Текст книги "Шестой..."

Автор книги: Райан Гош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

– Я уже привык, – слегка скривившись от боли, ответил Ритерх.

– С одной стороны, это конечно плюс, – поднявшись со своего места и ходя по комнате, при этом беря различные склянки, коробки и даже горшки с растениями с полок, заговорил Киан, – ты сможешь вытерпеть сильную боль, но с другой стороны, нельзя пренебрегать ранами. В рану может попасть инфекция и это приведёт к страшным последствиям, – он начал смешивать что-то в ступе и когда консистенция удовлетворила его, старик подошёл к мальчику и принялся аккуратно намазывать ему спину.

Это неожиданно вызвало у Ритерха страшную боль, и он чуть не упал на колени, но Гатаспа поддержал его. Хотя лучше было бы сказать, что он положил мальчика себе на руку и ждал пока старик закончит. Закончив со спиной Киан взял стоявшую немного в стороне склянку и дал сделать пару глотков из неё мальчику. Тому сразу же стало легче, и он уже мог стоять на ногах. После чего ему пришлось выпить и съесть столько всего, что вряд ли он хотел после этого есть. Наконец старик вернулся на свой стул и взялся за нанесение татуировки. К удивлению Сейссилта, руна на татуировке мальчика отличалась от нанесённой другим, будто относилась к другому алфавиту. Завершив нанесение и намазав место свиным жиром, Сейссилт решил так называть эту зеленую субстанцию, старик отпустил Ритерха добавив в самом конце:

– Каждый вечер приходи ко мне, первые дни тебя будет приводить твой учитель, пока не запомнишь дорогу. Я буду давать тебе мазь и пусть тебе кто-то на ночь намазывает спину. И ночью спи на животе. Понял? – Ритрех понимающе закивал. – Хорошо и пока не надевай рубаху, пусть мазь немного впитается. Следующий.

Оставалось всего двое детей, Тегейриан и Сейссилт, и девочка, улыбаясь, подошла к Киану первой. Старик тоже улыбнулся и показал ей раздеваться. Осмотр прошёл слишком быстро, как показалось мальчику. Он с удивлением и каким-то странным, даже для себя самого, интересом рассматривал не скрытую теперь под одеждой кожу девочки. Она казалась ему такой же диковинной, как и кожа Ритерха. Возможно именно потому, что перед ней был Ритерх, со своей очень тёмной кожей, Сейссилту кожа девочки казалась белее чем была на самом деле. Кожа Тегейриан казалась белее молока и выглядела настолько идеальной, что просто тянуло прикоснуться к ней, чтобы удостоверится в её реальности. Мальчик внимательно изучил её кожу и не заметил никаких недостатков, ни веснушек, ни даже каких-то маленьких родинок, ни одного изъяна портившего идеальный белый блеск. Да и сама девочка оказалась чудно сложена и поэтому, когда старик завершил нанесение татуировки, Сейссилт даже жалел, что она надела рубаху.

Киан сразу же подозвал мальчика к себе и принялся осматривать и Сейссилту показалось, что его осматривают дольше и тщательнее чем остальных, исключение разве что составлял Ритерх. Старик осмотрел зубы мальчика и удивленно произнёс:

– Даже не знаю куда девается всё что он съедает, – Гатаспа вопросительно на него посмотрел. – Армес говорил, что его ученик ест не естественно много, но судя по виду мальчика, он недоедает. Насыпайте ему двойную порцию и через месяц посмотрим, – Гатаспа со странной улыбкой кивнул, а мальчик не понял кого это старик назвал Армесом. – Хорошо, ты здоров, выпей это, – он протянул Сейссилту склянку полную зелёной жижи, напоминавшей болотную тину.

Мальчику пришлось выпить. По вкусу он понял, что это вряд ли болотная тина, хотя он её никогда и не пробовал. Просто вкус жижи напоминал ему вкус когда-то приготовленного его матерью отвара из трав, коры деревьев и много еще чего, самое отвратное что когда-либо приходилось ему пробовать. И вкус жижи был почти таким же, правда еще хуже, Сесйссилт даже не подозревал что такое возможно. Еле проглотив жижу и поборов рвотный рефлекс, он заметил на лице старика очень странное выражение. Казалось он был и удивлен, и доволен, и еще что-то непонятное для мальчика. Киан забрал склянку и повернув мальчика спиной к себе принялся с помощью ножа наносить неглубокие надрезы на коже, а затем с силой втирать порошок. В начале это было очень больно, порезы сильно пекло, а когда татуировка начала принимать свой окончательный вид, мальчик уже больше не чувствовал порезов. У него будто горело всё то место. Завершив свою работу Киан намазал место татуировки, и Сейссилт сразу же ощутил облегчение. Место куда нанесли татуировку больше не горело, его одновременно и приятно охлаждало, и согревало. Повернувшись еще раз лицом к старику, он выпил данную ему жидкость, и эта оказалась очень приятной на вкус, но ей не удалось до конца смыть оставшееся после жижи послевкусие. Ему повезло что Гатаспа сразу же отвел всех детей в столовую, где уже находились другие дети. Сейссилту еле удалось перебить привязавшийся к языку вкус жижи. После обеда Гатаспа привел всех детей в учебную комнату, где взялся за их обучение.

В это время, пригибаемый к земле годами, а может и еще чем, старик, вернулся в большое помещение, именуемое главным залом или залом собраний. Здесь его уже ожидали пятеро. Двое так и сидели в своих креслах на возвышении, Человек продолжал раскинувшись на нескольких креслах храпеть. Еще двумя оказались: высокая женщина, которую Сейссилт видел у ворот и сутулящийся и горбящийся почти также сильно, как и Киан, мужчина с очень некрасивым лицом, главной приметой которого являлся длинный орлиный нос с постоянно шевелящимися ноздрями, будто их обладатель всё время что-то вынюхивает. Они сидели в стоявших полукругом креслах. Женщина, над чем-то задумавшись, глядела в окно и видимо эти мысли были очень приятными, ведь её строгое лицо приобрело те черты, какими и подобает обладать красивой женщине, а несколько спадавших на лицо тёмных прядей волос, лишь усиливали этот эффект. Услышав, что в зал вошли, она сразу же вернула лицу прежнюю строгость и вновь стянула, и завязала все волосы на затылке. Мужчина же никак не отреагировал на появление старика. Он оказался погружен в какую-то большую книгу, в которой можно было увидеть множество цифр. Его маленькое лицо так сильно опустилось к книге, что огромный нос упирался в бумагу, а окружающие могли изучать огромную плешь у него на затылке.

– Так что там? – первым обратился к Киану Магистр Кадмон.

– Единственной его особенностью, если верить Армесу, – он указал на продолжавшего храпеть, но при упоминании имени недовольно что-то буркнувшего сквозь сон, Человека, – это его бездонный желудок, – мужчина, сидевший во втором кресле, усмехнулся.

– Ты можешь сказать связан ли он как-то с пророчеством или нет? – серьёзно спросил его Магистр.

– На данный момент… – начал старик, но его прервал неожиданно проснувшийся Человек.

– Да не имеет он никакого отношения к пророчеству, – грубо заявил он. – Сколько уже было таких, как он, вспомните? Даже вы, Магистр, застали штук пять, и что? Кто-то не прошёл обряд, кто-то помер во время тренировок…

– Здесь стоит отметить твою вину, – жестко заявила женщина.

– Ой, если он не способен пережить моих тренировок, то о каком пророчестве может идти речь, – ответил ей человек и продолжил. – Некоторые, если вы еще не забыли, так и вообще предавали нас. Так что забудьте уже о пророчестве, это моя головная боль.

– А ты, наша, – произнёс лысый мужчина в кресле на пьедестале, очень низким голосом.

– Успокойся, Берт, – неожиданно заговорил мужчина с длинным носом, оторвавшись от своей книги. – Ты конечно прав, но учитывая те деньги, что он привёз с собой в этот раз, можно ему кое-что и простить.

– Вас только деньги и интересуют Великий казначей, – заговорила женщина.

– Как ты сама сказала, Ран, я Великий казначей. Моей главнейшей заботой являются деньги, – обратился он к женщине, уперев в неё взгляд свои больших, занимавших половину лица, глаз. Женщина хотела ему что-то ответить, но раздался голос Магистра.

– Кинан! Ран! Успокойтесь! – скомандовал он, но в его голосе не слышалось злобы, а скорее любовь отца к детям.

– Я могу продолжить? – посмотрев на всех присутствующих скучающим взглядом, заговорил Человек. Магистр слегка кивнул. – К чему я собственно веду, пророчества это обычные, запутанные мысли каких-то любителей галлюциногенных грибов и вызывающих тяжелую зависимость трав, Киан не даст соврать. Даже они не способны с уверенностью заявить имеет ли какой-то определенный человек отношение к определенному пророчеству.

– А как же ты? – нагнувшись в своем кресле, в сторону Человека, спросил Берт.

– Со мной сложнее, – сделав недовольное лицо, ответил тот. – Когда мне делали пророчество, то схватив за грудки обратились ко мне, причём по имени. Так что, я обречён в этом плане. А пацан самый обычный, доставучий правда и жрёт много, хотя этим он вряд ли отличается от своих сверстников.

– А еще он сам решил пойти с тобой, несмотря на свой возраст, – вмешалась Ран.

– Да, – заговорил Киан, – он самый младший среди всех детей.

– Так! – поднялся со своего места Человек и полез к себе за пазуху. Достав оттуда непонятно как вмещавшийся там мешок, он протянул его старику со словами. – Здесь зубы крокота, доволен? – старик, с улыбкой принимая мешок, кивнул. – Кинан доволен, я ему привёз столько денег, что год можно жить в хорошем борделе. Магистр и так всегда доволен. Остались вы двое, – произнёс он указывая на Берта и Ран. – Чем вы недовольны?

– Меня беспокоит твоё отношение к ребенку, – прямо заявила Ран.

– А меня больше волнует вопрос с богиней, – медленно, своим низким голосом произнёс Берт.

– Сначала ты, – тыкая пальцем в женщину начал Человек. – Я относился так к детям, еще когда тебя на свете не было, девочка. Это уже не исправить, ты сама так постоянно говоришь. Поэтому не порти ни себе, ни мне настроение, – на лице Ран появилось явное неудовольствие, но она промолчала. – А теперь ты, – он ткнул в сторону сидевшего с улыбкой на лице мужчину. – Объясняю один, последний раз. Пророчества слишком сложные даже для богов. Объясни хоть ты им Киан! – обратился он к старику.

– Армес прав, – начал тот.

– Говорил же, не называй меня так, это еще больше всё портит, – пробурчал Человек и опустился в своё кресло.

– Пророчества очень сложны, – не заметив слов Человека, продолжил Киан. – Если рассматривать их очень внимательно, то станет понятно, что даже если пророчество сделано про определенного человека, то этот человек способен сделать всё, для того чтобы пророчество не сбылось. Но твоё пророчество несколько иное, более сложное. Обычно один друид делает одно пророчество. Это же оказалось сделано многими друидами в одно и то же время. Поэтому я не могу считать его обычным. В то же время, ты прав в отношении богини. Про неё в пророчестве не упоминалось, она вряд ли имеет к нему отношение. Поэтому это скорее всего простое совпадение, вы же знаете на что богов толкает скука. И я бы мог сказать, не обращать на это совпадение внимание, но это случилось с приведённым тобой ребенком, – сказав это, старик внимательно посмотрел на Человека.

– Значит нам следует внимательно следить за мальчиком, – заговорил Магистр. – Поручаю это тебе Киан, у Гатаспы и без того теперь много забот. Семнадцать полукрестников, да на моей памяти такого ни разу не было. А на твоей? – он обратился к Человеку.

– Уже не помню, – закатывая глаза ответил тот. – Со мной вместе училось человек пятнадцать, где-то. Возможно потом бывало и больше. Ладно, раз уж совет окончен, – Человек встал со своего кресла и достав из-за пазухи три сверкнувших на солнце золотых обла, чем сразу же привлек внимание Кинана, сказал. – Пойдука я в хороший бордель, хочется полежать на шелках и ощутить ладонью такой же шёлк девичьих грудей, – и он подмигнул Ран, та лишь отвернулась и разочарованно замотала головой. – Что? – обратился к ней Человек.

– Тебе не кажется странным делать это с девушками, которые моложе тебя, даже не знаю на сколько, лет? – раскрыл причину поведения Ран, Берт. – Не только она считает это, несколько…

– Отвратительным! Без несколько, – громко произнесла женщина.

– Они уже достигли нужного возраста, иначе бы их не взяли в служительницы Лемпи, и, к тому же, я их не принуждаю, всё происходит по обоюдному согласию, – честно ответил Человек.

– Мне кажется причина несколько в другом, – с улыбкой произнёс Киан.

– У меня есть для вас очень хороший совет, я дал его Магистру, когда его только избрали не этот пост. Когда видите, что я делаю что-то, вам отвратительное, повернитесь в другую сторону и не обращайте внимания.

– Это правда, – заговорил Магистр. – Он действительно дал мне такой совет. И я вам посоветую следовать ему, как бы сложно это ни было.

Ран недовольно посмотрела на Магистра и на Человека, но ничего не сказав села в своё кресло. Берт просто облокотился на спинку своего кресла. Магистр посмотрел на Человека и спросил.

– Куда ты отправишься после борделя, учитывая всё произошедшее?

– Поеду искать своего старого знакомого фокусника, который разбалтывает направо и налево пророчество. И запихаю ему в рот рогатого кролика.

– Только на долго не пропадай, – не вставая с кресла обратилась к нему Ран. – Мальчик теперь твой ученик и ему, как и другим ученикам, необходима помощь его учителя.

– Если пацан действительно имеет отношение к пророчеству, – подходя к двери говорил Человек, – то моя помощь ему точно не понадобиться. Он и сам со всем справится, – с этими словами он вышел и закрыл за собой дверь. Но через мгновение дверь приоткрылась, и его голова просунулась в щель. – Вы не против если я возьму какого-нибудь другого коня? А то эта скотина не хочет никуда уходить, пока пацан в замке, – в ответ послышалось молчание. – Хорошо, тогда я сам выберу, – и дверь быстро закрылась.

– Он ведь не серьёзно? – обратилась к магистру Ран.

– Ты только недавно стала Канцлером и еще слишком молода, – начал Магистр.

– Он украдёт чьего-то коня, а отдуваться моим конюхам, – ухмыляясь ответил Берт.

– Это не имеет значения, на конюшне есть пара свободных лошадей, пусть берёт, – просто произнёс Магистр. – Сколько его знаю никак не могу привыкнуть к его поведению. Киан, он всегда был таким?

– Что я могу сказать, – прочистив горло заговорил старик, – Люди меняются, теряя тех кто им дорог и стараются больше не привязываться ни к кому, чтобы не ощутить той же боли от потерь. А такого большого количества потерь, пожалуй, не испытал никто другой. Его поведение – это самая простая защита.

– Сколько же он пережил? – удивлённо спросила Ран.

– Много, девочка, очень много.

Глава 6

Началась четвертая луна нахождения Сейссилта в замке Тойвохем. К сожалению, день оказался дождливым и тёплым. Поэтому Гатаспа как обычно в подобные дни, заставил всех полукрестников выполнять, не самое ими любимое, упражнение. И не то чтобы стоять в полуприседе, под дождём, с небольшим деревянным ведром в вытянутых руках дожидаясь пока оно наполнится до краёв или закончится дождь, было очень сложно. Дети уже успели привыкнуть к подобным нагрузкам и достаточно окрепнуть, для того чтобы это не вызывало у них больших трудностей. Проблема была в другом. Они должны были стоять под дождём в чём мать родила, это являлось одним из важнейших элементов упражнения, как утверждал их учитель. Именно в таком виде, абсолютно голые, мокрые, дрожащие как от усталости, так и от холода, все семнадцать полукрестников ордена Усканоа стояли вдоль стены замка. Мимо них проходили все остальные обитатели замка, не обращая никакого внимания, они просто привыкли к подобному. Все, кроме Ран, недовольно наблюдавшей за подобными занятиями из окна своей комнаты, хотя ей и самой в своё время пришлось пережить эти тренировки. Единственным постоянно находившимся рядом и не отходившим от своих учеников, был Гатаспа. Он ходил вдоль их ряда, временами поправляя кого-то, если тот выполнял упражнение неправильно. В этот раз всё складывалось очень неплохо, вёдра наполнились уже более чем на половину, оставалось не долго. Никто уже не выпускал из рук вёдер, хотя под дождём и было сложно их держать, древесина начинала скользить. Упавшее ведро не только приводило к обнулению результата, но и к дополнительным упражнениям от учителя.

Гатаспа продолжал ходить из одного конца шеренги в другой, и как уже давно заметили все его ученики, оставался при этом полностью сухим. Это вызывало у них определённую зависть. Ведь дождь уже ручьями стекал по их телам и временами затекал в такие места, что радости от этого не прибавлялось. Положительным моментом во всём этом было то, что после подобных упражнений, их кормили едой с добавлением какого-то зелья, которое сразу же согревало изнутри. Не стоит забывать и обязательных купален, после упражнений. Так что если ты выкладывался по полной, тебя ожидала вполне неплохая награда. К счастью, такие упражнения были не ежедневными. Гатаспа решал, что его ученики будут делать, прямо перед самими занятиями. Временами им приходилось бегать по двору замка несколько часов, и всё время их подгоняла Ниеми, вторая помощница Гатаспы. Она обладала такой же удивительной внешностью как учитель и другая помощница, лишь с небольшими отличиями. Узоры на её лице оказались круглые, и само лицо можно было назвать красивым лишь когда она улыбается, что она делает не так уж и часто, в отличие от другой помощницы Гатаспы. Хотя у них много общего, цвет глаз и волос у них одинаковые, но сами они разнятся и ростом, Лайна почти на голову выше, и фигурой, у Ниеми ярко выраженная мускулатура, в то время как Лайна более женственна.

Характерами две помощницы тоже отличались. Ниеми гоняла учеников до тех пор, пока не закончится упражнение, хотя большая половина детей просто не выдерживала в самом начале получаемых нагрузок. Для отстающих и даже падающих без сил, у женщины был какой-то эликсир. Он не добавлял сил или облегчал нагрузку, нет. Выпивший этот эликсир просто не мог остановиться, пока ему не приказывали это сделать. Сейссилту пришлось несколько раз испытать на себе действие этого чудного напитка, ни один из детей не минул этой участи. Однажды мальчик не выдержал длительного марафона и просто рухнул на землю, почти задыхаясь. Ниеми подошла к нему и влила в рот эликсир, находившийся во фляжке. После чего поднялась и скомандовала бежать. Остальное Сейссилт помнил отрезками. В первый момент после подъёма, ему показалось что он отключился. Сознание покинуло его тело, которое чётко выполняло команду. Придя в себя, он почувствовал страшную боль во всем теле, каждое движение ног причиняло такую боль, будто мышцы разрываются. Дыхание тоже не стало нормальным, он продолжал задыхаться и только через некоторое время, войдя в ритм, сумел его восстановить. В тот раз он отключился еще пару раз, один раз, – до того, как дыхание восстановилось, второй, – когда ощутил страшнейшую боль в одной из ног. Когда все закончили бежать, всё лицо Сейссилта было залито слезами от ужасной боли в ногах. Ниеми не скомандовала ему остановится, а приказала бежать в купальни. И уже там мальчик понял причину, если бы подобное произошло с ним не в ордене, он вряд ли сумел бы восстановиться.

Мышцы и сухожилия на ногах имели страшные повреждения, но благодаря специальной ванне, приготовленной Лайной, и каким-то эликсирам, выданным Кианом, на следующий день ноги лишь слегка болели. После этого случая Сейссилт продолжал бежать даже если начинал терять сознание. Ведь для Ниеми, упасть без сознания во время выполнения упражнение значило, что ты не сдался, это организм подвёл тебя, а твоя воля достаточно сильна, чтобы бороться до последнего. Подобное она уважала, чем была похожа на Гатаспу. Лайна же, несмотря на угрозу, что никогда не будет помогать мыться, часто делала ровно наоборот. В основном подобными привилегиями пользовались девочки. Хотя временами везло и мальчикам, в таких случаях как с Сейссилтом.

И именно о хорошей горячей ванне и купальнях мечтали все стоявшие в тот момент под дождём полукрестники. Гатаспа ходил взад-вперед и когда он оказался на другом конце шеренги, Ритерх, стоявший рядом с Сейссилтом, тихонько обратился к нему, мальчики успели сдружиться и оба слегка подросли, хотя рост Сейссилта оказался почти незаметен на фоне изменений Ритерха. За три луны он вымахал почти на десять сантиметров и стал гораздо шире в плечах.

– Я конечно понимаю, почему мы стоим в таких позах, – тихонько, еле шевеля губами, заговорил он даже не поворачивая головы, их учитель мог заметить даже такое легкое движение. – Даже почему мы делаем это под дождём, но почему мы делаем это голыми, я понять не могу. Еще немного и я стану похож на девочку.

Сейссилт хотел что-то сказать, но к сожалению для них, утолил жажду любопытства Ритерха их учитель. Гатаспа громким голосом, с другого конца шеренги, даже не развернувшись, заговорил.

– Я готов еще раз повторить причину.

Не ожидавшие этого мальчики, чуть не выпустили свои вёдра, которые уже набрались на половину.

– Вы делаете это не только чтобы закалить свои тело и дух. Есть более важная причина, – Гатаспа развернулся и направился к мальчикам. – Эибрих, – вечная сила наполняющая абсолютно всё в этом мире. Ею наполнены воздух, вода, огонь, земля, всё живое и не живое. Есть люди которые способны ею управлять, такие как я, их называют носителями эибрих. Такие люди рождаются способными не просто управлять окружающей их эибрих, но и выделять ту, что находится в их телах, преобразуя её. Но есть другие, обычные люди, такие как вы. Так вот, я скажу тебе почему вы стоите в чём мать родила, если у вас конечно были матери.

В этот момент одна из девочек чуть не выронила своё ведро, но Гатаспа этого не заметил, точнее сделал вид, что не заметил. Он уже стоял напротив Сейссилта и Ритерха, и с грозной улыбкой смотрел на них.

– Каждая капля дождя наполнена эибрих, – принялся объяснять он. – Это позволяет вашему телу привыкать к окружающей эибрих, а если вы еще окажетесь и достаточно способными, то возможно сумеет почувствовать её, хотя в этом я сомневаюсь.

– Учитель, – неожиданно заговорил Сейссилт, – но если эибрих во всем, и как вы сказали в воздухе. То почему вы запрещаете в сильную жару снимать рубахи во время занятий?

– А ты оказывается умеешь слушать и запоминать, – усмехаясь произнёс Гатаспа. – Хотя память у тебя похоже выборная, если ты не помнишь, что во время занятий следует молчать. Но я, так и быть отвечу на твой вопрос. В жару вы таким образом тренируете в себе выносливость и силу воли. Да и с воздухом работать гораздо сложнее. Тебе бы вряд ли удалось сделать с воздухом нечто подобное, даже являясь носителем, – в этот момент капли дождя падавшие на всех учеников замерли в воздухе, но в то же время дождь продолжал лить над остальной территорией двора. – Каждая капля наполнена эибрих, и это позволяет гораздо быстрее ощутить эибрих. Но пока что вам слишком рано это слышать. Вы еще недостаточно сильны и дисциплинированны для такой информации. Поэтому продолжайте тренироваться, чтобы в нужный момент суметь управлять эибрих, – эти слова он адресовал ко всем ученикам, но при следующих вновь повернулся к Сейссилту и Ритерху. – А пока, за то что вы говорили, когда следовало молчать, вы будете ждать, когда дождь наполнит ваши вёдра.

После этих слов дождь над учениками вновь пошёл, но не над всеми. Сейссилт, Ритерх и их учитель стояли в шаре, в котором капли дождя по-прежнему висели на месте. Время шло, вёдра других учеников набрались, и они ушли в цитадель. И только когда последний из них скрылся за дверью, Гатаспа позволил дождю лить над мальчиками. А пока они ожидали наполнения своих вёдер, их учитель громко декларировал те простые истины, которые они должны запомнить.

– В здоровом теле, здоровый дух, – громко говорил он и его голос не мог заглушить даже шум усиливавшегося дождя. – Помните, если ваше тело окажется недостаточно хорошо развито, то эибрих просто разорвёт вас изнутри, как маленьких цыплят. И останется от вас лишь кучка пуха.

Истинны о здоровье перемежались с истинами о пользе молчания.

– Закрытый рот приносит своему обладателю гораздо меньше проблем, чем никогда не закрывающийся.

Возможно сама эибрих сжалилась над мальчиками. Потому что дождь усилился настолько, что сложно было рассмотреть что-либо, находящееся в метре от тебя. Благодаря этому их вёдра наполнились достаточно быстро и Гатаспе пришлось с недовольным лицом отпустить их в купальни.

– Тебе следует по меньше болтать, – сбегая по лестнице в подвал с купальнями, с улыбкой говорил Сейссилт своему другу. – Слышал же, что говорил учитель.

– Слышал, – тоже с улыбкой ответил Ритерх, – но что я могу поделать, дожди не для моего народа. Вот стоять так под палящим солнцем, я готов сутками.

– И тебе придется делать это сутками, – сдерживая смех заметил Сейссилт, – хотя вряд ли ведро наполнится простой ты так даже месяц.

Со смехом друзья зашли в купальни и сразу же направились к самому большому бассейну. Там сидели все остальные полукрестники, отогревая свои продрогшие тела. Присоединившись к ним, мальчики расслабились. Тёплая вода приятно согревала их. Расслабленный Сейссилт принялся рассматривать сидевших с ним в одной купальне детей. Всего их было семнадцать, вместе с ним, и возраст их варьировался от семи лет, он сам, являвшийся единственным семилетним и вообще самым младшим, что его несколько задевало, до двенадцати лет, таких было целых трое и взгляд мальчика задержался на них. Первым был мальчик по имени Энид, – светловолосый и голубоглазый сирота, выглядевший гораздо крупнее своего возраста. Он попал в орден достаточно интересным образом. Оказывается, та высокая женщина, что встречала Человека вместе с Магистром Кадмоном, нашла его и целую группу других сирот, которые сбились в группу для выживания, и привела их в орден. Она вообще оказалась очень доброй и часто помогала или просто заботилась о всех полукрестниках, некоторые из которых даже стали относится к ней, как к матери, которой они не имели или потеряли. Чем только эта группа сирот не промышляла на улицах столицы, пока не нарвалась на неё. Кроме него из этой же группы сирот в ордене оказались еще трое, других же членов группы, включая младшую сестру Энида, о которой он сильно всё время беспокоился, женщина с помощью своих знакомых и друзей определила в разные школы и ордена в качестве, как слуг, так и учеников, некоторые оказались носителями эибрих.

Среди этих троих оказалась одна девочка, высокая и крупная, двенадцатилетняя, – Мейнир. Вторым был, хромой от рождения, его хромоту удалось излечить за одну луну благодаря стараниям Киана, тоже двенадцатилетний, – Гладис. А также восьмилетний Хью, который прибился к группе за полгода до этого. Хью считался самым умным среди всех детей и поэтому вместо тех занятий по обучению чтению, письму и счёту, на которые ходили все остальные каждый день, сразу после завтрака, его отправляли помогать либо Киану, у старика всегда имелась самая разнообразная работа, либо Верховному казначею, у которого хоть и было два помощника, но помощь ему требовалась всегда. Великий казначей любил повторять одну фразу: «Деньги любят счёт». Мальчик не разочаровывал обоих маршалов ордена. Кроме сирот, были бывшие рабы. Кроме Ритерха, также бывшей рабыней оказалась Хет, одиннадцатилетняя девушка. Она была высокой и стройной мулаткой и имела клеймо внизу живота. Когда Сейссилт спросил, почему у неё клеймо там, а у Ритерха на ладони, девочка ответила, что по размещению клейма, определялась роль раба. Рабы с клеймом на ладони, обычные рабочие, а те у кого клеймо размещено внизу живота, предназначены для удовлетворения похотливых желаний их владельцев. На вырвавшийся в тот момент у одного из других детей вопрос, приходилось ли ей самой это делать, девочка долго не отвечала, но потом просто кивнув ушла. Она очень сдружилась с Ритерхом, их объединяло схожее прошлое.

Человеком же, задавшим ей столь неприятный вопрос, оказался десятилетний Канайд. Он обладал не самой миловидной внешностью и единственным из детей мог называться толстым. Будучи младшим сыном какого-то аристократа, который погрязнув по уши в долгах, решил этот вопрос продажей своего сына, благо у него их еще оставалось четверо, и жена ожидала еще одного, имел настолько ужасный характер, что первое время его все старались избегать. Со временем он слегка изменился, но его гордыню и высокомерие, иногда всё еще проявлявшиеся, по-прежнему было сложно терпеть. Особенно сильно сумел повлиять на изменение характера Канайда, Айл. Этот мальчик десяти лет, как-то сразу понравился Сейссилту. Он оказался сыном одной из Лемпид, и всю жизнь прожил в борделе. Мать отдала его члену ордена, в надежде что жизнь сына будет не такой как у неё. От матери ему досталась и прекрасная внешность. Платинового цвета волосы и золотые глаза, делали его красивое лицо еще красивее. И была у его красоты странная способность, когда он улыбался, все смотревшие на него сразу же переставали злиться. Каким же образом сумел он повлиять на характер Канайда? А это еще одна его странность. Хотя Айл всегда очень спокойный и вывести из себя его очень сложно, но когда это всё-таки случается, он способен на страшные вещи. Канайд как-то умудрился довести его и поплатился за это. Нет, Айл ничего ему не сделал, но сказал что-то такое, что бывший сын аристократа не мог уснуть в течении нескольких дней, пока его чем-то не напоил Киан.

Ещё двум мальчикам было по одиннадцать лет. Первого звали Крадок, – высокий, темноволосый, но на вид самый обычный селянин. Причина его попадания в орден, чем-то напоминала причину Сейссилта. Его семья жила очень бедно, почти голодала, из-за чего в начале он походил на скелет, поэтому он, будучи старшим ребенком в семье, продал себя члену ордена. Второй, оказался в ордене в один день с Сейссилтом, его звали Мервин. Он никак не выглядел на свой возраст. Даже после трёх лун в ордене, за это время все дети хоть немного, но подросли и стали больше, он оставался всё таким же мелким и юрким. И он сам заявлял, что большие размеры для его профессии – это плохо. Ведь до того, как попасть в орден, он слыл самым обычным уличным карманником. Уверовав в свои способности слишком сильно, он решил вытянуть кошель у паладина ордена, который его слишком засветил. Но несмотря на всю его хитрость, которую как-то странно подчеркивал его узкий разрез глаз, Мервин оказался схвачен за руку. Он даже пробовал пару раз сбежать из замка, но его ловили и в наказание ему приходилось чистить выгребную яму.

В один день с Сейссилтом также попали в орден Эйлог и Мат. Они, пожалуй, единственные кто попал в орден по собственному желанию, без особых для этого причин. Родившийся десять лет назад в семье очень богатого купца и первой красавицы города Эйлог, мечтал стать носителем эибрих, с того момента как узнал, что такое возможно. В начале он очень грустил, когда понял, что родился обычным, но когда ему рассказали об ордене Усканоа, он сразу же загорелся. Всё свое время он посвящал подготовке и оказался одним из самых физически подготовленных. Лишь первые пару дней тренировок вызвали у него некоторые трудности, после чего он стал одним из лучших. Кроме того, он обладал большими знаниями, чем большинство, которые не умели ни читать, ни писать. Хотя в отличие от Хью, он всё же посещал занятия. Чтобы попасть в орден, ему пришлось долгое время ждать, пока один из паладинов ордена наконец не пришёл в его город. Этим паладином оказалась Чира, еще одна бывшая рабыня. И первое время она отказывала приставучему пацану, не оставлявшему её ни днём, ни ночью, пока наконец не согласилась. Желание Эйлога попасть в орден было настолько огромным, что его отец даже хотел заплатить за это. Чира отказалась брать плату за приём, но взяла деньги в качестве помощи ордену и официально назвала отца Эйлога донатом ордена, добавив при этом, что он может рассчитывать на помощь ордена, когда она ему понадобиться.