Текст книги "Каменный меч (СИ)"

Автор книги: Павел Торопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7

Крондин открыл глаза. В его комнате было холодно. В резиденции Клана Чёрного Самоцвета вообще много где было холодно. Со временем, Крондину стало казаться, что холодно именно в тех помещениях, где чаще всего появляется он сам.

Очередная причуда отца? Крондин бы этому не удивился. Наследник Чёрного клана всю жизнь чувствовал на себе груз тяжёлого, ожидающего внимания. В этом внимании можно было ощутить многое: огромную внутреннюю мощь, решимость, почти маниакальную увлечённость, изобретательность, безусловное признание ценности Крондина. Но не любовь. Советник Хардарин, похоже, специально гнал от своего сына любовь. И свою, и даже других.

Впрочем, сейчас это не имело значения. На кону стояло намного больше, чем чьё-то нелёгкое детство. Самый могущественный гном Лиги мог оказаться её врагом. Трудно было вообразить врага страшнее.

Погружённый в раздумья, Крондин умылся, оделся и прошёл в трапезную. Для завтрака было поздновато, но вышколенная прислуга разобралась мигом – на столе тут же появился источающий дивные ароматы завтрак. К сожалению, старания повара оказались напрасны – Крондин ел, не ощущая ни запаха, ни вкуса.

Три дня, прошедшие после прилёта из Академии, совершенно не давали собраться с мыслями. Бесконечные дежурства и патрули, почти не оставлявшие времени для сна, поглощали без остатка. И вдруг, вчера, как гром, прогремел неожиданный приказ – прекратить все вылеты. Крондина вместе с командой отправили по домам до дальнейших распоряжений, а корабль оставили в доках – якобы, для ремонта и модернизации. Случившееся ещё больше сбило с толку и подогрело подозрения, но, с другой стороны, подарило передышку и возможность всё обдумать.

Догадывался ли отец о подозрениях Крондина? Сумел ли распространить своё влияние настолько, чтобы специально перекрыть сыну доступ к его машине – одной из новейших боевых машин Лиги? Новые и новые вопросы поднимались в воздух, чтобы упереться в свод неизвестности.

Неожиданно, молодой гном ощутил мимолётное нежное прикосновение и поднял взгляд, встретившись с яркими васильковыми глазами матери.

Дав жизнь Крондину и двум его сёстрам, она до сих пор выглядела по-девичьи легко и воздушно, составляя ярчайший контраст со своим мужем. Тот самый контраст, который перерастал в прекрасную, восхитительную, идущую испокон веков гармонию. Гармонию женственности и мужественности. Многие в Лиге и за её пределами восхищались правящей четой Клана Чёрного Самоцвета. И Крондин почти не сомневался, что этот это восхищение было выпестовано, срежиссировано его отцом, как и многое-многое другое.

– Сынок… ты опять в своих тяжких мыслях. Что-то случилось? – голос матери, звонкий и мелодичный, идеально подходящий её облику, окутал Крондина, словно дуновение морского ветерка.

«Мама, я думаю, отец – предатель. Он подминает под себя всё, корёжит, разрушает нашу страну в угоду своей жажде власти. Так же, как подминал и корёжил все эти годы нас. Ты спросишь, зачем ему это? Думаю, он просто сошёл с ума. Точнее, он всегда был сумасшедшим, просто сейчас его мания окрепла и обрела нужные ресурсы. Я должен остановить его. Мы все должны».

– Я просто устал, мама. Почти не спал в последние дни.

– Да, беспокойное сейчас время… Твоего отца тоже почти не бывает – Совет заседает целыми днями.

Крондин вновь уставился на стол. Первым делом она вспомнила об отце. Так было всегда. И с матерью, и с сёстрами. Да и с остальными здесь. Воля Хардарина дун Квага обволакивала это место, направляя и подчиняя себе всё остальное.

Крондин молчал и размеренно поглощал пищу, ожидая, когда мать уйдёт. Долго ждать не пришлось. Советник Хардарин не одобрял проявлений любви к сыну, и его жена следовала этому желанию, даже не пытаясь сопротивляться. Лёгкое прикосновение, пара фраз – что-то большее уже было лишним в их доме и их жизни.

Вставая из-за стола, Крондин спрашивал себя – может, все его мысли из-за этого? Может, из-за этого он злится на отца и обвиняет в страшных преступлениях?

Безответные вопросы копились и множились. Наследник Чёрного Клана и не заметил, как застыл истуканом, мешая слугам подойти и убрать со стола. Крондин собирался отправиться в библиотеку и хорошенько поразмыслить, но теперь не видел в этом смысла. Что он может найти в библиотеке, если даже не знает, реальны ли его подозрения? И даже если реальны – что это изменит? Отец никогда не предпринял бы подобное дело, не спланировав всё и не перестраховавшись многократно. У него были огромные ресурсы и годы, а может, и десятилетия подготовки. А что было у Крондина? Только сомнения, неосторожно поведанные этому странному существу – мельму с лицом ребёнка, голосом взрослого и глазами старика. Нелепость, которая хороша лишь для сказок и легенд, где одиночки повергают в прах армии и империи. Как вообще можно надеяться…

Неожиданно, в мысли вмешался звук. Он был тихий, размытый, но в нём безошибочно угадывалось родство с тем, что Крондин услышал около месяца назад. Тогда, во время штатного вылета, смертельные судороги Птичьего Карниза долетели до его ушей треском и грохотом. Но куда страшнее было начавшееся чуть позже. То же, что Крондин слышал и сейчас. Гул, складывающийся из тысяч голосов. Тысяч криков и воплей.

Почти не разбирая дороги, молодой гном пошёл по направлению к этому звуку. Миновав несколько коридоров и комнат, наследник Чёрного Клана рывком распахнул дверь и вышел на небольшую террасу.

Звук усилился, и стало ясно, что он отличается от услышанного в тот страшный час. Место ужаса и отчаяния занимало злое, яростное возбуждение. Оно плескалось и бурлило в нескольких сотнях шагов к северу. Там, где на центральной площади Рифтрана стояли Дворец Совета и Монумент Семи.

Несколько минут спустя, переодевшийся Крондин выскользнул из потайного выхода и, прикрыв голову капюшоном, устремился навстречу всё возрастающему шуму.

Уже через пару кварталов народу на улицах стало заметно больше, чем обычно. Гномы двигались поодиночке и небольшими группами. Большинство – в том же направлении, что и Крондин, другие возвращались или просто стояли на месте. На лицах окружающих можно было увидеть удивление, интерес, некоторое беспокойство – но ни следа агрессии, которой был пропитан шум впереди.

Неожиданно, откуда-то слева воздух прорезал яростный выкрик:

– Совет ведёт нас к могиле!! Проклятие Каменного Меча пожрёт всех!

Крондин резко повернулся в ту сторону, но увидел только случайных прохожих, удивлённо вертящих головами.

Поднялся взволнованный шёпот. «Проклятие…», «Каменный Меч…» – эти слова, обильно сдобренные непониманием и растерянностью, безостановочно зазвучали вокруг. Крондин тоже повторил их про себя несколько раз, но лишь покачал головой, вспомнив только парочку древних легенд, не имевших никакого отношения к истории Лиги.

Площадь приближалась. Толпа становилась всё гуще. В шуме голосов уже можно было отличить некоторые слова. «Правду! Правду! Правду!» – скандировали шагах в сорока впереди и правее.

Крондин снова покачал головой, на этот раз удивлённо. Он никогда не видел ни бунтов, ни демонстраций в Рифтране, за всю историю Лиги подобные случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки. Да и потом – во время бедствий бунтуют обычно из-за недостатка крова, припасов. А здесь – какое-то проклятие, требования правды…

– Подгорный Пророк отвернулся от нас! Великий Свод даёт трещину, как дал трещину свод над Рифтраном! Внемлите же! Неделю, как пала темница Ог-Азар, где томились страшнейшие злодеи Лиги! И вышли они на свет, и вышел на свет тот, кто разрушил Птичий Карниз и убил тысячи! И идут они на Лигу, кипя злобой и ненавистью! Но идут они, лишь как одно из орудий великого Проклятия!

Резкие выкрики вновь пришли откуда-то со стороны. Услышав их, Крондин похолодел. Ог-Азар была тайной крепостью, и уж подавно тайными были сведения о её разрушении. Такие сведения не появляются в народе случайно. Кто-то намеренно разгласил их, стремясь ввергнуть Рифтран и всю Лигу в ещё большее беспокойство, посеять панику. Кто-то высокопоставленный, могущественный. И, похоже, Крондин знал, кто именно.

– О, горе нам! Горе основателям, горе прекрасному свету Семи Самоцветов, ибо недолго осталось им светить!

Сжав зубы, молодой гном нащупал за пазухой кинжал и зашагал по направлению к крикуну. Тот делал своё дело слишком мастеровито для случайного паникёра. А значит, мог ответить на некоторые вопросы…

Неожиданно, Крондин почувствовал, как сзади его сильно потянули за подол плаща. Ощерившись, гном резко развернулся и до половины вытащил кинжал, готовый располосовать любого.

Это оказался ребёнок. Человеческий ребёнок. Он был нездорово бледен и слегка дрожал, но покрасневшие глаза смотрели прямо и твёрдо.

– Привет… Крондин. – тяжело, с расстановкой произнёс Мурт Раэрктах. – Нам нужно поговорить.

Глава 8

То, что виднелось впереди, на первый взгляд почти ничем не отличалось от остального пещерного массива. Глаз выхватывал лишь мелкие детали. Очертания и формы, слишком правильные для капризов природы. Правда, эти детали уже наводили на определённые догадки. Когда же, по мере приближения, взгляд смог различить вереницу ступенек, все сомнения исчезли – впереди находилось какое-то здание.

– Любой народ похож на личность. – произнёс Руд. – У него есть достоинства и недостатки, сильные и слабые стороны. Что-то он любит, к чему-то привязан, а что-то не любит и отвергает.

В здании не было света, оттуда не доносилось звуков, но при этом что-то настойчиво говорило Сергею, что впереди – чьё-то жилище.

– Так уж вышло, – мрачно добавил гном, – что мой народ не любит и отвергает магию.

Шагов за двадцать до здания Руд остановился.

– Мои соплеменники наполняют свой мир неизменностью соразмерных форм, они ищут чёткости и последовательности в собственных действиях и мыслях. Магия же – это среда, где неизменность, соразмерность, чёткость и последовательность встречаются лишь от случая к случаю. И порой невозможно предсказать, какой случай наступит в следующий момент.

Сергею было приятно видеть искусственное строение. Переход от скального карниза и горячего источника выдался долгим, самым долгим за время их с Рудом путешествия, и на этот раз путь почти целиком пролегал по монотонным узким проходам, так что просторная пещера вкупе с чем-то новым и необычным оказалась весьма кстати.

– Гномы, конечно, занимаются магией. – продолжал волшебник. – Ни одна цивилизация, если она хочет выживать и процветать, не может игнорировать этот источник огромной мощи, которым пропитаны наши миры. Однако, мой народ изо всех сил старается загнать магию в свои собственные, порой полностью чуждые ей рамки. Пепел и сажа, мы ведь даже не называем магию магией! «Высокая Энергия», ха! Просто ещё одна энергия для наших механизмов, как энергия ветра, воды или горения! Наши энергетики загоняют магию в разные детали и ёмкости. И в кристаллы, особенно мой народ любит загонять магию в кристаллы, пытаясь их правильной формой смирить её сущность.

Руд распалился, заговорил громче, и его голос гулко разнёсся по сводам пещеры. Услышав своё эхо, гном тяжело выдохнул, помолчал несколько секунд, успокаиваясь, и продолжил.

– Нельзя не признать, что мы весьма поднаторели в этом. Гномы создали множество устройств, хитроумных и могучих, прочно утвердив своё место в мирах. Энергетики – те, кто изучает великую силу магии и ставит её на службу, пользуются огромным почётом. Но маги… те, кто пускают магию в себя, навеки отдавая свои мысли и ощущения это бурному, изменчивому потоку, те, кто творят вокруг себя нечто неосязаемое, бесформенное – нет. Такое можно вытерпеть от инородцев, живущих другими, непонятными и нелепыми законами и правилами. Однако, если гном посмеет встать на этот путь, он противопоставит себя всему укладу жизни своих собратьев. Такой гном станет изгоем.

Неожиданно, Сергея осенило.

– А, так это твой дом? Здесь ты живёшь, вдали от всех?

– Ч-что?… – Руд, казалось, удивился этому вопросу. – Нет… нет. Я живу в Рифтране. Пойдём.

Вскоре стало понятно, что дом заброшен. Вещей внутри было очень мало, и лежали они совершенно беспорядочно. Большинство было разбито. Проходя в проём входа, Сергей увидел две выбоины на его правой стороне – там, где могли находиться дверные петли.

– Твоё предположение, конечно, логично. – зайдя в дом, Руд сразу же стал подниматься по ведущей наверх лестнице. – И возможно, сложись всё иначе, я и жил бы в подобном месте. Но прошлое, что породило нас, невозможно изменить.

Лестница привела к ещё одному проёму. Здесь дверные петли не были выдраны – оплавленные каким-то страшным жаром, они сиротливо болтались на своих местах.

Проём вёл в небольшую комнату, чьи окна выходили на лежащую перед домом пещеру. В этой комнате ничего не было – лишь обугленный и почерневший камень стен.

– Сергей, сними очки. – попросил Руд. – Я зажгу огонь.

Волшебник сноровисто разложил на полу маленький очаг, и через минуту пространство вокруг осветил изменчивый, пляшущий в извечном танце свет пламени.

– Когда я пришёл сюда в первый раз, очень боялся, что световые очки выдохнутся. При первом удобном случае я снимал их и обматывал зеркальной тканью. Здесь я осматривал всё при свете огня и навсегда запомнил это место таким.

Гном уселся около очага и повёл рукой. Сергей сразу же понял, что Руд имеет ввиду. Световые очки разрывали тьму полностью, не оставляя ни теней, ни тёмных уголков. После них неверный свет огня, лишь оттенявший мрак за окнами, чуть ли не пугал, возрождая из детства будоражащий, боязливый интерес к посиделкам и историям в ночи.

– Этот дом – часть прошлого. – слова гнома размеренно сплетались, готовясь подарить ночи ещё одну историю. – Огромная часть того прошлого, что сформировало меня. То, что случилось здесь – одна из двух причин, побудивших меня оставить семью. Хотя нет… наверное, одна из трёх. Ведь началось всё из-за обычного увлечения любознательного подростка. Я интересовался историей и, совсем немного, магией. Мой отец владел… и владеет, вообще-то, главным архивом Лиги. С самого детства меня готовили однажды занять его место. Множество книг, документов, правила их хранения и сортировки… Огромное количество рутинной работы, но среди этой работы мне попадалось и то, что увлекало по-настоящему. То, что отвечало моей тяге к истории и к тому таинственному и запретному, что извечно привлекает любопытных – магии. И однажды мне попалась вещь, которая, соединив историю и магию, увлекла больше всего остального. Это были документы, которые описывали один случай, произошедший около трёх столетий назад. Этот случай хорошо известен в Лиге, но известен в виде легенды, страшной истории, которой пугают детей. Истории о гноме, который отступил от пути, начертанного Пророком, и занялся мерзким, отвратным чародейством. Он творил страшные вещи: варил ядовитые зелья, разводил мерзких гадов и даже… в этом месте моя мать обычно переходила на особенно зловещий шёпот… похищал детей. В итоге, он наслал на Лигу страшные бедствия, среди которых… да-да, та самая трагедия на выработке, о которой не принято говорить вслух. Собственно, о ней и вспоминают, в основном, рассказывая эту легенду.

Руд что-то прошептал, и пламя в очаге изменилось. К стандартному оранжевому стали примешиваться другие цвета. Разные, от белого до фиолетового, они появлялись на какие-то секунды, смешивались и исчезали, сменяясь следующими сочетаниями.

Также, по комнате стал распространяться сладкий и чуть-чуть терпкий аромат. Сергей чувствовал, как свет и запах увлекают, обволакивают его, но при этом происходящее вокруг воспринималось ясно и чётко, возможно, даже чётче, чем обычно.

Меж тем, волшебник продолжал свой рассказ.

– То, что я нашёл, однако, не было легендой. В мои руки попались документы. Отчёты тех, кто участвовал в штурме логова мерзкого чародея. Те отчёты были сухи и довольно немногословны, но главное передавали вполне ясно. В логове чародея никто не увидел никаких чудовищ и мерзких гадов. Никаких детей, или останков детей. Оказалось также, что во время штурма не только никто не погиб и не получил ранений – штурмовавшие даже не были атакованы. Боя, которого ожидали, к которому готовились, не произошло. Вот, что я там увидел. Несколько сухих фактов, полностью противоречивших старой страшной сказке. И ещё – точные координаты места.

Погружённый в воспоминания, Руд посмотрел куда-то в сторону и слегка улыбнулся.

– Я тогда сбежал из дома. Очень поспешно, поддавшись подростковому порыву. Наспех собрался, использовав первый же удобный случай, и просто прыгнул в неизвестность. Сейчас, вспоминая тот свой путь, насколько я был неподготовленным… Да… Видит Великий Свод, мне повезло тогда. Но, как бы то ни было, я добрался. Очутился внутри этих стен, разжёг огонь, бросил в него кое-каких благовоний – в общем, приготовился утолить жгучую жажду истины. Благовония тогда были куда хуже нынешних, и в куда менее правильной дозировке – так что, ритуал, вычитанный в одной старой книге, не имел особенных шансов на успех. Однако, как оказалось, помимо юношеского задора, я обладаю ещё и определённой предрасположенностью к подобным вещам. А правда, таившаяся в этих стенах, давно ждала возможности предстать перед кем-то. Так что, ритуал удался. Я узнал прошлое. Прошлое, которое породило меня нынешнего.

Волшебник запустил руку в свой рюкзак и вытащил оттуда что-то блестящее и бесформенное. Мгновением позже между растопыренными пальцами гнома растянулась металлическая сетка, составленная из тончайших цепочек. Меняющее цвет пламя бликовало на ней и вызывало отблески совершенно неожиданных оттенков.

– Опять-таки, это не совсем то, что я использовал в тот раз. Этот артефакт куда более совершенен и тонок. Он позволит тебе, Сергей, воспринять всё максимально полно. Закрой глаза.

Тёплая металлическая сеть приятно легла на голову и плечи. Причудливая игра света не прекратилась, закрытые веки лишь слегка приглушили её. Вскоре, отблески пламени стали упорядочиваться, обретать всё более и более чёткий ритм.

Этот ритм завораживал, подчинял себе. Через некоторое время он ощущался уже не только зрительно, но и через слух – ровным глухим биением, похожим на рокот далёкого грома.

Сергей потерял счёт времени. Ритм не давил, не доставлял неприятных ощущений – он лишь проникал всё глубже и глубже, мягко, но неотступно отсекая от внешнего мира. И в тот миг, когда ритм заполнил собой всё, он исчез.

На смену пришли ощущения. Целый вихрь ощущений. Образы, слова и эмоции. Они не забивали друг друга, а шли в унисон, создавая полную, самодостаточную картину восприятия. Чьего-то чужого восприятия.

«Ты – тот, кто пришёл сюда! Почти без надежды оставляю я это послание, но нет выбора иного у меня. Ибо слишком многое совершено, слишком многое познано, слишком многое приключилось, и теперь, когда близится смертный час, нет сил в душе моей бороться. Ибо бороться – значит, сражаться насмерть, сеять боль и гибель вокруг. Но слишком много гибели приключилось, слишком много было познано про тьму, что стоит пред народом моим – и нет сил в душе моей сеять пред ним ещё больше».

Сергей слышал эти слова совершенно чётко, но при этом каким-то образом знал, что они не были произнесены вслух.

«И всё, что могу сделать я – оставить послание с правдой своей».

Сергей видел комнату – ту самую комнату, в которой сидел вместе с Рудом. Но на этот раз она выглядела по-другому – обжитой. Немногочисленные предметы были расставлены, разложены и развешаны в том порядке, в котором безошибочно угадывалась индивидуальность хозяина.

«Уж больше сотни лет минуло, как оставил я своих собратьев и отправился странствовать по мирам. Я путешествовал, познавая великое множество нового и неизведанного, но больше всего – таинственное искусство магии».

Слова звучали гулко и тяжело. Все эмоции в них были смазаны, забиты колоссальной, опустошающей усталостью. Той усталостью, которая превосходит само желание жить.

«Со временем, однако, я начал тосковать по своему племени. Я захотел вернуться, поделиться плодами тех умений, которые развил в себе. Захотел развеять их страхи, показать, что магия может и должна нести благо. В итоге, я устремился в Лигу Семи Камней – государство, недавно основанное гномами, взбунтовавшимися против древней и могущественной Лиги Каменного Круга, и решившими жить независимо. Я узрел в Лиге Семи Камней тот вызов замшелым устоям гномьего племени, который сам бросил когда-то, отправившись на поиски нового и неизведанного».

Больше всего остального в комнате привлекало внимание окно. Внешне оно ничем не отличалось от самого себя в настоящем времени – такой же прямоугольник кромешного мрака. Однако, в этом видении мрак не был просто отсутствием света. Тьма в окне была наполненной. Она почти осязаемо излучала опасность. Медленно ползущую, надвигающуюся опасность.

«Но я ошибся. Жители молодой Лиги оказались страстно привержены традициям и устоям, завещанным Подгорным Пророком. История с Семью Камнями убедила их в собственной избранности – и разожгла в сердцах неистовый пламень вновь обретённой веры. Я ошибся, но хуже всего – не смог вовремя распознать свою ошибку. Я был слишком ослеплён желанием принести благо, просветить, я слишком соскучился по своему народу. Мои непрошенные попытки помочь лишь вызывали злость и неприязнь. А стремление познать этот народ и эти скалы – лишь приближало к мрачным тайнам».

Сергей ощущал мучения чужого разума. И видел в них свои. То же беспомощное опустошение от неоправдавшихся надежд, тот же взрывной шок от правды, слишком страшной и слишком неожиданной.

«Я растерялся. Растерянность сделала меня торопливым. Слишком торопливым, чтобы проверить невероятно богатую жилу перед тем, как сообщать о ней. Слишком неосторожным, чтобы вовремя остановиться в поисках того, что лежит в основе Лиги Семи Камней. Теперь же – слишком многое совершено. Сотни погибли из-за меня. Слишком многое познано. Меч из камня вышел из тьмы и разрушил весь мир вокруг. Я виновен. Я обманут. Отравлен ложью, столь страшной, что даже сейчас, на пороге смерти, не могу открыть её гномам Лиги Семи Камней. Я могу лишь оплакивать их. Тех, кто погиб. И тех, кто остался жить. Ты же, тот, кто пришёл сюда – слушай моё последнее слово! Кем бы ты ни был и сколько бы лет ни прошло – оплачь судьбу Лиги Семи Камней. Ибо судьба эта поистине страшна. Если же ты сильнее меня и услышал это в нужный час – то спаси её. Спаси от Каменного Меча».

Картинка резко развернулась, и теперь Сергей видел дверь. Опасность, которая медленно нарастала, подкрадывалась за окном, теперь подошла почти вплотную. Ощущение угрозы накатывало волнами – и каждая из этих волн била всё яростнее.

С последней волной ударило пламя. Дверь испарилась в ослепительной вспышке, на мгновение затмившей мироздание своим светом и жаром. Сразу же после этого видение прекратилось, и кипевшее пламя уменьшилось до маленького уютного костерка. Лишь оплавленные, обугленные стены напоминали об огненном вихре, пронёсшимся здесь столетия назад.

Несколько секунд Сергей приходил в себя, потом поднял голову и наткнулся на взгляд Руда. Волшебник ждал.

– Камен… ный… – произносить слова вслух отчего-то стало непривычно и получилось не сразу. – Каменный Меч… Что это?

– Этот же вопрос я задал своему отцу, когда вернулся. – криво усмехнулся волшебник. – Видел бы ты, как мгновенно съёжился и исчез пышущий на его лице гнев. Великий Свод, это было незабываемо! Он рассказал мне тогда. Рассказал всё. Величайшую тайну нашей страны. И эта тайна стала третьей, последней причиной. Я уже не мог быть тем, кем был. Но ещё пять лет мне пришлось изображать примерного сына и наследника, чтобы подготовить побег. Через пять лет я оставил прощальную записку и окончательно сошёл с того жизненного пути, направив свой талант, увлечение и закалённый многолетней работой с документами ум на познание магии.

– Но потом ты вернулся?

– Да, спустя порядка тридцати лет. Думаю, отец и остальные к тому времени убедились, что я никому не собираюсь открывать тайну нашей Лиги. Я вернулся, учтя ошибки своего несчастного предшественника. Поселился на отшибе Рифтрана, чтобы быть на виду у других жителей, но при этом не мозолить глаза. Не стал пытаться менять свой народ, убеждать, что их отрицание магии – неправильно. Просто оказал несколько деликатных услуг важным персонам, и продолжал оказывать впредь. И город принял меня. Наверное, каждому городу нужны такие вот мрачные чудаки, живущие в трущобах. Про них можно рассказать соседям, можно показать пальцем и понимающе пошептаться. А когда совсем припечёт – можно и обратиться за помощью.

– Но зачем ты вернулся? Ведь здесь магу никогда не дадут нормальной жизни. Для того, чтобы спасти Лигу?

Перед ответом Руд помолчал, ловя взглядом всполохи гаснущего огня.

– Не совсем. – наконец произнёс гном. – Вокруг этого меча всё довольно запутанно, и просто прийти и спасти – тут не выйдет. Вернулся я, всё-таки, по другой причине. Я маг, и у меня есть мечта. Наверное, это главная мечта всей нашей братии. Мы безумно хотим хоть раз в жизни совершить чудо. Не то, что кажется чудесами остальным. Заклинания и волшебные предметы – всё это лишь сочетание труда и изучения магии. Обычное ремесло, если вдуматься. Просто более масштабное и зрелищное. Но вот чудо… настоящее чудо… да, магия подводит к нему ближе остальных занятий, но от этого лишь сильнее жажда, лишь острее желание. Проблема в том, что чудо невозможно контролировать, невозможно создать – иначе оно не было бы чудом. К нему нет проторенных путей. Всё, что ты можешь – лишь развивать свои умения и познавать окружающий мир. Пытаться ощутить его максимально глубоко и полно – и, если повезёт, поймать нужный момент. Лига Ог-Дразд – моя родина. Я – плоть от плоти её и её истории. И нет во всех мирах места, которое я мог бы познать и ощутить также глубоко и полно, как это. Именно поэтому я вернулся, изменившись. Чтобы взглянуть на мою родину новыми глазами, познать и ощутить её. И совершить чудо.

Огонь почти догорел. Руд кинул в очаг щёпоть какого-то порошка, отчего пламя занялось ярче, но лишь совсем чуть-чуть. Было ясно, что извечной тьме вокруг осталось ждать недолго.

– Правда, вполне может статься, что спасти мою страну в итоге будет способно только чудо. Так что, одно на одно выходит. – закончил Руд, поднимаясь на ноги. – Ладно, давай спать. А после привала двинемся навстречу главной тайне нашей любимой Лиги.