Текст книги "Третий долг (ЛП)"
Автор книги: Пэппер Винтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 11
Нила
Мне удалось продержаться неделю, пока я не отправила ему сообщение.
Но как только эта граница была пройдена, я не могла остановить себя, чтобы не пересекать ее каждый день.
Я жила лишь тем, что отправляла еще больше сообщений, надеясь, что однажды он захочет ответить.
Понедельник...
Иголочка с ниточкой: Пожалуйста, Джетро. Я умоляю тебя. Не отказывайся от меня так просто.
Вторник...
Иголочка с ниточкой: Ты в порядке? Кат причинил тебе боль? Пожалуйста... Я с ума сойду от переживаний.
Среда...
Иголочка с ниточкой: Напиши мне, Кайт. Пожалуйста, скажи, что все это не меняет того, что произошло между нами.
Четверг...
Иголочка с ниточкой: Я пыталась обмануть своих охранников сегодня, чтобы спасти тебя. Но они нагнали меня на автомагистрали. Я не могу освободиться. Я хочу, чтобы ты пришел ко мне, если я что-то значу для тебя.
Пятница...
Иголочка с ниточкой: Что они сделали с тобой? Почему ты не хочешь отвечать?
Суббота...
Иголочка с ниточкой: Ответь мне, Джетро! Лишь простое сообщение, чтобы дать мне знать, что ты все еще жив. По крайней мере, ты задолжал мне это.
Воскресенье...
Иголочка с ниточкой: Мир думает, что мы абсолютно сумасшедшие. Я согласна с ними. То, что сделала твоя семья – ужасающе. Но не ты. Не позволяй им забрать тебя у меня.
Не имеет значения, как много сообщений я отправила, неважно, сколько чувств я влила в них, Джетро игнорировал меня.
Он полностью отключился от меня.
***
Семнадцать дней с тех пор, как я видела его.
Семнадцать дней с тех пор, как я разговаривала с ним.
Восемнадцать дней с тех пор, как он любил меня, кончал в меня и показал, как много я значу для него.
А сейчас – ничего.
Я лежала на моей королевских размеров кровати, уставившись в потолок, где фиолетовая люстра блестела от лунного света, струящегося через открытые шторы.
Гнев заглушил мою жалость к себе, и впервые с тех пор, как я была дома, я прокляла Джетро Хоука.
– Черт бы тебя побрал! – Снова глядя на безжизненный телефон, я дала ему еще одно мгновение, чтобы ответить. Давай же…
Ничего не случилось.
С воплем я бросила телефон через всю комнату. Он упал на ковер возле моей ванной комнаты, светясь в темноте.
Моя комната была большой, но не такой огромной, как в «Хоуксбридже», и, несмотря на странное сочетание комфорта и стресса от того, что я дома, я не могла найти покой.
Мои глаза скользнули от верхней части беговой дорожки, стоящей в углу, к моему переполненному гардеробу.
Эта комната была частью меня.
Но сейчас она была врагом.
Все были врагами. От сотрудников и незнакомцев до моей семьи. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Даже в своих собственных мыслях.
Почему я скорбела по человеку, которому было суждено меня убить?
Почему я была так решительно настроена вернуться в дом убийц?
Почему я паниковала при каждом приступе рвоты?
Я знала почему.
Потому что ты больше любишь, чем боишься.
Потому что не можешь вынести, как Текс смотрит на тебя.
И потому что боишься возможной беременности.
Мой отец разрывал мое сердце на части с каждой проведенной вместе секундой.
Мы больше не могли разговаривать – не об обыденных или важных вещах. Наши неловкие разговоры были безжизненными и фальшивыми. Он не мог оторвать от меня взгляда, хоть мы и были истощены и окружены тенями, такими же глубокими, как и сама тьма. Он сжался под гнетом сожаления обо мне и моей матери.
И я ненавидела то, что он не смог утешить ее.
Почему он не пошел за ней?
Почему позволил им пойти за мной?
Вопросы никогда не были озвучены, но я знала, он чувствовал их, они повисли в воздухе между нами.
Моя семья осталась за бортом для меня, и я понятия не имела, как это исправить.
Я прижала татуированные подушечки пальцев к векам, изгоняя мысли о своем отце и пытаясь заглушить слезы, которые, казалось, никогда не останавливались.
Я нахмурилась, сглатывая печаль. Я была не в состоянии терпеть тишину – безжизненную тьму.
Здесь я была в безопасности.
Никто не мог обидеть меня или надругаться над моей душой.
Здесь я была в безопасности.
И я больше не знала, как с этим справляться.
Мой инкрустированный рубинами клинок лежал рядом со мной на серебристом кружевном покрывале. Он принадлежал Хоукам... тем не менее это единственная вещь, которую я забрала с собой. Я оставила все в «Хоуксбридже», включая телефон. Мой отец запретил мне обзавестись новым – он винил СМИ, что они преследовали нас в поисках интервью. Но я знала истинную причину.
Он хотел, чтобы я была отрезана от мира, была недосягаема.
Но это не мешало мне получить новый, и будучи пораженной любовью дурочкой, я знала номер Кайта наизусть.
Бессчетное количество раз я писала ему.
Но не получила ответа ни на одно сообщение.
Я скучаю по тебе.
Я проклинаю тебя.
Я люблю тебя.
Он оставил меня опустошенной и в одиночестве.
Глава 12
Джетро
– Джетро.
Я поднял голову от маленькой горстки бриллиантов на моем столе и убрал с глаз отросшие волосы. Отец стоял в дверях моего кабинета. Его поза была расслабленной и открытой, товарищеские отношения между нами стали очевидными после нескольких последних недель моего безупречного поведения.
Положив лупу на бархатный чехол перед собой, я улыбнулся.
– Что-то нужно?
Кат склонил голову в сторону коридора.
– Всего лишь пару слов. Мы все были заняты подготовкой этого на прошлой неделе. Я думаю, что отчет в порядке, не так ли?
В голове я прокручивал то, что мы спланировали. Строгий график, когда Нила снова станет нашей. Желая возмездия, мы все спланировали так, чтобы погасить интерес к имени моей семьи. С каждым днем Вон терял власть. Социальные медиа были диким зверем, жаждущим крови, но их интерес недолог, они быстро переключаются на более сочные сплетни.
Чем дольше мы ждали, тем меньше было власти у Уивер. Мы также усилили наш альянс с местной полицией, что гарантировало, что на этот раз они будут держаться подальше от нас. Иначе... ну, они знали, что может случиться.
Спрятав бриллианты в мягкий мешочек, я отправил их в верхний ящик своего стола. Меня не волновало, что камни на сумму более трехсот тысяч фунтов хранились среди шариковых и чернильных ручек.
Направляясь в сторону Ката, я похлопал по карману, чтобы убедиться, что флакончик с «друзьями» со мной. Прозвучало утешительное позвякивание, что подарило мне еще одну улыбку. Мой отец и я шли бок о бок через холостяцкое крыло, вверх по каменной лестнице, направляясь к его кабинету на втором этаже.
Мой взгляд метнулся к двери Жасмин. Я больше не видел свою сестру. Я не любил отдалятся от нее, но теперь я был выше глупых драм. У меня нет чувства пощады. Это была ее проблема, не моя. И я не буду останавливаться на этом.
В тот момент, когда мы оказались в уединении, закрывшись в покоях отца, он указал на личные запасы редких коньяков «Реми Мартин».
– Пожалуйста, налей себе выпить.
– Ты желаешь? – спросил я, перемещаясь к небольшому бару и откупоривая графин. Мой рот наполнился слюной, когда коньяк щедро наливался в хрустальный бокал.
Кат присел в свое любимое черное кресло и закинул ноги на журнальный столик с отбеленными костями Ратбона, его собаки. Мои пальцы сомкнулись вокруг графина, когда я вспомнил, когда в последний раз там была Нила. Мы нанесли Метки; я запечатлел свои инициалы на ее теле.
– Пожалуй. – Кат расслабился кожаном кресле. Наши отношения друг с другом стали очень цивилизованными – как общение бизнесмена с бизнесменом, а не провинившегося сына и разочарованного отца. – Налей и для меня тоже, хорошо?
Оставив свой бокал на столике, я прокрался к окну, красивая птица сидела на своем стенде.
– Привет, Финч. – Я погладил грудь домашнего ястреба Ката.
Птица засияла от моего внимания. Его осенние перья сверкали в лучах солнечного света, а глаза-бусины были скрыты под ослепляющей повязкой. Ужасная жизнь – провести так много часов бодрствования в темноте.
Шелковистость перьев Финча отправила меня в транс. Было смешно думать, что у всех троих сыновей Брайана Хоука были имена хищных птиц, но он никогда не использовал свое. Будучи президентом «Блэк Даймонд», он использовал свое имя в братстве. Однако его прозвище всегда пугало меня, как мальчишку. Я мог представить, как он разделывает до костей тело своего врага точно так же, как его тезка – Стервятник. Брайан «Стервятник» Хоук. Это было уместно.
– Освободи его, – приказал Кат.
Потянув за маленький шнурок, я ослабил ослепляющую повязку, и Финч сразу же постарался освободится от нее, пытаясь сбросить. Колокольчик вокруг его лодыжки звенел, когда он попробовал взлететь, только привязь возвращала его назад.
– Тише, тише, – пробормотал я, расстегивая кольцо и освобождая птицу. Финч (прим. пер. – с англ. Finch – зяблик) был назван в честь его первого убийства. Он не погнался за полевкой, которую мы выпустили на газон. Вместо этого он взлетел высоко, вырвал крошечную добычу с неба и съел ее в несколько укусов.
– Финч, – сказал Кат, – заканчивай. – Он поднял свою руку, уже обернутую в кусок мягкой кожи. Никто не хотел почувствовать, как врезается коготь в его или её предплечье.
С шорохом полированных перьев, Финч сорвался с жердочки и взметнулся по комнате.
Кат закряхтел, когда вес большого хищника опустился на его руку. Он усмехнулся, его морщинистое лицо выглядело моложе и беззаботней. Поглаживая оперение своего питомца, он поймал его и обернул шнур вокруг кулака, чтобы удержать его на месте.
Отправившись к маленькому холодильнику в стене, я открыл контейнер и достал деликатес из сырой печени кролика. Финч мгновенно встрепенулся и прищелкнул клювом, когда я передал мясо Кату. Он схватил окровавленный кусок и бросил его птице.
Присаживаясь, я отпил свой коньяк.
В течение нескольких минут мы позволили Финчу развлекать нас, иногда колокольчик извещал нас о поедании им сырой печении. Наконец, Кат сбросил ястреба и позволил ему перемещаться по комнате, где бы тот ни хотел.
Салютуя своим стаканом мне, его глаза потемнели.
Наконец-то, добрался до сути, отец?
Чокаясь, я откинулся на спинку, в ожидании.
– Ты знаешь, я видел все, что происходило между тобой и Нилой. Я показал тебе записи, как ты трахаешь ее. Крупным планом ваши лица при взыскании долгов. Я перечислил все разы, когда ты ослушался меня и действовал за моей спиной. У тебя были чувства к ней.
Я пожал плечами. Однажды, возможно, я запаниковал бы и сделал все, чтобы отрицать такое откровение. Теперь это не имело значения. Я был выше всего этого.
– Все в прошлом, как ты знаешь.
Кат кивнул.
– Я знаю. Вот почему я говорю об этом сейчас. Вы видели свет, и я думаю, тебе пора узнать, какое наследие ты поддерживаешь.
Я скрестил ноги, стискивая свой стакан.
– Продолжай.
– Ты когда-нибудь перестаешь думать о других Хоуках и Уивер, которым пришлось расплачиваться по долгам?
Я нахмурил лоб.
– Нет.
– Ты никогда не думал, что другие, возможно, сталкивались с такими же проблемами, как у тебя? – Выражение ностальгии заполнило его лицо. – Я не буду отрицать. Я был неравнодушен к Эмме ближе к концу. Она была не похожа на свою дочь – недисциплинированную и упрямую, но все же она привлекала меня.
Мое сердце еле билось.
Не прерывая разговор, я вытащил маленький флакон и опрокинул таблетку на ладонь.
– Я понятия не имел, – заметил я. Запивая таблетку щедрым глотком коньяка, я добавил. – Я полагаю, что для любого мужчины и женщины логично иметь чувства, если они будут вынуждены жить вместе достаточно долго.
Кат всматривался в свой напиток.
– Я полагаю.
Он всегда это делал. Всегда намекал на тему окольными путями, ожидая увидеть сбит ли я с толку и смогу ли выбраться. Возможно, это срабатывало в прошлом, когда у меня было что-то, чтобы скрывать и нервничать, но сейчас у меня ничего не осталось.
Пустота. Пустота. Пустота.
Мой голос был мягким.
– Ты сделал то, что тебе было поручено. Точно так же, как я причинил боль Ниле, ты причинил боль Эмме.
Его глаза встретились с моими.
– Именно. Ты пустил ей кровь в Первом долге. И я не сомневаюсь, что ты способен довести это наследие до его завершения.
Несколько недель назад, не было ни единого шанса, что я буду в состоянии завершить Финальный долг. Но сейчас все обстояло иначе.
Моя преданность принадлежала Хоукам. Я исполню свой долг. Я унаследую то, что было моим.
– Конечно.
Я совершу убийство.
Это было то, для чего я был рожден.
Кат покачал головой, почти внушая страх.
– Я бы хотел, чтобы этот препарат появился много лет назад. Я так счастлив, что ты на моей стороне все это время. Не говоря уже о том, что Бонни в восторге от того, что ты больше не отвлекаешь Жасмин от учебы.
Я улыбнулся, беря другой стакан.
– Да, мы оба знаем, это было время для меня, чтобы вырасти.
Финч внезапно пролетел над головами. Его красновато-коричневые перья переливались оранжевыми, коричневыми и темно-коричневыми цветами.
Кат вздохнул, проводя рукой по своим белым волосам.
– Есть одна вещь, которую я должен поведать, прежде чем мы сможем оставить прошлое позади. – Его тело напряглось. – Ты, наверное, догадываешься, о чем я собираюсь рассказать.
Мог ли я догадываться?
Я утратил способность мыслить.
Что он ненавидел во мне больше всего? Мою неспособность подчиняться? Мои бесконечные проблемы? Или это был тот факт, что я беспрепятственно спал с Нилой без защиты и каким-то образом потерял частичку себя настолько, что никогда не стану прежним – неважно, каким бы оцепеневшим я ни был?
– Тебе придется просветить меня. Я понятия не имею, что ты имеешь в виду.
– Я должен признать, что ты был невероятно глуп. Если бы эти таблетки не сработали, я бы придушил бы тебя только за одно это нарушение.
Мои брови взлетели.
– Оу? Это будет интересно. Не мучай меня неизвестностью – что же я натворил?
Он усмехнулся.
– Я надеялся, что ты будешь в состоянии рассказать мне почему. Объяснить своими словами, что, черт побери, происходило в твоем испорченном разуме. Но я предполагаю, что это не повторится теперь, когда твое безумие вылечено.
Безумие.
Это надоедливое маленькое слово. У него все еще была капелька власти надо мной. Я ненавидел этот ярлык. Всю мою жизнь, меня называли сумасшедшим, сломленным. В детстве мой отец отослал меня пройти консультацию и получить психиатрическую помощь. В вернувшемся заключении было сказано, что я был сумасшедшим, психически нездоровым.
Каждый день моего детства, Кат напоминал мне о моих недостатках. Я просто возненавидел эти слова. Презираю эти слова.
Кат снова засмеялся, возвращая меня в прошлое.
– Могу я спросить, ты сделал это, потому что действительно не подумал, или ты умнее, чем я считаю?
Началась легкая головная боль.
– Я честно не знаю, к чему ты клонишь.
Что за хрень?
Пока у меня не появилась догадка, я не сказал ни слова. Я научился скрывать, а эти привычки тяжело разрушить.
Кат рассмеялся, его смех был наполнен гордостью.
Мое сердце парило. Я никогда не устану от чувства, что он гордится мной.
– А ты смельчак, Джетро. Я расскажу тебе. Я всегда наделся, что появление твоей собственной игрушки Уивер поможет тебе исправиться. – Наклонившись, он хлопнул меня по колену. – Мне нравится этот мужчина передо мной. Для меня большая честь называть его своим сыном.
Дерьмо... ничего себе.
Прочистив горло, я поднял свой стакан.
– Ценю это, отец. Больше, чем ты думаешь.
Откинувшись в своем кресле, Кат сказал:
– Позволь мне устроить тебе небольшой экскурс в историю. Ты видел записи того, что я делал с Эммой, поэтому знаешь, что от тебя требуется. Так же, как и знаешь, чего делать не стоит. – Он склонил голову. – Мужчины наших семей слабы, когда дело касается женщин Уивер. Они обводили их вокруг пальца так же, как и тебя. Мужчины семьи Хоук стали жертвами их чар так же, как и ты. – Его голос посуровел. – Однако, в отличие от тебя, твои предки понимали, чего добивались Уивер, заманивая их в свои постели. Нила такая же, как ее предшественницы. Она использовала секс, чтобы подчинить тебя... использовала твое тело, чтобы надругаться над разумом и это, черт побери, сработало.
Мой стакан был пуст. Я хотел еще.
Кат начинал злиться – знакомая маска скользнула на место.
– Я не против, чтобы ты ее трахал. Но я в ярости, что ты не использовал защиту.
Я замер.
В целях удобства мой разум похоронил эту пикантную информацию под всем тем дерьмом, с которым я сейчас имел дело. Я не использовал защиту...
– Каждый раз, когда ты погружался в эту маленькую шлюху, на ее лице отражалась победа. Для нее это не была похоть или любовь к тебе, Джетро, это было счастье победителя. Она использовала тебя и это сработало.
Воспоминания о том, как она пыталась победить, прорвались через густой туман в моем разуме.
Он прав.
Кат продолжил:
– Если твоя игрушка привлекательна, имеет смысл использовать ее для удовольствия. Как я упоминал прежде, Хоуки слабы в этом плане, а Уивер каким-то образом передают эти знания генетически. Думаешь, не было никаких оплошностей? Когда начался это договор, не было никакой защиты от нежелательной беременности. Ты не задавался вопросом, были ли полукровки, рожденные от смешения родов Хоук и Уивер? Нечистокровные мерзости?
Мое сердце пропустило удар из-за интереса.
– Нет, не думал. – Честно говоря я не размышлял много о нашем наследии или истории. Тогда это аннулирует договор? Перворожденный, который будет носить гены обеих семей?
Полагаю, что нет, потому что он все еще действовал.
– Что с ними случилось?
Кат коварно улыбнулся.
– То же самое, что и с их матерями.
Алкоголь просачивался в мою кровь.
Кат наклонился вперед.
– Когда Нила вернется, когда придет время взыскать еще больше долгов, ты волен делать с ней все, что пожелаешь. Я положу конец любому незаконнорожденному потомству, так долго, как ты будешь показывать шлюхе ее место, затем дам тебе клятву, что на твой тридцатый день рождения я с радостью передам тебе все, чем владею. Все станет твоим, Джетро.
Финч величественно приземлился на спинку дивана, его когти были острыми и убийственными. Кат погладил птицу, как будто в его словах не отразилась угроза.
Я поднял свой пустой стакан.
– Ее уловки больше не сработают, отец. Считай, что мои глаза на нее открыты, а сердце принадлежит Хоукам.
– Рад слышать. – Он вперился в меня взглядом. – Потому что, если ты снова меня разочаруешь, в могиле Нилы Уивер будет два тела. Запомни мои слова, Джет. Я люблю тебя, но не колеблясь убью, если ты снова все испортишь.
***
Двадцать один день.
Пятьсот четыре часа. Сто двадцать семь таблеток.
Я не возвращался в прежнее состояние. Я поклонялся таблеткам, а Кат испытывал меня основательно.
Я все прошел.
Я был готов.
Чтобы отпраздновать следующую фазу нашего плана, мой отец собрал наше братство с поместья в местном пабе в деревне. Он снял все помещение и купил каждому члену братства «Блэк Даймонд», ужин и бар был в полном нашем распоряжении.
Вечер был заполнен смехом и пьяным идиотизмом. Кес сохранял хладнокровие, но был дружелюбным, а Дэниель пил слишком много, как и обычно. Я наслаждался собой, вживаясь в свою роль наследника купаясь во внимании людей. Они смотрели на меня так же, как и на Ката – с трепетом и уважением.
Я по-настоящему займу свое законное место, и нет никакой ошибки, что трон принадлежит мне.
После ужина из четырех блюд, Кат встал во главе стола, постукивая ножом по кружке с пивом.
Низкий потолок шестнадцатого века нависал над нами большим количеством балок, и это было странно и причудливо, так отличаясь от внушительных залов и артефактов «Хоуксбриджа».
– Внимание, – Кат снова постучал по кружке. Мужчины продолжили ухмыляться и пить. Кат поставил кружку, из-за чего грязные тарелки загремели. – Внимание!
Повисла тишина и все глаза были устремлены на Ката.
– Время для тоста. Слушайте.
Несколько мужчин отсалютовали, пока другие продолжали напиваться.
– Поднимись, Джетро.
Последние несколько недель изменили нас. Его лицо потеряло гнев. Я свою вызывающую ненависть. Мы больше не смотрели друг на друга так, будто хотели убить и покалечить друг друга.
Мы стали равными.
Я получил желаемое. Получил свое место в семье. Я стал... им.
Кат поднял руки.
– Сегодня особенный вечер, парни. Не только потому, что мы расширили сферу деятельности в Сьерра-Леоне в этом месяце и заключили больше сделок, чем прежде, но я также считаю удачей наконец представить вам своего истинного приемника.
Я сделал все, как он просил. Исполнял все его желания. И сегодня я заслужил его глубокое уважение.
Он наклонил кружку в мою сторону.
– Газетам стало скучно перемывать нам косточки. Дилеры с черного рынка вернулись к оптовым покупкам, и наша известность только усилилась. Уивер считают, что они победили, но это только начало.
Я зеркально отображал его позу.
– Будем, будем.
Мужчины следовали за нами, поднимаясь на ноги.
Мы все читали газеты, смотрели трансляции Вона Уивер, который рассказывал секреты, которые не стоило выставлять на всеобщее обозрение. Он думал, что разрушит нас. Что в любой момент нас арестуют и посадят.
Тупой, тупой идиот.
Одетый в черную кожу с нашивкой нашей эмблемы «Блэк Даймонд» на кармане, я чувствовал себя непобедимым. Сейчас нас ничего не остановит. Никто даже не сможет попытаться.
Я был неприкасаем. И это было чертовски невероятно.
– За Джетро, – сказал Кат мягко. – За моего сына. За Кайта. Я всегда знал, что в тебе есть потенциал, и не сомневаюсь, что ты заслужишь все, что я тебе отдам.
Я кивнул.
– Ты можешь мне доверять.
Мужчины топали ногами, проливая пиво по столу.
Кестрел похлопал меня по спине.
– Надеюсь ты знаешь, что делаешь.
Дэниель коронно усмехнулся.
– Вперед к следующему долгу, брат.
Я был перворожденным.
Это было мое наследие.
После нескольких недель подготовки я согласился раз и навсегда доказать это.
Убив Нилу Уивер.
