Текст книги "Хранитель ключей"
Автор книги: Перри О'Шонесси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Иногда она предавалась мечтам о внуках. Когда она поднимала эту тему в разговоре с Реем, то всегда слышала одно и то же:
– Мы подумаем об этом, когда придет время.
Другими словами, Лей их не хотела, а Эсме могла взять да и умереть от разрыва сердца, и все тут.
С выпивкой приходили грустные мысли. Она помнила это. Она должна их подавить. Наконец она добралась до входа и позвонила в дверь – никто не вышел.
Она постучала – никакого ответа.
– Рей? – мягко позвала она, потом громче: – Рей!
Плевать на соседей. Выждав какое-то время, она сдалась и достала из-за куста ежевики спрятанный там ключ. Сначала она вставила старомодный ключ в замок, потом в дверной засов, который тоже открывался ключом. Оба открылись, как хорошо смазанные музыкальные инструменты. Она открыла дверь в его безукоризненно чистый, прекрасный, стерильный дом.
На нее подуло прохладой. Эсме закрыла глаза.
– Ах, – прошептала она, радуясь сладостному ощущению, что дом сына, с его отличной планировкой, свидетельствует о наличии у хозяина денег.
Положив ключ на место, она зашла в дом. Ее приветствовали лампы, включившиеся как по мановению волшебной палочки. Рей обожал современные технологии. Сейчас она была с ним согласна. Казалось, что ей тут так рады.
Она достала из бара шотландское виски, налила себе и осмотрелась. Она одновременно и восхищалась, и ненавидела оснащение дома. Эсме заглянула в шкаф, но, разлив немного виски, решила, что стоит ненадолго прилечь.
Его софа, наверное, стоила тысячи долларов. Она была жесткой, но, по крайней мере, на ней валялось несколько подушек. Она положила голову на одну из них и вытянулась в свое удовольствие.
Она бы все рассказала.
В известном смысле, она не могла ждать. Сколько лет она все держала в себе? «Рей должен знать», – решила она, поправляя подушку одной рукой и ощущая легкое головокружение. Он должен знать, кто был его отец и кто – его мать.
Он заслуживал это знать, хотя подобная щепетильность значила не больше, чем листья на улице, гонимые горячими летними ветрами, к которым нельзя прикоснуться, пока они не упадут на землю и вы на них не наступите. Она вздремнет, а потом он вернется домой.
ГЛАВА 22
На завтрак Рей нашел немного еды, которую можно было есть: консервированные груши, хлопья с сухим молоком. В кладовой, находящейся на крыльце возле кухни, похоже, постарались насекомые. Кэт, проголодавшейся после ночных переживаний, было наплевать. Когда Рей не доел хлопья, она это сделала за него.
Рубашку засунули в пакет и положили на диван. Рей держался от нее подальше, а Кэт не могла отвести взгляда.
– Какой план действий? – спросила Кэт. – Кроме того, что отвезем рубашку в полицию?
– Мы не все тут осмотрели. Может, еще что-нибудь найдем.
– Продолжаем охотиться? – поинтересовалась Кэт.
– Не хочу ничего пропустить, если уж мы тут.
– Но это же место преступления. Мы можем все испортить.
– Правда? Не верю. Кроме того, мы уже здесь поспали.
Они вышли на охоту. Кэт заставила Рея обыскать маленькую спальню внизу. Сама она наотрез отказалась спускаться. Они перерыли весь чердак, но не нашли ничего, что могло бы сказать, что Лей тут была недавно. Кэт нашла фотоальбом, который свидетельствовал о том, что здесь раньше часто бывали. Мистер Хаббел на фотографиях выглядел, как молодой бог, обаятельный, словно кинозвезда. Вот он на водных лыжах, на прогулке, на велосипеде, купается в довольно тесных плавках. На некоторых фото, вероятно сделанных друзьями, появляется его жена, миниатюрная и очаровательная. Молодая Лей с друзьями улыбается в камеру.
В конце одного обтянутого кожей альбома она нашла три фотографии Тома с Лей.
На одной они сидят в лодке, нагнувшись друг к другу. У нее светлые волосы, у него – темные. Том хмурится, выглядит обеспокоенным. Лей смотрит на него, и, хотя фотография черно-белая, ее голубые глаза кажутся прозрачными. Они сидели на корме моторной лодки, на воде за ними оставался белый пенистый след. Кругом брызги воды. Том смотрел на нее влюбленными глазами. Она казалась беспричинно счастливой.
На другой фотографии они улыбаются в камеру. Стоят на фоне безлесной равнины. Том на несколько сантиметров выше Лей. Она положила руку ему на плечо. Они выглядят расслабленными, как два человека, которые принадлежат друг другу.
На третьей, последней, фотографии Том виден лишь частично. Он сидит на заднем плане, наблюдая за Лей, которая веселится на вечеринке. У нее в одной ее руке бокал с шампанским, в другой – тарелка с закусками. За ней сияет оранжевое небо пустыни. Том, сидящий в тени, казалось, хмурится. Лей сияла: ее окружали симпатичные парни.
Кэт забрала фотографии и засунула их себе в карман. Она закрыла альбом.
– Что-нибудь нашла? – спросил Рей со двора.
– Ничего.
– А у меня кое-что есть. – Он держал в ладони ореховую шелуху. – Это здесь недавно. Я нашел много шелухи, она рассыпана повсюду под задним балконом.
– Арахис. Она любит арахис.
– Она сидела там и ела арахис.
Никто из них не сказал очевидной истины – с таким же успехом там мог сидеть и наблюдать за сойками тот, кто обидел ее.
– Положи шелуху в другой пакет, ее мы тоже отвезем в полицию, – распорядилась Кэт. – Для анализа ДНК.
– Ты решила, что она мертва, – заметил Рей, – не так ли?
Кэт подняла руки.
– Я хочу еще несколько часов побродить здесь, прежде чем мы поедем домой, – сказал Рей. – Пожалуйста. Я еще не могу возвращаться. Это ужасно. Эта рубашка. Мне нужна хоть какая-то надежда.
– Это важная находка, Рей. Думаю, мы должны возвращаться.
– Надо заправиться. Я, кажется, смутно помню, где находится резервация.
Кэт отрицательно покачала головой, но тут вдруг поняла, что, что бы ни случилось с Лей, несколько часов вряд ли что-либо изменят.
Они быстро собрались.
– Нам нужно достать другую карту, – заметил Рей. Он казался спокойным, отдохнувшим. Он был начеку. Они закрыли дом и поехали в городок, к ближайшему месту, где можно было купить карту. Рей тут же начал ее изучать.
– Может быть, – сказал он, словно обращаясь к самому себе.
Они поехали на север, потом на восток вдоль длинного холма, поглядывая на высокие горы, маячившие вдалеке. Они останавливались возле каждого магазина, каждой автозаправки и всюду показывали фото Лей.
Никто ничего не знал. Под голубым небом пустыни утро перешло в день.
Без лишних обсуждений у подножия ближайшей горы Рей повернул на дорогу, ведущую к Палм-Спрингс.
В «порше» было удобно и прохладно. Сквозь дремоту Кэт почувствовала, как машина повернула налево на гравийную дорогу. Рей сказал:
– Я увидел знак. Тут находится резервация. Давай проверим. Может, я что-нибудь узнаю. Она тут одна на карте. Называется Баньос Калиентес.
– Ты думаешь, Лей была именно в этой резервации?
– Я не знаю. Я вообще не помню, говорила ли она мне ее название. Возможно, что и говорила.
Мимо них проносились кусты и песок. Чапараль отчаянно боролся за воду для корней, а потому рос так равномерно, что его заросли напоминали своеобразный парк. Конечно, за этим парком в основном присматривали змеи и скорпионы.
– Что конкретно она там покупала?
– Древесину. Для мебели, которую хотела создать.
– Что ты еще помнишь?
– Только то, что древесину ей продавал один старик. Она сказала, что он ей понравился. Я особого внимания не обратил. Возможно, это как раз то место, но тут может быть еще дюжина маленьких резерваций.
– Ну, гип-гип-ура! – воскликнула Кэт.
– Что? – спросил Рей обиженно.
– Я силой вытянула тебя на поиски Лей, а теперь ты сам пытаешься помочь нам продвигаться вперед. – Что ж, сделав первый шаг, нужно было делать второй. Хотя, произнося данную тираду, она понимала, что будет жалеть об этом. – Может, ты действительно не убивал ее.
Рей набычился.
– Она не мертва. Прекрати так говорить. Ты ни разу не дала мне возможности руководить поисками, Кэт. Ты подстрекатель и провокатор. Ненавижу таких баб. Особенно если они выглядят, как богомол с рыжими волосами.
– Да ну?
– Да.
– Ну чтоб ты знал, настоящие мужчины не носят семейные трусы. Особенно в клетку.
– Откуда тебе знать? У тебя никогда не было настоящего мужчины.
– Я просто пытаюсь сказать…
– То же дерьмо, что ты мне втираешь всю дорогу, чтобы я не останавливался.
– В конце концов это сработало.
– Я сам этого захотел, дамочка.
Кэт сложила руки на груди и стала смотреть прямо перед собой, хотя подпрыгивающий на выбоинах автомобиль мешал оставаться в этой гордой позе. Машина ехала лишь пятьдесят километров в час, но за ней клубились столбы пыли.
Спустя минуту он медленно сказал:
– Хотя горячая кочерга в заднице действительно подгоняет меня.
– Ты правда был отмороженный. Недвижимый. Только и делал, что носился по Лос-Анджелесу, заглядывая в чужие дома, бегал как белка в колесе.
– Мне пришлось… – ответил Рей.
– Что ты с этого получил?
– Я выяснил, к каким домам подходят некоторые ключи.
– И это все?
– Пока этого достаточно.
Кэт почувствовала, что они только что избежали тупика, выходом из которого могло быть лишь возвращение назад. Рею, похоже, тоже полегчало. Он начал что-то тихо насвистывать под нос. Она решила, как уже делала прежде тысячу раз, пристально следить за отверстиями в теле, следить за языком… следить за… ну, за всеми выходами. Это означало, что… она прозрела насчет своей личной жизни. Она сумела не поделиться этим прозрением с Реем.
– Мне кажется, его звали Пабло, – вдруг сказал Рей. – Конечно, ты можешь подумать, что я это делаю специально, чтобы еще больше запутать тебя.
Кэт дала разумный и осторожный ответ:
– Посетить Баньос Калиентес – неплохая идея. У нас все еще есть несколько часов до того, как мы развернемся и поедем в полицию. Как далеко отсюда Топанга?
– Два с половиной, может, три часа езды, – смотря, какое движение. Я довезу нас домой.
У них за спиной виднелись горы Сан-Ясинто. Их острые пики пронзали небо, словно зубы вампира. Они увидели выход на поверхность осадочной породы, а за ним раскинулось невообразимое поселение, состоящее из домиков под ранчо и фургонов. Вокруг густо росли ивы.
Полчетвертого. Небольшой ястреб почти неподвижно сидел на телефонном столбе. Женщины, одетые, словно они только что вернулись из церкви, щебетали на стоянке возле магазина, который на деле оказался всего лишь небольшой семейной лавочкой. Крепкий старик в белой шляпе и вытертых джинсах влез в джип возле заправки, расположившейся перед магазином. Рей заехал на стоянку.
Рей закрыл машину, воспользовавшись дистанционным пультом. Кэт последовала за ним в магазин.
На полках вперемешку с наживкой для рыбалки стояли баночки со всевозможными специями. Очевидно, здешние жители любили не только ловить себе еду на обед, но и готовить ее со специями. Жидкое тесто, необычный свекловичный сахар. В отличие от магазинов возле ее дома в Эрмозе тут в проходах не стояли кадки с искусственными растениями и не было галогеновых ламп, которые создавали иллюзию уютного гастронома. Этот магазин напомнил ей одно заведение, которое находилось недалеко от Франклин-стрит в Уиттье в те времена, когда она была еще ребенком. Они называли его «маленький магазинчик». Несвежие конфеты в распадающихся корзинах украшали полку под прилавком. В магазине было только самое необходимое: туалетная бумага, тампоны и арахисовое масло, уложенное в ящики до самого потолка, выкрашенного в черный цвет.
За прилавком стоял подросток, жуя жвачку. Рей и не собирался делать вид, что хочет что-то купить.
– Пабло есть?
Челюсти не останавливались. Выдул пузырь, еще один.
– Сегодня не видел.
– Мне он нужен.
Взгляд равнодушный, словно свет далеких звезд.
– Я его знаю, – добавил Рей.
– Вы кто?
– Меня зовут Рей Джексон. Фамилия моей жены Хаббел. Лей Хаббел.
Еще один пузырь. Мальчик достал грязную тряпку и вытер прилавок. Не удовлетворившись результатом, он поплевал на нее и вытер снова.
– Не знаю вас.
– Вы продаете моей жене древесину.
Что-то блеснуло в необозримой глубине его глаз.
– Имя вроде знакомое.
– Она делает мебель, иногда использует вашу древесину как основу для стеклянных столов.
– Это дерево растет здесь само по себе.
– Да.
– Он его не крадет, знаете.
– Никто этого и не говорит. – Когда мальчик начал возиться с газетами, Рей сказал: – Он же не наркотиками торгует.
– Он таким не занимается.
– Он где-то здесь?
– Нет. Хотите что-нибудь купить?
Без проблем, Кэт уже присмотрела кое-чего на этот случай. Она вывалила перед пареньком кучу всякой всячины. Рей посмотрел на шоколадки и сказал:
– Это же не ланч.
– Да, но я пропустила ланч. А это ранний ужин.
Мальчик улыбнулся, показывая клыки с золотыми коронками, и пробил чек.
– Где мы можем найти Пабло?
– Он мой дед. Хотите купить древесину?
– Возможно.
– Мы называем это дерево madròn. Дед бродит по пустыне, собирая то, что называет найденными вещами. Знаете, одно время он ездил за «Грейтфул дэд»? Влюбился в женщину, которая играла с ними несколько раз на клавесине. Ее звали Маргарет. Когда она его бросила, он женился на бабушке Раелле.
– Похоже, бойкий дяденька, – заметила Кэт, пока Рей запихивал еду в сумку. Она не могла дождаться, когда сможет поесть. Хлопья в Идиллвайлде не удовлетворили ее потребность в питательных веществах.
Мальчик протянул ей сдачу с двадцатки, но она отмахнулась от нее.
Его глаза сузились. Он затолкал деньги в правый передний карман джинсов.
– Дедушка возвращается где-то около пяти. С тех пор как умерла бабушка, он не готовит. – Он махнул рукой в сторону бара, расположенного вдоль стены напротив. Оттуда валил пар. – Он съест любой суп, какой бы мы ни выдумали.
– Это он пахнет? Неплохо.
Кэт сразу пожалела, что открыла «Маундс», «Сникерс» и вафли «Некко».
– Суп с белыми бобами. Я готовлю его со свежей петрушкой, чесноком и изысканным импортным сыром.
Он глупо ухмыльнулся. Кэт представила, сколько банок пива он опрокинул с утра, пока готовил этот суп.
– Я возьму литр, – сказал Рей, вытягивая бумажник.
Они вышли на улицу ждать возвращения Пабло. По идее им нужно было убить всего лишь несколько минут. Проехало несколько машин, но ни одна не остановилась. Они унеслись прочь, подмигивая задними габаритами.
Они не хотели возвращаться к машине, поэтому прошли квартал к виднеющейся вдали мигающей вывеске, надпись на которой гласила: «Малыши пустыни». По обеим сторонам улицы на многие километры тянулись пустыри. Мимо проносилось перекати-поле. Появилась ранняя луна. Перед магазином, в котором по выходным продавали подержанную одежду, стояла в тени деревянная скамейка. Было очень тихо.
Рей открыл пакет с супом и достал из кармана пластиковую ложку.
– Ты собираешься все это съесть?
– Надо было сказать, чтобы я взял две ложки, – сказал он, предлагая ей первой попробовать.
– Не могла. Я смутилась. – Кэт зачерпнула немного, потом еще и еще. – О, вкусно.
Он взял ложку и попробовал сам.
– Пацан умеет готовить!
Они выхлебали суп и начали бродить туда-сюда вдоль улицы, прошли мимо фургона-библиотеки, банковского филиала и почтамта. Через квартал они увидели, как несколько детей играли во дворе. Использование при строительстве шлакоблоков, цепочные ограды, щебень и грязь, а также расположение у черта на куличках означало, что эти дома практически невозможно продать. Старый фургон Кэт оценила в шестьдесят пять кусков, да и то лишь потому, что в Калифорнии ничто, даже свинарник, нельзя продать дешевле.
Впрочем, эти люди, скорее всего, не покупали и не продавали так много домов, как люди на побережье. А цена на недвижимость мало значит, если люди привязаны к одному месту.
Вернувшись к маленькому магазину, они познакомились с женщиной средних лет с седыми прядями в волосах. На ней была короткая футболка, которая не могла скрыть ее объемов. Рей снова спросил о Пабло.
Через несколько секунд из двери в задней части магазина вышел мужчина в соломенной ковбойской шляпе с темным, морщинистым лицом. Его шейный платок, засунутый за ворот рубашки, как слюнявчик, был расшит изображениями петухов.
– Чече превзошел себя, – сказал он женщине у конторки. На Кэт и Рея он внимания не обращал.
Она ответила:
– Он думает, что сможет уговорить тебя заплатить за следующий год обучения в кулинарном техникуме. Он молится, надеется.
Костлявый, небольшой, не выше метра шестьдесят, старик кивнул:
– Он готовит с тех пор, как научился ходить.
Она показала рукой на Рея:
– Эти люди хотят поговорить с тобой.
Пабло снял «слюнявчик», сложил его и положил на стойку возле женщины.
– Спрячь это куда-нибудь, хорошо, querida[4]?
Она затолкала грязный платок под прилавок, отвернулась и с серьезным видом уставилась на экран телевизора.
– Привет, – поздоровалась Кэт, позволяя Пабло рассмотреть их. Он оперся о холодильник для мороженого. Просто воплощение довольного обывателя. Ему, должно быть, было за семьдесят. Руки старика были покрыты шрамами, а на шее вздулись вены.
– Мы ищем одного человека, – Рей вытянул из кармана фотографию Лей и передал ее Пабло.
– Уже давно не видел эту леди. – У него был глубокий, тихий голос, словно сам он находился где-то далеко.
– Старик, – откликнулась женщина за прилавком. – Пошевели мозгами.
– Много месяцев прошло, – продолжал он упрямо, взглянув на женщину. – Не обращайте на нее внимания, – сказал он, – она просто любит поговорить.
– Лей моя жена, – добавил Рей. – Она исчезла. Если вы ее видели, то мы должны знать. Мы боимся, что с ней что-то случилось.
– Помню, когда я ее видел, а это было очень давно, она о вас вспоминала, – ответил старик. Кэт не могла разглядеть его глаз под шляпой. – Я спросил, почему она приехала сюда одна. Она ответила, что у нее чудесный муж, но у него нет времени на пустыни и горы.
– Это она обо мне говорила, – сказал Рей. Старик даже не мигнул. – Она делает прекрасную мебель. В прошлом году она сделала для меня стол.
– Правда?
– Она настоящий художник.
Рей отвернулся. Кэт гадала, о чем он думает.
Кэт сказала:
– Когда вы видели ее, она куда-то направлялась?
– Понятия не имею.
– Она не сказала, что собирается делать?
– Кто вы? – поинтересовался старик, смотря то на Рея, то на Кэт.
– Я понимаю, почему вы не уверены, можно ли нам доверять. Но это срочное дело. Она исчезла. Мы должны найти ее.
– Кто вы?
– Ее лучшая подруга.
– Она вас не упоминала.
– Как бы там ни было, вот она я, – ответила Кэт.
– Если вы знаете хоть что-нибудь… – взмолился Рей.
– Иногда люди хотят исчезнуть на какое-то время.
– Это она вам сказала? Она здесь была на прошлых выходных, так? – быстро отозвалась Кэт.
Старик так плотно сжал губы, что они исчезли. Кэт снова вспомнила, что ей стоит держать язык за зубами. Она повернулась к женщине за прилавком:
– Пожалуйста!
– Это его дела, – ответила женщина, кивнув на Пабло.
– Вы хотите, чтобы здесь появилась полиция?
– Мой двоюродный брат работает помощником шерифа. Я его не боюсь, и вас двоих тоже. Вам лучше уйти.
ГЛАВА 23
– Он врет, – заявила Кэт, когда они залезли в машину и выехали на дорогу.
– Согласен.
– Он видел ее. Или знает что-то о ней. Он что-то знает!
– Возможно.
– Ты думаешь, он бы вел себя так, если бы ничего не знал?
– Я думаю, – ответил Рей, поворачивая на запад, когда они выехали на шоссе, – что нам надо вернуться в Лос-Анджелес.
– Видел он ее или нет? Это достаточно простой вопрос.
– Он сказал, что она хотела исчезнуть, – ответил Рей и крепко стиснул зубы. – Как будто он знает, что она жива.
– Может, нам надо продолжать поиск, пока не найдем ее.
– И куда мы поедем? – поинтересовался Рей. – В Палм-Спрингс? В Вегас? В Солт-Лейк-Сити? В Альбукерке? В Сент-Луис? В Кливленд? В Овего, штат Нью-Йорк? Мы сейчас должны вернуться, Кэт.
– Я сердита на этого старика, – сказала Кэт. – Он мог помочь нам.
– Не думай о нем. Лучше сердись на Лей, – посоветовал Рей. – Знаю, я был не самым лучшим мужем. Но вот я готов измениться, а ее тут нет, чтобы это увидеть. Она, кстати, тоже была не самой лучшей женой. Я знал, что она все еще тоскует по твоему брату. Но прошли годы, а это не прошло. Интересно, она любила его? Может, я был просто парнем между Томом и Мартином?
– Она любит тебя, – сказала Кэт. – Я читала ее стихотворения.
Очень долго они ехали молча к звездам, которые сверкали в ночи. Мимо проносилась пустыня – желтая, золотая, коричневая, горчичная.
Рей пару минут ехал слишком быстро. Потом спросил:
– Какой он был?
– Кто?
– Том.
– Ты ее никогда об этом не спрашивал?
– С чего бы это вдруг? Я бы просто начал сравнивать его с собой. Но думаю, теперь это не имеет значения.
Она вдруг осознала, что рассказывает о Томе. Она рассказала, как он был тем звеном, которое не давало семье распасться, как он заставлял их смеяться, как у него не было врагов. К своему удивлению, она не начала давиться словами, как это бывало обычно. Рассказывать о Томе, не впадая в крайнюю депрессию, было для нее в новинку. Рей внимательно слушал, лавируя между полуприцепами и лихачами, которые стремились добраться до места назначения до темноты.
– Она все еще любит его, – наконец сказал Рей.
– Она порвала с ним до того, как он умер. Она оставила его ради тебя, Рей! Почему ты такой тупой! Конечно, она любила… любит тебя!
– Ты не понимаешь. Она… – Он замолчал.
– Слушай, то, что она совершила с твоим партнером… Я не оправдываю это, – сказала Кэт. – И не могу объяснить, сомневаюсь, что и она смогла бы это объяснить. Давай найдем ее. Это все, что я знаю.
– А я не знаю, где ее еще искать, – сказал Рей.
– Она взяла немного наличности. Мы найдем ее.
– Кто-то использовал ее кредитку. Не обязательно она.
Кэт запротестовала:
– Но ты же не можешь получить деньги с карточки, если не знаешь код. – Они снова вернулись к этой теме. Она не хотела говорить очевидное. – Код Лей было сложно угадать?
– Понятия не имею.
По всей видимости, Лей никогда не говорила свой код Рею или они вообще не разговаривали на тему о ее идентификационных документах. Кэт обнаружила, что рассказывает это ему. Теперь она снова посмотрела на него.
Рубашка на заднем сиденье была как саван, а они – как пара водителей катафалка. В ее голове творилась полная неразбериха. Было слишком поздно. Нет, не слишком. Да, слишком. Нет, неправда!
– Надо, чтобы полиция занялась этим! – воскликнула Кэт.
– Как только мы вернемся, я пойду к Раппапорту. Довольно телефонных разговоров. Надеюсь, они меня не упекут за решетку, когда я приду к ним.
Кэт порылась в сумочке в поисках щетки для волос. Она поняла, как плохо выглядит, взглянув в зеркальце заднего вида, которое показало ее во всей красе при беспощадном освещении приборной доски. Она провела щеткой по волосам и благоразумно выбросила в окно оставшиеся на ней волоски, улучив момент, когда, как она думала, Рей на нее не смотрел. Пускай будет на гнезда птицам.
Она поклялась употреблять больше витаминов, основательно медитировать и любить людей, которые есть в ее жизни, потому что никогда не знаешь, как долго они там пробудут. Она подумала о том, что нужно позвонить Джеки. Посмотрев на часы, увидела, что уже поздно, и решила подождать. Джеки, Рауль, его мама и, к счастью, малыш уже, наверное, спят без задних ног.
Когда они подъехали к Лос-Анджелесу, машин на дороге было немного. Благодарение Господу за воскресенье – единственный день, когда можно нормально проехать. Наступила полная тьма.
Кэт, глядя в черноту ночи, поняла, что она подавлена, очень подавлена, настолько подавлена, что сейчас расплачется. Время от времени ей нужен был продолжительный разговор с Томми, и, видно, сегодня был один из таких дней. Где Лей? Она хотела как можно скорее очутиться в кровати, в безопасности, пусть даже она не сможет заснуть и всю ночь проведет, думая об утратах и этой боли…
Но потом, закусив губу, она улыбнулась сама себе. У ее сестры родился ребенок. Были же хорошие вещи. У них всех еще оставался шанс.
– Ты заметил, что она делала, когда мы выходили из магазина? – спросила она Рея.
– Кто?
Рей пристроился в левый ряд, выжимая сто сорок. Мимо проносились фары. За их автомобилем стояло облако пыли, в котором тонули огни едущих за ними машин. Кэт крепко держалась.
– Женщина за прилавком. С большими сиськами.
– Ничего так женщина.
– Она смотрела на старика.
– И?..
– Не знаю. Может, я выдумываю. Но кажется, она подавала ему сигнал, типа подмигивала. Словно она не беспокоилась о Лей, не воспринимала все это серьезно. Думаешь, они так вели бы себя с нами, если бы не знали, что с Лей все в порядке?
– Да, конечно, с ней все в порядке, – согласился Рей.
Кэт удалось на этот раз не посмотреть на него, но она снова гадала, что было у него на уме, знал ли он точно, где Лей? Она вспомнила об одном уголовном деле, потрясшем несколько лет назад Калифорнию, когда гулящий муж, Скотт Петерсон, убил своих жену и ребенка, а затем выбросил их тела в гавань Беркли. Тогда, ввиду отсутствия прямых доказательств, на решение присяжных повлияло его поведение во время следствия, его звонки подружке, покупка игрушек. Может, Рей использует ее, чтобы выиграть возможный процесс?
Уставшая Кэт едва могла говорить, когда они наконец подъехали к его дому.
– Раппапорт, – произнесла она, выудила из сумочки ключи от машины, забралась в свою колымагу и уехала, пристегиваясь на ходу.
Рей загнал машину в гараж, посмотрел, как закрываются ворота, и зашел в дом через дверь в гараже. Он был измотан до предела.
У него было странное ощущение. Дверь, ведущая в прачечную… Он ничего не мог там различить, но внезапно почувствовал, что что-то не так. Запах? Особый аромат, не его.
Он аккуратно положил куртку на пол, вместо того чтобы, как обычно, повесить ее на крюк, и медленно направился в сторону темной гостиной.
– Кто тут?
Его голос глухо отразился от твердых стен.
Никто не отозвался. Только тикали часы на полке над камином, которые ему подарила мать. Они выбрали именно этот момент, чтобы издать приглушенный звон.
Полночь. Как великолепно. Он вспомнил, как Кэт испугалась в Идиллвайлде, и приказал себе успокоиться.
Вместо того чтобы прямо пойти в гостиную, он боком пробрался в кухню, откуда он мог видеть гостиную и где можно было найти некоторую защиту, если бы в ней возникла необходимость. Рей решил, что в случае чего спрячется за меньшим столом. Он включил верхний свет. Стараясь не шуметь, достал большой кухонный нож из специального отделения в ящике. Он остановился, чтобы увидеть хоть что-то из кухни, потом бесшумно направился в гостиную и начал шарить в поисках выключателя на большой красной китайской лампе.
На бамбуковом полу были следы рвоты. Она была в спешке убрана, но немного отвратительной гадости осталось. Фу! Покрывало было откинуто на одну сторону софы и частично упало на пол.
Рей подошел ближе. Кто? Кто мог влезть в его дом и потом здесь спать? Точно не обычный вор и не полиция.
Лей?
Мартин?
Теперь он быстро шел по дому, включая везде свет и крепко сжимая нож… Но он не понадобился. В доме никого не было, даже окно не было открыто. Никаких следов чьего-либо присутствия.
Вернувшись в гостиную, он осмотрел подушку. Ее взяли с ближайшего стула. Волос средней длины, с седым корнем, лежал на подушке.
Он с легкостью догадался обо всем, когда заметил ее любимый свитер, висящий на стуле. Приходила его мать – вошла в дом, а потом снова ушла. Ее вырвало. Ей было плохо.
Рей быстро прибрался. Тряпки он отнес прямо в стиральную машину, добавив большое количество моющего средства и отбеливателя. Выпил кофе. Может, и не надо было его пить, ведь он долго не спал.
Его мать никогда не пила. Может, она заболела? Но он не был готов звонить ей сейчас.
Быстрый осмотр кухни показал, что она заглядывала в шкафчик над холодильником. Бутылка водки, которую Лей купила много месяцев назад и которая с тех пор она мирно собирала пыль, была почти пуста. А ведь когда он видел бутылку в последний раз, она была почти полной. Даже если Лей сделала несколько своих любимых коктейлей из клюквы с водкой, она не могла выпить так много и так быстро, насколько он знал.
Неужели это он вынудил Эсме на такое?
У них всегда были доверительные отношения, они любили друг друга, как могут любить мать и сын, понимали настроение друг друга. Нынешняя природа их отношений донимала его как зловещий шепоток на ухо. Что случилось с ее сердцем? А с его?
Рей попытался поставить себя на ее место. Он затаился, словно кобра в высокой траве, ожидая подходящего момента для атаки, намереваясь разорвать на куски ее, созданную с таким трудом частную жизнь. Последнее время он был очень груб с нею, тем самым очерняя все эти годы любви. Его мучило раскаяние.
Испугавшись за нее, он поднял трубку и позвонил в дом на Клоуз-стрит в Уиттье. Эсме не ответила. Ему придется поехать туда, но он чертовски устал. Он даже не мог вспомнить имени ее подруги.
Он оставил рубашку и ореховою шелуху в машине и прилег на диване в гостиной немного отдохнуть.
Это было утро понедельника.
Эсме все не отвечала.
Он позвонил в офис:
– Дениз, моя мать заболела.
– У вас в час мистер Апостолас!
– О да, точно. Вы можете взять чертежи у меня на столе и скопировать их? Я сделал несколько изменений в последнюю минуту. Извините.
– О, черт. За это мне полагается доплата как за сверхурочные. Но вы же придете?
– Я буду.
– Потому что Мартин уже тут, у него была неспокойная ночь, он мечется, дожидаясь вас. – Она понизила голос: – Но наплюйте на него. Я о нем позабочусь.
– Спасибо, Дениз. Вы настоящий…
– Друг. У вас их тут несколько, Рей.
Он побрился и оделся за двадцать минут, потом позвонил детективу Раппапорту.
– Пытался вам дозвониться, – отозвался Раппапорт. – Что случилось с вашим сотовым телефоном?
– Что вы хотели?
– Мы проверили банковский счет Лей и обнаружили, что восемь дней назад через банкомат с него была снята некая сумма, мистер Джексон.
– Да. У меня есть чек. Это одна из вещей, о которых я хотел вам рассказать.
– У нас есть видеозапись с камеры наблюдения возле банкомата за тот день.
– Она есть на пленке?
– Мы не можем сказать. Вы могли бы нам помочь.
– Что значит «мы не можем сказать»?
– Не кричите, мистер Джексон. Идентифицировать человека сложно. Пленка не лучшего качества.
– Я полагаю, уже возбуждено дело.
– Да, ведется расследование.
– Я нашел кое-что в доме в Идиллвайлде. Оно у меня в машине.
– Что?
– Я привезу.
– Я высылаю за вами машину.
– Не надо машины. Я сам привезу, как только смогу.
Вернувшись в «порше», он решил, что если так будет продолжаться и дальше, то ему понадобится машина побольше, поскольку эта уже стала чем-то вроде второго дома. Под пассажирским сиденьем валялись обертки от шоколадок, в воздухе витал запах цветочного одеколона Кэт. К сожалению, из-за того, что он потратил определенное время на уборку гостиной, на всех дорогах уже успели образоваться заторы.
