Текст книги "Соблазненная Горцем"
Автор книги: Пола Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
26
Тристан никогда не испытывал желания убить человека, пока не встретил Эндрю Кеннеди.
После того как Тристан еще ребенком подрался с Алексом, он старательно избегал ссор и на Скае славился своим мирным нравом. Он давно научился сдерживать бурные порывы ярости, заставлявшие других мужчин терять голову. Долгие годы все похвалы отца доставались не ему, а братьям, но зависть не разъедала его сердце. После смерти дяди его терзали отчаяние и гнев; боль одиночества, поселившаяся в душе с того черного дня, больше не покидала его, но Тристан никогда не показывал этого. Он не скрывал своих чувств, просто научился мастерски управлять ими.
И все же его решимость проявить уважение к данному Патриком обещанию и позволить Изобел выйти замуж за Кеннеди стремительно слабела.
Если бы юная Энни постоянно не путалась у него под ногами, он затащил бы Изобел на холмы, в сарай, куда угодно, где они могли бы хоть немного побыть вдвоем. Он изо всех сил пытался, черт побери, поступить благородно и подчиниться воле Патрика, но три дня смирения стали для него адом. Тристану стоило неимоверных усилий смолчать и не вцепиться Кеннеди в горло, хотя руки у него так и чесались. Следовать путем чести становилось все труднее.
Но самое ужасное, что ему было решительно все равно. Он не мог позволить Изобел стать женой Эндрю. Одна мысль о том, что он, возможно, потеряет ее, будила в Тристане страх и неукротимую ярость. Он должен поговорить с ней наедине, сказать, что Эндрю недостоин ее, как недостоин ни один смертный мужчина. Он должен хотя бы попытаться.
Тристан знал, что ему следует хорошенько подумать, прежде чем он начнет действовать. Он никогда не отличался осторожностью. Подождав, пока закончится ужин и все устремятся в гостиную с чашами теплого меда в руках, он подхватил Изобел под руку и втащил за собой в холл.
– Пойдемте на холмы. Мне нужно с вами поговорить.
Изобел казалась такой удивленной и радостной, что Тристан едва удержался от соблазна поцеловать ее.
– Вы ведь не любите его, правда, Изобел?
– Нет.
Она покачала головой и улыбнулась. Черт возьми, как же она красива! Как он тосковал по ее лицу, улыбке, по ее нежному взгляду! Тристан не мог больше ждать и хотел сказать ей об этом прямо сейчас.
– Я был очень несчастен в последние дни, без вас.
– Тогда почему вы сторонились меня? – тихо спросила Изобел, коснувшись кончиками пальцев щеки Тристана.
– Я думал, так будет правильнее. – Он сжал ее руку и поднес к губам. – Но я не могу позволить вам выйти замуж за Кеннеди, не…
– Макгрегор! – окликнул Тристана Эндрю. – Убери от Изобел свои руки!
Стоя лицом к Изобел, Тристан закрыл глаза и разочарованно вздохнул.
– И ты это допускаешь, Патрик? – возмутился Эндрю.
Что ж, превосходно.
Скрипнув зубами, Тристан устремил сумрачный взгляд на обидчика. Эндрю вовлек в ссору Патрика, пытаясь подвергнуть испытанию их дружбу.
– И что же, по-вашему, допускает Патрик, мистер Кеннеди? Хорошенько подумайте, прежде чем ответить, – предупредил горец. В его вежливом тоне сквозила угроза. – Я не позволю вам безнаказанно оскорблять мисс Фергюссон.
Изобел попятилась, потянув за собой Тристана. О, если бы она могла увести его отсюда прежде, чем в нем взыграет отцовская кровь! Страшное видение пронеслось перед ее глазами: безжизненное тело Эндрю, пронзенное мечом.
– Вы рассуждаете о чести так, словно вам знакомо это слово, – яростно прошипел Кеннеди. – Вы один из Макгрегоров. Настоящее проклятие Шотландии. Это имя следовало бы вычеркнуть…
– Эндрю! – оборвал Кеннеди Патрик. – Тристан Макгрегор помешал Каннингемам сжечь наши посевы. Он спас жизнь Джону и мне. Ты не смеешь оскорблять его в моем доме.
– Можешь называть его своим другом, Патрик, если тебе так нравится. Но что он здесь делает? Ты говорил, этот молодчик был ранен, однако теперь он достаточно здоров, чтобы убраться отсюда.
– Он нам помогает, – вмешался Лахлан и, встав рядом с Патриком, улыбнулся Тристану.
– Да, мы не хотим, чтобы он уезжал, – подтвердил Джон, – правда, Изобел?
– Правда, Джон, – кивнула та.
Тристан с облегчением перевел дыхание. Казалось, с плеч свалился груз, вот уже десять лет пригибавший его к земле.
– Все это очень трогательно, – криво усмехнулся Эндрю, – но речь идет о моей будущей жене и я не потерплю, чтобы этот горец прикасался к ней своими грязными лапами.
– Мисс Фергюссон не станет твоей женой, пока я жив, – заявил Тристан спокойным размеренным тоном.
Он старался быть вежливым и обходительным, но всему есть предел. Нет, черт возьми, он не отдает Изобел этому наглому негодяю.
– Это легко исправить, – огрызнулся Эндрю. – Я без сожалений прикончу того, чей отец оставил мою невесту сиротой.
– Виноваты обе наши семьи, Эндрю, – возразила Изобел, выступая вперед. – Тристан лишился дяди, его скорбь так же сильна, как наша.
– Насколько я слышал, Кемпбеллы не так уж много потеряли.
– Кеннеди, – глухо прорычал Тристан, – извинись, или я отрежу тебе язык.
– Тристан, – прошептала Изобел, пытаясь его успокоить, – не…
– Аргайлл отвернулся от королевства, которому верой и правдой служили многие поколения его предков.
– Эндрю, довольно! – вскричала Изобел, встав между Кеннеди и Макгрегором.
– Он принял сторону преступников, потому что струсил.
Эндрю шагнул вперед, оттолкнув с пути Изобел.
Тристан подхватил Изобел и мягко оттеснил назад, заслонив собой, потом молниеносно выдернул кинжал у Эндрю из-за пояса. В следующее мгновение он рванул негодяя за волосы и приставил к его горлу клинок.
– Ты осмелился толкнуть эту женщину? – Он едва узнал собственный голос, похожий на грозное шипение змеи. – И ты презираешь мужчину за то, что тот поступил благородно?
На горле Кеннеди выступили капли крови.
– Тристан! – Патрик шагнул к горцу и протянул руку за оружием.
– Отдай кинжал, Тристан, пожалуйста, – взмолилась Изобел.
Горец отступил, не сводя ненавидящего взгляда с соперника, затем, подбросив в руке кинжал, вложил его в ножны на поясе Эндрю.
– Патрик! – взвыл Кеннеди, как только Тристан отошел на несколько шагов. – Вышвырни его из дома, пока он не прирезал кого-нибудь из вас!
– Думаю, это тебе следует уйти, Эндрю, – возразил Патрик, встав возле сестры. – Час поздний, поэтому Энни может остаться. Кам привезет ее домой завтра утром.
– Этот Макгрегор – опасный головорез, – не унимался Эндрю. Отерев рукой горло, он показал всем испачканную кровью ладонь. – Он убийца, как и его отец. Я видел смерть в его глазах! Вы уверены, что он не убьет Камерона?
Тристан не мог взять в толк, зачем ему убивать Камерона, но уже пожалел, что не выбил Эндрю зубы. Он увидел, как от лица Патрика отлила краска, а Изобел покачнулась и схватилась за грудь.
– Изобел! – Тристан бросился к ней, когда она беспомощно уцепилась за руку брата. – Изобел!
Бедняжка задыхалась. Тристан приложил ладонь к ее холодной щеке, с ужасом глядя, как Изобел теряет сознание.
– У нее приступ!
Патрик подхватил сестру на руки и понес в столовую, на ходу давая указания Камерону и Лахлану, что им следует сорвать в саду.
– Но белокопытника больше нет! – жалобно крикнул Джон, кидаясь вместе с братьями к дверям.
– Тогда принеси цветы ромашки, Джон, скорее! Белокопытник помог бы быстрее.
Тристан вспомнил, как Джон с Лахланом рассказывали ему об этом растении, погибшем по его вине. Черт возьми! Это из-за него Изобел лишилась лекарства.
Склонившись над креслом, куда Патрик усадил Изобел, Тристан сжал в ладонях ее холодную руку. Изобел была еще в сознании, в ее широко раскрытых остекленевших глазах застыл испуг. Ноздри ее раздувались, бескровными губами она хватала воздух.
– Что можно сделать? – Тристан посмотрел на Патрика. – Как ей помочь?
Мальчики ворвались в дом и во главе с Камероном ринулись на кухню.
– Мы заварим ей чай, он поможет, да, Бел?
Патрику удалось заставить сестру улыбнуться, и за это Тристан готов был его расцеловать.
Изобел кивнула, сжав ладонь Тристана. Горец поднес к губам ее руку и поцеловал, не обращая внимания на присутствие Патрика и остальных.
Вода не закипала целую вечность, но все время, пока заваривался травяной настой, Тристан сидел рядом с Изобел, успокаивая ее беседой и обещаниями позаботиться о ней. К несказанной радости горца, Изобел дважды улыбнулась.
Эндрю держался в стороне. Он казался испуганным и потрясенным. Кеннеди не рассчитывал, что ему достанется больная жена, вдобавок Тристан вызывал у него бессильную ярость и отвращение.
Приготовив целебный чай, Камерон напоил сестру.
Изобел выпила две чашки горячего настоя, но прошло не меньше часа, прежде чем дыхание ее выровнялось. Когда Изобел заснула, Тристан вместе с Камероном остался у ее постели. Они сидели молча до глубокой ночи, охраняя ее сон. Тишина не вызывала у Тристана ощущения неловкости. Он знал, что застенчивый Камерон предпочитает молчать. Каково же было его удивление, когда перед самым рассветом Кам поднял на него глаза и смущенно кашлянул!
– Вы любите Изобел?
– Я… не хотел ее любить, – ответил горец, встретив взгляд Камерона. – Но люблю.
На губах Кама мелькнула улыбка, такая легкая, что Тристан засомневался, не была ли она плодом его воображения.
– Почему не хотели? Потому что она одна из Фергюссонов?
Тристан покачал головой:
– Нет, из страха.
– Из страха? – В мягкой улыбке Кама не было насмешки. – Не могу поверить, что вы чего-то боитесь.
– Последнего, кого я любил, отняли у меня. Боюсь, я не смогу пережить такое второй раз.
Какое-то время собеседники хранили молчание, прислушиваясь к ровному дыханию Изобел.
– Вы всегда так открыто говорите правду, Тристан?
– Откуда вы знаете, что все сказанное мной – правда?
Кам пожал плечами, глядя на спящую сестру:
– Иногда смотришь на человека и видишь больше, чем он хочет тебе показать.
Тристан улыбнулся:
– Что ж, в таком случае да, я обычно говорю людям правду.
– Честность – похвальное качество.
– Ты ведь слушал мои рассказы о рыцарях Круглого стола, верно, Кам? – рассмеялся горец.
– Да, но, боюсь, не запомнил имена рыцарей также хорошо, как Джон.
– Главное, помнить их достоинства, а не имена.
Камерон кивнул и добавил после недолгого молчания:
– Тристан.
– Да?
– Я люблю Энни Кеннеди.
Тристан задумался, вспоминая, как в последние несколько дней Энни вечно вертелась около него и хихикала, словно игривый котенок, ищущий ласки.
– Я знаю, сейчас она немного увлечена вами.
Тристан хотел было ответить, но Камерон остановил его жестом:
– Если вам удалось завоевать сердце Изобел, вы могли бы помочь мне добиться любви Энни. Что скажете?
Тристан выпрямился в кресле и сделал знак Камерону наклониться ближе.
– Я собираюсь уехать на несколько дней.
– Почему? – тихо спросил Кам. – Я вовсе не хотел сказать…
– Я вернусь, – заверил его горец, – но пока меня не будет, ты должен начать решительные действия.
На следующее утро Изобел беспокойно расхаживала перед горящим камином в гостиной, нервно скручивая передник в тугой узел. Накануне вечером, к тому времени как она пришла в себя после приступа, было уже слишком поздно отправлять Эндрю одного домой, и теперь притихший Кеннеди сидел рядом с Патриком, глядя на Изобел. Все ждали, когда Камерон освободится от утренних обязанностей и присоединится к ним.
– Не понимаю, почему вы все так огорчены отъездом Макгрегора, – произнес Эндрю.
Изобел окинула гостя гневным взглядом и закусила губу. Это Эндрю виноват был во всем случившемся. Она не в первый раз за утро задумалась, как этот безрассудный, несдержанный человек собирается предводительствовать кланом.
– Я не знаю, почему он так внезапно уехал, Эндрю, – раздраженно бросила Изобел. – Он понятия не имел, что его дядю убил не наш отец, пока ты не выкрикнул имя Камерона.
– Откуда мне было знать, что вы говорили Макгрегору, а что нет?
Изобел повернулась к Кеннеди. И как только Патрик мог подумать, что она возьмет себе в мужья этого человека?
– Ты думаешь, Тристан вел бы себя с Камероном так мило и дружелюбно, если бы знал правду? Ты действительно считаешь, что кто-то из нас признался бы сыну этого дьявола Макгрегора в том, что графа Аргайлла убил Камерон?
Произнося эти слова, Изобел почувствовала, как желудок мучительно свело и снова стало трудно дышать. Но в самом деле, разве можно быть таким тупоголовым?
– Я видела его перед отъездом, – тихо произнесла сидевшая возле огня Энни. – Он не сказал, что уезжает, но извинился за то, что испугал меня прошлым вечером.
– Макгрегор не понял смысла моих слов, Изобел, – возразил в свою защиту Кеннеди.
– Он очень умен в отличие от тебя, Эндрю, – сухо заметила Изобел.
«Почему Кеннеди решил, что я убью Камерона? – спросил он себя. – Почему Камерона, а не Патрика или Лахлана?»
– Ты назвал имя Камерона! Макгрегор стал бы мстить лишь тому, кто сразил стрелой его дядю!
– Тристан не знает, что это сделал я, – негромко сказал Камерон и, войдя в комнату, прикрыл за собой дверь.
– Ты был еще ребенком. – Изобел бросилась к брату. Они никогда не говорили о том ужасном дне. Изобел и сейчас не хотелось поднимать этот разговор, но, наверное, настало время. Слишком долго Камерой жил с чувством вины, упрекая себя за смерть отца. – Тебе было меньше лет, чем сейчас Тамасу. Отцу не следовало брать тебя с собой.
Дрожащими руками она обняла брата за плечи. Господь милосердный, тот давний трагический случай слишком дорого обошелся ее семье, как и родным Тристана. Изобел ничего не знала об убийстве графа, пока два дня спустя глава клана Макгрегоров не появился на пороге ее дома, пылая местью. Каллум Макгрегор остановил коня возле дверей и выкрикнул имя ее отца. Испуганные дети бросились наверх, спеша скрыться от дьявольского огня, полыхавшего в глазах горца. Изобел навсегда запомнила тот день и застывшее напряженное лицо отца, выходящего из дверей. Она стояла у окна вместе с Камероном, пока Алекс боролся с Патриком, не давая ему выйти во двор. На ее глазах Арчибальд Фергюссон шагнул навстречу огромному храпящему боевому коню. У Изобел сжалось сердце от ужаса: она подумала, что отец погибнет под копытами, но не могла отвести взгляд. Когда Макгрегор спешился, она попыталась закрыть Камерону глаза. Рядом с отцом горец казался огромным как гора. Могучий и грозный, он молча вытащил меч.
Все еще во власти воспоминаний, Изобел перевела взгляд на Кеннеди. Макгрегоры никогда не заподозрили бы, что роковую стрелу пустил не Арчибальд, если бы не отец Эндрю. Кевин Кеннеди ездил в замок Кемпбелл вместе со старшим Фергюссоном. Зная, что в графа стрелял Камерон, он крикнул, призвал Арчи признаться и этим спасти себе жизнь. Но отец Изобел отказался обвинить своего сына.
Охваченная ужасом, Изобел увидела, как меч Макгрегора пронзил грудь ее отца. Должно быть, она вскрикнула, потому что убийца вскинул голову и встретил ее взгляд. Изобел решила, что теперь дьявол ворвется в дом и зарубит всех остальных, но Макгрегор вскочил на коня и уехал, оставив отца лежать на земле.
О, как она могла потерять голову и забыть об осторожности? Изобел не хотела верить, что была права, с самого начала подозревая Тристана. Неужели горец явился в их дом, потому что отец прислал его узнать истинное имя убийцы? Но почему он уехал еще до рассвета, даже не попрощавшись, взяв лошадь и запас еды на несколько дней? Он исчез сразу после того, как Эндрю выдал имя Камерона.
– Ты последним разговаривал с Тристаном, Кам, – мягко обратилась она к брату. – Он не говорил, куда направился?
Камерон покачал головой:
– Он сказал, что вернется. Это все.
Вернется? Но с кем? С отцом? С целой армией? Изобел закрыла глаза, страх поднимался липкой волной, подступал к горлу, горький как желчь. Она шла в кухню, когда ее окликнул Камерон. Прежде чем повернуться, Изобел вытерла глаза и попыталась скрыть слезы.
– Тристан не причинит нам зла.
– Откуда ты знаешь? Его семья ненавидит нашу вот уже десять лет.
– Он хороший человек.
– Я знаю, но он сказал, что все было бы иначе.
Камерон недоуменно посмотрел на сестру:
– В каком смысле? Что было бы иначе? О чем ты, Бел?
– Я спросила его, стал бы он мстить человеку, виновному в смерти его дяди, если бы убийца был еще жив, и Тристан ответил: «Тогда все было бы иначе».
– Но это не значит…
– Кам, разве ты не видел, как он едва не заколол Эндрю за то, что тот дурно отозвался о Роберте Кемпбелле? Не важно, что сделал для нас Тристан и как мы успели к нему привязаться, он любил дядю больше всего на свете. Он сам мне говорил. Я боюсь, что он станет мстить.
– Тристан любит тебя, Бел. Он признался мне в этом. Этот человек просидел у твоей постели всю ночь.
Изобел вытерла слезы. Ей хотелось думать, что Тристан ее любит. Она почти поверила в это прошлой ночью, когда горец говорил, что сделает ее своей женой. Но если ей и вправду удалось покорить его сердце, он не покинул бы ее на следующее утро после приступа… наутро после того как, возможно, узнал правду.
– Что бы он ни говорил тебе, Кам, и в чем бы ни убеждал всех нас… где он сейчас?
Камерон отвернулся. Ему нечего было сказать в ответ.
27
Медленно тянулись дни, и с каждым часом Изобел все больше охватывал ужас. Она старалась не думать о мчащихся по холмам полчищах Макгрегоров, готовых изрубить в куски ее и братьев, дабы свершилась наконец месть над истинным виновником гибели графа Аргайлла. «Куда же, черт возьми, отправился Тристан, если не домой? – терзалась она неизвестностью. – О, если Макгрегор предал нас, я его убью! Я подам ему отравленное питье, прежде чем меня изрубят на куски». Изобел надеялась, что Господь этого не допустит, и впервые молила Бога не только за Камерона. Она с горечью признавала, что не смогла устоять перед неотразимым очарованием Тристана. Не желая прислушаться к Доводам рассудка, Изобел отметала все сомнения ради его нежных объятий и страстных поцелуев. Стоило ей увидеть, как Тристан работает в поле или учит ее братьев сражаться на мечах, как ее бросало в жар, а щеки начинали пылать. Ей нравился его веселый смех и чарующая улыбка. Но когда горец всю неделю продолжал улыбаться в присутствии Эндрю, она готова была его убить.
Подняв голову от грядок, Изобел хмуро покосилась на холмы. «Господи, пожалуйста, взмолилась она, – сделай так, чтобы он вернулся. Вернулся один».
Камерон, без рубашки, с голым торсом, прошел мимо нее на поле. Изобел обеспокоенно нахмурилась. После отъезда Тристана брат вел себя странно. Казалось, его нисколько не тревожит нависшая над ним угроза. Он всеми силами старался произвести впечатление на Энни Кеннеди. По вечерам он приносил ей теплый мед в гостиную и смело садился рядом побеседовать. Он был уже не так молчалив, как раньше, хотя и не многословен. Его по-прежнему окружала аура таинственности. В Камероне произошла перемена. Мало того что теперь он расхаживал по двору без рубашки, взгляд его все чаще задерживался на Энни, и самое удивительное, Кам уже не прятал робко глаза, опуская длинные густые ресницы, стоило даме сердца заметить его внимание.
Изобел хотелось бы порадоваться за брата, особенно с тех пор как его новая тактика стала приносить заметные плоды – Энни попросила позволения остаться еще на неделю, – но тревога не отпускала. Предчувствие опасности лишало ее покоя.
– Если они поженятся и Эндрю станет приходить сюда через день, – заявила она Патрику вечером в гостиной, в то время как Камерон с Энни тихонько смеялись, сидя у огня, – я все равно не выйду замуж за Кеннеди.
– Тогда за кого ты хотела бы выйти? – спросил Патрик, передвинув фигуру на шахматной доске.
– Что? – Изобел удивленно подняла глаза от шахмат. – А ты не возражаешь?
– Я бы не позволил тебе стать женой Эндрю. Он так же несдержан и безрассуден, как Алекс. Недавно мы все в этом убедились. К тому же я не хочу, чтобы ты вышла замуж за мужчину только потому, что на сегодня он единственный подходящий жених.
– Я рада, что ты передумал.
Патрик пожал плечами и тихо произнес:
– Я изменил свое решение еще до того, как Эндрю начал задирать Тристана и горец едва не перерезал ему горло у нас в холле.
– О!
Изобел с любопытством посмотрела на брата.
– Несколько дней назад мы с Тристаном говорили о тебе. Он сказал, что ты медленно угаснешь замужем за тем, кто не будет любить тебя неистово и страстно.
Изобел бессильно осела в кресле.
«Неистово и страстно». Именно так и жил Тристан, так он любил бы женщину, похитившую его сердце.
Изобел захотелось расплакаться. Она никогда не задумывалась о замужестве, не мечтала о том, чтобы в ее жизни появился мужчина. Ей вполне хватало шести братьев. Но стоило Тристану переступить порог ее дома, и все изменилось. Лукавая ямочка на щеке горца и его жаркие поцелуи перевернули ее жизнь и разбили сердце. Горец пробудил в ней чувства, о существовании которых она даже не подозревала. Изобел узнала, что такое волнение, восторг и ярость. Впервые в жизни она почувствовала себя не заботливой сестрой или нянькой, а женщиной.
– Тристан сказал правду. Я потеряла бы вкус к жизни и угасла.
– Я знаю, – кивнул Патрик. – Прости, что мне понадобилась помощь Тристана, чтобы это понять. Как оказалось, он знает мою сестру лучше, чем я.
«Да, наверное, так и есть», – обреченно подумала Изобел. Тристан проник в ее мысли и… завладел ее душой.
– Почему он уехал, как ты думаешь? – спросила она Патрика, забыв о шахматной партии.
– Не знаю. Но я не допускаю мысли, что Тристан спас Алекса от своей семьи, Тамаса от него самого и всех нас от Каннингемов, чтобы потом навлечь беду на наш дом. Верь в него, Бел. Я ему доверяю.
– Больше всего на свете я хотела бы ему верить, – призналась Изобел.
Прошло еще два дня, но Тристан все не возвращался. Тоска по нему пересилила страх Изобел. Дни без него тянулись уныло и монотонно. Братья Фергюссон тоже скучали по горцу. Лишившись помощника, Патрик работал в поле до самой ночи, ему не хватало времени даже на то, чтобы завершить партию в шахматы. Джон постоянно вспоминал о Тристане, бесконечно пересказывая, что говорил горец по тому или иному поводу. Это доводило Изобел до исступления. Один лишь Тамас обрадовался исчезновению горца, хотя пропажа пращи немного омрачила его восторг.
К концу седьмого дня после отъезда гостя Фергюссоны начали подозревать, что Тристан уже не вернется, и когда Джон ворвался в кухню с криком, что со стороны холмов приближается всадник, Изобел едва не выронила из рук миску с тушеной крольчатиной.
– Это Тристан? Он один?
Не дожидаясь ответа, она бросилась к двери и распахнула ее настежь. При виде горца, спешившегося в нескольких ярдах от крыльца, Изобел застыла, не в силах двинуться с места. Тристан приехал один, но братья Фергюссон тотчас окружили его и принялись забрасывать вопросами. Все тепло улыбались, приветствуя гостя.
Великий Боже, Изобел пыталась забыть, как прекрасен Тристан, но, увидев его вновь, пошатнулась, словно в грудь ей ударило пушечное ядро. Горец тряхнул головой, отбросив назад спутанные волосы, и повернулся к Изобел, как будто услышал, как колотится ее сердце в груди. Их взгляды встретились, и улыбка Тристана стала еще шире. Казалось, весь остальной мир вдруг перестал для него существовать. В глазах его сияло счастье, словно, увидев Изобел, он вновь обрел радость жизни. Прежде ни один мужчина не смотрел на нее так. Ей хотелось подбежать к нему, но Джон ее опередил. Тристан приветствовал мальчика с такой нежностью, что у Изобел перехватило дыхание. Неужели он действительно ее любит? Любит их всех?
Изобел медленно направилась к Тристану, не желая прерывать его оживленную беседу с Джоном.
– Мы думали, вы уже не вернетесь, – выпалил Джон и рассмеялся, когда горец ласково взъерошил ему волосы на макушке. – Где вы были?
Тристан посмотрел на Изобел, и она замерла.
– Значит, вы без меня скучали?
Изобел не ответила. Она словно онемела. Казалось, стоит ей открыть рот, и сердце выпорхнет из груди. Она сердилась на Тристана за его внезапное исчезновение, ее пугала неизвестность – ведь горец не рассказал, куда ездил, – но была так счастлива его видеть, что едва стояла на подгибающихся ногах.
– Да, нам вас не хватало, – поспешил заверить гостя Джон, избавив сестру от необходимости отвечать. – Сестра боялась, что вы вернулись домой.
Изобел открыла было рот, чтобы возразить, но Тристан с виноватой улыбкой повернулся и снял с лошади поклажу – притороченную к седлу большую суму, рядом с которой крепился длинный сверток.
– Я ездил на рынок в Глазго. Он попался мне на глаза, когда мы с семьей возвращались из Англии.
– В Глазго? – изумленно прошептала Изобел. – Но зачем?
– За этим, – ответил Тристан, доставая из сумы еще один мешок, перевязанный бечевкой.
– Что это?
– Белокопытник.
Горец протянул растение Изобел.
Она не двинулась с места. О, как она могла в нем сомневаться? Тристан поехал не к отцу, а отправился в Глазго. Ради нее. Чтобы привезти ей драгоценный белокопытник.
Не в силах произнести ни слова, Изобел смотрела на дар Тристана затуманенными от слез глазами.
– Я говорил с торговцем, он сказал, что при вашем недомогании помогает также коровяк; я купил и его тоже, на всякий случай. А еще…
Изобел обняла его за шею, и Тристан замолчал, не закончив фразу. У него перехватило дыхание.
– Спасибо, – шепнула она, чувствуя, как Тристан сжимает ее в объятиях.
Изобел захлестнула волна небывалого счастья: он не предал ее семью.
– Тристан?
Услышав голос Джона, Изобел смущенно высвободилась.
– А мне вы что-нибудь привезли из Глазго?
– Джон! – возмущенно воскликнула Изобел.
Тристан весело рассмеялся в ответ:
– Конечно, Джон. Я о тебе не забыл.
Изобел моргнула, пытаясь сдержать слезы. Ну почему она плачет как последняя дуреха? Каждое слово Тристана убеждало ее в его любви и верности.
– Идем скорее. – Горец ласково подтолкнул Джона к дверям. – Посмотришь, что я тебе привез.
Подошел Камерон, чтобы помочь Тристану отнести в дом покупки. Горец обнял его за плечи:
– Как у тебя дела, Камерон? Ты сделал, как я сказал?
– Да.
Кам улыбнулся, немного застенчиво, но дружески. Его былое недоверие исчезло без следа.
– И что же?
– Энни позволила мне ухаживать за ней.
Изобел увидела, как Тристан и Камерон рассмеялись, обменявшись заговорщическими взглядами. Она подозревала, что неожиданная храбрость брата как-то связана с Тристаном. Должно быть, Камерон обратился к горцу за помощью, и тот дал ему совет, как покорить сердце Энни.
Похоже, Тристан не уловил смысл слой Эндрю. А может быть, догадался, но решил, что это не важно. Впрочем, надеяться на это не следовало.
– Мне нравится, когда я оказываюсь прав, – усмехнулся Патрик, встав рядом с сестрой. Рука об руку они направились к дому, следуя позади Тристана и остальных. – Он вовсе не такой, как мы вначале подумали, верно, Бел?
Да, хотя Изобел еще при первой встрече разглядела в нем рыцаря, а позднее не позволяла себе поверить, что один из Макгрегоров может быть таким добрым, внимательным, чутким, таким… благородным. Но Тристан был не похож на свою родню. К удивлению Изобел, он оказался совсем другим. Неизмеримо лучше.
