Текст книги "Соблазненная Горцем"
Автор книги: Пола Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
14
Тристана разбудил божественный аромат готовящейся еды. Но понежиться в постели горцу не удалось: стоило ему проснуться, как его пронзила острая взрывная боль. Сильнее всего болела голова.
Тристана охватила паника – он пытался и не мог вспомнить, что произошло. Он попробовал было сесть, но новая вспышка боли отбросила его обратно на подушки, вдобавок его запястье оказалось привязано к столбику кровати.
Изобел. Поиски завершились.
Его ранило стрелой. Дважды. Выходит, его план провалился. А впрочем у него ведь не было никакого плана.
Обычно он предпочитал действовать без раздумий и сейчас лучше, чем когда-либо, понимал, как это глупо. Он осмотрел другую руку, перевязанную, покоившуюся на голой груди. Кто-то вытащил стрелы и перевязал его раны. Но что, черт возьми, приключилось с его головой?
Тристан потянул раненой рукой за кожаные путы, но плечо тут же отозвалось жгучей болью и попытки освободиться пришлось оставить.
Беспомощно вытянувшись на кровати, Тристан старался привести в порядок мысли и обдумать свое положение. «Пожалуй, выпутаться будет нелегко», – заключил он, обнаружив, что нигде поблизости не видно ни его меча, ни бриджей. Раненный в плечо и в ногу, он лежал привязанным к кровати в доме злейших врагов, и голова его раскалывалась от боли. В довершение всех бед он чувствовал мучительный голод. В доме что-то готовили, и от пробивавшегося из-под двери аромата рот его наполнился слюной, а в желудке громко урчало. Может, Фергюссоны все же накормят его, прежде чем убьют? А если они собирались его прикончить, почему не сделали этого раньше?
Услышав приближающиеся голоса, Тристан закрыл глаза. В следующее мгновение дверь распахнулась и ноздрей его коснулся волшебный аромат тушеной крольчатины.
– Он все еще спит.
– Вот и славно. Давай скорее, пока Изобел нас не поймала.
Заскрипели половицы, и у Тристана бешено заколотилось сердце: два мальчугана пересекли комнату.
– Она сдерет с нас кожу заживо, если узнает, что мы задумали, Лахлан. Бел так за ним ухаживает, словно этот парень ее лучший друг.
– Он один из Макгрегоров, Тамас. Ты же знаешь, как Бел к ним относится.
– Да, – согласился другой сорванец. – К тому же мы вовсе не собираемся его убивать. Нас ведь покусали шершни, и ничего страшного не случилось.
– Да, только укусы чертовски зудят.
Тристан осторожно приоткрыл один глаз и увидел мальчишек, стоявших у открытого окна. Он вспомнил, как тот, что повыше, натянул тетиву и выстрелил ему в плечо. Другой маленький негодяй запустил в него чем-то еще, и дьявольски метко. Камнем? Да, из пращи. Вот паршивец!
– Размазывай мед, Лахлан, – злорадно скомандовал младший. – А после прольем немного ему на постель. Это привлечет шершней.
Так вот что они замыслили. Тристан открыл глаза и скривил губы в унылой усмешке.
– Хитроумный план, – проворчал он, отчего злоумышленники едва не подскочили. – Но предупреждаю: вы за это дорого поплатитесь.
В ответ на его угрозу глаза младшего из мальчишек воинственно блеснули.
– Неужели? – задумчиво протянул он, нашаривая на боку кожаную пращу. – Куда бы мне прицелиться на сей раз, Лахлан? У этого Макгрегора довольно крепкий череп.
Тристан заметался, пытаясь оборвать ремни, а мальчишка тем временем достал из кармана камень.
– Не смей, – пригрозил горец, проклиная свою беспомощность. – Клянусь… – начал он, глядя с тревогой, как маленький негодник вкладывает в пращу камень. – Если ты…
Мерзкий мальчишка завертел пращу над головой. «Ах ты, гаденыш!»
– Изобел! – проревел Тристан, прибегнув к последнему средству.
Мальчишка тотчас опустил пращу, сверля горца мстительным взглядом. Тристан грозно уставился на своего обидчика, решив позднее разобраться с маленьким поганцем.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Изобел Фергюссон, белая как мел. Следом за ней, заполнив собой дверной проем, появился мужчина. Огромным ростом он не уступал любому из свирепых воинов Кэмлохлина. Тристан понимал, что сейчас, как никогда, следует проявлять осторожность, и все же не мог отвести глаз от склонившейся над ним рыжеволосой богини. Изобел обожгла его взглядом. Черт побери, как он тосковал по ней!
– Если вы сохранили здравый рассудок, – пробормотала Изобел, озабоченно осматривая повязку на его голове, – вам стоит призвать его на помощь.
– Сперва, – прошептал Тристан так тихо, чтобы никто другой не мог его услышать, – я хотел бы кое-что прояснить.
Изобел недоуменно нахмурилась. Их дыхание смешалось. Глаза горца не отрывались от ее соблазнительной груди, видневшейся в вырезе платья.
– Я не люблю, когда меня связывают. – Тристан посмотрел Изобел в глаза, на щеке его заиграла ямочка. – Если я сам не попросил об этом.
– Макгрегор.
Их разговор оборвал оклик великана, стоявшего возле двери.
Улыбка Тристана погасла. Он перевел взгляд на брата Изобел.
– Я Патрик Фергюссон, но, видно, вы знаете, куда явились, раз выкрикнули имя моей сестры.
– Да. – Тристан хотел было кивнуть, но лишь закрыл глаза – движение отдалось в голове пронзительной болью. – Я знаю, где нахожусь.
– Так вы сюда и направлялись? – безжалостно продолжал Патрик. – Или свернули не на ту дорогу?
Тристан медленно открыл глаза.
– Сказать по правде, – признался он, хорошо понимая, что острый, пронзительный взгляд брата Изобел способен распознать любой обман, – я не ошибся дорогой.
Патрик покосился на сестру и шагнул вперед, переступив порог комнаты.
– Похоже, вы в состоянии ответить на несколько вопросов, Макгрегор. Так давайте начнем. Почему вы позволили себе недопустимую вольность, обратившись к моей сестре по имени?
Тристан невозмутимо перевел взгляд на мальчиков, стоявших у окна.
– Потому что этого имени они боятся больше всего.
Патрик угрюмо оглядел братьев, и Тристан убедился в своей правоте: мальчишки не боялись старшего Фергюссона, их куда больше страшил гнев сестры.
– Что вы затеяли? – потребовала ответа Изобел, с подозрением нахмурив брови. – И почему вы здесь?
– Это все Тамас, – выпалил паренек постарше, сдаваясь без боя.
– Ну? – Изобел уперлась кулаками в бока, и все в комнате, включая Тристана, посмотрели на Тамаса.
– Ладно. – Мальчишка упрямо вздернул подбородок. – Я намазал медом окно, чтобы привлечь шершней.
Подавив вздох, Изобел твердым шагом направилась к окну. Убедившись, что Тамас сказал правду, она повернулась так резко, что передник хлестнул ее по ногам.
– Вымоешь окно… после того как очистишь сарай!
Тамас хмуро кивнул, а потом бросил на Тристана ненавидящий взгляд.
– Что ты еще натворил? – не отступала Изобел.
– Больше ничего, – отозвался мальчишка, уткнувшись взглядом в пол.
Тристан заметил, как ловкие пальцы Тамаса спрятали пращу за пояс.
– Мистер Макгрегор? – Изобел обратилась к Тристану тем же строгим тоном. – Что еще учинил мой брат? Почему вам пришлось позвать на помощь?
– Больше ничего, – миролюбиво произнес горец, спокойно встретив взгляд Тамаса.
Он решил, что рассчитается с мальчишкой за разбитую голову, когда выберется из этой чертовой кровати. А пока пусть все случившееся останется между ними. Он не собирался выдавать Тамаса, как это сделал его брат.
– Выходит, Макгрегор, – не скрывая насмешки, заговорил Патрик, – вы бросились за защитой к сестре, потому что боитесь шершней?
– Да, очень боюсь, – с улыбкой признался Тристан, пока Изобел выпроваживала мальчишек за дверь. – Они очень больно жалят, вы сами знаете.
Перед тем как уйти, Тамас обернулся и с любопытством посмотрел на горца. Тристан подмигнул ему, но выражение лица паренька осталось непроницаемым.
Когда младшие братья скрылись за дверью, Патрик сложил руки на могучей груди и смерил Макгрегора долгим пристальным взглядом. Другой мужчина на месте горца беспокойно заерзал бы, но Тристан оставался неподвижен: малейшее движение в истерзанном теле причиняло ему нестерпимую боль.
– У меня есть еще вопросы.
Патрик, как и его сестра, говорил без обиняков, не теряя времени на пустые формальности. Его откровенность и прямота пришлись Тристану по душе. Патрик располагал к себе, несмотря на внешнее сходство с младшим братом Алексом.
– С какой целью вы явились сюда?
Стоявшая у двери Изобел смотрела на Тристана с нескрываемой тревогой.
И почему она так пугается всякий раз, стоит ему заговорить с одним из ее братьев? Какую тайну он может раскрыть? Расскажет о поцелуе и нескольких улыбках? Тристан ни за что не стал бы делиться этим маленьким секретом, зная, Чем обернется для Изобел его болтливость, ведь их семьи по-прежнему разделяла вражда.
– Я приехал, чтобы сообщить мисс Фергюссон новости о ее брате Алексе. – Его взгляд не отрывался от Изобел. Она обошла Патрика и вновь приблизилась к кровати. – Когда мы покидали Англию, с ним все было благополучно.
Тристану показалось, что в глазах Изобел мелькнуло облегчение. Лицо ее смягчилось, уголки губ дрогнули в улыбке. Он счел за лучшее не упоминать о том, что понятия не имеет, как распорядился Алекс своей свободой, оставшись в Уайтхолле один с Колином и Мейри.
– Макгрегор, – Патрик недоверчиво изогнул бровь, – вы ждете, что я поверю, будто вы проделали долгий путь из Англии только лишь для того, чтобы передать это моей сестре?
– Вообще-то я добирался сюда со Ская, – поправил Патрика Тристан. – Мисс Фергюссон тревожилась за брата, ей пришлось оставить его в Уайтхолле с моей родней. Я дал ей слово, что с Алексом ничего не случится, пока я в Лондоне.
Слова Тристана не были законченной ложью. Он всего лишь не счел нужным рассказывать о своем рыцарском походе, опасаясь вызвать ярость Фергюссона. Брат Изобел назвал бы его лжецом, а Тристан был слишком слаб и беспомощен, чтобы принять бой.
Патрик смерил горца оценивающим взглядом от макушки до пяток. На губах его играла улыбка, острая как отточенный клинок.
– Понимаю. Значит, я должен поверить, что вы человек чести?
Тристана не обидела язвительность в голосе Патрика. Он сознавал, что не похож на благородного рыцаря. Ему вдруг пришло в голову, что все достоинства, которыми наделила его Изобел в первый день знакомства, она видела в своем брате. Макгрегор облегченно вздохнул. Возможно, Патрик сумеет понять, почему его враг явился сюда. Хотя, лежа в постели Алекса и любуясь прекрасной Изольдой, Тристан невольно задумался, что же на самом деле привело его в дом Фергюссонов.
– Сказать по правде, человеком чести меня не назовешь, – признал он. – Но я хотел бы им стать и стремлюсь к этому. Пока же можете думать обо мне что вам заблагорассудится. Но я попросил бы вас держать ваши мысли при себе, а иначе моей репутации будет нанесен серьезный урон.
Изобел выразительно закатила глаза и отошла к окну. Патрик задержал задумчивый взгляд на незваном госте, словно принимал непростое решение, а затем улыбнулся в ответ на широкую улыбку Макгрегора.
В последующий час Тристан успел убедиться, что Патрик и вполовину не так заносчив, как его брат Алекс. Все его вопросы – а он задавал их во множестве, не обращая внимания на терзавшую Тристана боль, – касались лишь одного: безопасности семьи. Он предупредил без тени бравады, что, если Тристан явился, чтобы причинить зло кому-то из Фергюссонов, Патрик убьет его и закопает тело позади сарая.
– Я хочу, – признался наконец Тристан, – положить конец затянувшейся вражде между нашими кланами.
Патрик с сестрой обменялись взглядами.
– Почему? – нахмурился Патрик, но когда Тристан начал отвечать, неожиданно перебил его: – Мы не нуждаемся в вашей помощи, Макгрегор. Мы желаем лишь, чтобы нас оставили в покое.
Он повернулся, чтобы уйти, и сделал знак Изобел следовать за ним.
Тристан пробормотал про себя проклятие. Патрик ему не доверял. Но с какой стати Фергюссон должен ему доверять? Разве Макгрегор способен примирить кланы и не пожелать чего-нибудь взамен? К примеру сестру Патрика? Черт побери, да любой, у кого есть голова на плечах, заподозрил бы в его поступке какую-то тайную подоплеку, вероломный замысел. Теперь Патрик наверняка позаботится, чтобы его сестра не попадалась на глаза Макгрегору.
– Мисс Фергюссон.
Изобел остановилась и медленно повернулась к раненому.
– У вас нет какого-нибудь снадобья, смягчающего боль? Может, кто-то из ваших братьев снова огреет меня по голове, чтобы я забылся сном?
Изобел подошла к постели. Между ее бровями прорезалась озабоченная морщинка.
– Вам так плохо?
– Да, – слабеющим голосом прошептал Тристан, когда Изобел наклонилась, чтобы пощупать ему лоб. – Если я не смогу видеть вас, пока не окрепну настолько, чтобы покинуть этот дом, я предпочел бы проспать до самого выздоровления.
– О Боже! – выдохнула Изобел, отстраняясь. – Вы опять за свое?
Горец улыбнулся.
– Я принесу ему питье, – предупредила брата Изобел, выскользнув за дверь.
– Кам напоит его.
– Я сама дам ему питье, – возразила она, положив конец спору.
Изобел пересекла холл и повернула к лестнице. Глядя ей вслед, Тристан залюбовался плавным покачиванием ее бедер.
– Фергюссон, – позвал он, когда Патрик потянул за дверную ручку. – Может, поговорим о том, чтобы развязать меня?
Дверь с грохотом затворилась. Проклятие!
15
– Что ты о нем думаешь?
Войдя в кухню, Изобел остановилась и оглядела остатки приготовленного для Тристана эликсира. Она не ожидала, что Патрик задаст ей подобный вопрос. Неужели брату неизвестно, что она думает о горце?
– Он один из Макгрегоров. – Изобел повернулась к стоявшему в холле Патрику (тот чистил очаг, но ненадолго прервался передохнуть). – Если я скажу, что думаю о нем, боюсь, стены почернеют.
Патрик оперся на длинную ручку совка для угля. В тусклом свете лампы его лицо казалось непроницаемым.
– Как тебе удается помнить, кто он? Меня он заставил забыть об этом в мгновение ока.
Изобел почувствовала, как по спине пополз холодок. Патрик всегда отличался острым умом, он судил обо всем с точностью закаленного в боях воина. Ей нередко приходилось напрягать все свое внимание, чтобы следить за его рассуждениями.
– Постарайся не забывать, кто этот человек. А сейчас оставь работу и умойся, мы садимся ужинать. – Изобел отвернулась, но Патрик снова заговорил: – Это простой вопрос, Бел. Ты не хочешь мне ответить?
Брат не оставил ей выбора. Если уклониться от ответа, он, чего доброго, решит, что она что-то скрывает. Хотя ей, разумеется, нечего скрывать.
– Может быть, – неопределенно пожала плечами Изобел, шагнув к столу, – я сильнее, чем ты.
– Будем надеяться, что так и есть, – многозначительно произнес Патрик.
Изобел отчаянно хотелось в это верить. И все же всякий раз при виде Тристана она боялась, что не выдержит и улыбнется, ведь он старался всеми силами вызвать у нее улыбку. В его распоряжении был целый арсенал смертоносного оружия. Изобел уже не знала, что больше пугало ее: соблазнительная ямочка на его щеке или симфония слов, способная заставить глупое женское сердце пуститься в пляс.
– Вы рады меня видеть, Изобел?
– Я рада видеть вас живым. Вы глупец, если явились сюда только для того, чтобы рассказать мне об Алексе. Хотя я подозреваю – вас привело сюда что-то другое.
– Значит, вы не только восхитительно прекрасны, но и умны.
От его обольстительной улыбки Изобел бросало в жар, словно в груди у нее полыхало пламя, и щеки становились пунцовыми. Если бы не ненависть к Макгрегорам, терзавшая ее последние десять лет, Изобел, возможно, поверила бы, что Тристан добивается всего лишь очередной победы над женщиной, и поддалась искушению продлить игру в кошки-мышки. Она с удовольствием позабавилась бы, наблюдая, как горец беснуется из-за ее отказа. Но Изобел знала: за цветистыми словами Макгрегора скрывается тайный умысел, хотя Тристан слишком хитер, чтобы в этом признаться. Чутье подсказывало ей: горец опасен. Он их заклятый враг, не следует забывать об этом, слишком многое поставлено на карту. Ей лучше держаться подальше от его комнаты и предоставить братьям ухаживать за ним.
Изобел усмехнулась. Да, он это заслужил.
– Лахлан! – позвала она, склонившись над таганом и перемешивая густое кроличье рагу, булькавшее в котле над огнем. – Отнеси Макгрегору ужин.
Лахлан, сидевший за столом в ожидании еды, оттолкнул стул, протопал на кухню и встал, наблюдая, как сестра погружает черпак в котел.
– Но как он будет есть? Может, развязать ему руку?
– Нет, тебе придется его накормить.
Лахлан недовольно заворчал, а Тамас, следуя за братом с миской в руке, ехидно засмеялся.
– А ты ступай с ним, – распорядилась Изобел, указывая черпаком на Тамаса. – Вымой окно, прежде чем налетят шершни.
Тамас посмотрел на сестру так, словно она тронулась умом.
– Но когда я вернусь, мой ужин остынет! Лучше я пока закрою ставни. Ничто не… Патрик! – Он метнулся к старшему брату, вошедшему в кухню. – Почему это Макгрегор может наслаждаться горячим мясом, а я должен сидеть с пустым животом? Что с того, если его пару раз укусят шершни? Это сделает из него мужчину!
– Значит, тебе шершни помогли стать мужчиной? – осведомился Патрик, пока Изобел наполняла горячим рагу его миску.
– Я не звал на помощь девчонку, когда на меня напали шершни.
Патрик улыбнулся, но не уступил.
– Делай, что тебе говорят, пока…
Его прервал окрик Тристана, донесшийся из спальни. В приятном голосе горца явственно звучала тревога.
– Если кто-то из вас меня слышит, имейте в виду: меня изрядно беспокоит мочевой пузырь.
Глаза Тамаса округлились, веснушчатое лицо побелело от ужаса, когда мальчишка обнаружил, что Изобел с Патриком выжидающе смотрят на него.
– Я сделаю все, что угодно, только не это, – запричитал Тамас. – Развяжите его, умоляю.
На этот раз Патрик не стал возражать и первым направился в спальню, чтобы избавить раненого от пут.
Изобел вручила Лахлану миску с дымящимся рагу. Мальчик неохотно поплелся следом за братом.
– Что ты в нем нашла? – проворчал Тамас, взяв из рук сестры тряпки.
Она бы рассмеялась братишке в лицо, если бы сама не задавала себе тот же вопрос множество раз с тех пор, как познакомилась с повесой-горцем.
– Что за странный вопрос? – Изобел шлепнула брата передником. – С каждым днем ты становишься все больше похож на Патрика.
Она нежно подтолкнула Тамаса к лестнице.
Наполняя миски братьев тушеным мясом, Изобел одну за другой относила их на стол. С каждым разом у нее все сильнее дрожали руки. Черт бы пробрал этого Макгрегора. Изобел посмотрела на лестницу, беспокойно теребя передник. Она надеялась, что навсегда избавилась от Тристана. И почти привыкла к тому, что его лицо неотступно преследовало ее, маячило перед глазами, но жить с этим человеком… в одном доме, знать, что он лежит в комнате наверху, полуодетый, целиком и полностью в ее власти… нет, это уж слишком. Каждое мгновение она необычайно остро ощущала присутствие горца – эта близость сводила ее с ума, вызывая головокружение и бешеный стук крови в висках. Как проклятый Макгрегор сумел околдовать ее, оплести своими чарами? Должно быть, это бросается в глаза, если двое из ее братьев спросили, как она относится к незваному гостю.
Оставалось лишь одно средство, и Изобел решила прибегнуть к нему. Она заставила себя улыбнуться, увидев, как в дом вошли Камерон и Джон с вязанками дров в руках. Она не спросила Патрика, как все прошло, когда тот вернулся в столовую и занял место во главе стола. Пусть братья знают: ей нет ни малейшего дела до Макгрегора.
Ей даже не пришлось выдумывать повод, чтобы подняться к горцу, все вышло само собой: Лахлан скатился с лестницы и объявил, что Макгрегор отказывается есть. Он согласен принимать пищу только из рук мисс Фергюссон. Горец приносит свои извинения, но никому другому он не доверяет. Боится, что его отравят.
– Ну и пускай тогда сидит голодным, – проворчал Патрик, поднося ложку ко рту.
– Нет, – возразила Изобел, поднимаясь со стула. – Если он хочет, чтобы его кормила я, значит, так и будет. – Взяв миску из рук Лахлана, она потянула Патрика за рукав: – Ты ведь не собираешься пить то гадкое виски, что вы с Эндрю Кеннеди варили за сараем прошлой зимой?
– Нет. Не хочу неделю валяться в кровати как бревно.
Изобел лукаво ухмыльнулась, совсем как Тамас.
– Лахлан, принеси-ка мне виски.
– Ты ведь не станешь поить Макгрегора этой бурдой, Бел? – обеспокоенно спросил Камерон.
– Нет, Кам, я накормлю его этим пойлом.
Патрик скорчил гримасу, но не возразил. Джон спросил, нельзя ли ему посмотреть, как горец будет есть, но Изобел не позволила. Взяв миску Тристана, она отложила в котел немного рагу, чтобы освободить место для виски. Когда вернулся Лахлан, она взяла у него бутыль, выдернула зубами пробку и вылила щедрую порцию зловонной жидкости в мясо.
– Он откажется есть после первой же ложки, сестра, – рассмеялся Патрик, когда Изобел направилась к лестнице.
– Ну уж нет, – прошептала она себе под нос. – Я заставлю его съесть все, до последней капли.
Войдя в комнату, Изобел опустила глаза, не глядя на Тристана. Она решила, что так будет лучше. Тамас, отмывавший окно, повернулся и окинул сестру хмурым взглядом. Такое страдальческое лицо могло бы принадлежать израненному в бою воину. Изобел не обратила внимания на немую мольбу в глазах Тамаса.
– Ваш брат Лахлан хвастался, что вы готовите лучше любой женщины в Шотландии.
Вкрадчивый голос Тристана обволакивал сердце Изобел словно растопленный солнцем мед.
– Он преувеличивал, – отозвалась Изобел, не позволяя звучному, хрипловатому голосу горца лишить ее решимости. – Мой эликсир смягчил боль?
Опустившись на стул возле кровати, она наконец удостоила Тристана взглядом.
Горец кивнул, пожирая Изобел желтоватыми волчьими глазами, пока та перемешивала рагу. Рука ее слегка дрожала, и Изобел чертыхнулась про себя – ей не хотелось, чтобы Тристан видел, какое действие оказывают на нее его чары. Запястье горца было по-прежнему привязано к столбику кровати. Связанным он не представлял для нее никакой угрозы, и все же Изобел не покидало тягостное чувство, что Тристан – хищник, а она его добыча.
– Я не жду, что вы станете доверять нам, мистер Макгрегор, но хочу, чтобы вы знали: ни один из моих братьев не замышляет вас отравить.
Она зачерпнула ложкой немного рагу.
– Нет, они лишь пронзают меня стрелами и швыряют камнями мне в голову.
Тристан улыбнулся, встретив ее взгляд. Проклятие, он даже не испытывал гнева… а может, просто слишком хорошо скрывал свои чувства.
– Мы не собирались вас убивать, – резко возразил Тамас из своего угла. – В противном случае вы были бы уже мертвы.
– Он говорит правду, – заверила горца Изобел. – Нам не терпится отправить вас домой живым и здоровым, чтобы избежать кровавой мести вашей родни. А теперь откройте, пожалуйста, рот.
Тристан с подозрением покосился на ложку и вопросительно взглянул на Изобел:
– Пахнет скверно, я думал…
Изобел проворно сунула ложку ему в рот. Тристан в ужасе застыл, почувствовав омерзительный вкус варева. Он поискал глазами, куда бы выплюнуть рагу, и тут Изобел совершила то, что клялась себе не делать. Она улыбнулась:
– Вкусно? Я приготовила мясо своими руками, как и все, что мы едим. Конечно, я не претендую на звание лучшей кухарки в Шотландии, – она зачерпнула другую ложку, – но признаю, что горжусь своими блюдами. – Тристан с трудом проглотил мясо и вдавил голову в подушку при виде следующей ложки. – Всего пару дней назад Эндрю Кеннеди клялся, что счастливо прожил бы еще лет тридцать на моей стряпне.
Тристан открыл рот, безропотно принимая тошнотворное варево.
– Кто такой этот… – Дрожа всем телом, он торопливо проглотил очередную ложку. – Эндрю Кеннеди?
– Друг Патрика. – Изобел скормила горцу третью ложку.
– А кем он приходится вам?
– Поклонником… моей стряпни, – ослепительно улыбаясь, объяснила Изобел.
Тристан безвольно распластался на кровати. Похоже, зелье подействовало. Изобел вспомнила, как быстро захмелел Тристан в Англии после всего двух кубков лучшего королевского вина, и едва сдержала нервный смешок. Подмешанное в рагу виски обладало убойной силой. Несколько дней Тристану предстоит мучиться адским похмельем, зато она докажет братьям, что не испытывает нежных чувств к своему заклятому врагу.
– Знаете, – тихо произнес Тристан, ласково глядя ей в глаза, – с каждым днем вы кажетесь мне все прекраснее.
Изобел едва не выронила из рук ложку с рагу. Горец говорил так нежно и проникновенно, словно вся его жизнь зависела от того, поверит ли она его словам. Изобел покосилась на Тамаса, пожалев, что заставила его очистить окно от меда.
Скормив улыбающемуся Тристану еще одну ложку, она наклонилась к нему поближе:
– Вы не должны вести подобные разговоры при моих братьях.
– От вас так изумительно пахнет.
Тристан медленно прожевал мясо и даже слизнул с губ каплю соуса.
При виде его языка Изобел едва удержалась, чтобы не вскочить со стула и не выбежать вон из комнаты.
– Это запах свежести и чистоты… так пахнет роса на траве.
Какие чудесные слова! Еще немного рагу, и Изобел не придется слушать их по крайней мере несколько дней.
– Ваш аромат тревожит меня, пробуждая забытые воспоминания об Эдеме. Я не в силах не думать о вас.
Изобел тяжело сглотнула, ложка зависла в воздухе. Не в силах не думать? Нет, он лжет, пытается ее соблазнить.
– Что он там бормочет? – Тамас отвернулся от окна и шагнул к кровати.
Изобел поспешно прижала палец к губам Тристана.
– Замолчите, Макгрегор! – задыхаясь, прошептала она. – Я не хочу, чтобы мои братья думали, будто между нами что-то…
Тристан поцеловал ее палец.
Изобел вскрикнула и отпрянула.
Тамас бросился к ней:
– Что случилось? Что он сделал?
– Ничего. – Изобел старалась говорить спокойно, но неожиданный дерзкий поцелуй привел ее в смятение. – Вот. – Она сунула миску в руки Тамасу и встала. – Покорми его сам. Я… я не могу больше его видеть.
Изобел никогда раньше не лгала братьям. Выскочив из комнаты, она почувствовала себя ужасно виноватой. Сердце ее отчаянно колотилось, грозя выскочить из груди. Он снова ее поцеловал! Негодяй! Этот храбрый, бесшабашный, неотразимый, очаровательный – даже под действием смертоносного виски – мерзавец вновь поцеловал ее!
Тамас задумчиво оглядел захмелевшего пленника, поднес к лицу миску с рагу, принюхался и с отвращением поморщился. Неудавшееся виски Патрика. Все Фергюссоны хорошо помнили разносившийся по дому омерзительный запах, словно в дверь ворвалось полчище разъяренных скунсов.
– Сестра велела мне проследить, чтобы вы съели все до конца, а я всегда выполняю ее поручения. Но сперва, – мальчишка метнулся к окну, схватил тряпку, которой вытирал мед, и одним прыжком подскочил к кровати, – я постелю салфетку, чтобы ненароком вас не испачкать.
Ухмыляясь во весь рот, он разложил измазанную медом тряпицу на голой груди своей жертвы.
Тамас ощутил лишь легкий укол вины, когда Макгрегор доверчиво улыбнулся ему в ответ.
