Текст книги "Соблазненная Горцем"

Автор книги: Пола Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

32

Тристан смотрел, как Изобел, набросив одну лишь его рубашку, перебирает вещи в сумках в поисках съестного. Желание вспыхнуло в нем с новой силой, почти мгновенно, но он сдержался, понимая, что не следует проявлять нетерпение. И все же соблазнительный изгиб ягодиц Изобел, нагнувшейся над дорожным мешком, будил его воображение, порождая самые дерзкие образы.

– Ты уверена, дорогая, что тебе не нужна моя помощь?

– Да. – Изобел остановила его жестом. – Будь в постели.

Тристан улыбнулся и натянул повыше тонкое одеяло, прикрывая бедра. К его прелестной сирене вновь вернулась застенчивость. Ему доставляло неизъяснимое удовольствие сознавать, что он единственный мужчина на свете, кто знает, сколько обжигающей страсти и соблазна таится за стыдливостью и робостью Изобел. Черт возьми, эта скромница заставила его задыхаться и стонать, словно распаленное животное во время гона. У Тристана было немало женщин, но ни одна из них не пробуждала в нем такого дикого, неукротимого желания, как Изобел. Он всегда заботился о том, чтобы не оставить ребенка в каждом городе, где ему случалось побывать, и гордился умением управлять своим телом. Он никогда прежде не терял голову от страсти, но на этот раз не смог совладать с собой и дважды потерпел поражение, пытаясь обуздать свою плоть. Пылкий отклик Изобел на его ласки, ее прикосновения, исполненные восторга и любопытства, приводили Тристана в исступление. Он едва узнавал себя. Черт побери, легенды не лгали. Любовь толкает мужчину на любые безумства.

– Слава Богу, я наконец нашла.

Изобел повернулась, держа в руках два небольших узелка. Лицо ее сияло улыбкой.

Тристану захотелось вскочить и, схватив Изобел в объятия, повалить на кровать.

– Да, слава Богу.

– Здесь хлеб и сыр, – весело объявила Изобел, забираясь обратно в постель.

Тристан кивнул, не сводя глаз с ее гладкого бедра.

– Ты голоден?

Он улыбнулся, удобнее устраиваясь на подушках:

– Я всегда голоден, если передо мной еда, приготовленная твоими руками. Боюсь, что, когда стану жить с тобой, растолстею.

– Я позабочусь, чтобы этого не случилось. – Изобел бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц, и по телу Тристана прокатилась волна жара. – Вот уже десять лет как я кормлю братьев своей стряпней, но они не растолстели.

– Кто научил тебя готовить?

– Мама. Мне было столько же лет, сколько сейчас Тамасу, когда ее не стало, и я успела многому у нее научиться. Я любила наблюдать, как она готовит. Мама рассказывала мне о специях и о лекарственных свойствах растений.

– Тебе ее не хватает?

– Конечно. – Изобел печально вздохнула, вспоминая нежный голос и сияющую улыбку матери. – Мы никогда не перестаем тосковать по родителям, которых уже нет с нами.

– Это верно. – Тристан закинул руки за голову и сомкнул веки. – Я хотел бы съездить во Францию и увидеться с тетей Анной.

– С женой Роберта?

– Да. – Тристан открыл глаза. – Она в монастыре. Мне хотелось бы увидеть ее снова. – Он посмотрел на Изобел и улыбнулся: – Твои волосы такого же цвета, как у нее.

– Тетя тоже была тебе близка, как мать?

Тристан покачал головой:

– Моя матушка никогда бы этого не позволила. Она ни за что в этом не признается, но я всегда был ее любимцем. Думаю, потому что я напоминал ей брата.

– Она возненавидит меня, Тристан.

Голос Изобел дрогнул, и Тристан нежно обнял ее за плечи:

– Нет, милая, я этого не допущу. – Дьявол, ему вовсе не хотелось об этом думать. – Иди ко мне, любимая.

«Терпение – важная добродетель», – сказал себе Тристан и, уложив Изобел на бок, приник к ее теплой спине. Ему пришлось повторить эту фразу не меньше дюжины раз.

Обняв Изобел, он прижался бедрами к нежным округлостям ее ягодиц.

– Все будет хорошо, – пообещал он, поглаживая ее грудь.

Поцеловав пышные волосы Изобел, он отвел в сторону густые рыжие пряди и коснулся губами ее затылка. Изобел повела бедрами, и Тристана пронзила дрожь. Плоть его пылала огнем.

– Осторожнее, любимая, – простонал он, отстраняясь от ее жаркого тела. – Знаю, тебе все еще немного больно, но иногда я бываю безжалостным негодяем.

– Я в это не верю.

Нежный смех Изобел ободрил Тристана. Она не остановила его и не отпрянула, когда он прильнул к ней теснее, обхватив рукой бедро.

– Я хочу обладать тобой снова, Изобел.

Если бы она отказалась, Тристан безропотно подчинился бы, ведь он вовсе не хотел причинить ей боль. Но Изобел повернула голову и потянулась губами к его губам. Когда ее язык коснулся его губ, Тристан не смог совладать с собой. Он потерся разгоряченной плотью о ее ягодицы и с глухим стоном ответил на поцелуй.

Его ладони скользнули под тонкую ткань рубашки, прикрывавшей Изобел. Тепло ее кожи пробудило в Тристане исступленное желание прижаться сильнее, проникнуть в ее жаркую глубину, слиться с ней воедино. Его руки обняли ее мягкий живот, двинулись вверх, обхватили упругую грудь. Когда его пальцы сжали тугие соски Изобел, она негромко вскрикнула, выгибая спину.

Он замер, чувствуя, как жарко пульсирует его налитый силой жезл. Тристан не мог больше ждать. Дыхание Изобел участилось, стало прерывистым. Пробудившееся в ней желание воспламенило Тристана, ему показалось, что плоть его вот-вот взорвется. Разведя ноги Изобел, он проник в ее влажную обжигающую глубину. Изобел сдавленно вскрикнула, и Тристан вновь напомнил себе о терпении. Его бедра медленно выгнулись, прижимаясь к ее ягодицам.

– Мы словно созданы друг для друга, да, любимая? – хрипло шепнул он и, лизнув мочку ее уха, нежно сдавил зубами.

– Ты слишком большой.

– А ты тугая и горячая.

Застонав, он теснее прильнул к ней, ладонь его скользнула по ее бедру и легла на лоно. У Изобел вырвался прерывистый вздох. Тело ее напряглось, затрепетало. Тристан медленно отстранился и вновь сделал выпад, сжимая ее в объятиях.

– Тристан, я…

Он закрыл ей рот поцелуем, нежно лаская ее плоть, наслаждаясь каждым движением, каждым неспешным выпадом, чувствуя, как тело ее становится мягким и податливым, пока звенящая волна блаженства не захлестнула их обоих.

Утомленные, обессиленные, они лежали молча, улыбаясь друг другу в темноте и обмениваясь поцелуями.

– Мы всегда будем счастливы, Тристан? – спросила Изобел чуть позже, не размыкая объятий.

– Да, всегда.

Он об этом позаботится. Изобел будет любить его так же сильно, как братьев, и даже сильнее.

– Я хотела бы тебе верить, но твоя семья…

– Изобел, я не смогу стать тем, кем мечтал, если в моей жизни не будет тебя.

– Но разве ты сможешь достигнуть своей мечты, если не будешь верен семье?

Тристан крепче прижал к себе Изобел и вдохнул запах ее волос. Он действительно предал свою семью, полюбив дочь врага, как когда-то сэр Тристан предал своего короля, полюбив прекрасную Изольду. Неужели и их с Изобел ждет такая же трагическая судьба? Нет, он этого не допустит. Надежда всегда остается.

– Я же говорил тебе, любимая, что моя семья готова забыть вражду. Черт возьми, в конце концов, это не ты убила графа Аргайлла.

Изобел застонала, словно от боли. Тристан нежно обнял ее, проклиная себя за несдержанность. Ему следовало проявить терпение, обуздать свою страсть.

– Тристан, я…

Стук в дверь заставил Изобел испуганно замереть. Кровь отлила от ее лица.

– Тристан, это Камерон. Сестра с вами?

Вырвавшись из рук горца, Изобел вскочила с кровати.

– Скажи ему, что ты меня не видел! – прошептала она, поспешно натягивая платье.

– Да, она здесь, – отозвался Тристан и подмигнул в ответ на разъяренный взгляд Изобел. – Подожди минуту, я сейчас открою.

Изобел в ужасе округлила глаза.

– Не могу же я открыть дверь в таком виде, – пояснил Тристан.

Он развел руками, демонстрируя свою наготу, и проказливо ухмыльнулся, когда Изобел покраснела как вишня. Натянув бриджи и сапоги, он с сожалением посмотрел на Изобел, успевшую надеть платье.

– Входи, Камерон, – произнес он, отворяя дверь.

– Где Тамас? – обеспокоенно спросила Изобел, когда брат вошел один.

Камерон не ответил. Он хмуро разглядывал смятое платье сестры, надетое поверх рубашки Тристана.

– Тамас внизу, вместе с Энни, – пробурчал он, отвернувшись, чтобы не встречаться глазами с Изобел и не видеть ее пылающего лица. – Мы… мы хотели кое-что вам сообщить.

– Мы тоже, – вмешался Тристан, желая спасти сгоравшую от стыда девушку. – Я попросил Изобел стать моей женой, и она согласилась.

Лицо Камерона осталось угрюмым. Подняв голову, он снова окинул взглядом смятый наряд сестры. «Проклятие, как мне объяснить ему, почему я не смог ждать?» – мысленно упрекнул себя Тристан.

– Мы найдем священника как можно скорее.

Кам наконец улыбнулся и коротко обнял горца.

– Эта новость мне нравится.

Похлопав Тристана по плечу, Кам подошел к сестре и заключил ее в объятия. Изобел молча приняла его поздравления. Бледная, трепещущая как натянутая струна, она едва стояла на негнущихся ногах.

– У меня тоже есть для вас хорошее известие, – объявил Камерон улыбаясь. – Я попросил Энни выйти за меня замуж, и она ответила согласием.

Тревога Изобел мгновенно сменилась восторгом. Забросав брата множеством вопросов, она усадила его на кровать, чтобы обсудить планы свадебного торжества.

– Давайте отпразднуем наши две помолвки, заказав лучшее вино в этом трактире, – предложил Кам, вставая.

Тристан весело рассмеялся:

– Найти в этой дыре хорошее вино можно, разве что изготовив его самим.

– Пойдемте. – Кам нетерпеливо махнул рукой в сторону двери. – Энни с Тамасом ждут нас. Выпьем за наше счастливое будущее.

Отыскав свой плед в одном из мешков, Тристан перекинул его через плечо и небрежно завязал на талии. Все трое вышли из комнаты.

Энни Кеннеди, прелестная девушка с ярко-зелеными глазами и улыбчивым ртом, щебетала не умолкая. Вопросы сыпались из нее, как горох из дырявого мешка. Чем больше вина она пила, тем оживленнее трещала. Тристан с Камероном обменивались улыбками, слушая ее болтовню.

Изобел, казалось, с удовольствием принимала участие в беседе, но постоянно беспокойно ерзала на стуле, то и дело меняя позу. Она густо краснела всякий раз, когда Энни спрашивала, не болит ли у нее что-нибудь.

Тристан улыбнулся, поднося ко рту кубок, но, сделав глоток, недовольно скривился: как он и подозревал, вино оказалось слишком кислымю.

– Вы не любите спиртное, мистер Макгрегор? – спросила Энни, заметив его гримасу.

– Не особенно. Я не раз видел, как оно заставляет людей совершать глупости.

– О, расскажите! – оживилась Энни. – Какие глупости?

– Видит Бог, я не могу оскорбить ваш слух такими гадкими историями.

Энни захихикала без тени смущения:

– Кстати, о гадких историях. Что, как вы думаете, скажет Эндрю, когда узнает о вашей помолвке с Изобел?

– Может, он вызовет Тристана на дуэль? – с готовностью предположил Тамас.

Впервые за весь вечер в глазах его вспыхнула искорка интереса.

– Я никогда не клялась в любви твоему брату, – возразила Изобел.

Тристан перевел взгляд на невесту. Ему вдруг пришло в голову, что Изобел и ему не признавалась в любви. Обеспокоенно нахмурившись, он поставил на стол кубок с вином.

– Ну, – протянула Энни, посылая Тристану лукавую улыбку, – я хорошо понимаю почему, ведь у тебя в запасе был такой мужчина.

– Осторожно, дорогая, – шутливо предупредил Камерон. – Тристан скоро женится, а ты будешь принадлежать мне.

Повернувшись к жениху, Энни расслабленно осела на скамье.

– И ты знаешь, как я счастлива, любовь моя. Тристан милый, но мое сердце принадлежит тебе.

Она потянулась к Камерону и поцеловала его, шепча слова любви.

Тристан заказал еще вина. Конечно, Изобел его любит. Разве она согласилась бы выйти за него замуж, если бы не любила?

– Я знаю, Эндрю обрадуется нашей новости, – довольно пропела Энни, поднимая кубок, чтобы служанка подлила ей еще вина. – Он обожает Камерона. Генри с Роджером пришли в восторг, когда я им сообщила о помолвке. У вас много братьев и сестер, мистер Макгрегор? Что они скажут, когда узнают, что вы задумали жениться на девушке из рода Фергюссонов?

Изобел остановила служанку и жестом попросила наполнить кубок.

– Моя семья полюбит Изобел, как люблю ее я, – сделав глоток, сказал Тристан, стараясь не думать о Мейри и об отточенных кинжалах, спрятанных в складках ее платья.

– А ваши братья похожи на вас? – не унималась Энни. Когда Камерон закатил глаза к небу, она поспешно объяснила, что заботится о своей сестре Элис. – Не забывай, ей уже двадцать два, а она по-прежнему не замужем. Не так-то легко в наши дни найти себе мужа.

Тристан не решился посмотреть на Изобел. Конечно, она согласилась на его предложение вовсе не из безысходности. Если бы Изобел хотела просто найти себе мужа, она вышла бы за Эндрю Кеннеди.

– Роб и Мейри похожи на отца.

– А вы? Значит, вы пошли в мать?

– Скорее, в дядю. Я мог бы быть его сыном.

Голос его осекся, но Тристан этого не заметил. Он вышел из задумчивости, лишь когда Изобел ласково сжала его руку под столом. Тристан улыбнулся ей, а в следующий миг его резко толкнули в плечо. Обернувшись, он увидел высокого бородатого незнакомца с кружкой в руке.

– Кто это у нас тут? – воскликнул бородач, ухмыляясь щербатым ртом. – Похоже, ты не прочь подраться.

Дьявольщина, Тристану в его нынешнем состоянии меньше всего хотелось ввязываться в драку. Заметив, как четверо или пятеро рослых крепких мужчин обступают стол, он сквозь зубы пробормотал проклятие.

– Горец в «Золотистом пригорке»! – Задира придирчиво оглядел плед Тристана и с сожалением покачал головой: – А ты не робкого десятка, коли сидишь здесь и хлещешь наше вино.

– Должен вам заметить, – проговорил Тристан, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя хмель, – если это пойло вы называете вином, значит, ковенантерам не хватает не только здравомыслия, но и хорошего вкуса.

Энни хихикнула, прикрываясь ладошкой, и испуганно ахнула, когда незнакомец одним мощным рывком поставил Тристана на ноги.

– Ты или храбрец, или круглый болван, раз осмеливаешься оскорблять меня в моем родном городе, презренный католик.

Гневный окрик бородача разнесся по залу, и все головы повернулись в сторону спорящих. Кое-кто из завсегдатаев вскочил со своих мест, но грозная кривая усмешка Тристана заставила их попятиться.

– Я рад, что вы так думаете. Вы изрядно удивитесь, но я уложу вас на обе лопатки, если вы меня немедленно не отпустите.

Бородач махнул тяжелым кулаком. Тристан ловко уклонился и, слегка покачнувшись на нетвердых ногах, нанес противнику сокрушающий удар в подбородок. Великан, как и предрекал горец, рухнул на спину, сломав стоявший позади стул. Посетители трактира заметно оживились. Послышались крики и шум. Повернувшись, Тристан увидел, как сзади надвигается один из приятелей бородача. Оттеснив в сторону Изобел и Энни, он крикнул Камерону:

– Оглянись!

Камерон заслонил лицо левой рукой и мощным ударом правой отшвырнул нападавшего к соседнему столу, приготовившись отразить атаку второго громилы. Тристан довольно улыбнулся: его уроки не прошли даром, – но тычок в подбородок стер улыбку с его лица.

– Ты сбил с ног Уилли, грязная свинья!

Тристан с трудом обрел равновесие. Третий приятель лежавшего без чувств Уилли готовился нанести новый удар.

– Я вовсе не обязан делать то же и с вами, – любезно возразил горец, вытирая струйку крови, сочившуюся из разбитой губы. – Вам еще не поздно отступить.

Глаза молодчика налились кровью. Его увесистый кулак просвистел у самого носа Тристана, благо тот успел отскочить в сторону. Проворно бросившись вперед, горец сразил противника тычком в живот и довершил дело мощным ударом в челюсть.

«Все складывается не так уж плохо, – подумал он, поправляя на плече плед, когда приятель Уилли растянулся на полу рядом с другом. – Камерон победил противника, действуя ловко и уверенно, а Тамас… Какого черта он делает, стоя на столе с ножкой от стула в руках?»

Кто-то толкнул его в плечо. Тристан обернулся, вскинул голову. «Черт возьми, ну и здоровяк. О, дьявол…» Огромный, как кувалда, кулак обрушился на его скулу. Мерзавцев было пятеро…

Последнее, что он успел увидеть, перед тем как рухнул на пол, – фигурку Тамаса. Мальчишка размахивал ножкой от стула словно мечом. В следующее мгновение раздался громкий треск, посыпались щепки, и детина с кулаками-кувалдами повалился на Тристана точно подрубленное дерево.

33

Открыв глаза, Тристан увидел склонившееся над ним лицо Изобел.

– Доброе утро, моя радость, – улыбнулся он.

Изобел улыбнулась в ответ, прикладывая влажную тряпицу к его разбитой губе. Тристан вздрогнул от боли.

– Сейчас вечер, – мягко произнесла она. – Ты пролежал в беспамятстве примерно четверть часа. Кам отнес тебя в постель. Он проводит Энни в ее комнату и скоро вернется. Он ужасно тревожится о тебе.

А, драка в трактире. Тристан начал понемногу вспоминать события злосчастного ужина. И какого дьявола он пил вино? Из-за дрянного пойла он медленнее двигался и хуже соображал.

– Ты тоже беспокоилась обо мне?

Покачав толовой, Изобел приложила тряпицу к брови горца.

– Тебе и раньше случалось драться, и не один раз, если верить историям, которые ты нам рассказывал.

– Им можно верить, – подтвердил Тристан, немного задетый тем, что Изобел о нем не волновалась. – Но это не означает, что тот молодчик с громадными кулачищами не мог меня серьезно покалечить.

– Ты явно не в духе, Тристан. – Изобел смочила водой ткань и скорчила унылую гримасу, передразнивая его. – Или тот ужасный человек ударил тебя сильнее, чем ты хочешь показать?

Горец невесело усмехнулся:

– Даже если бы он полоснул меня кинжалом по горлу, то ранил бы не так больно, как ты своим язычком.

Тристан готов был поклясться, что слышал сдавленный смех Изобел, но его отвлек громкий возглас Камерона, показавшегося в дверях.

– Вы пришли в себя! – Кам бросился к кровати горца. Тамас следовал за ним по пятам. – Вы так долго лежали в беспамятстве, что я не на шутку встревожился.

– Разве ты не видел того здоровенного олуха, что свалил меня? – удивился Тристан.

– Его не так уж трудно оказалось сбить с ног, – заявил Тамас.

Все посмотрели на младшего Фергюссона со смесью восхищения и тревоги.

– Пойдем. – Поднявшись, Изобел сделала мальчику знак следовать к дверям. – Пусть Тристан отдохнет. Завтра, когда мы будем договариваться с торговцами, ему понадобится свежая голова.

Она наклонилась, 262 чтобы поцеловать Тристана на прощание, и шепнула:

– Я огрела бы того мерзавца стулом по голове, если бы он посмел воспользоваться другим оружием, кроме кулаков.

Тристан улыбнулся, несмотря на саднящую боль в разбитой губе.

– Я скоро приду к вам, – предупредил сестру Камерон. – Я должен сказать Тристану пару слов.

Изобел кивнула и взяла Тамаса за руку, собираясь уйти.

– Тамас, – окликнул Тристан мальчишку. – Я благодарен тебе за то, что сегодня ты сражался на моей стороне.

О чудо из чудес! Тамас улыбнулся горцу, но стоило им с Изобел выйти за дверь, поднял глаза на сестру и пожаловался:

– Я хочу пить.

Оставшись наедине с Тристаном, Камерон некоторое время молчал, о чем-то размышляя. Тем временем горец уселся, свесив ноги с кровати.

– Проклятие, терпеть не могу спиртное.

– Тристан, вы сдержите слово и женитесь на моей сестре?

– Конечно. Я всегда держу слово.

По-прежнему мрачный, Камерон принялся взволнованно расхаживать по комнате. Тристан отвернулся, борясь с головокружением.

– Если тебя беспокоит, что скажет моя семья, не тревожься, я сам все улажу, – заверил он Кама. – Мой отец не так жесток, как все вы думаете. Вы бы изумились, узнав, какую жену привез недавно в Кэмлохлин мой брат Роб. Так что не волнуйся, своих родичей я беру на себя.

Тристан благодарно вздохнул, когда Камерон перестал метаться по комнате. Теперь брат Изобел стоял неподвижно, глядя на него со страхом.

– Я должен вам кое-что сказать. Прежде чем вы женитесь на моей сестре, вам следует узнать правду.

Тристан поднялся и шагнул к Камерону:

– Что случилось?

– Я больше не могу держать это в себе. Чем больше вы говорите о нем, тем сильнее меня мучает вина, и не только за смерть отца, но и за его смерть.

– За смерть кого?

– Графа. Вашего дяди. Это я его убил. Отец пал от меча, взяв на себя мою вину.

Тристан замер. У него прервалось дыхание. Перед его глазами пронеслись мрачные картины прошлого: безжизненное тело дяди на полу замка Кемпбелл, горестные вопли матери и тети, гневный крик отца, поклявшегося убить всех Фергюссонов до единого.

Тристан в ужасе покачал головой. Нет. Камерон не мог этого сделать.

– Вся моя прежняя жизнь рухнула в тот день, – прошептал Тристан.

Камерон закрыл глаза, не в силах встретить взгляд горца.

– И моя тоже.

Тристан похолодел. Он не желал слышать это ужасное признание от человека, которого успел полюбить как брата. И не хотел думать о вине, терзавшей Камерона все десять лет после смерти отца. Жгучая боль, которую он так долго душил в себе с той ужасной ночи, вдруг заклокотала в нем, затмевая разум. Он потерял все, что любил, и тот, кто отнял у него самое дорогое, стоял сейчас перед ним.

Он схватил Камерона за ворот рубахи и рванул к себе:

– Я…

В глазах Тристана полыхала ярость, но брат Изобел не попытался вырваться. Он лишь отвел глаза, готовясь принять любое наказание. Пальцы Тристана безвольно разжались. Он внезапно понял, что Камерон был еще ребенком, когда пустил роковую стрелу. Слишком юным, чтобы понять, что натворил.

– О, проклятие, Кам… – Выпустив ворот рубахи, Тристан крепко обнял брата Изобел: – Прости меня.

– Нет, Тристан, это я должен просить прощение. Это я отнял у вас у ваших родных такого прекрасного человека.

Схватившись за голову, Тристан снова рухнул на кровать. Боже милостивый, если бы отец знал…

– Как это случилось?

– Было темно. – В дрожащем голосе Камерона звучала нестерпимая мука. Ужасная правда десять лет разъедала ему душу. – Отец кричал. Я боялся, что вышедшие из замка люди его убьют. Я пустил стрелу из лука, думая их напугать. Я… не хотел убивать графа. Я никого не хотел убивать.

В это мгновение Тристан понял, что высокие рыцарские идеалы, следовать которым его учил дядя, истинны. Он был прав, пытаясь прекратить вражду и отрицая месть.

– Ты был тогда ребенком, Кам, – тихо произнес он. – Не вини себя.

– Я пойму, если вы решите рассказать все своему отцу. Но Изобел… боится.

Тристан бросил взгляд в сторону двери. Изобел боялась, что он узнает тайну и поспешит выдать ее главе клана Макгрегоров. Ее осторожность и недоверие стали теперь понятны. Изобел подозревала, что Тристан явился в ее дом, чтобы выпытать секрет. Она поступила верно, утаив правду. Если бы он знал, что существует секрет, способный вновь разжечь ненависть отца к Фергюссонам, Тристан бы еще яростнее постарался вырвать из сердца зарождающуюся любовь. Каллум Макгрегор убил семерых мужчин из клана Изобел только за то, что видел их возле замка Кемпбелл той роковой ночью. Что бы он сделал, если бы узнал, что тот, чья стрела пронзила сердце его шурина, тот, кто заставил жестоко страдать его жену, все еще жив? И разве мать Тристана не вправе знать, кто убил ее брата?

Подобно рыцарям древности, Тристан пустился в странствие, желая совершить благородный поступок – положить конец вражде между двумя семьями. Он искал путь чести, но нашел неизмеримо больше. Он не позволит давней трагедии вновь унести жизни тех, кого он любит. Рыцарский подвиг Тристана Макгрегора еще не окончен, впереди его ждет немало трудностей.

«Если бы снискать честь было так легко, Тристан, – услышал он вновь мягкий, терпеливый шепот дяди, – большинство людей вступили бы на этот Путь».

Тристан повернулся к Камерону, но в это мгновение дверь распахнулась. На пороге показался Тамас с пращой, зажатой в кулаке. В его широко раскрытых глазах метался страх.

– Вам лучше поторопиться. Сюда только что прибыл ваш отец.