Знаешь, прежде чем строить теории про магию и вмешательство инопланетян, лучше сначала проверить правдоподобные версии. А ещё лучше – вообще не забивать голову тем, что нас не касается напрямую.

– Да... правда...

– Возможно, теперь это касается нас напрямую, сержант.

– Возможно. – Сергеев остановился у передней двери "Сеата" и задумчиво повертел электронным ключом на брелоке. – Что скажете, лейтенант? Мы уже почти сутки на ногах. Раз всё так обернулось, возможно, самое время немного отдохнуть?

– Подождите, сержант. Нам нужно поговорить.

Голос Ксэ звучал ещё серьёзнее, чем обычно. И Лито почему-то почувствовала, что её на разговор не приглашают.

– Ну, так какие, говоришь, у тебя любимые группы?

– Ну, Dead Park, Wild Striders, Back Kiss...

– Кто эти люди?.. А, ладно, забей.

– А у тебя?

– Эм.. Gorogot... кто ещё... Balamuth, Sodom Kids...

– Понятно всё с тобой.

– Чё такое?

– Ничего, ничего.

Был очень паршивый день. Правда. Хуже не придумаешь. Ни работы, ни настроения, ни даже солнца на небе – сплошная пасмурная хмуть. И этот тоже – вот...

Ладно, посмотрим, что у нас есть. Два абсентовых коктейля цвета морской волны – ядовитая гадость, но вкусная. Две колонки по бокам барной стойки играют какой-то хаус – явно не Dead Park, но сойдёт. И двое парниш на соседних стульях.

Тот, что ближе, побойчей, поразговорчивей. На нём короткая красная кожаная куртка с оранжевыми языками пламени на рукавах. Он застёгнут по горло, но, как ни странно, не выглядит, как придурок – напротив, именно так хорошо видно, какие у него мощные плечи, накачанная грудь... Ах, не раскрывал бы ты рта вообще.

Второй сидел на краю стула, почти лёжа на стойке, усиленно тянул пиво и пялился на меня глазами с чайное блюдце. Сопляк. Считай, я уже выбрала, морячок. Хотя ты ведь и так знаешь, правда?

– А, какие у тебя, м, любимые занятия?

– Да так, всякого понемногу. Программлю иногда, гуляю... а что?

– Ну, так, может, у нас есть что-то общее, м...

Его тон всё слащавее и слащавее. Ещё немного такого балагана – свалю к чёртовой матери. Бывают дни, когда я как будто забываю, чего можно и чего нельзя ожидать от этих мужиков в барах, начинаю требовать не пойми чего. Прекрасного принца. По-моему, сейчас как раз такой день. Ну ладно, так им и надо. Gorogot, блин.

– Может быть, кто знает... – Я улыбнулась так, как только могла. – Ну, расскажи о себе.

– А чё я... ну... что сказать... ну, работаем... Сложно выразить, вот.

– Здорово. А поподробнее о твоей работе?

– А, эм... ну, нас недавно сюда прислали, охраняем, кого надо. Ну, ты понимаешь, сложно сказать. Отвозим вещи, м...

Сопляк перевернул пивной стакан, закинул голову и облизывал пену изнутри.

– Эй, ты!! Слушай...

Они одновременно посмотрели на меня. Я уже пришла в себя – я быстро отхожу – и спрятала взгляд в полупустой бокал.

– Нет-нет, ничего, всё норм. Просто иногда находит. Сложно объяснить, ты понимаешь? – Ну не могла удержаться, не могла. – Продолжай, что ты там про работу?

Никто не отвечал. Я подняла глаза. Оба парня сидели ко мне спиной и молча смотрели в сторону входа. Бармен, стоявший у дальнего края стойки, замер, как гончая над следом, и медленным шагом отступил в подсобку.

– Это он.

– Точно он. Крыса.

Оба замолчали на секунду, потом, не сговариваясь, потянулись к поясам, выхватили пистолеты и снова застыли, держа невидимого посетителя на прицеле.

– Будете стрелять в меня, как бабы? В чувака без пушки. Давайте, стреляйте.

Голос был громким и насмешливым, какой бывает у главных злодеев в кино.

– Давайте, грохните меня.

Я не выдержала и высунулась из-за спины первого парня. В дверях бара стоял мужчина моей мечты. Дурацкой, нерациональной и непрактичной девчачьей мечты. Прекрасный принц.

Высокий блондин с идеальными грудью и прессом, одетый только в глянцевый красный плащ, кожаные брюки и чёрные перчатки. Внешность стриптизёра. Но его взгляд...

Парень в куртке первый опустил пистолет.

– Пойдём, выйдем.

Принц ещё шире ухмыльнулся.

– Вейд передавал привет?

– Давай, топай наружу. Пойдём, Клу.

Второй парень за стойкой тоже опустил оружие и соскочил со стула.

– Где твоя пушка?

– Не прикалывайся, нет у меня никакой пушки. – Идеальный мужчина раздвинул полы плаща – на его поясе с одной стороны висел коммуникатор, с другой – короткий нож с широкой рукоятью. – На таких, как вы, пушка не нужна. Давайте, крутые флэри, покажите мне. По-пацански, на кулачках.

– Кто заговорил. Крыса.

– Идём, идём.

Человек в плаще скрылся в дверях. Следом, напрочь забыв обо мне, пошли флэри. Я повернулась обратно, к уставленным бутылками полкам за барной стойкой. Несколько секунд невидящим взглядом смотрела на недопитый коктейль, затем осушила бокал до дна. События потихоньку укладывались в голове. Я ведь быстро отхожу, вполне себе...

На улице раздались два выстрела. Третий. Нет, короткая очередь. Бармен, секунду назад осторожно приоткрывший дверь подсобки, замер в нерешительности.

В дверном проёме показался парень в плаще. Он шёл медленно, размашисто, почти вразвалку, как герой старых вестернов, только что разобравшийся с бандой "плохих парней". И что самое главное – именно это сейчас и произошло, я уверена.

Он выглядел немного запыхавшимся, чёлка встопорщилась и сбилась набок, но в остальном – ни царапины. Полы плаща слегка поднимались и опускались при каждом его шаге. Я, конечно, не щипала себя, чтобы удостовериться, что это не сон и не волшебные свойства абсента, но чувство было именно такое. Прекрасный принц.

Он сел на соседний стул и положил руки на стойку. Тут только я заметила, что его правая перчатка больше левой. Чёрная кожа прорвалась в нескольких местах, из-под неё виднелся матовый серый металл.

Почувствовав себя в безопасности, бармен подплыл поближе.

– Текилы. Нет, водки.

– Мне то же.

Бармен взял с полки круглую и прямоугольную бутылки с прозрачной жидкостью, помялся, остановился на прямоугольной и потянулся за рюмками.

Я наконец собралась с мыслями. Главная мысль: пропадай всё. Адреналин бешено рванулся в голову, заставляя чаще и чаще дышать.

– Привет.

– Привет.

– Слушай... я сегодня так устала. Давай пропустим формальности и сразу перейдём к...

Я повернулась, но на соседнем стуле сидел не он. Вместо него

– Эй!

Кто-то несильно толкнул меня в спину.

– Эй, гражданочка?

Я обернулась. Передо мной стоял мужичок лет пятидесяти с проворными глазами. Рядом с ним чернел громоздкий чемодан на колёсиках.

– Вы что, заснули?

Я что, заснула?.. Я была в фойе станции метро – камень, стекло, металл. Замерла перед прозрачными дверями турникета; поток людей обтекал меня и человека с чемоданом и просачивался в соседние входы.

– Простите, – буркнула я. – А вы что не проходите?

– А куда я с ним? – Мужичок указал на чемодан. – Только в проход для багажа, который вы, знаете ли, загораживаете.

Видимо, я смотрела на него совсем уж по-идиотски, потому что он тут же переспросил:

– Эмм... проходить будете?

– Я подумаю, – невнятно процедила я и отошла.

Есть, над чем подумать.

– То есть, как это... простите, лейтенант.

Сергеев свернул на внешнюю полосу, готовясь повернуть налево, затем, не отрывая правой руки от руля, вытер вспотевшую левую о брюки и повторил операцию для другой руки.

– Пожалуйста... объясните. Почему одна?

Ксэ смотрела на Сергеева в зеркало с заднего сиденья. Она почему-то никогда не садилась рядом с водителем.

– Конечно, сержант. Вдвоём мы – оперативная единица полицейского управления. Мы представляем всю полицию и государство. Я одна – гражданин Ксэ. Я решила поехать на метро и заблудилась в коридорах. Мне кажется, это достаточное основание.

Никаких сомнений. Как всегда – железная логика, точный расчёт и практически полная страховка на случай неудачи. И всё же – что с вами происходит, непогрешимый блюститель закона Ксэ? Это что-то, связанное с последними событиями... или я просто никогда не знал вас настоящую?..

Сергеев поймал себя на том, что в мыслях разговаривает сам с собой, как будто произнося слова с большой, гулкой трибуны. Кружилась голова. Это всё от недосыпания. К счастью, уже приехали.

Машина остановилась на обочине. Высотный шпиль бизнес-центра "Спайр" с круглой смотровой площадкой почти на самом верху разрезал ровную линию крыш домов. Вход на станцию – за ближайшим поворотом, в пяти минутах ходьбы.

Ксэ нажала на кнопку открывания двери. Дверь не открылась.

– Лейтенант.

Сергеев сделал паузу. По улице бесшумным гигантом проехал трейлер с серебряными буквами "TransAlum" на боку.

– Удачи вам на станции. А я пока посижу здесь. Просто так. Посплю. Если что, звоните. Всякое может случиться.

Ксэ пару секунд обдумывала услышанное.

– Хорошо.

Задняя дверца "Сеата" отъехала назад. Ксэ вышла из машины, привычным жестом одёрнула плащ и зашагала по улице к небоскрёбу, а Сергеев и вправду откинул спинку сиденья назад и устроился спать. Если она решила действовать по-хитрому, то и я буду по-хитрому. А лишать честных людей сна – возмутительно... Слегка дезориентированный от усталости мозг тасовал перед глазами странные случайные картинки. Лито сейчас, наверное, пробует пальцем ноги воду в горячей ванне. С лепестками... да, с лепестками. Сергеев сладко вздохнул и повернулся на бок.

Вестибюль станции «Спайр» был 25 метров в ширину, около 80 в длину. В час пик он не всегда справляется с потоком пассажиров. Люди проходили через турникеты со скоростью 58 человек за 20 секунд наблюдения, что примерно равняется 180 в минуту с поправкой на динамику. Принимая во внимание частоту прибытия поездов и нагрузку линии, на платформе в каждый момент времени должно быть от 91 до 287 человек. Температура 22-23 градуса, прямые источники воздуха с поверхности отсутствуют.

Ксэ миновала турникет – коммуникатор в кармане пискнул, регистрируя оплату проезда, открылись и закрылись стеклянные створки – и по короткому эскалатору спустилась вниз. Над платформой с трёх сторон нависал каменный балкон. В середине – спуск к путям, справа, дальше по балкону, – две одинаковые серые двери и пустой малоосвещённый коридор, уходящий перпендикулярно в стену. Ещё правее, на противоположной стороне балкона, белела застеклённая будка охраны.

Ксэ вышла из потока людей, направляющихся к поездам, и направилась к серым дверям. "Спайр" – одна из самых старых станций метро в Иэле, здесь нет многих предусмотренных современной архитектурой систем, нет также запасного выхода.