Текст книги "Соблазненная Горцем"

Автор книги: Пола Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

18

Тристан повернулся и захромал в сторону дома. Изобел долго стояла, глядя ему вслед, не в силах сдвинуться с места. Ее душило волнение; казалось, ноги приросли к земле. Боже милостивый, что делает с ней этот горец? Нет, ей нельзя терять рассудок. Эти нежные слова и изысканные манеры он опробовал на целой веренице женщин. В Англии Изобел слышала, как прозвали Макгрегора, и успела испытать на себе действие его чар; теперь она знала: все, что говорили о нем, – чистая правда. Как же она могла хотя бы на миг поверить его словам? Хотя когда Тристан признавался, что сгорает от желания, его хриплый голос и впрямь дрожал. Господи, помилуй! Запястье Изобел все еще горело от прикосновения его пальцев.

Наткнувшись на Тристана в саду, Изобел испугалась: горец испепелял ее взглядом, словно хотел наброситься и задушить. Великий Боже, она никогда прежде не видела его в такой ярости. Но и в гневе Тристан оставался таким же неотразимым. Его сумрачный взгляд завораживал, как и улыбка. Изобел не могла бы сказать с уверенностью, что привело Тристана в бешенство: известие о помолвке или подозрение, что ему солгали. Макгрегор так взбеленился, что даже посмел ее оскорбить. Правда, он почти тотчас раскаялся, но почему, скажите на милость, его это так задело?

Изобел отвернулась прежде, чем Тристан вошел в дом. Нет, она не из того теста, что и все прочие женщины, которых Макгрегору так легко удавалось покорить. Она сильнее их всех. Она уже доказала себе это, когда прикоснулась к горцу и не почувствовала, что колени подгибаются. Конечно, ей помогло то, что, касаясь груди Макгрегора, она думала об Эндрю Кеннеди. Ни хитроумные уловки Тристана, ни его великолепное тело не властны над ней. Изобел Фергюссон не станет для него легкой добычей. Сгорал Тристан от желания или нет, он так и не сказал ей правду о том, что привело его сюда. Изобел не могла поверить, что Макгрегор забрался так далеко, во владения своих врагов, ради того лишь, чтобы ее увидеть… Он уверял, что желает положить конец вражде и ненависти, но почему? Чего он добивается?

Изобел присоединилась к братьям в поле и взялась за работу, полная решимости выбросить из головы мысли о Тристане. Час спустя, уныло копая ямки в земле, словно роя себе могилу, она с горечью признала, что не может избавиться от воспоминаний о теплом твердом животе Макгрегора под ее ладонями. Эти неотвязные видения не оставляли ее ни на минуту. Почему, черт возьми, она постоянно находит в Тристане все больше привлекательных черт? Хоть бы он поскорее выложил, что ему нужно, и убрался восвояси.

– Зачем ты предложил Макгрегору погреться возле нашего очага? – спросила она Патрика, когда тот подошел ближе и взял из ее рук лопату.

Ей следовало лучше приглядывать за братьями. Они не знают, на что способен Тристан Макгрегор с его сладкими речами. Излишняя доверчивость может стоить им жизни.

– Его раны еще не затянулись, холод ему не на пользу, – отозвался Патрик. – Ты ведь не хочешь, чтобы он заболел и пробыл здесь дольше.

Рассуждения брата звучали разумно, Изобел нечего было возразить.

– И все же мы должны помнить, кто он и что скорее всего привело его сюда.

– От меня он ничего не добьется, Бел, – заверил сестру Патрик.

– От меня тоже, – пообещала Изобел.

Патрик улыбнулся и нежно обнял девушку за талию:

– Возвращайся в дом. Возьми с собой Джона и…

– Нет. Я не хочу, чтобы ты трудился в одиночку.

– Осталось не так уж много, – возразил Патрик. – Ты выглядишь бледной. Тебе не стоит изнурять себя работой, тем более когда ты осталась без белокопытника. Ступай домой. Мы скоро придем.

Изобел ушла с поля вместе с Джоном, но мысли ее были заняты другим братом, Алексом. Какого черта Алекс остался в Англии, когда он так нужен здесь, дома? Но с другой стороны, если бы Алекс нашел на своей земле раненого беспомощного Тристана, то с радостью убил бы его.

Тристан… Изобел с грустью посмотрела на усадьбу. Макгрегор жив и здоров. Спит, должно быть, сейчас в своей постели.

В притихшем доме Изобел встретили пустые комнаты, но сам воздух здесь был, казалось, пропитан присутствием Тристана. Изобел ощущала его близость, как львица чует запах самца. Взгляд ее задержался на лестнице. Джон, отделившись от сестры, направился в кухню.

Изобел медленно прошла по слабоосвещенному холлу в сторону гостиной. При ее приближении огонь в очаге вспыхнул и затрещал сильнее. Изобел не могла бы сказать, что привело ее сюда, почему, вместо того чтобы взбежать по лестнице к себе в спальню, она забрела в этот зал. Она не собиралась беседовать с Тристаном, если тот не спит. Она и без того слишком устала, чтобы скрещивать шпаги в словесных поединках.

Сквозь приоткрытую дверь гостиной прокрадывался золотистый свет. Изобел заглянула в комнату. Тристан сидел у огня, наполовину скрытый высокой спинкой кресла Патрика.

Какая-то часть ее существа желала ворваться в комнату и прогнать чужака с места главы клана. Но другая ее часть утратила способность двигаться и даже дышать. Да провались все к дьяволу! В свете огня точеный профиль Тристана так и притягивал взгляд. Интересно, о чем он думает? Он смотрит на языки пламени так, словно пытается найти там разгадку самых сокровенных тайн жизни.

Ее тайн.

– Что ты здесь делаешь?

Изобел резко повернулась и сердито уставилась на Джона.

– Я тебя напугал?

Недоуменно нахмурившись, Джон покосился на дверь гостиной. Заметив Тристана, он отпрянул, посмотрел на сестру, а потом снова перевел взгляд на дверь.

– Что ж, – задумчиво протянул он, придя к какому-то заключению (скорее всего неверному, решила про себя Изобел). – Может, войдем внутрь?

Изобел нерешительно застыла. Ей не хотелось видеть, как Тристан смеется над ее унижением. Но позволить Джону одному вести беседу с Макгрегором она боялась: мало ли какие вопросы станет задавать мальчику горец. Не оставалось ничего другого, кроме как последовать за братом.

Она разгладила ладонями юбки и расправила плечи.

– Мы зайдем всего на минутку.

Джон кивнул, шагнул вперед и исчез за дверью прежде, чем Изобел успела собраться с духом.

Проклятие! С усилием переставляя ноги, Изобел заставила себя подойти к двери. При ее появлении Тристан поднялся с кресла. Наверняка он заметил, что она стояла под дверью и подглядывала, – возглас Джона выдал ее с головой. Но горец приветствовал ее без тени издевки. На самом деле он выглядел немного растерянным, будто раздумывал над решением сложной задачи, а появление Фергюссонов застало его врасплох.

– Мы пришли проведать вас, – сообщил Джон, избавив Изобел от объяснений. – У вас все в порядке?

– Да. – Тристан улыбнулся, и у Изобел подогнулись колени. – Я как раз думал, что мне очень нравится эта комната. Она напомнила мне другую, где также царили покой и безмятежность.

– Правда? – заинтересовался Джон, занимая кресло рядом с горцем. – Вы говорите о комнате в вашем замке?

– Нет, в другом месте. Я давно там не был.

– А в вашем замке много людей?

– Да, даже слишком. Иногда это удручает. – Тристан перевел взгляд на Изобел, которая все еще стояла в дверях. – Я занял ваше кресло, мисс Фергюсеон?

Изобел моргнула, пытаясь прогнать навязчивые воспоминания о беседе в саду. Там Тристан смотрел на нее по-другому, далеко не так почтительно, в глазах его пылала страсть.

– Вы сидите в кресле Патрика, – сухо бросила она.

– Патрик не будет возражать, – вмешался Джон, коротко взглянув на сестру, прежде чем снова повернуться к гостю: – А как выглядит ваш замок, мистер Макгрегор?

Ох, как бы ей хотелось отвесить ему оплеуху! Но вместо этого Изобел опустилась в ближайшее кресло и принялась слушать рассказ Тристана о его проклятом клане. Беседа казалась слишком доверительной, слишком уютной. Один из Макгрегоров сидел в любимой комнате Изобел, перед ее очагом, и тихо говорил с ее братом словно с другом. Но какой он, к черту, друг? Фергюссонам и Макгрегорам никогда не стать друзьями. Джон был слишком мал, чтобы помнить, что произошло; в доме почти не говорили о смерти отца, разве что когда Алексу случалось слишком много выпить. Надо будет предостеречь Джона, чтобы держался подальше от Тристана. А пока ей следует быть настороже. У Изобел слипались глаза, но она упорно боролась со сном.

– … И хотя Мэгги, сестра моего отца, не ест мяса, думаю, стряпня мисс Фергюссон заставила бы ее изменить своим привычкам.

Тристан улыбнулся Изобел, сидевшей в другом конце комнаты.

– А кто же делает за вас всю работу, пока вы в отъезде?

Макгрегор немного помедлил и ответил:

– Мой брат Роб и отец.

– И чем вы заняты весь день?

Открыв глаза, Изобел ждала ответа.

– Мне… не приходится трудиться так много, как вам здесь. В Кэмлохлине немало сильных мужчин.

– Значит, без вас там никто не скучает?

Впервые за вечер приглядевшись к Тристану внимательнее, Изобел заметила, как тот натянуто улыбнулся и медленно кивнул:

– Меня еще долго никто не хватится. Вдобавок моя родня знает, что следующей весной я покину замок навсегда.

– Почему вы решили уехать? – спросила Изобел, охваченная смутной тревогой за семью.

Тристан неопределенно пожал плечами:

– Потому что там мне не место.

Изобел хотелось спросить отчего, но в комнату вошли Патрик и Камерон. При виде Тристана, занявшего его кресло, Патрик остановился. Горец хотел было подняться, но старший из Фергюссонов остановил его.

– Отправляйся в постель, Джон, – мягко распорядился он, потом сел и обратился к сестре: – Принеси, пожалуйста, теплого меда, Бел.

– Хорошо.

Изобел встала и вышла из комнаты. Вскоре она вернулась с подносом, на котором стояли четыре кружки. Когда Патрик и Кам взяли себе по кружке, она протянула поднос Тристану. Горец с подозрением посмотрел на напиток. Тогда Изобел взяла мед из рук старшего брата и подала гостю.

Патрик усмехнулся, уткнувшись в кружку. Изобел твердым шагом направилась к своему креслу, бормоча про себя проклятия.

– Моя сестра послала бы меня к дьяволу, если б я попросил принести мне питье, – признался Тристан, сделав глоток.

– Возможно, потому, – ядовито прошипела Изобел, с досадой замечая, что ее гнев только забавляет Макгрегора, – что ваш отец и брат делают за вас всю работу.

Она не взглянула на Тристана, чтобы убедиться, достигли ли ее слова желаемого эффекта. Изобел повернулась к Камерону, но, встретив его осуждающий взгляд, тотчас пожалела о своих опрометчивых словах.

Черт побери, она устала и не желала быть любезной с человеком, который боялся взять еду из ее рук. Обиженная на братьев за то, что те слишком терпеливы с Макгрегором, она уютно свернулась в кресле. Закрыв глаза, Изобел услышала сквозь полудрему, как Патрик предлагает Тристану сыграть партию в шахматы. Ей следовало остановить брата. Она знала: Тристан – змей с раздвоенным языком, сын дьявола с глазами цвета заката и сильными ловкими руками, готовыми схватить жертву, пока его губы шепчут о запретном желании.

– Она всегда храпит во сне? – обратился Тристан к Патрику, передвинув ладью на две клетки вправо.

Он сотни раз играл дома в шахматы и почти всегда выигрывал, но на этот раз дело шло к проигрышу. Тристан никак не мог сосредоточиться на игре, когда рядом в кресле спала Изобел. Пышная коса упала ей на колени, пухлые губы приоткрылись. Тристана терзало безрассудное желание подойти к ней, бережно взять на руки и отнести в постель.

– Это вас отвлекает? – поинтересовался Патрик, взяв слона противника.

– Нет, скорее…

Какого черта? Он едва не проговорился. Что это? Наваждение? Неужели острый язычок Изобел настолько его обезоружил?

– Я… я хотел сказать…

Проклятие! Каждый раз, когда речь заходила об Изобел, на Тристана нападало косноязычие, и это начинало его пугать.

– Не бойтесь меня оскорбить, Макгрегор. Мне не нужна победа, полученная нечестным путем.

С этими словами Патрик поднялся и подошел к сестре.

– Пойдем в постель, милая, – прошептал он, ласково поднимая сестру.

Он сделал знак Камерону, молча наблюдавшему за игрой, приблизиться и помочь.

Изобел покачнулась, ее сонный взгляд скользнул по лицу Тристана и метнулся к Патрику.

– Не доверяй ему, – пробормотала она, припав к широкой груди брата.

Патрик что-то шепнул сестре и передал ее Камерону. Изобел улыбнулась:

– И не позволяй ему тебя целовать.

Братья замерли. Потом медленно повернулись, впившись глазами в горца. Взгляд одного был черным как ночь, другой смотрел испуганно и настороженно.

Тристан встал, опираясь на палку. Патрик дождался, пока Кам выведет Изобел из гостиной, а потом шагнул к шахматному столику.

– Так вот как ты собираешься положить конец вражде между нашими кланами? Целуя мою сестру?

Тристан никогда в жизни ни от кого не бегал. Или почти никогда, и уж точно не от мужчин. На руках Патрика Фергюссона вздувались бугры мышц – ежедневная тяжелая работа сделала его сильным и несокрушимым. Тристану вовсе не хотелось вступать с ним в драку. Он легко мог отвергнуть обвинение, но ложь не принесла бы ему ни симпатии, ни уважения этого человека, а Тристан должен был во что бы то ни стало завоевать его расположение.

– Ей это не понравилось, – признался он и зажмурился, когда могучий кулак великана врезался ему в челюсть.

Тристан не лишился чувств, но все вокруг будто подернулось пеленой. Он тяжело рухнул в кресло, чувствуя вкус крови во рту. Его безрассудство все-таки сыграло с ним злую шутку.

Патрик Фергюссон уселся в кресло и грозно прорычал:

– Твой ход, ублюдок!

19

Тристан открыл глаза и застонал. Неужели наступит день, когда он проснется в этой чертовой короткой кровати и тело его не будет терзать боль? Он глухо выругался, тронув ладонью щеку. Конечно, Тристан вполне заслужил вчерашний удар, как и проигрыш в шахматы, но если бы ему предложили выбрать, от кого из братьев Изобел он хотел бы получить трепку, он предпочел бы Джона. И все же Патрик Фергюссон обладал мирным нравом, ведь он ударил его только один раз.

Спустив ноги с кровати, Тристан потянулся, покрутил раненым плечом и поискал глазами палку. Обнаружив ее возле открытого окна, он задумчиво почесал затылок. Он не помнил, что оставил ее там. Однако увесистый кулак Патрика едва не вышиб из него дух. Ему еще повезло, что он сумел добраться до кровати и не свалился с лестницы.

Стоило Тристану подняться, как обернутый вокруг талии плед соскользнул к его ногам. «Где, черт побери, мой ремень?» На мгновение горец ощутил странную слабость – казалось, он еще не полностью проснулся. Может, все удары, что обрушились на его голову, сделали наконец свое дело?

Тристан наклонился, подобрал плед и прошел к окну, чтобы взять палку. Остановившись у окна, он оглянулся и обернул бедра измятым пледом. Внизу на поле он заметил Патрика с Камероном и Лахланом, но Изобел нигде не было видно. Тристан вспомнил, как она храпела прошлым вечером, и улыбнулся. Интересно, каково это, просыпаться рядом с ней? Потом подумал об Эндрю Кеннеди и пробормотал проклятие. Неужели Изобел его любит? Если да, то она принадлежит другому и не стоит пытаться ее завоевать. Прежде помолвка не остановила бы Макгрегора. Но разве он не старается стать другим? Разве не за этим он сюда явился?

Отвернувшись от окна, Тристан оперся на палку. Он услышал тихий треск дерева за миг до того, как накренился вперед и рухнул на пол. Он лежал, неуклюже раскинувшись, словно тряпичная кукла, плед оказался в нескольких футах в стороне, нога, рука и голова нестерпимо болели. Какого дьявола?! Он едва не вывалился из окна. Медленно закипая от ярости, Тристан посмотрел на обломок палки. Он уже знал, что сейчас обнаружит. Сломанный край оказался на удивление ровным. Кто-то нарочно подпилил дерево почти до самого конца, чтобы палка переломилась, как только Тристан на нее обопрется.

Тамас.

Встав на ноги, Тристан почти не почувствовал боли. Настало время за все заплатить маленькому негодяю.

Обдумывая, как превратить в ад жизнь змееныша, Тристан подхватил с пола обломки трости, наспех обмотал плед вокруг бедер и ринулся к двери. Спускаясь по лестнице, он сказал себе, что желание помочь Изобел не стоит того, чтобы расплачиваться за него ранами и увечьями. К черту междоусобицу! Если Макгрегоры явятся сюда снова, он приведет их прямехонько к Тамасу Фергюссону.

Тристан все еще сердито бранился, когда вошел в кухню. Голодный и злой как черт, он решил подкрепиться, прежде чем воздать по заслугам маленькому чудовищу. Завязав концы пледа узлом на животе, он поднял глаза и увидел, как Изобел ставит на полку котел.

Тристан окинул жадным взглядом ее округлые бедра, скрытые шерстяными юбками. Густые темно-рыжие волосы Изобел огненным водопадом спадали ей на спину. Тристану страстно хотелось зарыться в них лицом и вдохнуть божественный аромат.

Услышав, как он вошел, Изобел оглянулась, и на мгновение Тристан обо всем забыл. Он улыбнулся, любуясь изящной линией ее подбородка, легкой россыпью веснушек на носу и сверкающими глазами цвета ярко-зеленой травы, согретой летним солнцем. Черт возьми, ради нее он готов был выдержать еще не один удар.

– Я не слышала, как вы спустились.

Изобел удивленно округлила глаза при виде обнаженного торса Тристана.

– Простите меня.

Горец попытался прикрыть голый живот складками пледа, но ткань слишком туго облегала бедра. Оставив попытки, он растерянно опустил руки.

– Может, вы вернете мне одежду? Я не хочу, чтобы вы меня считали дикарем.

– Я вас не считаю дикарем.

Тристан с радостью различил в ее голосе веселые нотки.

– Я… – Изобел смущенно моргнула и залилась румянцем. – Я вижу, ваши раны заживают.

Тристан не смог сдержать улыбки.

– Так что насчет моей одежды?

– Конечно, я принесу ее… Что с вами случилось? – с тревогой воскликнула Изобел, всплеснув руками.

К несчастью, Тристан мгновенно вспомнил все свои злоключения.

– Ваш брат, вот что случилось со мной. Клянусь, маленький мерзавец задумал меня убить. Я не намерен…

– Так это сделал Тамас? – перебила горца Изобел, показывая на его скулу. – Господи, чем же он вас огрел?

– Это не он ударил меня, а Патрик.

Изобел изумленно открыла рот, но Тристан не дал ей задать новый вопрос.

– Видите? – Он протянул ей сломанную трость. – Здесь поработали ножом! Тамас устроил мне ловушку и оставил трость возле окна! – При виде замешательства Изобел Тристан раздраженно скрипнул зубами и поморщился от боли. – Он оставил подрезанную палку возле окна, ожидая, что когда я обопрусь на нее, то не удержусь на ногах, выпаду из окна и разобьюсь насмерть! Именно это едва и не произошло! – Тристан сердито повысил голос: – Но ему было мало! Паршивец забрал мой ремень, чтобы я встретил смерть голым! Он задумал выставить меня на посмешище! Дьявольски хитро придумано… А вы, я вижу, находите это смешным?

Изобел покачала головой, но Тристан готов был поклясться, что слышал приглушенный смех.

– Его следует наказать.

Изобел кивнула и шагнула к Тристану.

– Я поговорю об этом с Патриком.

Она остановилась перед горцем, и теплый запах ее тела заставил его замереть. Мысли Тристана смешались. Желая сбросить наваждение, он тряхнул головой.

– Я попрошу Джона найти вам другую трость.

– Она мне больше не нужна, – хрипло произнес Тристан, не отрывая взгляда от рыжей короны ее волос. – Рана на ноге почти затянулась.

Тристан сказал правду. У него хватило бы сил, чтобы сжать Изобел в объятиях, подхватить на руки и овладеть ею.

– Значит, вы скоро вернетесь домой?

В голосе Изобел звучало разочарование, или ему это только показалось? Приятно было, черт возьми, обольщать себя надеждой.

– Думаю, мне следовало бы.

Но он не мог уехать. Только не теперь. Он не успел осуществить свой замысел. Изобел по-прежнему испытывала к нему враждебность, а ее братья не доверяли ему. Из-за ранений Тристану так и не представилась возможность доказать, что он человек чести.

– У вас синяк на скуле. – Изобел осторожно прикоснулась к его лицу. – Почему Патрик вас ударил?

Взгляд Тристана задержался на ее вздымающейся груди, и Изобел тотчас отступила на шаг.

– Он разозлился, когда узнал, что я поцеловал вас.

Изобел в ужасе отшатнулась:

– Зачем вы ему сказали?

– Я не говорил. Это вы сказали. Ему, а заодно и Камерону.

Тристан обвел глазами кухню в поисках съестного. Похоже, все уже позавтракали.

– Вы сошли с ума! Я ни за что не стала бы говорить им ничего по…

– Вы сказали это во сне – предостерегли Камерона, чтобы он опасался моих поцелуев. Об остальном ваши братья догадались.

Изобел побледнела и, комкая в руках передник, посмотрела в окно.

– Почему же Патрик ничего не сказал мне об этом нынче утром?

– Я заверил его, что поцелуй не доставил вам удовольствия. Патрик зол на меня, но не на вас.

Щеки Изобел снова порозовели, она облегченно перевела дыхание.

– Благодарю вас за это, – произнесла она так тихо, что Тристан едва ее расслышал.

– Но ведь это правда, верно? – спросил Тристан, пытаясь заглушить урчание в животе.

О чудо из чудес! Она улыбнулась:

– Можете сесть за стол. Я сейчас принесу вам поесть.

«Это уже лучше!» Вежливо поблагодарив Изобел, Тристан повернулся, чтобы выйти из кухни, но грохот разбившейся об пол глиняной посуды заставил его остановиться. Обернувшись, горец увидел, что Изобел в изумлении уставилась на его зад. Господи! Смущенно улыбнувшись, Тристан расправил завернувшийся край пледа и прикрыл наготу.

– Приношу свои извинения, – пробормотал он и вышел из кухни.

Изобел жила в одном доме с шестью мужчинами и не раз видела мужские зады, но зрелище обнаженных ягодиц Тристана привело ее в смятение. Во рту у нее пересохло, ладони запылали, и дело было вовсе не в соблазнительной форме крепких, упругих ягодиц горца, хотя, видит Бог, с лихвой хватило бы одного этого. Его восхитительные ягодицы и сильные мускулистые бедра пробудили в Изобел желание увидеть остальное. А его дерзкая, бесстыдная улыбка! Боже милостивый, Тристан отлично знал, что бессовестно красив, и упивался смущением Изобел.

Она со стуком поставила новую тарелку на стол перед горцем и повернулась, чтобы уйти. Изобел не сердилась на Тристана за его дьявольскую привлекательность, просто гнев был ее единственным оружием против его обаяния, а с каждым днем она все больше нуждалась в защите. Под испытующим взглядом горца ее тело плавилось, как масло. От его лукавой улыбки у нее перехватывало дыхание. А стоило Тристану заговорить, и Изобел приходилось призывать на помощь всю свою волю, чтобы устоять перед его чарами. Сказать по правде, она никогда в жизни не встречала такого потрясающего мужчину. Великолепного, неотразимого… Почему, о Господи, ну почему он принадлежит к проклятому клану Макгрегоров?

– Вы не посидите со мной минутку или две? – попросил Тристан. – Я не люблю есть один.

Господь всемилостивый, мягкая, кроткая улыбка Тристана показалась Изобел намного опаснее самых дерзких его усмешек.

– Пожалуй, мне не следует.

– Почему?

– У меня еще много работы.

– Я с радостью помогу вам с любой работой. Уделите мне всего несколько минут.

Изобел решила, что в благодарность должна уделить Тристану немного времени, ведь он заверил Патрика, что поцелуй не доставил ей удовольствия. Горец сказал правду – по крайней мере он так думал. Ведь он вовсе не обязан был вставать на ее защиту, и все же снова пришел ей на помощь, неизвестно почему. Вдобавок ему крепко досталось от всех братьев, однако Тристан почти не жаловался. Может, он и впрямь тот, за кого себя выдает?

– Могу я задать вам вопрос?

Изобел выдвинула стул и села рядом.

– Всего один?

– Это хороший вопрос.

Увидев, как лукаво улыбается Тристан, Изобел не смогла удержаться от улыбки. Так же они улыбались друг другу в первый день знакомства. Они оба вспомнили об этом.

– Почему тогда, в Уайтхолле, сломав Алексу нос, вы не продолжили драку, хотя брат продолжал наседать на вас?

– Неужели я должен был пустить ему кровь только потому, что он слишком заносчив?

– Другой на вашем месте так бы и сделал.

– Но я не такой, как другие.

«Да, это верно», – подумала Изобел. В Тристане будто уживались два человека – учтивый и необузданный. Бесшабашный повеса и очаровательный рыцарь. Этот легкомысленный фат, по его собственному признанию, «не особенно осторожный, но и не беспечный» искренне старался ей помочь без всякой для себя выгоды.

– Какой же вы тогда? – тихо спросила Изобел.

Этот вопрос не давал ей покоя. Ей хотелось верить, что Тристан – благородный рыцарь, пришедший ей на помощь, а не коварный соблазнитель, желающий выведать ее тайны.

– Я пока не могу вам этого сказать.

Не может или не хочет? Проклятие, не такого ответа она ждала.

– Вот и хорошо, – сказала Изобел, вставая. Если Макгрегор не желает раскрыть ей правду, тогда она не намерена больше сидеть с ним. – Я сделаю вам компресс – похоже, щека у вас опухла, – а затем вернусь к работе.

Тристан поймал ее за руку.

– Останьтесь, – сказал он с мольбой. – В этом нет ничего плохого, вдобавок вы и без того слишком много для меня сделали. Я у вас в долгу до конца своих дней.

«Два человека…»

Она посмотрела на горца. Тристан поднес ее руку к губам, и Изобел сковало оцепенение.

– У вас такие же загрубелые ладони, как у моего брата Роба. Вы слишком много трудитесь.

– Приходится.

На мгновение у Изобел перехватило дыхание: Тристан опустил голову и прижался губами к ее пальцам.

– Позвольте мне помочь вам.

– Пожалуйста, не…

Она отпрянула, смущенная прикосновением горца. Голос ее дрожал.

– Не помогать вам?

– Не целуйте меня больше.

Тристан выпустил ее руку, улыбка его поблекла.

– Простите меня, я знаю, вы помолвлены.

«С каких это пор распутника и повесу заботит подобное обстоятельство?»

Тристан встал из-за стола, и Изобел испуганно попятилась, оказавшись так близко.

– Спасибо за завтрак. Я обещал помочь Джону.

Его улыбка вспыхнула и увяла за мгновение до того, как сам он скрылся за дверью.