Текст книги "Матрица Души (СИ)"

Автор книги: Павел Царев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Вирус флогенеза, действительно, представлял собой самую сильную угрозу для человечества. Вместе с Селией Карс ошанами находившимися глубоко под землёй в изоляторе десятикратной биологической защиты занимались Роберт Альт и Эрик Ром, сам напросившийся на дело огромного риска. Блюм устраивал такой поворот событии. Дождавшись смерти Саливана в третьем боксе, она тэт-а-тэт по видеофону поговорила с Поупом во время де-журства Альта.

Блюм открыла тронувшемуся на почве флогенеза врачу истину: никто из ошан никогда не выйдет из подземелий центра. Ввиду необыкновенной коварности и вирулентности вируса ею, якобы, был получен приказ уничтожить и Яна Космана и самого Поупа. Она откровенно злорадствовала и издевалась над сумасшедшим, провоцируя его на действия.

Через два дня Роберт Альт, предварительно открыв обе две-ри шлюза бокса Поупа отправился в скафандре сжигать останки Саливана. Блюм рассчитывала, что Поуп, вырвавшись из бокса, убьёт Эрика Рома и Селию, а подоспевший капрал пристрелит доктора. Получилось же по-другому.

Поуп, действительно, задушил несчастного препаратора, но девушка оказалась сообразительной. В одно мгновение убедившись, что двери из лаборатории кем-то заблокированы, Карс нашла единственно верный способ спасения – она открыла двери в бокс Яна Космана. Косман сломал план Блюм, как сухую тростин-ку. Успокоив Поупа обещанием спастись, Косман настроил лабо-раторного робота на взлом дверей. Когда беглецы выбралась на поверхность, Поуп наотрез отказался от предложения Космана немедленно уходить к независимым гекатянам.

Почуяв запах крови, Поуп побежал искать её, Блюм. Косман по-неволе последовал за ним. Селии, пребывавшей в шоке, было всё равно. У лестницы седьмого этажа Поупа встретила вооружённая охрана...

– С Компьютера стартовал звездолёт. По внешним параметрам – "Ворон", – прервал воспоминания Блюм Первый– пилот.

– Заварили кашу и сбегают? – встрепенулась Чёрная Вдова. – Не-медленно принудить их сдаться. Передать это требование по всем каналам связи, произвести предупредительные выстрелы.

– Я требую подтверждения Ваших полномочий, – твёрдо произнёс Яков Войнов. Динёв поддержал оружейника.

– Крэйтон! – едва сдерживая гнев, каркнула Блюм.

– Да, мэм, – ответил ей спокойный голос.

– Куда ты смотришь? Немедленно наведи на вахте порядок!

– Всё под контролем, мэм.

– Так почему не выполняются команды?

Пауза сменилась неуверенным признанием:

– Здесь нужны специальные знания, мэм.

– Святые ирионы!... Хоши Ран, – нервно расстегнув ворот кителя, позвала Блюм. – Ты передал эфирограмму на Землю?

– Да, мэм.

– Ответа нет?

– Есть, мэм.

– Так почему ты не докладываешь?

– Я собирался, мэм...

– Читай громко, чтобы мне не повторяться. – Блюм переключила тумблер на канал общей связи, заранее торжественно улыбаясь.

– "Встречайте адмирала Хосе Бланки. Он примет решение на месте".

Улыбка сползла с лица Блюм, сразу состарив её лет на де-сять.

– Ран! Запроси Землю, когда ждать адмирала? – спохватилась она, ища малейшую лазейку для осуществления своих планов.

– Не волнуйтесь, мэм, – насмешливо вмешался Динёв. – Адмирал со своей эскадрой уже здесь. Угол 23-12,0,2 астрономических еди-ницы от нас.

– Ран! Свяжи меня с адмиралом!

– Вы можете сами свя...

– Я знаю лучше, что я могу, – досадливо поморщилась Блюм, щёлкая тумблером. На экране видеосвязи возник командный пункт адми-рала, где находился сам адмирал с двумя связистами и орди-нарцем.

Сначала Хосе Бланки удивился, потом нахмурился:

– Кто Вы?

– Командир спецкоманды "Ворона" Роза Блюм, – представилась женщина, испытывающе глядя на адмирала.

– А где капитан Конин?

– Капитан Конин арестован за нежелание помешать высадке корнуэльского десанта на Компьютер, сэр.

– Я хорошо знаю капитана, – недоверчиво произнёс адмирал, – и хо-тел бы выслушать его лично.

– Но сэр, – напористо продолжала Роза Блюм, – обстоятельства скла-дываются так, что нам нельзя задерживаться здесь, иначе задание СГК, с которым был послан наш корабль, останется невыполненным.

– Что за задание?

– Задание следить за кораблём ошан...

– А-а... Тем, что маневрирует сейчас на орбите Компьютера?..

Кстати, какие-то непонятные маневры... Но, судя по всему, ошане не собираются пока уходить через эфир. Так что у нас есть время. Итак, я хочу видеть, капитана.

– Слушаюсь, адмирал, – с каменным лицом Блюм передала приказ капралу Альту. – Позвольте пока обрисовать суть дела?

– Говорите, – милостиво разрешил адмирал, перебирая рассеянно на столе какие-то бумаги.

– Следуя согласно приказу за звездолётом ошан мы прилетели к Компьютеру. Здесь ошане неожиданно вопреки закону совершили посадку прямо на планету. Спустя пять с половиной часов из эфира материализовались шесть транспортников и три ист-ребителя корнукраков. Капитан отсутствовал на командном пункте и управление кораблём лежало на мне...

– Где же был капитан? – перебил Блюм адмирал.

– Он ушел отдыхать, сэр, в свою каюту.

– Почему же Вы не вызвали его тотчас же на командный пункт или, ещё проще, не перевели управление кораблём на его персо-нальный компьютер?

– Я-я... я это сделала, сэр, сразу же после отдачи самых необхо-димых команд.

– Каких команд?

– Я приказала атаковать корнукраков. B результате неожиданного нападения на них было уничтожено два истребителя и повреждено два транспортника. Я также отдала приказ срочно сообщить в штаб ВКС о диверсии корнукраков на Компьютере.

– Значит, Вы самовольно напали на корнукраков?

– Да, сэр. В сложившихся обстоятельствах я посчитала своим долгом.

– Но нападение на корнукраков – довольно длительный процесс. Где был капитан?

– Блюм заперла меня в рубке посредством блокировки командного пункта, сэр, – с порога вступил в разговор Конин.

– Почему?

– Я знала, что он будет против атаки, сэр.

– Это правда, капитан?

– Так точно, сэр.

– Почему?

– Разумней ввиду выполнения нашего задания было наблюдать за разворачиванием событий на планете и ждать приказаний с Земли. Фактор внезапности, благодаря защитному экрану, сохранялся.

– Не так уж плохо, – задумчиво произнёс адмирал, постукивая кос-тяшками пальцев по лежавшей на столе папке. – Но Вы должны признать, капитан, что атака "Молнии", инициированная майором Блюм, имела успех.

– Майор Блюм из-за неразумной спешки потеряла одного человека – связиста, которого сама же послала в космос, сэр.

– Это правда, майор?

– Так точно, сэр... Виновата...

– Что Вы ещё можете сказать же, капитан?

– Майор Блюм, взяв управление кораблём в свои руки, не согласо-вала свои действия с Землёй, тем самым, подвергнув новейший крейсер и людей на нём, не оправданному риску. Корнукраки, получив подкрепление, взяли наш корабль в клещи. В трудную минуту Блюм растерялась и передала управление кораблём мне. Но лишь опас-ность миновала, Блюм в отместку за мой справедливый гнев применила в отношении меня рукоприкладство и с помощью своих солдат из спецкоманды посадила меня же на гаупвахту.

– У Вас, майор, нет комментариев к докладу капитана?

– Есть, сэр. В трудную минуту, как сказал капитан, я не растерялась. Я поступила так, как того требовали обстоятельства.

– Возражение принимается. В итоге я считаю, что командование кораблём должно остаться за капитаном Кониным...

– Сэр! Я вынуждена Вам напомнить, что, согласно направленной СГК в штаб ВКС директиве, в этом спецрейсе...

– Ваше вмешательство в командование кораблём не предусмотрено ни одним из пунктов директивы, – жёстко оборвал адмирал Чёрную Вдову. – Поэтому Вам, майор, объявляется строгое взыскание за превышение своих полномочий и рукоприкладство старшего по званию.

– Но, сэр!

– Кроме того, налагаю на Вас наказание в форме трёх дней ареста...

– Сэр!

– Вы легко отделались, Блюм. В следующий раз Ваше дело будет рассматривать военно-космический суд. Включите на "Молнии" общий канал связи... Благодарю... Я, адмирал военно-космических сил Земного Содружества, требую от личного состава спецкоман-ды на борту корабля неукоснительного выполнения приказов ка-питана Конина. Майор Блюм имеет право отдавать приказы только вне корабля и только такие приказы, которые не противоречат директиве СГК, которая хранится в бортовом компьютере под кодом...

– Простите, сэр! Истребители корнукраков, видимо, запеленговали нас, – бесцеремонно перебил адмирала Динев. – Они собираются нас атаковать.

– Действуйте по обстановке, капитан. Держитесь. Мы идем к Вам на помощь. Конец связи, – экран потух.

– Ну, что, – с чувством превосходства спросил Конин Блюм. – Оста-вите ли Вы, наконец, командный пункт?

– Нет, – твердо ответила Блюм, задрав вверх подбородок.

– И чёрт с тобой... Войнов! Готовь орудия к бою...

______________________________________________________________________

Вэр, выслушав доклад Роска, довольно зашипел:

– Кнут! Соедини меня с командующим десантом!

Находясь внутри корабля, Вэр взглянул на себя в зеркало. Знак усов на лобовой броне несколько истерся, и кэпзен поторо-пился его навести красной несмываемой краской. Вэра переполняла гордость за себя. Он ликовал, предвкушая свой триумф. Клешни его ещё ритмично пощёлкивали, когда он узрел на экране ви-деофона самого последнего корнуэльца, которого хотел бы уви-деть. Усы непроизвольно дрогнули, стремясь свернуться, но кэпзен сдержался и отрапортовал:

– Ваше Совершенство! В приёмной зале Координатора мной зало-жен ядерный фугас. Всё готово к взрыву.

– Ты – тупорылый крак, Вэр! Ни в коем случае не смей уничтожать Координатора!

Да. Настала минута торжества, но торжества не Вэра, а Крэ. Приподняв голову, заклятый враг Вэра чертил усами в воздухе самые, унизительные знаки.

– Позволю напомнить, Ваше Совершенство, – теряя мужество, упавшим голосом промолвил кэпзен. – Если мы ликвидируем Координатора, то исчезнет и проблема компьютерианцев. Никто из них не являет-ся полноценным искусственным интеллектом! Я это доподлинно знаю из уст самого Координатора!

– Вы ещё глупее, чем я думал, кэпзен, – Крэ окатил Вэра ледяным презрением. – Империи не выгодно исчезновение компьютерианцев, составляющих вечную оппозицию Земле. Империи выгодна война компьютерианцев с землянами. А Вы провалили операцию. Вам надо повыдёргивать по одному все усы и отправить Вас в корнукракские каменоломни... Даже тогда Вы не искупите своей ви-ны перед троном!

Невольно ноги кэпзена согнулись в нижних суставах, и он попятился, окончательно скатав под нос усы.

– Есть только один способ загладить свою вину, – прогремел вещий голос Крэ.

– Какой? – со вспыхнувшей надеждой Вэр протянул к Крэ маленькие, трепещущие усики.

– Самопожертвование!

Вэр замер.

– Вы, кэпзен, должны немедленно стартовать с Компьютера, вступить в бой с землянами и сдаться им в плен.

Вэр рухнул на вторые суставы.

– Под жесточайшими пытками, – неумолимо продолжал Его Совершенст-во, – Вы должны рассказать правду о нашем заговоре с компьютерианцами... Что же касается боя на планете – сообщите им, что мы его вели с восставшими мятежниками во главе с РИ-10, которые хотели помешать нашему союзу с Координатором. Ясно? Вы-полняйте! – экран видеосвязи погас.

Вэр с трудом приходил в себя. Кэпзену было ясно: Крэ жестоко отомстил ему, как и полагалось корнуэльцу, обернув свою месть во благо Империи с максимальной пользой. Машинально от-дав соответствующие случаю приказы, Вэр задумался. Но мысли его разбегались перед образом Крахэ, непрестанно маячившем в мен-тальном мире ганглий корнуэльца.

– Ее снова выставят на торги... Моих маленьких детей отдадут в приют для безродных... А Крэ... Проклятый Крэ уже предвкушает как будет издеваться над моей милой жёнушкой... Не бывать это-му! – Вэр предостерегающе поднялся на вторые суставы ног. – Но что, что придумать, как обмануть мерзкое Совершенство?.. Впрочем... Почему бы не спросить об этом Роска? Для испытуемого он весьма сообразителен...

Вэр тотчас же вызвал Роска к себе.

– Значит так, – глядя на экраны внешнего обзора, сразу перешёл к делу Вэр, – наше дальновидное командование решило проблему Компьютера по-иному. Передо мной поставлена задачи наиболее достоверным способом снабдить землян дезинформацией. При вы-боре источника дезинформации Его Совершенство прислушался к моему мнению... Испытуемый третьей ступени Роск! Империя будет гордиться Вами!

Вэр с удовольствием, забыв на минуту о собственных неприятностях, наблюдал за произведённым его словами эффектом. Все, что произошло недавно с ним, как в зеркале, отразилось на сос-тоянии испытуемого: растерянность, страх и слабая надежда из-бежать свалившейся напасти. Вэр тут же подпитал тусклый луч надежды Роска, блуждавший по фасеткам испытуемого:

– Впрочем, если Вы найдёте иной вариант более полезного служе-ния Империи...

Испытуемый заколдовал клешнями, демонстрируя усиленную ра-боту мышления... Потом сдался:

– Ваше Превосходство! Нельзя ли мне предоставить более обширную информацию?

– Я к твоим услугам, Роск... Отвечу на любой вопрос.

Однако и вдвоём они не ответили на вопрос, как избежать участи пленного до тех пор, пока не перешли к анализу расстановки сил в космосе.

– Слева к нам приближается эскадра землян. Наверное, поэтому Его Совершенство заиграло отбой. Хотя... эскадра землян при-будет к Компьютеру не ранее, чем через четыре часа, – комменти-ровал Вэр картину на внешних экранах. – Прямо по курсу три на-ших истребителя ведут огонь по невидимой цели и, приближаются к нам. Слева – стартовавший с Компьютера корабль землян. Они – не-далеко и идёт параллельным с нами курсом.

– Ваше Превосходство! – Прикажите Кнуту прочесать весь эфир!

– Дельная мысль... Кнут! Что слышно в эфире? Проверь все частоты.

– Ваше Превосходство! – тут же откликнулся эфирист. – Доклады-ваю: противник ведёт какие-то переговоры с невидимым кораблём. Трудно понять – о чём. Луч узконаправлен... И ещё! Я слы-шу слабый земной зов о помощи... Корабль, стартовавший с Компьютера, заверяет потерпевшего, что всё будет хорошо, и одно-временно пытается связаться с эскадрой землян, твердя о какой-то опасности... Его Совершенство приказал десантникам грузиться на транспортники. Крайний срок для того, чтобы поки-нуть планету – полчаса.

– Это всё?

– Пока да.

– И что мы отсюда имеем? – Вэр, отключив видеофон, тупо уставился на Роска. – Честно сказать, мне будет искренне жаль поте-рять столь перспективного испытуемого.

Роск беспокойно зашевелился:

– У нас есть время. Эскадра землян ещё далеко. Быть может, преж-де, чем посылать меня в клешни землянам, не мешает нам самим кое-что разузнать о них? Далеко ли от нас тот, кто взывает о помощи?

Вэр оживился – появилась хоть какая-то цель. Импульсивно он немедленно направил корабль в сторону землян:

– Роск! Идите к управлению бортовыми пушками и погоняйте ше-лудивых краков, чтобы они не мешали нам. Кнут! Запеленгуй ис-точник SOS.

Ашша идеально сымитировала своё ранение. Инсценировку удач-но дополняла кровь Шунтонка пятнами покрывавшая пол от ангара до медотсека.

Когда шушенк подал первые признаки жизни, Ашша распласталась бессильно под реанимационной машиной. Bсе восемь глаз остекленели, ввалившись в глазные мешки. Четыре ложноножки по краям тела безвольно отвисли в стороны. Из полураздвинутых глотательных лепестков сочилась желтоватая кровь.

Шунтонк резко дёрнулся и шарово напрягся, объёмно ориентируясь. Определив, что он находится в медотсеке, а не на компьютере, шушенк. немного расслабился, растекаясь по ложу, но в этот момент в поле зрения одного из его глаз попала Ашша. Он поспешно скользнул по сходням вниз и попытался оценить её состояние, четырьмя из пяти стреков осторожно прикасаясь к её телу. Шиенка слегка затрепетала. Боясь тщетных надежд, Шунтонк тихо её позвал:

– Ашша... Ашша.

Кожные складки глаз шиенки раскрылись шире.

– О, Шунтонк, – чуть слышно прошептала она. – Я рада, что ты выздоровел.

– Ашша, Ащша! – шушенк вздохнул с неподдельным облегчением. – Что случилось?

– А ты не помнишь?.. На тебя напали киберы... 0ни загнали тебя в ловушку... Ты отважно сражался, но силы были неравны, – шиенка говорила прерывисто, едва шевеля лепестками.

– Я помню, Ашша!.. Был бой... Потом какой-то ужасный кибер расплю-щил мой скафандр... Боль... Дикая боль... Она не прекращалась... Меня как будто непрерывно трясли в смятой консервной банке...

– Я... напала на киберов сзади. Мне удалось... в последнюю секунду спасти тебя... Но, как видишь, мне не повезло... Прости, что я тебя неосторожно волочила по земле... Сил у меня оставалось...

– Спасибо, Ашша, – глаза Шунтонка наполнились слизанью благодарности. – Ты не волнуйся... Теперь моя очередь спасать тебя...

Он попытался собрать её, однако шиенка, застонав, медленной волной растеклась под его стреками.

– Мне больно, – жалобно прошелестела она.

– Потерпи, – Шунтонк задвигал глазами, отыскивая медицинский заступ, и осторожно подсунул плоский поддон под её те-ло. Шиенка снова застонала:

– Не трогай меня... Со мной всё кончено...

Вдруг, заволновавшись, она краем тела плеснула Шунтонка:

– Киберы готовы к войне... Я узнала... Сто восемнадцать кораблей с новейшим разрушительнейшим вооружением.... уже собраны... Ещё час... другой – и киберы выйдут в космос... Опять война... Шунтонк! Опять – бесконечная война!.. Не дай ей разразиться...

Шиенка, обессилев, упала и больше не шевелилась. Шунтонк перелил её в реанимационную машину и, пребывая в шоке, помчался в рубку. Под стрек ему попался распечатанный файл. Ашша не лгала. Киберы имели почти построенный небольшой космический флот... Инстинктивный ужас плюс последняя просьба шиенки, спасшей ему жизнь, породили в его душе губительную панику:

– Безжалостные убийцы, чудовища! Ашша была права! Во всём – права! Их надо превратить в пыль... Уничтожить без следа! – Шунтонк увидел искорки кружащих возле Компьютера кораблей и включил на пульте программу управления вооружением. Красный огонёк, брызнувший с дисплея компьютера в глаза, немедленно привлёк его внимание:

– Магнитная пушка!

Чувство уважения перед огромной, дремлющей мощью на мгновение вселили в душу шушенка робость, но инерция решительнос-ти заставила его нажать пусковую кнопку.

Ничего не произошло... Шунтонк знал, что ещё ничего не прои-зойдёт минут двадцать – тридцать, хотя будущее уже предопреде-лено и предотвратить гибель планеты уже нельзя... Да. Планета киберов ещё существует, они там, на планете, ещё ничего не подозревают, но их уже нет.

Память, будто в насмешку, выдала в сознание Шунтонка те эпизоды его жизни, когда он, самодовольный, поблажливый, дока-зывал своим друзьям, что киберы землян не опасны. Его люби-мая фраза:

– Каждый разум, пока он под контролем, забавен. Так не надо ли-шать себя разнообразия в удовольствиях, – придя шушенку на ум, наполнила его стыдом за свою беспечность.

– Не играй с огнём, – старая истина запоздалой мудростью, как гигантской печатью, придавила Шунтонка к ложу.

Над инстинктивным страхом можно смеяться, обвиняя других в трусости... Над киберами можно потешаться, следя за их муравьиной жизнью... Однако когда реальность с избытком подтверждает легенды, а боль сметает все привычные представления о собственной неуязвимости, возникают неодолимое отвращение к себе и желание уничтожать. Увы, уничтожение причины, выявившей абсурдность прожитой жизни, не даёт ответа, как быть с собой? Шунтонк бездумно глядел на экраны внешнего обзора, машинально пытаясь определить границы купола рубки и космоса. Даль-ше он не заглядывал, боясь, что беспредельность Вселенной окончательно раздавит его существо.

______________________________________________________________________

– Келвин! Они нас обстреливают! – Стенк выругался.

– Маневрируй, Стенк, маневрируй! Одень обруч синхронизации Анд-рея... Андрей! Включи пушку на автомат!

– Бесполезно, кэп! Как не маневрируй – мы не сбросим скорость до нужной величины. Корнукраки приближаются... Надо уходить, кэп! Не с нашей маломощной пушкой – против вооружения пусть маленького, но настоящего разведочного крейсера.

– Нельзя оставлять человека корнукракам...

– Я знаю, кэп... Будем надеяться, что я даю ему пропуск в рай.

Келвин тяжело вздохнул и отвернулся.

– Кэп! Корнукраки нас, кажется, задели... Полетели к ирионам все датчики на носу "Ворона". Мы ослепли...

– Андрей! Закрой входной люк, подготовь расплющиватель... Влад! Беги на нос, попробуй открыть иллюминаторы. Нам надо хоть не-много сориентироваться... Стенк! Уходи на полной тяге... Мо-жет, и хорошо, что не пришлось брать грех на свою душу.

– Кэп! – неожиданно сообщил Андрей. – У нас – гость... Да это же старина ЭХ!

– Откуда он взялся?

– ...Молчит.

– Отправь его к АУ в мехотсек и... закрывай люк! Пусть о страдальце в космосе бог позаботится.

Келвин сжал пальцы в кулаки, бессильный предпринять что-либо, ещё. Оставалось одно – ждать.

Раньше для Драма ожидание было незаметным – то или иное неудовлетворённое желание под напором воли и благодаря разно-сторонним интересам, легко отступало на задний план и едва тлело, разливаясь по душе безобидным томлением, которое не давало душе успокоиться, омертветь. Но после расставания с На-деждой Рэндом любое ожидание превращалось в пытку – мысли рассеивались в уставшей от напряжения голове подобно комариному рою над полыхнувшим костром. Келвин не мог сосредоточиться ни на чём другом, кроме... кроме воспоминаний о Надежде.

Он любил девушку и иногда ему казалось, что она отвечает тем же. Может, роман с талантливым лингвотехником и перерос бы в обоюдную любовь, будь у них побольше времени. К сожалению, времени не было...

Надежду привёл на корабль, естественно, Влад. Команду "Ворона" подрядила СГК (исключительный случай!) для доставки спецоборудования на научно-исследовательскую базу планеты Ди. Причины такого поведения коммерческого отдела СГК выяснились позже... Надежду же снедало желание понять язык ирионов, однако как это часто бывает, институт лингвистики давно поставил крест на всех проектах установления разумного контакта с ирионами. Исследовательская база на планете Ди существовала, скорее, в силу инерции руководства, нежели из-за какой-либо пользы. На базе жили десять человек-фанатиков своего дела и, только бла-годаря их подвижничеству и ослиному упрямству Земля изредка вспоминала о существовании странной планеты.

Надежда взяла академический отпуск, якобы, для написания диссертации, упросила начальника лаборатории дать ей новейший банк данных о различных известных языках и с информкристаллами, собранным багажом явилась в гостиницу к Владу, наивно пред-вкушавшему новые наслаждения от очередной мимолётной связи.

Келвин невольно улыбнулся, представив вытянувшуюся физио-номию штурмана, когда Надежда твердо, но тактично дала ему по-нять, что считает в человеке наивысшим качеством способность подняться над своим вожделением в сферы безмятежного духа. А на сей стезе лучшим очищением от греховных помыслов служит переноска тяжестей в виде чемоданов и забота о ближних в фор-ме рекомендации капитану.

Келвин никогда не стоял на пути прогресса. Среди ошан бы-товала примета: взять бескорыстного учёного на борт корабля к удаче. А здесь ещё такие убедительные, просящие серые глаза...

Рядовой рейс затянулся, Оказалось, что на базе биолог Андре Ландри заболел странной неизвестной медицине болезнью. Он по-желтел и осунулся. Приступы ипохондрии причудливо перемежались у него с неожиданной активностью, перед которой его лихора-дило. Насыщенной на этой планете воздух словно передавал человеческому телу часть своей энергии.

Во время развиваемой Ландри бешеной активности, когда он сам едва понимал, что он говорит и делает, Андре жаловался на отсутствие сна. Казалось бы, как у обычных людей, усталость бра-ла у него своё – мысли теряли не только привычные логичные формы, но и последовательность. Одолевала исподтишка дремота... Ныли после многокилометровых походов ноги и плечи... И всё же, стоило биологу лечь, закрыть глаза, как сон улетучивался, не принося облегчения. Андре пробовал применять аутотренинг. Ре-зультаты были несколько иными. В момент наступления желанного забытья у Андре возникало не то, чтобы знакомое по детству чувство падения, а будто его мозг пронзал ток. Андре непроиз-вольно вскакивал, полный настороженности, готовый к любой нео-жиданности, и с удивлением обнаруживал в себе полное отсутствие каких-либо признаков усталости...

С огромной работоспособностью, конечно же, можно было бы смириться и, даже приветствовать её, если б она была подконт-рольна, если б она соответствовала силам организма. Но она ис-сушала Андре. А чёрная меланхолия вообще сдавливала его душу труднопереносимыми кошмарами во время вынужденных, опять же, не дававших отдохновения длительных снов, прерывавшихся яркими зигзагами лопнувшей темноты. Воспалённые глаза болели, голова была тяжёлой. Нервы изводили мрачные предчувствия... Андре овладевала, тяга к суициду...

Санитарный контроль объявил на планете ирионов Карантин... Перед СГК, в ведении которой по нелепой случайности находи-лась база на планете Ди, возникла проблема: посылать обычный рейсовый звездолёт к ирионам – значит, лишиться его, минимум, на три месяца, а доставить плановый груз было не обходимо... Вот кто-то хитромудрый и решил нанять для этой цели ошан.

Доказать что-либо, в итоге, оказалось невозможным – официально Карантин Санитарный Контроль наложил на планету Ди три часа спустя после старта "Лебедя". Конечно, экипажу по возвращении, выплатили положенную в подобных случаях страховку, но четы-ре месяца ошанам пришлось провести в гостях у ирионов.

Надежда Рэндом первые два месяца упивалась любимой рабо-той. Она моделировала для ириоиов многочисленные стандартные ситуации, проверяла свои и чужие идеи, но постепенно её энтузиазм вместе с изобретательностью иссякли... Видя отчаяние Надежды, к её работе присоединились Андрей и Кел-вин. Они изменили условия экспериментов и стали вызывать на контакт одновременно нескольких призрачных, вечно меняющихся химер. Теперь, они могли быть уверены, что имеют дело с раз-ными особями. Но и такие эксперименты ни к чему не привели.

Келвина давно преследовал вопрос: в чём суть гениальности, талантливости одних и серости, шаблонности других людей? Чи-тая произведения древних и современных философов, oн выстрадал убеждение – несмотря на то, что человек гордо именует себя эпитетом "разумный", мыслит он в течение жизни чрезвычай-но мало. Являясь продуктом социума, люди с детства оказываются в плену пяти-шести общих логических схем и ещё меньше-го количества жизненных постулатов, под которые они подго-няют всё новое, неизвестное, не задумываясь, например, что, следуя общеизвестному "если", – "то", зачастую, соединяется с "ес-ли" условно – причинностной связью более по аналогии, по при-вычке, нежели в процессе истинного мышления. К счастью, рожде-ние одной из настоящих мыслей произошло у Келвина на глазах. Когда Андрей рассуждал о расходящихся алгоритмах мышления лю-дей и компьютавров, пытаясь втолковать Надежде идею обречённости на провал всех прошлых и будущих попыток установле-ния контактов с предположительно разумными формами жизни, основанной не на биологии химических процессов в жидких растворах, лингвотехник вдруг встрепенулась, прислушиваясь к чему-то в себе. В этот момент, наверное, Келвин и влюбился в девушку.

Привыкший принимать решения за других и требовать к себе подчинения, он неожиданно осознал... нет – почувствовал со всей полнотой обречённости, что в людях, по крайней мере, в некото-рых из них, существует нечто неподвластное ни ему, ни кому-нибудь другому – божественное вдохновение, безумное наитие, ко-торое легко разрушить, но никаким принуждением или поощрением не создать. Именно недоступность, отрешённость Надежды в мо-мент медленного загорания в ее тёмных зрачках истинной мысли покорили его сердце. А идея была проста:

– Мы, почему-то, при контактах с инопланетянами исходим из прин-ципа неизменности мировых законов, – медленно заговорила... нет, скорее, начала вещать девушка, уставясь немигающим взгля-дом в пустоту перед собой. – Возможно, это – правильно. Но мы ни-когда не учитываем ни особенностей сред обитания двух рас, вступающих между собой в контакт, ни особенностей истории их познания...

Действительно, ты, Андрей, прав в том, что нам не познать тех ощущений, которые свойственны ирионам. Что значит, напри-мер, для холодной плазменной жизни – видеть, слышать, осязать? Быть может, пифагоровы штаны, сооружённые нами из медной про-волоки для иллюстрации основ математики, ирионы воспринимают как ловушку? Скажу более, Андрей. Исходя из нашего опыта познания, чётко можно сформулировать одну аксиому: самой нераз-гаданной тайной для нас всегда была и остаётся тайна зарож-дения жизни и разума...

Что нам ясно после тысяч лет исследований природы? Откры-ли атомы, молекулы, несколько законов их существования – и хи-мия для нас стала понятна. Заглянули эфирными телескопами в центр Галактики и её функционирование у нас как на ладони... А с жизнью? Мы открываем одни законы за другими, мы подключаем к решению задачи физические, химические знания, оборудование, немалые средства... В итоге же – бессильно разводим руками... Также – и разум. Что есть мысль? – Механические вибрации вре-мён Гюйгенса? Электрический ток? Химические реакции? Ус-ловные рефлексы? – всё это нам, более или менее, понятно в каждый исторический момент времени, но эта кажущаяся понят-ность пасует перед объяснением того, что нам дано от рожде-ния, того, что изначально наше...

Почему же у ирионов не может быть также?.. Используя ве-ликий принцип "ad hominem" в отношении себя, как "от ириона" для объяснения ирионами собственного существования в приро-де, полевые разумные существа должны иметь в качестве декартовских "очевидностей" другие, нежели у нас постулаты... Для них наша арифметика, что для нас – вариативная математика вир-туальных квантовых осциляций, а о существовании себя в псевдоэвклидовом пространстве они подозревают меньше, чем мы, в своё время, о римановом. Для них – теорема Пифагора такая же загадка, как для нас – теорема Сёреля об окружности листа Мебиуса, доказательство которой исчезло во время войны с корнукраками.

– Ну, вот. Ты сама всё понимаешь, – обрадовался Андрей.

– Но, кроме установления аналогий между ощущениями, кроме по-пыток обнаружения понимания, исходя из элементарных научных представлений, следуя истории человеческого познания, есть ещё один путь, путь изучения друг друга из практики совместного проживания. Для совершенно чуждых рас только при появлении совместного опыта возможно рождение взаимопонимания.

– Ты думаешь, никто не пытался понять, что нравится ирионам, а что – нет?