355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рей Маслов » Травма (СИ) » Текст книги (страница 16)
Травма (СИ)
  • Текст добавлен: 20 марта 2017, 16:30

Текст книги "Травма (СИ)"


Автор книги: Рей Маслов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Люк ещё раз нажал на клавишу.



Ударная волна хлестнула по лицу, следом за ней – другая, будто отголосок первой. Уши заложило, в них хрустел тёртый винил. Лито запоздало заслонила лицо руками и тут же отвела их обратно. Последние обломки, мусор, обожжённые листы бумаги опустились на асфальт в крошке битого стекла.

– Лейтенант!..

Сергеев выбежал из лифта, обогнул опешившую Лито и бросился к Ксэ. Откликаясь на голос, та пошевелилась.

– Не двигайтесь, не двигайтесь! Лежите спокойно.

Лито очнулась и по хрусткому настилу из стекла подошла ближе. Сквозь разбитые окна здания, где произошёл взрыв, виднелись опрокинутые стулья, разбросанные по полу части компьютеров и кипы бумаг. Ксэ лежала навзничь в десяти шагах от стены, отброшенная на несколько метров взрывом. Она была совсем бледной и какой-то вытянувшейся, словно в несколько секунд лишилась всей жизненной силы. Раньше она казалась как будто такой же холодной, но всё-таки не такой. Лито наступила на особенно крупный обломок и пошатнулась.

– Лейтен...

– Шуххэрши! Ара?ы ала?..

Ксэ открыла глаза, упёрлась руками в землю и попыталась сесть.

– Так, стой, Лито, не пугайся. Я тебе рассказывал, ты помнишь.

Да. Лейтенант сама не знает, почему в больнице после столкновения с террористом Бёрнсом вдруг начала говорить на незнакомом языке. По всей видимости, просто... афазия. Нужно обратиться к врачу. Она рассказала это всё Сергееву, а он – мне. Всё просто. Но от вида Ксэ, извивающейся на земле, шипящей непонятные слова полным мелких острых зубов ртом, Лито всё равно стало не по себе.

– К'ол? аэрлиы. Ле?ен?

Сергеев тоже отступил в нерешительности. Ксэ наконец села; Лито почти ощутимо поёжилась под взглядом чуждых, уже даже не хрустальных, а стальных глаз. Одежда Ксэ была изорвана во многих местах; в разрывах виднелась бледная кожа с сочащимися голубой жидкостью порезами.

– Ч-то с вами случилось...

– Что вы имеете в виду, стажёр?

щёлк

Ксэ повернула голову и характерно наклонила подбородок. Всё снова стало, как прежде.

– Я... я не знаю, о чём я спрашивала... я...

Зачем? О чём? Почему это меня так удивило?..

– Ничего страшного.

Ксэ поднялась на ноги и отряхнулась. Порезы от осколков стекла кровоточили, но ведь должны зажить за какие-то полдня, ведь так и надо, ведь всё нормально?..

Лито отвела глаза. В глубине развороченного взрывом офисного этажа мигала люминесцентная лампа.

– Давайте работать. Какие у вас версии?

Землетрясение в Камбодже в 2003

Признание независимости Шотландии в 1958

Эпидемия вируса "Гидра" в Юго-Восточной Азии в 1994

Государственный переворот Бельфора Баскского в 1405

Образование княжества Гавайи в 1980

Спасение трудов Аристарха Эгейского и Вараввы Сирийского из огня в 124

Избрание Ирмы МакДуглас, первой женщины – президента США, в 1984

Падение Кхейрского царства в -267

Новые и новые картинки мелькали, сопровождаемые хаотичными, обрывочными подписями – всё это в туманных разводах от стоящих в глазах слёз.

Излечение первого зависимого от наркотика курэ Вольфгангом Петерсеном в 1970

Масштабный взрыв на тазариновой электростанции в Огайо, США, в 1952

Снова хотелось кричать: хватит, хватит, хватит. Но слова не шли, как всегда, когда они нужны, – только дурацкие слёзы. Люк стоял поодаль, не спуская с Невады глаз, уже не улыбаясь, а как будто затаив дыхание в ожидании чего-то.

И оно происходило. Всё рушилось.

Образование секты "Путь Истины" имамом Аль-Шихеварди в 2001

Выход Канады из Североатлантической Конфедерации в 1965

Сначала картинки казались цельными, как страницы учебника истории. Фотографии людей, мест, схемы, карты, подписанные документы. Потом, через какую-то долю секунды, память воспринимала новую информацию, сравнивала со старой – и что-то становилось не так, как будто не в самом событии, а в подложке, в воздухе, окружавшем его. И к тому времени, как картинка сменялась на другую, предыдущей уже выносился приговор: ложь.

Запуск первой акаридной транспортной сети "АкариТрейн" во Франции в 1991

Провозглашение Японии народной республикой в 1923

Это было, этого не было, это могло быть – если разницы никакой, значит, всё ложь, ни на что нельзя посмотреть просто так, чтобы оно тотчас же не сменило лицо, не выскользнуло рыбкой из рук. Невада обессиленно опустила голову; две слезы, последние из многих, сорвались и разбились об пол.

– Смотрите, смотрите!!..

Люк в два прыжка подскочил к Неваде и рукой резко поднял её голову за скользкий подбородок вверх.

– Смотрите!

– Зачем, зачем... – слабо, беспомощно отбивалась Невада, забыв про лежащий на коленях автомат. – Зачем... смотреть, это неправда, неправда, всё...

– Да, да, я знаю. Мне тоже было плохо поначалу, почти невыносимо. Хорошо, что я не самоубийца, а такая была возможность...

Невада посмотрела на него снизу вверх, тяжело всхлипывая.

– Б-было? Было плохо? И что вы сд-делали? В мире, где н-ничего настоящего, где всё меняется по д-десять раз в день... а мы даже не помним... что было к-как-то иначе?.. И все эти миллионы осколков, миллионы миров...

– На самом деле, в районе десяти. Самое большее, двенадцать или тринадцать. Мы ещё не дошли до этой части. Тем же способом, что привёл вас сюда, то есть посредством анализа излучений разного диапазона, я смог с некоторой долей погрешности определить и вычленить...

– Какая разница... Всё равно мы... как винегрет. Из газетной бумаги. Вот это вот, вот, – Невада ткнула пальцем в улыбающегося с экрана чёрно-белого Джона Кеннеди, – это мы в школе проходили, на всемирной истории, я точно помню. А теперь всё это "было-не-было-могло-быть", то есть ложь, я не знаю, был ли он, были ли уроки, была ли школа... ничего, ничего... – Невада закрыла лицо руками; плечи неровно тряслись.

– Вы неправы, госпожа. – Тон Люка потерял остатки блеска самодовольства, стал мерным, спокойным, как у священника на исповеди. – Настоящее есть. Это стремление во что бы то ни стало быть собой, отыскать настоящих себя, какой бы абсурдной эта цель ни казалась. То, о чём вы сейчас плачете – реально, иначе стоило бы оно ваших слёз?

Невада утихла. Люк подошёл ближе и положил руку ей на плечо.

– Я знаю, как всё исправить.

Люди всё прибывали. Сначала подбежали двое из оцепления Ковена, потом он сам, за ним – врачи «скорой помощи», только что приехавшие на место рыжие комбинезоны из «Арморики», двое полицейских из ближайшего участка. Люди осматривали Ксэ, опрашивали Сергеева, участливо смотрели на Лито, а она, как обычно, не могла понять, почему.

– Стажёр, отправьте неофициальное предложение помощи "Сабрекорп". Лично директору Люку, у вас должны были сохраниться его контакты. Не упоминайте перестрелку, дайте понять, что нас интересуют только обстоятельства взрыва, а также связь корпорации с Ивейн и Расс. Опишите всё кратко, как обычно делаете.

Лито закивала головой и нырнула в коммуникатор.

– Сергеев, вы займитесь официальными каналами. Два ордера, доступ не ниже В-1. Если возникнут сложности, оформите один запрос на моё имя, а другой на ваше – вы тоже офицер при исполнении. Для второго ордера в обстоятельствах – "находились на месте в момент взрыва", ничего не говорите про мои повреждения. – Стоявший рядом с Ксэ врач "скорой" ещё раз с сомнением оглядел порезы на её теле, поднял с земли свой чемоданчик и зашагал к машине. – Из участка сюда вызовите лейтенанта Бергерсен, скажите, что нужна её помощь в расследовании серии взрывов. Скоординируйте всё с местным участком, скажите, что это наше давнее дело, вопрос государственной важности – что угодно из этого диапазона. Позвоните в центральный комиссариат, вызовите экспертов-взрывотехников для Бергерсен. С остальным она должна разобраться сама. Обо всех изменениях сообщайте мне.

Сергеев так же отрывисто кивнул, будто подводя итог сказанному, и защёлкал клавишами. В то же время Лито осторожно подняла глаза от дисплея. Ксэ закончила отдавать указания и теперь сама что-то набирала, кому-то писала или дозванивалась. Холодная, как всегда, эффективная, как всегда – но что-то осталось в ней после той вспышки чуждости, что-то... отталкивающее, не-то. Но это всё шок от взрыва, только и всего, наверняка. Она всегда была такой, это просто шок. Просто шок.

Лито прислушалась к мерному стуку, долетавшему откуда-то издалека и сливавшемуся с таким же негромким гулом. Окружающие никак не реагировали – Ксэ печатала на экране быстрыми пальцами, Сергеев выжидательно глядел в пустоту, прижав телефон к уху плечом, Ковен отошёл в сторону и вполголоса переговаривался со своими. Лито вдруг поняла, что стук – это её сердце, усиленный и перенесённый на внешние рецепторы родной звук: ток, ток-ток. Гул тем временем расширился, заполнил собой соседние уцелевшие после взрыва окна, превратился в дрожь земли. Сергеев недоумённо обернулся.

– Что...

Грянуло стекло. Из стены противоположного здания вместе с валом осколков вырвался большой, угловатый жёлтый внедорожник. Толпа ринулась в сторону, Лито вместе с толпой, вправо, за Сергеевым, а Ксэ осталась стоять почти посередине.

– Лейтенант...

Машина свернула влево, к выезду из двора. Сергеев, не видя, что она уже вне опасности, подскочил к застывшей Ксэ и схватил её за руку. Что-то сверкнуло в воздухе, потом хрустнуло, громко, различимо даже за грохотом удаляющегося автомобиля. В следующий миг Лито стояла над Сергеевым, одной рукой поддерживая его за спину, а второй приподняв голову, как будто слушая последнюю волю. Левый рукав пальто беспомощно свисал на землю.

– Кто ты!?.. Кто??? – на издыхании закричала Лито. Ксэ стояла рядом, полуприсев, отведя назад чудовищную когтистую лапу, которой только что развернула и переломала Сергеева. На Лито смотрели дикие, теперь по-настоящему звериные глаза.

– Кто?.. – донеслось, уже тихое, изо рта Лито.

Ксэ повернулась и побежала прочь.





Глава 8. О розе



Оно случилось!! Открылось!

Нет, я толком не знаю, что произошло. Раздалось жужжание, свист, а потом рядом с бункером, почти у самой двери, появилась воронка, бесцветная, дрожащая, как горячий воздух над газовой плитой. Не стала бы я туда совать руки. Та, что со мной, любопытная, но тоже пока не торопится. И тишина оттуда, словно засосало в большой ватный пузырь, как будто до этого тут, в бетонной коробке, не было тихо. Такая тишина, что я то и дело шаркаю ногой, хлопаю в ладоши или говорю что попало – проверить, что не оглохла. И пишу в блог, чтобы совсем не одуреть. Хотя я уже одурела – здесь ни интернета, ни электричества, а ноут всё работает... получается, я сплю, точно. А если вдруг нет – напишите мне. Если хоть кто-то меня ещё читает, напишите. Вокруг меня – стена какого-то бреда, и вы одни между мной и ей. Я открою все комменты, все френдзаписи. Напишите.

У


На них была кровь.

Водянистая голубизна кровоподтёков здесь и там проглядывала на руках, огромных, узловатых, с острым треугольным когтем на каждом пальце. И там, на когтях, добавлялся другой цвет, другая кровь – буро-багровая, смешивающаяся с голубой в страшную бесцветную массу.

Ксэ стояла, тяжело дыша, вглядываясь в отражение в зеркальном окне ближайшего здания, и не видела себя. Чёрные лезвия на руках, изогнутые вперёд в коленях и так же резко у щиколоток назад ноги, гладкая голова на невероятно длинной шее. Застывший в зверином оскале рот. Дикие, мятущиеся глаза с едва заметными точками зрачков.

Кто ты???..

Тогда не было времени, и не было ничего в голове. Только бежать, спасаться от чего-то невообразимого, от этого ужасного чудовища. Ксэ бежала долго, не оглядываясь по сторонам, оставляя позади, квартал за кварталом, высотки делового центра. И сейчас, едва она почувствовала себя в безопасности и остановилась, это ударило в полную силу.

Кто ты???..

Ксэ в ужасе отшатнулась от зеркала, закрыла лицо руками, поранила бровь торчащим из мизинца когтем, зашипела от боли. В глазах стояла стажёр Нансен, с неистовством, отчаянием в глазах, закрывающая собой распростёртого на земле Сергеева. Затем мелькнул предыдущий миг – вылетающий прямо из стены автомобиль, волна чего-то полуосязаемого, бьющая в грудь и не дающая пошевелиться, прикосновение руки Сергеева, разошедшаяся вспышкой агрессия – найра, найра, найра! Неосознанное, самопроизвольное движение. И снова – полный такой же найры – взгляд женщины, защищающей своего мужчину.

Кто ты???..

Кто я. Кто я.



– А вы схватываете на лету! Я сразу же сказал, что если кто-то и...

Машину тряхнуло. Следуя за запоздалым рывком руля, компьютер добавил недостающие градусы повороту, и "Олдсмобиль" благополучно свернул на перпендикулярную улицу в нескольких метрах от завала. Мелодичный женский голос возвестил:

– Манёвр – выполнен. Класс вождения – D. Пожалуйста – снизьте скорость. Пожалуйста – соблюдайте осторожность.

– Спасибо, – невнятно процедил я, провожая глазами очередной опасный перекрёсток.

Бригитта Гарнье улыбалась. Лишь розовеющие щёки да блеск в глазах напоминали, что раньше там были слёзы – и именно эта живость придавала ей особую прелесть, что-то сродни чувству рождественской ледяной горки. Женщины вроде неё – слишком бойкие, насмешливые, вульгарные вне зависимости от образования – всегда интересовали меня меньше всего, но в тот момент Бригитта была красива.

– Значит, "эталоны" – это люди, по какой-то причине избежавшие непосредственного... "травмирования", состоящие из линий только одного "мира"?

Одновременно вести машину и разговаривать было неудобно. Две недавние "волны", мощные, до сих пор отдававшиеся чеканной бронзой в груди, изменили Иэле, и тяжёлый внедорожник, конфискованная у предыдущего директора дорогая игрушка, с ходу перескакивал с одной запруженной или поменявшей очертания улицы на другую, полуавтоматическим управлением компенсируя мой недостаток опыта вождения.

– Не совсем так. Во-первых, "линии", как я уже объяснял, пересекаются между собой, а пересекаясь, частично обретают свойства друг друга. В таком взаимозависимом мире "чистых" элементов существовать не может. В основе моего определения "эталонов" – сугубая математика, параметры "несущей волны", выделенные опытным путём. Разумеется, мы по-прежнему говорим на уровне палочек и квадратов, то есть исключительно условностей. Однако с тех пор, как я обнаружил эту закономерность, она не перестаёт меня удивлять. Поразительные совпадения...

Салон был прекрасно изолирован от внешних шумов, но бешеный вой мотора приходилось перекрикивать. Мимо проносились дома и перекрёстки, иссечённые не завершившейся после двух "вспышек" трансформацией. Своим беспечным обращением со Сферой Копф рвал мир на части. По обеим сторонам дороги, теперь и в самом деле подобно "салату из газетной бумаги", пестрели и перемежались цвета и формы, а смазанные фигуры прохожих заставляли вспомнить нескладные портреты сюрреалистов. Этот человек не понимает, что творит. Или прекрасно понимает. Каким бы абсурдным ни было это чувство, верить не хотелось ни в одно, ни в другое.

– ...Поразительные совпадения. Например, влечение "эталонов" к Сфере. Я полагаю, не мне вам о нём рассказывать, вы сами испытали его в ненамного меньшей мере, чем я. Особенно любопытный факт здесь состоит в том, что это влечение также распространяется на всё, что имеет хоть какое-то отношение к Сфере или может привести к ней. Это как нельзя лучше проявилось в недавних событиях – особенно во время нападения на штаб-квартиру "Стап". Я уже давно разыскивал последнего "эталона", который проявился на графиках некоторое время назад, а затем залёг на дно. Я знал, кто он (она, если быть точнее), но мог только указать ей на местонахождение Сферы посредством поддельной телепередачи, а затем надеяться, что она сама найдёт оставленные мной ориентиры в офисе «Стап». И что же – всё вышло именно так: из сотен ящиков в десятках столов она, не отдавая себе отчёта, открыла как раз тот, где лежал мой GPS-навигатор!

– Подождите, какой навигатор?

– Чтобы найти Бриту, конечно. Если честно, я думал, что Сфера достанется Брите, а не Уинстону Бёрнсу. Но даже этот просчёт не помешал Ио сделать всё правильно.

– Ио... пр-... Правильно?

Я перегнул палку. Ещё минуту назад дружелюбная, теперь Бригитта смотрела на меня, как на врага. Она знала Бриту, она привязалась к Брите, для неё подобные откровения – пока что чересчур. Я перешёл черту, начал открывать всё слишком быстро. Нужно было исправлять положение. Я решил вернуться к старой риторике.

– Вспомните, о чём мы договорились – и зачем сейчас едем за Сферой. Мы должны вернуть миры в равновесие, исправить последствия "Травмы", как бы сложно это ни было – а это будет сложно, никаких сомнений в этом нет. – Она едва заметно кивнула. Я продолжал. – Я решил отдать Сферу банде "Лагар" и организовать её перепродажу работающему на ирландских "Миротворцев" Марселю Годдару, чтобы выйти за рамки лабораторных исследований. Что-то сказало мне, что разгадка сущности Сферы кроется в поведении "эталонов" в её отношении. Неосознанном поведении. Свою реакцию на неё я изучил, как только смог, и именно результаты опытов над собой убедили меня, что этого мало. Я не мог просто собрать «эталонов» вместе и рассказать им о Сфере, это свело бы на нет все мои усилия. Тем более, как я уже говорил, вряд ли кто-то ещё из них смог бы отреагировать на информацию подобного рода так же трезво, как вы. Поэтому я просто поместил Сферу в условия, при которых с ней обязательно должны были столкнуться несколько «эталонов», и начал наблюдать. Моя инициатива с привлечением Ио и установкой следящих устройств на Брите (я, кстати, добавил их в её же спрей для укрепления волос – оцените изобретательность)... возможно, была ошибкой, но мне нужно было «пробудить» её, привлечь её внимание. Как видите, я принял несколько спорных решений, но всё ради нашей с вами цели. Поймите меня.

Невада молчала. Я следил за дорогой, но боковым зрением видел, что былое напряжение на её лице растаяло.

– А почему люди?

Мы преодолели развязку на том, что раньше называлось Эйв-65. Реальность за лобовым стеклом теряла когерентность, превращалась в большой чулан со сваленными в кучу артефактами разных эпох и вселенных. К счастью, всё внимание Бригитты было приковано ко мне, а меня самого уже ничто не способно было удивить.

– Почему именно люди обладают "эталонными" волнами? А не дельфины, не автомобили, не бутерброды с сыром? Я не знаю. Мне вообще известно очень немногое. С того дня, когда при закладке фундамента торгового центра на Эсти-37 рабочие обнаружили Сферу, вся моя информация о ней была основана на результатах многочисленных осторожных экспериментов. Осторожных – потому что я сразу понял, что с этим предметом, чем бы он ни был, шутить нельзя. Для испытаний был построен комплекс "S-1", а позже, в качестве страховки – объект "S-2". Мне понадобилось немало времени, чтобы разработать хоть сколько-нибудь эффективные методы её исследования. Опять же, поражаюсь, как вы за какие-то две недели додумались искать её по колебаниям в электросети. Но как только методы у меня появились, восемь аномально "незагрязнённых" людей-"эталонов" нашлись почти сразу – включая меня и вас. Девятая – Марта Йонсдоттир, она же Ио – появилась чуть позже. На момент обнаружения Сферы в Иэле находились только Ксэ и Консуэло Нансен, а через полгода – все девять! Совершенно случайно. С тех пор я начал тщательнее готовиться к каждому испытанию Сферы, отслеживая их влияние на... Ах, ты ж!..

Я снова не успел, и электроника автомобиля опять сработала быстрее. Каким-то внутренним, до сих пор дремавшим внутри естественным акселерометром я почувствовал, как медленно, по сантиметру, отделяются от земли оба правых колеса.

– Ах... ты ж... – эхом повторила Бригитта.

В головокружительном вираже свернув с проезжей части, "Олдсмобиль" описал широкую дугу и только этим избежал столкновения с исполинским, нескольких метров в длину и больше десятка в высоту, изогнутым щупальцем, торчавшим прямо из асфальта. В боковом окне проплыли сизые поры неподвижного чудовища, присоски размером с тарелку, пёстрая бахрома волосков по краям. Ещё секунда, и оказавшийся безобидным монстр остался позади, машина выправилась и вернулась на дорогу, компьютерная красавица призвала к осторожности.

Но Бригитта Гарнье уже пробудилась. Из мелькающего подспорья моему рассказу Иэле превратился в реальность – и Бригитта-Невада впилась глазами в пейзаж, перескакивая с оставшихся позади щупальцев на футуристические шпили домов, с домов – на парящий над городом полосатый дирижабль, с него – на ряды скрюченных белых деревьев со свисающими с них свитками на неизвестном языке. Я снова почувствовал себя капитаном корабля, показывающим прекрасной пассажирке красоты и опасности моря. Или зрительнице в театре. Единственной – кроме меня, конечно – кто не является частью представления и поэтому может понять, что происходит. А для меня это – очередная авантюра, детская игра. Вся моя жизнь состоит из детских игр.

– А знаете, что самое интересное, Бригитта? У меня нет чёткого плана дальнейших действий. Вернее, есть методика – основанная как раз на уникальных свойствах "эталонов".

Кажется, она меня не слушала. Смотрела в окно, вертя в руках мою трость с набалдашником в виде головы рыси. Мне почему-то вспомнилось, как мы спускались на лифте на подземную автостоянку. Тогда я вдруг услышал, как гремят пластик и металл у неё в карманах, вспомнил, как она получила своё мрачное прозвище, и вопреки себе вздрогнул. "Эталон". Это странное и чужое слово. А два "эталона" дальше друг от друга, чем кто-либо или что-либо ещё в этом мире. Нас объединяет лишь одно.

– Я говорю о Сфере. В её опасности – наша сила. Прежде всего – в её свойстве оставлять объекты рядом с собой прежними, меняя все остальные, и чем дальше от неё, тем сильнее. Только так мы с вами смогли избежать влияния некоторых "вспышек" и приблизиться к истине. Но об этом я, кажется, тоже уже говорил. Сейчас речь о другом. Точно определив "частоту" каждого мира, мы сможем ассоциировать одни подобные объекты с другими, выстроить закономерности, характерные только для одной реальности, а не для всех сразу... Я ещё точно не знаю, как, но... вернуть всё на место.

Из-за поворота вынырнуло обширное пустое пространство посреди тесно забитого домами города, экскаваторы, грузовики, дорожные работы, двухэтажный остов недостроенной теплоцентрали. И почему я так и знал – что посреди общего хаоса "Объект S-2" совершенно не изменится? Комплекс был ровно таким, каким я его оставил в прошлый мой визит, разве что некоторые работы успел свернуть по моему указанию верный Моро.

Итак, двое "эталонов", Александр Люк и Бригитта Гарнье, подъезжали к объекту. Я чувствовал, как грудь наливается чем-то тёплым, упругим, ощущая близость настоящего, не этой дешёвой, пусть и искусно сделанной, подделки, а моего настоящего, которое ещё предстоит по клочку выдрать из лоскутного одеяла и сшить заново. Бригитта, до сих пор хранившая молчание, отвернулась от окна. Наши взгляды встретились, и я сначала как будто даже не воспринял такую внезапную перемену, а затем широко улыбнулся. Она не просто слушала – она размышляла, и горела, и верила во всё, что я говорил – возможно, верила больше, чем я сам. Она хотела того же, чего и я. Глядя в её пылающие вдохновением глаза, я понял: в этой насмешливой вульгарной женщине я встретил первого в своей жизни близкого человека. И у нас всё получится.


Мы выехали двадцать минут назад. Не больше двадцати пяти. Когда я сидел в камере в полной темноте, мне казалось, что чувство времени ушло от меня навсегда. Выходит, оно просто поджидало у порога.

Теперь можно расставить всё по местам. 20 минут назад я спрятался на заднем сидении служебного автомобиля "Сабрекорп", и Шк'эри отъехала, ничего не заметив.

25 минут назад присутствовал при её разговоре с Кристианом Копфом, вторым лицом в корпорации.

30 минут назад завёл часовой механизм на бомбе, которую изготовил там же.

45 минут назад обнаружил все свои вещи, включая оружие и взрывчатку, в соседнем с камерой подсобном помещении.

60 минут назад дверь камеры открылась, и меня ослепил белый свет.

Ровно час.

Мне очень повезло, что я сидел спиной к двери. Несколько минут я привыкал к свету с закрытыми глазами, поначалу даже прикрывая веки руками. Потом, морщась и вытирая бегущие слёзы, начал открывать глаза, и вскоре, впервые за долгое время, увидел что-то по-настоящему. И это было омерзительно – вонючая, загаженная комната и я посреди неё. Я поднялся и на плохо гнущихся ногах вышел из загнившей камеры.

Снаружи не было никого. То, что для меня поначалу было ослепительным сиянием, на деле оказалось блёклым аварийным светом. Значит, дверь открылась, когда отказало основное энергоснабжение. Только я успел подумать об этом, лампы дневного света над головой защёлкали, замигали и начали одна за другой включаться. Пришлось опять ждать, пока глаза привыкнут к новому освещению. После этого я обернулся и увидел, что дверь камеры снова закрылась. Тяжёлая, литая, с экраном наблюдения посередине. Минута промедления – и я бы не выбрался оттуда, будь у меня хоть вся взрывчатка мира.

Я прошёл дальше по пустому белому коридору и в соседней комнате нашёл своё снаряжение – сумки с оружием, пистолет, даже "трофейный" жёлтый комбинезон, штаны и обувь. Всё, о чём можно было мечтать. Хотя больше всего в тот момент я мечтал о горячем душе.

В полной тишине я оделся, прикрепил ремни с контактными минами и "липучками", пояс с гранатами, всё разложил, зарядил и взвёл, начал шнуровать ботинки. И только тут ко мне начало возвращаться. Выйдя из камеры, я как будто оставил все передуманные за вечность в темноте мысли там, и они разом ударили по мне, как спущенная тетива. Или мне просто до этого было не до них.

А потом их внезапно стало слишком много. Про прошлое, про Вики и Сару, про корпорацию, про то, что я сделаю с людьми, державшими меня в клетке. Слишком много, чтобы думать обо всём сразу, тем более – о чём-то другом. Полностью потерять контроль над обычным собой оказалось совсем просто. Одна мысль отрезала путь всем остальным, захватила меня всего и повела во тьму.

Я завязал шнурки, поднялся, расстегнул одну из сумок и вытащил инструменты. Сделать бомбу не так сложно, как может показаться. Афганские "Чёрные хасиды", дающие своим сыновьям оружие в шесть лет, учат их и этому тоже. Мне нужна была самая простая, часовая, не зависящая от электроники и капризов радиосвязи. Через десять минут всё было готово. Я установил таймер на полчаса – просто знал, что за это время обязательно где-нибудь оставлю мою первую посылку. В тёмной камере я снова вспомнил слово "враг". Когда я один за одним уничтожал объекты "Сабрекорп", не думая, зачем это и ради чего, я тешил себя мыслью о "высшей цели", привитой моими кукловодами. Теперь во мне кипела ненависть.

Я вышел из комнаты и повернул налево – справа коридор был перегорожен стальной шторой. В конце проход расширялся до площадки и уходил перпендикулярно влево; винтовая лестница вела наверх. Я поднялся, прошёл ещё два коридора, одну площадку, пропускной пункт со стеклянными кабинами и турникетами. За ним был лифт с тремя кнопками на пульте. Я нажал верхнюю. Всё это – в каком-то онемении, как лунатик, ни о чём не думая, выжигая мысли ненавистью. Таймер на бомбе показывал 22 минуты.

Наверху была почти полная темнота. В неясных бликах проглядывали чёрные гранитные стены и гулкий пол. Когда закрылись двери лифта, единственным источником освещения стали блёклые отсветы в коридоре налево. Я подошёл. Короткий проход превращался в галерею, идущую вдоль стены из зеркального стекла, словно аквариум наоборот. Я узнал вид – за стеклом на фоне неба маячили "башни-близнецы", центральный офис "Сабрекорп", который я (почему?) никогда даже не пытался взорвать. Кто же знал, что сейчас... Но в тот момент я был неспособен анализировать. Всё сходилось – корпорация изловила своего злейшего врага и держала под землёй, вероятно, чтобы потом что-то выпытать. Эта теория нравилась мне больше, чем та, где меня "списывают" и бросают в застенки свои же люди.

Площадка перед зданиями была усыпана телами и мусором, как после взрыва. За секунду до того, как открылась дверь камеры, всё вокруг как будто слегка дрогнуло. Мог ли это быть взрыв на поверхности?..

Со стороны лифта послышались шаги. Я застыл на месте, потом присел, положил бомбу на пол – 17 минут – и осторожно, стараясь попадать с незнакомцем в такт, двинулся по коридору обратно. Шагов стало больше – людей было трое или четверо. Я остановился за поворотом у лифта.

– ...вес в любом случае останется тем же. Шк'хин, вы уже здесь. Я просил вас подождать наверху.

– Я Шк'эри.

Я вздрогнул – женский голос раздался совсем близко. Видимо, она подошла раньше, и это её шаги были слышны вначале.

– Погодите, у меня записано – Шк'хин. – Это был другой мужской голос, более высокий и торопливый, чем первый.

– Я Шк'эри. Шк'хин – моя сесштра... она умерла. Давно. Откуда вы узнали?..

– Неважно, – отрезал первый голос. – Значит, я ошибся. Главное – вам было приказано оставаться наверху и ждать указаний.

– Я направилась к кабинету Люка, как вы сщказали. Но оба лифта заклинило. Не думаю, чщто это сщлучайнощть.

От её акцента меня всего передёргивало. Кхейра.

– Лестница?

– Я не проверяла. Но сомневающь, чщто Люк сам бы пошёл по лесщьнице.

– А кроме предположений у вас что-нибудь есть?..

– Тише, Моро. Смотрите сюда. Всё нормально, она в потоке.

Третий мужской голос был спокойнее и тише – или просто дальше.

– Хорошо. Возможно, это побочный эффект от близости аномалии. – Первый тоже заторопился, чеканя сложные фразы без остановки. – Что с контаминацией?

– Тридцать один и два, рад минус.

– Полярность?

– Один, разумеется. Если коридор как-то на неё повлияет, я тут же сообщу. Хотя вы знаете, что я думаю насчёт всей этой затеи.

– А вы знаете, какой у нас был выбор. – В голосе первого слышалось раздражение. – Хорошо, держите меня в курсе. А вы, Моро, проверьте стабилизатор у Шк'...

– Шк'эри.

– Хорошо, Шк'эри. С чипом, который мы вам вживили, всё в порядке?

– Да... немного чешшется. Но я посщтоянно носила полимерную повязжку, как вы сщказали. И не мочщила.

– Вода ему не помеха, главное – никаких механических повреждений. Он должен оставаться там, где и сейчас.

– Копф, я проверил её. Контаминация высокая, но в допустимых пределах.

– Неудивительно – они почти все рядом, в пределах километра. Я удивляюсь, что она ещё не светится от излучения. Но чип на месте. Пока он на месте, с ней ничего не случится.

– По карте – трое сейчас внизу, двое вверху... видимо. Может быть наоборот – карта двухмерная. Остальные скоро будут.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю