Текст книги "Соблазненная Горцем"
Автор книги: Пола Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
4
Изобел сжала в руке изящную серебряную ложку и неподвижным взглядом уставилась на блюдо. Казалось, грудь сдавило тисками, стало трудно дышать, голова закружилась. Проклятие, не хватало только нового приступа! Последний случился три года назад. Руки ее дрожали. К глазам подступили слезы унижения и гнева. Нет, она не заплачет. Ни за что. Ей хотелось закричать. Громко, пронзительно, яростно. Вскочить со стула, подбежать к столу Макгрегоров и вцепиться Тристану в волосы. Лучше бы он был мертв. Нет, пусть он умрет мучительной смертью у нее на глазах, а она полюбуется на его агонию. Господь всемогущий, она еще назвала его галантным! Смеялась вместе с ним, говорила о любви со злейшим врагом! Делилась своими тревогами об Алексе. Коварный, подлый, жестокий змей! Должно быть, он с самого начала знал, кто она такая, и нарочно выставил ее на посмешище, позволив рассказать о своей семье, о жизни с братьями, о родителях. Мерзавец! Как он, наверное, смеялся, когда она говорила о своем бедном, покойном отце. И долго он собирался ломать эту комедию? Что еще хотел выведать этот негодяй? Может быть, дьявол Макгрегор подозревает, что ей и братьям кое-что известно о смерти графа Аргайлла?
– Ты обвиняешь меня в безрассудстве, Изобел, – Алекс наклонился к уху сестры и понизил голос, – а сама водишь дружбу с нашими врагами. Что ты ему рассказала?
– Ничего! – ответила Изобел. Она закашлялась, хватая ртом воздух. Потом закрыла глаза, пытаясь подавить мучительный спазм. – Я не знала, кто он такой. Думала, он благородный джентльмен.
– Тристан Макгрегор – джентльмен? – рассмеялся Алекс. – Он здесь всего несколько дней, а во дворце только и разговоров что о его любовных похождениях. Знаешь, сестрица, тебе нужно держать ухо востро, если ты хочешь уберечь нас от беды.
– В этом мне не помешала бы твоя помощь, – отозвалась Изобел, повернувшись к брату. – Алекс, заклинаю тебя, мы должны покинуть Уайтхолл сразу после коронации Якова.
– Ты хочешь, чтобы мы отказались от приглашения короля?
– Да! – отчеканила Изобел. – Ты видел дьявола Макгрегора, видел, какими глазами он на тебя смотрел? Он все еще считает тебя зачинщиком распри.
Алекс равнодушно пожал плечами, поднося ко рту ложку:
– Это не я убил графа Аргайлла.
Боже, Изобел показалось, что она вот-вот лишится чувств.
– Алекс, – в ужасе прошептала она, – умоляю, не говори об этом.
– Мы не можем делать вид, что этого не было, Бел.
Услышав кроткий голос Камерона, Изобел закрыла глаза. Милый Кам. Самый тихий из всех шести братьев из шаловливого мальчугана превратился в невидимую, неслышную тень. Ему было всего восемь, когда убили отца. Камерон так и не оправился от потери.
– Да, мы не в силах притвориться. – Изобел улыбнулась, пытаясь ради брата выглядеть храбрее. – Номы можем постараться забыть. Нам нужно вернуться домой, Камерон. Я хочу лишь доставить вас в Шотландию живыми и невредимыми.
На красивое лицо Камерона набежала тень. В печальных зеленых глазах, казавшихся ярче благодаря темно-рыжим волосам, падавшим на лоб, промелькнула тревога. Он молча кивнул.
Довольная, что хотя бы один из братьев проявил здравомыслие, Изобел зачерпнула суп и поднесла ложку к губам. Ничего, она постарается уговорить Алекса отправиться домой. Возможно, чуть позднее, когда… Ее взгляд остановился на Тристане, сидевшем в другом конце зала. Их разделяли уставленные яствами столы. Золотистый свет люстр смягчал твердые линии его скул и подбородка, подчеркивая чувственность рта. После внезапного бегства Тристана днем она ожидала найти ветреного красавца в обществе дюжины хихикающих девиц, добивающихся его благосклонности, но вместо этого увидела перед собой одного из Макгрегоров, коварного, смертельно опасного, дьявола с черной душой и колдовской улыбкой. Великий Боже, на какое-то мгновение, когда англичанин, оскорбивший ее братьев, грохнулся на пол, ей было почти все равно, кто ее таинственный рыцарь из сада. Изобел отвернулась. Теперь она ненавидела Тристана даже сильнее всех остальных Макгрегоров.
Нет, она больше не станет думать о нем. Лучше воздать должное королевскому пиршеству и всем изысканным специям на ее столе. Изобел попыталась вспомнить названия пряных трав, чтобы потом посадить их у себя в саду, но не обращать внимания на волка в гуще овец оказалось не так-то легко. Она поняла, что этот молодчик – фат и повеса, сразу, как только его увидела. Как же ему удалось оплести ее своими сетями, заворожить чарующими улыбками и остроумными словечками? Как случилось, что этот обманщик стал казаться ей самым благородным, внимательным и восхитительным мужчиной из всех, кого она встречала?
Взгляд Изобел помимо ее желания то и дело возвращался к столу Макгрегоров. Раздираемая недоверием и отвращением, она наблюдала, как четыре придворные дамы одна за другой усаживались на пустой стул, стоявший между Тристаном и его сестрой, в надежде перекинуться парой слов с блестящим красавцем. Он не обошел вниманием ни одну из них, щедро расточая улыбки, полные соблазна. Как ни удивительно, фривольность обращения делала его еще привлекательнее в глазах этих леди. Благородные дамы уходили, хихикая, словно распаленные страстью пастушки.
«Ну нет, – решила Изобел, яростно кроша хлеб, – я не какая-то там глупая овца. Мне хорошо известно, что за птица этот господин, прикрывающийся ослепительными улыбками».
Ее взгляд переметнулся на отца Тристана, сидевшего справа от сына. Все эти Макгрегоры одним миром мазаны. Гнусные, безжалостные, кровожадные убийцы. Поскорее бы дьявол забрал их к себе в преисподнюю.
Позднее, когда со столов убрали посуду, а музыканты достали инструменты, Изобел задержалась в дальнем конце пиршественного зала, наблюдая за танцующими. Ей не хотелось порхать по залу вместе с другими разряженными гостями короля. Она не умела танцевать, а если бы даже и умела, то все равно предпочла бы смотреть, а не участвовать в танцах. Изобел никогда прежде не видела таких великолепных платьев. Разглядывая их, она раздумывала, удалось бы ей сшить что-то подобное, будь у нее все необходимые ткани и украшения. Разноцветные фигуры, движущиеся в свете огромного камина, завораживали взгляд. Прекрасные дамы скользили под музыку навстречу элегантным кавалерам, приседали в реверансе и расходились, менялись местами. Это захватывающее зрелище заставило Изобел забыть о собственной жизни, полной забот и совсем не похожей на пышное дворцовое празднество.
На сердце у нее потеплело, когда Камерон подхватил под руку леди Фицсиммонс, прелестную молодую француженку. Брат улыбался, а щеки его дамы пылали, хотя, быть может, на ее нежных щеках алели румяна.
Изобел с восторгом следила глазами за братом. Дома в жизни Камерона было слишком мало радостей, и ей совсем не хотелось лишать его удовольствия подольше побыть во дворце. Она позволила бы ему остаться в Лондоне с Алексом, если б не проклятые Макгрегоры. Камерон – единственный из ее братьев, кто не хватался за меч, стоило кому-то бросить косой взгляд в его сторону. И все же Изобел не доверяла своим врагам. Макгрегоры могли расправиться с обоими ее братьями из одной лишь ненасытной жажды мести. А если они когда-нибудь узнают правду… Господь всемогущий, лучше об этом не думать. Тем более сейчас, когда зал наполнили звуки лютни и арфы.
Она улыбнулась, заметив, как Камерон изящно поклонился своей даме, прежде чем сделать поворот, но, увидев Тристана, протискивавшегося сквозь толпу, неслышно пробормотала проклятие. У нее перехватило дыхание, когда она поняла, что проклятый болван направляется прямо к ней, нимало не заботясь о том, какой опасности подвергает их обоих. Изобел обеспокоенно поискала глазами Алекса, молясь про себя, чтобы брат не бросился ей на выручку с обнаженным мечом. С облегчением убедившись, что Алекс поглощен беседой с одной из придворных дам, она вновь обратила встревоженный взгляд на Тристана. В его намерениях трудно было ошибиться. Он уверенно прокладывал путь среди танцующих, не обращая внимания на зазывные взгляды, которыми провожали его дамы. Его взор не отрывался от лица Изобел, словно в зале не было никого, кроме них двоих. Волк среди овец. Что нужно этому человеку?
Изобел прерывисто вздохнула, теребя шнуровку на платье. Хоть Макгрегор и был их злейшим врагом, она не могла не обратить внимание на его яркую мужскую красоту и нежное участие, с которым он коснулся ее щеки, услышав, что отца убили у нее на глазах. Ей показалось, что он искренне сочувствовал ее горю. Но все это было ложью. Нет, второй раз ему не удастся ее одурачить.
При приближении горца она повернулась к нему спиной.
– Я хотел бы сказать вам пару слов, мисс Фергюссон, – прошептал Тристан, встав позади нее.
Плечи Изобел застыли, по спине пробежал холодок.
– Вы надеетесь снова оплести меня любезными словами? Ну нет, вам это не удастся!
Услышав в ответ его искренний смех, Изобел зажмурилась, борясь с желанием повернуться и выцарапать наглецу глаза.
– Отправляйтесь к дьяволу, Макгрегор, – выпалила она, прежде чем успела прикусить язык.
Ей вовсе не хотелось давать повод кровожадным дикарям требовать расплаты за оскорбление, хотя этот негодяй вполне заслужил его своим бесстыдством.
– Давайте выйдем в сад, Изобел.
Он сумасшедший? Или, может, слабоумный? Возможно, у него на уме какая-то новая хитрость, очередная низкая выходка?
– Вы хотите, чтобы снова вспыхнула вражда?
– Нет. – Дыхание Тристана коснулось ее уха, теплое, как певучая мягкость его голоса. – Поэтому я и предложил вам выйти. Если бы мы стали танцевать здесь, в воздухе засверкали бы кинжалы.
Танцевать? Изобел сжала руки в кулаки, бросив на горца яростный взгляд через плечо.
– Вы и вправду думаете, что я позволила бы вам снова прикоснуться ко мне хотя бы пальцем?
Ей страстно хотелось отвесить мерзавцу пощечину, чтобы стереть с его лица дерзкую улыбку, но, подумав о братьях, она сдержалась.
– Уверяю вас, Макгрегор, – с язвительной улыбкой добавила она, сбавив тон, – я бы скорее предпочла быть обезглавленной на дворцовой площади, чем танцевать с вами. А теперь, пожалуйста, скройтесь с моих глаз.
Изобел отвернулась и вновь устремила взгляд на танцующих.
– Простите меня, – настойчиво продолжал Тристан, не обратив внимания на ее резкие слова. – Думаю, вы могли бы поблагодарить меня за то, что я пытался защитить вашего брата перед отцом…
Поблагодарить? За то, что этот негодяй рассказал отцу об Алексе все, что она простодушно ему выболтала? Изобел жаждала убить негодяя, и к черту последствия! Она так резко повернулась, что Тристан закрыл рот и отступил на шаг.
– Держись подальше от моих братьев, Тристан Макгрегор, а не то, клянусь, я вырежу у тебя сердце и прибью его к себе на дверь как предупреждение остальным твоим родичам, этому дьявольскому отродью.
Желание пустить кровь наглецу только усилилось, когда губы Макгрегора растянулись в ослепительной улыбке.
– Довольно смело для женщины, которая, по ее собственному признанию, боится моей семьи.
– Я никогда не говорила, что боюсь, – отчеканила Изобел, сверля Макгрегора взглядом. – Я сказала, что ненавижу своих врагов.
– Что ж, я этого не принимаю, – произнес Тристан, нисколько не задетый ее язвительным тоном. – Обе наши семьи виновны в одном преступлении. Я бы хотел…
– Наше преступление несравнимо с вашим зверством! – почти выкрикнула Изобел и тотчас испуганно огляделась, молясь про себя, чтобы ее возглас остался незамеченным. Убедившись, что никто не смотрит в ее сторону, она вновь повернулась к Макгрегору: – Вы отняли у нас отца.
– Знаю. А ваш отец убил моего дядю, – торопливо возразил Тристан. – Но никому из нас не станет легче, если мы будем ненавидеть друг друга.
«Черт бы его побрал», – подумала Изобел, глядя на густые черные ресницы, обрамлявшие топазовые глаза. Он был возмутительно, бессовестно красив, его следовало бы привлечь за это к суду. Жаль, что под этой внешностью скрывается холодное коварное сердце Макгрегора.
– Должно быть, вы не слишком-то любили своего дядю, если так легко смирились с его смертью.
– Вы не представляете, как сильно я любил его. Он был мне… как отец.
Изобел невольно опустила глаза под пристальным взглядом горца. Граф Аргайлл, дядя, что рассказывал племяннику легенды о рыцарях… Значит, Тристан, как и она, пострадал из-за семейной гордыни. Но это отнюдь не уравнивало их. Они навсегда останутся врагами. Если Тристан действительно любил своего дядю, Изобел готова была посочувствовать его потере. Но не больше.
А чего он ждал? Чего добивался? Зачем стоял здесь, пытаясь вызвать на разговор дочь заклятого врага и рискуя вновь пробудить кровавую вражду между кланами, еще лет на пять или шесть, когда мог бы провести вечер куда приятнее с дюжиной других дам, куда красивее Изобел Фергюссон? Зачем он пытался понравиться ей?
– Чего вы хотите от меня? – со вздохом спросила Изобел, поклявшись себе, что, если Макгрегор стремится выпытать ее тайну, она скорее умрет, чем признается.
– Я прошу вас прогуляться со мной. – Тристан наклонился к ее уху, взмахнув длинными густыми ресницами. – Мне нужна всего одна ваша улыбка и надежда вновь завоевать ваше доверие.
Изобел сурово покачала головой, отступив на шаг:
– Должно быть, вы считаете меня такой же безумной, как вы сами.
– Уделите мне всего минутку, и я расскажу, что думаю о вас.
Нет, она не позволит этому чарующему звучному голосу заворожить ее. Прежде прямота Тристана приводила ее в восхищение, но теперь Изобел сомневалась, что в его словах есть хоть крупица правды. Этот хитроумный змей знает толк в искусстве обольщения. Но неужели он и впрямь рассчитывает, что она станет доверять одному из Макгрегоров? Если это так, то он чертовски самонадеян. И тем приятнее будет отказать ему.
– Что бы вы ни собирались мне поведать, я не желаю это слышать.
Казалось, Тристан хотел сказать что-то еще, но передумал. Губы его растянулись в учтивой улыбке. Отвесив легкий поклон, он произнес:
– Что ж, значит, так тому и быть. Прощайте, мисс Фергюссон.
Не ответив, Изобел проводила взглядом горца, в одиночестве покинувшего пиршественный зал. «Прощайте, мистер Макгрегор. Скатертью дорога!» Потом она вновь повернулась к танцующим и вымученно улыбнулась, задержав взгляд на Камероне и леди Фицсиммонс. Давно она не чувствовала себя такой несчастной.
5
– Что вы думаете о завтрашней коронации? – обратилась к Тристану леди Маргарет Ашли во время прогулки по Каменной галерее Уайтхолла, выходившей на Темзу, и нетерпеливо дернула горца за рукав.
Взгляд Макгрегора скользнул по ее прелестным, хотя и несколько тусклым голубым глазам и остановился на губах.
– Да?
– Я о коронации. Завтра у нас будет король-католик.
– Да.
– И что вы об этом думаете?
Тристану было решительно наплевать. Он разглядывал губы леди Ашли. Ее неумолчная болтовня о политике раздражала его. Ему и без того стоило немалых усилий направить все свои мысли на эту особу и не думать о губах и поцелуях другой девушки, рыжеволосой красавицы с веснушчатым носом и острым, как рапира, язычком. Накануне вечером Изобел обдала его презрением; иного он и не ожидал. Изобел ненавидела его, и Тристан не винил ее за это. Смущало его другое: мисс Фергюссон занимала все его мысли. Он никогда прежде не пытался завоевать девушку, питавшую к нему ненависть.
Черт возьми, да он и не знал ни одной девушки, которая его ненавидела. Брошенный Изобел вызов приятно будоражил его воображение.
– Вы меня даже не слушаете.
Леди Ашли обиженно надула алые губки и игриво шлепнула Тристана по руке.
Каково это, целовать Изобел Фергюссон, осыпающую его проклятиями?
– Мой отец говорит, что недостаток ума шотландские горцы восполняют особой жестокостью и безжалостностью. Что вы об этом думаете?
Тристан насмешливо изогнул бровь и улыбнулся англичанке. Возможно, в словах ее отца была доля истины.
– Думаю, это можно сказать обо всех, кому недостает ума. Будь он горец или англичанин.
– Хм-м, – сладко промурлыкала леди Маргарет, кокетливо потупив глаза и показывая всем своим видом, что готова сдаться, не дожидаясь штурма. – А вы жестоки, Тристан?
Достаточно жесток, чтобы отправить эту милую даму назад к отцу, отделав так, что она по крайней мере еще день не сможет ходить… или сидеть. Интересно, что бы она на это сказала? Возможно, упала бы в его объятия, желая немедленно удостовериться, что он унаследовал всю лютую беспощадность своих предков.
Тристан пробыл в Англии всего несколько дней, но успел убедиться в доступности напудренных английских леди, готовых прыгнуть к нему в постель даже без приглашения. От этих бесконечных посягательств он чувствовал себя опустошенным, как все пустые головы Уайтхолла, вместе взятые. Он легко мог бы овладеть леди Ашли прямо здесь, под огромным портретом Оливера Кромвеля, ведущего свою парламентскую армию на Шотландию. Месяц назад Тристан скорее всего одарил бы Кромвеля издевательской усмешкой, наслаждаясь Телом одной из дочерей Англии, но после унизительного отказа Изобел победы над лондонскими красавицами не доставляли ему радости. Он чувствовал себя как лев, при виде которого газели падали замертво, вместо того чтобы пускаться в бегство. Прелесть охоты в преследовании, а не в том, чтобы растерзать беспомощную жертву.
– Тристан… – Леди Ашли замедлила шаг и склонила голову на плечо своему спутнику. – Можете поцеловать меня, если хотите.
Тристан не испытывал особого желания целовать леди Маргарет, но как сказать об этом даме, не оскорбив ее?
– Знаю, мне следовало бы проявить больше благоразумия, – проворковала англичанка, обвив руками шею горца, – однако слухи о вашей искушенности в делах любви пробудили мое любопытство.
Тристан высвободился из объятий пылкой леди.
– Увы, прекрасная Маргарет. – Он поднес ее руки к губам и поцеловал, чтобы смягчить отказ. – Боюсь, от прикосновения ваших нежных пальчиков моя слава беспутного повесы рассыплется в прах.
Леди Ашли улыбнулась и покраснела, ее золотистые ресницы затрепетали. Тристан вздохнул про себя – не столько от облегчения, что его даме недостает ума, чтобы уловить истинный смысл его слов, сколько сожалея об этом обстоятельстве.
Выпустив ее руки, он заметил краем глаза огненную вспышку и, обернувшись, увидел рыжеволосую мисс Фергюссон, направлявшуюся в Оружейную галерею.
– Простите. – Тристан отступил от леди Ашли, не сводя глаз с Изобел, словно ястреб, заметивший добычу. – Мне необходимо уладить одно дело.
Следуя за Изобел, он держался на небольшом расстоянии, приноравливаясь к ее шагу. Тристан сознавал, хоть ни за что и не признался бы в этом, что желание вновь заговорить с мисс Фергюссон имело мало общего с попыткой защитить себя и свою семью. Ему недоставало легкости и непринужденности их бесед. Ему хотелось снова увидеть насмешливые искры в ее изумрудных глазах. Его приводила в изумление способность этой девушки видеть в нем лучшее, когда никто другой не давал себе труда заглянуть ему в душу.
Он бесшумно следовал за мисс Фергюссон по длинному дворцовому коридору. Изобел прошла галерею, не остановившись. Глядя на ее изящную фигуру, на плавное покачивание бедер, Тристан чуть склонил голову набок. Подол ее платья немного истрепался, но мисс Фергюссон шла мимо роскошно одетых женщин, высоко подняв голову. При виде ее горделивой осанки Тристан затаил дыхание.
Он раздумывал, как лучше приблизиться к ней, когда Изобел внезапно повернулась и смерила его яростным взглядом.
– Вы собираетесь и дальше следовать за мной, Макгрегор?
С трудом оторвав взгляд от ее округлых форм, Тристан невольно улыбнулся: голос девушки звучал воинственно, а в огромных зеленых глазах застыла настороженность. И все же Изобел показалась ему глотком свежего воздуха, без которого он задыхался.
– После того как я имел удовольствие наблюдать за вами с такой выигрышной позиции, мисс Фергюссон, – тихо заговорил он, приближаясь, – признаюсь, едва ли я смогу отказаться от этого зрелища.
Щеки Изобел вспыхнули. От внимательного взгляда Тристана не укрылась легкая дрожь, пробежавшая по ее телу: мисс Фергюссон едва сдерживалась, чтобы не сорвать со стены один из старинных мечей и не пронзить наглеца.
– А сейчас я должна затрепетать от восторга и лишиться чувств, как остальные ваши овечки? – язвительно поинтересовалась она, избрав оружием свой острый язычок. Надо признать, им мисс Фергюссон владела мастерски. – Может, они принимают вас за барана, но я-то знаю, кто вы на самом деле.
«Никто этого не знает, даже я сам», – подумал Тристан. Ему больше не хотелось поддразнивать Изобел. Ее гнев уже не забавлял его. Тристан, подобно хамелеону, с легкостью менял обличья и мог играючи изобразить кого угодно, но в душе он никогда не был безжалостным убийцей.
– Тристан!
Кто-то окликнул его из заднего коридора. Он узнал голос Мейри. Проклятие! Остальные Макгрегоры, возможно, не придали бы особого значения его интересу к Изобел, полагая, что это увлечение долго не продлится; родичи хорошо знали, что помешать Тристану невозможно, разве что связать его и запереть, но Мейрй, вспыльчивая и необузданная, не привыкла так легко отступаться.
– Приходите в королевский сад сегодня в полночь, – торопливо проговорил он, боясь, что сестра вот-вот увидит их вдвоем. – И позвольте мне доказать, что вы ошибаетесь.
Губы Изобел дрогнули; казалось, она готова была рассмеяться. На мгновение Тристан поймал себя на мысли, что отдал бы все на свете, лишь бы услышать ее смех.
– Мой ответ, – сурово отчеканила она, – тот же, что и в прошлый раз, когда вы пригласили меня на прогулку. Вы сошли с ума, если думаете, будто я соглашусь на тайное свидание со своим злейшим врагом, мистер Макгрегор. Похоже, вы законченный безумец.
Ему бы следовало согласиться с Изобел. Удовлетворить мимолетный интерес – это одно, а попытаться завоевать расположение дочери Арчибальда Фергюссона – совсем другое. За такое предательство его могли вышвырнуть из Кэмлохлина. Он не раз задавался вопросом, почему отец не сделал этого раньше: за минувшие десять лет Тристан доставил своей семье немало горя.
– Тогда придите ради ваших братьев, пожалуйста, – отчаянно взмолился он и, смягчив улыбкой свою безумную просьбу, поспешил прочь, оставив Изобел изумленно смотреть ему вслед.
Четыре часа спустя Изобел набросила на плечи накидку и, бормоча про себя проклятия, направилась в королевский сад. Что она делает? Зачем решилась встретиться с Тристаном наедине под покровом тьмы? Должно быть, она не менее безумна, чем сам Макгрегор! Но ради братьев она готова была на любое безрассудство. Боже, какой негодяй! Означали ли его слова угрозу или обещание защиты? Нет, только не защиту. Этот человек не такой, каким показался вначале. И с какой стати Макгрегор станет защищать кого-то из Фергюссонов? Родичам Тристана не было дела до нее и ее братьев, когда Каллум убил их отца. Да и чего ради им беспокоиться о судьбе несчастных сирот? Макгрегоры не понимают, что обездолили семью Арчибальда Фергюссона. Они уверены, что поступили великодушно, оставив детей в живых, хотя за минувшие годы Изобел не раз сомневалась, было ли это благом.
Порыв ветра отбросил ей на лоб рыжую прядь. Изобел отвела мизинцем локон и огляделась. В мягком сиянии низко висящей луны статуи казались призрачными стражами, охраняющими тайный сад Уайтхолла.
Когда глаза Изобел привыкли к полутьме, она оглядела скульптуры, ожидая, что Тристан прячется за одной из них.
Ей не следовало приходить. Макгрегор слишком опасен не только для ее братьев, но и для нее самой. Он красив и обворожителен, к чему отрицать, но очарование его гибельно. Женщины льнут к нему, слетаются, как мотыльки на огонь, и сама Изобел не исключение. Она испытала на себе действие его чар, пока не узнала, кто он такой на самом деле.
Поняв, что Тристан не придет, Изобел почувствовала облегчение. Похоже, ее враг проявил больше здравомыслия, чем она сама. Ей лучше вернуться во дворец и как можно скорее отправиться домой, к семье, навсегда выбросив из головы все мысли о Тристане Макгрегоре.
– Изобел!
Звучный голос горца, раздавшийся у нее за спиной, оглушил ее словно гром барабана. А может быть, это бешеные удары сердца грохотом отдавались в ушах? Как смеет Макгрегор произносить ее имя с такой нежностью и теплотой, словно касается ее тела, стоя в отдалении?
Изобел невольно вспомнила свою первую встречу с Тристаном, приятный шутливый разговор, очаровательную легкость и непринужденность. Он смотрел на нее с восхищением, не в силах отвести взгляд от ее лица. В ту ночь Изобел легла спать с мыслями о прекрасном незнакомце. Ей хотелось узнать его поближе,: а веселый смех горца заставил ее забыть обо всем на свете. Она готова была слушать его целую вечность.
– В лунном свете вы еще прекраснее.
Да, это грохотало сердце. Изобел почувствовала, как ладони взмокли и стало трудно дышать. Нахлынули непрошеные воспоминания о нежных улыбках и сладком певучем голосе Тристана, о счастливых часах, проведенных вдвоем, когда горец рассказывал ей легенды об Артуре и его храбрых рыцарях.
Колени у Изобел подогнулись, ноги стали ватными. Проклятый мерзавец, грязный негодяй. Он изображал джентльмена, но его очарование, учтивость и красноречие служили лишь уловкой, чтобы разжечь в ней ответную радость. Тристан играл с ней как кот с мышью. Непонятно лишь одно: зачем он решил продолжить игру?
– К чему тратить на меня ваши цветистые речи, когда во дворце вас охотно выслушают не меньше сотни знатных дам, а возможно, и кое-кто из джентльменов?
Изобел повернулась лицом к Тристану.
Уголки его губ дрогнули в улыбке, в глазах заплясали насмешливые искры. Его улыбка, как рассветные лучи, несла тепло и радость.
– Но я забочусь не об их удовольствии, а о собственном. Вот почему я предпочитаю быть здесь, с вами, а не с кем-то другим.
Изобел смерила Тристана подозрительным взглядом. Этот человек умёл опутывать чарами – бойкий язык и напевная речь уроженца Горной Шотландии придавали ему неповторимую притягательность. Семья Изобел была повинна в смерти его дяди. Тристан должен был ненавидеть ее. Наверное, он что-то задумал. Теперь Изобел уже не сомневалась в этом. Что, если Макгрегоры, убившие ее отца, жаждут новой мести? Быть может, через десять лет после смерти графа Аргайлла они пожелали убедиться, что роковую стрелу вытянули из колчана Арчибальда Фергюссона? Изобел видела, как глава клана Макгрегоров убил ее отца, и слышала слова, что прокричал Кевин Кеннеди, лучший друг Арчибальда. Дьявол Макгрегор наверняка тоже их слышал. Возможно, он послал к ней своего сына, чтобы выяснить правду? Зачем еще стал бы Тристан преследовать ее в коридорах дворца? Ей не следовало приходить ночью в сад. Боже милостивый, этот горец способен обольстить любую женщину! Но ее, Изобел Фергюссон, не так-то легко сбить с пути истинного.
Гордо вскинув голову и расправив плечи, Изобел призвала на помощь все свое самообладание. Макгрегору не удастся вызнать ее тайну, как бы он ни старался.
– Пойдемте со мной.
Тристан подошел бли-же и встал, почти касаясь грудью ее груди.
Изобел резко отшатнулась, и все же ее настигла волна свежего запаха вереска – аромат Тристана.
– Нет, я должна вернуться к братьям.
– Тогда я отведу вас к ним.
Макгрегор предложил ей руку и замер в ожидании.
Глаза Изобел гневно сверкнули, щеки вспыхнули.
– Так вот что вы задумали!
Взгляд Тристана задержался на ее бурно вздымавшейся груди, и на мгновение у Изобел перехватило дыхание.
– Вы хотите дать повод моим братьям наброситься на вас?
Подняв глаза, Тристан покачал головой:
– Вы сами признались, что это Алекс с его безрассудством готов бередить старые раны. А я хочу лишь прогуляться и побеседовать с вами, и если для этого мне нужно проводить вас во дворец, я готов туда отправиться.
– Выходит, у меня нет выбора, – возмутилась Изобел, скрестив руки на груди. В ее голосе слышалось обвинение.
– Нет, у вас есть две возможности, – возразил Тристан. Как ни странно, тон его вовсе не казался победным. – Вы можете пройтись со мной наедине или у всех на виду. Что до меня, я бы предпочел первое. Я рискую не меньше вашего, если кто-то из моих родных увидит нас вместе.
– Сомневаюсь.
Взгляд Изобел метнулся в сторону дворца и снова вернулся к горцу. Она замерла в нерешительности. Неужели Макгрегор действительно последует за ней в ее покои? Конечно, последует. Можно не сомневаться. Этот человек заставил английского вельможу грохнуться задом об пол, выдернув из-под него стул у всех на глазах.
– Думаю, ваш отец отлично знает, с кем имеет дело. Он видел немало ваших выходок и сумасбродств, так что теперь ожидает худшего.
Выражение лица Тристана неожиданно изменилось, улыбка вдруг исчезла, взгляд стал ледяным. Изобел мысленно повторила только что произнесенные слова, пытаясь понять, чем вызвана эта внезапная перемена.
– Наверное, вы правы, – признал горец.
На мгновение Изобел показалось, что он уже не хочет сопровождать ее. Но в следующий миг губы его растянулись в фальшивой улыбке.
– И все же сегодня ночью я предпочитаю быть непредсказуемым.
Повернувшись спиной к дворцу, он снова предложил Изобел руку. Она не оперлась на нее, но последовала за Тристаном, когда тот зашагал по садовой дорожке. Разве у нее был выбор?
– Будет еще хуже, если нас застанут тут одних, – заметила она, приноравливая шаг к неспешной поступи горца.
– Да, но привкус опасности заставляет кровь быстрее бежать по жилам, верно?
Он чуть повернул голову, и Изобел увидела лукавую ямочку на его щеке.
– Так вот зачем вы все это затеяли? Вас привлекает опасность?
Тристан улыбнулся, словно она сказала что-то очень забавное:
– Почему вы так уверены, что мое желание быть с вами объясняется такой бессмысленной причиной, как месть или опасность?
– Потому что большинство Макгрегоров не считают месть бессмысленной.
– Я не похож на большинство Макгрегоров.
Изобел не слишком убедили его слова.
– Тогда здесь что-то другое? – Она желала знать, почему мужчина, который мог выбрать любую прекрасную женщину во дворце, остановил свой выбор на ней. – Откуда ваш интерес ко мне, Тристан Макгрегор? Вы уверяли меня в своей честности, так скажите правду.
– Помнится, вы сами назвали меня честным.
– Да-да, – хмуро произнесла Изобел, не желая угодить в ловко расставленную ловушку. – Так почему вы упомянули моих братьев, когда попросили меня о встрече? Наши кланы враждуют. Ваша родня произносит мое имя с ненавистью и презрением, как и моя семья имя Макгрегор. Граф Аргайлл пал от руки моего отца, и ваш клан отомстил за его смерть. Вот и все. Так объясните, чего вы хотите?
Тристан смотрел на нее с непередаваемым выражением – казалось, он не в силах произнести ни слова, – и Изобел пришло в голову, что прежде женщины не интересовались мотивами его поступков. Его взгляд скользнул по лицу Изобел и остановился на губах.
