Текст книги "Одержимый"
Автор книги: Питер Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)
82
Настасья Кински сидела верхом на своем чернокожем любовнике Уэсли Снайпсе. Распахнувшийся халатик совсем не скрывал ее грудей. Они стонали, вздыхали, Уэсли Снайпс брал ее груди в свои ладони, они кончали, они оба кончали…
Экран телевизора погас.
– Что ты смотришь, Том-Том?
Мать стояла рядом и держала в руке пульт дистанционного управления. Томас вспыхнул и не нашелся что ответить.
– Она такая худая, Том-Том. Красивая вешалка для одежды, но не более того. Кости торчат. Будто прибыла прямиком из концентрационного лагеря. Тебе не кажется?
В голове пронеслись образы скелетоподобных фигур из Аушвица, сменив лицо Настасьи Кински. Его передернуло.
– Я… – сказал он. – Это уже шло. Я смотрел фильм.
– Мои фильмы были целомудренны. Мы обещали, но никогда не показывали. Я бы никогда не смогла опуститься до такого. Ты понимаешь, как низко пали современные актрисы?
– Да, – тихо сказал Томас. Он злился из-за того, что мать была права, из-за того, что она выключила Настасью Кински, из-за… образов, которыми она наводняла его мозг.
– Ты можешь себе представить, чтобы я делала такое перед камерой, дорогой?
Он посмотрел на мать. В голове у него кружились вихрем несвязные мысли. Каково это было бы с Шарон Стоун? С Ким Бесинджер? Сигурни Уивер? Были ли они такими же худыми, как заключенные концлагерей? Неужели они стали бы смеяться над ним, как медсестра в медицинской школе?
Его охватило, как черное облако, чувство вины. Мать такая красивая. Она красивее, чем любая нынешняя актриса. Почему его не отпускают эти мысли?
Она бы бросила его, если бы знала, что они у него есть.
– Я люблю тебя, мамочка, – сказал он.
Сухо:
– Ты уверен?
– Да.
Она развязала шнурок-пояс своего халата. В распахе халата показались ее груди, большие, белые – не такие упругие, как у Настасьи Кински, но гораздо белее и мягче, чем у нее.
– Покажи мне, как твой паровозик любит мамочку.
Он расстегнул брюки, поднялся с кресла и снял их, а затем и трусы.
Она стояла и смотрела на его эрегированный член.
– Доктор Ренни говорит мне, что я провожу дома слишком много времени. Должна ли я последовать его совету, Том-Том? Должна ли я чаще выходить из дому, заниматься благотворительностью, делать жизнь других людей лучше? Должна ли я покинуть тебя, как покинул тебя твой отец?
Слова застряли у него в горле.
– Нет. Пожалуйста, не надо.
– Твой паровозик сейчас для меня или для Настасьи Кински?
Он смутился. Он не знал, что ответить. Он хотел заняться любовью с Настасьей Кински, но и не хотел, чтобы мать уходила, ведь тогда… ведь тогда…
Шагающие скелеты.
Он стал еще тверже.
Шагающие скелеты.
– Если ты хочешь любить Настасью Кински, то я больше не хочу, чтобы ты был моим малышом. Я не стану заниматься этим с тобой. Больше никаких поощрений, Том-Том. Ты помнишь, как смеялась над тобой та девушка из медицинской школы?
Люси. Девушка, учившаяся на медсестру, которую он встретил во второй год обучения в Кингз-Колледже. Они несколько раз ужинали вместе. Однажды он привел ее домой, чтобы познакомить с матерью, и мать сказала, что она недостаточно хороша для него. Когда он отвозил ее домой после этой встречи, он спросил, не хочет ли она поиграть с его паровозиком. Он до сих пор помнил, как она рассмеялась ему в лицо, ее смех отдавался эхом у него в голове – прямо сейчас, рядом с Шин-Парк-Хоспитал, в «форде-мондео» доктора Джоэля, под окнами кабинета доктора Майкла Теннента.
Она смеялась так же, как и та проститутка, Дивайна.
Что со мной не так?
Томас включил двигатель и, резко набрав скорость, поехал прочь от больницы. Он злился на себя. Он был зол на психиатра.
Ты думаешь, ты умен, доктор Майкл Теннент.
Будешь ли ты по-прежнему думать, что умен, когда найдешь в своем почтовом ящике груди Аманды Кэпстик, обложенные льдом?
83
Организм человека не синхронизирован с мирозданием. Люди живут циклами в двадцать пять с половиной часов. Учеными проводились эксперименты, в которых люди находились месяцы в полной темноте, на дне шахт, без часов. Все они считали, что провели внизу меньше времени, чем это было в действительности.
Аманда читала про это давным-давно и теперь пыталась вспомнить как можно больше, занимаясь монотонной работой в темноте. Она тщательно обматывала пряжку вытащенной из матраса пружиной, стараясь превратить ее в крепкую рукоятку. Она придавала пружине нужную форму с помощью ударов подметкой туфли. Готово. Можно испытать.
– Аманда, милая, поди сюда!
Голос матери. Она резко развернулась, вслушалась в окружающее безмолвие. Ничего. Воображение разыгралось.
Она сложила матрас вдвое, прислонила к стене, взобралась на него, нащупала решетку, ее край, затем первый шуруп – и уронила отвертку. Та с металлическим стуком ударилась о бетонный пол.
– Черт.
Продвигаясь на коленях, Аманда шарила перед собой руками. Столкнулась с ведром-парашей.
Из глаз брызнули слезы обиды и отчаяния.
Черт, железяка, сволочь, где ты?
Возьми себя в руки, Аманда Кэпстик. Выживает тот, кто не теряет спокойствия. Отвертка где-то здесь, на полу. Продолжай искать, и найдешь.
И она действительно нашла ее через пару минут.
Снова на матрас. Медленно совместить жало отвертки со шлицем, повернуть. Ничего. Она осторожно увеличила давление. Все еще ничего. Матрас – ненадежная опора. Ей с трудом удавалось сохранить равновесие. Она приложила большее усилие. Шуруп стронулся с места.
Наверху, находясь в своей комнате и одновременно во Всемирной электронной паутине, Томас Ламарк рассматривал фотографии мастэктомии, произведенной в больнице Святого Иоанна в Санта-Монике. Хорошие фотографии, но одних их недостаточно.
К счастью, завтра мастэктомия будет производиться в учебном анатомическом театре Кингз-Колледжа. Он видел объявление, когда заезжал туда сегодня утром для того, чтобы забрать некоторые нужные вещи из складской комнаты, от которой у него до сих пор были ключи.
Он решил, что непременно придет на эту учебную операцию. Ведь он хотел выполнить свою по всем правилам.
84
После просмотра веб-сайта доктора Джоэля у Майкла осталось достаточно времени до прихода следующего пациента, и он позвонил Максине Бентам. Однако психотерапевт Аманды не смогла пролить свет на ее исчезновение.
Она сказала Майклу, что не думает, что Аманда страдала от депрессии и вследствие этого исчезла по собственной воле. Ее не удивило, что у Брайана Трасслера оказалась еще одна женщина. Она сказала, что, судя по тому, что говорила ей о нем Аманда, он вряд ли мог похитить ее или причинить ей физический вред.
Она попросила Майкла держать ее в курсе событий. Он пообещал.
Во время следующих двух консультаций ему трудно было сосредоточиться на пациентах. Из головы не шел Теренс Джоэль. Параллели. Автокатастрофа, в которой погибла Кэти. Голубь, разлученный с подругой.
В присутствии доктора Джоэля Майкл старался не думать об этих соответствиях, полагая, что он сам связал друг с другом различные вещи, но теперь, после его ухода, он не мог избавиться от мыслей о них.
Джоэль мог легко найти информацию об автокатастрофе – о ней писали в центральных газетах. Но об исчезновении Аманды? Как мог он узнать об этом?
Майкл еще раз проиграл в уме сегодняшнюю консультацию. Голубь, чахнущий по своей подруге. И снова спросил себя: «Не вижу ли я в этом того, чего нет?»
Образ голубя мог соответствовать его горю как по поводу смерти Кэти, так и по поводу исчезновения Аманды. Он именно так себя и чувствовал долгие месяцы со дня катастрофы. Временами он отказывался верить в то, что жена мертва, и был убежден, что она каким-то образом вернется к нему.
Его пациент, Гай Ротерам, упаковочный магнат с нешуточным состоянием, страдающий от приступов паники, сидел на краешке дивана и описывал ощущение, посещающее его в последнее время все чаще и чаще, – будто бы он находится вне собственного тела. Он работал по шестнадцать часов в день семь дней в неделю, и это было главной причиной его панических приступов. Но он отказывался в это верить. Он не мог смириться с мыслью о том, что ему изменяет его собственное тело.
– Вы слушаете, доктор Теннент? – вдруг спросил он.
Майкл понимал, что не уделяет Гаю Ротераму всего своего внимания. Но Гай Ротерам вернется сегодня в свой дом в Челси, к красивой жене и любимым детям. Конечно, приступы паники осложняют ему жизнь, но со временем они исчезнут. Да, у Гая большие проблемы, но у него самого они сейчас еще больше. Сегодня Гаю Ротераму – и всему остальному миру – придется обойтись без него.
Кто ты, доктор Теренс Джоэль?
Что с тобой в действительности не так?
Что ты знаешь обо мне?
После ухода Гая Ротерама Майкл достал медицинскую карту доктора Джоэля и вынул из нее письмо-направление от врача Шиама Сандаралингема. Там был его адрес: Челтнем, Уэст-Гарден-Кресент, дом 20 – и телефон.
Он набрал телефонный номер. На третьем звонке ответил мужской голос с военными интонациями, принадлежавший, видимо, человеку средних лет:
– Приемная доктора Сандаралингема.
Майкл удивился тому, что трубку поднял мужчина, но потом вспомнил, что в медицинских клиниках действительно работает все больше менеджеров-мужчин.
– Меня зовут доктор Теннент. Я психиатр. Недавно доктор Сандаралингем направил ко мне пациента, и я хотел бы поговорить с ним.
– Боюсь, в данный момент доктора Сандаралингема нет на месте. Может быть, оставите ваш номер, чтобы он мог вам перезвонить?
Майкл продиктовал номер и повесил трубку. Солнце больше не заглядывало в окно, и он поднял жалюзи, чтобы хоть немного проветрить душную комнату. Зазвонил телефон. Это была Лулу.
Разговаривая с ней, Майкл вошел в Интернет и проверил электронную почту. У Лулу не было никаких новостей. Она обрадовалась, услышав, что детектив-констебль Ройбак серьезно отнесся к пленке с записью голоса Аманды.
– Уже четыре дня, – сказала она.
В ее голосе была безнадежность. «Безнадежность присутствует в самом числе четыре», – подумал Майкл. Будто бы исчезнуть на один день, на два или даже три – это нормально, а вот на четыре…
Двести пятьдесят тысяч пропавших людей в год. Ройбак намекнул на возможную связь исчезновения Аманды с исчезновением Тины Маккей. Редактор пропала уже три недели назад, а у полиции, похоже, нет пока ни одной зацепки.
Пленка – это зацепка для Аманды. Это надежда для всех них.
Аманда сама произнесла записанные на пленку слова – невозможно сказать, когда это произошло, но с большой вероятностью можно предположить, что она была еще жива вчера вечером. По дороге домой от Бимиша они с Лулу говорили об отредактированных паузах на пленке. Лулу была уверена, что Аманда не могла сама отредактировать запись. Она настаивала, что, если бы Аманда захотела сыграть с Майклом подобную шутку, чтобы дискредитировать его, у нее хватило бы силы духа на то, чтобы позвонить самой.
Майкл был с ней согласен. Но если это не она звонила, а кто-то другой, то у него должна быть на это причина. Похищение? Требование выкупа? Скорее всего, она еще жива.
– Что будем делать? – спросила Лулу. – Будем сидеть и ждать результатов от полиции?
«Ждать три недели, чтобы не получить в конце ничего, как в случае с Тиной Маккей?» – подумал Майкл, а вслух сказал:
– Нет. Мы будем продолжать искать, продолжать делать все возможное для того, чтобы найти ее. Я не знаю, что полиция собирается предпринять и может ли она предпринять хоть что-то.
– А мы? Что еще мы можем сделать?
– Я думаю об этом. Но в любом случае я не собираюсь просто сидеть и ждать, чем все закончится. Я не могу. Я должен продолжать искать.
– Я буду вам помогать.
– Хорошо.
Из-за вчерашнего незапланированного выходного Майклу нужно было написать целую тонну писем и сделать кучу телефонных звонков. Он сказал Лулу, что позвонит вечером, повесил трубку и продолжил проверять электронную почту.
Одно письмо было от неизвестного ему отправителя. К нему была прикреплена фотография, озаглавленная: «Последний снимок АК».
Текст письма состоял из одной фразы: «Жаль, что тебя здесь нет».
У Майкла задрожали руки – так сильно, что он никак не мог управиться с мышью. Наконец ему это удалось.
Изображение открывалось страшно медленно. Темнота. Зеленоватые тона. В центре фотографии, в запятнанной футболке и синих джинсах, глядя прямо в камеру распахнутыми от ужаса глазами, – Аманда.
Томас Ламарк работал в гараже, разбирая задний мест «альфы-ромео» Аманды Кэпстик, когда зазвонил мобильный телефон Теренса Джоэля. Несколькими секундами позже телефон издал четыре коротких гудка – это пришло голосовое сообщение.
Сняв вымазанные в грязи и смазке хирургические перчатки, Томас ввел ПИН-код доктора Джоэля и прослушал сообщение.
Он сразу узнал по-военному четкий голос Николаса Лаббингса, владельца Челтнемского центра бизнес-коммуникаций.
– Доктор Джоэль, доктору Сандаралингему только что звонил доктор Майкл Теннент. Он просил перезвонить ему по поводу направленного к нему пациента. – Голос Лаббингса был бесстрастен. Если ему и было любопытно, чем занимаются его клиенты, он умело это скрывал.
Томас выругался. Сегодня на приеме он допустил несколько ошибок. Нужно исправить положение. Он пока не дал Тенненту серьезного повода для подозрений, однако надо более тщательно распланировать следующую беседу с ним.
Направляясь из гаража в дом за стаканом воды, Томас спросил себя, должен ли доктор Сандаралингем перезвонить доктору Тенненту. С психиатром нужно быть настороже. Томас не хотел больше совершать ошибок. Он решил это хорошенько обдумать.
В кухне на столе лежала «Таймс», раскрытая на странице с объявлением:
«Кора Эдвина Барстридж, горячо любимая дочерью Эллен и внучкой Британи. Панихида в пятницу, 1 августа, в 10:30, в церкви Всех Святых в Пэтчеме, Восточный Суссекс. После панихиды состоится кремация, на которой будут присутствовать только родственники и близкие друзья усопшей. Цветы на панихиде не допускаются. Пожертвования принимаются Благотворительным актерским фондом и Королевским эстрадным клубом».
Время подходящее. Он хотел бы прийти – его мать была бы рада узнать, что он наблюдал за тем, как Кору Барстридж сожгли в печи. После похорон у него будет достаточно времени, чтобы успеть на мастэктомию в Кингз-Колледж.
Отлично.
На следующей консультации ты уже не будешь так хорохориться, доктор Майкл Теннент.
85
– Да, на ней та же одежда, что была в воскресенье, – сказал Майкл, указывая пальцем в экран лэптопа. – Видите? Белая футболка, джинсы.
Он находился в маленьком, но безукоризненно чистом кабинете двух старших офицеров – сотрудников Саймона Ройбака. Ройбак представил их, но Майкл не запомнил имен. Было время ленча, и он приехал в полицейский участок Хампстеда уже во второй раз за этот день.
Через коллегу детектив-констебль Ройбак выяснил, что электронное письмо с фотографией Аманды было послано из интернет-кафе «Киберия», которое находится рядом с лондонской Тоттнем-Корт-роуд. Сотни людей ежедневно используют это кафе для выхода в Интернет, и многие платят за это наличными. Получить описание человека, пославшего фотографию, было маловероятно, но детектив Ройбак все же намерен был попытать счастье.
– Вы можете прибавить яркость? – попросила детектив-инспектор, высокая женщина лет сорока, с чистыми светлыми волосами и неторопливыми движениями.
Майкл прибавил яркость. Изображение было зернистым, будто снятым через сетку. Красные зрачки Аманды сообщали фотографии нечто демоническое. Господи, она такая испуганная. Майклу больно было смотреть на нее, в его мозгу вертелись дикие мысли. Он думал о фильмах «Молчание ягнят», «Коллекционер»; о десятках милых, невинных женских лиц, глядящих со страниц газет и экранов телевизоров; о газетных заголовках, когда-то виденных им и, казалось, давно позабытых, но вдруг выросших перед его мысленным взором во всей своей ужасающей реальности: «Найдена расчлененной…», «В лесу обнаружен изуродованный труп…», «Изнасилована…», «Следы спермы…».
Позади Аманды была стена, слева еще одна. На полу можно было различить что-то похожее на край матраса.
– Резкие тени, – сказал детектив-сержант, массивный мужчина с усталым лицом.
– Возможно, она находится в темноте, – сказала детектив-инспектор.
– В темноте?
Женщина дотронулась до экрана наманикюренным ногтем и пояснила:
– Зрачки красные от вспышки, верхняя часть тела ярко освещена, нижняя освещена гораздо хуже – это свидетельствует о том, что вспышка была направлена сверху. Мы почти ничего не можем различить в комнате, кроме мисс Кэпстик. Если там есть источник света, почему мы ничего не видим?
Майкл мрачно кивнул.
В темноте. Господи, Аманда, бедная.
– Нам нужна копия этой фотографии на диске. Мы осветлим ее – возможно, нам удастся разобрать на ней еще что-нибудь, – сказала детектив-инспектор. – У нас есть мощные средства улучшения качества изображений. Если в этой фотографии содержится какая-нибудь зацепка, наши сотрудники непременно ее обнаружат.
Вмешался детектив-сержант:
– Голый пол, твердая поверхность. Это может быть подвал, либо гараж.
– Сколько времени у вас займет обработка фотографии? – спросил Майкл.
– Нужно будет доставить ее в лабораторию в Бирмингеме. К утру будет готово, – сказал детектив-сержант.
– К утру! – взорвался Майкл. – Господи! Еще двадцать четыре часа! Откуда мы знаем, что у нас есть эти двадцать четыре часа? До Бирмингема два часа езды! Дайте мне адрес, и я сам сейчас же ее отвезу. Я…
Вмешался Ройбак:
– Мы можем послать фотографию электронным письмом. Это не займет и нескольких минут.
– Хорошая мысль. Качество фотографии останется тем же? – спросила детектив-инспектор.
– Абсолютно, – ответил Ройбак.
Инспектор и сержант вручили Майклу свои визитные карточки и прямые номера. Инспектор пообещала также, что напечатают плакаты и развесят их по заправочным станциям и другим общественным местам вдоль предположительного маршрута, по которому в воскресенье Аманда ехала в Лондон. Ее фотографию и данные покажут по каналам регионального и национального телевидения. Полиция опросит людей, живущих в ее и соседних домах.
Майкл отправился обратно в клинику. Он отменил двух пациентов, но вполне успевал к приему третьего.
Ее держат в темноте.
Какой-то монстр похитил Аманду – прекрасную, удивительную Аманду.
Он съехал на обочину, остановил машину и закрыл глаза.
Аманда, милая, мы так мало пробыли вместе. Пожалуйста, держись. Будь сильной. Я ищу тебя. Я найду тебя. С тобой все будет в порядке. Все будет хорошо.
В пять десять, когда Майкл готовился к приему последнего пациента, Тельма сообщила ему, что звонит детектив-констебль Ройбак.
У детектива была информация из Бирмингема.
– Доктор Теннент, судя по полному отсутствию естественного света, мисс Кэпстик находится в подземном помещении – подвале или склепе. На фотографии виден лежащий на полу матрас и край оранжевого ведра. Пол и стены бетонные. Специалисты говорят, что футболка мисс Кэпстик выпачкана в грязи, волосы сильно спутаны.
Детектив не стал говорить, что на футболке Аманды обнаружены пятна крови, а ее джинсы порваны.
– С вами хотят поговорить специалисты, – продолжил он. – Кроме того, у меня есть распечатка отчета и обработанная фотография. Мы можем встретиться завтра часов в девять? Может быть, вы обнаружите что-нибудь, что они пропустили. Если вы не можете приехать ко мне на службу, я сам к вам приеду. Мне еще нужно задать вам кое-какие вопросы.
– Я приеду, – ответил Майкл и подумал: неужели они все еще рассматривают его в качестве подозреваемого? Если да, он хотел развеять сомнения Ройбака раз и навсегда, чтобы полиция не тратила на него драгоценного времени. Что он делал в воскресенье после того, как уехал с гонок? Приехал домой, почитал газету, сделал несколько записей для доклада, затем лег спать. Никакого алиби. После звонка на радио у полиции появилось достаточно поводов его подозревать.
Он усилием воли отбросил эти мысли.
Хватит думать об этом. Тебя не подозревают. Сосредоточься!
Сосредоточься на Аманде.
Он повесил трубку и стал размышлять. Детектив-констебль Ройбак сказал, что помещение, в котором держат Аманду, находится под землей.
Его мысли метнулись к последней беседе с доктором Теренсом Джоэлем.
«Вы сильнее, чем голубь, вы можете посадить его в подвал, но как же быть с тем, что чувствует голубь, находясь в подвале?»
«Противорадиационное убежище».
Джоэль стушевался, сказав это. Будто проговорился.
Противорадиационные убежища делаются из бетона. Освинцованного бетона. Под землей.
В обычных обстоятельствах Майкл дважды подумал бы перед тем, как выдавать врачебную тайну, но сейчас ему было все равно. Он не хотел исключать ни одного направления поиска, даже если это грозит нагоняем от Британской медицинской ассоциации.
Он перезвонил Ройбаку:
– Меня беспокоит один пациент. Может, это ложная тревога, но на сегодняшнем приеме он высказывал некоторые вещи, которые соотносятся с вашим описанием места заключения Аманды.
– Что конкретно он говорил, сэр?
– Не все так просто. Он известный ученый, и все, что он говорит мне, – конфиденциальная информация. Но я считаю, что вам нужно об этом знать. Не могли бы вы со всей возможной осторожностью проверить его? Я пытаюсь связаться с врачом общей практики, направившим его ко мне, чтобы узнать у него больше об этом пациенте.
– Дайте мне его имя и адрес. Вы знаете, где он работает?
– Его зовут доктор Теренс Джоэль. – Майкл продиктовал по буквам. – Он работает в секретной службе прослушивания и слежения при штаб-квартире правительственных средств связи.
– Устраиваясь туда на работу, он должен был пройти множество проверок.
– Знаю. Но он явно болен. Впрочем, возможно, я просто цепляюсь за соломинку.
Майкл рассказал все в подробностях. Ройбак выслушал его, затем сказал:
– Вы правильно сделали, что позвонили мне. Может, это никуда не приведет, но мы приглядимся к этому человеку. Я сам поеду и поговорю с ним.
– Он не должен знать, что это я навел вас на него.
– Не беспокойтесь, он ни о чем не догадается. Я скажу ему, что его машину видели поблизости от места аварии и мы хотим привлечь его в качестве свидетеля. Ну, что-то вроде того.
Майкл продиктовал детективу адрес и номер мобильного телефона доктора Джоэля, распрощался и повесил трубку.
Доктор Сандаралингем не перезвонил. Майкл снова набрал его номер. Трубку поднял тот же человек, что и раньше.
– Я передал ему, что вы просили перезвонить, – заверил он Майкла. – Я говорил с ним совсем недавно. Он сейчас занят и велел мне, чтобы я взял у вас ваш домашний или мобильный номер, чтобы он мог позвонить вам после работы.
Майкл продиктовал мужчине номера своего домашнего и мобильного телефонов, подчеркнув, что дело срочное. Мужчина пообещал, что обязательно свяжется с доктором Сандаралингемом.
Тельма напомнила, что следующий пациент ожидает в приемной уже пятнадцать минут.
Неожиданно Майклу пришла в голову мысль. Есть еще кое-кто, кто мог бы помочь. Пациент, который намекнул в прошлый раз, что ему что-то известно. Это, конечно, выстрел в пустоту, но стоило попытаться. Майкл выдвинул ящик с медицинскими картами и просмотрел папки, помеченные буквой «Д».
Взяв одну из них, он открыл первую страницу и выписал адрес. Он не будет звонить, а лучше нанесет визит. И сделает это сразу после окончания приема.
