Текст книги "Хранитель ключей"
Автор книги: Перри О'Шонесси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Давай не будем отвлекаться.
Рей смахнул со лба пот, осмотрелся. Перед ними пенился огромный океан, под ними лежала неспокойная земля. Мартин глубоко вздохнул:
– Знаешь, раньше я восхищался вашими отношениями. Вы казались мне идеальной парой.
– О?
Ну что он мог еще сказать, когда этот сраный бабник засыпает их отношения комплиментами. Он любил Лей, что бы она ни натворила. Сейчас он всей душой презирал бывшего друга Мартина. Он ненавидел даже те редкие моменты, когда они вместе ели подозрительно коричневые холодные сэндвичи, купленные в убогом магазине. Раньше они доверяли друг другу. Теперь только мысль об этом заставила его ощутить жар во всем теле, словно он перегрелся на солнце.
– Ты сильно изменился, – заметил Мартин.
Рей положил ногу на ногу, прикрыл глаза солнцезащитными очками. Днем океанский бриз вполне может сойти за хороший ветер. Но он был не холодный, а сухой и жаркий, как тот смертельный самум, который сдул большую часть Санта-Анны в 1993 году.
– Я не говорю, что она тебя не любит, – продолжал Мартин. – Но твоя отчужденность сделала ее уязвимой, дружище.
– Заткнись, Мартин, или мне придется убить тебя.
– Мы очень долго были друзьями.
– Мартин, мне противно с тобой работать. Теперь давай перейдем к делу и оставим Лей в покое.
– Вчера меня допрашивал полицейский. Я не сказал ничего, что могло бы навредить тебе. То есть я не знаю ничего о Лей, правда; ничего о твоих личных делах. Но он задавал мне такие вопросы и смотрел на меня так, что мне стало неприятно. Как будто я каким-то образом связан с исчезновением Лей, потому что… ну, между нами все кончено.
Слова повисли в воздухе, но Рей подумал, что это невозможно. Он посмотрел на партнера в выглаженных коричневых брюках, которые его жена забрала из химчистки, на его солнцезащитные очки за три сотни долларов. Мартин настаивал на том, что прятать глаза за стеклами очков – самый дешевый способ быть для клиентов похожим на телезвезду.
– Может, они знают что-нибудь, что и я должен знать? – спросил Рей.
Мартин развел руками и сказал дрожащим голосом.
– Я клянусь тебе: я не видел ее с прошлой среды.
– Ты можешь до конца жизни клясться, но тебе все равно никто не поверит.
– Да, но ты тот, кто поверил.
– Может, что-то сделала твоя жена?
– Моя жена?
– Я слышал, – соврал Рей злорадно, – что кто-то звонил ей насчет Сюзанны. Возможно, кто-то оповестил ее и насчет Лей.
Мартин казался страшно удивленным:
– Нет. Они бы не посмели.
– Но как ты говоришь, – продолжал Рей, – нам нужно заниматься делами. Вернемся к делам?
Лицо Мартина посерело. Он купился на блеф. Штанины его брюк раздувал ветер, он вытащил сигару и попытался ее поджечь. Рей последовал за ним с чертежами, положил их на плоский камень и прижал булыжником, чтобы не улетели.
– Мне надо возвращаться, – сказал он. – Говори, что ты хотел сказать.
– Ты разговаривал с Апостоласом насчет идей, которые набросал в чертежах и подкинул мне?
– Нет.
– Но ты хотя бы принял во внимание то, что он хочет?
– Я слышал, как вы обсуждали его желания. У нас с Дениз есть кое-какие предварительные мысли о том, что ему нужно.
– Однако на этих чертежах нет ни одной сраной белой колонны, – заметил Мартин. – Я бы охарактеризовал это, Рей, как помесь постиндустриальной Японии и футуристической Италии. С чего ты взял, что то, что тебе снится или представляется в твоих самых невероятных фантазиях, может понравиться клиенту? Рей, он старый, консервативный греческий парень с определенными убеждениями.
– Он подписал. Он заплатил. Ему понравится. Я архитектор.
Мартин барабанил пальцами по камню, на котором лежали чертежи. Бриз приподнял их. Он было прижал их рукой, чтобы не улетели, а потом отпустил. Их отнесло к склону, и Рей пошел их собирать.
– Он подписал, потому что я его уговорил, Рей. Мы должны дать человеку то, что он хочет. Он может с легкостью выкинуть все это фантастическое дерьмо, потому что оно похоже на дом чужой мечты. Да, оно будет прекрасно смотреться в каком-нибудь журнале. Я знаю, что для тебя это значит. К сожалению, твой проект мало напоминают дом для семьи.
Рей взял несколько камней и прижал чертежи, затем взглянул на них, засунув руки в карманы. Новые наброски мало чем отличались от старых. В его уме полностью оформился, словно вышедший из сказки, модерновый трехэтажный дом. Он представлял собой башню, затянутую металлической сеткой, которая придавала ей сексуальности. Это был уникальный дом, прекрасно подходящий для клиента и его семьи.
– Я и не ожидал, что ты узнаешь…
– Мы встречаемся, обсуждаем, потом ты идешь и делаешь все, что угодно. – Мартин покачал головой. Из чемоданчика, который лежал позади него, он достал папку, полную вырезок из журналов по архитектуре и туризму. – Апостолас особенно выделил Санторин, не так ли? У его родителей там вилла. Там он вырос.
– Ты лучше других знаешь, что идеи у клиентов зачастую неоформлены и туманны. Они просят колонны. Они требуют башенки. Они презирают модерн. Они заранее против всяких выкрутасов, но твоя работа и заключается в том, чтобы поверить в свое видение их особого, необычного, неповторимого дома, который ты должен убедить их позволить построить. Тогда они понимают твой проект и им начинает нравиться то, что ты построил.
– Мы не говорим о лепнине вместо каменных плит или ореховых панелей. – Мартин показал на план. – Мы говорим о современной нестандартной архитектуре, с которой кому-то придется жить много-много лет. Разве что у тебя есть лишние миллионы, чтобы потратить их на ее усовершенствование.
Рей пытался не показывать нетерпения.
– Он состоятельный человек, к тому же не глупый. Я обещаю тебе, что он увидит все достоинства дома. – Он поднял руку. – Подожди. Давай успокоимся. Мартин, знаешь, почему я согласился с тобой сегодня встретиться? Я хочу попросить тебя об одолжении. Это моя самая последняя попытка спасти наши профессиональные отношения, ясно?
– Что за одолжение?
– Я хочу, чтобы ты забыл о своих… – он хотел сказать «опасениях», но решил не отталкивать его еще больше, – сомнениях насчет моих способностей. Я хочу, чтобы ты был настоящим партнером во всех смыслах этого слова, чтобы ты поддержал меня в этом проекте. Мы можем сделать нечто грандиозное, а можем дать клиенту то, что, как ему кажется, он хочет, и удовлетвориться середнячком.
– Я взглянул на первый набор, «А». Ты называешь его «Ковер-самолет».
– Он напоминает проект в Ло Скрино. Он смягчает…
– Да, держу пари, это популярно в Италии, но в Ло Скрино это картинная галерея, а не чей-то дом.
– Частная галерея.
– Однако там никто не живет. Ну и он совершенно не похож на простое белое строение на берегу моря. Это дорогое потакание своим желаниям.
– Ты знаешь, что я ненавижу? – спросил Рей. – Я ненавижу художников, которые анализируют свою собственную работу. Я ненавижу поэтов, которые толкуют свои собственные стихи. Я презираю музыкантов, которые пытаются описывать свою музыку. Мартин, послушай: отодвинь на секунду наши расхождения в сторону и пойми, что у проекта есть достоинства, которые поднимают его над обыкновенной работой. Тебе ведь нравится то, что я делаю. У нас получилось несколько хороших вещей в прошлом.
Мартин уставился на него с таким видом, словно перед ним упал метеорит.
– Когда мы начинали, мы были хорошими друзьями. Я хотел, чтобы ты стал выдающимся человеком. Я поддерживал твои выдающиеся способности.
– Мы все еще в деле, – заметил Рей.
– Этот человек тоже мой друг. Я хочу, чтобы он был счастлив.
– Он будет счастлив. Он привыкнет. Дай ему время. Дай ему возможность взглянуть по-особому на эти чертежи, вложи в них свою душу.
– Ты хочешь, чтобы я позволил ему выкинуть миллионы на проект, который он ненавидит?
– Уговори его, Мартин, да так, словно всю жизнь уговаривал людей на то, чего они не хотят!
– Я теперь вижу, почему Лей сбежала, если она действительно это сделала, – сказал Мартин. – С тобой разговаривать – что об стенку головой биться.
– Черт тебя побери, Мартин.
Мартин вздохнул и снова взглянул на чертежи.
– Апостолас хочет дом, в котором могла бы собираться семья: закругленные, гостеприимные линии; легкие, теплые и дружелюбные комнаты, которые будут напоминать о прошлом – о белом доме над Средиземным морем с мягкими диванами, на которых его многочисленная семья сможет собраться, чтобы выпить вина и повспоминать старые добрые дни.
Рей показал рукой на океан. Волна, как по заказу, с рокотом накатилась на берег. Они оба смотрели и слушали, ожидая, когда океан успокоится.
– Как насчет плюшевых диванов, гобеленов, изломанных стен? Ты смотришь на все в целом? Пожалуйста. Это не Средиземное море. Мы говорим о Тихом океане в Лагуне, – напомнил Рей. – Что хорошо в архитектуре – так это то, что старую историю можно рассказать на новый лад, на другом языке. Я могу пообещать ему теплый дом, место для развлечений, где будет собираться его семья.
– Какое-то время ты любил Кана, потом Райт, затем И. М. Пей. Помнишь дом в Агуре? Тогда ты любил Ньютра и все строил из стекла. Тем людям пришлось вешать министавни на все окна: у них же соседи с обеих сторон.
– Мартин, мои идеи со временем меняются. Тогда я был ребенком. Сейчас я наконец знаю, что делаю. Почему ты не хочешь мне довериться?
– Почему мы не можем дать Апостоласу то, что он хочет? Калифорнийскую мечту… Дом для его семьи, который напомнит ему о его корнях.
– У Лос-Анджелеса короткая история, – начал размышлять вслух Рей. – Большинство людей, которые живут здесь, включая Ахилла Апостоласа, прибыли сюда, фигурально выражаясь, пять минут назад. Они не знают, что подходит для их окружения, потому что у них его нет. Наша работа состоит в том, чтобы дать клиенту дом, который подходит под его окружение. Нечто с корнями, которые они никак не могут почувствовать; место, которое выходит за рамки их мертвого прошлого.
– Минимализм вперемешку с небольшим количеством дерьма, раскиданного то тут, то там, чтобы его прикрыть, – подытожил Мартин. Он сгреб чертежи, свернул их в рулон и завязал клейкой лентой. – Не показывай их Апостоласу.
– Как я понимаю, ты не собираешься прикрывать мою спину, Мартин?
– Сделай чертежи, которые подойдут клиенту. И когда это случится, дай мне взглянуть.
Рей подумал: «Он сидит на таком неустойчивом месте, на этом шатком валуне, который движется, когда он делает внезапное движение. Он запросто может свалиться с обрыва, умереть в результате трагического несчастного случая».
ГЛАВА 16
Он прокрутил это в голове… Мартин зарывается носом в чертежи, тянется рукой к чемодану, нервничает из-за чего-то, сказанного или сделанного Реем, поднимается, теряет равновесие и падает.
Он представил, как Мартин падает вниз, его голова разбивается о валуны, лежащие возле поверхности воды. Рей, оправившись от шока, вскакивает и бежит к машине, где лежит его мобильный телефон.
Конечно, его сотовый у него в кармане, но никто об этом не знает. Он выберется на вершину холма, может, даже специально зацепит сумах, который нужно обходить десятой дорогой. Потом он объяснит сыпь на ногах и руках тем, что потерял рассудок от горя, чтобы беспокоиться о таких вещах. Затем он нигде не сможет найти ключи. А кто бы сразу смог, если бы его старый друг лежал там, на скалах, залитый кровью?
Но тут Мартин отвлек Рея от его кровавых мыслей.
– Принимая во внимание то, что Апостолас изначально был моим клиентом, – продолжал он, – и я сам дал его тебе, я настаиваю, чтобы ты подготовил другой проект, основываясь на нашем сегодняшнем разговоре, прежде чем кто-либо из нас снова с ним свяжется.
– Я всегда ценил твой вклад, Мартин, осел ты эдакий, – Рей встал и стряхнул пыль с брюк.
Мартин чихнул.
– Значит, так и поступим.
Он запихал чертежи Рея в свой чемодан, тем самым пытаясь показать, кто здесь хозяин, и начал подниматься вверх по склону.
Рей последовал за ним. Казалось, Мартин знает лучший путь наверх, где песок не был таким сыпучим, а камни не осыпались. Он не переставал оглядываться, словно мог прочесть мысли Рея.
Вернувшись в офис, Рей занялся чертежами секретной комнаты Ахилла Апостоласа. Нужно было впустить в этот подвал средневековье. Большая подземная необычная комната, о существовании которой никто не будет подозревать, никоим образом не повлияет на проект. А значит, задумываться об эстетике этого помещения не было смысла. Рей вспомнил подвал для фруктов, единственную лампочку, которая мигала в центре потолка. Он обдумал освещение – зловещие верхние светильники. Лампочки без абажуров, как на картинах Пикассо. Что Апостолас собирался там делать – поставить фиолетовую кровать или дыбу?
В кабинет Рея вошла Дениз. Она воплощала в себе сам энтузиазм. Она хотела обсудить цвета и мебель. Свои короткие волосы Дениз украсила резиновыми лентами. На ней был кожаный жилет. В холодном кабинете это было весьма кстати. Она выглянула из окна на стоянку для гостей.
– Еще одно. Я подумала, что вам нужен запасной план.
– Слишком поздно. Я дал слово.
– Можно без проблем найти какие-нибудь чертежи, которые его пока удовлетворят. Пускай все уляжется между вами и Мартином. – Она сделала паузу, чтобы Рей подумал, затем сказала: – Сделайте вид, что соглашаетесь с ними, а потом построите все по-своему.
– Заманчивое предложение. – Он выдвинул и задвинул несколько ящиков. – Так и где же мой острый ум? Он требуется, когда все остальное не удается.
– Ха, ха, – рассмеялась она. – Поработаете над ними, пока не будете готовы сделать этот шаг вперед. Вы уже совершали такое раньше.
Он вздохнул.
– Нигде не написано, что хорошие архитекторы должны быть бескомпромиссными.
– Et tu, Denise?[2]
– Я на вашей стороне, Рей. – Она улыбнулась ему, затем нахмурилась, уставившись на что-то в зале. – Ох.
– Что случилось?
– Он здесь.
Войдя в конференц-зал, Рей расстелил чертежи на холодном кленовом столе. Во главе длинного стола сидел Космос, по-другому его нельзя было назвать. Его карие глаза были закрыты, как окна с опущенными роллетами. Мартин сел как раз напротив Рея.
– Мы только что поговорили, – сообщил Мартин, сразу переходя к делу.
Рей кивнул, глядя в сторону Космаса, чья опущенная голова опустилась еще ниже.
Плохой знак.
– Рей, Ахилл уже сообщил тебе, что твой основной проект, без сомнения великолепный, не совсем соответствует тому, что он хочет.
Рей подумал о подвале. Еще один короткий взгляд на Апостоласа подтвердил его правоту. Он встретил горящий взгляд его прикрытых глаз. Этим он хотел напомнить Рею, чтобы тот не выболтал секрет.
Означало ли это, что Ахилл был все еще согласен с идеями Рея? Все дело в секретной комнате? Или он уболтал Мартина?
Мартин вытянул пачку фотографий прекрасного греческого острова.
– Что касается нашего предыдущего разговора, – он начал говорить, и вся его речь сводились к следующему: вот остров Санторин, красивый, не так ли? И это то, на чем настаивает Апостолас.
– Обыкновенные коробки, сложенные в кучу. Изрезанные, оштукатуренные, ярко-белые.
Рей чувствовал, как кровь пульсирует в его шее. Он гадал, заметил ли это кто-нибудь еще. Он пытался подавить непреодолимое желание вскочить на ноги, схватить Мартина за шею и душить его, пока его бледное лицо не потемнеет.
Глядя на Мартина, Апостолас кивал. Да найми он кого угодно, и тот сделает нормальный подвал для его целей. Апостоласу не нужен был Рей. Ему не нужна была эта фирма. У него были деньги.
Но Рей мог рассказать об этом. Рассказать людям. Башни и драконы во дворце Апостоласа…
Рей нажал кончиком механического карандаша на чистый лист бумаги, лежавший перед ним. Кончик сломался. Он вдруг осознал, что постукивал им, пока Мартин говорил. На бумаге осталось пятно из серых точек, словно рассыпанный сигаретный пепел.
На данный момент этот замечательный проект был единственной хорошей вещью в его жизни. Без Лей… Без веры в то, что он хороший человек.
А Мартин все говорил…
Чтобы выиграть время, Рей повторил:
– Санторин.
Может, ему стоит вспомнить еще какое-нибудь древнее место с душой на новом месте, которому оно не принадлежит, где оно будет выглядеть, как заусеница на живописном холме – торчащая, ярко-белая, отвратительная?
– Нам нужен новый проект, Рей, который будет отражать оригинальную идею Апостоласа. И он нам нужен скоро. Джои Заремски обещает помочь.
Ах да, еще один тычок от Мартина. Мартин придумал, как удержать заказ в руках фирмы: сначала показать клиенту, что проектом будет заниматься Рей, а потом вероломно заменить его одним из своих ловких прихлебателей, если с Реем возникнут проблемы. Рей нанял Джои, когда тот окончил Калифорнийский политех, еле получив диплом без всяких отличий. У него даже не было богатых родителей, на деньги которых он мог построить дом, а затем показывать его предполагаемым работодателям. Рей изучил его работы – они ему понравились. Он научил его всему, что знал сам. Он считал, что Джои не в курсе коварных планов Мартина. Он верил Джои.
– Джои отказывается работать без тебя, Рей, – продолжал Мартин, словно прочитав его мысли. – Он считает тебя своим главным наставником. Договоримся так: ты делаешь проект – только то, что хочет клиент. Работаешь вместе с этим молодым архитектором, которого, я знаю, ты уважаешь. Все, что не захочешь делать сам, поручишь Джои.
Сейчас у него была возможность поторговаться и повернуть все в свою сторону. Он мог заставить их увидеть. Он мог апеллировать к снобизму Апостоласа, дипломатично показать ему, что все его идеи в Лагуна-Бич ни к селу ни к городу. Он мог.
Но у него не осталось сил. А может, у него не было умения. Момент прошел.
Мартин встал. Апостолас тоже поднялся.
– Все будет хорошо, – сказал он Мартину, не смотря на Рея. – Мы с Реем понимаем друг друга. У нас все получится.
Кэт освободилась в пять часов и отправилась к сестре.
– Передай мне присыпку, – скомандовала Джеки, протянув руку и опершись о стол. На ребенке не было пеленок.
– Садись. Я сама.
– Третья полка сверху.
Кэт нашла синий пакет и передала его Джеки.
Малыш лежал на бумажных пеленках. Присыпав достаточно чистую попку ребенка, Джеки попыталась его запеленать. Он сопротивлялся и хныкал. Его личико скривилось, маленькие ладошки сжались в кулачки.
Джеки глубоко дышала. Наконец ей удалось запеленать сына.
– Готово! – Джеки ликовала. Покончив с пеленками, по крайней мере на ближайшее время, она подхватила новорожденного на руки. – У, ты мой маленький, – проворковала Джеки. Ее блестящие коричневые локоны стали грязными и жирными от пота. – Мальчик мой, – продолжала она, целуя сначала его пальчики на ногах, потом животик и, наконец, влажный подбородок.
Она позволила Кэт отнести его в детскую и положить в кроватку с бирюзовым бельем.
Постояв возле открытой двери какое-то время и послушав, как спит малыш, Джеки закрыла дверь. Они вздохнули с облегчением и рассмеялись. Их позабавил растрепанный вид друг друга. Кэт поправила рубашку, на плече которой красовалась капля детской отрыжки. Джеки пригладила волосы. На ней был халат и мохнатые шлепанцы. На ногу был наложен гипс, который не мешал ходить. Два часа назад она вернулась из больницы.
– Хочешь чаю или еще чего-нибудь? Может, пива? – спросила Джеки шепотом, следуя в кухню.
– Тяжелый выбор.
– Тогда пиво. – Она достала из холодильника бутылку, открыла ее и передала Кэт. – Жаль, сейчас матерей, которые пьют пиво во время кормления, обвиняют в злоупотреблении. Но одну можно.
– Лучшее пиво, какое я пила в своей жизни.
– Он проснется через два часа, и я его покормлю. Мне надо прикорнуть.
Кэт поставила бутылку на заляпанный жиром стол. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь видела на нем жир.
– Мне надо с тобой о многом поговорить.
– Ты слышала? – всполошилась Джеки, поставив пустую бутылку на кухонный стол. – Могу поклясться, что я что-то слышала.
– Лей…
– Бо плачет, – догадалась Джеки.
– Его так зовут?
– Бо Томас Шовез. – Джеки открыла дверь в детскую. – Благородный и важный – наш мальчик.
Кэт последовала за сестрой в комнату, в которой царил полумрак. Два стеклянных ночничка в форме ромашки мягко освещали комнату.
Джеки отдернула плотные шторы, впуская последние лучи угасающего дня.
– Нужно было его еще покормить, прежде чем укладывать спать. У него маленький желудок. Младенцам нужно постоянно кушать. – Она села в деревянное кресло-качалку и начала раскачиваться, как человек, который хочет развеселиться. Она закрыла глаза и вжалась в спинку кресла, держа ребенка на подушке. – Великолепно, не так ли. Ух ты…
Ее глаза были закрыты, голова свесилась под странным углом, она похрапывала, крепко прижимая ребенка к груди. Когда он отпустил сосок, она сразу же проснулась и передала Бо Кэт.
– Снова описался.
Кэт перепеленала его. Они вместе уложили его спать. Он подремал несколько минут, потом проснулся, оглашая комнату пронзительным криком.
– Забыла дать ему отрыгнуть, – догадалась Джеки, похлопывая его по спинке. Он отрыгнул и мирно уснул.
На двадцать минут.
И все снова повторилось.
– Мне пора, – сказала Кэт.
– Нет, – взмолилась Джеки. – Рауль должен прийти через час. Я потная как свинья, а дома нечего есть.
Кэт решительно отправилась в магазин, купила жареную грудку индюшки, рулет, салат и морковный пирог. По возвращении у нее возникли проблемы с парковкой. Пришлось одному показать средний палец, а на другого наорать, прежде чем ей удалось удачно поставить машину. Она дотащила пакеты до кухни и выложила продукты на стол.
Отправившись на поиски Джеки и ребенка, она нашла их спящими в кресле и кроватке соответственно.
Кэт нарезала индюшку, нашла почти чистую тарелку, которую вытерла почти чистой тряпочкой, выложила салат в симпатичную миску. Обнаружив в холодильнике остатки салатной заправки «Цезарь», она вылила ее в милую мисочку с ложкой. Вытерла стол, положила на него пару больших нераспечатанных салфеток, нашла свечи и подсвечники в шкафу, поставила их в центр стола вместе с коробкой спичек. Затем отступила на шаг, чтобы полюбоваться проделанной работой.
Грязный кухонный стол немного портил общее впечатление. Когда солнце почти скрылось за горизонтом, бросая на деревянный пол золотистые лучики света, Кэт обнаружила под раковиной чистящее средство. Она пронеслась по кухне, словно ураган, сбрасывая тарелки в посудомоечную машину.
Рауль прибыл точно вовремя, расцеловал жену, поулыбался, и Кэт была свободна.
На улице возле ее машины стояла «хонда» соседа Джеки, который несколько раз приглашал Кэт вместе полюбоваться закатом. Сам сосед тоже был тут. У него были редкие усы, такая же редкая бородка и аккуратно подстриженные баки. Ото всех этих изысков у Кэт по телу бегали мурашки, хотя в прошлой жизни, несколько месяцев назад, она считала его даже привлекательным. Он подошел к ее машине:
– Может, выпьем, дорогуша?
Кэт расстроилась, что стекло было достаточно опущено и она могла услышать его голос.
– Извини, Джош, я занята.
– Горячее свидание? Куда едешь?
– Кое-что надо сделать дома.
– Что именно? – Широкая улыбка расплылась на его лице.
Она никогда не умела изящно выкручиваться, когда кто-то оказывал ей слишком много внимания. Если открыто отшить, сказав что-то вроде: «Занимайся своими делами», то это заденет его мужское эго, он станет враждебным и в ответ она услышит что-нибудь обидное. Если скажешь: «Надо помыть волосы», результат будет тот же. Она рассмотрела варианты. Интересно, не так ли чувствовал себя Рей Джексон, когда заметил Кэт возле дома на Брайт-стрит? Как будто на него ведется охота?
– У тебя всегда разные парни.
Кэт на самом деле несколько раз привозила к Джеки своих парней. Несложно понять намек: чем я хуже?
– Признайся, ты ведь тоже игрок, как и я.
– Джош, может, ты отойдешь, чтобы я смогла выехать?
Что-то мелькнуло в его бесцветных глазах – враждебность, растущая, как океанская волна.
А что бы она сделала два месяца назад? Вышла бы из машины, положила руку ему на задницу и сказала: «Поехали ко мне»?
– Ну, зайди на пару минут. В чем проблема? Я приготовил классный напиток: джин с лимоном и свежая мята. Тебе понравится!
Как он узнал, что это ее любимый напиток? Наверное, видел, что она пьет в местной забегаловке. Надо запомнить: веская причина не искать парней возле своего дома, а также дома Джеки.
Внутри машины становилось все теплее. Пот стекал по ее бедрам на поцарапанную поверхность сиденья.
Заберите меня отсюда.
Она сможет выехать, не сбив его?
Без предупреждения, словно внезапно превратившись в понятливого человека, он сдался, пожав плечами:
– Хорошо, в другой раз.
Ощутив облегчение, Кэт окликнула его:
– Джош?
Он повернулся к ней:
– Да?
– У тебя есть что предложить женщине?
Он потоптался на месте:
– Да, есть.
– Я ищу, но я не сдаюсь.
– Я тоже.
– Я не для тебя, Джош.
– Наверное.
– Это сложно. Не сдавайся.
Он вздохнул:
– Ты тоже.
Быть игроком становилось немодно.
ГЛАВА 17
После встречи с Апостоласом Рей позвонил матери.
– Я надеялась, что ты позвонишь. Ты все еще злишься? – поинтересовалась она.
– Я нашел еще одну кассету. Уже третью.
Длинная пауза. Если его мать когда-нибудь молилась, то наверняка она делала это и сейчас.
– Рей, пожалуйста… Ты должен остановиться!
– Я нашел ее на Брайт-стрит, в подвале для фруктов. Он сказал, что приедет, а потом ты положила трубку.
– Боже мой! – воскликнула она.
– Он тебя обидел? Избил?
– Кто?
– Ты, черт побери, прекрасно знаешь кто!
Эсме снова положила трубку.
Он так сильно бросил телефон на стол, что тот соскользнул и упал на пол.
Сюзанна, которая сидела за своим столом в приемной, спросила:
– Вы там в порядке?
– Я, наверное, пойду домой, Сюзанна.
– Конечно, Рей. – Она мигнула большими карими глазами и сказала: – Извините меня.
– Все в порядке.
– Я просто не могла себя тогда контролировать. Я не понимала, что могу вам навредить, когда рассказывала полиции о Мартине и… Я надеюсь, что у вас с Дей все будет в порядке.
Поддавшись внезапному порыву, Рей наклонился и поцеловал ее в темя.
– Вы тут делаете замечательную работу, – сказал он.
Стоя в своей кухне из нержавеющей стали, Рей нарезал редиску. Он высыпал готовый салат в стеклянную тарелку, завернул оставшиеся овощи в пленку и засунул их в холодильник. Налив две диетических содовых со льдом, он отнес поднос в гостиную и поставил его на красивый обеденный стол. Он устроился на диване и принялся ждать Кэт. Лей ненавидела этот диван. Она хотела что-нибудь плюшевое, что-нибудь бархатистое и пушистое. Лей была права. Дом – это не только стеклянные стены и тяжелая мебель. Он не создал для Лей удобного дома.
Он столько всего сделал бы по-другому…
В дверь позвонили, он пошел открывать.
Вошла Кэт, одетая в строгий костюм. Она не сняла обувь.
– Это место… Я могу осмотреть дом?
Рей устроил ей экскурсию, объясняя, как все работает. Рассказал о всяких интересных решениях, словно она была потенциальным клиентом.
Он спустился в подвал. Кэт держалась за стены, стараясь удержать равновесие.
– Рей, – спросила она, – вы сходите с ума, правда? Или уже почти сошли?
Он не согласился, но и не отрицал.
Когда Кэт спускалась, ее охватила тревога. Его жуткое спокойствие волновало ее. В сумочке у нее был баллончик. Она крепко держалась за ее ремешок и гадала: хорошая ли это была идея – остаться с ним наедине?
Где-то на полпути вниз она, казалось, согласилась, что Лей может быть мертва. Но затем она подумал: «А почему?» Она просто ушла из дому. Кэт осмотрелась по сторонам, но Лей нигде не было. Рей рукой показал на модель, стоявшую на столе.
– Я делаю трехмерные копии домов, в которых жил в детстве.
– Ух ты.
Кэт склонила голову набок, рассматривая тщательно сделанные модели. На широких полках стояло несколько других домов – это были высококачественные копии. У них было все: крыльцо, отделка, даже номера домов, которые можно было легко разобрать, как в видео с высоким разрешением.
– Я начал делать их за несколько месяцев до того, как ушла Лей. Это началось, когда… когда она…
– Что она?
– Ничего.
Кэт провела пальцем по крыше одного дома.
– У вас тут даже водосток есть. Заметны отдельные кирпичики в камине. – Она засунула руку в маленькую кухню. Ей удалось повернуть кран над раковиной. Кэт вытянула руку. – По крайней мере вода не течет. Пока.
Однако к ним было проведено электричество. Он щелкнул рубильником – и дома засветились, словно деревня на Рождество. Даже меблировка, включая обтянутые материей стулья, соответствовала времени.
– Не могу поверить, – сказала она, подумав, что он больной.
– Я провел последние месяцы, вспоминая те дома, в которых рос, думая о том, как мне в них жилось, кем я был. – Он прочистил горло. – Однажды, после того как мы поссорились с Лей по поводу нашего будущего, я подумал, что должен вначале разобраться с прошлым. Видите эти кухни? Я помню там только мою мать. Я даже пытался встроить ее тайники и воспроизвести все то, что вешал на стены в своих комнатах.
– Я не понимаю, – сказала Кэт, рассматривая их. – Если то, что вы говорите, правда, то вы же не жили в этих домах по многу лет.
– Вначале я думал, что смогу как-то проанализировать прошлое, воспроизводя его. Я мог… передвигать воображаемые куклы, понимаете? Заставлять их жить. Объяснять свое поведение.
– Ну вы даете.
– Это не сработало.
– Вы до сих пор трудитесь над ними?
– Я хочу понять, что пошло не так. Мне интересно, правильно ли я делаю.
– Сложно сказать, Рей. Пообещайте мне, что не начнете писать сценарии.
– Вы спросили, чем я занимаюсь. Я показал. Теперь расскажите, что вас привело сюда. Почему мы должны были встретиться?
Комната была ярко освещена, такие белые стены… Что скрывалось за ними в хмуром прошлом, за полуоткрытыми дверями шкафа?
Рей слегка стукнул по тонкой стенке дома, стоящего ближе всего к нему.
– Спуститься сюда было неудачной идеей, – сказал он. Рей слегка повернул голову. Он стрельнул взглядом в сторону шкафа. Кэт увидела, как его глаза вспыхнули на секунду. – Пойдемте наверх.
Внутри у Кэт все похолодело. Она встала и, быстро подойдя к шкафу, распахнула дверцы, ожидая увидеть там Лей.
Грубая толстая веревка свисала с потолка, привязанная к большому металлическому крюку. Конец веревки образовывал петлю с надежными узлами. Веревка закачалась, когда Кэт открыла шкаф.
Охваченная ужасом, она отступила на шаг. Рей обошел ее, захлопнул дверь и закрыл ее спиной.
– Ничего там нет, что касается вас или Лей, понятно? Не смотрите на меня так. Подождите. Послушайте.
Рей вытащил что-то из кармана.
– Взгляните, – попросил он, приближаясь к ней и протягивая руку. – Видите, я только что купил это…
– Не подходите ко мне!
Кэт достала баллончик и навела его на Рея.
Он швырнул бумажку на пол:
– Это чек из скобяной лавки. Я купил все это пару дней назад.
