Текст книги "Вульф (ЛП)"

Автор книги: Пейсли Хоуп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

«Моему яростному защитнику, всегда смотри на мир шире, чем позволяет задний двор», и сердечко под ним.

– Что ты здесь делаешь? – раздается за моей спиной. Низкий голос, от которого у меня по спине бегут мурашки.

Я резко поворачиваюсь и падаю спиной на полки, отчего они начинают дребезжать.

Вульф стоит всего в десяти футах от меня. Он только что принял душ, его волосы распущены, мокрые пряди касаются ушей, на нем чистая черная футболка и черные джинсы. В руке он держит свой жилет. Я смотрю на его покрытые татуировками предплечья, на которых проступают вены, когда он откидывает волосы назад.

Я открываю рот, но мне нечего сказать. Ничего не поделаешь, я совершенно свихнулась, решив осмотреться в его комнате.

И, честно говоря, кого я пытаюсь обмануть? Я сразу поняла, что это либо его комната, либо Акса. Ради Бога, я все еще держу в руках его книгу.

– Я спросил, что ты здесь делаешь, и я не повторяю дважды, – говорит он, намеренно медленно отбрасывая свой жилет на кровать, его голос – его низкий бархатный голос – одновременно ускоряет и успокаивает мое сердцебиение.

– Я просто… свет горел, я подумала, что это выход, – неуверенно отвечаю я, чувствуя, как румянец заливает шею. – На самом деле, это ты оставил дверь открытой, так что это вроде как твоя вина, – добавляю я, стараясь говорить как можно увереннее.

Прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, Вульф устремляется ко мне, в два шага сокращая расстояние между нами. Я поднимаю взгляд на него, возвышающегося надо мной. Так близко. Опасно близко.

Он поднимает руку, и я вздрагиваю, – ничего не могу с собой поделать, это естественная реакция, что он может причинить мне боль.

Вульф наблюдает за мной с легкой ухмылкой, и смущение захлестывает меня, но он продолжает, позволяя своим костяшкам пальцев дотронуться до моей скулы, затем спуститься вниз, к горлу. Он прикасается ко мне. Я только сегодня познакомилась с этим мужчиной, а он уже прикасается ко мне.

Он останавливается у основания шеи, чувствуя, как под его пальцами гулко бьется мое сердце.

– Опять этот острый язычок. Ты не контролируешь слова, которые срываются с него, но при этом ужасно напугана, маленькая колибри. – Его глаза встречаются с моими, когда он поднимает руку и обхватывает мое горло. Его ладонь накрывает его полностью, и я сразу же понимаю, почему он называет меня так… Он видит и чувствует, как мое сердце бьется со скоростью миллиона ударов в минуту. Его пальцы скользят к моему затылку, подушечки пальцев проводят по коже головы, а затем он сжимает мои волосы в кулак и тянет меня к себе, прижимая так близко, что мне некуда больше смотреть, кроме как в его серые глаза.

Он что, думает, я пришла сюда, чтобы заняться с ним сексом? Инстинкт берет верх, я поднимаю руку и бью его по лицу. Судя по звуку, удар был сильным, но, похоже, мне больнее, чем ему, потому что он даже не вздрагивает.

Он сжимает мои волосы так крепко, что я вскрикиваю. Я чувствую жжение, словно он вот-вот вырвет их с корнем.

– А я-то решил, что ты уже готова сбросить с себя этот безупречный фасад… Но теперь я вижу. Колибри просто нравиться немного насилия… – рычит он, садистский огонек вспыхивает в его глазах, и я впервые вижу в них эмоции.

Я замахиваюсь снова, зная, что он ответит, но ничего не могу с собой поделать.

Какая-то темная сила внутри меня берет верх. Его рука скользит обратно к моему горлу, охватывая его целиком, когда моя ладонь снова бьет по его щеке в том же месте, что и несколько мгновений назад. Он сжимает пальцами мое горло, так контролируемо и умело, что у меня перед глазами мгновенно вспыхивают звезды.

Он прав, я в ужасе, но происходит кое-что еще. Что-то, чего я не смогла бы понять, даже если бы попыталась. Я сжимаю бедра, чувствуя, как все мое естество начинает ныть от желания под его пугающими прикосновениями.

Это заставляет мою кровь кипеть в венах, и из меня вырывается тихий стон, который я не в силах сдержать. Я чувствую его прикосновения везде одновременно. Когда он наклоняется ко мне, я ощущаю тепло его губ, чувствую, как его пряный кедровый аромат, смешанный со свежим, чистым мылом, окутывает меня.

– И он посмотрел на нее так, как все женщины хотят, чтобы на них смотрел мужчина, – спокойным голосом произносит Вульф, крепко сжимая мою шею и проводя костяшками пальцев свободной руки вниз, к вершинке моего затвердевшего соска.

Я беспомощно вздрагиваю.

Вульф не задерживается на моей груди. Он продолжает спускаться вниз к изгибу моей талии. Его пальцы медленно двигаются по моему предплечью, пока его рука не сжимает книгу, которую я все еще держу в руках. Он грубо вырывает ее у меня.

– Ник Каррауэй, – говорит он, поднимая «Великого Гэтсби», как будто я не знала, что именно так зовут рассказчика. Он ставит книгу обратно на полку, не ослабляя хватки на моем горле.

– Это не библиотека. Итак, когда ты поняла, что это моя комната, скажи мне, почему ты осталась, Бринли?

Ненавижу то, что мне нравится, как мое имя слетает с его языка.

– Пожалуйста, просто отпусти меня, прости, что я пришла сюда, я не знала, что это твоя комната. Я увидела книги… Мне стало любопытно, – говорю я, с трудом втягивая воздух.

Я пытаюсь вырваться из его хватки на моем горле, но безрезультатно, у меня начинает темнеть перед глазами. Я царапаю его предплечья, а он держит меня так крепко, что дышать трудно, но возможно.

При этом пульсация в моей киске не прекращается, и я начинаю всерьез сомневаться в своем здравомыслии.

Эти серые глаза теперь бурные и темные, смотрят в мои. Я удивляюсь, когда хватка Вульфа ослабевает, и его большой палец начинает двигаться вверх-вниз по моему горлу, а затем устремляется вверх и оказывается под ухом. Поглаживание продолжается и там.

– Думаю, ты поняла, что это моя комната, как только вошла, и хотела, чтобы я тебя поймал, – говорит он, обнажая правду. Он прикасается мозолистой подушечкой большого пальца к чувствительному месту под ухом, совершая медленные круговые движения, и испытываемые ощущения почти заставляют меня закатить глаза.

– Ты думаешь, что должна бороться со своими желаниями. Мир всю жизнь твердил тебе, что ты должна держать их в узде, но ты не хочешь. Ты жаждешь, чтобы я прикасался к тебе вот так. – Его глаза блуждают по мне, словно он пытается понять меня.

Я вижу, как он принимает решение, и начинает скользить другой ладонью по внешней стороне моего бедра.

Вулф умеет держать себя в руках, его дыхание спокойное и ровное, но его обычно светлые глаза такие темные, что я не могу не потеряться в них. Я полностью в его власти. Я учащенно дышу, пока его взгляд продолжает исследовать меня.

– Ты возбуждаешься от того, как я смотрю на тебя, – замечает он.

Я сжимаю бедра, когда его хватка на моей шее усиливается, а желание разгорается все сильнее с каждым его словом, с каждым прикосновением. Я борюсь с этим всеми силами.

– Отпусти меня. – Выдавливаю я из себя, и с каждой секундой мое сопротивление ослабевает.

– Ты можешь бороться со мной, если хочешь, маленькая колибри. – Вульф запрокидывает мою голову назад, открывая для себя мою шею. Он опускает губы к точке, где бьется мой пульс, целует меня там, всего один раз, и я сдаюсь. Все ощущения обостряются, контраст его бороды и мягких губ, когда они прикасаются к моей коже, подобны статическому электрическому разряду. Я чувствую все. Мой ноющий клитор, одежду на теле, воздух вокруг меня, поразительно прохладный, когда тепло его рта рассеивается, его восхитительное дыхание, касающееся меня.

– Борись, – приказывает он еще более низким тоном. – И я обещаю, что это сделает твое удовольствие ярче.

Мы встречаемся взглядами всего на секунду, пока я принимаю решение, шквал моих темных фантазий захватывает меня. Я пытаюсь ударить его коленом, но он блокирует меня и снова запускает руку в мои волосы. Я бью его еще раз, но он отпускает мои волосы и быстро поднимает оба моих запястья над головой, сжимая их одной рукой с той же силой, с какой держал за горло. Я не могу сравниться с ним физически, но я должна попытаться, не так ли?

Его слова действуют на меня… Я вырываюсь, потому что он так сказал.

Потому что мне всегда говорили, что мужчина должен заслужить право прикасаться ко мне подобным образом. Вульф прав в этом, но он также прав, когда говорит, что я хочу, чтобы он прикасался ко мне.

И я хочу.

Удерживая мои руки, Вульф своим мощным коленом раздвигает мои ноги и прижимается своим телом к моему. Книжная полка впивается в мои лопатки.

– Ты можешь притворяться, что не хочешь меня. Но твое тело говорит о другом. Видишь… – Он проводит большим пальцем по моему горлу, где пульс продолжает бешено колотиться. Невозможность пошевелиться – это слишком. Я непроизвольно сжимаю бедрами его ногу, и это создает легкое трение, от которого моя киска болит еще сильнее. Он наклоняется и позволяет своим зубам коснуться кожи моей шеи.

Я слышу его тихий стон, и он выдыхает:

– Блядь.

Я всхлипываю в ответ, моя грудь тяжело вздымается, с каждым вдохом я прижимаюсь прямо к нему.

– Твое сердце так трепещет всякий раз, когда я рядом с тобой. Ты хочешь, чтобы я забрался под это платье?

Я хочу?

– Ты хочешь узнать, могу ли я заставить это сердце биться еще быстрее?

– Иди на хуй! – Я выплевываю эти слова, кажущиеся чужими на моем языке, потому что раньше я никогда их не употребляла, но что мне остается, если я не могу вцепиться в него.

На его коже остались царапины от моих ногтей, а щека красная, но он, кажется, даже не замечает этого.

– Мое сердце бьется быстрее, потому что… я боюсь тебя, – честно говорю я, глядя ему в глаза, надеясь, что он смутится и отпустит меня, и одновременно желая, чтобы он этого не делал.

– Я знаю, – рычит он. – Мне это чертовски нравится.

– Пожалуйста… – всхлипываю я, наполовину в экстазе, наполовину в ужасе.

Этому мужчине нравится пугать меня, и я понятия не имею, на что он еще способен.

Я смотрю в его пылающие глаза, его невозможно красивое лицо кажется совершенно лишенным сочувствия. Он охотник, единственная цель которого – поймать добычу, и сейчас его добыча – я.

– Бьюсь об заклад, ты всегда все делала правильно, не так ли? – спрашивает Вульф, когда его свободная рука скользит к молнии на спине моего платья.

– Д-да, – заикаюсь я.

– А ты знаешь, что люди – единственный вид, у которого сексуальные действия подразумевают получение согласия? Все остальные виды, которые населяют землю, лишены этого.

Он грубо дергает молнию, и, прежде чем я успеваю осознать, что происходит, платье падает к моим ногам.

– Желание и первобытная потребность – вот единственные правила, которые движут всем живым, – говорит он.

Я задыхаюсь, когда мои соски еще больше твердеют от прохладного воздуха. Вулф рычит, после чего наклоняет голову и втягивает один из них в свой горячий рот, играя с ним языком. Я хочу бороться, но…

Черт возьми. Это так приятно.

Я прислоняюсь головой к книжным полкам и издаю рваный стон, неосознанно двигая бедрами навстречу ему.

– Все очень просто. Ты просто позволяешь своему телу брать то, что оно хочет. – Зубы Вульфа цепляют мой сосок, затем он проводит по нему языком, и я вздрагиваю под его губами.

– Ты не знаешь… чего я хочу… – выдыхаю я. Он переходит к другой моей груди и играет со вторым соском, и я чувствую, что могу сгореть от удовольствия, которого никогда раньше не испытывала.

– О, да… я уже знаю тебя. – Его губы скользят по мне, одна рука по-прежнему удерживает мои запястья, а другая обхватывает талию, скользя по всем участкам кожи, до которых он может дотянуться.

– Ты хочешь испытать, каково это – когда мужчина знает, что с тобой делать. Когда он может удовлетворить все темные желания, которые ты когда-либо испытывала, но никогда не признавалась себе в этом.

– У меня были такие мужчины, – жалко лгу я. Мои слова звучат невнятно и срываются на стон, когда его губы касаются моей груди, а язык проводит по вершинке соска. Моя пьяная смелость только раззадоривает его. Вульф прикусывает мой сосок, и я вскрикиваю, когда крошечные разряды удовольствия пронзают мою киску.

Когда я бесстыдно прижимаюсь к нему бедрами, до меня доходит, что это именно то, чего я хочу. То, чего я всегда желала с Эваном, но на что он не был способен. Я думала, что никакой мужчина не способен…

– Нет, маленькая колибри, это не так, потому что ты встретила меня только сегодня. – Он опускает голову к коже под мочкой моего уха, и мои руки начинают терять чувствительность в его захвате. Вульф не спеша вдыхает мой запах, проводя носом вдоль моей шеи. – Не стоит испытывать на мне этот умный язычок. Я уже использую все свое гребаное терпение, когда ты находишься в моем пространстве, – рычит он, сильно прикусывая мочку моего уха.

Я всхлипываю от боли, но внешне это звучит как удовольствие.

– Боль тебя не пугает… – Это не вопрос, а утверждение, но я не упускаю удивления в его голосе. Нет, боль пугает меня, хочу возразить я, но не могу. Мое тело не слушает мой разум, как следовало бы, и прямо сейчас мое тело побеждает, причем с большим отрывом.

Рука Вульфа скользит по тонкому хлопку моих трусиков и одним движением запястья шлепает по моей киске. Должно быть, я совершенно не в состоянии контролировать собственное тело, потому что я снова громко стону.

– Тебя это заводит, – рычит он, хмуря брови.

– Почему это тебя злит? – спрашиваю я, задыхаясь и молча умоляя о большем.

– Потому что я хочу сделать с тобой плохие вещи. Очень плохие вещи. И если я знаю, что ты не попытаешься меня остановить, – это опасно для тебя.

Вулф еще шире разводит мои ноги в стороны, удерживая меня на месте своим мощным телом. Его каменный член прижимается к моему бедру, он кажется таким же большим, как и сам Вульф, и это воспламеняет меня, когда я представляю, как он заполняет меня так, как я никогда раньше не испытывала.

Если бы мои руки были свободны, я бы просунула их под его рубашку, просто чтобы узнать, какие чувства испытываешь, когда обнимаешь такого мужчину. Всего один раз.

Вульф одним движением срывает с меня трусики, словно они сделаны из папиросной бумаги, и я задыхаюсь, стоя полностью обнаженной перед мужчиной, с которым только что познакомилась, в то время как он остается полностью одетым, в своей стихии, контролируя ситуацию.

В его руках власть.

Может это страх, алкоголь, что угодно, но я настолько мокрая, что по моим бедрам течет.

– Пожалуйста, – всхлипываю я, а потом снова стону, подаваясь бедрами ему навстречу, не до конца понимая, о чем прошу. В тот момент, когда это слово слетает с моих губ, из его груди, прижатой ко мне, вырывается едва слышное рычание.

– Судя по тем чертовым звукам, которые ты издаешь, ты с таким же успехом могла попросить меня съесть тебя живьем. – Вульф скользит губами по шее, ключицам, плечам, груди, то покусывая, то целуя меня. Когда его ладонь спускается ниже по моему животу, я жду с нетерпением, тая в его руках.

Наконец подушечка его среднего пальца нащупывает мой клитор, и все мои жалкие попытки отстраниться от него прекращаются.

Вместо этого я закрываю глаза, прижимаюсь ближе, позволяю своему телу взять верх и умоляю его о большем.

Глава 11

Габриэль

Я не целую женщин. Никогда не думал, что это действие имеет какой-то смысл. Когда я был молод, это был необходимый шаг, чтобы получить то, чего я хотел, а именно – кончить. Когда я перестал использовать это как инструмент для достижения цели, я просто прекратил это делать. Нет необходимости в любезностях, когда женщины просто раздеваются и просят тебя трахнуть их.

Но я борюсь с желанием поцеловать Бринли. Не для того, чтобы проникнуться ее чувствами, и не потому, что жажду ее нежности. Нет, это плотская потребность, от которой я не могу избавиться. Мне хочется облизать каждую частичку ее тела, поглотить ее, а потом присвоить все, что останется, пока она не станет полностью моей. Мои пальцы скользят между ее ног, и я стону ей в рот, все еще отказывая себе в поцелуе.

– Ммм… Эта маленькая мокрая киска… для мужчины, которого ты боишься? – спрашиваю я.

Она отвечает мне тихим «да», когда два моих пальца погружаются в ее горячее, тугое влагалище.

Такое чертовски тугое, как будто ее никогда не трахали.

– Ты течешь по моей руке, ты хочешь страха и боли, которые я могу тебе дать.

– Я… я не знаю, – тихо бормочет она, пока мои пальцы растягивают ее.

– Да, ты знаешь, ты уже делаешь это, Бринли, моя рука вся мокрая… – Одно ее имя на моем языке заставляет мой член умолять. – Еще, – говорю я.

Она снова стонет, а я пытаюсь понять в чем власть этой женщины надо мной.

Мой член пульсирует. Я давно не хотел никого так сильно, может быть, вообще никогда.

Ее глаза расширяются, когда я стою над ней, наслаждаясь видом ее обнаженного тела, в то время как мои пальцы ласкают ее клитор, а затем проникают в нее в медленном, размеренном темпе, пока я смакую каждый ее звук. Ее тело – совершенство. Мягкое, шелковистое, с изгибами, с таким количеством соблазнительных местечек, что я никак не могу решить, к чему прикоснуться в первую очередь.

Ее тихие всхлипы, когда я погружаю в нее пальцы, подтверждают то, что отказываются делать ее губы. Я провожу языком по ее горлу, наслаждаясь непривычным ощущением, когда ты возбуждаешься вот так, просто соприкасаясь губами с ее кожей.

Я обхватываю губами затвердевшую вершинку ее соска, слегка прикусывая его зубами. Она вздрагивает и подается бедрами мне навстречу.

Я ухмыляюсь.

Она не хочет меня, но при этом такая жадная, такая нетерпеливая.

– Я так не делаю… Я не могу, – стонет она, полностью теряя контроль над собой, когда я начинаю двигать пальцами быстрее, с легкостью скользя по ее возбуждению, а мой большой палец начинает уверенно массировать ее набухший клитор.

– Да, ты можешь. Ты уже делаешь, – подбадриваю я ее. – Возьми то, что тебе нужно.

Я поглаживаю ее точку G, и то, как закатываются ее глаза, говорит мне, что она никогда не испытывала этого раньше. Звуки ее влажной киски, когда мои пальцы входят и выходят из нее, опьяняют, из ее горла вырываются тихие хриплые стоны.

Я продолжаю водить языком по ее прелестному розовому соску. Я не могу насытиться. Вкус у нее такой же сладкий, как и запах.

– Я даже не знаю тебя… пожалуйста, мне нужно… – Протест Бринли вступает в противоречие с ее подрагивающими бедрами, когда я снова ласкаю пальцами то место внутри нее, которое позволит ей кончить. Я не свожу с нее глаз, наблюдая как ее зрачки расширяются, а на щеках проступает румянец. Звуки, которые она издает, и то, как она смотрит на меня, говорят о том, что все эти ощущения для нее совершенно новые. Это заставляет меня еще сильнее хотеть обладать ей.

– Чего ты хочешь, маленькая колибри? – Я играю с ней, и с ее губ срывается разочарованный стон. – Скажи, чего ты хочешь. Ты хочешь кончить от моих пальцев?

– Да. – Отвечает она, посылая еще один разряд электричества в мой член.

– Тогда попроси, используй этот умный ротик.

– Я хочу кончить. Ты позволишь мне? – робко шепчет она. Это звучит как мольба.

Черт, сладкая покорность этой женщины была создана для меня.

– Если я позволю тебе использовать меня, лучше сделай это правильно… сделай все как надо, – приказываю я, продолжая трахать ее пальцами.

Я отпускаю ее запястья, которые держал над ее головой, и она не колеблется ни секунды. Ее руки скользят под мою рубашку к пояснице. От прикосновения ее мягких, теплых пальцев к моей коже по телу пробегает огонь. Я не останавливаюсь, не даю ей никакой передышки, вжимая все глубже в книжную полку. Как только я чувствую, что ее тугая киска сжимается вокруг моих пальцев, а ногти впиваются в мою плоть, я вытаскиваю пальцы сильно шлепаю по ее клитору, а затем ласкаю его.

Я подталкиваю Бринли к этому краю, когда снова ввожу в нее три пальца, ее ноги начинают дрожать, и я почти кончаю, как гребаный школьник, от звуков, которые она издает.

Она отпускает меня и вскрикивает, когда оргазм накрывает ее.

– Вульф, о боже мой! – Бринли стонет и вздрагивает, отпуская меня. Я держу ее, когда ее ноги подгибаются, и влага стекает по моей руке.

Ее дыхание замедляется, а стоны становятся тише. Я вынимаю из нее пальцы и скольжу ими по ее клитору. Она вздрагивает, такая чувствительная, такая безвольная в моих руках. Поднеся пальцы к губам, я облизываю их один за другим, а потом возвращаюсь за добавкой. Она такая чертовски сладкая, я хочу все до последней капли. Я снова поднимаю руку и размазываю ее возбуждение по губам, подбородку, маленькой ямочке, и, не задумываясь, облизываю ее, пробуя на вкус.

Господи, мне кажется, что я не могу насытиться ею. Я смачиваю ее пухлые губы.

– Попробуй, – приказываю я, просто желая посмотреть, как она открывает себя. Бринли облизывает губы, и ее глаза закрываются. Остатки самообладания, которые я сохраняю, начинают таять, когда она снова проводит языком по губам, и меня переполняет желание поцеловать ее.

– През, мне чертовски жаль, но ты должен это увидеть. Сейчас же. – Я слышу голос Джейка за дверью, когда он колотит кулаком в мою дверь.

Джейк никогда бы не пришел в мое личное пространство, если бы ситуация не была критической, но я все равно готов пустить ему пулю в лоб, несмотря ни на что.

Бринли на несколько секунд замирает в моих руках. Я смотрю на нее сверху вниз, постепенно трезвея от пьянящего воздуха, который висит между нами.

– Когда я заставляю тебя кончить, я – твой бог. Единственное имя, которое ты выкрикиваешь, – мое. Запомни это для следующего раза, – говорю я.

– С-следующего раза? – начинает она, и я касаюсь ее губ, заставляя замолчать.

– Оставайся здесь.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я снова чувствую исходящее от нее притяжение, как будто она пытается заглянуть мне в душу. Это не то место, куда она хочет попасть.

Я ничего не говорю, просто стягиваю с кровати свой жилет и оставляю ее обнаженной посреди моей комнаты, сладкий аромат ее киски все еще покрывает мои пальцы и вкусовые рецепторы. Не оглядываясь, я открываю дверь и запираю за собой.

– Лучше бы это был гребаный вопрос жизни или смерти, – говорю я Джейку, и я никогда не был серьезнее.

Глава 12

Габриэль

Я натягиваю одеяло на голову, чтобы заглушить шум. Снова что-то ломается, мама снова плачет. Я начинаю напевать про себя песню, которой меня научила мама, – «Отель Калифорния», снова и снова.

– Пой это про себя, когда слышишь, что он злится. Закрой глаза, и все скоро закончится, маленький воин, – говорила она мне.

На заднем плане все еще слышны звуки вечеринки, крики людей, почему они не остановят его? Почему они не защитят ее? Я слышу тошнотворный звук удара его кулака по лицу мамы.

– Ты позволила ему смотреть на тебя? На то, что принадлежит мне?

– Нет, я не позволяла, Шеймус. – Еще один удар.

– Не ври мне, сука. – Я слышу сердитый голос отца. Тот самый, по которому я понимаю, что маме будет больно. Я зажмуриваю глаза и пою громче, но это не заглушает их.

Мама падает на деревянный пол, и я вижу, как она смотрит на меня, она улыбается, один ее глаз уже заплыл.

– Все хорошо. Закрой глаза. Пой, малыш, – хрипит она.

И тут я вижу, как он забирается на нее сверху, и прежде чем я успеваю остановиться, я выползаю из-под кровати и закрываю ее собой. Мне никогда не было так страшно.

Я смотрю на него, может быть, он ударит меня несколько раз, прежде чем продолжит избивать ее.

Кулак отца поднимается, но его взгляд пуст, когда он смотрит на меня, как будто он смотрит сквозь меня. Дверь открывается, и входит мой дядя.

– Хватит, Свитч. – Низкий голос дяди эхом разносится по комнате. Он использует прозвище моего отца.

Отец опускает кулак. Я стараюсь не плакать, радуясь, что мой дядя здесь. Папа всегда слушает моего дядю. Он ухмыляется мне, и мне хочется быть сильным. Достаточно сильным, чтобы причинить ему боль. Я изо всех сил стараюсь не плакать. Если я заплачу, он ударит меня. Как бы я хотел заставить его истекать кровью, как он заставляет истекать кровью ее.

– У тебя будет шанс, маленький волчонок, – говорит мне дядя, словно читая мои мысли.

Я знаю, что он босс. Они называют его Президентом. Мой отец – вице-президент. Я оглядываюсь на дядю, когда мой отец отрывается от мамы и потрясает окровавленным кулаком.

– Стейси, – зовет дядя мою тетю. – Иди, помоги Терезе привести себя в порядок.

– Она позволяла Танку пялиться на ее задницу, – оправдывается папа, но дядя, не теряя ни секунды, бьет папу по лицу, и из его губ хлещет кровь.

– Ты можешь дать ей по заднице, но не избить до потери сознания. Возьми себя в руки, мать твою. – Мой дядя – единственный человек на земле, который страшнее отца, но я знаю, что он никогда не причинит мне вреда. Кровь течет по подбородку отца. Это делает меня… счастливым.

Я улыбаюсь, и в ту же секунду отец ловит мой взгляд. Он бросается ко мне и сжимает в кулаке мою пижамную рубашку.

Я вскрикиваю.

– Однажды ты станешь достаточно взрослым, и я смогу стереть эту ухмылку с твоего лица, маленький засранец.

Моя улыбка исчезает. Он всегда угрожает мне, когда напьется.

Я могу думать только о том, что, когда этот день настанет, я буду готов.

– Воин, – говорит моя мать, опуская свою руку поверх моей рядом. – Гейб. Мой маленький воин.

Я сижу в холодном поту и потираю глаза основаниями ладоней. 5:45 утра. Прошло двадцать четыре года, а мне все еще снится та ночь, когда я поклялся заставить отца страдать. Эти сны повторяются, как и тот день, когда я наблюдал, как жизнь уходит из ее глаз – и все из-за него.

За окном раздаются раскаты грома. На улице кромешная тьма, а я все еще нахожусь в церкви со своими людьми, похоже, что солнце еще не взошло. Я стряхиваю с себя сон и вижу, что Мейсон и Робби спят, сидя на диване напротив меня. Кай бодрствует за столом, просматривая записи с камер наблюдения на конспиративной квартире «Адептов Греха» и попивая кофе из бумажного стаканчика.

Мы дежурили посменно, чередуя бдение и сон. Прошлой ночью мы выяснили, что они решили перевезти Гатора из убежища после того, как обнаружили нас вчера в Лейкшоре. Часть наших людей дежурит на месте, а мы остаемся здесь, наблюдая за камерами, готовые действовать, если они попытаются это сделать. Кроме того, Кай закончил циклическую запись, которая будет запущена на их камерах, когда сегодня ровно в полдень мы отправимся забрать его. Как бы ни была велика опасность, в которой, по их мнению, он находится, мы делаем ставку на то, что его охране нужно еженедельно мочить свой член.

– Доброе утро, босс, – говорит мне Кай. – Выспался? – спрашивает он, зная, что я ни хрена не спал.

– Не хуже, чем ты, – отвечаю я хриплым от недосыпа голосом.

– Я собираюсь провести некоторое время с мешком, – говорю я. Мне это нужно. В здании нашего клуба есть тренажерный зал с боксерскими мешками и гантелями, он совсем не похож на место, где я тренируюсь обычно, но, когда на плечи сваливается миллион дел, сгодится и это, и я уже борюсь с воспоминаниями о Бринли, едва успев проснуться. У меня снова мгновенно встает, но мне ничего не светит. Чертово дерьмо причиняет боль, а я к этому не привык.

Я ничего так не хочу, как трахнуть эту тугую киску, о которой мечтал с тех пор, как увидел ее в кафе десять дней назад, но с этим придется подождать. Сегодня я не могу отвлечься ни на секунду.

Я хлопаю его по плечу.

– Ты не против побыть здесь еще немного? – Это риторический вопрос. Я знаю, что он не против.

– Да, я скоро разбужу Робби и немного посплю.

Я киваю, потом встаю и потягиваюсь, гадая, послушалась ли Бринли и осталась ли в моей комнате. Какая-то часть ее души жаждет, чтобы я показал ей темную сторону. Я видел это в ее глазах, когда она кончила. Теперь я знаю, что не остановлюсь, пока не вытащу это из нее и не присвою. Ее разорванные трусики прожигают дыру в моем кармане, пока я осознаю свою потребность в ней.

Приняв решение, я никогда не отступаю и не задаюсь вопросами. Я знаю одно – я хочу Бринли Роуз Бомонт непостижимым для меня образом, и я только начал раскрывать скрытую в ней тьму.

Глава 13

Бринли

Я открываю глаза от звука телефона, вибрирующего на полу.

Кажется, я отключилась. Я быстро закрываю их снова, когда понимаю, что смотреть больно… куда бы то ни было, и я в постели незнакомца. О боже, все начинает прокручиваться в голове, как фильм – фильм ужасов, в котором я позволила себе поучаствовать. Я не остановила его, не просила остановиться, я хотела его. Больше, чем я когда-либо хотела мужчину, и я понятия не имею, почему. Я просто знаю, что мне нужно убираться отсюда.

Я: Прости, я заснула в спальне. Я не знаю, чья она.

Я лежу, смущенная тем, что стала игрушкой Вульфа на эту ночь, или одной из них.

ПБ: Лгунья. Вульф уже проснулся и сказал в спортзале, что ты осталась в его комнате. Извини, я поднимаю челюсть с пола, мисс «Как ты можешь быть с таким мужчиной»?

Черт.

Я: У нас не было секса. Я напилась.

В панике я быстро переворачиваюсь на спину и понимаю, что дверь все еще заперта. Не думаю, что он заходил сюда с тех пор, как ушел. Моя бедная голова раскалывается, но у меня нет времени думать об этом. Я вскакиваю. Меньше всего мне нужно, чтобы Вульф вернулся и мне пришлось постыдно ретироваться отсюда на его глазах. Тут до меня доходит, что я подвергала сомнению разумность связи Лейлы с Шоном, а сама вошла прямо в комнату Вульфа, в его ловушку, без каких-либо сомнений.

Я натягиваю платье на свое обнаженное тело. Сейчас только 7:30 утра. Я ничего не помню после того, как он ушел, кроме того, что я вырубилась в его постели. Я судорожно ищу свои трусики, но их буквально нигде нет, и тут я вспоминаю, что он сорвал их с моего тела. Я начинаю рыться в шкафах на его маленькой кухне в поисках какого-нибудь средства от головной боли, но нахожу только пищевые добавки, витамины, электролиты. Кто этот мужчина?

Все аккуратно и организованно. Я задаюсь вопросом, живет ли он здесь постоянно. Я захожу в его личную ванную комнату, там тоже пусто и аккуратно. Мне удается найти в аптечке обычный тайленол и я с благодарностью проглатываю две таблетки, запивая бутылочкой воды из его компактного холодильника.

Одной рукой я натягиваю туфли на каблуках, а другой хватаю сумочку и откидываю одеяло, чтобы посмотреть, не найду ли я там свои разорванные трусики. Не нахожу.

Я открываю приложение и заказываю такси. Чем быстрее оно приедет, тем лучше. Мне нужно поспать, и я хотела отвезти отцовский грузовик в «Alchemy Customs». С другой стороны, у меня будет целый день, чтобы заняться этим, потому что нет никаких шансов, что я поеду на эту свадьбу. Лейле придется меня понять.

– Нет необходимости врать. Я думаю, что тебе полезно набраться жизненного опыта, и он только что уехал в город с Робби, так что можешь не искать его, – говорит Лейла, наслаждаясь происходящим, пока я вхожу в главный зал клуба.