Текст книги "Мертвые Ив (ЛП)"
Автор книги: Пэм Годвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)
– Где Рорк?
Холодные мазки увлажнили другое мое плечо.
– Я никогда ничего подобного не видел. Это укусы? Родинки?
– Скажи мне, где Рорк.
– Пигмент необычный. Черный. И пятна гладкие, – он с силой прижал палец к моей коже. – Так больно?
– Отвали от меня. Ты… ты создал вирус, совершил массовое убийство мировых масштабов. Ты смотрел, как этот больной мудак хлещет Рорка. И ты спрашиваешь о пигменте на моей коже? Где он?
Я думала, было ли прекрасное тело Рорка растерзано мутантами? Или его человеческое лицо теперь было полностью поглощено белыми глазами? Я не могла смириться с этим. Не могла вынести такого. Я должна была найти его и найти лекарство.
Кожаные ремни врезались в мою спину.
– Дай мне встать, – я дернулась, когда стены стали сужаться вокруг меня, душа, заглушая. – Отпусти меня! Проклятье… – мой крик превратился в болезненный хрип.
Вдруг я услышала приближающиеся шаги, и изучение пальцами моей спины доктором прекратилось. Я повернула голову, чтобы посмотреть на ворота.
По ту сторону клетки стоял Дрон. Его адская аура проскользнула сквозь решетки и спиралью врезалась в мое нутро.
– Я не мог позволить ему мутировать и запятнать мою армию своим присутствием, Эвелина.
Не существовало мутантов-полукровок. Если мужчину кусали, он становился тлей. Если Рорк не мутировал, значит…
– Ты его убил?
Дрон закрыл глаза.
– Ш-ш. Ну, ну. Все будет хорошо, – он сделал глубокий вдох, и его глаза распахнулись. – Труп посреди начавшегося превращения не принесет пользы моей лаборатории.
Мое существование разлетелось на куски после его слов. Я не могла позволить им увидеть этого. Не могла дать им знать, что они убили и меня тоже. Я собрала себя воедино и вытолкнула слова вместе с воздухом из легких:
– Убирайся. Бл*дь. Отсюда.
– Мне очень жаль, Эвелина. Я дам тебе время… принять, – всколыхнувшийся от его плаща воздух проследовал за ним до двери.
Мои ограничительные ремни ослабли и упали. Доктор деревянной походкой вышел из клетки и сел в дальнем конце комнаты.
Я скатилась с кровати и забилась в угол. Прижав колени к груди, я сделала непроницаемое лицо и стала ждать, когда доктор уйдет.
Но он не шевелился. Солнце описало по небу круг, и ко мне стали подкрадываться тени. Ночь даровала мне милосердие, избавив от его наблюдательных глаз. Тогда я сдалась беззвучным рыданиям без слез. Бездна вдохнула и приняла меня обратно с распростертыми объятиями.
***
Луна выглядывала из-за щипца на потолке (прим.: в архитектуре верхняя часть, в основном торцевой стены здания, ограниченная двумя скатами крыши и не отделенная снизу карнизом) и бросала квадраты серого цвета на пол. Утром и ночью прилив бился о стены крепости. Я затыкала уши пальцами.
Угол по-прежнему подпирал мою спину, как делал это целый день, может, два, а, может, и больше.
Коричнево-желтый паук прощупывал своими полосатыми лапками мое колено, ища место, куда можно было погрузить свои клыки. Его похожее на сосновую шишку тело тащилось следом. Я надеялась, что он был ядовитый.
Ворота моей камеры со скрипом открылись. Этот гребаный звук заставил меня содрогнуться. Ворота захлопнулись, и рука смахнула паука. Рельефное тельце хрустнуло под сандалией доктора.
– Ты не ела четыре дня, – сказал он, ожидая от меня ответа. Шел бы он нахер.
Доктор присел передо мной на корточки.
– Если ты не ешь, я не могу взять твою кровь. Если я не беру твою кровь, Айман… Дрон достанет ее самостоятельно. А ты уже знаешь, как он это сделает, – его темные глаза опустились к моей шее.
Зачем ему нужна была моя кровь? Я отвернулась от него, крепче вжимаясь в угол.
Доктор схватил меня за талию и перебросил через плечо. Нотка сандалового дерева исходила от его влажной от пота рубашки. Тени на полу преследовали нас до выхода из клетки и по дороге в ванную комнату.
Он поднял мою юбку, после чего стул врезался в мою голую задницу. Взвизгнули трубы, и поток воды стал литься в ванну.
– Иди, – доктор выразительно посмотрел на унитаз.
Я отказалась от своих требований в уединении после первого дня без Рорка. Честно говоря, мне просто стало все безразлично. Небезразлично бывает людям с надеждами и мечтами. Так что, я позволяла ему таскать меня в ванную и обратно, купать меня, смотреть, как я пользуюсь туалетом. Все это происходило под предлогом медицинского наблюдения. Я чувствовала себя лабораторной мартышкой, уверенная, что сравнение было недалеким.
Возможно, мне стоило беспокоиться о неподобающих прикосновениях или о чем похуже, учитывая, что доктор регулярно видел меня голой. Но я никогда не заметила ничего такого в его глазах или манерах, способного посеять сомнения о его намерениях. Возможно, если бы он пересек эту черту, мое тело обрело бы смысл для борьбы, которая его оставила.
Опустошив свой мочевой пузырь, я позволила ему поднять меня и усадить в ванну. Теплая вода поднялась до моего подбородка. Каждая медленно падающая из крана капля эхом вторила погребальной песне моего сердцебиения.
Доктор сорвал одеяние, которое собралось на моей талии. Его руки работали эффективно, намыливая мое тело и волосы. Он замедлил свои движения на моей спине и сказал:
– Я хочу поговорить об этих пятнах.
«Только не снова эта хрень».
– Хочешь пятен на своей спине? Достань мне сигарету.
Доктор стиснул зубы и молча закончил меня мыть.
Оказавшись в своей клетке, я вернулась в угол. Он сел снаружи на пол, расположившись в квадрате лунного света, и стал копаться в карманах штанов. Вдруг пачка сигарет упала на пол перед ним.
Я была не в настроении для манипулятивных игр.
Через некоторое время доктор снова полез в карман. Моя пуля на батарейках появилась рядом с сигаретами.
Я скрыла свое удивление и сказала:
– Засунь это себе в задницу.
Он положил мой MP3-плейер рядом с пулей.
– Я забрал твои вещи из грузовика на реке Туид. У меня есть все твои личные вещи.
В его руках зашуршала бумага. Я выпрямилась. Доктор положил заляпанное письмо рядом с остальными предметами. Нацарапанные на нем слова гипнотизировали меня. Слова, исходившие из сердца Джоэла в тот момент.
Моя рука метнулась к предплечью, пальцы согнулись на его наготе в отсутствие кинжалов.
– Ты не имеешь права, – я подобралась к решеткам и потянулась к письму. Он отодвинул его от меня.
– Это будет твое, когда ты поешь, – доктор кивнул на тарелку с едой на кровати.
Так начался мой тюремный срок на Мальте. Трижды в день доктор с помощью взяток заставлял меня есть, забирая письмо, когда я отказывалась от еды. Каждый день после молитвы, в середине утра, Дрон приносил пустой сосуд. И каждый день он голодными глазами наблюдал, как доктор протыкал мою вену. Как только сосуд наполнялся, Дрон хватал его и поспешно уходил без единого слова.
Между часами посещений я фантазировала о мире Анны и Аарона. Я знала, что его не существует. И все же, я закрывала глаза и пыталась увидеть их улыбающиеся лица. Я искала также Джоэла и Рорка. Но вокруг всегда было так темно. Я протягивала руки в темноту и ничего не чувствовала. Тогда я звала их, погружаясь глубже. Я думала, что иногда подбиралась достаточно близко, потому что сила прилива для меня меркла, ветер стихал, а напряжение в моей груди ослабевало. И когда я уже думала, что нашла их, доктор вытаскивал меня обратно, силой вливая жидкости в мое горло или укладывая меня в ванну.
Каждую ночь я сворачивалась в углу и затыкала уши, чтобы не слышать звуки моря. Я позволяла юбке сбиваться на бедрах и наблюдала, как пауки ужинали моими ногами. Но часто приходил доктор и прогонял их прочь. Он всегда показывался на рассвете, чтобы обработать мои укусы и искупать меня.
Я не боролась с ним. Моя борьба умерла с Рорком. Я настойчиво продолжала смотреть в бездну. Пока однажды ночью я не забылась беспокойным сном, и бездна посмотрела в меня.
Вокруг меня стрекотали кузнечики. Лед таял в моем мятном мохито. Конденсат как слезы собрался на краю стакана, и я поймала его капли языком. Что-то плюхнулось в бассейн, промочив нагретое солнцем полотенце подо мной.
Я перегнулась через край бассейна. Ровными взмахами Анна плыла параллельно дну, хорошо просматриваемому сквозь кристально прозрачную воду. Ее размытая фигурка приближалась ко мне. Моя улыбка сделалась шире, когда она вынырнула вдохнуть воздуха.
С ее лица на меня уставились полностью белые глаза. Черная кровь вытекала из ее рта, зубы были обломаны. Ее клешня стиснула мое горло, обрывая крик. Вода стала жечь нос, когда Анна потащила меня вниз.
Вода в бассейне потемнела. Мы опускались на дно по спирали, все ниже и ниже. Казалось, вокруг было море чернил, и дна никогда не достать. Вода начала кружиться и реветь вокруг меня, как в центрифуге.
Я стояла в центре водного смерча, пока ее уносило гравитацией. Гравий стал впиваться в подошвы моих ног. Анна исчезла.
Бряк. Бряк.
Темнота внезапно рассеялась до пурпурного оттенка сумерек. Я увидела столб в винограднике моего отца. Цепи удерживали около него тело Джоэла. Металлические звенья свешивались с его талии, звякая о столб как звонок к обеду. Светящаяся фигура цеплялась за его тело.
Расстояние между нами стало размытым, и мои руки сомкнулись на челюстях тли. Я дернула за них и вытащила ее ротовой аппарат из груди Джоэла. Из дыры тут же хлынула кровь вперемешку с кусочками плоти. Насекомоподобный рот извивался в моих руках. Я крепче сжала вокруг него пальцы и наклонила его под нужным углом.
Конец трубки щелкнул. Я изогнула запястье и воткнула его в разинутый рот мутанта. Фонтан крови заглушил его визги.
Потом я двинулась к столбу, таща за собой тлю, и сбросила с металлического крюка инструмент своего отца. Мышцы в моих руках дрогнули от напряжения, когда я подняла тлю за голову и толкнула ее на крюк.
Ржавая верхушка пронзила лоб. Я сняла мутанта с крюка и повторила все сначала. Крюк множество раз втыкался в голову и выходил из нее. Черные реки текли из размозженных глаз. Мои руки отказали, и безжизненное тело тли соскользнуло на землю.
Джоэл застонал у другого столба. Мое сердце грохотало, когда я опустилась перед ним на колени. Его суженные зрачки смотрели на меня, но он ничего не видел. Мои зубы кусали губы. Мои онемевшие пальцы стали бороться с цепями.
Его тело упало мне на колени. Вибрации ударили в мою грудь. Я подняла руку над обширной раной в его груди.
– Доверяй… – пробулькал Джоэл.
Я покачала головой, голос перехватило. Он изгибался и дергался в моих руках. Мой живот делал то же самое.
– Доверяй разуму, телу и душе, – продолжил Джоэл, и его рука ударила меня по груди, как будто ее дергали за веревочку. Лихорадка импульсивных желаний примагнитила меня к его пальцам.
«Твои стражи». Он сказал это, но его губы не шевелились. Его зрачки расширились. На короткий момент он показался мне человеком. Затем его рука упала.
«Покончи с этим». Как будто его команда пронеслась через меня и оседлала ветер, прошелестев в кроне дерева.
Жилы на его шее напряглись. Губы, раздвинувшись, обнажили десны. Белые как фарфор глазные яблоки выпучились. Его ногти стали скрести грязь, пальцы были расправлены в ожесточенных спазмах.
Я стиснула его подбородок и закричала:
– Джоэл!
Его голод рябью прокатился по моей коже. Его голова билась о мои колени в моих руках. В стороны летела кровь и слюна. Я крепче сжала его челюсть. Однажды он сказал мне, что после мутации, в результате получался не человек, оставалась не та личность, что была раньше. Верил ли он все еще в это?
– Джоэл! – заорала я.
Его белые глаза остекленели, в них читалась одна-единственная цель. «Питаться».
Кончик моего кинжала коснулся его лба. Моя ладонь держала рукоятку, но я ее не чувствовала. Я ничего больше не могла чувствовать. Я надавила жестко и быстро.
Я проснулась, резко сев на кровати. Сладкий, землистый запах наполнял воздух – родственник сандалового дерева. Он мало смягчил раскалывающую боль в моей груди, когда нахлынули воспоминания. Я стиснула кулак. Кинжал был таким тяжелым, когда я потянула его назад из черепа Джоэла. Я оставила его тело там, в винограднике моего отца, разведя огонь. Иссохшие виноградные лозы вспыхнули искрами и трещали, пока пламя пожирало тело Джоэла. У меня было всего несколько минут, чтобы забрать из дома одежду, до того, как пожар поглотил и его.
Мои глаза покалывало. Теплая плоть напряглась у моего лица. Руки обвили меня.
Я моргнула тяжелыми веками, поднимая голову. Тени не скрывали безупречную кожу и миндалевидные глаза мужчины, которые меня держал.
«О, бл*дь, нет». Я отпихнула от себя доктора и с глухим ударом свалилась с кровати.
Поднявшись на ноги, я провела рукой по лицу. Ладонь оказалась мокрой. В мое отсутствие его обнаженная грудь блестела.
– Никогда больше меня не касайся, – выдавила я, пятясь назад.
Он встал так, что нас разделяла кровать, руки расслабленно опустились вдоль боков.
– Я твой доктор, хочешь ты того или нет, – он провел рукой по волосам. – Я делаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить твое физическое здоровье, но это бессмысленно, если твое душевное состояние подводит.
Я отвернулась. Мои ноги двинулись к углу, к его отупляющим глубинам.
– Твои кошмары, – сказал доктор, – и недели молчания и отсутствия зрительного контакта. Ты ценишь потрепанное письмо дороже своего музыкального плеера, и все же, закрываешь уши ночью. И твоя изменяющаяся психология…
Я не слушала его голос, говорящий о моем диагнозе. Он говорил так, будто не сыграл никакой роли в моем заточении и разделке моего сердца как куска мяса.
Внезапно доктор оказался за моей спиной, его дыхание пошевелило мои волосы.
– Возвращайся из этого безумия.
Я, наконец, вспомнила, как умер Джоэл. Встретилась лицом к лицу с тем, что сделала. Но этого было недостаточно, чтобы затянуть дыру, которую оставил после себя Рорк. Стадии отрицания, злости и сомнений приходили и уходили в течение предыдущих недель. И все же, когда я обернулась, казалось, будто я опять вернулась на первую стадию скорби.
– Я вернусь, когда ты вернешь Рорка.
На его лбу появились морщинки, а его глаза метнулись во тьму, как будто ища ответ. Побродив взглядом по открытым стропилам, его глаза встретились с моими.
– Тогда отключи все свои чувства, кроме шестого.
Спускаясь в бездну, мы возвращаем сокровища жизни.
Где ты споткнешься, там лежит твое сокровище.
– Джозеф Кэмпбелл
Глава 29
Филе души
– Мое шестое чувство? Интуиция говорит мне, что ты лжец и убийца.
На щеке доктора дернулся мускул.
– Это ты так говоришь. И все же, ты не видела, чтобы я делал что-либо из этого, лгал или убивал. Не могу сказать того же о тебе.
Мои мысли метнулись к первой ночи, проведенной на Мальте. Ладно, у меня действительно был смертоносный навык метания ножниц. Мои кулаки сжались и разжались вдоль боков, гудя желанием повторить подобное.
– Эта попытка уколоть, сделанная мужчиной, ответственным за миллиарды смертей, за убийство Рорка, не достигла цели.
Его рука вдруг протянулась сквозь колонну лунного света и сжала мое горло.
– Он жив, – произнес доктор.
Я сглотнула, по-прежнему удерживаемая его рукой за шею, и не стала притворяться, будто не поняла, кто именно.
– Я наблюдала, как его пожирают, – сказала я.
Он уставился на меня и ответил:
– Нет, не наблюдала. Ты голосом отдавала команды тле. Совсем как это делает Айман, – его рука опустилась, и доктор склонил голову, вертикальные морщинки образовались между его бровей. – Они отвечали тебе. Но от усилий тебе стало плохо.
Я покачала головой и попятилась.
– Они не отвечали мне. Он был покрыт…
– Когда я положил руку на твое лицо, я почувствовал… ты как будто стабилизировалась. Ты остановила их прежде, чем первая ротовая трубка проткнула его кожу. А когда ты потеряла сознание, Айман удержал тлю.
Я накрыла рот ладонью и сползла вниз по стене.
– У меня нет причин тебе верить.
Доктор присел на корточки рядом со мной и подбородком указал на ночное небо.
– Как и луна, правда не скрывается надолго.
– Убирайся, бл*дь, от меня подальше.
Он опустил голову и посмотрел на меня из-под опущенных век.
– Назови мне вопрос, на который сможет ответить только священник.
Мои мышцы напряглись вопреки тоске в груди. Я не могла поддаваться надежде. «Зачем Дрону оставлять его в живых? И какова мотивация доктора Нили?» – спрашивала я себя. Он заботился обо мне, охранял меня, поддерживал во мне жизнь. Таковы были отношения ученого с его крысами. Пока не начинались различные тесты. Я не могла доверять ему, но могла разоблачить его блеф.
– Священник получил знак. Что это было? – решилась, наконец, я. Воспоминание о той ночи было заперто в моем сердце. Я никогда не забуду изумление Рорка, когда он опустился рядом со мной на колени, и его глаза, следящие за божьими коровками на моем теле.
Доктор положил на пол яблоко у моего бедра.
– Я делаю это на свой страх и риск. Айман и Сирадж не согласятся с моими методами.
После моего дрожащего кивка он ушел.
«Убьют ли Дрон и Имаго доктора до того, как мне представится шанс самой сделать это?» Эта мысль причинила мне боль, которая должна была вызвать угрызения совести. Но потеря моральных принципов – ничто, в сравнении с тем, что забрал у меня минувший год.
Я заползла на кровать и прокрутила свои новые воспоминания о Джоэле. Его последние слова грызли меня. Почему он просто не мог сказать, что любит меня. Даже во время трансформации он раздавал советы.
«Доверяй разуму, телу и душе… Твои стражи».
А ведь я, в конце концов, доверилась своей душе. Но она меня не защитила. Наоборот, она ослабила меня и забрала с собой мой разум. Мое тело ушло бы следом, если бы не вмешался доктор. Может, в его словах имелся другой смысл? Не в духе Джоэла говорить загадками. Но в предсмертных муках, возможно, он увидел или понял вещи, которые мне были недоступны.
Уязвимость поселилась в моем сердце. Чтобы ее прогнать, я стала делать упражнения Рорка из бокса, нацеливая каждый удар на лучи лунного света, пронзающего комнату. Когда дверь со стоном отворилась, я уже размялась, подзарядилась энергией и готова была разбить лживый рот доктора.
Но это был Имаго, вальяжной походкой вошедший через ворота. Его взгляд прошелся по моему телу.
Я расправила плечи, подавляя импульсивное желание забиться в угол. Ткань натянулась на моей груди, приглашая его похотливый взгляд, пока я выискивала и систематизировала его оружие.
Дротиковое ружье висело за спиной. Золотой «Пустынный Орел» 50 калибра (прим.: самозарядный пистолет крупного калибра (до 12,7 мм). Позиционируется как охотничье оружие и оружие для самозащиты от диких зверей и преступных посягательств) находился в бедренной кобуре. На поясном ремне красовался кинжал Джамбия (прим.: восточный кинжал с широким загнутым клинком без гарды) в закругленных ножнах.
– Ищешь доктора Нили? – спросила я. До этого момента Имаго никогда не приходил один.
Он достал кинжал из ножен и набрал комбинацию цифр на замке, заперев себя и свое оружие со мной. «Тупой кретин». Даже Дрон был не настолько высокомерен, чтобы держать оружие в зоне моей досягаемости.
– Я прошел мимо него на лестнице и решил нанести тебе визит, – его глаза продолжали свое жадное изучение.
Мой пульс хаотично барабанил в ушах.
– Ты его уже нанес. Теперь можешь идти.
Имаго почесал подбородок кинжалом.
– Я – человек, использующий возможности. Нечасто Мичио оставляет тебя одну. Раздевайся! Или мне сделать это за тебя? – он поддразнил кончиком кинжала мою грудь. Его другая рука в это время накрыла ладонью рукоятку пистолета.
Я подавила выдавшее бы меня красноречивое сглатывание.
– А что об этом говорит Коран? Старший брат любит, когда я покрыта.
– Быстро, – рявкнул Имаго и топнул ногой.
Я стиснула нижний край своего топа, готовая стерпеть любое действие, которое приблизит меня к какому-либо его оружию.
Жар полыхнул в его глазах, когда я стянула топ через голову, стянув вместе с ним и платок. Его ресницы опустились вниз вместе с упавшей на пол тканью. Затем он вдруг оказался на мне, и его рот атаковал мой, пронзая мои губы языком, столь же жестким и вонючим, как и его сигара. Я позволила ему прижать меня к стене и подождала момента, когда Имаго опьянеет от похоти.
Это заняло немного времени. Он убрал кинжал в ножны, и его дрожащая рука на ощупь нашла мои обнаженные груди. Другая рука стала возиться с пряжкой на его брюках.
Я попыталась вынести следующие несколько секунд, но мой желудок сделал кульбит, готовый вытолкнуть свое содержимое на скользкого вторженца в моем рту. Я отстранилась и отдернула голову назад.
– Тебе нравится твой язык? – спросила я.
Имаго широко улыбнулся и, высунув язык, стал помахивать противным органом, пузырящимся от слюны.
– Еще раз засунешь его в мой рот и назад уже не получишь.
– Я рискну, – сказал он и рискнул.
Я переключила свое внимание с его языка на ремень под моими исследующими пальцами. Я жаждала кастрировать Имаго. Он находился в считанных секундах от того, чтобы удовлетворить это мое желание – мой большой палец ударился о рукоятку кинжала.
Наконец, последняя пуговица сдалась, и его брюки упали на пол. Я схватила кинжал и сжала зубы на мерзкой плоти между ними. Я сделала это жестко и сильно.
Глаза Имаго распахнулись и почти вылезли из орбит.
– Иуууаааааа, – взвыл он и отшатнулся.
Я сплюнула. Из его рта, как и из моего, хлынула кровь.
Имаго запрокинул голову и закричал. Его язык висел на тонком, как ниточка, пучке мышц.
Я занесла кинжал над его опадающим членом.
Внезапно на моем запястье сомкнулась рука. Я резко вскинула взгляд и встретилась глазами с доктором. «Откуда он, черт подери, взялся?»
Я сжала пальцы на рукоятке. Но давление его большого пальца заставило мою руку разжаться. Кинжал звякнул о пол.
– …О…ы…делал? – крикнул Имаго.
Скрестив руки на груди, доктор прислонился к стене и ответил:
– Спас тебе жизнь.
Я посмотрела в глаза Имаго, полные слез.
– Спас твой член, вообще-то. Боюсь, слишком поздно спасать твой более крупный орган.
Он резко захлопнул свой рот, тем самым полностью оторвав болтающуюся плоть.
– Аааааа…ы —…ука! – заверещал Имаго.
Доктор остался неподвижным.
– Убирайся, Сирадж, пока тебе не пришлось объяснять своему брату, что ты здесь делал.
По его искаженному от боли лицу пронеслась тень. Он подобрал свои штаны, оружие и плечом протолкнулся мимо доктора. Когда дверь камеры с грохотом за ним захлопнулась, я оказалась запертой за решеткой с другим монстром. К сожалению, доктор был недостаточно глуп, чтобы принести сюда оружие.
Я прополоскала рот водой из кувшина, оделась и села на кровать.
– Давай с этим покончим, – сказала я.
Он остался стоять в той же позе у стены.
– Гордишься собой? – спросил доктор.
Я пожала плечами.
– Я наносила и более точные раны клинком. Неудачно выбрала момент.
Он всмотрелся в мои глаза и увидел там правду.
– Это было твое право, – доктор провел рукой по волосам. – Я не считаю тебя ответственной за произошедшее.
– Ну, надо же, спасибо.
– Я поговорил с твоим священником.
Похоже, он решил продолжать лгать.
– Его сотрудничество не было ожидаемым. Он думает, что если ты будешь считать его мертвым, мы утратим над тобой свою власть.
Моя рука, готовая к удару, сжалась на коленях.
– Но я позаботился, чтобы он понял, что его смерть сломила тебя.
Я потерла вену на локте, вокруг которой образовался кровоподтек, не единственный на моем теле и возникший не в результате драки. Его смерть действительно сломила меня.
Доктор оттолкнулся от стены и опустился передо мной на колени.
– Когда-то на Мальте дети пели: «Nannakola, mur l-iskola, aqbadsiggu u ibdaoghla», – его выражение лица смягчилось. – Божья коровка, отправляйся в школу, возьми стул и начинай прыгать.
Я ахнула и прикрыла рот рукой.
– Что ты сказал?
Он убрал мою руку ото рта.
– Его знак. Божьи коровки. Nannakola, – одной рукой доктор сжал мою руку, а другой – приподнял мой подбородок. – Ты священна.
Я перестала дышать.
– Это он так о тебе сказал.
«Ох, мой сентиментальный ирландец».
– У него есть признаки инфекции?
– Он – человек. Никаких укусов на его теле нет.
Моя грудная клетка расширилась из-за задержавшегося выдоха. Затем она отяжелела от моего участившегося дыхания. Ведь, Рорк выжил. «О Боже, он выжил!»
Линии морщин вокруг глаз доктора сгладились. В его чертах лица появилось выражение нежности. Он смотрел на меня со слишком уж большой нежностью. Такова была его игра? Доктор хотел сначала сломать меня, а потом воссоздать заново? Я выдернула руку из его ладоней и соскочила с кровати.
– Где он? – тут же спросила я.
– Двумя этажами ниже.
– Рорк сидит в клетке, похожей на эту?
– В такой же. Но у него нет никаких посетителей, – он мотнул головой, показав на стропила. – И вид не такой хороший.
«Никаких посетителей?»
– Вы морите его голодом? – я не сумела скрыть свой оборвавшийся голос.
– Человеческий персонал доставляет ему еду.
– Почему все это время ты позволял мне думать, что он мертв?
Доктор поднялся с колен, его глаза не отрывались от моих.
– Он жив, но если его смерть тебя не сломала, то, боюсь, сломают его пытки.
Мои зубы стиснулись с силой, почти причиняющей боль.
– Освободи его, и мое сотрудничество не будет знать границ.
– Я не могу.
Мои плечи обмякли.
– Дай мне хотя бы увидеться с ним. Переведи его сюда. Он может остаться в моей камере.
– Айман и Сирадж не должны знать, что их план был нарушен.
«Или они перейдут к плану Б. Пытки Рорка».
– Ну, притворюсь я сломанной. И что? Почему это так важно?
Его глаза прищурились, и он сказал:
– Ты исчерпала свои вопросы. Теперь моя очередь задавать их. Что за черные пятна на твоей спине?
«Понятия не имею».
– Никогда раньше их не видела.
Морщины показались на его лбу. Затем доктор кивком указал на мою грудь, где блуза распахнулась, обнажив шрам.
– Как ты его получила?
Из всех возможных вопросов, его интересовала моя грудь. Я собрала пальцами материал у воротника, прикрывая уродство.
– Один щеголь счел меня дьяволом и попытался сделать мне мастэктомию.
Его лицо стало пустым и невыразительным.
– Он жив?
Доктор задал мне тот же вопрос, что и Рорк. Я отрицательно покачала головой.
– Лезвие вошло глубоко. Прошло даже через мышцы. Кость задело?
Он знал масштабы урона, тщательно изучив его во время скольжения его рук с мылом по моему телу. Я приподняла плечо, ничего не ответив.
– Швы были жалкой попыткой. Кто их наложил?
Я снова пожала плечами.
– Какая разница? – сказала я, но его нахмуренные брови вынудили меня признаться. – Это сделала я.
Доктор прочистил горло.
– Понятно.
Мы смотрели друг на друга в течение затянувшегося момента. Каким бы ни был его план, он вернул мне желание бороться. Я сбегу с этого проклятого острова вместе с Рорком. Ключ ко всему был в моей физиологии, в крови, которую Дрон собирал каждый день. А что доктор знал о моей крови?
Пора, наконец, было вытащить голову из задницы и все узнать. Я улыбнулась.
Он нахмурился и отвернулся.
Возможно, я не так уж и не привлекаю доктора, как изначально предполагала. Я не знала его намерений, но могла использовать его взаимные уступки, чтобы выяснить. Я позволила улыбке осветить мое лицо, пока наслаждалась, как он впервые уходит, повернувшись ко мне спиной.
***
Всю ночь ревел ветер, швыряя прилив на камни башни и набивая небо облаками. Я лежала на спине, неспособная отделаться от ироничных мыслей, что нахожусь так близко к Рорку, но не имею возможности дотянуться до него.
Что-то прокатилось по каменной балке сверху, затем последовало хлопанье крыльев.
– Ты не спишь? – спросила я, зная, что доктор не спал. Его ночи на диване были столь же беспокойными, как мои.
– Что такое?
– Ты слышал этот шум на стропилах? – я повернулась лицом в его сторону и положила голову на руку, как на подушку.
– Наверное, летучая мышь.
Я напряглась, чтобы услышать ее, если она вернется. Но, в конце концов, сдалась и перестала прислушиваться.
– Почему ты рассказал мне о Рорке? – спросила я.
Воздух тут же отяжелел от молчания. Затем его силуэт прошел через комнату, и доктор устроился снаружи ворот.
Неглубокая тарелка появилась между решеток и приземлилась на пол. «Ну, конечно. Всегда обмен».
К бортикам тарелки прилип рис. Я подцепила его пальцами, сунула в рот и пожевала.
– Я же говорил тебе, – сказал он. – Моя работа – сохранять твое здоровье. Ментальное здоровье в том числе.
Это не имело смысла. Они ведь хотели меня сломить. В Команде Зла произошел внутренний разлад?
– Почему ты это сделал? Вирус, я имею в виду.
Доктор покачал опущенной головой.
Ладно. Этот секрет он мог оставить себе.
– Зачем Дрону нужна моя кровь? – спросила тогда я.
Доктор кивком указал на чашку. Я отщипнула очередной липкий комочек и размазала его по языку.
– Он хочет твой иммунитет.
«Ого. Что?» Я проглотила эту дрянь.
– Так, вы, тупые задницы, создали вирус без вакцины. Вирус, который вас самих может укусить, – я прижала язык к щеке. – И вы думаете, что употребление моей крови послужит прививкой?
– Он надеется, что это будет лекарством.
– Ему бы не понадобилось лекарство, если бы он находился в лучшей компании, – я махнула рукой на дверь комнаты, где по ту сторону от нее гудели его охранники. – Кроме того, вы намеренно распространили вирус. Зачем ему искать лекарство?
Его выражение лица оставалось пустым. Я потерла шею в том месте, где меня укусил Дрон. У него не было клыков и крыльев, хотя все, что мне снилось, казалось, было реальным. И как он мог общаться с тлей? Что-то не складывалось.
– У тебя все еще есть те сигареты? – спросила я.
Между решеток появилась чашка и ложка. Я подобралась ближе и приняла обмен. От комковатой коричневой жижи пахло моллюсками и чесноком. Я шумно втянула с ложки рыбный кусок и состроила гримасу.
– Тушеный морской язык, – сказал доктор, грациозно поднявшись вверх, словно завиток дыма, и проплыл по комнате. Мгновение спустя он вернулся с сигаретами и… огнетушителем?
– Тебе он не понадобится, – поджечь мою одежду было бы выходом, но доктор дал мне причину жить.
Он прикурил сигарету и передал ее мне. Я сделала затяжку и закашлялась.
– Так, кто он – Дрон?
– В данный момент его генетический код представляет собой гибрид тли и паука. И он продолжает меняться, а Дрон отчаянно желает оставаться человеком.
Так он мутировал.
– Ты сказал «паук»?
– Он делал себе инъекции сыворотки, полученной из геномных макромолекул различных видов пауков, – доктор опустил взгляд на укусы на моих ногах. – Она была непроверенной, так что проявились некоторые побочные эффекты. Но это замедлило его превращение в тлю.
Его честность взбудоражила меня. Во тьме его глаза возбуждено сверкали. Я нашла его любимую тему.
– А макромолекулы – это…
– ДНК, РНК и белки.
Я положила подбородок на колено и потерла переносицу.
– Значит, тля и паук. Никаких крыльев.
