Текст книги "Соблазненная Горцем"
Автор книги: Пола Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
38
Покои Тристана оказались совсем не такими, как ожидала Изобел.
Прежде всего она воображала себе его кровать покрытой мехами или шелками в угоду молодым леди, посещавшим Тристана в прошлом. Изобел с удивлением обнаружила, что скромное ложе ее возлюбленного не многим больше кровати Алекса. На двух узких окнах, прорезанных в западной стене, не было штор, которые сохраняли бы тепло и приглушали неумолчный шум волн, перекатывавшихся внизу, в заливе Камас-Фьонна-риг. Потертая шахматная доска лежала, забытая, на столе в углу, многих фигур не хватало.
На первый взгляд могло показаться, что живущий здесь человек небрежен и рассеян, но когда Изобел пересекла комнату и подошла к холодному, покрытому сажей камину, то заметила висевшие на стене старинные мечи и резные книжные полки из драгоценного орехового дерева, аккуратно заставленные рядами книг. Она улыбнулась, разглядывая сверкающее оружие. Тристан бережно заботился о вещах, которыми дорожил.
– Это мечи моего дяди, – сказал горец, встав рядом с Изобел.
– Я так и подумала.
Она повернулась и направилась к окну. Ее смущала близость Тристана, тепло его тела, нежные прикосновения, знакомый запах. Мысли Изобел путались, ускользали.
– Тристан, я… не могу позволить тебе лишиться семьи из-за меня.
Тристан не двинулся с места и остался стоять посреди комнаты, один, как всегда, ведь большую часть жизни он прожил в одиночестве.
– Ты моя семья, Изобел. Ты и твои братья. Вы для меня все, о большем нельзя и мечтать.
– Но это неправда. Ты жертвуешь слишком многим, пытаясь помочь моим близким. Тобой движет благородство. Но, я боюсь, тебя ждет неудача. В конце концов ты останешься один с нами…
– Ничего другого мне и не нужно.
– Нет. – Изобел повернулась к Тристану, в глазах ее блестели слезы. – Честь и благородство делают тебя тем, кто ты есть. Разве можешь ты предать свою семью? Ты ведь слышал, что сказала твоя матушка…
– Это их выбор, не мой. – Тристан бросился к Изобел, в два стремительных прыжка преодолев разделявшее их расстояние. – Только рядом с тобой я вновь становлюсь самим собой. Мне нужна лишь ты одна.
– Есть еще кое-что, о чем я тебе прежде не говорила. – Изобел отвела глаза, не в силах выдержать горящий взгляд Тристана. – И это меняет все.
– Я уже знаю, что стрелу в моего дядю пустил Камерон. – Тристан нежно обнял помертвевшую от ужаса Изобел. – Твой брат сказал мне об этом на постоялом дворе. Это не важно, поверь. – Обхватив ладонями мокрое от слез лицо Изобел, горец заглянул ей в глаза. – Я люблю тебя больше жизни, и ничто этого не изменит.
Тристан узнал ее тайну, но остался верен своей любви. Изобел улыбнулась, задыхаясь от счастья. Ни одна прекрасная дама из книг Тристана не любила своего рыцаря так сильно. Но…
– Но если твои родители узнают правду и снова ополчатся на нас, разве ты сможешь занять нашу сторону?
– Они не узнают. И никогда не выступят против вас. Мой отец вовсе не тот, кем представлялся мне. Но даже если я ошибаюсь, Изобел, я без колебаний встану на вашу защиту, ибо я сделал правильный выбор.
Тристан обещал развеять страхи Изобел, прогнать прочь печали, наполнив ее сердце радостью, и он сдержал слово. Наконец-то она вздохнула свободно, полной грудью, а ее любовь, не омраченная тревогой и подозрениями, засияла ярче самого солнца. Нет, теперь она не оставит Тристана и сразится с любым, кто попытается разлучить ее с любимым.
– Я сделаю все, чтобы ты был счастлив, Тристан.
– Ты уже сделала меня счастливым.
Он наклонился и поцеловал ее. Изобел обвила его шею руками.
– Я должен послать за священником, – прошептал Тристан, чуть отстраняясь.
– Священник подождет.
Глаза Тристана сверкнули, соблазнительная ямочка на щеке обозначилась резче. Его жаркое дыхание обожгло губы Изобел, а в следующее мгновение он уже целовал ее, страстно, неистово, словно бросая вызов всему миру. Его жадный язык скользнул в глубину ее рта, и из груди Изобел вырвался стон блаженства. Мысли ее путались, но Изобел это нравилось. Она вверила себя Тристану, зная, что он не позволит никому встать между ними.
– Я не могу ждать… – задыхаясь, простонала она.
Тристан рассмеялся и, подхватив Изобел на руки, отнес к кровати.
Он медленно раздел ее, осыпая поцелуями, шепча нежные слова, повторяя снова и снова, как она прекрасна и желанна. Страстные касания его губ заставили Изобел затрепетать. В мягком сиянии свечей искусные пальцы Тристана ласкали ее плоть, пробуждая огонь в ее крови. Желание отдать ему всю себя без остатка овладело Изобел. Густые волосы Тристана коснулись ее щеки, и Изобел обдало жаром, ненасытная жажда обладания бурлила в ней, словно кипящая лава. Она попыталась объяснить Тристану, что с ней творится, и из горла его вырвалось глухое рычание.
– Сколько мне еще ждать? – пролепетала она.
Тристан с улыбкой приподнялся над ней будто языческий вождь, готовый взять то, что принадлежит ему по праву.
– Не слишком долго, – пообещал он, развязывая пояс.
Под ее жадным взглядом он сорвал с себя одежду, и ладони Изобел легли на его поджарый живот. Робкое прикосновение к его восставшей плоти заставило ее замереть от восторга и смущения. Она никогда прежде не прикасалась к мужчине так смело. Ободренная вырвавшимся у него хриплым стоном, Изобел осторожно погладила его жезл. Тристан закрыл глаза и распростерся на простынях, закинув руки за голову. Его плоть вздымалась вверх, словно боевое копье, пробуждая в Изобел самые нескромные фантазии. Ей захотелось взобраться на него и оседлать, но она осмелилась лишь обнять ладонью его жезл, изумляясь удивительному сочетанию нежности атласа и крепости стали.
Тристан наблюдал за ней из-под полуприкрытых век. Его рука легла на ее ладонь и сжала. Когда на его плоти показалась шелковистая ниточка влаги, он вытянул ноги и запрокинул голову.
– Иди сюда, – прошептал он хриплым от желания голосом.
– Да, любовь моя.
– Иди ко мне.
Взяв Изобел за бедра, он привлек ее к себе.
Их тела сплетались и расплетались в исступленном страстном ритме. Губы Тристана ласкали соски Изобел, а руки, сжимавшие ее бедра, двигались вверх и вниз. Когда Тристан вытянулся и замер, Изобел окинула взглядом его гибкое мускулистое тело и приникла к нему теснее. Дрожь блаженства пробежала по его мышцам, вдоль выгнутой спины, и Изобел пронзила острая радость: она сумела доставить ему наслаждение. Она обвела языком сосок Тристана и горец улыбнулся, погружая пальцы в ее спутанные волосы. Притянув Изобел к себе, он властно поцеловал ее в губы. Его ладонь скользнула по ее спине, и их объятие стало еще теснее. Согнув колени, Тристан сделал выпад, глубже проникая в ее тугую плоть.
Волна блаженства захлестнула Изобел. Тяжело дыша, она беспомощно обмякла в руках Тристана, ощущая упругую твердость его бедер, мощь его объятий, жар жезла, пронзающего ее лоно.
Тристан запрокинул голову, стиснув зубы.
– Я люблю тебя, – шепнула Изобел, чувствуя, как внутри ее разливается его горячее семя, слыша его прерывистое дыхание, видя счастливую улыбку на его губах.
Позднее Тристан распорядился, чтобы им приготовили ванну в его покоях. Он забрался в воду вместе с Изобел, как и обещал. Усевшись позади нее, он нежно сжал ее в объятиях.
Положив голову ему на плечо, Изобел ласково провела пальцем по его голени, вспоминая, как ей пришлось разрезать на нем сапог, чтобы достать стрелу, пущенную Джоном. Рана давно зажила, остался лишь узкий шрам.
– Я однажды приснилась тебе, – улыбнулась Изобел, вернувшись мыслями к той ночи, когда Тристан, еще не оправившийся от удара… вернее, нескольких ударов по голове, звал ее по имени.
– Ты часто мне снилась.
Тристан отвел ее волосы и прижался губами к затылку. По спине Изобел пробежала приятная дрожь.
– Расскажи, почему ты затеял это опасное путешествие, явился ко мне в дом?
– Все из-за твоих лодыжек.
– Моих лодыжек?
Изобел подняла ногу над водой, выставив на обозрение стройную щиколотку.
– Да. – Тристан крепко обнял Изобел и поцеловал в шею. – Все наши беседы заканчивались тем, что ты убегала от меня, а мне оставалось лишь восхищенно любоваться твоими лодыжками.
Изобел на мгновение задумалась, а затем повернулась к Тристану, прильнув к нему грудью.
– Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
– Только когда говорю о своей любви к тебе, Изобел.
– И я люблю тебя, Тристан.
Чуть позже Изобел проснулась одна в постели Тристана. Солнце за окном уже зашло за горизонт. Она села на кровати, натянув на плечи покрывало. Интересно, где Тристан? Хорошо бы он принес что-нибудь поесть. Изобел изрядно проголодалась, но мысль о том, чтобы выйти из комнаты и наткнуться на кого-то из Макгрегоров, а в особенности на мать Тристана, приводила ее в ужас.
Медленно тянулись минуты, а Тристан все не появлялся. Наконец Изобел собралась с силами и встала. Ей страшно не хотелось надевать грязное, запыленное платье. Оглядев комнату, Изобел обнаружила, что ее одежда исчезла.
Вместо ее дорожного наряда на спинке кровати висело платье из неокрашенной шерсти ягненка, на полу стояли кожаные туфли. Взяв платье, Изобел с восхищением погладила мягкую, шелковистую ткань и поднесла его поближе к одной из зажженных свечей, чтобы разглядеть вышивку. Изящные золотые стежки повторяли рисунок широкого плетеного пояса, который следовало носить низко на бедрах. Кто оставил ей этот восхитительный наряд? Отмахнувшись от этой мысли, Изобел поспешно надела платье. Никогда в жизни ей не доводилось примерять такую красивую одежду. Платье прекрасно подошло, туго обтянув талию. Нежная ткань приятно согревала кожу, и Изобел тотчас повеселела. Пригладив рукой темно-рыжие кудри, она проворно натянула туфли и вышла из комнаты.
– О, добрый вечер, миледи. – Женщина, сидевшая в огромном кресле возле двери, поднялась на ноги. – Я не знала, что вы уже проснулись. Меня зовут Элис. Я провожу вас в большой зал.
Большой зал. Все они будут там. Десятки, а то и сотни Макгрегоров. Ничего, она это выдержит. Ради Тристана она выдержит все. По крайней мере она успела смыть с себя грязь.
– Спасибо, Элис. Это вы оставили для меня платье?
– Нет, миледи. Его оставила Мэгги. Она сказала, что на вас этот наряд будет дивно смотреться, и оказалась права.
Тетя Тристана выбрала для нее платье? Изобел не знала, что и думать. В любом случае Мэгги совершила добрый поступок, и Изобел решила непременно поблагодарить ее при случае.
Она спустилась по лестнице вслед за Элис, но остановилась, увидев в конце длинного коридора Тристана, стоявшего рядом с отцом.
– Да, – добродушно рассмеялась Элис. – У многих при виде его перехватывает дыхание.
Изобел улыбнулась и кивнула, соглашаясь. В английском ли наряде или в облачении шотландского горца, как сейчас, Тристан казался воплощением мужской красоты.
– Все дети предводителя клана истинные красавцы, – добавила Элис с легкой дрожью в голосе. – Как и их отец. – Словно мысленно одернув себя, пожилая служанка отвела взгляд от лэрда и улыбнулась Тристану: – Но этот сынок лучше остальных сознает свое очарование.
Изобел снова кивнула. Она уже подумывала, не спросить ли Элис, сколько девушек в Кэмлохлине готовятся выцарапать ей глаза, но в это мгновение Тристан с отцом обнялись.
– Что я вижу? – послышался веселый голос Уилла у нее за спиной. Изобел сморгнула выступившие на глазах слезы и обернулась. – Ты обнимаешь мужчину, а твоя девушка, прекрасная, как само солнце, стоит рядом?
Тристан перевел взгляд на Изобел, и она тотчас забыла об Уилле и остальных. В наступившей тишине влюбленные смотрели друг на друга, вспоминая пережитые минуты близости. В спальне наверху им довелось испытать мгновения истинного счастья.
Улыбка Тристана стала шире, когда его затуманенный взор скользнул по стройной фигуре Изобел, облаченной в новое платье.
– Мой сын вернулся ко мне, Уилл, – сказал лэрд, обнимая Тристана за плечи. – Элис, скажи повару, пускай откроет еще одну бочку с элем. У нас сегодня двойной повод для веселья.
Взяв Изобел под руку, Уилл подвел ее к Тристану и лукаво подмигнул:
– Солнце кажется тусклым и бледным в сравнении с тобой, любовь моя.
Тристан поднес к губам ее руку и нежно поцеловал запястье.
Изобел покраснела, опустив ресницы, боясь поднять глаза. Больше всего на свете ей хотелось броситься в объятия Тристана, не заботясь о том, что о ней подумают.
– Кажется, нас ожидает какое-то празднество? – проговорила она, стараясь сдержать дрожь.
– Да, мы празднуем нашу помолвку. Отец О'Доннелл будет здесь завтра.
Изобел метнула на Тристана испуганный взгляд:
– Но твоя матушка…
– Она ждет вас за столом, – вмешался лэрд. – Поговорив с вашим братом, мы…
– С моим братом? – улыбнулась Изобел. – Что такого мог сказать Тамас…
– Это был Камерон, а не Тамас, – поправил ее Каллум. – Он рассказал нам, что случилось той ночью, мисс Фергюссон. Кейти поплакала, но…
Макгрегор продолжал говорить, но Изобел не слышала ни слова: все заглушал бешеный стук крови в ушах. Дыхание ее прервалось, грудь словно сдавило обручем.
Кам рассказал им правду? Признался во всем? И он еще жив? Повернувшись к Тристану, Изобел упала без чувств.
39
Изобел очнулась в кровати Тристана, но страшное воспоминание о признании Камерона мгновенно нахлынуло на нее, заставив похолодеть от ужаса. Он сказал им! Нет! Не может быть! Открыв глаза, она оттолкнула руки, пытавшиеся удержать ее в постели.
– Все хорошо, любовь моя, – ласково проговорил Тристан, склоняясь над ней.
Тристан сошел с ума? Разве может быть все хорошо, когда случилось непоправимое? Десять долгих лет она хранила тайну брата, дрожа от страха, зная, что стоит Макгрегорам узнать правду о смерти графа Аргайлла, и они явятся за Камероном.
– Где мой брат? – закричала она. – Где Камерон?
– Позволь мне поговорить с ней, – послышался женский голос из-за спины Тристана, – Оставь нас.
Подавив рыдание, Изобел проводила глазами возлюбленного. Ей хотелось позвать его и упросить отвезти ее домой вместе с братьями. Когда Тристан исчез за дверью, Изобел подняла полные слез глаза на его мать, сидевшую на кровати, и закрыла лицо ладонями.
– Мой брат был еще ребенком. – Изобел горько заплакала. – Он пытался защитить отца. Кам даже не понял, в кого выстрелил.
– Я знаю.
– Пожалуйста, умоляю вас, пощадите его. Я не смогу жить, если…
– Не плачьте, дорогая. – Кейт Макгрегор, нежно улыбаясь, отвела от лица ее руки. – Никто не причинит зла вашему брату.
Больше всего на свете Изобел хотела бы поверить ей. Но как такое возможно? Ведь всего несколько часов назад эта женщина не скрывала своей ненависти к детям Арчибальда Фергюссона.
– Ваш брат сказал нам, что вы оба видели, как Каллум убил вашего отца, – тихо произнесла жена лэрда. Воспоминания о прошлом затуманили ее взгляд. – Вам было всего десять лет. Вы осиротели даже раньше, чем я.
– Каму было восемь, – прошептала Изобел, надеясь, что Макгрегоры сжалятся над ее братом.
– Я понимаю, что вы думаете о моем муже, но он вовсе не чудовище. Каллум не стал бы мстить юноше за то, что тот совершил еще ребенком, даже если детский проступок обернулся трагедией. Да и я никогда не допустила бы этого.
Изобел охватило желание броситься к бойнице и закричать от радости. Неужели это правда? Макгрегоры узнали правду, и Каму ничто не грозит? Она зарыдала, словно сбросила наконец со своих плеч десять лет тревоги и страха.
– Я по-прежнему горюю о брате, – продолжила Кейт. По щекам ее катились слезы. – Но теперь, когда я знаю, что его убили не из бессмысленной злобы, у меня стало легче на душе. Вы бы поняли, как это важно, если бы были знакомы с Робертом.
– У меня такое чувство, будто я его знала, – мягко проговорила Изобел, садясь на кровати. – И насколько я могу судить по рассказам, Тристан очень похож на дядю.
– Верно, – согласилась мать. – Я всегда замечала их сходство. Беда в том, что сам Тристан этого не понимал. – Кейт порывисто сжала руки Изобел. – Пожалуйста, простите меня за то, что я была с вами так жестока и неприветлива. Должно быть, вы удивительная девушка, если сумели завоевать любовь моего сына. Многие до вас пытались, но безуспешно.
– Я вовсе не добивалась его любви, – честно призналась Изобел. – Это Тристан покорил меня. Он терпеливо и настойчиво боролся с моими страхами, гневом и недоверием и победил их своей добротой, веселостью и честностью. Миледи, ваш сын самый благородный человек из всех, кого я встречала.
Кейт посмотрела на Изобел, и глаза ее вновь наполнились слезами.
– Многие не согласятся с вами.
– Значит, они его не знают, и в этом их несчастье.
– Да, – кивнула мать. – Вы правы.
Дверь распахнулась, и обе женщины улыбнулись при виде Мэгги. Сестра Каллума вошла в комнату, ведя за собой прелестную, как фея, девушку небольшого роста.
– Значит, вы пришли в себя. – Подойдя к кровати, Мэгги окинула Изобел участливым взглядом. – Тристан боялся, что у вас приступ удушья, но я заверила его, что это просто обморок. Вам понравилось платье?
– Да, очень. Это ваша вышивка?
– Я люблю заниматься рукоделием, когда выдается свободная минутка. Этот наряд я расшила для Давины, но она захотела отдать его вам.
Подняв глаза, Изобел улыбнулась очаровательной жене Роберта, красавице с чудесными светлыми волосами жемчужного оттенка, похожей на ангела с сияющим нимбом над головой. Ее огромные, широко расставленные глаза казались слишком большими для изящного лица с тонкими чертами. Если бы Изобел не видела, как брат Тристана подхватил Давину на руки, вернувшись домой, ни за что не поверила бы, что эта миниатюрная хрупкая женщина принадлежит великану горцу.
– Надеюсь, вы присоединитесь к нам в большом зале сегодня вечером.
– Вы очень добры…
– Давина, любовь моя, где ты? – позвал Роберт из холла.
Белокурая фея тихонько взвизгнула и со смехом бросилась к дверям.
– Не говорите ему, что видели меня.
Кейт, улыбаясь, махнула рукой, а Мэгги выразительно закатила глаза.
– Она… любит шутки и забавные розыгрыши, – объяснила Кейт Изобел. – Моему старшему сыну давно не хватало в жизни веселья и радости.
– Она прелестна, – прошептала Изобел.
– И ты тоже, дочка. А теперь пойдем присоединимся к остальным и будем праздновать.
Взяв Изобел под руку, Кейт повела ее за собой. Вот уже десять лет никто не называл ее дочерью.
В главном зале царило шумное веселье. Наверное, именно это больше всего и понравилось Изобел в Кэмлохлине. Первый день, проведенный здесь, навсегда останется в ее памяти. Пиршественный зал во дворце Уайтхолл вмещал больше гостей, но лишь немногие из них были горцами с их любовью к крепкому виски и громким песням. Большинство мужчин, сидевших или стоявших возле столов, отличались хорошими манерами, но стоило соседу отпустить грубое или бесцеремонное замечание, как они тут же забывали об учтивости.
Вино, виски и эль текли здесь рекой, как и разговоры, хотя чтобы быть услышанным, приходилось кричать. Сев вместе с Тристаном за стол предводителя клана, Изобел с радостью увидела рядом своих братьев. Ее не удивило, что Тамас чувствовал себя вольготно в окружении Макгрегоров. Он во многом походил на них, такой же дерзкий, упрямый и бесстрашный. Но Камерон, казалось, тоже держался свободно, хотя глаза его смотрели немного робко из-под длинных ресниц, когда лэрд знакомил его со своим шумливым кланом. Однако ближе к середине вечера Кам уже искренне и беззаботно смеялся вместе со всеми. Он получил прощение, которого так долго ждал. Изобел поклялась в душе, что всегда будет благодарна Макгрегорам за их доброту.
Она дважды поднималась из-за стола. Вначале Мэгги представила ее нескольким самым близким друзьям, а потом Давина познакомила ее с местной портнихой. Пока портниха бодрой скороговоркой перечисляла десятки названий цветов, в которые можно окрасить шерсть, Изобел заметила, как Тристан подошел к хорошенькой девушке с темными волосами и обиженно надутыми губами.
– Это Кейтлин Маккиннон, – сообщила Давина, проследив за ее взглядом. – Можете не беспокоиться на ее счет. Вернувшись из Англии, Тристан не обменялся с ней и парой слов. Он говорил только о вас.
– Обо мне?
– Да, он рассказал мне о вас и добавил, что садовым цветам предпочитает дикие.
Изобел рассмеялась. Да, это в духе Тристана, он вполне мог сказать нечто подобное. Она посмотрела на Кейтлин с жалостью. Как больно, должно быть, его потерять…
– Она любила его?
– Думаю, да, – честно призналась Давина.
– Тогда хорошо, что Тристан решил поговорить с ней. – Изобел снова повернулась к портнихе. – Изумрудно-зеленый – чудесный цвет.
Тристан отошел от Кейтлин, как только Изобел вновь направилась к столу. Они встретились посреди зала. На губах Тристана играла улыбка, глаза сверкали опасным огнем.
– У скольких еще женщин ты собираешься вымаливать прощение?
Тристан рассмеялся, а после изящно наклонился и поцеловал Изобел в шею.
– Только у тех, кто способен толкнуть тебя в горящий камин.
– О, мой благородный рыцарь в сверкающих доспехах!
Тристан учтиво поклонился, заложив руку за спину:
– Всегда к вашим услугам, моя прекрасная дама.
Когда Изобел продолжила путь, Тристан ускорил шаг и, обняв ее рукой за талию, шепнул на ухо:
– Готов служить вам душой и телом. Вы предпочитаете язык или что-нибудь потверже?
– Тристан! – Густо покраснев, Изобел ущипнула горца за бок, а заметив взгляд Кейт, улыбнулась в ответ. – Твои родители сидят всего в нескольких шагах от нас.
– Тогда пойдем скорее в постель, мне не терпится тебя обнять.
Смущенно закашлявшись, Изобел покосилась на сидевшую рядом Давину.
– Ты же дал слово Камерону, что пошлешь за священником.
– Я обещал ему найти священника как можно скорее. И сдержал слово. – Тристан лукаво ухмыльнулся. – Я пытался дождаться прихода священника, но ты, моя прелесть, не пожелала ждать.
Изобел снова залилась румянцем, зная, что Тристан прав.
– Что ж, на этот раз придется подождать.
Тристан наклонил голову, почти касаясь губами ее губ.
– Тебе нравится меня мучить.
– Разве что самую малость, – призналась Изобел с проказливой улыбкой. – Не бойся, это ненадолго.
Провожая глазами Изобел, Тристан залюбовался плавным покачиванием ее бедер. О, как бы ему хотелось прижаться к ним губами! Черт возьми, новое платье необыкновенно шло ей. Кремовый цвет подчеркивал белизну ее кожи, а мягкая ткань облегала все женственные округлости фигуры. И все же Тристана одолевало желание сорвать с нее одежду и изведать на вкус каждую клеточку ее тела.
Стремясь быть как можно ближе к ней, он подошел к столу, где сидела его семья, и занял место возле Изобел. Она разговаривала с Финном. Не в силах отвести глаз от чувственного изгиба ее шеи, Тристан наклонился и вдохнул аромат ее кожи. После ванны от нее пахло свежестью, но к этому запаху примешивался легкий дух его самого, их недавней близости. Тристан выпрямился, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не подхватить Изобел на руки и не унести наверх, в спальню.
Пиршество подходило к концу. Большинство мужчин в зале крепко выпили и едва держались на стульях. Но родичи Тристана, сидевшие с ним за одним столом, продолжали весело смеяться и пить, не выказывая ни малейших признаков усталости. Конечно, Ангус и Броуди Макгрегоры могли бы выпить до капли все виски в Кэмлохлине, а после одержать победу на поле боя.
Когда в зале стало заметно тише, женщины за столом, включая и Изобел, принялись увлеченно обсуждать домашние заботы, от рукоделия до воспитания детей, а мужчины неизбежно перешли к разговорам о битвах. Тристан нетерпеливо ерзал на стуле, не проявляя интереса к беседе. Его мысли занимало лишь одно: как поскорее затащить в постель свою нареченную. Но на эту тему никто не заговаривал.
– Расскажите нам о своем доме, Изобел.
Тристан окинул мать угрюмым взглядом, на что та не обратила ни малейшего внимания, и, потянувшись за кубком Ангуса, осушил его до дна, прежде чем кузен успел повернуться.
– Выходит, вы всемером делаете всю работу? – спросил Каллум. – И у вас нет арендаторов, которые могли бы помочь?
Тристан посмотрел на отца осоловелыми глазами (напиток Ангуса оказался чертовски крепким) и улыбнулся Тамасу – самый младший воин за столом, прижавшись к мощному плечу вождя клана, изо всех сил старался не заснуть.
– Все арендаторы покинули нас после…
Изобел не договорила фразу, но в этом не было нужды. Сидящие за столом тотчас угадали причину и притихли.
– Патрику не помешала бы помощь, отец, – заговорил Тристан. – Теперь, когда мы станем родней…
– Конечно, – с готовностью согласился Каллум. – Возьмите с собой столько людей, сколько нужно.
Изобел одарила Тристана сияющей благодарной улыбкой, отчего у него еще больше закружилась голова. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она уже повернулась к его отцу:
– Вы очень добры. Позвольте мне поблагодарить вас за те дары, что вы присылали нам все эти годы. Я не знала, что они от вас, но благодаря им нам удалось пережить самые трудные времена.
Лэрд неловко кивнул. Он казался немного смущенным, словно его уличили в мягкосердечии. Едва ли это было для кого-то тайной, но ни один человек в Кэмлохлине не осмелился бы открыто заявить, что у всесильного дьявола Макгрегора есть сердце. Грозный вождь был человеком чести. Тристан с радостью убедился в этом. Он наконец набрался решимости поговорить с отцом о том, что так долго его мучило, и словно сбросил с плеч тяжкий груз. Его переполняло счастье: он открыл свое сердце двум самым близким людям, воспитавшим его. После десяти лет мучительных поисков Тристан вновь обрел отца. Долгие годы он изображал из себя шута. В душе его жил страх: Тристан мечтал стать похожим на дядю, но не верил, что сможет. Он мучительно боялся, что ему никогда не стать воином, которым хотел его видеть отец.
Но даже у воинов есть честь.
Теперь его раны исцелились. И это заслуга Изобел.
– Тамас уснул, – заметил он.
Явная радость в голосе выдавала его с головой; по крайней мере Изобел верно угадала его мысли.
– Мы с Изобел отнесем его в постель.
Тристан встал, потянув Изобел за собой. Ее пылающие щеки привлекли внимание еще одного горца.
– С каких это пор, – насмешливо ухмыльнулся Уилл, когда Тристан обогнул стол, чтобы взять на руки Тамаса, – ты ищешь повод, чтобы выйти из-за стола и отправиться по своим делам?
Глаза Тристана сверкнули вызовом, и Роб печально скривился. Он слишком хорошо знал, что сейчас последует. Даже встав на праведный путь, брат остался прежним Тристаном.
– Может, тебе следует задать другой вопрос, Уилл? Почему я отправляюсь по своим делам, а ты все сидишь за столом? Наш Уилл куда нежнее с бутылкой, чем с девушками. – Тристан одарил кузена улыбкой, острой как клинок, и отвесил легкий поклон: – Не бойся, я скоро уеду, и тебе улыбнется удача. Все, что я не возьму с собой, можешь смело забрать себе.
– Ты дьявол! – шепнула ему Изобел, когда они покинули зал.
– Нет, моя радость, я сын дьявола. – Он с нежностью посмотрел на Тамаса, спящего у него на руках, и поцеловал мальчика в лоб. – И если фортуна меня не разлюбила, мы сегодня же позаботимся о том, чтобы обзавестись нашим первенцем.
