Текст книги "Вульф (ЛП)"

Автор книги: Пейсли Хоуп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Мои родители не изолировали меня, но они определенно использовали страх, чтобы обезопасить. Страх перед Богом, страх перед сомнительными людьми, страх перед собственным выбором. Возможно, чтобы уберечь от членов «Гончих Ада» или людей, подобных им.

Не знаю, почему я так поступаю, но я прислушиваюсь к Лейле и выбираю светло-голубое платье, почти такого же цвета, как мои глаза. Оно с открытыми плечами и длинными пышными рукавами, подчеркивает талию, расширяется книзу и заканчивается на середине бедра. Оно короче, чем я обычно носила в Атланте, но я чувствую себя в нем сексуально… и к черту, мне некого ублажать, кроме самой себя. Это именно то платье, которое Эван назвал бы «немного неуместным», и это заставляет меня хотеть его еще больше. Самое лучшее – это спина, она открыта почти до середины, и я поднимаю волосы, чтобы посмотреть в зеркале, как буду выглядеть, если соберу их наверх.

Для репетиции ужина я выбираю другое, такое же короткое и откровенное, но на этот раз бледно-желтое, без бретелек, ткань похожа на шифон и низ платья оформлен волнами разной длины. В нем моя грудь выглядит потрясающе.

Я благодарю продавца и внутренне плачу, потому что два платья стоят больше двухсот пятидесяти долларов, которых у меня на самом деле нет. Я напоминаю себе, что скоро все наладится, ведь я, похоже, нашла работу и смогу отремонтировать старый отцовский грузовик, чтобы продать его.

Я толкаю входную дверь, запихиваю чек в сумочку и бегу к машине. Я оглядываюсь по сторонам, но больше не вижу ни мотоциклов, ни байкеров, которые разговаривали возле кофейни. Наверное, это хорошо. Каким бы пленительным он ни был, что-то в его взгляде потрясло меня до глубины души. Последнее, что мне нужно для моей безопасности и сердечного ритма, – это попасть в поле зрения президента «Гончих Ада».

Глава 5

Бринли

– Ты выглядишь горячо! Подожди, ты уже загорела? – визжит Лейла, разглядывая мое желтое платье без бретелек, которое я купила для репетиции ужина, когда я стучусь в ее дверь вечером в следующую пятницу.

– Я занималась йогой на улице. – Я пожимаю плечами, заставляя свой голос звучать беззаботно. А еще я бродила по коридорам заброшенного особняка моих родителей, проходила стажировку в «Crimson Homes» после того, как они позвонили в прошлую субботу и предложили мне работу, старалась не писать Эвану, просто потому что привыкла это делать, и не плакать каждую ночь, из-за своего разрушенного будущего.

И больше, чем я готова была признать, я старалась не думать о преследующем меня президенте «Гончих Ада», которого зовут Вульф, как сказала мне Лейла, когда мы обедали на днях.

Серьезно. Это его настоящее имя.

Лейла улыбается в ответ, она не может догадаться о моих трудностях по моему тону. Я профи после детства с моими родителями.

Я заставляю себя широко улыбнуться и обнимаю ее. Не знаю, чего я ожидала, когда она дала мне свой адрес в старой части города, но только не этого. Этот маленький район со столетними домами на просторных участках был полностью возрожден. Похоже, что сюда переехали новые семьи, и все здесь ухожено и выглядит в стиле «Hallmark». Дом Лейлы – не исключение. Это дом в стиле «крафтсман»⁷ 1920-х годов, который был полностью отреставрирован. Я приятно удивлена и напоминаю себе, что это не похоже на дом преступника. Дом Лейлы деревенский и милый, но почему-то здесь все еще пахнет кожей, хотя ее жениха нет. Я рассматриваю фотографии, которые стоят на столе в гостиной. Мужчина, за которого выходит Лейла, похож на других байкеров, которых я видела в городе за то время, что здесь. Единственный, кого я больше не встречала, – это президент их клуба. И по какой-то причине я искала его каждый раз, когда слышала характерный гул Харлеев на Главной улице. Просто чтобы доказать себе, что он не так уж и привлекателен, как мне показалось.

Я улыбаюсь, глядя на фотографию Лейлы и ее жениха, на которой он обнимает ее за талию и покусывает мочку уха. У мужчины Лейлы под левым глазом вытатуировано ее имя. Татуировка небольшая, но это обязательство, если я что-то в этом понимаю.

Я перекидываю волосы через плечо и сбрасываю туфли на каблуках, чтобы не испортить ими блестящий паркетный пол.

Я твердо решила отбросить все свои опасения по поводу того, куда я еду, и просто попытаться повеселиться в эти выходные.

Сегодня днем я позвонила подрядчику, телефон которого дал мне мистер Кеннеди, и он прямо сказал, что ремонт крыльца обойдется мне в несколько тысяч.

Это как раз та проблема, о которой я не готова беспокоиться до понедельника.

– Хорошо, у нас есть время пропустить по одному бокальчику, а потом нужно идти. Я должна посмотреть, чем эти парни занимались весь день… Боже, я знала, что не стоило позволять Шону заниматься оформлением, – волнуясь говорит Лейла.

На днях за обедом я узнала еще кое-что – у жениха Лейлы есть настоящее имя. Удивительно, но он родился не Аксом.

– Шелли поможет ему и позаботится о том, чтобы все было красиво, – говорит Шанталь.

Лейла кивает.

– Да, ты права. Ладно, один шот, и мы идем! – кричит она.

Я не могу не отметить, как прекрасно она выглядит сегодня в бледно-розовом шелковом платье. Ее волосы убраны наверх, и их удерживают блестящие шпильки. Жаль, что ее родители не дожили до свадьбы, хотя я знаю, что они все равно не одобрили бы ее брак с байкером, так что, может, это и к лучшему.

Я беру свою рюмку и выпиваю одним глотком, как это делают остальные девушки, пока мы все сидим в уютной гостиной Лейлы. Напиток на удивление вкусный и сладкий. Шанталь отставляет свой бокал и спрашивает меня, бывала ли я когда-нибудь раньше в клубе.

– Нет, – честно отвечаю я. – Мне всегда говорили держаться подальше от тех, кто связан с клубом. – Я смотрю на Лейлу. – Нам обеим говорили.

– Похоже это не особо сработало, – хихикает Эмбер, поправляя волосы.

– На этой неделе Брин увидела Вульфа и нескольких парней и чуть не обделалась, – рассказывает Лейла. Девушки смеются, выпивая по второму шоту.

Я стону.

– Это было… неловко, но я словно замерла. Я просто сидела и пялилась на него. А он взглянул на меня так, будто собирался потребовать всю мою личную информацию, – комментирую я. – И он показался мне… ужасающим, когда смотрел прямо на меня.

– Он такой и есть, – говорят они в унисон и смеются.

– Но, черт возьми, он чертовски горячий. Точно ЭБД, – фыркает Эмбер.

– ЭБД? – спрашиваю я, и девушки смеются еще громче.

– Ты такая невинная, да, новенькая? – хихикает Мария.

– Энергия байкерского члена, – поясняет мне Шанталь.

Ох.

Горячий? Я никогда раньше не считала таких мужчин горячими. Видение того, как он раскладывает меня на своем мотоцикле, захватывает меня. По телу разливается жар, и я чувствую, как щеки вспыхивают румянцем. Я зажмуриваюсь, чтобы прогнать это видение из головы.

– И поверь мне, он оправдывает все ожидания, – говорит Шанталь, вторгаясь в мои мысли, будто знает об этом не понаслышке.

Я скрещиваю лодыжки и поправляю подол платья.

– Я даже не могу представить себя с таким мужчиной. Он, мягко говоря, пугает, – говорю я, сосредоточившись на подоле, словно это самая интересная вещь на свете.

– Ты можешь бояться и все равно хотеть его… – говорит Шанталь. Они все смеются, и теперь я думаю, что все они знают об этом не понаслышке.

– Простите, что спрашиваю, но вы все с ним спали? – недоверчиво спрашиваю я.

– Нет, – мило отвечает Лейла, поднимая руку. – Единственный член «ГА», с которым я спала, – это Шон. – Она хихикает, используя аббревиатуру, которой в городе называют «Гончих Ада».

– В первую же ночь, когда ты с ним познакомилась. – Мария ухмыляется.

Я смотрю на подругу.

– Не смогла устоять, все, что ему нужно было сделать, это прикоснуться ко мне. – Лейла мечтательно улыбается, и я чувствую приступ неконтролируемой зависти.

Я смотрю на остальных девушек, пока Шанталь указывает на себя и других.

– Что касается того, спали ли мы с Вульфом… мы не можем сказать то же самое, но это древняя история. Это было много лет назад. – Они смеются, и почему-то – может быть, из-за фруктовых коктейлей, которые я только что выпила, – я смеюсь вместе с ними.

– Вы все намного смелее меня, – честно признаю я.

– Не зарекайся. Если пробудешь здесь достаточно долго, это просто неизбежно, – говорит Мария, разбрызгивая духи по своему декольте.

– Эй, не морочьте голову моей подруге. У нее было два года посредственных и нерегулярных оргазмов. – Лейла подмигивает.

Я одними губами произношу в ее адрес слово «засранка», и она ухмыляется. Мне нравится, что наша дружба из тех, которая сохраняется даже по прошествии времени. Сейчас я благодарю свою счастливую звезду за то, что встретила ее на прошлой неделе. По крайней мере, я чувствую, что у меня кто-то есть. С Лейлой всегда легко.

Лейла встает и направляется к зеркалу позади нас, чтобы привести себя в порядок. Я иду за ней, потому что начинаю нервничать, когда просто сижу на месте.

– Так… он будет там сегодня вечером? – спрашиваю я, ненавидя себя за то, что не могу удержаться от этого вопроса, подкрашивая губы перед зеркалом рядом с Лейлой. Как только я спрашиваю, тут же вижу ухмылку Шанталь через плечо, мне хочется исчезнуть от смущения, потому что она точно все поняла.

– Вульф? Конечно. В клубе ничего не происходит без его участия, – отвечает Лейла. Она задумчиво прикусывает губу, достает из сумочки блеск и, воспользовавшись тем же зеркалом, перед которым стою я, наносит его, прежде чем искоса взглянуть на меня.

– Знаешь, ты могла бы развлечься с ним, – говорит Лейла, сжимая губы.

Я усмехаюсь.

– Не делай такое надменное лицо. Если не с ним, то с кем-то вроде него, с кем-то, кто отличается от скучного, устаревшего ванильного образа, к которому ты привыкла, – добавляет она, прежде чем повернуться ко мне. – Извини, Брин, но то, что ты делаешь, тебе не подходит. Ты всегда встречалась с прилизанными хорошенькими мальчиками. Может, тебе нужен мужчина?

Я качаю головой.

– У меня нет ни малейшего понятия о том, что делать с таким мужчиной. – Я поворачиваюсь к девушкам. – Вас всех не волновало, что он не хочет, например, встречаться? То, что вы занимались сексом, не делало ваши отношения странными после? – спрашиваю я их. Я знаю, насколько невежественной кажусь, но я искренне хочу знать, как у них это происходит.

Они все смеются.

– Не думаю, что Вульф вообще понимает, что такое свидания или отношения, – говорит Мария.

– Или способен испытывать какие-то чувства, – добавляет Эмбер со смешком. – Ты сразу понимаешь, во что ввязываешься с ним.

– Этот мужчина всегда будет одинок. На его плечах лежит ответственность, и однажды я слышала, как он сказал, что не верит в любовь, – говорит Мария. – Черт, я думаю, что он не способен даже на симпатию. Я ходила с ним в школу. Мы знакомы уже двадцать два года, с десяти лет. У него никогда не было постоянной девушки, но всегда кто-то болтался рядом, если вы понимаете, о чем я.

Я отметила, что он старше меня на восемь лет. Я знала, что он старше.

Она смеется.

– И я отвечу тебе, нет, это не странно. Это то, что есть. У всех парней есть свои демоны, у Вульфа особенно, но они держат их под контролем. Вульф даже никогда не целуется с женщинами.

– Почему он не целуется с женщинами? – шокировано спрашиваю я, что заставляет других девушек смеяться над моей наивностью.

– Я уверена, что он использует свой рот, но никогда не целует в губы. Я даже думаю, что он не был с одной и той же женщиной дважды, – говорит Мария, пожимая плечами, как будто это нормально.

Я снова представляю, как это большое, покрытое татуировками тело нависает надо мной, на этот раз на кровати, и на этот раз он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Я моргаю, чтобы прогнать этот образ из головы. Слишком много этого фруктового алкоголя.

– Он не в моем вкусе, и я уверена, что он думает также… – Я качаю головой.

Лейла обнимает меня, пока мы собираемся выходить, и наклоняется ко мне.

– Может быть, не твой тип – это как раз то, что тебе нужно.

Шанталь обувает свои остроносые черные туфли на каблуках.

– Давай, новенькая, познакомим тебя с веселой частью города.

Вот дерьмо. Понятия не имею, готова ли я к этому.

Двадцать минут спустя мы сворачиваем на подъездную дорожку длиной в полмили, ведущую к клубу «Гончие Ада».

– Срань господня … столько народу, – шепчу я Лейле, разглядывая длинную вереницу пикапов, внедорожников и, конечно, Харлеев. Очень много. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что вдоль дороги, ведущей к дому, припарковано не менее семидесяти пяти мотоциклов.

– Почти вся семья собирается здесь в эти выходные. – Она продолжает рассказывать мне, что члены «Гончих Ада» приезжают из Чикаго, Бостона и Нью-Йорка, чтобы принять участие в торжестве.

Территория огромная. Кажется, что она тянется бесконечно, а за ней протекает небольшая речка. Я вижу, как сбоку от дома, в просторном внутреннем дворике, разводят костер, а открытая кухня – это место, достойное короля, с десятифутовым полуостровом, встроенными грилем и коптильней. В вечернем июньском воздухе витает запах дыма и травки, повсюду летают светлячки.

Но настоящая вечеринка проходит в постройке, напоминающей амбар из массивных досок, на которой висит сварной металлический знак «Гончих Ада» с их эмблемой. Отсюда слышна музыка – играет Metallica, – и многие подпевают.

Лейла ведет нас вокруг высокого здания, и мы входим через боковую дверь.

Картина, представшая перед нами, совсем не похожа на то, что я ожидала увидеть в здании клуба. Помещение украшено лампочками Эдисона, бумажными фонариками, и от них разливается мягкое сияние. Здесь накурено и тепло, длинные столы заполняют пространство, а потолок представляет собой балки, увитые зеленью. Каждый стол украшен центральными композициями и свечами, а от десертного стола на противоположной стороне у меня уже текут слюнки.

Повсюду люди, они смеются, пьют пиво, на стене висят доски для дартса, и кажется, что здесь проходит что-то вроде большого турнира. Здесь весело, уютно и чувствуешь себя как в большом семейном доме. Я не могу понять, что происходит. Это совсем не похоже на мрачный преступный мир, который я представляла себе, когда росла. На многих мужчинах, находящихся здесь, надеты кожаные жилеты. Со спины на меня смотрит злобный волчий череп. Над ним красуется изогнутая лента с надписью «Гончие Ада», а под ним у некоторых мужчин есть дополнительная надпись – «Солдат Бедлама», и мне интересно, почему у одних она есть, а у других нет.

Лейла ахает и закрывает рот руками, рассматривая окружающую обстановку.

– Я хорошо справилась, детка? Мы с мальчиком занималась этим всю неделю. – К нам подходит миниатюрная женщина. Для ее роста у нее громкий голос, не менее странно выглядят ее белоснежные волосы, собранные в хвост, и вишнево-красные губы. На ней черно-белое платье с принтом гепарда. Я сразу же чувствую себя комфортно рядом с ней.

– Шелл… – Лейла наклоняется и крепко обнимает ее. – Все так красиво, я даже не могу в это поверить. Спасибо, что позаботилась о том, чтобы он все сделал как надо.

Маленькая женщина смотрит прямо на меня через плечо Лейлы и улыбается.

– Кто эта красавица? – Она отпускает Лейлу и берет меня за руки.

– Это моя лучшая подруга Бринли, моя Джелли. – Она подмигивает. – Она только что… вернулась в город, и я сказала ей, что она должна присоединиться к нашему веселью. – Лейла улыбается, не вдаваясь в подробности моей дерьмовой жизни.

Благослови ее господь.

– Ну, мы рады, что ты с нами, милая. Чувствуй себя как дома. Я – Шелли. Считай меня сотрудником отдела гостеприимства. Если кто-то будет к тебе приставать, обращайся ко мне, и я с ним разберусь.

Судя по выражению ее лица, так оно и будет. Я киваю ей в ответ.

– Почему, черт возьми, ты думаешь, что я смогу удержаться и не утащить тебя в коридор в таком виде… черт. – Слышим мы чье-то рычание.

Шелли шлепает ладонью высокого, мускулистого татуированного мужчину с фотографий в доме Лейлы. У него короткая стрижка и густая борода, он обхватывает Лейлу сзади и начинает покрывать поцелуями ее плечо, словно здесь больше никого нет. Я улыбаюсь, наблюдая за ними, и меня снова охватывает зависть, когда я становлюсь свидетелем страсти, которую он испытывает к ней.

– Не надо шокировать свою старую мать, – усмехается Шелли.

Эта маленькая женщина родила этого мамонта?

Ее сын, телосложением похожий на медведя, носит клубный жилет с нашивкой «Силовик». Я ничего не знаю о байкерских клубах, но я смотрела достаточно фильмов с моим отцом, чтобы знать, что силовик – это человек высшего ранга. Все мои надежды на то, что ее будущий муж – просто рядовой член клуба, улетучиваются.

– Это мой Шон, – говорит Лейла, отталкивая его лицо от своей шеи.

Шон поднимает глаза.

– Привет, новенькая. – Он ухмыляется.

– Она не новенькая, я знаю ее с восьми лет. Я же говорила, что она придет.

Шон оглядывает меня, и я начинаю беспокоиться, что со мной что-то не так.

– Она не коп, – добавляет Лейла.

Шон пожимает плечами и протягивает мне руку, как истинный джентльмен.

– Старые привычки. Приятно познакомиться…

– Бринли, – говорю я.

– Извини, Брин. – Лейла закатывает глаза. – Они становятся драматичными, когда видят новых людей.

– Надеюсь, ты уже нагуляла жажду и аппетит, – говорит мне Шон, когда Шанталь возвращается и передает нам всем бокалы с темно-янтарной жидкостью. – Здесь мы пьем и едим как следует.

Я беру у нее бокал, как и все остальные.

– Что это? – спрашиваю я.

– Не спрашивай, новенькая, просто пей. Тебе понравится, – обещает Эмбер.

Я сначала нюхаю напиток, а потом оглядываю всех присутствующих.

– Мне нравится знать, что я пью. Что здесь смешано? – спрашиваю я. Они все смотрят на меня так, будто я только что предложила спеть церковный гимн.

Я расслабляюсь, стараясь выглядеть непринужденно. Пахнет корицей.

– Это жидкий кокаин, – ухмыляется Шон и кивает, давая понять, что он не думает, что я смогу с ним справиться. Он смеется, видимо, замечая мое беспокойство.

– Егермейстер⁸ и Гольдшлагер⁹, – говорит Лейла, отмахиваясь от Шона. – Никакого кокаина. Тебе понравится.

Шон поднимает бокал, и даже Шелли поддерживает его. Если эта маленькая старушка может с этим справиться, то и я смогу, решаю я.

– Постарайся расслабиться, – шепчет мне Лейла.

– За прекрасную женщину, которая завтра пообещает любить и слушаться меня вечно. – Шон злобно хихикает, и Лейла снова шлепает его, прежде чем мы все опрокидываем свои бокалы.

Черт возьми, у меня в горле словно горит корица. Я морщусь, чтобы не задохнуться. Я едва успеваю справиться с первым бокалом, как мне протягивают второй.

Я беру его, но задаюсь вопросом, как много эти люди пьют. Я редко делаю это, но напоминаю себе, что в эти выходные я решила расслабиться. Я могу быть здесь кем угодно. Они не знают Бринли – девушку, которая субботними вечерами в своей пушистой пижаме в одиночестве смотрит «Друзей». И эта новая Бринли хочет сбросить напряжение, поэтому пускает в ход жидкий кокаин.

Я зажмуриваюсь, когда огонь проникает в мое горло, а гитарное вступление к песне Guns N’ Roses «Sweet Child O’ Mine» наполняет воздух оглушительным звуком. Лейла издает радостный возглас, а я улыбаюсь и качаю головой.

Еще до того, как открываю глаза, я чувствую, что атмосфера вокруг меня меняется. Когда я решаюсь сделать это, то встречаюсь с бесстрастным ртутным взглядом, который притягивает меня к себе, и воздух между нами наполняется электричеством. Мои колени слабеют, когда Вульф прислоняется к барной стойке всего в десяти футах от меня и пристально смотрит. Идеально сидящие джинсы, мотоциклетные ботинки и черно-белая фланелевая рубашка «Кархарт»¹⁰. Вульф не отводит глаз, когда наши взгляды встречаются, и подносит ко рту бокал, который держит в своей покрытой татуировками руке. Вблизи я замечаю, что на каждом пальце набиты римские цифры и переплетение виноградных лоз.

Он делает большой глоток чего-то похожего на виски. Его взгляд задерживается на мне поверх бокала, такой же испытующий, как и при нашей первой встрече, внимательный, словно он изучает каждый дюйм моего тела. Я не могу сказать, из-за чего – из-за его пристального взгляда или выпитого жидкого кокаина, – но мое тело становится горячим, а голова тяжелой. Я ставлю свой бокал на поднос, не отрывая от него взгляда.

– Вульф, это Бринли. Я знаю, что вы не были официально представлены друг другу, но она моя лучшая подруга с начальной школы, – говорит Лейла.

Вульф кивает мне. Его лицо остается бесстрастным, но его взгляд словно бархат, касается меня так, как я никогда не чувствовала. Я нервно соединяю руки и позволяю им повиснуть перед собой.

– Вы двое уже знакомы? – спрашивает Шелли, пока мы с Вульфом молча смотрим друг на друга.

– Мы виделись один раз. Мы не знаем друг друга, – волнуясь отвечаю я, отводя взгляд от Вульфа.

– Мы виделись? – спрашивает Вульф низким голосом, на его губах играет намек на ухмылку, и мне хочется умереть. Конечно, он не заметил меня в тот день. Да и с чего бы ему меня помнить? Я неловко складываю руки на груди. Я чувствую, что все, включая его, смотрят на меня.

– Ну, я видела тебя, потому что… трудно не заметить четыре танка, катящихся по Главной улице, – вырывается у меня, словно я доказываю свою правоту на школьных дебатах. – Я бы услышала эти мотоциклы с другого конца города. – Я наклоняю голову и смотрю на него, словно оцениваю своего оппонента.

Шон начинает смеяться над моей реакцией.

– Ну, совершенно очевидно, что она твоя подруга, – говорит он, целуя Лейлу в шею.

Я улыбаюсь Шону, и снова перевожу взгляд на Вульфа. Он по-прежнему смотрит на меня, но уже без улыбки. Я борюсь с чувством, которое говорит мне, что мне нравится его внимание, понимая, что я не должна желать этого всем своим существом.

– Давайте поедим, кучка чертовых хулиганов! – кричит кто-то через мегафон.

Вульф встает. Я внутренне съеживаюсь, когда он выравнивается и не отрывая глаз, направляется прямо ко мне. Запах кожи и пряностей заполняет все мои чувства, он становится все сильнее, чем ближе он подходит. Я замираю, затаив дыхание, ожидая, когда он пройдет мимо, но он этого не делает. К моему удивлению, Вульф останавливается передо мной. Он возвышается и доминирует, глядя на меня. Ощущение того, как костяшки его пальцев скользят по моему предплечью, приводит меня в состояние какого-то неистовства. По коже бегут мурашки, а внутри все сжимается. Я знаю, что такое страх, я должна чувствовать его сейчас, но мое тело считает иначе. Мой пульс учащается, а к горлу и щекам приливает жар.

Вульф просто смотрит на меня сверху вниз. Даже на каблуках я не сравнюсь с ним в росте. Он мог бы проглотить меня целиком. Я задерживаю дыхание, не зная, чего ожидать. Я наблюдаю за тем, как его мощная челюсть пульсирует, словно он раздражен одним моим существованием. Он наклоняет голову, чтобы посмотреть на мой быстро бьющийся пульс на шее, его губы приоткрываются, как будто он вот-вот набросится и откусит от меня кусочек.

– Бринли… – Его низкий голос отчетливо слышен в шумном помещении, и от того, как он его произносит, мне кажется, что я впервые слышу свое собственное имя. – Хорошая девочка с умным ртом? – спрашивает он негромко, костяшки его пальцев все еще касаются моей руки. – Если ты не будешь осторожна, маленькая колибри, мне, возможно, придется использовать этот рот, чтобы вывести тебя на чистую воду. – Он наклоняется ближе, и у меня слабеют колени, когда его губы касаются моего уха. – Но, может быть, именно этого ты и хочешь… может быть, тебе надоело быть хорошей, да?

– П-прости? – спрашиваю я, мой голос повышается на октаву, когда я понимаю, что он только что угрожал мне, по крайней мере, я думаю, что он угрожал?

– Когда разберешься с тем, чего хочешь, найди меня, – добавляет он, отступая назад, бросает на меня последний взгляд и сливается с толпой.

Мне требуется целых десять секунд, чтобы моргнуть и прийти в себя.

У меня внутри все дрожит, когда я понимаю, что его угроза не столько пугает меня, сколько возбуждает.

Глава 6

Габриэль

На самом деле мне было совершенно наплевать на эту вечеринку. Я здесь только из чувства долга, как лучший друг Шона. Он мне как брат. Два человека, которые лгут друг другу о вечной любви, – это просто чушь собачья, которую мы выдумываем, чтобы в душе было не так пусто. Мир был бы намного лучше, если бы люди просто приняли это как данность. Мы бы меньше отвлекались.

Проблема в том, что все надеются, что их жизнь будет похожа на литературные произведения, которые моя мама снова и снова читала мне в детстве.

Несомненно, эти книги – прекрасный способ убежать от реальности. Но есть причина, по которой они называются художественной литературой.

Термин «художественная литература» происходит от старофранцузского слова «ficcion», означающего – уловка. А любовь – это и есть чертова уловка. Романтическая любовь, по крайней мере.

Может, мне стоит быть в лучшем настроении, это же вечеринка, в конце концов. Я просто чертовски устал притворяться, что мне не все равно, что Акс нашел свою вторую половинку, когда меньше года назад он трахал каждую красотку, которая заходила в мой клуб.

Я фокусируюсь на важном. Что эта его свадьба окажется полезной для клуба. Это идеальное, уединенное место, где можно разобраться с куском дерьма, за которым мы охотились, и получить от него ответы, прежде чем мы выпотрошим его за то, что он трахал несовершеннолетнюю сестру Мейсона. Брайан «Гатор» Фриланд. Мы наблюдали за ним на конспиративной квартире, в которой он остановился, принадлежащей «Адептам Греха». Это конкурирующий клуб, и мы следим за его передвижениями уже более десяти дней, с тех пор как нам сообщили, что он находится в Лейкшоре – примерно в тридцати минутах езды от Хармони.

Мы изучили его привычки, кто его охраняет, как проникнуть внутрь и как выбраться. Ответственность за спланированную нами миссию по его вывозу завтра днем на остров Тайби полностью лежит на мне. Если кто-то пострадает, это будет моя вина как президента. С другой стороны, если мы сорвем свадьбу Акса… опять же, виноват буду я, и это будет еще хуже, потому что я буду отвечать за это перед Шелли. Никто не хочет отвечать перед Шелли, я видел, как эта женщина прострелила человеку колено за то, что он обвинил ее сына в воровстве.

Если я испорчу ему свадьбу? Я, блядь, уже покойник.

Между поимкой этого урода Гатора, так, чтобы при этом никто из моих людей не пострадал, поставкой лекарств в новую клинику в Саванне, чтобы возместить украденное, и тем, как мы с Каем закончили работу над мотоциклом для игрока «Braves», все, что я хочу сделать сегодня вечером, – это поколотить тяжелый мешок, заехать в свою мастерскую, чтобы успеть сделать кое-какую работу и, возможно, хоть немного насладиться гребаным покоем и тишиной.

Я живу по распорядку. Рутина и контроль. Мои люди знают, что я очень опытный лидер, которого нелегко удивить. Обычно я знаю каждого, кто только собирается переступить порог этого клуба, так что я чертовски поражен, когда направляюсь к бару, чтобы поздравить невесту, и в поле моего зрения попадает маленькая колибри.

Бринли Роуз Бомонт.

Женщина, чей пульс, бьющийся на ее тонкой, шелковистой шее, я вижу даже отсюда. Женщина, о которой я не перестаю думать с тех пор, как впервые увидел ее в кофейне неделю назад, отвернувшейся от меня, словно я мог развратить ее одним взглядом. Это чертовски необычно, что я вообще помню ее, потому что обычно я не думаю о женщине после того, как принимаю решение либо перестать на нее смотреть, либо вытащить из нее свой член.

В зависимости от того, что произойдет раньше.

Но само существование этой женщины по какой-то причине поразило меня как удар грома.

В тот момент, когда я увидел ее, у меня возникло непреодолимое желание затащить ее в переулок, связать ей запястья этой футболкой и заставить ее выкрикивать мое имя до тех пор, пока она не начнет умолять меня, вместо того чтобы отвергнуть.

Сначала я подумал, что она туристка, но то, что она даже не подняла удивленных глаз, услышав наши мотоциклы, и то, как напряглось ее тело, подсказало мне, что она знает мой клуб и что она местная. И еще номера Джорджии на машине, в которую она села, выйдя из магазина одежды. Я заставил себя перестать наблюдать за ней из окна, за тем, как она ходит, неуверенная в своей красоте, непритязательная, которую в детстве, наверное, били линейкой по руке каждый раз, когда она выходила за рамки. Плечи назад, быстрая походка, как у маленькой леди.

Все в ней кричало об уроках балета и котильоне.

Я рассудил, что, скорее всего, выясню, что она слишком молода, невыносимо скучна, и, возможно, у нее один и тот же хороший парень со школьных лет, но все равно было в ней что-то такое, что я не мог выбросить из головы. Достаточно, чтобы, вернувшись в клуб, я передал Каю номер ее машины и приказал ему выяснить о ней все.

Оказалось, я был прав.

Она молода – почти на девять лет моложе меня, – она именно та, за кого я ее принимал, дочь высококлассного юриста по недвижимости из Атланты, вся ее семья состоит в загородном клубе «Crested River», она была гребаной дебютанткой, и у нее действительно есть бойфренд в Атланте. Так что мне должно быть абсолютно наплевать, кто она такая и почему притащила свою задницу в форме сердца в мой клуб.

Но теперь, когда она стоит передо мной, я не могу отвести взгляд и ловлю себя на мысли, насколько же чертовски тупой ее парень из Атланты.

Ответ очевиден – нужно быть нереальным идиотом, чтобы позволить ей прийти сюда в таком виде. С таким же успехом он мог преподнести ее мне на блюдечке с голубой каемочкой.

Ее длинные густые волосы, такие же черные, как моя душа, спускаются блестящими волнами на плечи, в ней чувствуется классика, все абсолютно естественное и цельное, высокие скулы, большие голубые глаза. Единственное, что в ней есть порочного? Ее пухлые губы и маленькая ямочка на подбородке. Наблюдая, как она нервно ерзает в тусклом свете бара, я ловлю себя на том, что представляю себе все те непристойные, развратные вещи, которые я могу сделать с этими губами, в частности прикусить их настолько, чтобы прорвать нежную кожу и посмотреть, как они кровоточат, прежде чем обхватить мой член.

Я ловлю взгляд Бринли и удерживаю его. Бледно-желтое платье без бретелек, укороченное спереди, открывает мне упругий изгиб внутренней поверхности ее бедер. Вся верхняя часть спины, стройные руки и соблазнительная шея, которая так и просит укусить, выставлены на всеобщее обозрение. Обтягивающий лиф приподнимает ее пышную грудь, демонстрируя такое декольте, в которое я бы с удовольствием зарылся. Готов поспорить, что на ее коже нет ни капли чернил или даже намека на пирсинг, кроме золотых колец в ушах. Хорошая девочка до мозга костей.