Текст книги "Обратный отсчет"
Автор книги: Петр Заборцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)
Он снова кинул взгляд направо, теперь уже всматриваясь вслед удаляющейся паре более внимательно. Оба, и мужчина и женщина, вдруг, изменили походку: из шаркающей, состоящей из коротких шажков, она, одномоментно, превратилась в уверенную, быструю и энергичную. Да и сама пара, словно бы распрямилась, полностью исключив показную сутулость. Теперь расстояние между ними и ушедшим журналистом стремительно сокращалось.
Тогда Влад порывисто соскочил со скамейки и, ускоряя шаг, направился в ту же сторону.
Первым его желанием было крикнуть, предупредить, но в самый последний момент он сдержался. Что даст его окрик? Пока Перрон обернется, пока сообразит, пока начнет действовать. Пройдет целая вечность.
Влад наддал в беге изо всех сил. Он приближался настолько неумолимо, что остановить его смогла бы разве что бетонная стена.
Пара «оборотней» настигла ничего не подозревающего журналиста метров за сто от входа в парк. Исаев приближался к ним насколько мог быстро, но, все же, изначальная фора у «стариков» была велика.
Исаев заметил характерное движение мужчины, он на ходу достал что-то из правого кармана и стал выпрямлять руку в сторону спины Николя.
Вот тогда-то Влад и предпринял этот свой финишный спурт. Он успел в последний момент, налетел сзади как вихрь, дернул руку «старика», в тот момент, когда он пытался активировать оружие. Раздался короткий шип выстрела, пуля, или что там было в стволе, ушла вверх в небо.
Потом, как это обычно и бывает в боевых столкновениях, события приняли калейдоскопическую быстроту.
По инерции, Влад, ухватившийся за рукав мужчины, повалил его и упал сам, потеряв равновесие. Они проехались по гравию аллеи на боку. Оружие, выбитое из ладони «старика», а это был нейтрализатор, прокрутившись вокруг своей оси, замерло метрах в трёх от них. Исаев тут же проворно вскочил и краем глаза увидел, что сбоку на него надвигается быстрая тень. Женщина!
Опередив её атаку, он успел увернуться, но ребро жёсткой ладони нападавшей всё-таки болезненно зацепило его по скуле. Влад отпрыгнул в сторону от валявшегося нейтрализатора, фиксируя приближение женщины, которая готовилась предпринять новую атаку. В это же время он успел увидеть, что Перрон пребывает в ступоре. Журналист, полуобернувшись, присел от ужаса, и являл собой скорее гротескную, чем жалкую фигуру. Сразу было понятно, что журналиста заклинило от увиденного.
– Беги, Николя! – заорал Влад, продолжая пятиться назад. – Со всех ног! Убегай! Быстро!!!
Тем временем, поднялся на ноги и сбитый им мужчина.
«Старушка» сделала выпад и нанесла серию быстрых и мощных ударов: двойка руками, потом – ногой в голову и тут же крюк слева. Влад едва успевал ставить блоки, а от бокового, который нападавшая провела ногой, его крепко шатнуло. Мастерство пожилой женщины было удивительным, она дралась лучше многих спарринг-партнеров Влада по Юстициону.
Слева приближался и мужчина. Можно было предположить, что он подготовлен не хуже, об этом говорила и его боевая стойка и холодный расчётливый взгляд. Пыл парочки мог бы остудить тот самый валяюшийся под ногами у Влада нейтрализатор, но кто бы позволил ему нагнуться, чтобы подхватить его? С некоторым облегчением Исаев заметил, что Перрон наконец-то «проснулся», и выполняет его команду, а именно, без оглядки удирает с места происшествия; фалды его плаща развеваются, как крылья птицы.
Парочка атаковала грамотно, одновременно с обеих сторон. Один удар Исаев пропустил и тут же почувствовал непрерывный гул в голове. Но не зря он отрабатывал рефлексы и был чемпионом курса по р-боксу.
«Старик» ощутил на себе его «прямой в голову», на мгновенье его зрачки помутнели, а колени подогнулись. Однако его подружка не успокаивалась. Она снова обрушила на инспектора град ударов; Влад защищался, как мог, пытаясь контратаковать. Он старался удержать дыхание, настраиваясь на долгий поединок. И это, скорее всего, ему бы удалось, если бы «старик», пришедший в себя, не решил действовать просто, но эффективно. Он со всего размаха налетел на инспектора всем своим телом. И хоть Влад успел провести разящий удар, увидев, как мужчина отключается, закатывая глаза, но инерция была слишком велика.
Под тяжестью массы нападавшего Исаев рухнул навзничь, тут же столкнул с себя обмякшее тело, но было поздно. Воспользовавшись ситуацией, престарелая амазонка немедленно «оседлала» инспектора, устроившись сверху. Исаеву показалось, что его захватили в стальные клещи. Он, максимально напряг мышцы, стремясь освободиться, но даже такого рывка не хватило. Он обмяк, обессилев, и уже почти безучастно наблюдал за тем, как женщина размахивается, отводя руку назад вверх, и что в руке у неё блестит, что-то острое и металлическое.
Но в последний момент картинка приняла какие-то фантасмагорические очертания. Голову женщины словно смазали вбок, а её тело мягко шлёпнулось рядом с распластанным Владом, хотя она и продолжала обвивать его своими ногами. Правда, захват ослаб, судя по всему, воинственная старушка полностью отключилась. Исаев тут же вывернулся, отползая в сторону, и только тогда увидел, что над поверженной амазонкой с воинственным видом стоит Николя Перрон и держит в руках обрезок ржавой трубы.
Влад постарался прокашляться, рот был полон крови и грязи. Сделал попытку встать на четвереньки, так как силы еще не восстановились.
Николя отбросил в сторону окровавленную трубу, подхватил его и помог подняться на ноги.
– Я же сказал бежать, – хрипло пробормотал Исаев, всё еще не в состоянии полностью прийти в себя.
Перрон ничего не ответил, только едва улыбнулся краешками губ и пожал плечами. До Влада донесся приближающийся гул полицейских сирен. Инспектор с трудом осмотрелся. Метрах в пятидесяти, у начала аллеи испуганной группкой стояли те самые подростки. Поверженный мужчина мычал и начинал слегка шевелиться, а женщина…
В это сложно было поверить, но она уже сидела, подогнув под себя ноги. Правая половина лица у нее была густо залита алой кровью, а в левой руке у неё был зажат армейский пистолет-пулемет «Юта». Автоматическое оружие калибра 5,66, обычно начиненное пулями с кумулятивным эффектом. С такого расстояния, почти в упор, выстрел из него грозил неминуемой смертью.
Женщина направила пистолет на Николя Перрона и нажала на спуск. Но за мгновенье до этого, Влад, сделав сверхъестественное усилие, рванулся вперед, и прикрывая своей спиной журналиста, сбил того с ног, с треском обрушив в придорожные кусты. Резкая шипящая боль, сосредоточенная над правым ухом почти отключила сознание, всё, что он помнил потом, перед тем как забыться, это размытые нечёткие картины.
Бегущие по аллее мужчины в полицейской форме на ходу прицеливались и выкрикивали отрывистые команды. Чей-то пронзительный шёпот, повторявший неправильно его имя, с ударением на второй слог: ВладИслав, ВладИслав. И потом, через короткую, а, может, и бесконечную паузу, знакомое лицо девушки, крайне озабоченное и склонённое над ним.
Это же переводчица, сообразил он, но что она тут делает? Эта мысль была последней. В ту же секунду он потерял сознание.
* * *
Когда Влад открыл глаза, то с удивлением осознал, что лежит на кровати в своем гостиничном номере. Голова была настолько ясной, что все перипетии недавних событий вспомнились поразительно чётко, будто бы они произошли всего лишь минуту назад.
– Пока лежите, Влад, лежите. Вам надо восстановить боевой дух, – Стрелков, заметив шевеление, оторвался от своего коммуникатора. Юрий Геннадьевич сидел за столиком, который Исаев сразу же по въезду переоборудовал под рабочее место.
– А как я сюда?.. – инспектор осторожно ощупал голову – над правым ухом пощипывало, а пальцы наткнулись на мягкую нашлепку.
– Через какое-то время восстановительный септик самовпитается, – пояснил дипломат, наблюдая за движением коллеги. – Что же касается вашего первого вопроса: это я вызволил вас из пункта медпомощи. К счастью, моих полномочий хватило.
– Спасибо, а как?.. – только теперь Влад ощутил ноющую боль на многих участках тела.
– Кроме синяков и ссадин ничего серьезного. Кратковременная контузия от кумулятивного эффекта. К счастью траектория прошла по касательной. Возьми террористка двумя сантиметрами ниже…
– Террористка?
– Вы помогли задержать двух знаменитых террористов, три года находящихся в международном розыске, – сообщил Стрелков. – Поработали за всю местную полицию. Срочные новостные инфопорталы уже вывесили новость о бесстрашном русском, – дипломат чуть заметно усмехнулся.
– Этого не хватало, – пробурчал Влад, делая попытку привстать.
– Лучше пока не напрягать мышцы, – посоветовал Юрий Геннадьевич. – У нас завтра важные встречи. Сегодняшние, по понятным причинам, пришлось отложить. Да… Я пока ограничил распространение подробностей ммм… инцидента по линии диппредставительства. Поэтому в СМИ ограничатся только общими фразами. Не удивлюсь, если они представят дело как совместную спецоперацию.
– Да пусть.
– Хорошо, что вы так это воспринимаете, – кивнул Юрий Геннадьевич. – Нам сейчас лишняя шумиха ни к чему.
– А как Николя?
– Огурчик! Ни царапинки. Это уже третье покушение на него. В этот раз реакционным силам пришлось ангажировать суперпрофессионалов. Но даже они не могли предугадать, что рядом с клиентом окажется инспектор Юстициона.
– Они хотели его убить?
– Вряд ли. Скорее пленить и использовать, как наживку, для шантажа. В любом случае, в случае успеха предприятия этих головорезов, ничего хорошего Перрона не ждало.
– Но ему же теперь требуется защита?
– Не волнуйтесь, Все меры приняты. Николя теперь на программе защиты свидетелей. С ним всё будет в порядке.
– Хорошо, если так. А как случилось, что полиция прибыла так быстро?
– Коптер, – пояснил Стрелков. – Догадливые подростки почти сразу же повесили его над местом схватки, и он начал передавать картинку прямиком на полицейский канал. Кстати, благодаря этому, у стражей порядка не появилось никаких каверзных вопросов, все было чётко зафиксировано в реальном времени… Скажите, Влад, если не секрет, а как вы догадались, что эта пара совсем не те, за кого себя выдают?
– Колени.
– Что? – бровь Стрелкова удивлённо поползла вверх.
– Я обратил внимание, что колени у «старушки» никак не тянут на девяностолетние.
Некоторое время Юрий Геннадьевич молчал, более ничем не выказывая своего потрясения.
– Поразительно, – наконец вымолвил он. – Полагаю, вас не зря мне рекомендовали. Сработаемся.
– А… переводчица?.. Мне показалось, что…
– Да, она появилась на месте ЧП почти сразу за полицией. И собиралась поухаживать за вами уже здесь в гостинице. Но я пресёк, – Стрелков посмотрел на него, как показалось Владу, многозначительно.
– Понятно, – протянул инспектор. – Неловко получилось с нашим графиком.
– Никаких проблем, – заверил дипломат. – Вы же теперь в глазах наших партнеров герой. А это только придаст нашей миссии политического веса. Думаю, что завтра начнётся основная часть переговоров. Поэтому советую вам всё же хорошенько отдохнуть.
* * *
Перед тем, как присоединиться к видеоконференции, у Черенцова по дальней связи состоялся разговор с Молниевским. С некоторых пор Клоттен функционально переподчинил агента под рабочим именем «Эмиссар», Дмитрию. Хотя формально Егор Алексеевич продолжал оставаться сотрудником внешней разведки.
Сейчас, раздавая дежурные приветствия участникам конференции, Черненцов продолжал прокручивать в голове беседу.
«Если отбросить всю эту конспирологию, – подумал он, максимально откидываясь в кресле в своём офисе, – то можно сказать, что наш пройдоха-резидент просто-напросто боится. Очевидно, что, в первую очередь, за себя. Люди такого типа слишком эгоистичны. Но нюх у Молниевского потрясающий. Поэтому, если он опасается за свою жизнь, значит под угрозой и то дело, которым он занимается в данный момент. А это очень, очень плохой знак».
– Сегодня должен закончиться первый основной раунд переговоров, – заявил Стерлинг, по обыкновению причмокивая губами. – В зависимости от этого нам предстоит определиться.
– Не стройте иллюзий, – заметил Черенцов. – Я видел этих русских. Вы ничего от них не добьетесь.
– Не согласен, – возразил Клоттен. – Существует дипломатический протокол. И официальное предложение. Они должны ответить, в любом случае! Игнорирование таких важных вопросов недопустимо по любым международным стандартам.
– Святая простота, – вырвалось у Дмитрия и он, чтобы сгладить ситуацию быстро пояснил: – В дипломатическом мире существует столько нюансов, что вы даже не поймете, что получили, по сути, отказ. Естественно, ответ будет. Но ещё раз говорю, не обольщайтесь.
– Во всяком случае, мы должны были использовать этот шанс, – сказал шеф ESC. – Вне зависимости от результата. Мало того, мы продолжаем параллельно подготавливать операции, которые зависят от исхода переговоров лишь косвенно.
– Пресловутый план «B»? – усмехнулся Черенцов.
– Есть и план «C» и план «D», если потребуется, – заверил Ганс.
– А вы не боитесь? – поинтересовался Дмитрий, рассматривая собеседников на огромном панно-экране. – Исключительно по-человечески. Нетрудно спрогнозировать, к чему приведёт воплощение этих ваших планов.
– А что такое, Демитрий? – осторожно поинтересовался Клоттен. – Мы, разумеется, не отрицаем возникновение локальных конфликтов. Но это была наша изначальная стратегия. Мы, во всяком случае, последовательны. Налажены коммуникации, проведена глубокая рекогносцировка, проверен личный состав. И в каждом аспекте подготовки мы превосходим противника. Мы последовательны, никакой непредсказуемости.
– Как там оно случится на самом деле, не сможет предсказать никто. Даже ALPHA-VIT.
– Откровенно говоря, это верно для прогнозирования любого глобального события, – заметил Майкл. – Мы стараемся быть максимально предусмотрительными. Что нам сообщает Эмиссар?
Вопрос Стерлинг адресовал Гансу, но тот на экране слегка склонил голову:
– Последнее время оперативную связь с ним осуществляет Демитрий, – признался он.
– Так что? – нетерпеливо переспросил шеф ESC.
Черенцов некоторое время не отвечал, раздумывая как бы половчее сформулировать свои выводы от последнего общения с Молниевским.
– Есть несколько неоднозначных моментов, – наконец, осторожно сообщил он. – В речах нашего резидента проскальзывает некая озабоченность, связанная с внутренней напряжённостью ситуации.
– Это нормально, – буркнул Клоттен. – Никто не обещал красивой жизни.
– Да, но ранее наш Эмиссар был более… целеустремлен, что ли.
– Это всё лирика, – отрезал Клоттен. – Не имеет отношения к делу.
– А в чём же причина, – поинтересовался Стерлинг, сверля с экрана взглядом своих маленьких глазок, – таких перемен?
– Полагаю, в первую очередь, в неопределённости, – предположил Черенцов. – Для такого рода операций любое, даже не очень обоснованное действие намного лучше расхолаживающего бездействия. Рекруты не дипломаты, без работы они начинают заплывать жиром.
– Ждать осталось недолго, – пожевал губами Майкл. – Сегодня будет известен результат переговоров, а уже завтра мы начнем заключительную стадию подготовки.
– Даже, если?.. – Дмитрий вскинул голову, быстро взглянув на Стерлинга.
– Даже, если!.. – подтвердил тот, а Клоттен, в свою очередь, усмехнулся.
Глава 6
06–10.12.2074
Влад начал дремать, когда ожил его местный смарт-коммуникатор. Он, кряхтя, протянул руку, и, не вставая с кровати, поднес гаджет к лицу.
Неизвестный абонент.
Нажал на прием. Из точки доступа смарта развернулась небольшая проекция, и Исаев потерял дар речи.
– Олеська?! – кое-как выговорил он.
И тут же внимательней рассмотрел на маленьком изображении такое милое лицо жены; сейчас оно было в мокрых потёках, а рыжие локоны прилипли к щекам.
– Ты?.. – выдохнула она через громкий всхлип, – жив?!
– Олеська, что случилось?! – Влада бросило в жар. Ему показалось, что перед глазами все поплыло. Он мучительно сощурился, ловя фокус.
– Ты жив?! – повторила Колокольникова и всхлипнула в голос. – Мне сказали, что был какой-то бой. У вас там, в городе.
– Олеська, милая! – у Влада отлегло, как только он понял, что дело не в ней, а в нём. – Что за безумие? У меня всё в порядке!
– Покажи себя! – потребовала девушка. – Немедленно! Я не верю!!
Влад, нервно хохотнул, приоткрыл одеяло, потом присел на кровати, разворачивая обзорную камеру смарта. Те места, где остались синяки и ссадины, он предусмотрительно не показывал. Нашлёпка на голове уже рассосалась к этому времени.
– Жив, здоров и даже цел-целехонек, – Исаев старался говорить максимально убедительно. – Что за необоснованная паника?! Я уже начинал смотреть первый сон… Олеська! А у тебя-то ночь же глухая! Часовые пояса…
– Мне сказали… – Леся принялась рыдать, но это были слезы радости. – А потом я нашла инфо-новости про перестрелку в Брюсселе. Я чуть с ума не сошла!!
– Милая, что за мнительность и накручивание себя? Раньше не замечал за тобой такого. Была не перестрелка, а совместная операция спецслужб по задержанию подозреваемых. Международная операция. Я там играл очень вспомогательную роль. С чего ты взяла, что мне грозила какая-то опасность?!
– Не знаю! – выпалила Колокольникова, глядя на Влада мокрыми глазами. – Почувствовала что-то!
– Вот глупышка! Может, такая у тебя повышенная возбудимость из-за… ну…
– Из-за будущего малыша?..
– Да, сама же знаешь, какими дамочки становятся нервными и впечатлительными. Кстати, как твоё здоровье? Соблюдаешь рекомендации?
– Здоровье отлично! – видно было, что Леся уже отходит от стресса. – Ем, как фуд-комбайн. Всё без разбору.
– Тебе нельзя нервничать, – как можно мягче сказал Влад. – Прекрати себе что бы то ни было придумывать. У меня в Брюсселе исключительно дипломатическая миссия. Переговоры, понимаешь? Я защищён не только международным протоколом, но и дипломатической неприкосновенностью. Беспокоиться за меня – совершенно глупое занятие. Что на тебя нашло?
– Ладно. Я не буду, – Колокольникова смущенно опустила взгляд. – Очень сильно перепугалась просто. А когда ещё увидела, что там была какая-то стрельба…
– Поменьше читай жёлтых инфо. Ты же сама журналист. Неужели не можешь отделить зёрна от плевел?
– Могу. Когда это касается других. А когда тебя… Я…
– Я тоже тебя люблю! Но приказываю немедленно и окончательно успокоиться и отдыхать. Мне это тоже не повредит. У меня завтра с утра встреча мирового масштаба. И я тебе обещаю, до приезда в Новосибирск больше никаких спецопераций и перестрелок. И маме своей привет передавай!
* * *
События сдвинулись с мёртвой точки, когда их расположение посетил невысокий типчик с карикатурными маленькими усиками. Типчик был явно какой-то шишкой, Данила сразу определил это по тому, как ему услужливо кивал полковник и как подобострастно семенил за начальством их сержант.
У типчика было вечно недовольное лицо. Ему продемонстрировали и общее построение, и преодоление боевой учебной полосы, но он ни разу за все время не улыбнулся. Смотрел своими бесцветными глазками на происходящее с выражением какой-то брезгливости на лице.
Но это всё была лирика. Осташевскому было плевать и на недовольство проверяющего, и на всю эту показуху в целом. Важно было другое – вместе с визитом усатого субчика начались, наконец, хоть какие-то подвижки. Это угадывалось по всему. Такая всеобщая суета трактовалась Данилой однозначно. Он понял, что в скором времени их осточертевшее пассивное казарменное положение изменится. Начинаются приготовления к тому, ради чего, собственно, их и нанимали.
Это было очень хорошим предзнаменованием. Данила совсем извёлся среди запорошенных снегом домиков. Ему казалось, что окружающие поселение вековые сосны – стены тюрьмы, в которую он, ненароком, сам того не желая, попал по своей глупости и наивности. И мотать теперь ему этот срок среди бесконечных снежных сугробов еще многие-многие годы.
Образ его прекрасной Наташи сначала потускнел, а теперь совсем выветрился из памяти. Теперь уже не только лицо, но и весь ее облик превратились в мутный дрожащий силуэт, будто бы Данила смотрел на девушку сквозь сильно искажающие действительность очки. Мало того, такой образ не вызывал у него никакого приятного томления, как это было раньше. Никакой жар не разгорался внутри, и никакие сладкие картины не рисовало воображение. Из-за этого было страшно. Потому что всегда, во всех самых сложных и длительных походах его грели те самые воспоминания. В пустыне или в степи, сидя в грязной душегубке-палатке, он мысленно рисовал себе картинки будущего, которое неизбежно когда-нибудь наступит. И это помогало переносить все лишения. Помогало понять, что все эти тяготы – не зря, они залог веселой и счастливой жизни дома. Пусть и через какое-то время.
Когда здесь, в глухой сибирской глуши он этого лишился, впору было бы сойти с ума. Он бы, наверное, и вправду сбрендил, если бы место вожделенных фантазий вместо Наташи не заняла прекрасная незнакомка. Теперь он уже не сомневался, что стал объектом магии, внушения, своеобразного гипноза. Приворот – как безаппеляционно сообщил Драган, которому он осторожно поведал о своих душевных переживаниях. Серб тут же добавил, что у них в городке был такой же случай: девушка приворожила одного его знакомого, вполне себе женатого, и тот совсем потерял голову. Кончилось тем, что он насмерть зарезал эту самую «лепу вештицу», то есть ведьму, а сам сбросился со скалы в море. Данила знал, что к байкам дружка надо относиться скептически, тот, наверняка, придумал эту историю только что, чтобы Данилу напугать, но всё же, ситуация заставляла задуматься. Прекрасная незнакомка являлась Осташевскому перед сном, стоило закрыть глаза. Она было ослепительна хороша и молчалива. Иногда плененная им начальница не отпускала его и в снах. Укоризненно смотрела на него, заставляя, там во сне, обливаться холодным потом. Данила понимал, что так расплачивается за свои деяния. Было даже жутко представить, что бы с ним произошло, если бы он тогда нажал на гашетку своего пулемета и причинил ей вред. Наверное, все шаманы севера ополчились бы на него, и недолгие оставшиеся дни беспечного молодого наёмника превратились бы в ад.
До последнего времени Осташевский всегда смеялся над такими предрассудками. Все эти мистические россказни о колдунах и ведьмах его лишь забавляли.
Он очень твёрдо стоял на ногах и доверял в основном лишь своему лучшему другу – крупнокалиберному пулемету, от которого, как он небезосновательно считал, и зависит, в первую очередь, его жизнь. А всякие там потусторонние материи пусть беспокоят неразумных школьниц и гимназисток, а не повидавшего виды солдата. Тем удивительнее была произошедшая с ним метаморфоза.
Но насчет типчика, Данила оказался прав.
Уже на следующий день после его визита, начались приготовления к передислокации. Уставшие от однообразия рекруты носились как ужаленные, да и наёмники, в большинстве своем взбодрились и безропотно таскали тяжелые тюки и ящики с провизией.
Вскоре прибыли транспорты. Натужно гудя, появились прямо из леса, оставляя за собой глубокие борозды в снежной целине. И неуклюже сгрудились, мешая друг другу, на центральной площади, которую хотелось назвать поляной.
Лопата объявил погрузку.
После того, как разместили провизию, личному составу поступила команда занимать свои места. Данила устроился вместе со своей группой в головном транспортёре. И через десяток минут уже покачивался в такт, переваливающемуся на ходу из стороны в сторону на неровностях, транспорту, зажав между ног приклад своего пулемёта.
Дорога была долгой. Ехали часов пять.
«Хорошо ещё, что не пеший марш-бросок», – мелькнуло у Данилы.
Место их новой дислокации было посолиднее их убогого лесного поселения.
Когда они выбрались на построение, Данила с интересом осмотрелся. Это был, хоть и небольшой, но довольно ухоженный посёлок. Несколько перекрещивающихся улиц, однотипные, но аккуратные домики, большие и светлые казармы. Повсюду сновали люди, кроме рекрутов, сразу узнаваемых по своей неказистой, но выделяющейся форме, было много других военных, которых выдавала армейская выправка. Сразу было видно, что в поселке базируется достаточно многочисленное подразделение.
Единственное, что никак не изменилось, так это дикий звериный холод. Только выбравшись из транспортёра, Осташевский немедленно ощутил осточертевшее покалывание кожи на лице. Мороз тут же принялся щипать открытые части тела.
К этому привыкнуть было невозможно. Конечно, было глупо рассчитывать, что их переведут куда-то на юг, да и ехать бы в этом случае пришлось не пять, а все двадцать пять часов, но все жё маленькая надежда теплилась. Но розовые очки спали сразу же, как только Осташевский отвернул голову, пряча её от порывов пронизывающего ветра. В этом походе это был его крест – пронизывающий до костей холод, от которого не спасало даже термообмундирование.
После построения их определили на место расквартирования – это была чистая и просторная казарма, возведённая по всем правилам армейского строительства. Судя по масштабам царивших вокруг приготовлений, привезли их сюда не просто так. Затевалось что-то серьёзное. Данила постарался внутренне мобилизоваться и к ближайшим тренировкам подойти ответственно. Если намечается какой-то крутой замес, участвовать в нём нужно было в хорошей физической форме. Осташевский почувствовал знакомое возбуждение, такое, что накрывало его почти перед каждым предстоящим боем. И это был тот самый адреналин, который разгонял кровь и пробуждал боевой азарт.
Оставалось уточнить лишь одну, последнюю, деталь – на какой день назначена готовящаяся операция.
* * *
Как ни удивительно, но Влад почувствовал себя с утра выспавшимся и отдохнувшим. Словно не было накануне насыщенного встречами дня, вечернего инцидента и ночного беспокойного разговора.
Быть может, «виной» тому была та самая настойка, что дал ему Стрелков. Дипломат уверял, что всегда берёт флакончик в поездку. Напиток обладал, по его словам, чудодейственным восстановительным эффектом и был показан для реабилитации после таких вот треволнений. Стоило выпить его перед сном и… Рецепт изготовления, как уверял Юрий Геннадьевич, перешел к нему ещё от его бабушки.
После настойки или нет, но инспектор действительно ощущал бодрость духа и жажду активной деятельности.
Он ощупал свои вчерашние повреждения. Рана на голове полностью затянулась, как не бывало. Ссадины и синяки, конечно, полностью сойти еще не успели, но уже покрылись коркой или пожелтели. В любом случае, под одеждой видно их не будет.
Влад быстро облачился пока в повседневное, официальные встречи намечались чуть позже, и, покинув гостиничный номер, сбежал вниз, в местный ресторанчик, намереваясь позавтракать.
На ходу он даже не сразу заметил, как навстречу ему кто-то поднялся с мягкого диванчика для посетителей. Увидев это и приостановившись, он с некоторым недоумением рассмотрел приближавшуюся к нему Маргариту Карлуни. Переводчица была в стильной накидке с треугольным покроем жакета, последним писком европейской моды. Наряд выгодно подчёркивал изгибы её маленькой точёной фигуры.
– А? – растерялся Влад. – Я думал, мы должны были встретиться после того как…
– Здравствуйте, Владислав, – смущённо и, как показалось Исаеву, виновато проговорила девушка.
– Ох, здравствуй… те, конечно! – спохватился Влад.
– Вы правы, – продолжила Маргарита. – Но я волновалась из-за вчерашней… стычки. Меня почему-то к вам не пустили.
– Но… хм… пустяки, ничего серьезного, – Влад почувствовал себя после этих слов по-дурацки, словно произносил текст какого-то картонного супермена.
– Как вы?
– Как видите, готов к новым приключениям, – Влад выдохнул, стараясь настроиться на обычный, доверительный лад.
– Рада слышать. Раз уж я пришла, быть может… мы позавтракаем?
«Наверное, всё же у меня в черепушке что-то повредили, – мысленно обругал себя инспектор. – Надо было мне самому это предложить!».
– С удовольствием, – поспешно согласился он. – Я ведь как раз туда и направлялся!
* * *
Итоговая встреча в штаб-квартире Евросоюза должна была состояться в 11.00 по местному времени.
Влад, всю дорогу, пока он, Стрелков и Маргарита – ехали от гостиницы в специально предоставленном им электрокаре, поглядывал на девушку, сидевшую у окна. Ему хорошо был виден её профиль. Очень красивый профиль, надо сказать. Чуть-чуть, самую малость, вздернутый носик. Мягкие плавные линии скул. Припухлые губы.
Он ничего не мог с собой поделать, он сравнивал Карлуни со своей женой. И понимал, что они совершенно разные. Абсолютно.
За завтраком его общение с переводчицей оживилось, превратилось из участливо-казенного в доброжелательное и открытое. Но странная легкая заторможенность в поведении Маргариты никуда не делась. Влад решил, что он зря уделяет этому так много внимания, это просто особенность её характера. Этакий необычный флёр загадочности, женское кокетство. Что-то непроизвольное.
Впрочем, сейчас было уже не до психоанализа переводчиц или кого-то ещё. Надо было настроиться на разговор, хотя инспектор понимал, что первую скрипку будет играть Юрий Геннадьевич. Но ухо, всё равно, стоило держать востро.
В этот раз встреча в конференц-зале состоялась в несколько усечённом составе. Не было Тосквилла, который, видимо, после экскурсии по Мульти-зоне посчитал свою миссию выполненной. Не было и загадочного молчаливого Черенцова. На решающий раунд переговоров со стороны европейского сообщества вышли двое: Тим Госслинг, председатель комитета по экономическому развитию и директор Брюссельского филиала ALPHA-VIT мистер Бочатти.
После обмена протокольными любезностями, Госслинг, явно выполняющий председательскую роль, поинтересовался, как прошли презентации на Джей-Электро и местном полигоне ALPHA-VIT, огромном по площади подземном ангаре, где тестировались практические макро-прототипы.
Стрелков заверил, что всё прошло превосходно. На все возникающие вопросы ответы были получены исчерпывающие и компетентные.
– Возможности ALPHA-VIT, о которых мы, разумеется, имели кое-какое представление, – сказал Юрий Геннадьевич, – были продемонстрированы в полной мере. И не будем скрывать, они нас впечатлили. Однако, если говорить об интеграции в экономическую модель нашей страны и экспансию принципов такой системы ИИ на восток, всё не так однозначно.
– Не так однозначно? – переспросил Тим.
– Да, – Стрелков смотрел на представителей принимающей стороны спокойно и уверенно. – В первую очередь, вы должны понимать, что наши системы при прочих равных имеют отличное экономическое обоснование. Ведь вы не станете спорить, что системы ИИ закладываются на основе превалирующих экономических культур, а не наоборот, когда экономика подстраивается под прогрессивную электронную модель. Использовать ALPHA-VIT исключительно в утилитарных целях? С этим вполне справляются даже локальные сети. Пусть не так эффективно, но ведь мы говорим сейчас о глобальных вещах, о перспективе. Наша экономика полностью доверяла СУПЕР. После этого введение некоего электронного посредника, пусть и на основе ИИ, который не обладает управленческими функциями, не выглядит быстрым решением проблемы коммуникаций.
