Текст книги "Соблазненная Горцем"
Автор книги: Пола Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
36
На следующее утро путешественники выехали рано. Перед самым отъездом Уилл обнаружил, что подпруга его седла развязалась. Уильям непременно упал бы, если бы сел на лошадь, но, к счастью для Тамаса, все обошли молчанием это происшествие.
Изобел с благодарностью оценила сдержанность своих спутников.
Путь вдоль скалистого побережья залива Ферт-оф-Клайд показался Изобел особенно трудным, долгое путешествие верхом вконец измотало ее. Вдобавок после событий предыдущего дня тело еще саднило. Если бы не нежные объятия Тристана, бережно прижимавшего ее к груди, езда стала бы для нее настоящей пыткой. Изобел улыбалась в теплом кольце его рук, несмотря на снедавшую ее тревогу. Скоро она ступит в логово Макгрегоров и привезет с собой Камерона в это страшное место.
– Мне не нравится, когда ты такая скованная в моих объятиях. – От проникновенного, чуть хрипловатого голоса Тристана по спине Изобел пробежала дрожь. – Я хочу, чтобы ты всегда была нежной и пылкой, когда я тебя обнимаю.
– А ты привык добиваться своего.
Закрыв глаза, Изобел положила голову Тристану на плечо.
Разве сможет она когда-нибудь его покинуть?
– Да.
Услышав смех в голосе Тристана, Изобел улыбнулась в ответ:
– Ты примешь бой и победишь всех моих драконов ради меня, рыцарь?
– Да, если ты мне позволишь.
Он бы победил. О, если бы они были одни… тогда Изобел повернулась бы и поцеловала его. На одно безумное мгновение ей захотелось поскорее добраться до Кэмлохлина, чтобы укрыться в одной из комнат и в последний раз побыть вдвоем с любимым.
Услышав приближающийся стук копыт, Изобел открыла глаза и приветливо кивнула Тамасу, промчавшемуся мимо нее на лошади вместе с Уиллом.
– Тристан.
– Да, любовь моя?
– Когда ты впервые понял, что любишь меня? Я хочу всегда помнить…
Пронзительный вопль Тамаса прервал ее слова. Изобел похолодела от ужаса. Выпрямившись в седле, она вгляделась в даль и увидела, как Уилл стоит на краю обрыва, а Тамас бессильно извивается в его руках. В следующий миг горец разжал пальцы, и мальчик полетел в воду.
– Тристан! – вскрикнула Изобел, цепляясь за луку седла. – Он не умеет плавать!
Бледный от волнения, Тристан соскочил с лошади и бросился к воде. Соскользнув с седла, Изобел метнулась за ним. Он бежал, перепрыгивая через валуны и узкие расщелины. Изобел и остальные путешественники безмолвно следили за ним. Подбежав к обрыву, он прыгнул в воду, в пенные волны, где беспомощно барахтался Тамас.
Когда Тристан поплыл к берегу, прижимая мальчика к груди, на Изобел нахлынуло облегчение, колени у нее подогнулись, и она едва устояла на ногах. Ее душило волнение. Увидев, как маленькие руки Тамаса обнимают Тристана за шею, она не смогла сдержать слез.
Кто-то с шумом пронесся мимо нее. Склонившись над скалами, Каллум Макгрегор взял из рук сына безвольно поникшее тельце Тамаса. Выпрямившись, он повернулся к Уиллу, голубые глаза его полыхали огнем словно тлеющие угли.
– Довольно распрей.
– Да, мой лэрд, – покорно отозвался Уилл.
– Ты слышишь меня, мальчик? – Схватив Тамаса за плечи, великан Макгрегор поднял его перед собой и заглянул в лицо. – Довольно!
– Да, лэрд.
Изобел растерянно моргнула. Неужели этот дрожащий смиренный голос принадлежал ее брату? Она протянула руки, чтобы взять Тамаса, когда вождь поравнялся с ней, но Каллум отступил в сторону, вскинув мальчика на плечо.
– Он останется со мной.
С этими словами Макгрегор вскочил в седло, усадил Тамаса перед собой и закутал своим пледом.
Мгновение спустя вернулся Тристан. Изобел помогла ему снять мокрую рубашку и прижалась губами к его груди. Он уже спас жизнь Джону и Патрику, защитив их от Каннингемов, а теперь уберег от гибели Тамаса.
– Спасибо тебе. – О, как она любила этого мужчину! – Позволь я заверну тебя в сухой плед.
Изобел с Тристаном направились к лошади, но их остановил Уилл.
– Я думал, он умеет плавать. Я не знал…
– Не переживай, кузен, ничего дурного не случилось, – успокоил его Тристан, хлопнув по плечу. – Мальчишка в безопасности.
Тамас в безопасности. Изобел посмотрела на брата, свернувшегося на груди у одного из самых опасных людей Шотландии, и на сердце у нее потеплело. Может быть, грозный предводитель клана Макгрегоров на самом деле вовсе не такой ужасный?
Они ехали еще много часов, а когда наконец остановились, чтобы перекусить, Изобел уже не надеялась, что когда-нибудь снова увидит кровать.
– В Кэмлохлине у тебя есть своя комната? – потирая ноющее бедро, спросила она Тристана, когда короткий привал окончился и нужно было снова взбираться в седло.
– Конечно. Это же замок. Там множество комнат.
– Думаешь, я смогу принять ванну, когда мы приедем? Честно говоря, я никогда в жизни не была такой грязной.
Стоя позади Изобел, Тристан наклонил голову к ее уху и прошептал:
– Только если я буду с тобой.
По ее животу разлилось приятное тепло.
– В ванне?
Изобел повернулась к Тристану, и он улыбнулся, заметив, как вспыхнули ее щеки. Золотисто-карие глаза его потемнели, стали похожи на дымчатый янтарь.
– В ванне, на полу, возле стены… везде, где я тебя настигну.
Измученное тело Изобел обдало жаром. Ей захотелось сорвать с Тристана плед и прижаться к нему, почувствовать вкус его кожи, увидеть его гибкое нагое тело, разгоряченное желанием, ощутить в себе его плоть. Рука Тристана легла ей на затылок, его губы приблизились к ее губам. У Изобел перехватило дыхание.
– Но прежде, конечно, мы отыщем священника. Я дал Каму слово, что мы обвенчаемся как можно скорее.
У Изобел упало сердце. Она отвела взгляд. Как ей сказать Тристану, что она не станет его женой? Как решиться? Может, лучше ничего не говорить? Тристан лишь попытается убедить ее, что бояться нечего, и легко возьмет над ней верх, ведь ей отчаянно хочется верить, что их любовь преодолеет любые преграды.
Но это, конечно, не так. Тристан не будет счастлив с женщиной, которую ненавидит его семья. А если что-нибудь случится с Камом…
– Изобел. – Тихо прошептав ее имя, Тристан взял ее за подбородок и заставил поднять голову. – Я знаю, что тебя пугает. Я…
– Ты задумал совершить великий рыцарский подвиг, – заговорила Изобел. – И я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь. Если так нужно, я готова улыбаться целой армии Макгрегоров, пытаясь им понравиться. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда был счастлив.
На губах Тристана показалась улыбка. Ослепительная, сияющая, как солнце на безоблачном небе. Обернувшись к ближайшему всаднику, он спросил:
– Вы это слышали?
– Я слышал, – отозвался его отец.
Но Тристан уже вновь повернулся к Изобел:
– Она любит меня.
– Неужели это тебя так удивляет? – тихо рассмеялась Изобел.
– Да. Ты тверда в своих убеждениях. Вначале меня это восхищало в тебе, а потом стало пугать. Временами я боялся, что ты всегда будешь меня ненавидеть.
– И все же ты не отступил. – Изобел поцеловала Тристана в губы. Она и не подозревала, что можно так сильно любить. – Даже когда я дурно обращалась с тобой.
– Как я мог? Это означало бы навсегда потерять свое сердце. Ведь оно принадлежит тебе, как и моя жизнь.
Как легко он заставил Изобел забыть! Как легко убедил ее, что для счастья ему нужна лишь она одна! О, как бы ей хотелось верить Тристану! Если бы только она могла сделать его счастливым.
Их обогнал другой всадник. Могучий, огромный, он властно и уверенно держался в седле. Изобел улыбнулась будущему предводителю клана Макгрегоров:
– Вы это слышали?
Роб посмотрел на брата и перевел взгляд на Изобел.
– Да. – Его искренняя, теплая улыбка напомнила ей улыбку Тристана. – Слышал. – Направив коня ближе, он наклонился к брату: – Вся штука в том, чтобы заставить их услышать.
Изобел поняла, кого имел в виду Роб: Каллума и Кейт Макгрегор. Разве сам Роберт не вернулся недавно в Кэмлохлин с женой, которая пришлась не по нраву грозному лэрду? Изобел вдруг увидела брата Тристана совсем в ином свете.
– Вы объявили родителям о своей любви к жене?
– Да, и Давина тоже. Это сила, которой не может противиться сердце, познавшее любовь.
– Он пытается защитить тебя, – шепнула Изобел Тристану, когда Роб, не сказав больше ни слова, ускакал рысью вперед.
– Он защищает всех, кого любит. Это сильнее его.
– Значит, – улыбнулась Изобел и уютно устроилась на груди Тристана, – он не слишком отличается от тебя.
Весь остаток дня Изобел молчала, стараясь не думать о том, что ее ждет, наслаждаясь пестротой красок и смешением звуков: певучими голосами горцев, их звонким смехом, разносившимся эхом среди деревьев, и гулким биением сердца Тристана.
Похоже, Каму понравился Финн – большую часть дня они ехали бок о бок. Юный мистер Грант оживленно рассказывал о своей семье и о Макгрегорах с острова Скай, а Камерон внимательно слушал.
На второй день путешествия говорил в основном Кам, а поскольку Финн всегда держался рядом с Робом, у Фергюссона появился еще один слушатель.
Судя по тем обрывкам фраз, которые долетали до Изобел, Кам говорил большей частью о Патрике.
– Так он один возделывает землю? – донесся до нее голос Роба.
– Патрик делает все, чтобы мы были сыты и не страдали от холода.
– Значит, он славный парень, – задумчиво произнес Роберт. – Да, славный.
К концу третьего дня пути всякая настороженность исчезла. Все весело смеялись, сидя у костра. Макгрегоры вспоминали о ранах, полученных в битвах. Тристан веселился не меньше других, с удовольствием рассказывая, как часто ему приходилось смотреть смерти в глаза. «В его жилах тоже течет кровь воинов, хоть он сам и не сознает этого», – подумала Изобел.
Она посмотрела на отца Тристана и сидевшего рядом Тамаса. Глава клана терпеливо отвечал на бесчисленные вопросы мальчика. Ободренная снисходительным тоном лэрда, Изобел поднялась и подошла к ним. Сев рядом с братом, она погладила его по волосам.
– Как поживаешь?
Тамас с тяжелым вздохом выразительно закатил глаза к ночному небу:
– Прекрасно.
– Мне трудно… – Изобел робко посмотрела на Макгрегора. – Отпустить его от себя.
– Сколько ему лет? – удивил ее своим вопросом лэрд.
– Одиннадцать.
Каллум задумался, мысленно подсчитывая годы. В свете костра легко читалось выражение его красивого мужественного лица. Завершив подсчет, он устремил взгляд на языки пламени.
– Выходит, вы его вырастили.
– Мы с братом.
Голос Изобел дрогнул. Она никак не думала, что когда-нибудь будет говорить с Макгрегором о том, чего лишилась ее семья по его милости.
– Нас семеро. Патрик старший.
Она снова умолкла.
Теперь, когда ей представился случай высказать все, что мучило ее долгие годы, Изобел вдруг почувствовала, что не испытывает гнева – жало лишилось яда. Могла ли она бросить обвинение в лицо врагу? Крикнуть, что ненавидит Макгрегора за то, что тот убил ее отца, хотя по вине Арчибальда Фергюссона погиб граф Аргайлл? Заявить, что ее горе больше, чем горе его семьи? Нет, у нее не повернулся бы язык сказать такое.
– Тристан много рассказывал нам о Роберте Кемпбелле, – тихо произнесла она, набравшись храбрости. Ей вдруг показалось важным объяснить Каллуму, что она чувствует. – Он очень любил дядю. И теперь любит.
– Я знаю, – отозвался Макгрегор, бросив взгляд на сына.
– Что бы мы ни сказали друг другу в дальнейшем, – взволнованно продолжила Изобел, – я хочу, чтобы вы знали: мы с братьями глубоко сожалеем о том, что случилось.
Каллум отвел глаза и проговорил так тихо, что Изобел едва различила его дребезжащий голос в шелесте тронутой ветром листвы:
– Я тоже.
37
Прежде Тристану не раз доводилось пересекать узкие ущелья Кайлерхи на восточном побережье острова Скай, когда он навещал юных красавиц на равнинах Шотландии, но впервые он возвращался домой с девушкой, страшась разбить сердце матери. Чем ближе подъезжал он к Кэмлохлину, тем тяжелее становилось у него на душе. Приближаясь к крутому перевалу Билах-Юдал, он твердил себе снова и снова, что все будет хорошо. В прошлом ему всегда везло. И что, в конце концов, такого ужасного в его желании положить конец вражде, которую дядя Роберт определенно не одобрил бы? Родители никогда не узнают правду, и мать рано или поздно примет Фергюссонов в семью, как это сделал отец. Ей придется смириться.
Тристан посмотрел на лэрда, скачущего впереди с маленьким Тамасом. Ребенок дремал, уютно устроившись на широкой груди воина. Последние пять дней отец не расставался с мальчиком – Тамас завоевал любовь грозного вождя, – и всякий раз, видя их, Тристан не мог сдержать улыбки. Его не оставляло ощущение, что он совсем не знает Каллума Макгрегора. Прежде он видел отца в роли наставника – в деле обучения лэрд был одним из лучших, и успехи его детей служили тому подтверждением. Каллум не зря пользовался славой великого вождя – на его могучих плечах лежало немало обязанностей, и половины которых не выдержал бы обычный человек. Макгрегоры из Кэмлохлина, благодаря Каллуму с гордостью носившие свое имя в дни гонений, поручились бы в этом честью. Однако Тристан никогда не видел в лэрде отца, готового защитить свое дитя от любой опасности. Тамас не принадлежал к кровной родне Каллума, но ребенок лишился отца по его вине. Дьявол Макгрегор вовсе не был мстительным, кровожадным варваром. Варвары не знают, что такое честь, а отец Тристана был человеком чести.
– Ты должен поговорить об этом с отцом.
Тристан повернул голову и встретил взгляд Изобел.
– О чем?
– Об отчуждении, возникшем между вами. Ты ловко скрываешь горечь за беззаботной улыбкой, но она прорывается наружу, стоит тебе заговорить об отце. Когда ты смотришь на него, взгляд твой затуманивается, а уголки рта печально кривятся, словно что-то тебя терзает, как незаживающая рана.
Тристан хотел рассказать Изобел правду о себе, но она сумела заглянуть ему в душу.
– Я не знаю, возможно ли это, – признался он.
– Конечно, возможно, любовь моя. – Изобел улыбнулась, нежно коснувшись его щеки. – Что бы он ни сделал…
– Нет, я сам нанес себе рану, Изобел. Я не пытался стать частью семьи. Не стремился стать сыном собственному отцу. Я всегда думал, что мы слишком разные. Не знаю, кем хотел бы меня видеть отец, ведь я даже не смог разглядеть, каков он на самом деле. Я тянулся к дяде, который погиб из-за меня.
– Нет, не из-за тебя.
– Но я долгие годы винил себя в его смерти, – тихо произнес Тристан. – И вина мучила меня, будто кинжал, пронзивший сердце.
Изобел ласково обвела пальцем контур его губ, и Тристан поцеловал ее руку.
– Значит, мой прекрасный благородный рыцарь, пора решиться.
Коварные утесы Эгола нисколько не испугали Тамаса Ферпоссона. Рев волн, плещущихся на дне узкой расщелины, привел его в такой бешеный восторг, что мальчишка громко заревел в ответ. Его пронзительные вопли заставили Изобел недовольно поморщиться, но когда Тамас перегнулся через седло, чтобы посмотреть вниз, все, кто ехал позади, невольно вскрикнули. Или мальчик всецело доверял лэрду, державшему его за запястье, или обладал небывалой храбростью. Даже Уилл поспешил миновать опасное место, бросив лишь короткий взгляд в пропасть.
Оставив позади утесы, всадники выехали на высокий гребень, с которого открывался вид на просторную, поросшую вереском долину и широкий залив на западе. Живописные, крытые соломой домики рассыпались по склонам, со всех сторон заснеженные гряды гор вздымались к северному небу. И в самом центре, защищенный темной каменной стеной, высился замок Кэмлохлин, крепость дьявола, покоящаяся в щедрой длани Господней.
Изобел полной грудью вдохнула соленый морской воздух, несущий свежесть и легкость. Если бы только она могла унять бешено бьющееся сердце!
Из домиков уже высыпали люди, широкие ворота замка отворились, всем не терпелось увидеть приближающихся всадников. Роб первым въехал в долину, топча вереск копытами коня. От кучки встречающих отделилась женщина и сделала несколько шагов ему навстречу. Соскочив на ходу с лошади, Роберт подхватил женщину и стиснул в объятиях.
Еще две женщины молча дожидались, когда приблизятся остальные верховые. Одна из них, высокая, с темными глазами, нахмурилась при виде лэрда с Тамасом и устремила взор на Изобел.
– Пленные Фергюссоны? – спросила женщина ростом поменьше и, изогнув угольно-черную бровь, кивнула в сторону Камерона.
– Просто Фергюссоны, Мэгги.
Обхватив огромной ручищей Тамаса за талию, лэрд спешился, а затем поставил мальчика на землю перед сестрой.
Мэгги и Тамас обменялись угрюмыми взглядами, затем она презрительно фыркнула, а мальчишка сорвался с места.
– Тамас! – крикнул Макгрегор, поцеловав в губы высокую женщину. – Держись подальше от неприятностей!
– Да, Каллум! – откликнулся мальчик.
Смерив мужа коротким ледяным взглядом, Кейт Макгрегор повернулась к Тристану:
– Рада видеть тебя живым, сын мой.
Не дожидаясь ответа и обмена приветствиями, она резко повернулась и, пока Тристан помогал Изобел сойти с лошади, зашагала к замку.
Глядя ей вслед, отец Тристана поскреб заросший щетиной подбородок.
– Я поговорю с ней, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то еще, и поспешно направился к воротам.
– О чем твой отец собирается поговорить с твоей матерью? – Мэгги Макгрегор уперлась кулаками в бока и сердито прищурилась, разглядывая Изобел и Камерона. – Что ты на этот раз натворил, Тристан?
В последний раз Изобел доводилось видеть так много людей в одном зале лишь во дворце Уайтхолл. Уступая в размерах величественной королевской резиденции, Кэмлохлин все же вмещал в себя достаточно Макгрегоров, чтобы нагнать страху на Изобел. Бесчисленные залы и коридоры освещались тяжелыми чугунными канделябрами и массивными настенными светильниками.
Видя перед собой множество любопытных лиц, Изобел не улыбнулась, но взяла Камерона за руку. Напрасно она позволила брату приехать в Кэмлохлин. Ее тревога только усилилась, когда трое рослых горцев, направлявшихся к ней, внезапно замерли на месте, услышав предостерегающий возглас Мэгги:
– Фергюссоны!
– Проклятие! – с отвращением прорычал один.
– Может, съедим их на ужин? – прошипел другой, с густыми рыжими волосами, тронутыми сединой, и длинным шрамом, протянувшимся от уха к подбородку.
– Полегче, Ангус, – криво усмехнувшись, предупредил горца Тристан. – Эта прелестная девушка в долгу не останется.
Изобел попыталась улыбнуться Тристану за то, что тот пришел ей на помощь, хотя и переоценил ее храбрость. Не важно, что думают о нем в Кэмлохлине, легендарный Артур Пендрагон гордился бы им, Изобел в этом не сомневалась.
– Ангус! Броуди! – отрывисто крикнул лэрд с вершины лестницы. – Позаботьтесь, чтобы с нашими гостями в Кэмлохлине хорошо обходились.
В голосе Макгрегора явственно слышалась угроза. Два могучих горца тотчас отступили, не сказав ни слова и даже не взглянув в сторону Изобел.
– Джейми, – обратился лэрд к третьему мужчине. – Отведи Камерона к Финну и пригляди за малышом по имени Тамас. Проследи, чтобы ему не причинили зла.
– Да, мой лэрд.
Изобел облегченно перевела дыхание, впервые с той минуты, как переступила порог замка. Тревога отпустила ее, и благодарить за это ей следовало грозного вождя клана. Она посмотрела на отца Тристана, но в глазах ее вместо ненависти читалась признательность. Страшные видения, преследовавшие Изобел с самого детства, постепенно поблекли. Вместо кровавого убийцы Каллума Макгрегора она видела перед собой другого человека, доброго, полного сочувствия и нежности, сильного мужчину, чьи огромные, иссеченные шрамами руки закутывали в плед ее младшего братишку. Как ни удивительно, Каллум привязался к Тамасу, одно это говорило о многом.
– Вы двое, – лэрд кивнул Тристану и Изобел, в его суровом взгляде не было и тени сострадания, – идемте со мной.
Они проследовали по коридору, залитому мягким сиянием свечей, вдоль стен, увешанных тяжелыми старинными гобеленами. Навстречу им выбежала ватага детей и, смеясь, бросилась к лестнице. Подойдя к дверям, отец Тристана, не замедляя шага, толкнул тяжелые створы и вошел в покои.
– Он здесь. Поговори с ним.
Кейт Макгрегор обожгла мужа гневным взглядом, но повернулась к вошедшим.
– Хорошо, – бросила она, остановив горящий взор на Изобел. – Мисс Фергюссон, я уверена, вы милая женщина, но вы понимаете, что ваш отец хладнокровно лишил жизни моего брата. Я не рада видеть вас в своем доме, как и вашу семью.
Изобел беспомощно кивнула, не зная, что сказать. Ее не оставляло чувство, что она смотрит в чашу с водой и видит там себя. Она тотчас узнала эти сверкающие яростью глаза и сурово поджатые губы, а безжалостные слова матери Тристана отозвались болью в ее сердце. Что могла она ответить этой женщине, потерявшей любимого брата?
– Значит, дети должны отвечать за грехи отца? – вступился за Изобел Тристан. – Может, нам следует спросить об этом Мэгги?
– Тристан, – предостерегающе поднял руку Каллум. – Следи за своими словами.
– Разве я не прав, отец?
– Нет, ты прав, – признал лэрд. – Кейти, – произнес он, когда жена сердито отвернулась от него.
Изобел никогда не слышала, чтобы грозный вождь говорил с такой нежностью.
– Нет, Каллум, – оборвала Кейт невысказанную мольбу мужа. – Ты должен бы понять меня лучше любого другого. Рано лишившись родителей, вы с сестрой остались одни на свете. Ты не позволил врагам убить Мэгги. – Кейт вновь повернулась к Тристану и Изобел, в глазах ее блестели слезы. – Мы росли сиротами, нас воспитала горсточка старых солдат. Роберт всегда был моей опорой, вселял в меня мужество. Он был мне больше чем брат. Он был товарищем моих детских игр, самым близким другом и самым благородным человеком из всех, кого я знала. Он не заслужил, чтобы его убил в темноте какой-то безумец, чья гордость оказалась уязвлена.
– Я не собираюсь с этим спорить, – мягко возразил Тристан. – Вы знаете, как я любил дядю. – На мгновение его взгляд метнулся к отцу. – Но утрата Изобел тоже велика. Она с братьями…
– Я не желаю это слушать! – оборвала его мать. – Твой дядя был прекрасным человеком, добрым и справедливым. Он…
– Вы знаете, каким он был, но не хотите видеть меня таким же, – с укором бросил Тристан.
– Только не с Фергюссонами!
– Очень жаль, – с нажимом проговорил Тристан, – потому что я люблю Изобел и намерен жениться на ней.
Изобел прерывисто вздохнула и закрыла глаза, чтобы не видеть, как исказилось болью лицо Кейт Макгрегор. О, как глупо было надеяться, что прошлое так легко забудется! Ненависть никогда не иссякнет, Тристан рискует лишиться семьи из-за любви к дочери своего врага.
– Ты предал нас, Тристан, – с горечью сказала мать.
– Что ж, пусть будет так. – Тристан взял Изобел за руку и повел к дверям. – Но я больше не предам свое сердце.
Камерон проводил глазами Тристана и Изобел. Покинув покои хозяев дома, они исчезли в глубине коридора. Кам вышел из тени и посмотрел на тяжелые двери, что отделяли его от свободы, обретенной после десяти лет неизбывной вины и сознания собственной трусости. Благодаря Тристану он сбросил с себя этот груз и теперь ни за что не желал отступать. Набравшись смелости, он поднял руку, чтобы постучать, но двери распахнулись снова.
– Я все слышал, – признался он могучему военачальнику, возвышавшемуся над ним словно башня. – Ваша супруга ошиблась в одном: ее брата убил не безумец. Это сделал я.
