Текст книги "Бомарше(Beaumarchais) "

Автор книги: Рене де Кастр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Радость Гюдена де ла Бренельри была столь велика, что он захотел воспеть триумф Бомарше в стихах и посвятил ему пространную поэму, которая была напечатана в «Курьер де л’Эроп», эту газету стал издавать в Лондоне Тевено де Моранд вместо «Газетье кюирасе». Это, не отличавшееся гениальностью произведение в его авторском варианте начиналось следующими словами:

Так завершился суд суровым приговором,

Парламент заклеймил врагов твоих позором.

На козни хитрые надеялись они,

Когда продажного сенатора в те дни

Склоняли вынести пристрастное суждение,

И судей праведных вводили в заблуждение.

Но в газете вместо слов «продажный сенатор», явно намекавших на Гёзмана, напечатали «невежественный суд», что не только клеймило парламент Мопу, но и задевало его преемника – Большой совет.

Свой гнев на Бомарше судьи выместили на Гюдене: он был приговорен к тюремному заключению. Вовремя предупрежденный г‑жой Дени, племянницей Вольтера, он успел укрыться в доме Бомарше, тогда как сам хозяин находился в тот момент в Ла‑Рошели, где инспектировал свои корабли. Тереза де Виллер приветила верного друга и той же ночью препроводила его в Тампль, превращенный в приют для лиц благородного происхождения. В это время там обитала г‑жа де Годвиль, скрывавшаяся от кредиторов, она сразу же предложила Гюдену свое гостеприимство и на этот раз без всякой задней мысли, по крайней мере, в этом уверял Пьера Огюстена Гюден, когда по возвращении в Париж тот приехал за ним, чтобы увезти к себе.

Устроив друга в своем доме, Бомарше отправился к Морепа и пригрозил ему, что подаст в суд на Большой совет за незаконное постановление об аресте. Морепа посоветовал ему не затевать скандал, а обратиться прямо к министру юстиции. Авторитет Бомарше был в то время так высок, что Миромениль приостановил действие приговора об аресте Гюдена, дело которого вскоре вообще было прекращено из‑за отсутствия состава преступления.

Из открытого письма Бомарше журналистам всех мастей, датированного 10 сентября 1778 года, публика узнала все подробности о процессе в Экс‑ан‑Провансе, парламенту которого понадобилось провести пятьдесят девять заседаний, прежде чем вынести приговор. В своем отчете Бомарше воздал должное судьям, удовлетворившим его претензии, и обнародовал финансовые итоги процесса: граф де Лаблаш выплатил своему противнику в общей сложности 70 тысяч ливров, из них 15 тысяч был долг Пари‑Дюверне, 5626 – проценты с этой суммы, а 12 тысяч – компенсация за потери, понесенные Бомарше в операции с Шинонским лесом.

Оплата была произведена по обоюдному согласию двумя векселями, выписанными графом де Лаблашем, один из которых, на сумму 40 625 ливров, был погашен в октябре 1778 года, а второй, на 30 тысяч – в январе 1779 года.

В результате материальное положение Бомарше было поправлено, а честное имя восстановлено. Ему осталось лишь завершить процесс с Обертенами, и теперь, после того как его порядочность была признана безупречной, шансы на победу в нем возросли.

Упиваясь своим успехом, он мог наконец целиком посвятить себя заботам и обязанностям арматора, а затем и военачальника, оставаясь при этом писателем и драматургом.

Глава 36БОМАРШЕ – АРМАТОР И ВОЕНАЧАЛЬНИК (1779–1783)

Как раз во время судебных слушаний в Экс‑ан‑Провансе раздались первые пушечные залпы Франко‑английской войны, ставшей неизбежной после подписания Францией союзнического договора с Соединенными Штатами.

В мае 1778 года французский флот под командованием адмирала д’Эстена вышел из Тулона и взял курс на Северную Америку, но еще задолго до того, как он достиг места своего назначения, на море произошло первое столкновение французов с англичанами. Случилось это в Ла‑Манше: британский адмирал Кепель, бороздивший со своей эскадрой пролив вблизи Морле, напал на французский фрегат «Бель‑пуль» под командованием капитан‑лейтенанта Шадо де ла Клошетри.

С этого момента корабли, принадлежавшие торговому дому «Родриго Горталес», не могли больше выходить в море без вооруженного эскорта.

Бомарше предвидел это: еще в 1777 году он отправил королю и его министрам доклад, в котором уверял их в неизбежности войны с англичанами. Почти сразу же он приобрел в Рошфоре старый линкор, принадлежавший до того государству и пошедший с молотка. Этот корабль, прежде называвшийся «Бегемот», втайне от англичан был перевооружен и переименован в «Гордого Родриго». Он был готов к плаванию уже к 20 декабря 1777 года, но согласно распоряжению Сартина вышел в море лишь 6 февраля 1778‑го, в тот самый момент, когда в Париже в особняке Куаслена подписывался договор с Соединенными Штатами.

Именно тогда Бомарше довел до сведения морского министра, что его расходы на поставленные в Америку товары достигли пяти миллионов ливров. Теперь нужно было переправить туда войска: «Гордый Родриго» подрядился доставить около восьмисот человек на Сан‑Доминго, но, поскольку в его трюмах находилось также сто пушек, военное обмундирование и походное имущество, было ясно, что рейс имеет двойную цель: согласно тайному сговору с Конгрессом, в море на французский корабль должны были напасть пираты, состоявшие в сговоре с американцами, захватить его в плен и препроводить в один из портов Северной Америки. Этот продуманный во всех деталях спектакль оказался ненужным по той простой причине, что еще во время следования корабля к месту назначения, а точнее 13 марта 1778 года, была официально объявлена война между Францией и Англией.

Бомарше счел необходимым укрепить охрану своих судов: он приобрел крейсер «Зефир» и довооружил «Гордый Родриго», на борту которого отныне было 50 пушек и 350 членов экипажа. В июле 1778 года флотилия из двенадцати торговых судов с этим вооруженным эскортом уже готовилась отправиться в берегам Соединенных Штатов, когда в дело вмешался Морепа – он попросил перезагрузить суда, с тем чтобы доставить продовольствие на Антильские острова, оказавшиеся в бедственном положении из‑за английской блокады. Потребовалось отложить отплытие и, вложив немалые деньги, перезагрузить корабли, и тут вдруг Сартин запретил им выходить в море по соображениям безопасности, заявив, что существующая охрана недостаточна для такого каравана судов. Письмом от 12 декабря 1778 года Бомарше выразил ему свое недовольство по этому поводу.

Чтобы «Гордый Родриго» не простаивал, Бомарше отправил корабль эскортировать караван из тридцати трех торговых судов из Рошфора в Брест. Почувствовав вкус к этому прибыльному, хотя и небезопасному бизнесу (во время плавания погибло три небольших торговых судна), он еще не раз посылал свои суда в подобные рейсы, до тех пор пока 6 мая 1779 года по приказу Ламотта‑Пике все его корабли вместе с «Гордым Родриго» не были включены в состав французского конвоя, направлявшегося к берегам Америки. Бомарше хотел, чтобы после того, как конвой минует опасную зону атлантического побережья, его флотилия получила возможность двигаться дальше самостоятельно, но когда 11 мая 1779 года он прибыл в Рошфор, корабли были уже далеко и ничего в их маршруте нельзя было изменить.

Вблизи острова Гренада конвой повстречался с эскадрой адмирала д’Эстена, противостоявшей силам английского адмирала Байрона. Д'Эстен с помощью сигналов приказал «Гордому Родриго» присоединиться к его эскадре и принять участие в сражении. Таким образом, посредством своего боевого корабля Бомарше, оставаясь во Франции, оказался вовлеченным в морской бой.

«Гордый Родриго» попал в самое пекло, его экипаж мужественно сражался и потерял своего капитана г‑на де Мон‑то. С борта флагмана «Лангедок», вставшего на рейде в отбитом у англичан порту Сент‑Джорджес на Гренаде, адмирал д’Эстен отправил Бомарше следующее письмо:

«Сударь, у меня есть лишь минута, чтобы сообщить вам о том, что „Гордый Родриго“ хорошо справился со своей боевой задачей и содействовал успеху королевского флота. Надеюсь, вы меня великодушно простите, что я использовал его в бою, и спешу вас заверить, что ваши интересы от этого не пострадают, можете в этом не сомневаться. Храбрый г‑н де Монто, к несчастью, был убит. Я безотлагательно отправлю министру все необходимые бумаги и надеюсь, что вы поможете мне добиться тех наград, которые ваш флот так доблестно заслужил».

Сочтя это достаточной гарантией для защиты своих интересов, Бомарше, получивший послание д’Эстена через Сартина в сентябре 1779 года, писал ему в порыве патриотизма: «Я горжусь этим письмом, как истый француз; оно порадовало меня, как человека, страстно любящего свою родину и не щадящего своих сил в борьбе с этой спесивой Англией».

Первого помощника капитана «Гордого Родриго», родного брата де Монто, наградили Крестом Святого Людовика, а одного офицера, храбро сражавшегося в бою, взяли в королевский военно‑морской флот и присвоили ему звание капитан‑лейтенанта; этим офицером был будущий адмирал Гантом, тот самый, который двадцать лет спустя будет переправлять на своем корабле Бонапарта в Египет.

Как и «Женитьба Фигаро», которую Бомарше сочинял в тот момент, эта морская история также закончилась песенкой, написанной и озаглавленной так: «Бал, который адмирал д’Эстен дал в честь адмирала Байрона после взятия Гренады»:

Байрон так лихо танцевал, (2 раза)

Что ему пришлось убираться восвояси совсем без сил, (2 раза)

У него увеличилась селезенка

И треснула лопатка,

Когда загрохотали пушки.

Не стоит больше так танцевать, Байрон… и т. д.

Бомарше никогда не упускал случая показать себя и, воодушевленный успехом своих куплетов, отправился во дворец; делая вид, что беседует с Франклином, он встал на пути следования Людовика XVI; удостоившись кивка Его величества, он прямо тут же на месте сочинил очередную песенку на мелодию арии Робина Гуда:

Всегда, всегда судьба ко мне щедра.

Когда вы танцуете.

Исполняются мои желания.

Вы платите мне

Очень высокое жалованье,

А бал д’Эстена,

Который длится всю ночь,

Не дает покоя Англии.

Никогда, никогда не будет того, что Франция

Отдаст пальму первенства

Гордому англичанину,

Несмотря на ту ловкость,

С которой он научился отбивать ритм.

Но кому же он обязан своими успехами?

Ведь мой принц настолько изощрен в этом искусстве,

Чтобы не быть хорошим учителем танцев.

После этой своеобразной подготовки Бомарше 11 сентября 1779 года написал королю, что «он не требует компенсации за участие „Гордого Родриго“ в военной кампании, поскольку уже вознагражден тем, что его корабль заслужил похвалы адмирала, сражаясь вместе с его победоносной эскадрой». Далее Бомарше поведал о своих финансовых трудностях и попросил заем в размере 400 тысяч ливров, который вскоре и получил.

Когда в декабре 1779 года граф д’Эстен возвратился во Францию, Бомарше решил нанести ему визит в Пасси, где тот остановился. Адмирал не принял гостя, отделавшись шутливым письмом:

«Некий вице‑адмирал заслужил порицание за то, что взял на себя слишком много, поскольку, воспользовавшись услугами личного флота г‑на де Бомарше и даже злоупотребив этим, позволил себе не принять этого суверена. Видано ли такое? Но это случилось не по моей вине. Чрезмерные почести, коими накануне нежданные гости осыпали морского волка, стали причиной того, что он приказал запереть двери своего дома, не предусмотрев, что ему могут нанести визит, который доставил бы ему столько удовольствия.

Г‑н д’Эстен просит г‑на де Бомарше принять его извинения и сожаления, которые тем более велики, что ему нужно уехать на несколько дней в Версаль, где ему придется хромать по тамошним лестницам и делать реверансы. Хирурги уверяют его, что после этого ему понадобится не меньше трех недель, чтобы прийти в себя. Если все обойдется, он готов будет встретиться с г‑ном де Бомарше в Париже; если это не получится, он пришлет ему приглашение к себе, поскольку очень хочет с ним увидеться.

Париж, 26 декабря 1779 года».

На самом деле адмирал д’Эстен вовсе не спешил встретиться с «этим сувереном». Он предпочел, чтобы вначале правительство урегулировало вопрос о погашении выписанных им торговому дому «Родриго Горталес» векселей на сумму 90 тысяч ливров, предназначенных на ремонт «Гордого Родриго», так как сам он не желал обсуждать финансовые проблемы с человеком, чей талант полемиста внушал ему опасения. Не сомневаясь в причине всех этих проволочек, Бомарше сразу же отправил адмиралу остроумный ответ, в котором, в частности, говорилось следующее:

«Достойнейший и глубокоуважаемый адмирал, вы могли подвергнуться атаке, но никак не могли заслужить порицания, поскольку воспользовались принадлежащим мне, как суверенному владельцу, флотом для того, чтобы послужить другому суверену, столь же могущественному, сколь справедливому, и будем надеяться, что он воздаст по заслугам нам обоим: вам – осыпав вас почестями, а мне – возместив мои потери.

Я готов выразить вам свое почтение сразу, как только вы сможете принять меня, вашего „суверенного“ слугу, который и до ваших великих подвигов всегда с уважением относился к вам и сотни раз сражался посредством своего языка с целой армией мошенников, оскорблявших вас в то время, когда вы со шпагой в руках так храбро воевали с врагом нашего отечества… Я беру на себя смелость послать вам, чтобы немного повеселить, мой последний опус политического характера, который далеко не всем понравился».

К сему Бомарше приложил свой «Ответ на оправдательную записку английского королевского двора», который он незадолго до того написал по совету французского двора и в котором позволил себе ряд столь явных бестактностей, что цензура была вынуждена потребовать их устранения. Это произведение в очередной раз продемонстрировало, что Бомарше, находясь во власти вдохновения, не мог вовремя остановиться, чтобы не наговорить лишнего.

Между тем у арматора Бомарше было много забот: часть его кораблей погибла, «Гордый Родриго» на какое‑то время был превращен в плавучий госпиталь, а когда вновь отправился в рейс, попал в Чесапикском заливе в бурю, которая сильно потрепала его.

После ремонта, 14 июня 1780 года, «Гордый Родриго» вышел из Йорктауна, эскортируя караван из тридцати четырех торговых судов. Во время похода караван встретился с английским кораблем «Мальборо», вооруженным шестнадцатью пушками; «Гордый Родриго» выпустил по противнику сто пятьдесят ядер и заставил его сдаться. Та же судьба постигла еще один английский корабль – «Нелли»; оба плененных судна были отконвоированы в порт Бордо, куда караван прибыл 30 августа 1780 года. Из‑за этой морской победы у Бомарше возникли новые проблемы с судебными органами: Совет по делам военнопленных признал действия арматора незаконными, так что дорого обошлась ему эта игра в «суверена», как назвал его адмирал д’Эстен.

Бомарше был не из тех, кто опускает руки из‑за неудач. Он не бросил «Гордого Родриго» на произвол судьбы. Получив от Морепа заверения в том, что все его потери будут компенсированы, он потребовал, чтобы его военный корабль, прибывший в июле 1780 года в Рошфор, был отремонтирован за счет государства. 2 сентября славный фрегат был поставлен в док, но весь ремонт ограничился заделкой пробоин. Сочтя это недостаточным, Бомарше 16 октября 1780 года обратился к новому морскому министру маркизу де Кастру, сменившему на этом посту Сартина. 16 февраля 1781 года он вновь написал Кастру, который дал распоряжение продолжить ремонт его корабля за счет казны:

«Господин маркиз, после того как вы проявили по отношению к нам такую милость, вознаградив нас по справедливости, разве не обидно было бы, если бы эта милость не пошла нам впрок? Храбрый и гордый „Родриго“, столь достойно показавший себя, томится в ожидании возможности вновь себя показать. Довершите ваши милости… У короля сотня линейных кораблей, у меня же, бедного, всего один. Если один из фрегатов его величества чуть дольше простоит в ремонте, его величество почти не пострадает от этого, тогда как я во второй раз буду разорен, если мой корабль не будет отремонтирован немедленно.

Служа делу короля, а не моему личному, этот корабль в течение полугода находился под арестом, дважды был подбит, его первый капитан погиб, а семь наших судов попали в плен или потонули. А коль скоро я не стремился, тщеславия ради, добиться этой гибельной для меня чести, коль скоро не роптал потом на те несчастья, что обрушились на меня в результате, то разве не заслужил я того, чтобы король возместил нам то, что ему так щедро было отдано?

…Принося вам дань своей признательности, спешу представить вам краткий доклад по наиболее интересным, на мой взгляд, вопросам.

Внимательно изучив его с финансовой и политической точек зрения, возможно, вы сочтете, что вообще не следовало бы отказываться от тех методов, кои я непрерывно предлагаю с тех пор, как у меня в голове Америка или моя голова в Америке. Несмотря на все разочарования, связанные с поддержкой этой части света, я продолжаю настаивать на том, что Франция покрыла бы себя позором в глазах всего мира, если бы Америка потеряла свою свободу или перестала быть союзницей Франции из‑за того, что та не оказала ей своей благородной помощи после признания ее независимости.

Остаюсь… и т. д.

Карон де Бомарше».

К этому письму был приложен доклад, озаглавленный «Размышления по поводу помощи Америке, переданные маркизу де Кастру 17 февраля 1781 года». Бомарше настаивал на следующих положениях:

«Американцам следует посылать войска, деньги и товары. Есть ли необходимость отправлять все эти три вещи одновременно или можно обойтись чем‑то одним?

Что касается войск, то их никогда не будет послано достаточное количество. Английских солдат в Америке не более восемнадцати – двадцати тысяч. Если бы Франция послала Рошамбо еще 10 тысяч человек, она бы обеспечила себе численное преимущество. Однако в связи с тем, что американцам может не понравиться высадка на их берег слишком многочисленного контингента французских войск из‑за того, что это породит трудности с их снабжением продовольствием и неизбежно приведет к трениям, было бы разумнее не рассчитывать только на этот вид помощи и отправить в Америку лишь необходимый там минимум войск.

Следует также продолжать посылать американцам денежные субсидии и, желательно, в виде золота с тем, чтобы, создавая собственную денежную систему, они могли защитить свою валюту от инфляции, неизбежной в случае выпуска слишком большой массы бумажных денег. К тому же новому государству следовало бы использовать это золото для оплаты своих долгов Франции, и тогда оно не стало бы источником необеспеченных кредитов или накоплений».

Любопытно, что еще прозорливый Бомарше осудил тот самый gold exchange standard Соединенных Штатов, который и в наши дни беспокоит европейских экономистов.

У Бомарше были причины тревожиться по поводу бесконтрольной выдачи Америкой векселей своим европейским кредиторам: он доказывал, как опасен этот способ расчетов, если товарообмен между двумя государствами не сбалансирован, и очень доходчиво объяснял, что переводной вексель, не имеющий соответствующего обеспечения, автоматически обесценивается. Параграф, касавшийся плавающего валютного курса, кажется нам и сегодня удивительно злободневным; кроме того, в этом документе впервые четко объяснялось такое понятие, как разница курсов покупки и продажи валюты.

По мнению Бомарше, самым лучшим видом помощи Америке были поставки ей товаров в кредит: эти товары, оплата которых должна была производиться позже в рамках межгосударственных расчетов по курсу, назначенному французской стороной, могли быть сразу же проданы населению Конгрессом, который возвратил бы таким образом в казну бумажные деньги и автоматически оздоровил финансовое положение государства.

В заключение Бомарше написал маркизу де Кастру, что необходимо укреплять позиции французского флота в Соединенных Штатах, поскольку одержать победу в этом дальнем краю можно было, лишь имея преимущество на море.

«Товары и превосходящий флот – таков итог всех этих размышлений. Я передаю их министрам короля с почтительностью и отвагой ревностного гражданина, чьи побуждения не могут остаться неразделенными.

Карон де Бомарше.

P.S. Я готов представить все свои предложения в мельчайших деталях, как только получу соответствующее распоряжение».

Этот малоизвестный доклад повлиял на решения морского министра. Когда Кастр получил министерский портфель, Морепа и Верженн не стали от него скрывать, что их американские дела почти зашли в тупик и что для разрешения конфликта скорее всего придется искать примирения с англичанами, если только маркиз не возьмет на себя личную ответственность и не активизирует военные действия. И тогда, после консультаций с д’Эстеном, Лаперузом, Ламоттом‑Пике и, главное, с Сюффреном, Кастр разработал план, в результате которого в октябре 1781 года французы завладеют Иорктауном. В соответствии с этим планом в начале 1781 года на Антильские острова был направлен адмирал де Грасс, получивший задание причалить к американскому берегу в любом месте, где, по его мнению, присутствие французов будет необходимым. Отправкой Барра де Лорана в Ньюпорт для патрулирования американского побережья и, в случае надобности, оказания помощи де Грассу должно было завершиться формирование французского контингента в Америке. Отвлекающий маневр в Индии, с целью заставить Англию перебросить туда часть войск, поручался Сюффрену.

Выход военных кораблей в море был назначен на 21 марта 1781 года. Кастр значительно усилил войска, которым предстояло участвовать в операции, а также распорядился, чтобы одновременно с ними были отправлены конвои с продовольствием и снаряжением. Все эти действия свидетельствуют о том, что министр внял доводам Бомарше; в дальнейшем Кастр не скрывал своей благосклонности к автору доклада, составленного с исключительным знанием дела. Доклад этот стал еще одной услугой, оказанной Бомарше американскому народу в его борьбе за независимость.

Его усердие на этом поприще отнюдь не способствовало решению личных проблем, а они только множились: финансовые споры с Конгрессом Бомарше вынужден был вести до конца своих дней; его наследникам удалось добиться погашения американского долга, правда, только частично, лишь в период правления Луи Филиппа.

Возникает вопрос: каким же образом, столкнувшись с такими проблемами и оказавшись в минусе, во всяком случае, на бумаге, на сумму более чем в двадцать миллионов современных франков, Бомарше в результате всех этих операций сколотил весьма солидное состояние? Частично это объясняется ростом его доходов из‑за резкого увеличения стоимости фрахта судов в период военных действий и предоставленными ему льготами на ввоз американских товаров, но не обошлось здесь и без тайн, сокрытых в недрах бухгалтерских книг торгового дома «Родриго Горталес».

Ожидая восстановления «Гордого Родриго», Бомарше пытался добиться разрешения на покупку принадлежавшей государству баржи «Хозяйка». Кастр был готов дать на это согласие, но на определенных условиях. Бомарше счел их неприемлемыми. И отказался от этой идеи. Он решил просто зафрахтовать «Хозяйку». На его ходатайстве Кастр начертал: «Предоставить „Хозяйку“ для рейса на Антильские острова и обратно на предложенных им условиях, не принимая на себя обязательств по ремонту „Гордого Родриго“».

4 апреля 1781 года Бомарше отправил морскому министру бумаги на фрахт «Хозяйки», к ним он приложил смету на ремонт и покрытие ущерба, нанесенного «Гордому Родриго», на общую сумму в 275 тысяч ливров.

Морское министерство установило, что на эскортировании «Гордым Родриго» торговых судов арматору удалось заработать около 30 тысяч ливров; учитывая риск, которому подвергался корабль, сумма эта была весьма незначительной. Из личного расположения к Бомарше, Кастр позволил ему перенести часть пушек с «Гордого Родриго» на «Хозяйку» и распорядился оплатить расходы по этой операции из средств министерства. Эта щедрость не удовлетворила Бомарше, поскольку судьба «Гордого Родриго» имела для него первостепенное значение. Затянувшийся простой корабля в порту отрицательным образом сказывался на его состоянии. К концу 1781 года на его восстановление требовалось уже 375 тысяч ливров. Кастр приказал выделить Бомарше для ремонта его корабля один из доков Рошфора, но распоряжение маркиза не было выполнено; еще одну зиму «Гордый Родриго» провел без движения под открытым небом, и к весне 1782 года его ремонт оценивался более чем в 400 тысяч ливров.

Решив, что его корабль уже никогда не сможет выйти в море, Бомарше 14 марта 1782 года направил Кастру докладную записку, в которой умолял дать ему новый корабль. Получив ее 21 марта, министр «выразил возмущение по поводу того, что в Рошфоре затеяли бумажную волокиту вместо того, чтобы предоставить док», и выделил Бомарше средства на закладку нового «Гордого Родриго» на судостроительной верфи Нанта. А старый «Гордый Родриго» был отправлен на слом; снятое с него оборудование и предметы обстановки продали за 46 695 ливров 14 су, а корпус – за 4400 ливров. После вычета всех расходов чистая прибыль от продажи судна составила 41 638 ливров 11 су и 3 денье, тогда как первоначально оно стоило 300 тысяч.

Труд арматора далеко не всегда оказывался благодарным, хотя Бомарше проявил на этом поприще удивительный талант. Пусть он не смог получить ожидаемой прибыли, зато благодаря этой деятельности смог в полной мере оценить масштабы своей популярности.

Поражение адмирала де Грасса у Антильских островов в апреле 1782 года стоило французскому флоту больших потерь. Маркиз де Кастр принял решение укомплектовать экипажи военных кораблей моряками торгового флота, а кроме того организовал во французских провинциях сбор средств среди населения на постройку новых кораблей взамен погибших в Карибском море.

В Бордо для сбора пожертвований был послан д’Эстен. Он решил взять с собой Бомарше, с которым они в конце концов подружились. Поскольку сразу по прибытии на место адмиралу пришлось срочно выехать в испанский порт Кадис, он перепоручил свою миссию президенту торгового дома «Родриго Горталес». Тот вывел наверху подписного листа свое имя, указав напротив него сумму пожертвования 500 луидоров, и за два часа собрал еще тридцать подписей добровольных жертвователей, что принесло флоту 100 тысяч экю.

Хотя эта акция не повлияла на исход войны, так как уже велись переговоры о заключении мира, она сослужила хорошую службу делу обновления французского флота; выполнению этой важной задачи маркиз де Кастр отдавал все свои силы, находясь на посту морского министра.

Самоотверженность, с какой Бомарше даже при самых неблагоприятных для себя обстоятельствах поддерживал американцев в их борьбе за независимость, была оценена французским правительством, частично покрывшим его расходы на поставку товаров Соединенным Штатам, которые постоянно оспаривали долговые требования своего кредитора, неохотно и нерегулярно оплачивали его услуги и то и дело создавали ему новые финансовые проблемы.

В 1778 году – к этому времени Бомарше уже вложил пять миллионов ливров в поставки товаров мятежникам – Франклин передал Верженну доклад, подготовленный по инициативе Артура Ли совместно с Джоном Адамсом, сменившим в Париже Сайласа Дина. Из этого доклада следовало, что Соединенные Штаты рассматривают все поставки им как безвозмездный дар французского правительства.

Через Конрада Александра Жерара, первого посла Франции в США, Верженн довел до сведения американцев, что до заключения союзнического договора сам король ничего им не поставлял, он лишь позволил Бомарше использовать для этих поставок ресурсы французских арсеналов с условием обязательной оплаты всего, что оттуда бралось. Единственное, чем могло помочь правительство Франции американцам в этом деле, это позволить торговому дому «Родриго Горталес» возмещать долг за взятое со складов оружие постепенно, по мере поступления средств из Америки, давая таким образом американцам возможность расплачиваться с ним в рассрочку.

Этот ответ подтверждал справедливость претензий Бомарше к Конгрессу в качестве его кредитора и являлся свидетельством того, что военные поставки в Соединенные Штаты осуществлялись в кредит, то есть отнюдь не бесплатно. Получив этот официальный ответ, американский Конгресс вынужден был признать себя должником автора «Севильского цирюльника» и обратился к своему поставщику со следующим льстивым посланием: «Конгресс выражает вам свои сожаления по поводу тех трудностей, с коими вам пришлось столкнуться при оказании помощи его штатам; он примет незамедлительные меры для возмещения своего долга вам».

Эти красивые слова были всего лишь уловкой, к которой прибегли, чтобы в очередной раз отсрочить платеж, но поскольку официальной правительственной структуре не пристало демонстрировать нежелание выполнять свои долговые обязательства, в октябре 1779 года американский Конгресс отправил Бомарше переводные векселя на сумму 2 миллиона 554 тысячи ливров со сроком погашения три года. Заемщиком от имени Конгресса выступил Франклин. На получение этих денег можно было рассчитывать не раньше 1782 года, тогда как основные поставки в Америку пришлись на 1776 год. Такая отсрочка не могла облегчить финансовое положение торгового дома «Родриго Горталес», и он должен был бы объявить себя банкротом, если бы Верженн тайно не оказал Бомарше помощь, выразившуюся в выделении ему солидных правительственных кредитов.

Недобросовестность же Конгресса в этом деле была налицо, в частности, это подтверждается тем фактом, что американский министр финансов Роберт Морис просил Франклина изыскать возможности для того, чтобы не погашать выданные Бомарше векселя по истечении срока их действия. Опыт с отправкой во Францию американских товаров в счет частичной оплаты долга также оказался неудачным и не принес ожидаемой прибыли, поэтому в 1780 году Бомарше вынужден был разорвать договор об этих поставках, заключенный с Конгрессом от его имени Тевено де Франси.

Вскоре во Францию приехал Сайлас Дин. Поскольку именно он был инициатором отправки в Америку французских товаров, то 6 апреля 1781 года он выдал Бомарше новое долговое обязательство на сумму в 3 миллиона 600 тысяч ливров, которая включала в себя платежи по векселям и проценты за просрочку их погашения. Получив этот документ, арматор опять потребовал у американцев произвести с ним окончательный расчет, но и два года спустя он все еще дожидался ответа на свое требование.

В 1783 году, после подписания мира, американскому генеральному консулу в Париже г‑ну Барклаю было поручено пересмотреть итоги расчетов с Бомарше, произведенных Сайласом Дином. Имея на то веские основания, арматор заявил, что расчеты были сделаны правильно, однако на это получил ответ, что, если он откажется представить на ревизию выданное ему долговое обязательство, оно будет аннулировано. После года сопротивления Бомарше согласился на проверку расчетов, результатом которой стало значительное сокращение суммы американского долга, но и ее Конгресс не торопился выплачивать кредитору. А между тем французский король и его министры сделали все, что было в их силах, чтобы помочь арматору: когда США обратились к Франции с просьбой одолжить им тридцать четыре миллиона, Людовик XVI ответил, что из этой ссуды он удержит сумму неоплаченного американского долга. Сочтя эту меру оскорбительной для себя, американское правительство в очередной раз отказалось платить по долгам. Тогда Бомарше попросил Верженна выступить в качестве посредника в его переговорах с Конгрессом и согласился на новую проверку своих долговых требований при условии, что арбитром с американской стороны будет кто угодно, только не Артур Ли, уже доказавший свою предвзятость.