Текст книги "Мальчишки-ежики"

Автор книги: Петр Капица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Утопленник

Живнин доставил инвалида к самому дому. Оставшись в одиночестве, Веня ощутил недомогание. Его знобило. «Никак простудился? – подумал он. – Надо бы переодеться да для согрева выпить чего-нибудь. Иначе я не человек. Где бы хоть глоток достать? – стал соображать сапожник. – Может, у Ромки осталось?»

Взвалив на себя щуку, сапожник заковылял к дому Громачевых. По пути его обступили ребятишки, игравшие на улице. Им еще не доводилось видеть такую огромную рыбу, хвост которой тащился по траве.

– Дяденька, где вы ее поймали?

– В канаве плавала… На лягушку взялась, – выдумывал Веня, лишь бы отвязаться от сорванцов.

В доме Громачевых дверь была заперта. Уложив щуку в тень и укрыв ее листьями лопуха, Веня уселся на ступеньки и закрыл глаза. Ему тошно было смотреть на сияющий, яркий день.

Братья Громачевы застали Веню спящим. Растолкав его, Ромка предложил:

– Вставай, мы тебе поможем дойти.

Сапожник оттолкнул его.

– Ты что же меня в лесу бросил? – укорил он. – Нехорошо друзей оставлять.

– Я хотел помочь, – стал оправдываться Ромка, – но ты был пьян… отталкивал и дрался. Потом повалился спать.

– Ну, если так, из-вини… выпимши дурею, могу зашибить и обидеть, – принялся костить себя Веня и тут же заискивающе спросил – А у тебя ничего не осталось? Хоть малость… Горит все внутри… Помираю.

– Н-нет, всё у тебя осталось. Ты сначала к бутыли прикладывался, а потом все по горке разлил. Там теперь и поганки расти не будут…

– Ладно; не бухти, без тебя тошно, – остановил его Веня. – Лучше подумай, кому эту крокодилу продат^.

Сапожник не спеша снял со щуки листья лопуха. Рыба еще не заснула, жабры ее едва приметно колыхались.

– Ну и ну! – поразился Ромка. – На Кривом озере поймал, да?

– А то где же! – подбоченясь, зафасонился сапожник. – Я везучий, если поставлю живца, так самая крупная берется…

В это время с рынка пришла Анна. Подивясь на щуку, она спросила:

– Что делать с ней будешь? Такая на поджарку не годится, стара больно. Только фаршировать! И то какой-ни-будь рыбешки добавлять надо.

– Бери на продажу, – предложил Веня. – За два стакана самогона уступлю.

Анна повернула щуку на другой бок, заглянула в пасть и сказала:

– У меня есть денатурат. Сама очищала, хотела на калгане– настоять, говорят – от ревматизма помогает. Если хочешь, могу дать.

– Давай, – согласился сапожник. – Только нет ли у тебя луковки или чесноку? Так эту заразу нутро не примет.

Анна отнесла на кухню щуку и вынесла полбутылки синеватого денатурата, корку хлеба, дольку чесноку и стопку.

Веня тут же натер чесноком хлебную корку, налил полную етбпку денатурату и, зажав пальцами нос, опрокинул в рот. Глотнув, он некоторое время стоял с открытым ртом, словно прислушиваясь к действию спиртного, затем, крякнув, принялся нюхать чеснок и жевать корку.

Стопка денатурата оказалась чудодейственной: она не только оживила сапожника, но и пробудила в нем старую тягу к рискованным похождениям. Подманив к себе Ромку, он шепнул:

– Ты не дуйся на меня. Деньги у нас с тобой будут. Это точно, головой ручаюсь. У меня гремучая штучка одна заготовлена. Хочу Ян Янычу свинью подложить, а заодно рыбкой поживиться. Отпрашивайся у мамки на рыбалку с ночевкой.

Насолить мельнику было давним желанием Ромки, к тому же он вспомнил, что к Ян Янычу придут нынешние рыночные гости. Их надо выследить. Поэтому мальчишка спросил:

– А помощники нам не нужны? Тут ребята собирались к запруде пойти.

– Кто такие?

– Зарухновские… Нико и Гурко.

– Эти ничего, подойдут. А они умеют язык за зубами держать?

– Умеют.

– Тогда зови. И не мешает тележку захватить, а то некуда будет рыбу девать.

Анна, задумавшая напечь для продажи расстегаев, охотно отпустила Ромку на рыбалку, лишь Димку оставила дома и предупредила:

– Если что поймаете, приносите утречком пораньше. Рыбеха в дело пойдет.

Часа через два ребята собрались у сапожника. Он им показал железную банку, наполненную артиллерийским порохом, похожим на макароны. В банке была просверлена дырочка и в нее вставлен бикфордов шнур.

– Давно я эту адскую банку готовлю, – приглушая голос, сказал Веня.

– Значит, рыбу глушить будем? – спросил догадливый Гурко.

– Зачем? У меня хитрей задумано, – возразил сапожник и принялся объяснять: – Еще до войны на мельнице колесо ремонтировали и на запруде творило обновляли. Озеро тогда все спустили в речку. Рыбы поймали столько, что на десяти подводах увезти не смогли! Я подглядел: ниже затвора рабочие в грунт чугунной бабой дубовые сваи вбивали. Лишь в одном месте оконце оставили, оно с двух сторон трехдюймовкой заделано. Вот если в этом месте мою банку приладить, то от взрыва получится дыра, в которую пойдет рыба. У выхода ее, конечно, не удержишь. Напор сильный. Придется, как в старые времена, на конце деревянного водоската железную сетку ставить. У меня такая припасена.

– А мельник не заругается? – зная решительный характер Лийва, спросил Ромка.

– Как не заругается? Вопить будет! – заранее злорадствуя, стал уверять сапожник. – А мы ему скажем: «Озеро не твое, а народное. Всякий теперь ему хозяин. Тебе желательно воду задерживать, а мне – спускать».

– А он милицию не позовет?

– Не посмеет. Сам будет запугивать или ублажать. А за милицией не побежит, мельницу стеречь останется. Я этого кулачину знаю. Он всегда боялся, что подожгут или нашкодят. А охотничье ружье у него отняли, так что опасаться нечего.

Мальчишки не опасались, наоборот – им не терпелось скорей увидеть, как грохнет «адская» банка и толстой струей хлынет озерная вода.

– У нас еще граната есть, – сказал Нико.

– А ну, покажи.

Взяв от Зарухно гранату, сапожник осторожно стал вертеть ее в руках и разглядывать.

– Чека… запал на месте. Да это же боевая лимонка! – удивился Веня. – Вы где ее взяли?

– Нашли, – соврал Нико.

– С таким оружием играть опасно, – сказал Веня и спрятал гранату за пазуху.

Понимая, что с инвалидом пешком до запруды не скоро доберешься, мальчишки усадили сапожника в тележку, впряглись все трое и покатили по наезженной мельничной дороге.

На окраинном пустыре, где вместо дачи остался лишь кирпичный фундамент, Веня попросил остановиться. Здесь в кустах боярышника у него был припрятан пролет металлической сетки, свернутой валиком. От долгого лежания под открытым небом сетка покрылась ржавчиной.

Мальчишки с трудом взгромоздили ее на тележку. Сапожник, видя, что места ему не осталось, предложил:

– Вы поезжайте, я пешком теперь доберусь. Сгружайте все у дальнего крыла запруды.

Летом, пока крестьяне выращивали рожь, жито и овес, мельница редко работала. Молчаливой она была и в этот вечер. Лишь у водосброса лишняя озерная вода переливалась через заслон, струилась по замшелому деревянному скату и падала в обширный омут, вспенивая его края.

Проехав оба запрудных мостика, мальчишки уселись на траву отдыхать.

Солнце уже готовилось скрыться за дальним лесом. В ивовых зарослях почти все пернатые жители угомонились, только на холме, поросшем березами, неизъяснимо печальным голосом отсчитывала чьи-то годы кукушка.

В оконцах озера, среди круглых листьев лилий и в камышах то и дело всплескивали щуки и в легкой ряби прыгала рыбья мелочь. А удильщиков, которые обычно собирались у запруды на вечерний клев, не было видно.

– Никак мы одни? – удивился Гурко. – Вот лафа! Можно взорвать всю запруду, и никто не увидит.

Безлюдью обрадовался и пришедший сапожник.

– Никто не помешает, – сказал он и начал распоряжаться – Ищите потолще колья. Надо смастерить стойки для сетки.

Вытащив из ящика с инструментами топор, он принялся отесывать кругляк, валявшийся у дороги.

Мальчишки спустились к омуту, прошли к отмели и там, среди плавника, нашли несколько кругляшей.

Притащив их сапожнику, они спросили:

– Хватит?

– Вполне. А сейчас, кто пошустрей, сбегай на разведку. Не понимаю, почему мельник не является. Ведь слышит, что я рублю.

К флигелю, в котором обитал Ян Яныч, побежал Гурко и вскоре вернулся.

– На дверях замок висит, – сообщил он. – И мельница заперта. Видно, ушел куда-то.

– Клево, расчудесно, – заключил Веня. – Придет Лийв и удивится: откуда дыра в запруде? А мы можем прикинуться удильщиками. Пусть доказывает, что это дело наших рук.

– Скажем, что тут какие-то дядьки рыбу глушили, – вставил Нико.

– И это болтнуть можно. Только теперь не мешкать. Помогайте мне стойки ставить. Тащите все на водоскат.

Веня взял привезенный моток веревок, распутал его и, оставив два длинных конца, середину привязал к свае.

– Кто у вас покрепче? – спросил он у мальчишек и тут же сам указал на Нико – Ты поплечистей. – И, передав старшему Зарухно конец веревки, приказал: – Обвяжись у пояса, чтобы не смыло.

Другим концом сапожник опоясался сам. Затянув узел, он взял гвозди, топор и приковылял по скользким, замшелым доскам почти на край настила. Нико притащил туда стойки и подпорки. Вместе они принялись устанавливать их и приколачивать.

Гурко с Ромкой тем временем подкатили тяжелую сетку и расправили во всю длину. Сетка оказалась длинной – почти четырехсаженной.

За каких-нибудь полчаса была построена прочная преграда, имевшая наклон к левому борту водосброса.

– Вода и мелкая рыбешка без препятствий проскочат, а крупная стукнется носом, забьется и… сюда покатится, – любуясь своим сооружением, стал объяснять сапожник. – Только сачки подставляй. Ну, а теперь – все марш отсюда наверх! – приказал он мальчишкам.

Веня пробрался под мостиком к деревянному творилу запруды и начал подрубать в прочном основании оконце. Трехдюймовая намокшая доска не поддавалась острию топора: она брызгалась и пружинила, точно резиновая, крошилась волокнистыми щепками. Веня долго возился с нею. Наконец снизу донеслось:

– Нико, давай «адскую» банку.

Уложив самоделку в нишу так, чтобы наружу свисал бикфордов шнур, Веня протянул Нико свою зажигалку и виновато сказал:

– Мне быстро не удрать. Действуй без меня, но по команде. Как шнур загорится – пулей вылетай отсюда и ложись в канаву… до взрыва не высовываться.

Сапожник не спеша выбрался наверх, уселся в канаве и, подозвав туда Гурко и Ромку, крикнул:

– Нико! Поджигай!

Заставив мальчишек улечься, он пригнулся сам.

Нико возился на водоспуске минуты две. Выбравшись наверх, он прыгнул в канаву и повалился на ребят.

Взрыв был несильным: словно лопнула пустая бочка. Но когда мальчишки взбежали на мостик, то увидели, что снизу бьет толстая и длинная струя воды. Она ударялась в середину сетки и рассыпалась сверкающим серебром.

Струя становилась все толще и толще. Видимо, пробитое взрывом оконце постепенно расширялось. Клокочущая вода почти на всем протяжении, сотрясая сетку, заливала ее доверху. Небольшой вспененный поток скатывался влево. Но рыба не поблескивала, не билась в сетке.

Захватив большой сачок, Веня спустился вниз. Остановясь у края водостока, он с опаской поглядывал на расширяющийся водопад и, полагая, что шум падавшей воды заглушает его голос, выкрикивал:

– Мелочь наскрозь проскакивает! А крупная должна тягу почувствовать! Ее течением подхватывает. Рты не разевайте… готовьте сачки!

Мальчишки, захватив запасные сачки, подошли ближе к сапожнику. Ждать им пришлось недолго. Минут через семь-восемь в металлическую сетку влетела крупная рыба и стала биться, искать проход…

– Лещ, – определил Веня. – Фунта на три!

Скачущую плоскую рыбу струей сносило влево. Вскоре она свалилась в подставленный сачок.

– Вот как их подцепляют! – выкрикнул Веня и, вытряхнув леща на траву, принялся распоряжаться: – Ромка, тащи кузов! Гурко, нарви осоки или крапивы… нужен подстил рыбе.

– Еще… еще выскочили! – завопил Нико, увидев пару извивающихся язей.

Веня позволил ему самому подхватывать добычу. Потом в сетке сразу очутилось не меньше дюжины крупных плотиц и окуней. Мальчишки едва успевали подцеплять их сачками и укладывать в кузов…

И в это время на мостике появился запыхавшийся мельник. Не понимая, что творится на водосбросе, он заорал:

– Вы что там делаете? Кто запруда разрешил трогать? Фон отсюда!

– Не ори! – крикнул Веня, но его голос заглушил шум падавшей воды.

Сапожник хлебнул из бутылки денатурату и вскарабкался наверх. Держа в руке топор, он выпятил грудь перед мельником и сказал:

– Озеро народное, а не твое. И рыба всеобщая!

– Это ты, Феня, тут кулиганишь? – удивился Ян Яныч и сердито добавил:

– Я тебя в милицию отпрафлю!

– А ну, попробуй!

Мельник не стал пререкаться с пьяным, а бросился бегом вниз, к водостоку, желая узнать, что натворил его бывший батрак. Увидев, откуда хлещет вода, он схватился за голову.

– Ах, подлец! Чем он такой тыра сделал? – спросил разъяренный мельник у мальчишек.

Но те, занятые вылавливанием скатывавшихся одна за другой рыбин, отмолчались. Да и в их ответе Ян Яныч не нуждался. Вернувшись к инвалиду, он вновь принялся угрожать:

– Если озеро упежит, я тепя в тюрьма посажу: иск польшой сделаю…

А Веня лишь ухмылялся. Он успел допить денатурат.

– Не пугай! Пуганые. Я – батрак, а ты – буржуй-кулачина – угнетатель пролетариата. Инвалида на работу не взял, на произвол судьбы бросил. За это теперь по головке не погладят. Так что неизвестно, кого еще засудят. Могут мельницу передать на артельное пользование…

– Хватит чепуха полтать! – перебил его Лийв. – Помоги аварийный щит спускать.

– А мне, может, не желательно, – продолжал хорохориться Веня. – Я свежую рыбу добываю на продажу и… пропитание. Пока не наловлю возов пять, не рыпайся, не прикрою.

Мельник один прошел на подъемник и принялся возиться с цепями талей, на которых висел запасной щит. Но блоки так поржавели, что не желали крутиться.

Веня тоже пробрался к талям, но не помогать, а мешать закрыть дыру. Он оттягивал цепи, хватался за блок.

Рассерженный мельник зарычал:

– Не мешай… Упирайся отсюда!

И оттолкнул Веню локтем. Такой грубости от прежнего хозяина сапожник вынести не мог.

– Ах, ты вот как… драться? – выкрикнул он и, схватив Ян Яныча за грудь, хотел стащить с мостков.

Выбежавший наверх Нико видел, как в ярости мельник толкнул сапожника. И тот, не удержавшись на одной ноге, спиной рухнул в воду…

В одно мгновение течение подхватило инвалида и утянуло вниз. Мельник испугался.

– Поже мой, поже! – закричал он. – Шеловек упал… Все сюда!

Струя воды, хлеставшая в сетку, вдруг опала. Оттуда, где была в запруде дыра, выбивались лишь тонкие струйки.

Отдав свой сачок Гурко, Ромка вскарабкался по насыпи к затвору и не мог понять, что творится на запруде.

Ошалевший от страха Ян Яныч сбегал к мельнице за багром и, вернувшись, принялся шарить им по дну протоки.

– Дети, ко мне! – задыхаясь, взывал он. – Перите пагор под навесом… Помогите искать!

Нико разыскал еще один багор и первым нащупал тело сапожника. Веню втянуло в дыру, которую он сам устроил в запруде.

Зацепив баграми за одежду, общими усилиями они вытащили сапожника из воды. Веня не шевелился и не дышал.

– Из него надо вылить фода, – сказал мельник и, схватив утопленника поперек туловища, приподнял вверх ногами н начал трясти.

Когда вода перестала выливаться изо рта и ноздрей инвалида, мельник уложил его на бревенчатый настил моста и, прижимая руки к груди и разводя их, попробовал наладить дыхание. Но, как ни старался взмокший от усилий Ян Яныч, Веня не оживал. Лицо его посинело.

– Дети, вы заметили… Федь он был ошень пьян? – заискивающе спросил у мальчишек испуганный мельник. – Феня хотел сделать Польше сброс и нечаянно упал. Как мне жаль мой бедный друг!

– Ничего вам не жаль, – хмуро ответил Ромка. – Мы слышали, как вы на него орали.

– Мальшик, не надо фыдумывать! Я скажу тфой мама, она будет наказывать за франье…

– Он не выдумывает, – заступился за него Нико. – Ты дрался и толкнул, – убежденно добавил он.

– Ах ты трянь такой! – вскипел Ян Яныч. – Это он с фами пришел портить. Зачем привели пьяного шеловека?

– Ребята, быстрей сюда! – закричал Гурко. – Рыба опять пошла!

Но его брату и Ромке было не до рыбы. Они самостоятельно принялись оживлять сапожника. Мокрая одежда мешала. Ромка снял рубаху, а Нико рывком стянул брюки и… вместе с ними деревянную ногу.

Обнаженная, израненная шрамами и потертостями культя еще была мягкой и теплой, а плечи и грудь начали синеть. Жизнь уходила из Вени.

В отчаянии Ромка быстрей задвигал руками и стал просить:

– Дядя Веня, вздохни… Хоть разок! Ты слышишь меня? Попробуй дышать!

Но ничего не помогало, сапожник не дышал, и еердце его не работало.

Мельник же тем временем опустил до дна подъемный щит. И озеро перестало уходить в речку. Вода лишь обильно струилась из боковых щелей.

Гурко ничего не знал о случившемся. Боясь, что Лийв спустится вниз и отнимет добычу, он по земле оттащил кузовок с рыбой подальше в кусты и прикрыл его ветками. Затем младший Зарухно поднялся по откосу наверх и подошел к мосту. Увидев голое распростертое тело сапожника и суетившихся над ним ребят, Гурко встревожился:

– Упился, да? От денатурата худо?

– Какое! Его мельник утопил, – в сердцах ответил Нико. – Мы запарились. Откачиваем, откачиваем, а он ни разу не шевельнулся.

– Дайте я попробую.

И Гурко сменил уставших ребят. Но, сколько он ни старался, Веня не оживал, тело его все больше и больше твердело.

Солнце уже давно село за лес. На озеро спускались сумерки. Неожиданно к мельнице подкатила двуколка с пегой лошадью. На ней прикатили рыночные знакомые Ромки.

К приезжим поспешил мельник. Поглядывая в сторону утопленника, он что-то сказал им.

Тотчас же с двуколки соскочил детина, продавший монтекристо. Вместе с мельником он подошел к мальчишкам и здесь неподдельно удивился:

– Ах, вот тут кто? Старые знакомые! Этих мы знаем. На ярмарке по возам шарили… воровством промышляют.

– Не ври, – обиделся Ромка. – Сам ворюга… обмануть хотел.

– Тиш-ш… потише! А то схвачу за нос и, как кутенка, – в омут.

– Смотрите, какой кулиган, – фзрослым групит! – ужаснулся Ян Яныч. – Привезли пьяный свинья. Скандалил, плотину потрыфал… Не мог на ногах тержаться. Я издали витал, как Феня в воду падал. Пока допежал – от него на фода мелкая круга. Я искал пагор, долго щупал. Феню тыра фтянул. Пока тащили, фремя ушел. Теперь жифой не сте-лаешь.

Во время этого рассказа детина качал головой и восклицал: «Ай-яй-яй! Ну и натворили!»

– Куда же вы теперь утопленника денете? – наконец спросил он у мальчишек.

Те молчали. Они действительно не знали, что теперь делать с Веней.

– Вот что, парняги, – заговорил детина. – Вы его привезли, вам и дальше возиться. Советую уложить в тележку и укатить отсюда. А там можете бросить его в речку или в ручей. Только одежду и деревянную ногу на берегу оставьте. Всякий подумает: спьяну полез купаться и не выкарабкался на одной ноге. А мы его не видели и вас не знаем.

– На нас свалить хотите, – буркнул Нико.

Не обращая внимания на возражения мальчишек, мельник и детина уложили утопленника в тележку, кинули в нее деревянную ногу, одежду сапожника и стали подталкивать ребят:

– А ну, впрягайтесь! Чтоб духу вашего здесь не было! Иначе свяжем и в одной телеге с ним в милицию отправим. Живо… Живо! Нечего тут околачиваться!

Они даже помогли выкатить тележку на дорогу за мельницу, и там детина пригрозил:

– Если вернетесь, покалечу!

Мальчишки по инерции еще некоторое время тянули тележку, потом растерянно остановились.

– Куда мы его повезем? – спросил Ромка. – Ловко же они нас сплавили. Теперь будем мы виноваты.

– Пусть лопнут все тросы в моей голове, если я что-либо понимаю! – воскликнул Гурко.

– Я думаю, что они в милицию не пойдут, – вставил Нико, – не в их интересах. А нам надо быстрей отвезти Веню в больницу, – может, его еще оживят.

Ребята вновь впряглись и прибавили шагу. Минут через двадцать они добрались до больницы.

Дежурный врач, осмотрев утопленника, спросил:

– Вы зачем сюда привезли? Он же мертв.

– Нам велели. Думали – оживите.

– А милицию вызвали? – поинтересовался врач. – Протокол составили?

– Нет.

– Без распоряжения милиции мы утопленников не принимаем.

– Куда же нам теперь его девать?

– Отвезите родственникам.

– У него родственников нет, он жил один.

– Тогда вернитесь на то место, откуда взяли, и вызывайте милицию.

И врач больше не стал разговаривать, повернулся и ушел. Мальчишки приуныли. Уже стемнело. Им не хотелось тащиться с покойником к мельнице, да и было страшновато.

– В милицию повезем, что ли? – спросил Нико.

– Зачем? Там ведь Николая не будет. А без него не поверят, – высказал сомнение Ромка.

– Давайте лучше его здесь оставим, – предложил Гурко. – Я знаю, где покойницкая. Когда бабушку хоронили, мы за ней сюда приезжали.

– Верно, – поддержал брата Нико. – Оставим и никому не скажем. Пусть ищут каких-то мальчишек. Здесь нас никто не знает. Даже фамилий не спросили, бюрократы плешивые!

Так они и сделали: потихоньку подкатили к больничному погребу и огляделись. Сторожа поблизости не оказалось. Дверь в морг была закрыта лишь на засов.

Нико осторожно отодвинул железину и широко распахнул дверь. Изнутри на него пахнуло карболовкой и еще чем-то неприятным. Ромка и Гурко не решались втаскивать тележку во мглу погреба. Они боялись наткнуться на мертвецов.

Нико пришлось зажечь спичку и шепотом скомандовать:

– Вкатываем.

Мальчишки двумя рывками втянули тележку в морг, общими усилиями опрокинули ее и тотчас же выбрались на волю и захлопнули двери.