Текст книги "Каменный меч (СИ)"

Автор книги: Павел Торопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

У Семи Самоцветов не было специальных названий. Строго говоря, они вообще не были самоцветами, минералами, созданными временем и давлением из раскалённой крови своего родного мира.

Семь Самоцветов состояли исключительно из магии, уплотнившейся, материализовавшейся, ограничившей себя ровными гранями и гладкими поверхностями. Магии, никем не инициированной, никому не подконтрольной, той магии, которую с полным правом можно счесть чудом. Во всяком случае, измученные странники, искавшие новый дом для своего народа, вряд ли могли счесть чем-то иным семь великолепных, виртуозно огранённых драгоценностей, лежавших посреди диких и мрачных массивов огромной пещеры.

Поэтому Семь Самоцветов назывались просто – Красный, Жёлтый, Розовый, Синий, Пурпурный, Оранжевый и Чёрный. Так же, как и семь правящих кланов Лиги Ог-Дразд.

В главном зале дворца Рифтрана, почти полностью белом, эти цвета присутствовали небольшими, но заметными штрихами. Семь разноцветных рун равномерно отстояли от центра круглого потолка, семь резных кресел с разноцветными кристаллами на спинках были, не считая круглого стола, единственной мебелью в огромном помещении. И семь разноцветных мантий свисали с плеч сидящих за столом.

Зал был погружён в молчание. В растерянное, оглушённое молчание, перерастающее в почти физическую невозможность говорить, найти хоть какие-то звуки для произошедшего. Молчание нависало, давило, грозя прорваться потоком безумного отчаяния и смести всё на своём пути.

Сидящие за столом, безусловно, чувствовали это. Молчание насыщало всё вокруг, но сходилось к ним. Всё вокруг ожидало слова даоттаров – глав правящих кланов Лиги Ог-Дразд. Сидящие за столом знали это наверняка. В их жизни уже давно не было по-другому.

– Так… – гном в чёрной мантии буквально излучал уверенность и внутреннюю силу, но даже ему потребовалась пауза, чтобы собраться с мыслями, – так, жертвы. Каковы жертвы? Тиндул?

В ту же секунду молчание задергалось в конвульсиях, разрываемое на части вспышками взволнованного шёпота. К столу подошёл бледный сухопарый гном в бархатистом камзоле.

– Великий Совет, точное количество неизвестно. – начал он высоким и звучным голосом. – Масштабы разрушений весьма велики, многие завалы разобраны лишь наполовину. Однако, зная, какие районы пострадали, и, оценивая вероятность выживания в подобных условиях, можно говорить о девяти тысячах погибших. Принципиально это число не изменится.

– «Принципиально не изменится». – неумелое передразнивание неожиданно резануло по ушам окружающих, заставив повернуться к облачённому в красную мантию. Цвет его лица соперничал с одеждой, а руки мелко подрагивали. – Подумаешь, сотней больще, сотней меньше… Дом туда, дом сюда… Скотство…

– Хватит, Эбит… – поднял руку одетый в чёрное.

– Да фавна лысого «хватит»! Мой и Синий кланы обескровлены! Почти ничего не разрушено в центре, но наши резиденции – в пыль! Это атака, раздави меня Свод! Удар в самое сердце! Дабнур, что ты молчишь?!

Даоттар Синего клана, напротив, был, казалось, лишён всяческих эмоций. Об обратном говорило только смертельно бледное лицо. К тому же, слова давались ему с явным трудом:

– Как… какие… – его голос был так тих, что окружающим пришлось прислушиваться, – какие настроения в городе?

– К счастью, чрезвычайные службы почти не пострадали. – Тиндул был непроницаемо собран и деловит. – Поэтому помощь оказывается, в общем, своевременно. Крупного недовольства нет – очень многие присоединились к спасательным работам, помогают разгребать завалы…

– Подождите! – взволнованно вскрикнул глава Жёлтого клана. – Что с храмом?!

Казалось, по залу пробежал электрический импульс. На Тиндуле скрестились застывшие в тяжёлом ожидании взгляды.

– В храме и всей Зелёной Доле – никаких повреждений. Через три часа Первосвященник собирается прибыть на площадь Тальманда, чтобы присоединиться к народной скорби. Он передал смиренную просьбу о том, чтобы кто-нибудь из Совета также принял участие…

– Ладно, это мы решим чуть позже. – даоттар Чёрного клана властно поднял ладонь. – Ты пока больше не нужен, Тиндул, возвращайся к своим делам. Тебе нужны ещё гномы? Хорошо, работай, обо всём чрезвычайном обязательно сообщай.

– Великий Совет. – коротко поклонившись, сухопарый гном повернулся и исчез в окружающей толпе.

– Значит, атака… – вступил в обсуждение ещё один член совета, толстяк в необъятной розовой мантии. Обхватив мясистыми пальцами свои подбородки, он задумчиво продолжил. – Но какой смысл? Ведь военной активности поблизости от нас…

– Нет. – резко подтвердил даоттар Пурпурного клана. Чисто выбритый, в отличие от большинства соплеменников, он постоянно играл желваками, хмуро уставившись на собственные кулаки.

– Нет… – продолжил гном в розовом. – Просто так подрывать нашу торговую мощь – сейчас вроде бы никому не выгодно… Верно, Трандир?

– Видит Пророк, я таких не знаю, – пожал плечами миниатюрный гном в оранжевом. Заросший седыми волосами, он выглядел самым старым из сидящих за столом.

– А значит, и никто из нас не знает… Выходка буйных одиночек, мечтающих прославиться? Но не таким же образом… Одна восьмая города в руинах, два правящих рода утопают в крови… Этим же даже не похвастаешься. Во всех мирах знают, что ТАКОГО… мы не… и заплатим любые деньги за информацию. Таких идиотов выдадут сразу же. Нелепо…

– Ты ещё скажи «смешно», Магнут! – растерянность и горе главы Красного клана, похоже, лишь подогревали его ярость. – И мы тут все вместе посмеёмся! А если нас просто хотят устрашить?! Подёргать и посмотреть на наши корчи?! Наши проклятые родственнички из старых Лиг и корпораций? В чьих закаменевших мозгах наш исход до сих пор жжёт, как калёное железо? Или какие-нибудь люди, ненавидящие любых инорасцев?! А может, это ты? Воистину, это была бы лучшая из твоих шуточек!

– ХВАТИТ!! ЭТО НАС НИ К ЧЕМУ НЕ ПРИВЕДЁТ! – громоподобный рык вкупе с вынырнувшим из чёрного рукава кулаком, чуть не расколовшим столешницу, на несколько секунд вновь вернули молчание. Но на сей раз оно было благотворным, позволявшим сбросить излишнее напряжение.

– Так, Гвулид. – тяжёлым голосом произнёс глава Чёрного Клана. – Эй! Главный энергетик!

– Да, да, сейчас… – к столу, чуть не споткнувшись, торопливо подошёл круглый розовощёкий гном в, одетый в мешковатую серую мантию. Остановившись, он начал поправлять съехавший набок колпак. В свете кристаллов играла бликами золотистая нагрудная эмблема – молния, заключённая в треугольник.

– Простите, Великий Совет. – наконец, Гвулид выпрямился.

– Что ты можешь сказать о характере разрушений? – задал вопрос Магнут, толстяк в розовом. Казалось, оскорбительная вспышка гнева советника Эбита никак на него не подействовала. – Насколько они естественны… или неестественны?

– Советник Магнут, Великий Совет… – было видно, что главный энергетик Лиги владел собой куда хуже предыдущего докладчика. – Безусловно, резиденции великих Красного и Синего кланов находятся под единым куском скального скелета… И в случае внутреннего динамического воздействия этот кусок разрушится весь… И эти резиденции находятся по динамической прямой к Доле Пяти Углов… и Птичьему Карнизу, где был эпицентр… но всё же однозначно говорить о естественности разрушений я не могу, это лучше поручить инженерному ведомству… да и, так сказать, причина разрушений… хотя, об этом…

– Ты знаешь, какова причина разрушений?! – подался вперёд Эбит, полыхнув глазами.

– Советник… – главный энергетик слегка отшатнулся и снова запнулся – … Эбит, Великий Совет… Прошу прощения, это вырвалось случайно… Следы крайне специфичны… и сама найденная субстанция… следовательно, да простят меня великие господа… это лишь весьма смелая теория и нельзя…

– Что за теория, Гвулид? – со стоическим спокойствием спросил даоттар Чёрного клана.

– Если так угодно Великому Совету… В разломах и на завалах не было обнаружено химически активных веществ… Или активно-энергетических субстанций… или облаков… Но во многих разрозненных участках была найдена… специфическая труха… как ни странно – растительного происхождения! Соответственно, – тут Гвулид увлёкся и заговорил увереннее, – у рабочей группы сразу возник вывод о том, что некие растительные элементы находились в местах, где нет не то, что растений, но даже почти не встречается влага и воздух! Труха была очень сухой и мелкой – такая остаётся от умерших и полностью высохших растений. И – как подумали мы с коллегами – раз тот факт, что в обширной, разрозненной, да ещё и сплошной части скальной структуры когда-то очень давно росли растения, невозможен в принципе, то возможный вывод остаётся практически один – это были растения с крайне скоротечным жизненным циклом! – в запале гном, как на лекции, поднял вверх палец, но никто не обратил на это внимания. – То есть, эти растения тонкими побегами пробирались в мельчайшие, даже, возможно, в микроскопические, трещины, бурно произрастали, раскалывая камень изнутри, инициировали трещины в близлежащей толще, проникали туда, произрастали… И в итоге также бурно увядали, засыхали и рассыпались трухой! – Гвулид остановился, и, казалось, первый раз вздохнул за всё время своей речи.

– Правда… – спохватившись, продолжил он, – это лишь теория и…

– Растения, значит… – Магнут снова задумчиво потёр подбородки. – Что-то я никогда о таком не слышал. Кому-нибудь известно о чём-нибудь подобном?

Зал снова замер в молчании, на это раз задумчивом. Правда, почти тут же тишина оказалась нарушена чеканным звуком шагов. Окружающие расступились, и к столу, выпятив грудь, подошёл гном в голубом камзоле и фуражке. Его молодое лицо было практически безбородым, но в глазах плескался ум и железная воля, а спокойно и твёрдо сжатые губы заставляли многих исподволь коситься на главу Чёрного клана.

– Великий Совет, капитан Крондин дун Хардарин прибыл по вашему приказанию! – звучно доложил пришедший.

– А вот и ты… – Магнут покачал головой. – Мы уж даже и не знаем, как с тобой говорить. Как с ценным свидетелем, или…

– Или с саботажником! – ярость советника Эбита нашла новый объект. – Самовольно снять оба корабля нашего воздушного флота, экспериментальные машины, в которые вложено столько труда и средств, со штатных траекторий и отправить в пасть разрушающейся скалы! О, чём ты думал, сопляк?! А если враг только и устроил это всё, чтобы приманить вас под удар?!

Неожиданно молодой капитан сжал губы и громко выпалил, пустив по залу удивлённый ропот:

– Если наш враг настолько могущественен, что может разрушать скалы только для отвлекающего манёвра – два корабля нам ничем уже не помогут!

– Месяц. – тяжело произнёс советник Хардарин и, вновь выпростав кулак из чёрного рукава, подпёр им подбородок. – Месяц на северном штрафном посту.

Многие сидящие за столом и стоящие вокруг удивлённо посмотрели на даоттара Чёрного клана. Северный штрафной пост означал глухую каменную клетушку полтора на два метра с небольшой дырой для отходов в одном из углов. Из многокилометровой пропасти под дырой постоянно дул ледяной ветер.

– Есть – месяц на северном штрафном посту, Великий Совет. – непроницаемо произнёс Крондин. – Разрешите идти…

– Нет, не разрешаем. – вновь вступил в разговор Магнут. – Наказание поедешь отбывать, когда скажут – сейчас не то время, чтобы морозить пилотов. К тому же, как я только что сказал – ты ещё и свидетель. Ты видел панораму разрушений, видел сверху, как всё происходило. Не заметил… чего-нибудь необычного? Гигантских растений, к примеру?

– Гигантских… нет, советник Магнут. Правда… – Крондин задумался, – с боку обрыва скалу иногда будто что-то распирало и выталкивало, выбрасывало куски в море. После чего площадка наверху проваливалась вниз. Ничего подробнее не могу сказать.

– Что ж… значит, вопрос остаётся…

– Вряд ли ошибусь, Великий Совет… – вновь заговорил главный энергетик Гвулид, – если скажу, что раньше о таком не слышал никто. Даже Лес, известная природная аномалия, не извес… что, советник Дабнур?

– Троэндор дун Лард… – повторил даоттар Синего клана, смотря в пространство. – Его тело прибыло оттуда около недели назад. Мы все видели процессию с балкона…

– Троэндор… – проговорил советник Хардарин, казалось, высекая каждый звук на камне. – А кто ещё оттуда приехал? Кто-нибудь сопровождал его?

Несколько секунд все молчали, но затем от стоящих вокруг донёсся хриплый голос:

– Да, Великий Совет. – к столу подошёл старый гном со шрамом через всё лицо. Он был одет в чёрный мундир, на груди блестела серебром ромбовидная бляха. – Там был человек. Высокий, светловолосый… в необычном зелёном мундире… скорее даже, полевой форме. И с пёстрой перевязью через грудь.

– Я тоже видел его. – неожиданно сказал Крондин, удостоившись множества удивлённых взглядов. – С палубы, когда мы подлетали к скале… к тому, что оставалось от Птичьего Карниза. Он… провалился в пропасть.

И вновь молчание завладело залом. В этот раз оно было максимально близко к стоявшему в самом начале заседания. Та же растерянность, оглушающая всё сильнее и сильнее.

Как ни странно, на сей раз, молчание было прервано не членами Великого Совета, а звуком стремительных шагов, раздавшимся от двери.

– Великий Совет. – Тиндул вновь коротко поклонился. – Мейстер Гвулид, хорошо, что ты здесь. В завалах под Птичьим Карнизом кое-что нашли, и энергетики очень всполошились. Говорят, что это какие-то растения, особенно отмечают, что они сохранились в целости. И их немало, целый клубок. И ещё, может, это тоже будет важно. Похоже, что внутри клубка нашли человека. Он без сознания, но жив.

Глава 6

Невидимый в кромешной тьме камень ткнулся под ногу, смешав шаги. Крондин выругался сквозь зубы, но сделал это машинально, без особенного раздражения. Он давно привык к этому месту и здешним неудобствам.

Формально, этот район ещё считался частью Рифтрана, но на самом деле, столица, казалось, делала всё возможное, чтобы подобного впечатления не возникало. Пролёты лестницы, ведущей вниз от восточных окраин, ещё были более-менее освещены и ухожены, но уже после спуска, через пару десятков шагов по прямой, мало что вокруг напоминало поселение гномов. Одиночные факелы боязливо пытались отогнать окружающую тьму, выхватывая из неё угрюмые массивы дикого камня. Никаких прямых линий и соразмерных узоров, даже дорога была ровной лишь настолько, чтобы ходьбу по ней не принимать за лазание. Оставляя в таком месте островки искусственного света, город будто выполнял какую-то давнюю повинность, а в остальном усиленно делал вид, что здесь никто не живёт и не бывает.

Как и многие демонстративные жесты, этот лгал в главном, однако, кое-что говорил о действительном положении вещей. Те, кто бывал здесь, не горели потом желанием об этом рассказывать. Окружающий мрак вполне устраивал их. Не только потому, что скрывал, но и потому, что соответствовал внутреннему состоянию. Сюда редко приходили без крайней нужды. И почти никогда – в хорошем настроении.

Молодой гном пересёк очередной пузырь пляшущего света, вновь оказавшись в объятиях темноты. Крондину, в отличие от многих, случалось приходить сюда без нужды и в хорошем настроении, но сегодня и наследник Чёрного клана ощущал, что тёмные места тропы созвучны ему гораздо сильнее светлых.

Он вновь и вновь прокручивал перед глазами тот эпизод – маленькая зелёная фигурка посреди агонизирующей скалы. Крондин помнил, как человек в какой-то момент посмотрел вверх и встретился с ним взглядом. А потом совершил умопомрачительный прыжок, перебросил маленького ребёнка матросу на канате и скрылся в разверзшейся пропасти.

Всё произошло очень быстро. Говоря по совести, слишком быстро, чтобы можно было делать серьёзные выводы. Но всё-таки ребёнок никак не выходил у Крондина из головы. Всё остальное могло быть обманом, маскарадом злодея, каким-то образом связанного с крайне могущественной и разрушительной магией. Но зачем тот человек спас ребёнка? Зачем это делать, если обрекаешь на смерть десятки таких же?

Последние два дня выдались очень тяжёлыми и суетными. Воздушный корабль почти круглосуточно работал, исследуя труднодоступные участки разрушений и патрулируя близлежащие районы. За это время Крондин узнавал лишь обрывочную информацию. О том, что найденного человека изолировали и собираются допрашивать. О том, что гипотеза связи найденных растений с таинственным Лесом вроде бы подтверждается.

В днях, прошедших с катастрофы, было гораздо больше эмоций, чем фактов. Горе, страх и мучительная, беспомощная растерянность наполняли воздух, пропитывали его насквозь. Они мешали думать, взращивая внутри самые мрачные настроения и облекая их в плоть.

Так было и с Крондином. Мрачная уверенность созрела в нём и разрослась, не давая покоя.

Крондин не верил, что человек в зелёном виновен в произошедшем. Он мучительно переживал это неверие, обильными порциями вливая в себя страх и ярость. Потому что подозревал даоттара Чёрного клана. Своего отца.

Его клан всегда считался чуть выше остальных, первым среди равных. Неслучайно, ближе всего к вершине главного монумента Лиги лежал именно Чёрный Самоцвет. Стремление к власти и контролю, жажда лидерства – вот, к чему с детства приучали Крондина. Долгие годы он познавал идеалы своей семьи, впитывал их с лекциями учителей, нотациями старших родственников и тайными разговорами, которые удавалось порой подслушать. Или, скорее, которые ему позволяли подслушать. Крондин привык к сдержанным похвалам за успехи и наказаниям за неудачи, которыми считалось всё, не соответствующее наивысшей мерке. Несмотря на молодость, он отнюдь не был наивным идеалистом и понимал, что жизнь государства не может обойтись без жёсткой и порой грязной борьбы за власть.

Но даже с учётом этого, Крондин не мог отмахнуться от упрямых подозрений. В последнее время советник Хардарин очень напористо укреплял своё влияние. Он почти полностью контролировал Корпус Тайн, всё больше и больше подминал под себя Огненную Гвардию – основу войск страны и традиционную вотчину Красного и Пурпурного кланов. Двоюродный брат Крондина командовал вторым воздушным кораблём Лиги. А на последнем общем семейном собрании, около трёх месяцев назад, отец чётко дал понять, что клану нужно развиваться в химии и энергетике.

Случившаяся катастрофа привела эти подозрения к закономерному и страшному итогу. Крондин не мог поверить в случайность разрушения резиденций Красного и Синего кланов. Это было слишком выгодно отцу. Ослабление Красного клана открывала дорогу к полному контролю над армией. А Синий традиционно специализировался на химии и энергетике. Так что, произошедшее давало Клану Чёрного Самоцвета огромное преимущество в военной и технической мощи.

Крондин не знал, что отец собирается делать с этим преимуществом. Мысль о перевороте и свержении власти Совета казалась безумной, но таким же безумным было всё, случившееся за последние три дня.

Молодой гном миновал ещё один факел, освещавший тяжёлую металлическую дверь, грубо отлитую, поцарапанную и всегда наглухо запертую. Оставалось пройти последний тёмный участок.

Крондин почувствовал, как внутри нарастает волнение. Он уже около двух лет не приходил сюда, даже подумывал время от времени окончательно прекратить это знакомство, странное и не слишком приглядное для наследника правящего клана. Но каждый раз Крондин с негодованием отгонял эти мысли. Он слишком хорошо помнил, что однажды получил здесь самое искреннее понимание и поддержку в своей жизни.

Световое пятно от последнего факела захватывало лишь каменную стену, и только у его дальнего края, на самой границе с тьмой, можно было увидеть, как скала прерывается неровным провалом, похожим скорее на вход в пещеру, чем на дверной проём. Крондин глубоко вздохнул, после чего решительно протянул вперёд руку, прикоснувшись к удивительно мягкой ткани полога. Вход не был заперт, дверь здесь почти всегда оставалась распахнутой. Те, кто думал, что сможет незаметно зайти сюда и что-то украсть, перевелись очень давно.

– Заходи, малыш, – глухой голос был хорошо слышен и прозвучал очень спокойно, но неведомым образом было ясно, что он доносится из глубины жилища.

Плотная ткань отошла в сторону, и Крондин шагнул в объятия тусклого света и пряного букета запахов. Сотни неразличимых, слившихся воедино ароматов на мгновение закружили голову, вызывая воспоминания шестилетней давности. Тогда это место почти повергло Крондина в шок, а все детали обстановки намертво врезались в память. Он помнил, что слева и справа от коридора отходило по две комнаты, заполненные ящиками, коробками и пузырьками с таким содержимым, от которого любой нормальный гном не испытал бы ничего, кроме презрительной брезгливости.

Неожиданно, к свету и запаху присоединился звук. Дробный и гулкий, он явно показывал, что за покрытой резьбой дверью в конце коридора никого не было. Подойдя к ней, Крондин заглянул внутрь. Массивный стол из пористого чёрного камня, причудливые фигурные стулья, высокие стеллажи с сотнями книг и свитков, освещенные бирюзовым сиянием мерцающего блёстками кристаллического шара – главная комната, привыкшая принимать гостей этого дома, сейчас выглядела сиротливо и чуточку удивлённо.

Звук вёл Крондина дальше, в узкий отнорок, прикрытый скрипучей дверью. Через пару шагов коридор окончился тесным и запылённым чуланом. Слабый, судорожно пляшущий огонёк единственной лучины выхватывал из мрака поломанную мебель, беспорядочно сваленные металлические детали и большую бочку, стоящую в самом дальнем углу.

Дробный звук доносился именно оттуда. Сначала было неясно, что его производит, но уже в следующее мгновение Крондин обратил внимание на короткие, отрывистые движения, мелкими штрихами обозначавшие сгорбившуюся у бочки худощавую фигуру хозяина жилища.

– Руд, – Крондин знал, что в приветствиях нет нужды, – прости, что…

– Не надо, малыш, я всё понимаю. – сидящий в углу предупредительно поднял левую ладонь. Широкий рукав его халата тут же сполз, обнажив запястье и предплечье. Они действительно были худыми, особенно для гнома, но эта худоба не отдавала немощностью. Скорее, перевитая жилами рука, вкупе с твёрдостью жеста, наводила на мысли о суровой аскетичности, выточенной годами неотступного служения.

Крондин знал, что именно так и было. Сидящий в углу вполне мог померяться стойкостью и упорством с самыми известными служителями Церкви Подгорного Пророка. В других обстоятельствах его вполне могли бы назвать святым. К сожалению, в представлении соплеменников предмет его служения очень плохо сочетался со святостью.

Хозяин жилища так и не повернулся к гостю. Его правая рука продолжала отрывисто двигаться, то разбрасывая по крышке бочки мелкие каменные фигурки, то собирая. Казалось, внимание худощавого гнома было полностью поглощено их видом и гулким звуком, с которым фигурки рассыпались по пустой деревянной ёмкости.

– Что ты видишь, Руд? – вопрос вырвался сам собой, как вырывался множество раз до этого.

– То же, что и ты, малыш. Беспорядок… – правая ладонь на несколько мгновений застыла в воздухе, распростёршись над фигурками и мелко, будто в нерешительности, подрагивая, – …бардак. Жизнь, особенно жизнь целого народа, редко является чем-то иным.

Наконец, застывшая в воздухе ладонь сорвалась с места, быстрым, но при этом не суетливым движением собрав фигурки в кулак. Руд на какое-то время застыл, пару раз едва заметно дёрнув правой рукой. После этого хозяин жилища вздохнул, высыпал фигурки в глубокий карман халата и повернулся к Крондину. Свет лучины дёрнулся, коротким всполохом осветив бледное, немного осунувшееся, чисто выбритое лицо и тёмные глаза под нахмуренными бровями.

– Рассказывай, малыш. – выражение лица Руда чуть смягчилось. – Видит Великий Свод, тебе есть, что рассказать.

Крондин вздохнул. И начал говорить. Слова давались легко и свободно, как не было уже довольно давно. Затаённое напряжение нескольких месяцев, прорвавшееся бешеным потоком в последние дни, отступало и затихало. Неприязнь и подозрительность окружающих охватывали жилище Руда плотным коконом, но внутри Крондин никогда не ощущал ничего, кроме спокойной, слегка ироничной решимости хозяина. Того, кто абсолютно верил в своё дело. И с готовностью принимал реакцию других.

Руд слушал, не перебивая. Слова вырывались в пространство, облекая в плоть страшные события последних дней, замешательство, горе и страх всего города, да, пожалуй, и всей Лиги.

Затем пришёл черёд мрачных подозрений, странных догадок, которые у большинства бы вызвали в лучшем случае удивленную, растерянную улыбку. Руд слушал. Не перебивая, не споря. Не меняя выражения спокойной сосредоточенности на лице.

Огонёк лучины метался и потрескивал, догорев почти до конца. Сказав всё, что собирался, Крондин с удивлением понял, что так и не обмолвился ни словом о том странном человеке, исчезнувшем в пропасти и непонятным образом выжившем.

– И… – Крондин немного запнулся, – пепел и сажа, не знаю… в общем, было ещё кое-что. Во время разрушения Птичьего Карниза я видел человека. Мы почти спасли его, но… нет, не успели. Он провалился вниз – в самом эпицентре, с самого высокого места. Великий Свод… не знаю, как, но потом оказалось, что он выжил… но дело даже не в этом… говорят, что…

Посмотрев на собеседника, Крондин осёкся. Ему случалось видеть Руда разным: и насмешливо-довольным, смешивающим радость и скепсис по поводу успеха, и лихорадочно-собранным при решении особенно упрямых задач, и болезненно-сдержанным в случае неудачи. Но сейчас Крондин видел застывшее, схваченное неожиданным и страшным параличом лицо и широко распахнутые глаза – будто услышанное оказалось настолько неожиданным и значительным, что абсолютно выбило Руда из колеи, лишило даже тени понимания, как реагировать, что делать и говорить.

– Как… как он выглядел?.. – через несколько секунд из глотки хозяина дома наконец вырвался глухой вопрос, тут же сменившийся сбивчивым взволнованным бормотанием. – Да нет же, какая разница… Неужели…неужели… помеха… искорка… среди всей этой лавины… о, Великий Свод… всей этой лавины смертей…

– Да что с тобой?!! – растерянность от невиданного поведения Руда возродила в Крондине уже было ушедшее напряжение и вырвалась наружу почти самопроизвольным выкриком.

Гном в халате резким движением вновь повернулся к своему гостю. В глазах Руда мелькнуло что-то удивлённо-озлобленное, но уже в следующую секунду он тихо вздохнул и отвёл взгляд в сторону.

– Ты что-то видел, ведь так? – Крондин продолжил наседать, в горячке напрочь позабыв, что раньше никогда не позволял себе кричать на Руда.

– Само собой, малыш. Само собой.

На несколько секунд воцарилось молчание. Казалось, что Руд всё ещё не может полностью осмыслить открывшееся ему, но шока уже не было, лишь относительно спокойный поиск нужных мыслей и слов.

– То, чем я занимался, когда ты пришёл – один из древнейших видов гадания. Испокон веков его суть заключалась в том, что гадающий очень сильно концентрируется на каком-то вопросе и выбрасывает несколько мелких предметов. Единый момент: вопрос, концентрация и выброс. Считается, что этот момент свяжет тебя с мирозданием, и оно даст ответ через расположение предметов. Честно сказать, не самая надёжная система, ну да гадание – вообще ненадёжная вещь. Я занимаюсь этим скорее для тренировки концентрации и внимательности, чем для прозрения будущего. И работаю по-другому… по-гномски, пожалуй, ха-ха. Не надеюсь на один момент, а стараюсь подольше держать концентрацию на чём-то общем – на Лиге, на судьбе народа, как правило. И бросаю фигурки помногу, раз за разом, пытаюсь найти что-то общее… да уж, видит Великий Свод, это хорошее упражнение.

Руд вновь ненадолго замолчал. Найдя нужные слова, он совсем не горел желанием их произносить.

– Беспорядок и бардак… просто разбросанные фигурки, и ничего больше. Связь проглядывается очень редко, и её сложно заметить. То, что произошло на Птичьем Карнизе – страшная катастрофа, тысячи погибших! Но даже она виделась мне лишь время от времени и только самым общим контуром – ни причины смертей, ни точного места. Однако… последние три недели я видел… что-то. Почти каждый раз, как садился гадать, а такого… да просто никогда не случалось. Что-то очень маленькое, яркое… Оно проявлялось и само по себе, но когда накладывалось на грядущую катастрофу – то оказывалось в её центре. Странным образом было связано с ней, даже было её источником… но в тоже время противостояло ей, создавало… диссонанс. И выживало посреди урагана смерти, там, где ничто не может выжить. Парадокс. Парадокс, который я не мог объяснить до твоего рассказа.

– Так, подожди… сажа и пепел, значит… по-твоему, тот человек одновременно и причастен к разрушениям… и противостоит им… как-то это странно.

– Малыш, ты не понял. Главное состоит не в том, какие туманные связи я видел между ним и разрушениями. А в том, что я видел этого человека вчетверо чаще, чем самую большую катастрофу в истории Рифтрана. Это… мне встречались сведения о подобных случаях, подобных… знамениях. И встречались только там, где уже очень сложно отличить правду от легенд. Но даже там, среди полунамёков и горячечного бреда, нетрудно увидеть кое-что общее. Те, кто являются… подобным путём… их появление ведёт за собой… что-то. Что-то, по сравнению с чем случившееся два дня назад – не более, чем лёгкая прелюдия.

Руд замолчал. Огонёк лучины ещё пару раз дёрнулся и погас. Крондин, переваривавший услышанное, инстинктивно повёл головой в поисках другого источника света, как вдруг тьма впереди произнесла голосом хозяина дома:

– Что-то, что изменит всё.