Текст книги "CFT. Терапия, сфокусированная на сострадании. Практическое руководство для клинических психологов"

Автор книги: Рассел Л. Кольц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

СВЯЗЬ МОДЕЛИ И ЖИВОГО ОПЫТА КЛИЕНТА

Как видно из других моделей, например, функциональной аналитической терапии (ФАП), возможно, лучший способ изучить модель CFT – это интерактивный процесс, в котором мы помогаем клиентам связать ее с их жизненным опытом эмоций, мотивации, социальной истории [Kohlenberg & Tsai, 1991; Tsai et al., 2009; Holman et al., 2016]. Это включает проведение так называемого эволюционного функционального анализа [Gilbert, 2014], помогающего клиентам рассмотреть эволюционное происхождение их эмоций по отношению к тому, как они разворачиваются в нынешней жизни клиента. Таким образом, обучение клиентов эволюционной модели может быть вплетено в основополагающие элементы терапии, например, составление подробного описания проблемы, с которой клиент пришел на терапию. Позже мы рассмотрим этот момент подробнее, но в качестве примера скажем, что клиентов направляют во время изучения динамики сложных для них эмоций (например, страха или гнева), чтобы они могли понять, что эти эмоции значат для них, если рассматривать их в эволюционном контексте. Например, эмоции, вызванные угрозой, сужают внимание и рассуждения до источника предполагаемой угрозы. Это сужение может вызывать фрустрацию, если угроза – это социальное взаимодействие, в котором мы участвовали несколькими днями ранее и которое до сих пор составляет предмет наших руминаций. Но при этом нам ясно, что такое сужение внимания стоило бы нашим предкам выживания, поскольку те сталкивались с такими физическими угрозами, которые нужно было устранять немедленно, если они хотели выжить и передать гены потомкам.

Процесс этот может быть очень мощным. Как подтверждают многие исследования в области терапии (в чем автор убедился на собственном опыте), если информация, которую мы предоставляем клиентам, четко отражает их опыт того, как эмоции разворачиваются в их сознании (и углубляет их понимание механизмов возникновения и причин развития этих эмоций), то доверие к нам, как к терапевтам мгновенно возрастает, что усиливает наше терапевтическое влияние [Hoyt, 1996]. Клиент много охотнее пройдет сложный эмоциональный путь вместе с нами, если то, что мы говорим им, совпадает с его жизненным опытом.

Что касается обучения клиентов состраданию, то, поскольку CFT подразумевает работу с воображением, а также практики, которые помогают посмотреть на ситуацию с точки зрения другого человека, в терапии можно работать с аффектами в настоящем моменте. Если мы будем достаточно внимательны, то сможем заметить, что наших клиентов в настоящем трогают те страдания, которые они или другие люди испытали в прошлом. Взглянув сквозь призму сострадания, мы увидим эти эмоции – грусть, печаль, даже гнев – как прекрасные примеры первого компонента сострадания, то есть, умения реагировать на страдание, быть тронутым им, и сможем указать на него клиенту.

Терапевт: Вы эмоционально описываете сложный процесс своего взросления: буллинг в школе, отцовскую ярость, которую тот срывал на домашних.

Джош: Да. Было ужасно. Я хотел, чтобы у меня было детство. Я просто хотел играть, без этих постоянных запугиваний, ну, знаете. Не переживать из-за того, что кто-то выбьет из меня всю душу (принимает задумчивое выражение лица и качает головой).

Терапевт: Если представить этого маленького мальчика, «детскую версию» вашего "Я" это глубоко эмоционально задевает, правда?.. Этот мальчик просто хотел играть, дружить, быть в безопасности. Представлять эти ужасы детства без внутреннего содрогания невозможно – так страшно это было для вас в детстве.

Джош: (Тихо откашливается.) Никогда в таком ключе об этом не думал. Думаю, это было ужасно. Ни один ребенок не должен через это проходить. (Встряхивает головой, глаза слегка увлажняются.)

Терапевт: Я думаю, за тем гневом, с которым вы боролись, было много боли и печали. Печали из-за того, через что вам пришлось пройти, когда вы были ребенком.

Джош: Думаю, что это грустно. Почему я не мог иметь отца, который бы заботился обо мне, друзей, которые бы играли со мной, а не издевались или били? Любой ребенок достоин большего.

Терапевт: Вы это слышите, Джош? То, что вы только что сказали? Это сострадание. Это именно оно. Оно открывает наше сердце навстречу страданиям этого маленького мальчика, – навстречу вашим страданиям – и желанию как-то ему помочь. Эти гнев, боль и печаль – сколько этих эмоций коренится в простом знании, насколько тяжело было этому мальчику, и нежелании снова пережить подобное?

Джош: Довольно много.

Терапевт: А если мы сможем пережить эту боль – возможно, даже гнев – как сострадательную чувствительность к той боли, через которую прошли вы? Вместо того, чтобы нападать на себя за то, что испытали эти чувства, возможно, мы могли бы использовать их как вспомогательное средство, чтобы вы поработали со своим страданием – и почувствовали себя в безопасности, и приложили усилия для того, чтобы стать тем, кем хотели бы быть?

Джош (С задумчивым выражением лица кивает.) Это хорошая идея.

Если нам удается помочь клиенту увидеть связь между его нынешними эмоциональными испытаниями и пережитым до этого страданием, ему лучше удастся понять сострадание и депатологизировать свои эмоции, то есть, смягчить стыд и возможные негативные реакции на пережитые чувства. Клиенты начинают понимать те эмоции, которых они ранее избегали, как реакции, которые не просто естественны, но и подталкивают ко второму компоненту сострадания – полезным размышлениям и действиям.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Еще один способ облегчить "бремя учительства" – дать клиенту материал, который он может читать, слушать, смотреть вне терапевической сессии. Многие CFT-терапевты пользуются материалами, уже разработанными другими специалистами, а затем адаптируют и свои собственные к потребностям клиента. Рекомендуем вам сделать то же самое, а затем поделиться разработками, для взаимообмена ресурсами и расширения базы существующих техник. Существует серия книг по самопомощи, где модель CFT адаптирована к конкретным проблемам клиентов, – тревога, социальная уверенность, травмы, гнев и расстройства пищевого поведения. Их можно легко использовать наряду с индивидуальной психотерапией. Такие ресурсы могут помочь клиентам углубить понимание модели вне сессий.

В конечном счете, мы должны помнить, что "обучение" в терапии осуществляется через процесс направляемого открытия, которое является хорошим переходом к следующей роли, которую терапевт берет на себя в CFT-терапии – роли фасилитатора.

Фасилитатор направляемого открытия

В общем процесс CFT – это процесс направляемого открытия, в котором клиенты учатся относиться к себе, своему умственному опыту и другим людям с точки зрения сострадания. Как мы узнали из главы 2, развитие сострадания в CFT – многогранный процесс. Терапевт выступает в качестве фасилитатора этого процесса, работая над созданием возможностей для эмпирического обучения, которое помогает клиентам развить такие способности, как сострадательное понимание и рассуждение, сочувствие, ментализация, толерантность к дистрессу и мудрость [Gilbert, 2009a; 2010). В роли фасилитатора терапевт действует с позиции мудрости и любознательности – он понимает общий процесс, который будет фасилитировать, но работает совместно со своими клиентами, чтобы обнаружить конкретную динамику, которая проявляется в их жизни. Эта роль подчеркивают следующие типы вербального взаимодействия и интервенций, используемых в терапии.

СОКРАТИЧЕСКИЙ ДИАЛОГ

Как и в ряде других терапевтических моделей, CFT широко использует сократический диалог для помощи клиентам в изучении их опыта. Такое взаимодействие включает в себя вопросы и рефлексивные повторения, призванные побудить клиентов глубоко изучить чувства, мотивы и поведение – свое и других людей, а также причины и условия, которые создают и поддерживают этот опыт. У сократического диалога есть масса способов применения. К ним относятся повышение уровня осознанности клиентами своих мыслей и эмоций, обучение эволюционной модели, ментализация, функциональный анализ поведения и переходу к сострадательному мировоззрению – что мы и увидели в случае с Дженни в главе 1. Вот несколько распространенных примеров сократического диалога, которые мы часто используем в своей практике CFT.

•   С учетом того, что мы уже знаем о вашей истории, как вы расцениваете теперь ваши тогдашние чувства/мысли/ действия?

•   (Заметив невербальное поведение, сигнализирующее об эмоциональном сдвиге.) Что только что произошло? Какие чувства возникли у вас именно в тот момент?

•   Если бы вам нужно было... (назовите поведение, которого избегает клиент), чем бы вам это могло угрожать? Какие бы у вас возникли опасения, если бы вы это сделали?

•   Что может помочь вам чувствовать себя в безопасности в процессе работы над решением этой проблемы?

•   Если кто-то, о ком вы заботились и кому хотели помочь, боролся с ... (назовите ситуацию, похожая на ту, с которой борется клиент), что добрая, мудрая, уверенная версия вашего "Я" хотела бы, чтобы этот человек понял? Как вы могли бы утешить или подбодрить его?

Идея сократического диалога состоит в том, чтобы облегчить клиенту исследование своего опыта (и опыта других) активным образом, так чтобы клиент делал выводы со своей стороны, а не пользовался интерпретациями, предоставляемыми терапевтом.

ЭКСПИРИЕНТАЛЬНЫЕ ТЕХНИКИ

Большая часть книги будет посвящена техникам CFT-терапевтов. Многие из этих техник нацелены на создание подходящих условий для экспириентального обучения¹ и развития сострадательных способностей клиента. Примеры таких стратегий включают в себя практики осознанности, направляемую работу с воображением, техники смены точки зрения, работу с пустым стулом, мысленные и поведенческие эксперименты. Мы глубоко изучим эти техники, но роль терапевта-фасилитатора будет присутствовать повсюду. Он подготавливает условия для упражнения, предлагая вводный инструктаж, направляет клиента в течение переживания опыта, помогает определить и проработать возможные препятствия, мотивирует к изучению последующего опыта.

Рассмотрим тренировку осознанности. Терапевт начинает с того, что предоставляет клиенту основные инструкции по практике, а также конкретные инструкции для обхода общих препятствий (мы рассмотрим их в главе 7). Затем терапевт направляет клиента через практику осознанности, предлагая сначала более подробное описание и подсказки, а затем постепенно прекращает их, по мере того, как клиент все больше знакомится с практикой. После упражнения терапевт и клиент обсуждают, как клиент переживал упражнение – что он отметил и чему научился, – а также любые препятствия, которые могли возникнуть во время практики.

ИЗУЧЕНИЕ ИНТЕРПЕРСОНАЛЬНОЙ ДИНАМИКИ

Как и в случае с другими моделями терапии, CFT-терапевты нередко переключают обсуждение на модели взаимодействия, проявляющиеся в терапевтических отношениях. Часто клиенты проявляют повторяющиеся паттерны отношений в терапии, которые отражают их внешние отношения [Teyber & McClure, 2011]. Вместо того, чтобы реагировать на сопротивление, капитуляцию или пассивность клиента, мы хотим понять, что именно они означают. Обсуждая то, что происходит между нами во время терапии, можно привлечь внимание к этой динамике и подготовить почву для размышлений о том, как лучше всего работать с проблемными моделями отношений, о которых клиент, возможно, не знал ранее. Это можно сделать в форме сотрудничества, избегая шейминга: «Я замечаю, что мы, кажется, попадаем в схему, когда многие мои предложения не кажутся вам полезными – я чувствую, что меня „отталкивают“. Могли бы вы поделиться опытом, чтобы мы приняли решение о том, как лучше всего двигаться дальше?» или «Кажется, я знаю, что происходит в наших отношениях. Вы когда-нибудь замечали, как эта закономерность проявляется в других ваших отношениях?»

СОВМЕСТНАЯ РАБОТА С ПРЕПЯТСТВИЯМИ

Вы наверняка увидели, что в приведенном выше примере на осознанность много внимания уделялось потенциальным препятствиям, как при подготовке к практике, так и при последующем обсуждении. Это важно, поскольку препятствия и преграды будут часто возникать в терапии – недаром написаны книги, цель которых – помочь терапевтам справиться с этими препятствиями [Leahy, 2006; Harris, 2013]. Поэтому нам нужно быть готовым работать с ними. Иногда препятствия связаны с расплывчатым пониманием или неправильными представлениями клиента о том, что следует делать. Иногда это мотивационный блок. В иных случаях в жизни клиента есть прагматические факторы, которые мешают ему (например, если клиент забывает практиковать техники). Нельзя полностью предугадать, какой опыт принесет человеку данная техника, но мы можем быть уверены, что часто этот опыт далеко не таков, как мы могли бы надеяться, давая практическое или домашнее задание.

В CFT мы всегда стремимся к терапевтическим отношениям сотрудничества, в процессе которого клиент и терапевт работают вместе, чтобы найти способы решения проблем в жизни клиента и способствовать сострадательному росту. Это особенно актуально для работы с препятствиями. Когда в терапии возникают проблемы, может быть легко попасть в роли, в которых и терапевт, и клиент могут чувствовать некоторую угрозу и проявлять ригидность. Терапевт со своей стороны пытается заставить клиента сделать что-то, а клиент со своей стороны – сопротивляется. Если такой динамике дать возможность разыграться, она легко может привести к разрыву терапевтических отношений.

Подход CFT основывается на развитых системах эмоциональной регуляции, а также рассматривает социальный менталитет – сформировавшиеся мотивационные ориентации, которые организуют наше взаимодействие с другими [Gilbert, 2014; 2010]. На языке CFT, если клиент работает, исходя из системы угроз, (чувство угрозы, беспокойства или гнева по отношению к терапевту или терапии) и его отношение к терапевту основано на социальном менталитете защиты (то есть, взаимодействие клиента с терапевтом организовано вокруг защиты себя или своей позиции), терапия может легко «застрять». Мы хотим, чтобы терапевт и клиент были заодно, сотрудничая, работали вместе, чтобы исследовать и устранять препятствия, которые неизбежно возникнут в терапии.

Начнем с предположения о том, что за реакциями, эмоциями и поведением клиентов стоят веские причины. Поэтому, когда возникают препятствия, мы пытаемся смоделировать сострадательные рассуждения. Вместо осуждения и навешивания на клиента ярлыка "сопротивляющегося" (что вполне может объясняться очень вескими причинами), мы стремимся понять сопротивление, используя тот же процесс направляемого открытия, которым пронизаны все остальные методы терапии. В некоторой степени мы занимаемся ментализацией, работаем над пониманием опыта клиента с его позиции. Как расценивать именно этот ответ клиента? Что могло бы помочь устранить это препятствие? Это подводит нас к следующей роли терапевта – надежная база для исследований.

Надежная база

Основная цель CFT, как мы уже говорили, – научиться работать с эволюционировавшими эмоциями и мотивационными системами. Поскольку эволюционировавшие корни эмоциональной безопасности лежат в первую очередь в наших отношениях с другими (особенно в поддержании отношений со значимыми взрослыми), теория привязанности Джона Боулби составляет ядро терапии [Gilbert, 2010]. Боулби рассматривал поведенческую систему привязанности как разработанную в процессе эволюции, и считал ее способствующей выживанию и репродуктивному успеху, а также считал, что она помогает организмам реагировать на воспринимаемые угрозы [Bowlby, 1982, 1969; Wallin, 2007; Mikulincer & Shaver, 2007]. Теория привязанности многое говорит о разных аспектах CFT, начиная с природы самих терапевтических отношений.

В теории привязанности надежная база выступает как интерперсональный контекст, который стимулирует исследования [Wallin, 2007; Ainsworth, 1963] Для такой базы в виде фигуры надежной привязанности характерны близость и доступность, эти фигуры представляют собой «убежище», куда можно вернуться, когда ситуация станет угрожающей. Наличие такой надежной базы облегчает исследование нового, неизвестного и угрожающего, потому что ребенок знает, что, если ему понадобятся помощь или утешение, они будут доступны. Особенно важным здесь является чувство безопасности, которое испытывает индивид: ощущение, что значимый взрослый эмоционально отзывчив и будет рядом, когда это необходимо [Bowlby, 1973; Sroufe & Waters, 1977; Wallin, 2007].

Согласно теории привязанности, со временем индивид развивает ментальную модель, основанную на привязанности. Это внутренние репрезентации отношений привязанности, которые влияют на то, как индивид будет переживать угрозы и отвечать на них в будущем [Wallin, 2007]. Их можно обыгрывать с точки зрения типов привязанности, которые относительно устойчивы, но могут различаться в зависимости от отношений [Wallin, 2007; Mikulincer & Shaver, 2007]. В типе привязанности заложено не только то, как люди реагируют на угрозы, но и их восприятие других людей (доступный и помогающий или недоступный) и самих себя (как достойных доброты и заботы или как недостойных и несовершенных).

Многие из наших клиентов имеют историю ненадежной привязанности. Они, возможно, усвоили, что другой человек недоступен, когда им это необходимо, или что его поведение трудно предсказуемо, или что, скорее всего, ответом на сообщение клиента о дистрессе станет эскалация, а не утешение. Некоторые клиенты страдали или подвергались насилию со стороны тех, кто должен был о них заботиться, и научились ассоциировать связь и аффилиацию не с безопасностью, а с угрозой.

Все чаще мы осознаем важность роли терапевта как надежной базы для исследований клиента и работы с трудным опытом [Wallin, 2007; Knox, 2010]. Эта функция особенно важна в CFT. Основная цель CFT – помочь клиентам обеспечить безопасность системы эмоциональной регуляции в реальном времени и сделать так, чтобы эта система работала на них – чтобы помочь клиентам чувствовать себя в безопасности, даже перед лицом угрожающих переживаний и эмоций. Эволюция привела людей к возможности чувствовать безопасность в контексте аффилиации, например, выраженной через теплые, надежные отношения [Gilbert, 2009a, 2010, 2014]. Помимо того, что надежная база способствует исследованиям, она способствует уверенности и саморазвитию [Feeney & Thrush, 2010]. В соответствии с акцентом CFT на помощи клиентам в развитии сострадательных качеств, Марио Микулинцер, Филип Шейвер и их коллеги провели серию исследований, связывающих опыт обеспечения надежной привязанности с укреплением сострадания, эмпатии и альтруистического поведения [Mikulincer et al., 2001; Mikulincer & Shaver, 2005; Gillath, Shaver, & Mikulincer, 2005].

Выступая в качестве надежной базы для клиентов, CFT-терапевт стремится воплотить в жизнь определенные качества в рамках терапевтического сеанса. Мы хотим, чтобы общий контекст терапии был наполнен теплотой, и окруженный ею клиент чувствовал, что его принимают, слышат, поддерживают и ободряют, когда он контактирует со сложным эмоциональным материалом и исследует его. Микулинцер и Шейвер (2007) характеризуют роль терапевта как надежную базу приведенными ниже словами:

Задача терапевта – обеспечить безопасность, комфорт и безусловное позитивное отношение; помочь клиенту преодолеть дистресс, связанный с исследованием и проговариванием болезненных воспоминаний, мыслей и чувств. Они также должны подтвердить способность клиента справляться со стрессом и проблемными жизненными ситуациями, не вмешиваясь в исследование с предложениями неуместных интерпретаций или восхищением усилиями и достижениями клиента в терапии. Другими словами, как и хороший родитель, хороший терапевт [уверяет] клиента, что на терапевта можно положиться в вопросах безопасности и поддержки, клиент же становится все более способным самостоятельно преодолевать дистресс.

Для создания этого общего контекста требуется, чтобы терапевт был надежным, внимательным и эмпатичным – способным понять эмоциональную точку зрения клиента [Bowlby, 1988].

С точки зрения CFT, которая намеренно ставит целью лечения развитие самосострадания, способность терапевта взять на себя роль надежной базы и укрепить надежную привязанность у пациента особенно важна. Трудности с самосостраданием связаны с историями и типами ненадежной привязанности [Pepping, Davis, О 'Donovan, & Pal, 2014; Gilbert, McEwan, Catarino, Baiao, & Palmeira, 2013]. Многим из наших клиентов может быть трудно принимать сострадание от других и направлять его на себя – это те трудности, которые называют страхом сострадания [Gilbert, McEwan, Matos, & Rivas, 2011]. Исследования говорят о связи между страхом сострадания и переживаниями депрессии, тревоги и стресса [Gilbert et al., 2013]. При этом исследования показывают, что создание опыта надежной привязанности к другим может одновременно усилить самосострадание клиентов [Pepping et al., 2014]. Таким образом, что касается цели повышения умения клиентов смело преодолевать трудный жизненный опыт и развивать самосострадание к себе и сострадание к другим, то здесь важна способность терапевта выступать в роли надежной базы. Мы углубим понимание, представив следующую роль терапевта в CFT: модель сострадательного "Я".

Модели сострадательного "Я"

CFT делает акцент на помощь клиентам в развитии сострадательных качеств, которые позволят им наполнить жизнь содержанием и прожить ее счастливо. Как мы убедились из главы 2, в CFT сострадание реализуется в форме атрибутов, для развития которых необходимы определенные техники, которые мы представим в последующих главах [Gilbert, 2010]. CFT также стремится помочь клиентам развить и другие связанные с состраданием способности. Например, внимательность и эмоциональное мужество, которые мы считаем необходимыми для умелого применения сострадания. В общем же, цель состоит в том, чтобы помогать клиентам культивировать адаптивную, устойчивую, сострадательную версию своего "Я", которая послужит основой для интеграции всех этих способностей. В CFT это называют сострадательным "Я", и, когда мы в лучшей форме, CFT-терапевт служит для нас живым воплощением и моделью такого сострадательного "Я".

Если это кажется сверхсложной задачей, то мы не требуем от терапевта совершенства, просвещенности и сострадания на высшем уровне. Если бы нам действительно, на практике удалось создать такое впечатление, наши клиенты, скорее всего, вообще не смогли бы хорошо к нам относиться. Психолог Кристин Нефф [Kristin Neff, 2011, 2003] называет общую человечность ключевым компонентом сострадания к себе; мы хотим, чтобы наши клиенты видели в нас и то, и другое – и компетентных помощников, и реальных людей, которым порой приходилось бороться с теми же проблемами, с которыми сталкивались и клиенты. Эта общая человечность отражается и в нашем умении понимать опыт клиентов. Мы можем частично понять их страдания и связать их, поскольку сами сталкивались с подобными же аспектами в жизни – с печалью, страхом, гневом, неуверенностью, беззащитностью, так же, как и они, вели борьбу. Таким образом, дело не в том, чтобы быть идеальным образцом сострадания. Скорее мы хотим жить, как учим, – хотим, чтобы практика и теория совпадали. Мы хотим создать и развить в самих себе те самые стороны, которые стремимся помочь развить и нашим клиентам.

В таком подходе есть ряд потенциальных преимуществ. Во-первых, он дает клиенту живой пример сострадательных характеристик, которые тот стремится развить в течение терапии, и поясняет, как эти характеристики на самом деле выглядят на практике в контексте работы со страданием. Мы не работаем с расплывчатым и «желательным» состраданием – нам следует применять его на практике в реальном мире, развивая эти сильные стороны, применяя их в работе с реальными проблемами и эмоциями. Во-вторых, поскольку клиенты – реципиенты нашего сострадания, они переживают опыт получения сострадания в контексте безопасной терапевтической среды, что помогает им постепенно научиться чувствовать себя в безопасности в контексте отношений с другим человеком, который искренне о них заботится. Это может быть и утешением, и сложностью для клиентов с ненадежным типом привязанности, так как им может быть очень трудно чувствовать себя в безопасности в отношениях с другими людьми.

Даже для тех, кто действительно чувствует себя в безопасности в отношениях с другими людьми, терапия подразумевает работу над преодолением тенденции избегать сложных эмоций и ситуаций. Терапия подразумевает, что клиент обучится принимать и работать с этими сложностями. Таким образом, сострадание подразумевает выработку эмоциональной смелости, иными словами, – готовность погружаться в переживание сложного опыта. Как терапевты, мы можем и смоделировать эту смелость, и поддержать клиентов в их самостоятельном ее развитии. Смелость по отношению к состраданию – уверенная готовность погружаться в болезненные ситуации и страхи и исследовать их – должны находиться в контексте теплоты и искренности. Нам особенно важно предоставить модель теплого отношения, чтобы клиенты чувствовали социальную безопасность, исследуя то, что их пугает [Gilbert, 2010]. Так они смогут научиться проявлять теплоту к себе, когда столкнутся с трудностями. Конечно, степень и способ выражения этой теплоты будут значительно варьироваться в зависимости от индивидуальных характеристик клиента, типа его привязанности и отношения к другим.

Тот факт, что мы предлагаем клиентам исследовать очень неудобную для них территорию, не оставляет нас как терапевтов безразличными. И мы продолжаем двигаться вперед, зная, что делаем это по очень веским причинам. Этот процесс иллюстрирует значение самого сострадания – чувствительности к страданию в сочетании с готовностью принять его и сделать все необходимое для того, чтобы с ним справиться. Таким образом, сострадание представляет собой союз сильных сторон: доброты и настойчивости; теплоты и решимости. Вот что мы вынесли из раннего опыта диалектической поведенческой терапии [Linehan, 1993] – терапевтические отношения пропитаны диалектикой. Это способность терапевта одновременно проявлять теплоту и не избегать конфронтации; быть настоящим, живым человеком и в некотором роде знающим авторитетом; одновременно проявлять уважение и легкость. Что касается последнего момента, мы обнаружили, что сострадание работает намного лучше, когда в нем есть некая игра и легкомыслие.

Проводя CFT в самых разных условиях (в том числе с заключенными, которые переполнены гневом, то есть, с теми, от кого в последнюю очередь можно ожидать, что их заинтересует работа с состраданием), мы постоянно получали обратную связь от клиентов. Эти отзывы говорили нам, что опыт получения сострадания от нас и других терапевтов сыграл важную роль в их работе, помог им открыть способность проявлять сострадание к самим себе. Получая заботу от других, и зная, что кто-то верит в них, через некоторое время люди начинают заботиться о себе и верить в себя. Зная, что мы не будем осуждать и нападать на них, люди могут рискнуть еще больше открыться и стать более честными с нами – и с самими собой. Наконец то, что мы являемся образцом сострадания и таким способом создаем резонанс и последовательность в терапии, усиливает терапевтический процесс и укрепляет содержание, и наоборот.

Так, если мы хотим помочь своим клиентам развить сострадание, частью процесса нашей подготовки должна стать работа по целенаправленному развитию этих качеств в себе. Хотя данные исследований о применении техники медитации сострадания в терапевтических целях находятся еще в зародышевом состоянии, существует исследования, связывающие такую медитацию с повышением эмпатической точности [Mascaro, Rilling, Negi, & Raison, 2013]. Мы также думаем, что психотерапевтам особенно полезно развивать сострадание, потому что это дает возможность увидеть изнутри, как работают техники, самим прочувствовать сложности и укрепить способность моделировать сострадательное присутствие с клиентами.

Как же это происходит на самом деле? Возможно, сложнее всего применять техники, которые мы намерены давать нашим клиентам, – многие из этих техник представлены в оставшейся части этой книги. Применяя эти техники, мы видим, насколько сложно создавать пространство для них в своей жизни. Мы сталкиваемся с сопротивлением, с которым нам предстоит учиться работать. И мы воочию видим преимущества развития сострадания, что дает нам глубокое понимание того, почему этот процесс так важен. В качестве руководства для дальнейшего изучения практики CFT изнутри мы рекомендуем Mindful Compassion (Осознанное сострадание) [Gilbert & Choden, 2013] и The Compassionate Mind (Сострадательный разум) [Gilbert, 2009a]. Существуют также другие доступные ресурсы, которые содержат четкие и ясные инструкции для развития сострадания [Kolts & Chodron, 2013] и осознанного самосострадания [Neff, 2011; Germer, 2009].

Если вы только начинаете практику сострадания, предлагаем краткую технику на развитие воображения. Ее можно применять, чтобы развивать различные сострадательные качества в повседневной жизни – считайте ее предварительной практикой сострадательного "Я", о которой мы узнаем позже. Нюансы техник на воображение будут рассмотрены в главе 11. Пока что следует помнить, что мы пытаемся создать ментальный опыт – речь идет не столько о создании ярких визуальных образов, сколько о прочувствованных переживаниях в уме.

СВЯЗЬ С СОСТРАДАТЕЛЬНЫМИ КАЧЕСТВАМИ

Сядьте в тихом месте и приведите дыхание в спокойный ритм. Дышите таким образом от тридцати секунд до минуты. Фокусируйтесь на ощущении замедления... замедлите тело, замедлите мысли. Когда будете готовы, вспомните то качество сострадания, которое хотели бы развить. Возможно, это мотивация, которая могла бы вам помочь. Возможно, это смелость и уверенность, которые помогут не избегать сложных ситуаций, а работать с ними, даже если становится тяжело – когда вы знаете, что, что бы ни случилось, вы найдете решение. Возможно, это будет толерантность к дистрессу. Есть множество других сострадательных качеств, которые вы стремитесь развить: терпение, доброта, теплота, мудрость, настойчивость.

Выберите одно из этих качеств, мысленно представьте его. Представьте, каково бы было владеть этим качеством. Готовясь встретить новый день, или провести остаток дня, представьте себе, что бы вы чувствовали, думали, как бы вели себя, если бы воплощали это сострадательное качество. Представьте задачу, с которой вам необходимо справиться. Как это качество повлияет на понимание и выполнение задачи? представьте себя внутри действия – вы думаете, чувствуете, действуете из сострадательной доброты, уверенности, мудрости, терпения или благодарности. Проведите так от пяти до десяти минут, или столько, сколько вам будет удобно. Закончив упражнение, постарайтесь сохранить в памяти это качество, продолжая делать свои повседневные дела. Понаблюдайте за собой: сможете ли вы применить это качество, когда возникнет ситуация, где оно требуется.