Текст книги "Одержимый"

Автор книги: Питер Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

50

Провал в памяти. Темнота в голове. Темнота вокруг.

Темнота в ушах, в глазах, во рту, в легких. Она дышала темнотой. Обоняла темноту.

Она безостановочно двигала глазами, но не видела ничего, куда бы ни посмотрела – вверх ли, вниз, влево или вправо.

Она осознавала, что лежит на спине – и все.

Изнеможение. В кости будто залили свинец. Не в силах бороться с силой притяжения, она неподвижно лежала, вынесенная на темный пляж бодрствования последней волной отступающего сна.

Дыхание.

Аманда просыпалась. «Гипнагогическое или гипнопомпическое», – пришло ей на ум. Состояния пробуждения. Гипнагогическими называют ненормальные состояния при засыпании или во время сна, гипнопомпическими – при пробуждении. А может, наоборот.

Она попыталась определить, где находится. Где темнота может быть такой темной?

Ей было холодно, но ее кожа была потной. Влага выступала на теле, одежде, волосах. Она дрожала. Холодно, жарко, холодно, жарко.

Лихорадка.

Темнота пахла бетоном и еще чем-то – вроде антисептика, но не антисептиком. Ей был знаком этот запах, давно знаком. Она узнала его, но не вспомнила, что это может быть.

Я мертва?

Надо делать все по порядку.

Аманда закрыла глаза. Ресницы мягко соприкоснулись в тишине. Затем открыла их. Никакой разницы. Темнота. Боль в горле. Темнота. Она моргнула. Темнота.

Слишком жарко.

Я знаю этот запах.

Спокойствие постепенно сменялось паникой. Неужели она ослепла ночью? Такое случалось. Люди засыпали и просыпались уже слепыми. Инсульт. Отслоившаяся сетчатка. Аманду окончательно охватила паника, она попыталась нащупать выключатель. Столик стоит справа от кровати. На нем стакан воды, носовой платок, наручные часы, часы-радио и лампа.

Ничего. Пальцы наткнулись на холодное, шершавое, твердое… В мозгу, как в калейдоскопе, бешено вращались панические мысли.

Камень? Бетон?

Аманда снова моргнула, затем зажмурила глаза и прислушалась к ударам сердца. Оно билось в груди, чередуя расслабление и напряжение, и вибрация от его ударов распространялась по всему телу. Кровь шумела в ушах, будто к ним были прижаты витые морские раковины.

Господи, пожалуйста, только бы я не ослепла.

Она прислушалась, стараясь услышать хоть какой-нибудь звук вне ее, чье-нибудь дыхание. Майкла? Брайана? Она протянула руку в темноту, ища живое тело, но ее пальцы встречали лишь холодный шершавый камень.

Кто-нибудь, скажите мне, где я. Что произошло? Я в больнице? Что это за запах, который напоминает о больнице и в то же время не о больнице? Я в больнице? Только бы я не ослепла.

Тело говорило ей, что она лежит на матрасе, рука – что матрас лежит на каменном полу. Запах может дать ей ответ. Она сосредоточилась на нем – сладком, вяжущем запахе, от которого щипало глаза и горло.

Где-то здесь должен быть выключатель. Или звонок. В больницах всегда есть звонки. Над кроватью. Она подняла руку, но не нащупала ничего: ни стены, ни выключателя, ни звонка. Черная пустота.

Уши болели, в них звенело. Из-за паники в них повысилось давление, как при взлете на самолете или погружении с аквалангом. Она зажала нос пальцами и подула в него. Уши прочистились, но страх срывал пломбы и с других внутренних механизмов. Она хватала ртом воздух, колени начали колотиться друг о друга. Перевозбуждение.

Успокойся. Подумай.

Вокруг было тихо, как в могиле.

«Попробуй вспомнить, – сказала себе Аманда. – Шаг за шагом». Но откуда начать? С какого момента? Они с Майклом были в постели, занимались любовью, потом…

Возле дома стояла машина. Человек в ней следил за ними.

Брайан?

Она задрожала. Прикусила зубами палец. Осознание того, что в этой темноте есть что-то живое – пусть даже это всего лишь собственный палец, – успокоило ее.

Надо помочиться, а я не знаю, где здесь туалет. Господи, не дай мне ослепнуть.

Аманда отложила мысль о туалете на потом. Сейчас главное – понять, где я нахожусь. Тогда я вспомню, где здесь выключатель и туалет. Я не ослепла, здесь просто темно. Не ослепла.

Можно начать с одежды. Она дотронулась до левого запястья. Нам нем были часы «Ролекс», которые Брайан подарил ей несколько лет назад. Она пожалела, что циферблат у них не светится. Затем она провела ладонью по груди. Футболка. Джинсы «Версаче» – она чувствовала под рукой характерную металлическую эмблему. Ее любимый ремень, купленный на Менорке два года назад. Чулок нет. На ней черные туфли на плоской подошве.

Когда она была в этой одежде? Вчера? С Майклом, на гонках. Память постепенно возвращалась. Затем она поехала к Ларе. Леоноре исполнялось четыре годика. На празднике фокусник вытащил белого кролика из стеклянной банки из-под варенья.

А потом?

Она поехала…

Провал.

Ее рука ощущала пустоту и камень. Желание помочиться усиливалось. Надо собраться с силами, встать. Это уже смешно.

Может, я сплю?

Да. Сплю. Отлично. Слишком живой сон. Сейчас я проснусь.

Она перекатилась на бок, сползла с матраса на пол, поднялась. Потеряв из-за темноты равновесие, покачнулась и упала, жестко врезавшись в бетон и поцарапав руку о шершавую поверхность.

Господи.

Голова кружилась. Она опять встала на колени, затем, на этот раз гораздо медленнее, поднялась во весь рост. Так, спокойно. Не падай. Умница.

Горло болит.

После праздника я отправилась в Лондон. Приехала домой, поставила машину, взяла сумочку, закрыла машину, открыла дверь подъезда, зашла в вестибюль, проверила почту – хотя было воскресенье.

А потом?

Опять провал.

Засвеченная пленка.

В голове плескалась темная густая жидкость. На ум пришел лоток, в котором плавал лист фотобумаги, на нем проступало изображение. Мужчина, спускающийся с ведущей к ее квартире лестницы. Высокий, красивый, рука протянута для пожатия. Широкая искренняя улыбка – улыбка старого друга, хотя она не могла вспомнить, как его зовут и видела ли она его раньше.

– Аманда! Рад тебя видеть! Как ты здесь оказалась?

Он пожал ей руку. Она почувствовала укол в ладонь. Может быть, он носил кольцо с камнем и оно повернулось на пальце камнем вниз.

– Я здесь живу.

Это было последнее, что она сказала.

Затем пустота.

51

Северная часть Лондона. Плотный полуденный поток машин. Застигнутые врасплох неожиданной переменой погоды люди спешат на ленч: снятые пиджаки, ослабленные узлы галстуков, потные подмышки. Все как у него самого. Следы вчерашнего дождя исчезли, и широкая улица, разделяющая два ряда старых викторианских домов, была сухой, как пустыня.

Рубашка Майкла прилипала к груди. Только на спине между лопатками ощущалась прохлада – там не мог высохнуть скопившийся пот. Он полз в своем «вольво» вверх по Росслин-Хилл позади вонючего грузовика, с раскрытым «эй-зетом» на коленях, ругая себя за то, что при покупке машины не поставил кондиционер. Он опустил оконные стекла, открыл люк в крыше и запустил на полную дующий в лицо вентилятор. Поток воздуха перелистывал страницы атласа и каждые несколько секунд открывал и захлопывал брошюру, лежащую рядом с мобильным телефоном на пассажирском сиденье.

Брошюру привезла ему Лулу. Это была реклама компании «20–20 Вижн» с двумя фотографиями Аманды. Под одной из них, двух дюймов в высоту, было напечатано ее краткое резюме, другая демонстрировала съемочную группу в действии, и лицо Аманды разобрать на ней было совершенно невозможно.

Куда же ты пропала, Аманда? Что с тобой случилось?

Возможно, она лежит сейчас в перевернутой машине в канаве. А может быть, ее похитил Брайан и убил в припадке ярости. Ревность заставляет людей совершать страшные вещи. Может быть, она утонула? Или потеряла память. Иногда люди теряют связь с реальностью.

Или…

Майкл усилием воли подавил мысль о том, что Аманду мог похитить какой-нибудь псих. Фред и Розмари Уэст за решеткой, но на свободе разгуливают другие монстры, которые ничуть не лучше.

Господи, Аманда, только бы с тобой ничего не случилось.

Было без десяти минут час. Тельма оказала ему большую услугу: ей удалось перенести три консультации на другое время и тем самым создать окно в три с половиной часа, после чего он должен принять Теренса Джоэля, которому она не смогла дозвониться. Майкл рассудил, что он вернется вовремя. Никогда в жизни он не подводил пациента.

Въехав на вершину холма, Майкл прямо через дорогу увидел здание полицейского участка: величественное здание красного кирпича, над которым возвышался флагшток без флага. Полиция Хэмпстеда территориально была ближе всего к квартире Аманды, и детектив, с которым он разговаривал по телефону, предложил ему заехать и написать заявление. Он почему-то не захотел принять заявление по телефону.

Майкл припарковался в переулке и сунул в карман мобильный телефон в надежде, что тот с минуты на минуту зазвонит и он услышит голос Лулу, сообщающий, что Аманда наконец появилась и что все в порядке.

Он застегнул воротник, поправил галстук, вылез из машины и надел легкий темно-синий пиджак в тон брюкам. Прихватив с собой брошюру, он вошел в участок и направился к конторке, на которой стояла табличка: «Все вопросы сюда». На той же конторке стоял звонок, а рядом табличка: «Звоните, к вам подойдут». На стене рядом висели два плаката. На одном надпись: «Преступник, мы идем за тобой!» На другом цветная фотография маленького мальчика и над ней слова: «Пропал ребенок. Вы видели его?»

За конторкой располагалось несколько столов с телефонами, но за ними никого не было. Вообще в помещении, кроме него, находился только один человек – на стуле возле стены сидела угрюмого вида девушка с не менее угрюмой собакой («Помесь колли с боксером», – подумал Майкл) на коротком поводке.

Он нажал кнопку звонка, который подпрыгнул у него под рукой и оглушительно зазвенел. Через несколько секунд открылась дверь, и к конторке подошла женщина-констебль.

– Вам назначено?

– Да, меня пригласил детектив-констебль Гилпин.

– Ваше имя?

– Доктор Теннент.

– Понятно. Сейчас посмотрю, на месте ли он. Мне кажется, он выходил. – Женщина взглянула на список телефонов, подняла трубку и набрала номер. После короткой паузы она сказала: – Привет, это Сью с вахты. Роджер там? Я так и думала. К нему пришел доктор Теннент. Ему назначено. – Она кивнула, затем повернулась к Майклу: – Боюсь, он выехал на место преступления. Вам обязательно нужно видеть детектива-констебля Гилпина или кто-нибудь другой также может вам помочь?

– Я хочу заявить об исчезновении человека, – сказал Майкл, проглотив подступивший к горлу комок злости. У него срочное дело. Аманде может грозить смертельная опасность. За время работы психиатром у него было несколько пациентов, у кого пропали дети, и он слишком хорошо знал, как мало может полиция сделать, чтобы найти пропавшего человека, если нет четких доказательств преступления.

Минуты через две дверь снова открылась и пропустила огромного мужчину в желтой рубашке с открытым воротом. На вид ему было тридцать с небольшим, он обладал телосложением игрока в регби, но страдал от избытка веса и жары. Майкл заключил это, увидев пот, текущий по его щекам и шее. У него были очень коротко стриженные светлые волосы и большое, слегка дряблое, немного детское, миролюбивое лицо.

Он вопросительно посмотрел на Майкла:

– Доктор Теннент?

– Да.

– Должен перед вами извиниться. Детектива-констебля Гилпина срочно вызвали. Может быть, я смогу вам помочь. – У него был мягкий, добрый взгляд и тихий голос, но тем не менее он не был похож на человека, не умеющего постоять за себя.

– Спасибо. Я хочу заявить об исчезновении человека. Это очень серьезно. Произошло явно что-то плохое.

Офицер вскинул брови.

– Простите. Вы, случайно, не тот доктор Теннент, который выступает по радио?

– Да, тот самый. – Майкл был рад, что детектив узнал его: возможно, благодаря этому его воспримут более серьезно.

Офицер улыбнулся:

– Моей невесте очень нравится ваша программа. Она никогда ее не пропускает.

– Спасибо, – сказал Майкл.

– Она вас очень уважает. Она будет в восторге, когда узнает, что я видел вас. Хотите кофе или чаю?

– Кофе, если можно, – ответил Майкл. Затем, хотя он обычно пил кофе без сахара, попросил: – С сахаром и сливками.

Они прошли в крохотную комнату, в которой было невыносимо жарко. Единственное окно с матовым стеклом, которое располагалось под самым потолком, не открывалось. В комнате стоял затхлый запах табачного дыма. Офицер включил вентилятор, сел напротив Майкла за металлический стол, открыл блокнот и достал из кармана шариковую ручку. Комната напомнила Майклу радиостудию – она даже выкрашена была в тот же коричневый цвет. Вентилятор впустую гонял по кругу горячий воздух.

Записав основные данные Аманды, офицер спросил:

– Находилась ли мисс Кэпстик в состоянии депрессии? Не страдала ли она от какого-либо психического расстройства?

– Нет. Уверен, что нет.

Глядя Майклу в глаза, детектив спросил:

– Перед ее исчезновением вы не ссорились с ней?

– Конечно нет! Даже наоборот. Мы… – Майкл поколебался, затем решил, что офицер должен знать правду. – Я думаю, мы оба никогда в жизни не были более счастливы, чем в нашу последнюю встречу.

– Хорошо. Расскажите, что случилось в тот день, когда вы видели мисс Кэпстик в последний раз.

Майкл рассказал все, что смог вспомнить. Это оказалось весьма трудоемким делом, так как ему приходилось постоянно останавливаться и ждать, пока детектив запишет информацию. Майкл отдал ему брошюру с фотографиями Аманды.

Офицер посмотрел на фотографии и сказал:

– Очень красивая молодая леди. – И вернул брошюру Майклу.

– Вы не оставите ее у себя? – удивился Майкл.

– Пока еще рано, сэр.

Майкл со злостью посмотрел на него:

– Что вы имеете в виду?

– Сэр, при всем уважении, с момента исчезновения мисс Кэпстик еще не прошло сорока восьми часов. Конечно, мы хотим помочь, но поверьте, это не такой уж долгий срок. Мисс Кэпстик не страдает психическим расстройством. Исходя из имеющейся информации можно заключить, что она просто захотела побыть немного одна.

– Сорок восемь часов – достаточно долгий срок для того, чтобы истечь кровью, если она попала в аварию, или быть убитой, если ее похитили.

Офицер отложил ручку и, наклонившись вперед и внимательно глядя в лицо Майкла, спросил:

– А что, по-вашему, могло произойти?

От такого пристального взгляда Майклу стало не по себе. Он знал, что будет у полиции на подозрении: ведь он одним из последних видел Аманду и сам заявил о ее исчезновении.

Майкл рассказал детективу о Брайане, о том, что возле его дома стояла незнакомая машина, которая обеспокоила Аманду. Офицер все записал.

– Как вы считаете, у нее не было врагов?

– Она никогда не говорила о них.

– Она появляется в кадре в документальных фильмах, которые снимает? В качестве интервьюера или рассказчика?

– Не знаю. А что?

Офицер пожал плечами:

– Маньяки часто выбирают себе в жертву знаменитостей. Я бы на вашем месте пока не беспокоился.

– Мне очень трудно не беспокоиться. Аманда мне не чужой человек. Даже если бы она хотела навсегда порвать со мной, она никогда бы не пропустила рабочую встречу, не связавшись со своим офисом.

– Сэр, такое случается чаще, чем вы думаете. Люди исчезают и появляются через несколько дней с вполне понятными и извинительными объяснениями. Уверен, что, будучи психиатром, вы встречали таких людей.

Майкл с неохотой признал, что действительно встречал их. Он молча смотрел на детектива. Он не позволит ему прохлаждаться. Необходимо, чтобы полиция незамедлительно принялась за поиски Аманды Кэпстик. Незамедлительно.

– Так что вы собираетесь делать? Вы вообще что-нибудь собираетесь делать? – настойчиво спросил он.

– На данной стадии мы распространим сведения о мисс Кэпстик среди полицейских подразделений Суссекса и Лондона, уведомив их, что она считается пропавшей. – Он ободряюще улыбнулся. – Доктор Теннент, я лично возьмусь за это. Вы можете быть уверены, что ваше заявление станет известно каждому полицейскому. Но большего мы сделать пока не в состоянии.

– А когда вы окажетесь в состоянии сделать больше? – спросил Майкл, разочарованный и злой. – Когда обнаружите ее труп?

Офицер слегка покраснел.

– Сэр, каждый год мы регистрируем двести пятьдесят тысяч заявлений на пропавших людей. Большинство из них сами возвращаются домой. Уверен, что с мисс Кэпстик все в порядке и она тоже вернется. – Он запустил пальцы в нагрудный карман и вынул оттуда визитную карточку. – Если у вас возникнет необходимость связаться со мной, в любое время звоните мне на прямой рабочий телефон или на мобильный. – Он перевернул карточку и написал на ней несколько цифр. – Это мой домашний номер, сэр, лично для вас. Пожалуйста, позвоните, если у вас появятся дополнительные сведения или соображения.

Майкл взял карточку.

На ней было напечатано:

«Детектив-констебль Саймон Ройбак».

52

Платья. Туфли. Шляпные коробки. Парики. Шелковые шарфы. Шкатулки. Две комнаты квартиры Коры Барстридж были забиты только этим. Гленн и представить себе не мог, что у актрис столько одежды.

В коробке на комоде он нашел украшенные бриллиантами антикварные часы «Картье», и еще много других драгоценностей было разложено по шкафам.

В квартире было чисто – насколько чисто может быть в антикварной лавке. Никаких следов того, что здесь побывал кто-то чужой. Но эти следы появились, когда Гленн открыл дверь чулана в дальнем углу кухни.

Здесь был беспорядок. Два ведра лежали на боку. Рукоятка ковровой щетки брошена на ящик с бутылками шерри. Тряпки вместо того, чтобы висеть на крючках, валялись на полу. Совок и щетка стояли не в углу, а лежали на опрокинутой жестянке «Брассо», из которой вытекла полировочная жидкость.

Вверху, над головой Гленна, был виден свет. Он просачивался из слегка приоткрытого люка, ведущего на чердак.

Может быть, кто-то находится там прямо сейчас?

Гленн замер.

Крышка люка была всего лишь в футе над его головой. Он легко мог, подняв руку, дотронуться до нее обтянутыми перчаткой пальцами. Он затаил дыхание и прислушался. Затрещала рация, висящая на ремне. Он выключил ее и снова прислушался. Ничего. Где-то внизу едва слышно играла музыка. Пианино. Похоже, в квартире этажом ниже.

Он потянулся вверх и слегка приподнял крышку. Коре понадобилась бы стремянка. Где же она? Когда ты поднималась туда последний раз, Кора?

Гленн поднял крышку еще выше. В тусклом свете он видел стропила крыши. С виду они были в хорошем состоянии. Некоторые листы кровли слегка провисали – но и все. Осторожно сдвинув деревянную крышку в сторону, он взялся руками за края люка и подтянулся вверх.

Когда его голова поднялась над люком, он увидел человеческую фигуру, нависающую над ним и холодно глядящую вниз.

Тело моментально покрылось мурашками. Он непроизвольно отпустил руки и грохнулся вниз. Черт, черт. Господи боже мой.

С мечущимся в груди сердцем он попятился из чулана. Перед глазами у него стояла угрожающая фигура: холодная улыбка, блестящие губы, длинные светлые волосы, черное шелковое платье до пят.

Герой, да приди же в себя!

Это просто манекен, хоть он и выглядит так, будто только что появился из фильма ужасов.

Точно! Ну конечно! «Госпожи сейчас нет». Один из лучших фильмов Коры Барстридж, кровавый триллер, в котором она играет жертву маньяка, а маньяка – Энтони Перкинс, звезда «Психо». В кульминационной сцене она одевает манекен так, чтобы он был похож на нее, и ставит его в комнате позади тюлевой занавески, а сама прячется за дверь и ждет, когда маньяк войдет, чтобы разделать его мясницким топором.

Гленн снова зашел в чулан и подтянулся наверх. Во второй раз манекен произвел такое же жуткое впечатление, как и в первый. Гленн долго смотрел на него, пока не убедился, что он не двигается, что это не привидение.

Лицо манекена было выполнено очень тщательно: оно повторяло лицо Коры в мельчайших деталях и казалось ужасающе реальным.

– Хорошая шутка, Кора, – прошептал Гленн, хотя ему было совсем не весело.

Он забрался на чердак, упираясь ногами в стены чулана. «Вот как тряпки оказались на полу, – подумал он. – А может, и совок со щеткой и банкой „Брассо“».

Не вставая с колен, он огляделся. Чердак освещался единственной лампочкой, висевшей на шнуре недалеко от него. Большая бутыль из-под воды. Разбросанные повсюду чемоданы и кофры. Фотографии или картины, завернутые в коричневую бумагу и перевязанные шнуром. Все покрыто толстым слоем пыли. Манекен тоже был весь в пыли, в его парике паук сплел паутину.

Это было собрание реликвий Коры Барстридж. Гленн был бы не прочь покопаться в нем, но у него не было на это времени. Он поднялся и сосредоточился на первоочередной задаче.

Возможно, Кора была здесь и забыла выключить свет. Хорошо. Гленн снова «влез в шкуру» Коры Барстридж. Зачем мне сюда лезть? Я только что вернулся домой из магазина с детским комбинезончиком для Британи. Люди шлют мне цветы, звонят, поздравляют с получением награды. И вот я откладываю в сторону подарок для внучки, достаю лестницу и забираюсь на чердак. Что же я ищу?

Опять что-нибудь для Британи? Что-то, о чем мне напомнило получение награды?

Гленн вынул из кармана небольшой фонарь, включил его и провел лучом по чемоданам и картонкам. Пыль, паутина, мышиное дерьмо. Ни один из этих чемоданов не открывали по крайней мере несколько месяцев, а может быть, и лет.

Ступая только на балки и стараясь не удариться головой о низкие стропила, он направился в темную часть чердака, куда не доставал свет маленькой желтой лампочки. По пути он обернулся и посмотрел на манекен. Душа опять ушла в пятки. Затем он въехал своей лысой головой в большую паутину, отшатнулся и с отвращением смахнул ее с себя. Он почувствовал, как паук пробежал у него по шее, и наугад шлепнул ладонью:

– Сволочь! Брысь!

Он поднял плечи и встряхнулся. В этот момент луч фонаря ухватил что-то, что Гленн сначала принял за уснувшего на подпирающем крышу деревянном столбе мотылька.

Избавившись наконец от паука, он подошел ближе и пригляделся. Это была свисающая с гвоздя тонкая полоска ткани. На высоте плеча Гленна.

Он пригляделся внимательнее. Тонкая полоска ткани кремового цвета. Могла ли Кора зацепиться за гвоздь? Но в ней всего пять футов. Гвоздь был бы на уровне ее головы.

Гленн оставил все как есть и пошел дальше, к четырехугольнику света, видневшемуся в дальнем конце чердака. Подойдя ближе и посветив фонарем, он понял, что это старый пожарный выход, которым, наверное, уже много лет не пользовались.

Дверь пожарного выхода запиралась изнутри на навесной замок. Только крепившаяся к двери замочная петля теперь свободно болталась на замке, и в ней торчали четыре ржавых шурупа. А в двери на их месте зияли четыре отверстия.

Эта дверь была выбита, и выбита совсем недавно.