Текст книги "Третий долг (ЛП)"
Автор книги: Пэппер Винтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Глава 18
Джетро
Что за хрень про вечную любовь она разводит?
Мои мозги закипали, страшная боль пронзила виски.
Она была беременна?
У нее был выкидыш?
Что, черт возьми, значит, если она беременна? Каково будет влияние на это введенного контрацептива?
Я покачал головой, пытаясь взять под контроль свое неустойчивое дыхание. Я не мог думать об этих вещах, пока репортеры были здесь, наблюдая за каждым нашим шагом.
Таблетки.
Мне нужна еще одна таблетка.
Нила внезапно прижалась к моей груди, обернув свои костлявые руки вокруг моей талии. Забирая ее прошлой ночью, я заметил, что она выглядела более худощавой, чем обычно. Но я ее хорошо знал – я знал, что она бегала каждую ночь на своей беговой дорожке, знал, что она могла переусердствовать, чтобы забыться.
Но что если она говорит правду и была больна?
Станет ли это дополнительной проблемой, учитывая планы моего отца? И почему меня это волнует? Это не должно меня заботить.
Сделай с этим что-нибудь.
Оттолкнув ее, залез рукой в карман и достал флакон. Высыпав две таблетки на ладонь, забросил их в рот и проглотил, не запивая.
Мое сердцебиение ускорилось, когда я засунул флакон обратно в карман и дернул руками волосы. Понимание, что у меня был союзник – дурман от лекарств растекался по моей крови – позволило мне восстановить контроль над тем беспорядком, что учинила Нила.
– Головная боль? – спросил Джордж, многозначительно поглядывая на мой карман.
Нила прищурила глаза, неправильные умозаключения так и плескались в ее пристальном взгляде. Когда она вела себя так, я не хотел, чтобы она находилась рядом с моим новым средством исцеления. Скользнув в такое приятное оцепенение, я прижал девушку ближе и улыбнулся гребаным журналюгам.
– Да, приношу извинения. В то время как Нила переживала свои испытания в последнее время, я страдал от собственного стресса.
Сильвия наклонилась ближе, ее взгляд отражал сочувствие.
Видишь, Нила, двое могут играть в эту игру.
Я отмахнулся от этого, изображая страдальца, который был сосредоточен только на любви всей своей жизни.
– Меня несколько раз одолевала головная боль, но я не могу описать, насколько счастлив, что вернул ее домой. – Прижал Нилу еще ближе, целуя в лоб. – Я так сильно по тебе скучал.
Нила извивалась в моей хватке, поджав губы в тонкую линию из-за раздражения.
– Я тоже. Мне просто хотелось бы, чтобы ты был здесь, когда я потеряла ребенка, а не занимался делами.
Наши взгляды встретились – из-за вызова в ее глазах, я впился пальцами в ее кожу сильнее, чем намеревался.
Следи за тем, что, черт побери, говоришь.
Я надеялся, что до нее дошло, потому что мое терпение было на исходе. Кат наблюдает откуда-то, чтобы убедиться, что я не облажаюсь. Как только мы освободимся от наших зрителей, ей придется многое объяснить.
Игнорируя Нилу, я улыбнулся Джорджу и Сильвии.
– Но все это в прошлом, и мы и так уже слишком много об этом говорим.
Джордж выглядел так, будто собирался спорить, но я использовал тот же козырь, что и Нила.
– Давайте обсудим что-то более радостное. – Я прищурился, задумался. Сильвия могла бы повести разговор в более безопасное русло. – Мы собираемся пожениться. Давайте поговорим об этом.
Глава 19
Нила
Нет, давайте поговорим о тех таблетках, которые ты только что проглотил.
У него на самом деле была головная боль? Или в этом крошечном флаконе было что-то более зловещее?
Сильвия прижала руки к своему сердцу, слегка вздохнув.
– Это так романтично. Предначертанные звездами влюбленные воссоединились после лжи и выкидыша, разлучивших их.
Я позволила ей вернуть мое внимание к шоу, которое разворачивалось, но сделала в уме заметку при первом удобном шансе украсть у Джетро таблетки. Я должна была узнать, что это было.
– Это так трагически идеально. – Глаза Сильвии мечтательно закатились от пристального внимания Джетро. Он держал бедную женщину в восторге своим пронзительным золотым взглядом.
Я кивнула.
Это было идеально.
Любовь, богатство и семья.
Жаль, что все это отвратительная ложь.
– Если Vanity Fair заинтересованы, то вы, несомненно, приглашены для эксклюзива, когда я закончу разработку своего свадебного платья. – Я даже не думала об этом. Моя собственная ложь, как снежный ком – стремительно набирала силу.
Если у меня будет сотрудничество с журналом в будущем, это могло бы сделать мою несвоевременную смерть более подозрительной. Если с меня взыщут долги, будут ли они копать глубже и смогут ли раскрыть правду? Опять же, зная Хоук, они закрутят какую-то правдоподобную историю, и я буду забыта.
– Вау, это фантастическое предложение. Мы благодарны вам, мисс Уивер, – сказал Джордж. – Конечно, мы были бы рады.
– Прекрасно.
Джетро стиснул зубы.
Несмотря на попытки манипулировать разговором, он был в моей тени сегодня утром. Я не собиралась предоставить ему всеобщее внимание. Джетро и его отец заставили меня это сделать. Но я сделаю это по-своему. Я не нарушила ни одно из правил Ката. Я играла. Я нарисовала для мира картину, чтобы мир поверил.
Просто я оказалась умнее, чем они предполагали.
– Когда состоится церемония? – Сильвия покрутилась на месте, разглядывая красивую гостиную. – Вы поженитесь здесь или в церкви?
Джетро ущипнул переносицу, изо всех сил пытаясь сохранить улыбку.
– Мы не собирались объявлять об этом еще несколько месяцев, но так как это случилось сейчас, я полагаю, что мы можем пролить свет на некоторые детали. Скорее всего, наша свадьба будет здесь, в саду.
– Я могу представить, как вы счастливы, – сказал Джордж, завозившись с камерой, и готовясь перейти от вопросов к фотографиям.
Джетро сиял, выглядя таким молодым и беззаботным, что у меня перехватило дыхание.
– Чрезвычайно. Я никогда не был так счастлив. – Его глаза встретились с моими, мысль озарила его лицо. Затем он схватил меня, наклонив, как будто мы были на танцполе, и, прежде чем я смогла сделать вдох, его губы впечатались в мои.
Мир отключился. Полностью. Совершенно. Все исчезло.
Там не было звуков.
Не было красок.
Не было страха, стресса или паники.
Только он.
Треск, искры, всепоглощающая похоть. Его вкус, тепло, запах. Моя кожа гудела, губы растаяли, сердце сжалось.
Неделями я не хотела ничего больше, чем его поцелуй. Обнимать его и найти эту горячую связь, которая держала нас вместе даже перед лицом долгов и опасности.
Я застонала, когда его язык толкнулся сквозь мои губы.
Я открылась для него, вливаясь в страстный поцелуй, приподнятая на его руках перед прессой. Кажется, его не волновало, что у нас были зрители. Мне нравилось, что ему все равно.
Он так сильно изменился, пройдя через что-то, чего я не понимала. Он снова стал незнакомцем. Но как бы он ни поменял свои мысли и настроения, он не мог подменить свое тело. Та часть его, которую я знала. Его тело принадлежало мне точно так же, как мое тело принадлежало ему, и я не сомневалась, что это его бесит и раздражает. Потому что независимо от того, какие преграды он пытался поставить между нами – они распались, всякий раз, когда мы касались друг друга.
С еще одним мягким стоном, я запустила пальцы в его густые волосы, сильнее прижимаясь ртом. Его язык погрузился глубже, сражаясь за господство. Его мышцы дрожали, удерживая меня на весу, когда прохлада его рта превратилась в жар, и в самый прекрасный момент его зубы впились в мою нижнюю губу.
Затем вернулись звуки.
Вернулись цвета.
Осознание внешнего мира вбило клин между нами.
И поцелуй закончился.
Джетро поставил меня на ноги, его улыбка сверкала.
Это была ловушка.
Мое сердце затвердело. Он поцеловал меня для репортеров.
Джордж стоял с камерой, деловито щелкая, фиксируя каждую секунду нашего «организованного» сексуального обмана.
Хорошо.
В конце концов, у людей будет половина истории.
Часть, необремененная всяким дерьмом.
Между нами была любовь; была история о воссоединении под всей этой фальшью. Если бы хватило любви, я могла бы быть свободна. Джетро мог быть свободным. Все могло закончиться, если бы любовь была сильнее долгов.
– Что это был за поцелуй! Пламенный – с большой буквы «П». – Джордж рассмеялся, обмахивая себя. – Я понимаю, почему ваш брат не хотел, чтобы вы были рядом с мистером Хоуком, мисс Уивер.
Мой живот скрутило.
– Почему?
Джетро напрягся, обращая пристальное внимание на репортера.
Джордж достал штатив из своей сумки.
– У меня есть младшая сестра, и если я увижу, что она целуется с мужчиной вот так, я тоже захочу их разлучить.
Сильвия нахмурилась, задавая вопрос, который возник у меня в голове.
– Но почему? Это мечта любой женщины – иметь такую гармонию с партнером.
Джордж фыркнул, махнув на меня и Джетро камерой.
– Может быть, женщины видят это иначе, но с точки зрения парня, я знаю, чему я только что стал свидетелем, и это пугает меня.
Джетро прочистил горло, его природная энергия, наполняла комнату властью.
– Объясните. Я не совсем понимаю.
Джордж закатил глаза.
– Ой, ладно. Вы этого не понимаете? Страсть невероятно опасна, если ее не признают, а вы двое... – Он пожал плечами. – Забудьте об этом. Я перехожу границы. Все, что я имею в виду, это такая химия, которую невозможно сдерживать. Она может как принести большое счастье, так и уничтожить.
Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Его слова звучали странно пророчески.
Перетаскивая штатив к оконному проему, он хлопнул в ладоши.
– Теперь, мисс Уивер, если вы не возражаете, встаньте здесь. Я хочу сфотографировать вас и ваше бриллиантовое колье на солнце.
По какой-то причине мои ноги замерли на ковре. Что он имел в виду? Что мы с Джетро были извращенцами, ведомыми сексом, и ничего больше? Что мы идиоты в игре, которую не понимали?
Джордж подошел ко мне и направил меня к окну.
– Идеально. Стойте здесь. – Он запустил пальцы в мои волосы, придав объема уже сухим прядям, затем махнул кисточкой с пудрой, которая появилась, как по мановению волшебной палочки, по моему лбу и щекам. – Не знаю, сколько женщин выглядели бы без макияжа так же великолепно, как и вы.
Я не ответила, когда он отступил и сделал несколько снимков, поворачивая штатив, пока не добился порадовавшего его результата.
Страсть невероятно опасна, если ее не признают.
– Вы могли бы собрать волосы, чтобы показать украшение? – Остановился Джордж. – Кстати, что оно символизирует? Ходят слухи, что оно олицетворяет собственность... что-то вроде обручального кольца?
Я открыла рот для ответа – понятия не имея, что сказать – но тут вклинился Джетро:
– Это фамильная реликвия семьи Хоук. Передается женщинам, которые околдовывают старшего сына.
– Околдовывают, какой интересный выбор слов. – Рассмеявшись себе под нос, Джордж вернул свое внимание мне.
Я околдовала его?
Я перевела взгляд на Джетро, когда собрала волосы на левом плече и наклонила шею, чтобы бриллианты переливались на свету. Мгновенно радуга осветила ковер подо мной.
Джетро резко вздохнул, сжав руки в кулаках по бокам.
Если сказанное Джорджем правда... у меня было больше силы, чем я предполагала? Это означало, что у Джетро было больше контроля? Страсть может быть опасной... я уже устала управлять им с помощью секса – но что если это работало в обоих направлениях? Я загнала себя в эту дыру, даже сама того не осознавая?
Слишком много вопросов. И, по правде сказать, ответы не помогут. Я все еще буду находиться в своей непростой ситуации.
– Слегка улыбнитесь, но сохраняя загадочность, – командовал Джордж, наклоняясь, чтобы сделать фото под углом.
Я надула губки и распрямила плечи, пытаясь сохранить таинственность и скромность.
Я бы очень хотела быть женщиной, которая развалит империю семьи Хоук – даже если придется пожертвовать своей жизнью.
Из-за жуткой мысли проглотила смешок.
Я живу реальной жизнью саги о Ромео и Джульетте. Монтекки и Капулетти борются в древней войне. Наша история тоже окончится трагично?
Пять минут спустя Джородж сделал несметное количество фото и схватил свой штатив.
– Прежде чем мы уйдем, мы бы хотели сделать пару фотографий с вами двумя снаружи.
Сильвия собрала свои принадлежности и направилась к выходу.
– Мы бы также хотели экскурсию по территории, если это возможно.
Джетро подошел ближе, схватив меня за руку. Мое сердце разбилось. Я не могла остановить мурашки из-за его прикосновений.
– Боюсь, что в «Холле» сейчас проходят ремонтные работы. Малое количество комнат пригодно для использования.
Нет никакого ремонта. Только множество тайн, которые необходимо спрятать.
Улыбнувшись, чтобы смягчить свою резкую реакцию, Джетро добавил:
– Но я буду очень рад пригласить вас снова, когда Нила закончит свое свадебное платье, и вы сможете его посмотреть. – Он крепче сжал пальцы вокруг моей ладони, в молчаливом обличении моего раннее сказанного комментария. Опустив голову, он посмотрел на меня предупреждающе. – Ведь так, милая?
Я кивнула:
– Звучит идеально.
Если я все еще буду жива.
– Следуйте за нами в сад, – Джетро прошел мимо Джорджа и Сильвии, потянув меня за собой. Длинными шагами пересек коридор, сохраняя пару метров расстояния между нами и нашей свитой.
Как только мы были вне зоны слышимости, он резко прошептал:
– У тебя все так хорошо получалось, мисс Уивер. Я впечатлен. Однако на твоем месте я бы перестал переходить границы дозволенного.
Наклонившись к нему, я пробормотала:
– Какие границы? Я не помню границ, когда в последний раз была здесь. Ох, точно, да. Не ходить на пустырь, где похоронена моя семья. Не ходить на второй этаж. Не убегать. Не общаться с Воном. Однако я не помню, чтобы ты запрещал мне прикасаться к тебе или говорить, что я чувствую.
Он слегка сгорбился.
– Не дерзи, Нила. Больше никаких игр. Я покончил с тем, что пытаюсь выиграть...
– Потому что ты всегда проигрываешь.
Глаза Джетро вспыхнули.
– Я никогда не проигрываю. К несчастью для меня, мои оппоненты играют нечестно.
– Что ты имеешь в виду? – Я нахмурилась. – Все, что я пыталась...
– Манипулировать мной. Я был глуп, поверив в другое, но с тех пор я открыл глаза. К твоему несчастью, меня больше не так легко контролировать.
Покидая «Холл» через главный вход, мы спустились по внушительной лестнице и направились по шуршащему гравию.
– Тебя никогда не было легко контролировать, Джетро, и дело было не в этом. Это связно с тем, чтобы обрести того, кого не ожидаешь найти. Влюбиться...
Он дернул меня, чтобы я остановилась.
– Больше не упоминай любовь в моем присутствии. Ты меня не любишь, а я, определенно, не люблю тебя. – Проведя костяшками пальцев по моему подбородку, Джетро холодно улыбнулся. – Не надо недооценивать моего желания соответствовать своей собственной семье, мисс Уивер. И запомни, что теперь я невосприимчив к твоим фокусам. На это раз жизнь в «Хоуксбридж Холле» будет совсем другой для тебя.
Я хотела закричать. Хотела атаковать его и поцеловать.
– Ты ничего не знаешь, Джетро Хоук.
– Готовы? – Джородж появился со своей неутихающей камерой.
Джетро обнял меня. Наше напряженное противостояние на мгновение затихло. Он не оставил мне выбора, кроме как нежиться в его объятиях, загадочно улыбаться и притворяться, что все идеально, на одной из самых фальшивых фотографий в мире.
– Я знаю больше, чем нужно, – пробормотал Джетро, его дыхание опалило мою шею. – Я знаю все, что мне нужно, чтобы выполнить свою задачу.
Джордж возился с камерой. Сильвия ассистировала ему.
– Идеально, не двигайтесь, – сказал Джордж.
– Ох, я это не планировал, – прошептал Джетро только для меня. Он качнулся бедрами к моей заднице, когда обнимал меня. Наклонил голову, уткнувшись в мои волосы. – Пахнешь так же вкусно, как я помню.
– Ох, ты это помнишь? – Я вздернула подбородок, сердито глядя на «Хоуксбридж» и делая все возможное, чтобы не показать, какой эффект на меня возымели действия Джетро. – А я-то думала ты забыл все обо мне.
– Я ничего не забыл.
– Неправда, – прошептала я печально. – Ты забыл мои слова, сказанные тебе на источнике. Ты забыл, что я призналась тебе в любви. Что в ней нет никаких условий или приказов. Что я не могу ненавидеть тебя за то, что ты сделал вчера или сделаешь завтра. Ты не видишь, что я тебе предлагаю? Кат не любит тебя, Джетро. Он контролирует тебя. Выбери меня. Люби меня. И мы будем свободны вместе.
Джетро прорычал почти неслышно.
– Хватит тратить время. Этого не произойдет.
Джордж подошел ближе, щелкнув камерой, запечатлев этот момент навеки.
– Посмотрим, Кайт. В конце концов, ты поймешь, и надеюсь, что не очень поздно.
Пока мы позировали для Джорджа, это был наш последний разговор. Следующий час нам говорили, как встать, как улыбаться, что делать.
С каждым щелчком фотоаппарата, мое сердце разбивалось сильнее. Я не сомневалась, что фотографии изменят настроение мира от подозрения до обожания. Слухи утихнут. Вопросы исчезнут. И жизнь будет идти своим чередом.
Именно так, как и предполагали Хоуки.
Глава 20
Джетро
К черту Нилу и ее вероломные планы.
Я хотел бросить что-то, ударить кого-то и сдаться быстро растущей буре внутри.
Ты нуждаешься в подзарядке.
Я думал, что моя доза была идеальной, но против нее Нилы оказалась бесполезной. Напряжение, которое она проецировала – это дикая энергия и праведный гнев. Этого было достаточно, чтобы ослабить мои стены и развеять туман, вызывающий оцепление.
Это не должно было случиться.
Я зашел слишком далеко. Я не хотел возвращаться. Я не мог. Я бы не выжил, и не только потому, что Кат убьет меня, а потому, что я больше не могу так жить. Я не мог продолжать противостоять этой болезни. Я вытерпел свое покаяние. Двадцать девять долгих лет.
Я вытащил маленькую бутылочку из кармана, когда вошел в свое крыло. Положил две таблетки на язык и проглотил их.
Нила не пробыла здесь даже одного дня, а я уже утроил количество своей обычной дозы.
И когда я поцеловал ее.
Бл*дь!
О чем я думал?
Чтобы приблизиться к ней? Попробовать ее снова?
Я планировал импровизированный экспромт для статьи, но это обернулось чертовски неприятными последствиями для меня.
Я ворвался в свою ванную и сорвал серый костюм, который надел для интервью Vanity Fair. По спине стекал холодный пот. Гусиная кожа покрыла мое тело, пока я избавлялся от остатков одежды и вошел в душ.
Я оставил Нилу в гостиной. Находиться рядом с Джорджем и Сильвией было легко. Их реакции и мнения не действовали на меня так, как это делала Нила.
Что было с ней? Почему я не мог блокировать ее?
Горячая вода лилась на меня, обжигая плоть. Вместо того, чтобы смыть утреннее напряжение, все, о чем я могу думать, – это Нила, которая несколько недель назад ублажала себя под душем. То, как застыло выражение на ее лице, и удовольствие заставило ее светиться. Она никогда не выглядела такой чертовски красивой.
Мой член стал твердым, требуя, чтобы я что-то сделал с этой болью.
Я не мог позволить ей сделать это со мной. Не снова. Не после того, как у меня был лучший месяц моей жизни с отцом. Наконец-то я нашел что-то, что могло бы сработать. Наконец я попробовал свободу.
Я просто должен был держаться подальше от Нилы и делать то, для чего я был рожден.
Я обхватил член и похоронил его в ладони.
– На этот раз ты не выиграешь, Нила, – прорычал я. – Я хочу, чтобы ты исчезла из моей головы. Из моего чертового сердца.
Прочь.
Мой пресс напрягся, когда блаженство объединилось в танце с болью. Я был груб, наказывая мой член за то, что имел смелость захотеть одну вещь, которая могла разрушить меня. Мои яйца напряглись, восхитительное удовольствие, собралось в моем животе.
Черт, я хотел ее. Я хотел быть внутри нее.
Мне нужно держаться, как можно дальше от нее.
Мои пальцы сжались сильнее.
Но я не могу получить ее.
Нет, если я желаю получить, обещанное Катом. Нет, если я хочу управлять.
Мои мысли были хаотичными. Возможно, я не смогу иметь ее физически, но Кат никогда не узнает, какие фантазии я допустил внутри моего раздробленного мозга.
Я мог иметь ее таким образом – и все равно побеждать.
Одна моя рука прижималась к плитке и струи воды каскадом спадали с моих плеч, я представлял Нилу, распростертую на постели, привязанную к четырем углам и тяжело дышащую от оргазма, который я подарил ей своим языком.
Ее вкус наполнил мой рот, когда я взбирался на нее и скользил глубже в ее киску.
Проклятье.
Ее стоны эхом отдаются в моих ушах, пока я вдавливаюсь в нее, сбрасывая всю сдержанность и кандалы.
Я кончил.
Это самый быстрый оргазм, который у меня когда-либо был. Струя за струей, я бил ключом сквозь костяшки пальцев.
Вставая под воду, я избавлял свое тело от безумия, которое она вызвала, и медленно... бесконечно медленно... я снова мог дышать.
***
– Куда ты направляешься?
Ее мелодичный голос был чем-то успокаивающим. После ночи, когда я боролся с собой и ругал себя за то, насколько был слабым, я не был настроен иметь дело с ней. Особенно с тем, что она выглядела отдохнувшей и свежей в джинсах и джемпере на одно плечо. Ее темные волосы были заплетены в косу и дразнили, чтобы я тянул за неё, пока брал бы Нилу сзади.
Она не выглядела нервной или напуганной – она выглядела вызывающе и готовой к битве.
– Итак, сейчас ты игнорируешь меня?
– Не игнорирую тебя, а просто отфильтровываю твои ненужные вопросы. – Я не повернулся к ней лицом. Вместо этого я продолжал вести машину. Направляя четырехместный Ferrari FF от «Хоуксбридж Холла», я посмотрел в зеркало заднего вида.
Я сделал ошибку, когда разрешил Ниле сесть впереди рядом со мной. Я должен был посадить ее сзади с Кестрелом.
Он поймал мой взгляд, ухмыляясь, как будто точно знал, с чем я имел дело, но не подал вида. Ужасно было то, что он точно знал это. И все сочувствие, которое он ко мне испытывал в прошлом иссякло.
Это чертовски больно, когда мой ближайший союзник не подает мне руки.
Нила повернулась на своем сиденье, и под ней заскрипела коричневая кожа.
– Вот ты скажи мне, Кес. Почему мое утро, которое я проводила, делая наброски для моего так называемого «свадебного платья», было прервано таинственной поездкой из имения? – Ее голос стал тише. – Ты только что заполучил меня обратно. Почему меня увозят на прогулку, хотя было сказано, что меня никогда больше не выпустят снова?
Кес усмехнулся, его волосы с небольшой проседью были отросшими и немного лохматыми.
– Слишком много вопросов.
Нила замерла.
– Я запуталась.
Кес немного изменился с тех пор, как я видел его последний раз. Отдалился от меня, как будто я отдалился от него.
Наша битва вернулась с кристальной ясностью. Прошло два или три дня после того, как Кат поставил мне ультиматум: наркотики и держать Нилу при себе или умереть и отдать Нилу Дэниелю. Кес разгневался на меня. Он хотел, чтобы я сдался и доверился тому, что вместе мы смогли бы найти другой путь. Только он не знал того предложения, которое мне сделал Кат. Это его не касалось. Это было мое проклятие. Моя обязанность остаться в живых, чтобы защитить Нилу, даже будучи жестоким к ней. И мне пришлось использовать таблетки, чтобы оставаться достаточно здравомыслящим, чтобы делать это.
Он больше не был мне нужен так же, как и моя сестра.
Кес засмеялся сильнее. Дружба между ним и Нилой мгновенно вернулась на свое место, как будто она никогда не уходила. Как они могли иметь такую связь, когда были практически незнакомы?
Я прожил всю жизнь с этими людьми, и мне все еще было некомфортно в их компании. Оцепенение от моих таблеток означало, что я сознательно дистанцировался от людей, к которым был ближе всего. Поэтому их чувства и мысли не влияли на мою убежденность. Но когда Кес так легко смеялся с Нилой. Когда он был увлечен и отстранился от меня. От этого было так больно, что я бы никогда не признался.
– Возможно, если проявишь терпение, скоро это узнаешь, – огрызнулся я.
Кес нахмурился, сложив руки между ног, его кожаная куртка и джинсы, заполнили заднюю часть автомобиля властью, которую может принести только богатство.
– Теперь все по-другому, Джет. Ты знаешь это. Если она спросит, мы скажем ей. Указание Ката.
Нила снова повернулась в кресле, широко раскрыв глаза.
– Что это значит?
– Это означает, что все изменилось, и наши секреты... ну, они теперь не только наши. – Он наклонился вперед, его корпус заполнил центральную консоль. – Попробуй со мной. Спроси что-нибудь, и я отвечу.
Я стиснул зубы.
Нила закусила губу.
– Хорошо... ответь на мой первый вопрос. Куда мы направляемся?
Кес не колебался.
– Бриллиантовая аллея.
– Бриллиантовая? – Ее рот открылся. – Что это?
Я предупреждающе взглянул на Кеса в зеркало заднего вида. Он был прав. Правила изменились. Но по-прежнему я решал, что ей стоит знать, куда ей идти и с кем ей общаться. Я был ее защитником и тюремщиком. Доверенный и исповедник. Несмотря на то, что я не хотел, чтобы наша связь причиняла мне боль, она все еще была моей до конца.
Кес нахмурился, прежде чем дать Ниле свое полное внимание.
– Ты хочешь правду, Нила?
Ее губы сжались.
– Я прошу об этом месяцами. Конечно, я хочу правду.
– Правда иногда хуже реальности, – пробормотал я себе под нос.
Она посмотрела на меня, но вопрос в ее глазах уверил меня, что она не слышала.
Кес опустился на сиденье Ferrari.
– Ладно, вот что. Мы везем тебя на один из наших складов. Бриллиантовая аллея – это то место, где мы правим в Англии. У нас есть несколько дистрибьюторских центров по всей Европе, Азии и Америке, но это самое близкое к дому, и куда мы завозим их из заграницы.
Вот так Нила стала почетным Хоук.
Надеюсь, ты готова к этой поездке, Нила. Потому что, как только ты это узнаешь, то никогда не забудешь.
Нила обдумывала это в течение секунды, в ее голове проносились сотни вопросов, мелькнувших в глазах. Она глубоко вздохнула и кивнула.
– Хорошо... и какое это имеет отношение ко мне?
Я ответил, прежде чем это сделал Кес.
– То, что ты увидишь – это правда. Ты узнаешь, откуда взялись камни. На что они похожи. Сколько мы зарабатываем. Кто работает на нас. Откуда берутся деньги. Как мы расплачиваемся с полицией. Как мы охватили чертову Англию. Больше не будет секретов о том, кто мы и чего ожидаем от тебя. Ответы будут даны по каждой теме. – Я посмотрел на нее. – Ты все узнаешь. Каждый клочок истории, надежды, мечты и катастрофы нашей семьи и твоей.
Глаза Нилы вспыхнули.
– И что я сделала, чтобы заслужить такое доверие?
Мои пальцы сжались вокруг руля.
Потому, что ты особенная.
Кес печально улыбнулся.
– Потому что ты доказала это.
Она напряглась.
– Как именно?
– Ты говорила с репортером. Ты вырыла свою собственную могилу, – пробормотал я. – И как бы тебе не хотелось, ты больше не покинешь «Хоуксбридж». Кат убедился в этом. Бонни убедилась в этом. Тебе больше некуда идти.
Лицо Нилы побледнело, она, наконец, осознала, что сделала. Мы с Кесом молчали, ожидая, когда она озвучит свою судьбу.
Ее голос дрогнул.
– Вам больше нечего скрывать от меня, потому что мне больше не с кем поделиться.
Бинго.
Я тихо застонал, когда на машину опустилось облако отчаяния. Несчастье, сожаление и гнев, исходившие от Нилы, были слишком велики. Нажимая кнопку на руле, я опустил окна. Холодный осенний воздух ворвался в машину.
Я жадно вдыхал, пытаясь развеять боль от ее муки.
Нила поежилась, обнимая себя побелевшими пальцами.
Кес сказал:
– Как видишь... правда – сука, но ты заслужила право знать все. Любой вопрос, на который ты захочешь ответ... мы дадим тебе его. Ты узнаешь все аспекты нашего предприятия и братства.
Положив свою руку на ее, он нежно улыбнулся.
– Ты теперь одна из нас, Нила. Отныне и навсегда. Мир это знает. Об этом знают твой отец и брат. Больше нечего сказать по этому поводу.
Она повернулась на своем сиденье, глядя налево. Туда, где остались болота и могилы ее предков. Холод разошелся по моему позвоночнику.
– Итак, я буду похоронена на вашей земле, чтобы скрыть все секреты, в которые меня посвятят. Как и они. – Ее голова упала вперед. – Я так невероятно глупа. Просчиталась во всем.
Я открыл рот, чтобы согласиться – вогнать поглубже клинок несчастья. Но... я не смог.
Никакое количество таблеток не могло заставить меня ударить ее, когда она уже истекала кровью. Я бы не смог выдержать ее реакцию, не говоря уже о быстрой агонии в сердце.
Я думал, что таблетки меня спасут. Нила была не единственной, кто был глуп.
Мы оба были такими. И от меня зависело, как я скрою свои проблемы. Поэтому Кат оставил ее в покое.
Я не мог выдержать застойной печали в машине. Не в силах остановиться, я прошептал:
– Тебе понравится то, что мы тебе покажем, Нила. Вот увидишь. Ты теперь одна из нас, и тебе пора понять, за что моя семья сражается, защищая в течение поколений.
***
Бриллиантовая fллея.
Название, провозглашенное столетия назад предком, который, без сомнения, украсил стены «Хоуксбриджа» какой-то удручающей живописью. Это место получило название из-за четырех огромных складов, обращенных друг к другу, создающих узкую дорожку между ними.
Поездка сюда заняла пару часов, но стоила того, чтобы у нас был наш собственный порт. Не досматриваемый и беспрепятственный. Еще один пример того, что мы были выше законов, регулирующих массы.
Никакого света, только тени. Электрические ворота, ключ-карта и пароли защищали вход. Расположенный на побережье между сонными приморскими городками, где полицейские силы полностью принадлежат нам. Мы тщательно охраняем наш ресурс. Смазанные карманы и ежегодные бонусы, мы щедро платили копам, но и требовали строгой лояльности.
Несколько лет я пачкал руки в крови, втолковывая одному или двум предателям, что не следует нарушать правила.
Я притормозил у передних ворот, чтобы ввести код-ключ; разговор остался незавершенным, пока я проезжал через огороженную территорию и припарковал Ferrari. Здесь были только автомобили и мотоциклы, принадлежавшие доверенным сотрудникам. Нет экскурсантов или отдыхающих. Ни у кого не было никаких причин для визитов. И этого места не было ни на одной карте. Два длинных ряда складов выглядели заброшенными снаружи, но охранное оборудование на крышах, датчики тепла и пуленепробиваемые стекла защищали их содержимое.
Мы защищали наши инвестиции.
Жаль, что Уивер не постарались защитить свои.
В момент, когда машина остановилась, Кес прикоснулся к плечу Нилы.
– Готова?
Она отстегнула ремень и соскочила с сиденья без оглядки. Кес вылез и хлопнул дверью.
Меня оставили одного.
Спасибо, бл*дь, за это.
Я вытянул руки перед собой, разминая шею и выдыхая весь спектр эмоций, которые впитал здесь. Мы не говорили с тех пор, как покинули «Хоуксбридж», но мысли Нилы бомбардировали меня миля за милей.
Нила и Кес ушли, направляясь к складу. Похлопав руками, я нашел свои таблетки и принял еще одну, прежде чем выйти из автомобиля и запереть его.
У меня была ужасная мысль, что мне нужен транквилизатор, чтобы проделать дорогу домой. Это заставило меня подумать о том, чтобы обратиться к алкоголю и никотину для других выездов – найти отсрочку в химии и фальшивых высотах.
