355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пола Куин » Соблазненная Горцем » Текст книги (страница 2)
Соблазненная Горцем
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 18:06

Текст книги "Соблазненная Горцем"


Автор книги: Пола Куин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

2

Тристан проводил глазами удаляющуюся фигуру девушки, любуясь плавным покачиванием ее бедер. Кто она такая, черт возьми? Наверняка жительница Шотландской равнины. Интересно, к какому клану она принадлежит? Несмотря на выцветшее шафрановое платье и скудное хозяйство, где всей скотины – две коровы да бык, ее семью пригласили на коронацию – значит, девушка не простая крестьянка. Но кем бы она ни была, Тристан находил ее восхитительной. Он никогда прежде не видел таких огромных зеленых глаз. Эти глаза поразили его, еще когда он только показался из-за статуи, испугав незнакомку. Возможно, она уступала в красоте некоторым придворным дамам, но Тристана очаровала россыпь веснушек на ее ненапудренном лице и воинственный огонек в глазах, когда она заговорила о своих кровных врагах.

Поначалу, как бывало всегда, стоило ему заметить хорошенькую девицу, Тристан мог думать только о том, как бы побыстрее сорвать с нее одежду. Обычно красивому горцу не приходилось долго уламывать понравившуюся даму. Большинство женщин охотно отвечали ему взаимностью. Несколько улыбок и пара удачных комплиментов решали дело: Тристан получал желаемое. Но эта девушка с ее лукавыми вопросами и ответами, почти такими же быстрыми, как и его собственные, привела его в замешательство. Ее не тронутые помадой коралловые губки не улыбались таинственно и жеманно. Легкий естественный румянец на щеках не наводил на мысли о румянах. Она тотчас угадала в Тристане повесу, заметив, как Элеонора Хартли выбежала из укрытия и проскользнула во дворец, но, как ни странно, заговорила о его достоинствах, вместо того чтобы насмехаться над недостатками.

Улыбаясь своим мыслям, Тристан поднялся со скамьи. Нетерпеливое желание соблазнить эту невинную, простодушную девушку, принять невольно брошенный ею вызов, будоражило его кровь.

Но, черт побери, она назвала его галантным. За последние десять лет никто не говорил Тристану ничего подобного. Девушка упомянула о сияющих доспехах, пробудив воспоминания, запрятанные в самые потаенные глубины памяти. Тристану не хотелось их тревожить. Все мечты его детства разбились вдребезги в тот день, когда он подрался с Алексом Фергюссоном.

Тристан посмотрел в сторону пиршественного зала. Должно быть, столы уже накрыты к ужину, а родичи сидят, наверное, посмеиваясь, за столом для гостей и пьют хмельной мед или эль, а может, пересказывают друг другу старинные истории о битвах или обсуждают новости, принесенные накануне кузеном Ангусом, – о брате Тристана Робе, который спас монахиню из горящего аббатства. Тристану не хотелось туда идти. Владея мечом не хуже любого другого воина из Кэмлохлина, он не желал следовать законам надменных горцев своего клана, ставивших превыше всего гордость и месть. Выбрав своим оружием ум, а не клинок, он легко одерживал победы как над мужчинами, так и над женщинами. Порой избранный им путь, к глубокому сожалению Тристана, отдалял его от отца, и все же с годами его искусство обезоруживать словом лишь совершенствовалось. Тристан мог завоевать расположение любого и добиться чего угодно, стоило ему лишь пожелать.

Он немного постоял в сгущающихся сумерках, глядя в пустоту, затерявшийся между двумя мирами, которые отверг. Его мысли вернулись к девушке, к Изольде… Она улыбнулась, когда Тристан предложил ей помощь. Если бы он мог продлить это чудесное мгновение. Но Изольда ошиблась в нем. Ему следовало сказать ей правду. Он всего лишь бездумный прожигатель жизни, мечтающий только о том, чтобы затащить ее в постель, а затем бросить, прежде чем она успеет к нему привязаться.

Или, что было бы еще хуже, прежде чем он сам почувствует привязанность.

Тристан резко повернулся и собирался было выйти из Уайтхолла через западные ворота, когда его неожиданно окликнул сладкий голосок.

Обернувшись, он увидел леди Присциллу Холлингзуорт, темноволосую красавицу, привлекшую его внимание, еще когда он впервые появился во дворце.

– В пиршественном зале мне не хватало вас, – проговорила она, торопливо приближаясь к молодому горцу. – Вы один?

Взгляд Тристана скользнул по приоткрытым губам дамы и задержался на пышной груди, щедро присыпанной пудрой. Стиснутая узким корсажем и выставленная напоказ в низком вырезе платья, грудь выглядела весьма соблазнительно.

– К счастью, уже нет.

Медленно подняв глаза, он встретил взгляд леди Присциллы и улыбнулся.

– Превосходно. – Ее рот скривился в той же распутной усмешке, что блуждала на губах Тристана. – Давайте прогуляемся, вы не против? – Не дожидаясь ответа, она взяла его под руку. – Леди Хартли говорила мне, что вы из Горной Шотландии. Я слышала немало захватывающих историй о горцах.

– О, а я слышал не меньше увлекательных историй об английских леди.

Англичанка захихикала, ее явно разбирало нетерпение. Она передернула плечами, словно по спине пробежала дрожь.

– Ох, я обожаю этот ваш певучий выговор. В нем есть что-то дикарское и одновременно чарующее. Как и в вашей внешности.

Черт побери, да она готова повиснуть у него на шее! Эта дамочка из тех, что предпочитают грубый натиск, а не словесные кружева. А Тристану, как он честно признался Изольде, лучше всего удавалось помогать дамам.

– Не позволяйте кружевам на моей рубашке ввести вас в заблуждение, миледи. Под одеждой скрывается настоящий зверь.

– Боже, мистер Макгрегор! – Англичанка ударила себя в грудь, изображая благородное негодование. – Вы говорите с леди!

Глядя, как ее рука касается пышной белоснежной груди, Тристан подумал, что леди Присцилла могла зайти чуть дальше в своей игре в кошки-мышки и отвесить ему пощечину. Но тут прелестница цепко схватила его за плечи и толкнула в тень деревьев.

– И все же, пожалуйста, – тихонько промурлыкала она, обдавая его жарким дыханием, – пусть это вас не останавливает.

Обняв за талию сговорчивую даму, Тристан тесно прижался к ней бедрами и, прежде чем впиться поцелуем в губы, прошептал:

– Я не буду об этом думать, обещаю.

– Присцилла!

Громогласный рев пронзил тишину словно стрела.

– Дьявол! – выругался Тристан, разжимая объятия и выпуская леди.

– О Господи, это мой муж!

Горец сердито нахмурился.

– Вы не говорили, что замужем, – с укором заметил он.

– А вы меня не спрашивали.

Верно. Он действительно не поинтересовался, есть ли у любвеобильной леди муж.

– Любезный лорд Холлингзуорт, я… – Ему пришлось пригнуться, когда тучный вельможа с удивительной ловкостью выхватил из ножен шпагу и попытался вонзить ее в горло сопернику. – Не стоит горячиться, – пробормотал Тристан, уклоняясь от нового выпада. – Вложите шпагу в ножны и давайте обсудим это как…

Черт возьми, очередной удар едва не достиг цели. Увещевать взбешенного обманутого супруга было бесполезно. Тристан смиренно принял бы удар кулаком в челюсть в наказание зато, что поцеловал чужую жену, но лишаться из-за этого жизни он решительно не собирался.

Клинок просвистел у него над головой за мгновение до того, как его кулак обрушился на мясистую щеку Холлингзуорта. Крепкий удар в подбородок заставил вельможу рухнуть на колени и позволил Тристану выхватить оружие из разжавшихся пальцев незадачливого мужа леди Присциллы.

Гневно отшвырнув шпагу за ворота замка, на улицу, горец повернулся к Холлингзуорту:

– Если вы когда-нибудь осмелитесь снова направить на меня шпагу, я убью вас вашим же клинком. Ищите причину неблагоразумия вашей жены в себе, а не во мне и не в мужчине, с которым вы застигнете ее в следующий раз.

Вне себя от ярости, он вышел из ворот дворца и зашагал по Кингс-стрит, оставив шпагу Холлингзуорта лежать там, где она упала. По пути Тристану то и дело встречались женщины. Выступая из тени, они предлагали ему себя, обещая невиданные наслаждения. Тристан шел, не замедляя шага. Ему хотелось побыть в одиночестве. Его мутило при мысли о женских пальцах, жадно цепляющихся за его одежду, и о страстных мольбах вернуться, ведь он знал, что никогда не вернется. Этой ночью он не желал, чтобы ему напоминали о том, в кого он превратился.

Тристан поднял глаза к полуденному небу, а затем с любопытством оглядел солнечные часы. Как, черт возьми, люди умудряются определять время дня, глядя на каменную плиту со стрелой? И какого дьявола он делает здесь в ожидании девушки с веснушками на носу и звонким, как колокольчик, смехом? Он думал о ней непрестанно и, ложась в постель, с досадой гнал от себя навязчивые мысли. Но, проснувшись утром, не мог дождаться новой встречи.

К сожалению, найти кого-то во дворце с пятнадцатью тысячами комнат было совершенно невозможно, это одно из неудобств жизни в Уайтхолле. Хорошо, что он успел заранее договориться с Изольдой о месте свидания.

– Приветствую вас, сэр Тристан.

Она подошла неслышно. Тристан невольно улыбнулся в ответ на ее слова. Повернувшись, он взял ее за руку. Его удивило и тронуло, что ладонь Изобел оказалась загрубевшей от тяжелой работы.

– Леди Изольда. – Учтиво поклонившись, Тристан поднес ее руку к губам. – Братья тревожились о вас вчера, как вы и боялись?

Изобел покачала головой, рыжие и золотистые пряди вспыхнули в лучах солнца.

– Их внимание было полностью поглощено двумя француженками. Эти леди хихикали весь вечер над словами, которых, я уверена, они вовсе не понимали.

– Говорят, любовь не нуждается в словах. – Тристан предложил Изобел руку и с удивлением почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда ее теплая ладонь легла на его локоть. – Я хотел сказать: красивые слова служат лишь украшением истинной любви.

– Должно быть, вам многое известно об истинной любви? – спросила она, насмешливо сверкнув зелеными глазами.

– Я ничего о ней не знаю, – признался Тристан, уводя спутницу подальше от чужих глаз. Он невольно нахмурился, вспомнив лорда и леди Холлингзуорт. – Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: даме нравится, когда мужчина уверяет, что принадлежит ей всецело, душой и телом, что она владычица его дум.

– Да, – согласилась Изобел, придвигаясь чуть ближе к нему. – Думаю, слышать такое довольно приятно. Но откуда подобная осведомленность? Вы знаете, чего желают женщины, тогда как другим это неизвестно?

– Сэр Гавейн [2]2
  Сэр Гавейн – один из рыцарей Круглого стола; за свои изысканные манеры получил прозвище Учтивый.


[Закрыть]
поклялся жениться на старой ведьме, леди Рагнелл, когда та ответила на извечный вопрос, чего хотят женщины, и тем спасла жизнь королю Артуру, – сказал Тристан, довольный тем, что минувшей ночью вспомнил легенду.

– И он сдержал слово?

– Конечно, сдержал, – кивнул Тристан. – Сэр Гавейн был… – Он замешкался, невольно смущенный тем, что собирался сказать, охваченный странным, давно забытым чувством. – Сэр Гавейн был человеком чести. – Желая как можно скорее сменить тему разговора, Тристан добавил: – Вас ждет дома какой-нибудь мужчина, прекрасная Изольда? Возможно, муж?

На этот раз он решил выяснить все заранее.

– Нет. – Она тихонько рассмеялась. – Никто еще не отдал мне во владение свое сердце.

– Выходит, вас окружают одни глупцы.

Спутники обменялись улыбками. Рыжеволосая красавица сумела разглядеть за наносным легкомыслием горца уязвимость, она словно заглянула за стену, тщательно возводимую им вот уже десять лет. А Тристан неожиданно угадал в ней женщину, возможно единственную в целом мире, способную разрушить броню, которой он себя окружил. Горец смущенно отвернулся, силясь собраться с мыслями.

– Я видела его вчера вечером в пиршественном зале.

– Кого? – спросил Тристан.

Ему захотелось вдруг поцеловать Изольду – доказать себе, что он неподвластен ее чарам.

– Дьявола, убившего моего отца. Никогда не забуду его лица. Я смотрела на него, но не выдержала и отвела глаза.

– Значит, вы видели саму расправу? – спросил Тристан, искренне сочувствуя девушке.

Ему тоже довелось увидеть мертвым близкого человека. Такое невозможно забыть.

– Я видела из окна, как он ударил отца мечом в сердце.

Проклятие! Остановившись, Тристан ласково коснулся рукой ее щеки, словно желая стереть слезы, пролитые ею в тот страшный день.

– Вы не сказали мне, почему этот изувер зарубил вашего отца.

На мгновение незнакомка закрыла глаза, смущенная нежным прикосновением Тристана.

– Он думал, что отец, внезапно напав, убил графа Аргайлла. – Рука Тристана застыла, сердце сжалось от ужаса. – Граф приходился ему родней, – безжалостно продолжала прекрасная Изольда. – Мне говорили, Аргайлл был зятем этого дьявола Макгрегора. Если он был таким же чудовищем, как его родичи, то заслужил смерть.

«Нет. Это неправда».

Тристан не желал верить тому, что услышал. Неужели эта прекрасная храбрая девушка, заставившая его вспомнить все то, о чем он много лет пытался забыть, дочь Арчибальда Фергюссона? И это она только что сказала, что дядя Роберт заслуживал смерти? Не может быть!

Безвольно уронив руку, Тристан в страхе попятился. Ему хотелось осыпать проклятиями весь род Фергюссонов, но как он мог, если сам был виновен в смерти дяди? Она неверно судила о Роберте Кемпбелле, но охваченный ужасом Тристан не смог ей возразить. Ошеломленный, растерянный, он лишь смотрел на нее во все глаза.

– Мне нужно идти, – произнес он наконец сдавленным голосом.

– Что? – Удивленно подняв брови, Изольда протянула к нему руку, но Тристан резко отпрянул. – Что случилось?

Ему следовало сказать ей, кто он такой. Признаться, что самый страшный кошмар ее жизни – дело его рук, но ему не хватило бессердечия или смелости.

– Я только что вспомнил, что обещал показать сестре королевский театр. До свидания.

С этими словами он повернулся и ушел, не оглянувшись.

Прекрасная Изольда принадлежала к проклятому роду Фергюссонов, и ради ее же блага ему следовало забыть о том, что они когда-то встречались.

3

– А чуть правее вы увидите Карла Первого во всем блеске его величия.

Тристан бросил рассеянный взгляд на расписной потолок пиршественного зала, к которому пытался привлечь внимание его сестры Генри де Вер, сын графа Оксфорда. Бедняжку Мейри усадили рядом с англичанином, и ей пришлось поддерживать беседу с ним на протяжении всего ужина, состоявшего из восьми перемен. Тристан сочувственно покосился на сестру: его нисколько не интересовали мертвые короли, как, впрочем, и живые. И все же бессмысленная болтовня вельможи отвлекала его от мыслей о дочери Арчи Фергюссона.

Он хотел бы навсегда прогнать от себя мысли об Изольде, но, расставшись с ней в полдень, шесть часов назад, не мог думать ни о чем другом. Почему? Почему именно она? Прежде он тотчас забывал о женщинах, стоило им расстаться. Даже те, с кем он делил постель, не занимали все его помыслы, как мисс Фергюссон. Ее нежная улыбка, огрубелые ладони, все ее чертовы разговоры о галантных рыцарях и тяжелой жизни дома, вызвавшие у Тристана желание вмешаться и спасти прекрасную даму.

О чем он только думал, черт возьми? Он ведь не рыцарь, сошедший со страниц книг, которые мать и дядя читали ему в детстве. Он давно оставил попытки стать рыцарем, а даже если бы захотел совершить рыцарский поступок, как ему спасти Изольду от враждебности своего клана? Ведь даже если бы сам Тристан погасил в себе ненависть к ее отцу, остальные Макгрегоры по-прежнему будут винить во всем Арчибальда Фергюссона.

– А здесь запечатлен союз Англии и Шотландии, – продолжал бубнить Оксфорд, указывая на левую сторону потолка.

Тристан осушил свой кубок и сделал знак слуге принести еще вина. Вечер обещал быть длинным и скучным, титулованный болван, сидевший между Макгрегором и его сестрой, трещал не умолкая. Тристан подумал было сбежать, пересесть за стол к леди Элеоноре Хартли. У нее была восхитительная грудь, но ума не больше, чем у ночного горшка или полотняной простыни. Он равнодушно оглядел многолюдный зал, скользнул взглядом по фигуре леди Хартли, а в следующий миг, сам того не желая, уже искал глазами другое лицо. Без пудры и румян, без лжи и жеманства.

– Все, что вы рассказываете, безумно интересно, милорд. – К счастью, голос сестры отвлек Тристана от мыслей о злейшем враге его семьи. – Я поражена вашими обширными познаниями в истории Уайтхолла, – почти пропела Мейри. – Мне не терпится услышать продолжение.

Тристан выразительно закатил глаза и беспокойно заерзал, готовясь выслушать очередную бесконечную лекцию об истории дворца. Он уже подумывал о том, чтобы тихо удалиться, пока не вспылил, не оскорбил Оксфорда и остальных англичан, когда несносный зануда вдруг поднялся с кресла.

– И вы непременно услышите продолжение, дражайшая леди, – проворковал Оксфорд. – Но прежде я должен поприветствовать лорда Хантингтона, который, как я вижу, только что прибыл на ужин.

Вельможа откланялся, и Тристан облегченно вздохнул.

– Признайся, Мейри, – заговорил он, повернувшись к сестре. – Разве тебе не кажется, что болтовня Оксфорда об истории этого дворца так же уныла, как шрам, тянущийся от его глаза к подбородку?

– Я нахожу его шрам весьма интригующим, – скупо усмехнулась Мейри, поднося к губам кубок. – А если бы в твоей прелестной голове была хоть капля ума, ты бы знал, что у пустослова с длинным языком можно немало выведать.

– Ох, сестра, – вздохнул Тристан, хорошо понимая, о чем говорит Мейри. – Твоя кровожадность и непримиримость в преследовании ковенантеров [3]3
  Ковенантеры – сторонники шотландского движения в защиту пресвитерианской церкви, приверженцы идеи ограничения королевской власти; во времена Реставрации (1660–1688) жестоко страдали от преследований властей.


[Закрыть]
начинает меня пугать. Страшно подумать, сколько седины прибавилось из-за тебя в волосах нашего отца за последний год. Он все еще не может поверить, что ты не имеешь отношения к нашумевшему убийству четырех камеронианцев [4]4
  Камеронианцы – последователи шотландского пресвитерианского проповедника Ричарда Камерона (ок. 1648–1680), стоявшие в оппозиции к англиканской церкви и дому Стюартов.


[Закрыть]
близ острова Скай прошлой весной.

– Ты знаешь, я ненавижу заговорщиков и предателей, они позорят Шотландию, – нежно, словно мурлычущий котенок, прошептала Мейри. – Но я никогда не подняла бы меч на человека.

Брат с сестрой обменялись лукавыми взглядами: Тристан знал, что в складках платья Мейри спрятано не меньше пяти отточенных кинжалов, которыми та орудовала так же ловко, как и своим острым язычком.

Он уже собирался посоветовать сестре не слишком усердствовать в своих попытках спасти Шотландию от политических и религиозных врагов, как вдруг заметил мисс Фергюссон. Стоя у входа между двумя мужчинами, она ожидала, когда объявят о ее прибытии. Она казалась взволнованной и явно чувствовала себя неловко среди величественных, пышно разодетых придворных дам. Черт возьми, только болван мог решить, что она уступает в красоте остальным. Она была чудо как хороша. Намного красивее большинства женщин в этом роскошном зале. Ее длинные рыжие локоны свободно спадали на плечи, а огромные глаза, внимательно рассматривавшие пеструю людскую толпу, сверкали зеленым огнем. Тристан не заметил драгоценностей ни на ее пальцах, ни на шее. Ее совершенная красота не нуждалась в украшениях. Белая как алебастр грудь, видневшаяся в вырезе изумрудного платья, привлекала куда больше взглядов, чем дорогие безделушки на других дамах.

– Кто она? – спросила Мейри, проследив за взглядом брата.

Молодой человек справа от нее, должно быть, Алекс Фергюссон, подумал Тристан. За минувшие десять лет он не забыл эти пронзительно-синие глаза, полные угрозы.

– Не знаю. Никто, – отозвался он, отвернувшись от входа.

Они враги. Пусть эта девушка думает о его дяде все, что ей заблагорассудится. Он же выбросит из головы воспоминания о ней.

– Она настоящая красавица, – заметила Мейри, окинув девушку оценивающим взглядом.

Да, сестра сказала правду. Тристан снова повернулся к мисс Фергюссон. На этот раз Изольда смотрела на него. Она улыбнулась, когда громогласно объявили ее имя. «Изобел Фергюссон и ее братья, Алекс и Камерон».

Изобел? Так ее зовут Изобел?!

– Фергюссоны! – Любопытный взгляд Мейри тотчас стал ледяным. – Какого дьявола они тут делают?

Тристан мог бы дать сестре множество разумных объяснений, но мисс Фергюссон вместе с братьями направлялась к ним и ему оставалось лишь проклинать себя за то, что днем он не сказал ей правду о себе.

– Меня обманывает зрение, или эти выродки действительно приближаются к нашему столу?

– Мейри. – Тристан оторвал наконец взгляд от Изобел. – Довольно кровопролитий. Никому не нужна новая распря. Молчи, и пусть они идут своей дорогой.

Сестра нахмурилась, с подозрением глядя на брата:

– Ты с ней знаком?

– Добрый вечер, милорд, миледи, – поздоровалась мисс Фергюссон, с должным почтением приветствуя благородное семейство.

Проклятие! Ему следовало сказать ей правду и предотвратить скандал, который вот-вот разразится!

– Надеюсь, вы простите нам это вторжение, милорд? Я лишь хотела представить вам братьев, о которых рассказывала.

С очаровательной улыбкой она выразительно показала глазами на старшего из двух молодых людей, стоявших рядом с ней.

Будь Тристан уверен, что его родня или братья Изобел не пустят в ход оружие, он улыбнулся бы в ответ на невысказанную просьбу о помощи и с радостью помог прекрасной Изольде, но после всего, что произошло между их семьями, едва ли кто-то из Фергюссонов принял бы его помощь.

Алекс прищурился, нахмурив темные брови:

– Изобел, ты знакома с этим ублюдком?

– Ты говорил с ней сегодня утром? – потребовала ответа Мейри, но, услышав слова Алекса, тотчас повернулась к нему: – Ты кого это назвал ублюдком? Ах ты…

Тристан сжал плечо сестры, заставив ее замолчать прежде, чем прозвучит то, о чем всем им придется пожалеть.

– Мисс Фергюссон, – тихо произнес он, обращаясь к Изобел, – почему бы вам…

– Не убраться подальше от стола, где сидит моя семья? – продолжила за него Мейри, вскакивая с кресла.

Тристан поднялся со своего места, но распаленная гневом Мейри не пожелала заметить его предупреждающий взгляд. В это мгновение лорд Оксфорд вернулся к столу и встал между Фергюссонами и Макгрегорами.

– Вы слышали, что сказала леди? – презрительно бросил англичанин, окинув надменным взглядом потертый плед Алекса. – Ступайте прочь, пока я не позвал королевскую стражу.

Тристан смерил лорда Оксфорда угрюмым взглядом. Хладнокровные убийства всегда ему претили, но сейчас его одолевало желание выбить благородному лорду все зубы до единого, чтобы стереть с лица высокомерную ухмылку. Но к несчастью, этот поступок лишь доказал бы мисс Фергюссон, что он, Тристан Макгрегор, безжалостный варвар.

– Прошу прощения, что мне пришлось отлучиться, – добавил вельможа, почувствовав на себе взгляд Тристана. – Я постарался вернуться как можно скорее.

– Какая удача для всех нас! – Холодная усмешка скользнула по губам Тристана, глаза его зажглись хищным огнем. – Почему бы вам теперь не присесть?

Оксфорд растерянно моргнул. Тристан терпеливо ждал, пока тупоголовый лорд найдется с ответом. Так и не подобрав подходящих слов, Оксфорд сел.

Тристан превосходно выбрал момент. Повернувшись к Изобел, он незаметно зацепил ногой ножку стула Оксфорда и отодвинул на пару дюймов назад. Встретив взгляд Изобел, он улыбнулся искренне, от всего сердца. В это мгновение аристократический зад спесивого лорда ударился об пол.

– Брат, ты сошел с ума?! – вскричала Мейри, пока ее верный рыцарь барахтался на полу у ее ног. – Фергюссоны – наши враги!

Легкий румянец на щеках Изобел сменился смертельной бледностью. В глазах ее вспыхнула тревога.

– Вы… – Она с трудом перевела дыхание, умоляюще глядя на Тристана. – Назовите, пожалуйста, ваше полное имя, милорд.

Тристан знал, почему не сказал ей правду раньше. Ему и сейчас не хотелось называть свое имя по той же причине. Проклятие, его отец убил отца Изобел. Это случилось у нее на глазах. Что, кроме ужаса и отвращения, она может испытывать к нему после этого? И какое, черт возьми, ему дело, что подумает о нем дочь Фергюссона? Так почему же это не дает ему покоя?

– Простите, что не представился вам раньше. Я…

Он замолчал, глядя, как слева к столу подходит отец, такой же широкоплечий, как и двадцать с лишним лет назад, когда из тумана вышел дьявол, желая отомстить Кемпбеллам, а позднее и Фергюссонам… Черт, можно ли себе представить что-то хуже этого?

– Я Тристан Макгрегор.

Он увидел, как в глазах Изобел вспыхнула ненависть, а лицо исказилось от ужаса, когда отец встал возле стола и смерил Алекса сумрачным взглядом. Она невольно шагнула вперед, заслонив собой брата, а потом с непередаваемым презрением посмотрела на Тристана.

– Примите мои извинения, – проговорила она и, прижав одну руку к груди, другой оттолкнула Алекса на безопасное расстояние. – Я ошиблась.

Дьявольщина!

Тристан хмуро смотрел, как она поспешно уходит, таща за рукава обоих братьев. Теперь мисс Фергюссон никогда больше не заговорит с ним. Тристан не решился бы ее в этом винить, но ее взгляд, полный отвращения, словно она видела перед собой огромную смердящую кучу мусора, больно ранил его. Ему хотелось сказать Изобел, что она несправедлива к нему, как была несправедлива к его дяде.

– Что делает возле нашего стола отродье Арчибальда Фергюссона?

– Девчонка решила, что знакома с Тристаном, – ответила Мейри на вопрос отца.

– Я познакомился с ней вчера в саду, – безжизненным тоном произнес Тристан. – Я не знал ее имени. А девушка ничего не знала обо мне.

– Так это ради нее вы выставили меня болваном? – возмутился Оксфорд.

Каллум перевел взгляд на дрожащего вельможу, пытавшегося натянуть на голову напудренный парик.

– Кто этот человек? – пророкотал он, с неприязнью глядя на англичанина.

Заметив возле дочери пустой стул, глава клана Макгрегоров еще больше помрачнел.

– Лорд Оксфорд, сын графа, – с ледяной вежливостью подсказал Тристан, не потрудившись обернуться к придворному. – Едва ли он нуждался в моей помощи, чтобы выставить себя болваном.

Тяжелый взгляд Каллума заставил англичанина поспешно ретироваться, не дожидаясь, пока грозный шотландец лишит его возможности передвигаться самостоятельно.

– Не доверяю я англичанам, – угрюмо проворчал Каллум, провожая глазами Оксфорда. – А Фергюссонам еще меньше. – Сурово сдвинув брови, он устремил на сына властный взгляд. – Теперь ты знаешь, кто она такая. Здесь и без нее хватает женщин, способных тебя увлечь. Не заговаривай с ней больше, сынок.

Черта с два! Тристан привык поступать как ему заблагорассудится, не заботясь о том, что об этом думают другие. Вот почему добрая половина отцов на острове Скай звала его проклятым распутником. Он, несомненно, заслужил это прозвище. Но нелестные отзывы нисколько не волновали Тристана. В большинстве своем они были правдой. Да и стоило ли ждать чего-то другого от сына дьявола? В неприступной крепости, полной грозных воинов, куда проще быть безжалостным негодяем, чем… галантным рыцарем.

Его взгляд остановился на столе Изобел в дальнем конце огромного зала. Но, черт возьми, он не варвар и не собирается вести себя как варвар с дочерью Фергюссона.

– Знаете, с чем мне труднее всего смириться? – обратился он к отцу и Мейри. – Человек, за которого вы так жестоко отомстили, не одобрил бы этого. Роберт Кемпбелл никогда не спешил пронзить клинком всякого, кто бросал ему вызов.

– Я отомстил не только за него, Тристан, – возразил Каллум, глядя на жену, вернувшуюся вместе с ним и занимавшую теперь место напротив него за столом.

Да, Тристан знал, что Фергюссоны отняли у него не только дядю. После смерти брата Кейт Макгрегор, мать Тристана, так долго предавалась отчаянию, что никто уже не надеялся вновь услышать ее смех. А леди Анна, жена графа Аргайлла, едва не сошла с ума от горя и в конце концов нашла утешение в вере, удалившись от мира в монастырь во Франции. С тех пор никто из семьи ее не видел. И сам Тристан потерял не только близкого человека. Он утратил желание быть тем, кем хотел его видеть дядя и учитель; человеком искренним и прямым, человеком чести. Вправе ли говорить о чести тот, кто принес столько несчастий своим родным? В одно роковое мгновение судьба Тристана изменилась, все его мечты рассыпались как карточный домик, он стал тем, кем проще всего было стать, – бездумным шалопаем, ветреником и повесой.

Да, его, как и остальных Макгрегоров, терзали боль и гнев, но Арчибальд Фергюссон был мертв. Должны ли его дети расплачиваться за грехи отца?

– Вы сделали сиротами детей Фергюссона.

Отец уселся, не глядя на сына:

– Тогда я этого не знал.

– А если б знали, разве бы это что-то изменило?

– Довольно, Тристан! – одернула сына Кейт. – Я понимаю тебя, возможно, лучше многих других, сидящих за этим столом, но даже твоему дяде Роберту никогда и в голову не приходило сомневаться в решениях твоего отца. И тебе не следует судить его.

– Превосходно, – тихо произнес Тристан, любуясь рыжими кудрями Изобел, яркими, словно языки пламени.

– Что бы ни произошло между вами, – изрек Каллум, проследив за взглядом сына, – ты должен забыть ее – так будет благоразумнее.

Да, верно. Но Тристан никогда не отличался благоразумием, это подтвердил бы всякий, кто хоть немного его знал.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю