Текст книги "Экс (СИ)"

Автор книги: Павел Ганжа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Из-за кустов вынырнул Ник и поинтересовался:

– Это что было?

Антон пожал плечами.

– Зверь какой-то.

Не рассказывать же товарищу о суслике. Хорошо, что Ник грызуна не заметил. А по куче не определить, кто тут постарался. И кабану не грешно такую выдать.

– Из-за него кусты тряслись?

– Очевидно.

– Эх, обидно, что животное постаралось – классный каламбур пропал, – вздохнул Ковальски.

– Ты про что сейчас? – удивился Антон.

– Как же, смотри: если бы не зверюга, значит, кусты от ветра тряслись, правильно?

– Допустим. И что?

– А ты у нас кто? Ветров! – торжествующе поднял вверх палец Ник. – Я же перевод твоей фамилии знаю. И получилось бы – ветер кусты трясет, а Ветров от их вида трясется.

И Ковальски тихонько захихикал.

Для всех, кроме Ника, 'Ветров' было не более чем сочетанием звуков. А вот приятелю Антон действительно как-то говорил, что означает его фамилия в переводе на лингво. Но не ожидал, что Ник мало того, что запомнит, так еще и будет применять... знание столь странным способом и в столь неподходящее время.

Экс покачал головой.

– Ухахататься можно. Упасть и не встать. Ты просто комик прирожденный. У Рико нахватался что ли?

Ковальски ответить не успел. Из-за деревьев выскочил рассерженный Мак и зашипел:

– Вы почему режим тишины нарушаете?

– Мы же негромко, шепотом.

– Ага, шепотом. И ржут вдобавок, как кони – на пол-леса слышно. Хотите, чтобы сюда сепары слетелись?

– Можно подумать, колонна бесшумно движется. Да о ней господа партизаны давно в курсе.

– Колонна колонной, а у нас есть боевая задача, и шуметь нельзя. Даже если ветры пустить прижмет – пускать бесшумно, понятно!

Услышав слово 'ветры', Ковальски подозрительно всхрюкнул, скорчил рожу и сделал вид, что закашлялся.

– И не кашлять, понятно! – взъярился Мак, зашипев, словно кипящий чайник – с присвистом.

Ник подавился смешком и кивнул.

– Мы, вообще-то, тут шевеление заметили, проверяли, животное какое-то оказалось, – решил оправдаться Ветров.

– Проверили – молодцы. А ржать и шуметь – не нужно, тоже мне, нашли время. Валите по местам.

Буркнув что-то неразборчивое, сержант скрылся в кустах.

В рейдах Макхейл нередко ругался и проявлял эмоции, но сегодня, показалось Ветрову, командир нервничал больше обычного. Что, в свою очередь, заставляло нервничать и экса. Неспроста Мак носится и ярится – может, Ланге что почуял или информацию тревожную довели. Явно неприятностями попахивает, в виде вероятного нападения инсургентов. А тут и 'виденье' не приходит, и чуйка отказала. Привык на шестые-седьмые чувства полагаться, сейчас будто голый. И это сильно напрягает. Неуютно и неспокойно. Вдобавок и небо на востоке подозрительно наливается темнотой, как бы гроза не разразилась. Плюсом к прочим 'радостям'. Хотя темнота очень далеко и не слишком выражена, но на Лауре ни в чем уверенным быть нельзя. Здесь ситуация за минуты меняется. Сейчас тепло и безветренно, а спустя четверть часа ураган бушует или ливень хлещет. А про боевую обстановку вообще не стоит и упоминать. В любой момент мятежники могут нарисоваться.

Словно подтверждая подлый характер планеты и в унисон с мыслями экса, неподалеку затрещали выстрелы, раздался грохот взрыва, затем еще несколько. Причем звуки выстрелов и взрывов доносились из нескольких мест. И ежу понятно – с разных сторон навались сепаратисты. К счастью, не с направления, которое прикрывала разведгруппа Макхейла, тут было 'тихо'. Грохотало, щелкало и трещало с севера и северо-востока. Правда, довольно близко. Но непосредственно рядом с Ником и Антоном никто не стрелял. Чему Ветров втайне порадовался. Значит – не их забота. Нестись сломя голову на помощь не нужно. Согласно боевому предписанию, резервы для отражения нападения должны от центра колонны подтягиваться, а оголять фланги запрещалось. Задача разведчиков – свой сектор контролировать. Что Ветров с Ковальски и сделали. Залегли за деревьями и взяли под прицел заросли 'на двенадцать часов', перекрывая направление вероятной атаки. Да и в другие стороны поглядывали по привычке, в том числе и назад. Мало ли что. Береженого бог бережет. Если с тыла неприятель заявится – разведчики будут готовы. Но хотелось бы обойтись без подобных неприятных сюрпризов. Да и вообще, лучше в бой не вступать – Антон с Ником как-нибудь переживут без перестрелок. Отлежаться бы с комфортом, а после стычки продолжить сопровождение колонны. Хорошо, пусть без комфорта – закрепленные под мышками ножны с подаренным клинком удобно валяться не давали, приходилось постоянно ворочаться, ища удобную позу, – но спокойно.

Тайным чаяниям эксов не суждено было осуществиться – звуки боя начали постепенно приближаться. Сразу же возникли подозрения, что отлежаться не получится. И что особенно настораживало – интуиция помалкивала по-прежнему. Антон не то чтобы рассчитывал, но надеялся, что в боевой обстановке чуйка вернется, однако увы и ах. Возвращаться зараза не желала. Выругавшись сквозь зубы, Ветров от досады сплюнул, вытащил из подсумка две гранаты и положил рядом с собой на землю – пусть под рукой будут. Когда супостаты слишком близко подойдут, он их хорошенько приголубит – дабы отбить охоту соваться. Но тут есть тонкий момент. Надо признать, что гранаты – средство эффективное, но, если позволено так выразиться, взаимнодоступное. У сепаратистов тоже ведь гранаты на вооружении имеются. И кто сказал, что самого Антона не приголубят.

Осмысление этой простой идеи почему-то сильно расстроило Ветрова. Он стал еще сильнее крутить головой и присматривать пути отхода. После пары-тройки очередей можно в ту ложбинку откатиться, а затем, петляя между деревьями, отбежать за пригорок. А затем... Антон привстал, чтобы увидеть местность получше, и внезапно осознал, что сейчас по нему будут стрелять. И в унисон знанию взвыла вернувшаяся чуйка. Дурным голосом. Едва успел упасть на землю, как заухало-забулькало не в отдалении, а рядом, и по стволу дерева, за которым прятался экс, защелкали пули. Слева короткими очередями заработал 'роулс' Ковальски.

'Четверо на двенадцать часов. Один с пулеметом, один с гранатометом, двое с автоматами. Трое на одиннадцать часов, вооружены автоматами. Трое на два часа, пулемет, огнемет и... арбалет. Остальные далеко, непосредственной опасности не представляют. Двое из тех, что на двенадцать часов приготовились метать гранаты, вероятность нанесения летальных повреждений очень высокая, необходимо их опередить'.

От появившейся в голове информации перехватило дыхание. Именно от информации, а не мыслей. Все же встреча с Солой, инициация и появление необычных способностей не были продуктом снов или галлюцинаций. Знание-понимание снова пришло.

Удивляться и радоваться было некогда. Пусть получение информации и осмысление ситуации заняли лишь мгновения, но один из гранатометчиков уже взял в руки ребристый кругляш. В запасе осталось не более десяти секунд. Для того чтобы привести в боеготовность и швырнуть свой 'подарок' самой опасной группе Антону хватило вполовину меньшего времени.

Эхо прозвучавшего взрыва ударило по ушам. Но не помешало оценить нанесенный противнику урон. Знание-понимание работало. Проявился-таки дар... как его там... авурха, кажется. 'Двое убиты. Собиравшийся кинуть гранату мятежник получил тяжелое ранение грудной клетки, несовместимое с жизнью. Пулеметчик контужен и временно неопасен, однако вероятно восстановит полную боеспособность в течение трех-пяти минут'.

Восстановление боеспособности опасного противника не входило в планы Ветрова, и он, скорректировав направление с помощью знания-понимания, швырнул вторую гранату в сторону пулеметчика.

Еще один взрыв.

'Противник уничтожен'.

Замечательно. Эдаким макаром он воевать согласен. Знание-понимание на порядок лучше, чем все БИУСы, БИСы и прочие системы вместе взятые. Не высовываешься, противника ликвидируешь без лишних хлопот. Только гранат бы с запасом иметь, да залегать подальше от скоплений живой силы и техники. Чтобы под случайный выстрел или залп не угодить.

Загрохотало и заухало совсем близко. Навались уже непосредственно на их группы – стреляли буквально в сотне метров от Антона. Если верить знанию-пониманию, в бой вступили пары Хаима, Фурнье и самого Макхейла. Возникла мысль рвануть на помощь товарищам – тем приходилось явно туго, – но Ветров отмел эту идею. Оставались еще две группы сепаратистов, которые перли прямо на эксов. Причем тройка автоматчиков значительно опередила тройку со смешанным вооружением. И с торопыгами надо было разобраться.

Антон и разобрался. Без шума и пыли. Вернее – изрядно пошумев и немного попылив. Для начала показал жестом Ковальски прикрывать тыл и перебежал в район падения 'подарков'. Там прихватил пулемет – тот оказался неповрежденным – и собрал гранаты (три единицы). Затем переместился к заросшему высокой травой пригорку, находящемуся в зоне прямой досягаемости от тройки автоматчиков и залег за обломком дерева. Таская тяжелый пулемет, запыхался и пропотел, но оно того стоило. Автоматы против более крупнокалиберной и скорострельной машины не котировались. Особенно если знаешь, где располагается противник и куда нужно стрелять. Эксу даже гранаты швырять не пришлось – нормального укрытия сепаратисты найти не сумели, и Антон их выкосил длинными пулеметными очередями. Мятежники и вякнуть не успели, не то, что огрызнуться ответным огнем.

Подвиги Ветрова не остались незамеченными, и пулеметчик из третьей группы инсургентов принялся с энтузиазмом палить по пригорку. Тут уже экс прочувствовал, каково это от свинцового ливня прятаться. Так в землю вжимаешься, что кажется – морду сплющило, а в нее трава проросла. И не ясно, где тело заканчивается, а где почва начинается. Слава богу, что вражеский пулеметчик не видел цель. А то бы хана котенку. И отдельное спасибо за то, что расстояние от мятежников до пригорка для огнеметчика было недосягаемым, а арбалетчику мешали густые заросли. Но десяток крайне неприятных секунд Антон пережил.

Не нужно обладать суперинтуицией или мегаумом, чтобы догадаться – коль его засекли, будут в клещи брать. И постараются ликвидировать, воспользовавшись численным преимуществом. Что и подтвердило знание-понимание. Оно работало не постоянно, но периодически на экса снисходили 'озарения'. И сейчас он точно знал – под прикрытием пулемета два необычно вооруженных мятежника перемещались поближе к облюбованному пригорку. Вдобавок знание-понимание подкинуло информацию о том, что в направлении Ветрова двигаются еще три группы сепаратистов. В двух – по четыре человека, а с самой многочисленной – восемь бойцов. Причем семерка сепаратистов была уже довольно близко и, самое неприятное, фактически отрезала Антона с Ником от товарищей. А звуки перестрелки, доносившийся со стороны двоек Хаима, Фурнье и Мака, стали отдаляться. Ветров понял, что разведчиков теснят на север, откуда велась наиболее интенсивная пальба и где, надо полагать, располагались значительные силы мятежников. Пробиться к Маку теперь уже вряд ли получится.

Становилось жарковато. Антон быстренько обшмонал трупы и к собственному сожалению обнаружил, что у этих сепаратистов нет гранат. Ни одной. Мысленно попенял знанию-пониманию, что не сообщило о 'бедности' сепаратистов, и ретировался с 'места преступления'. Каждую секунду ожидая, что в спину ударит очередь. Пронесло. Вокруг, естественно, стреляли, да и грохотало не кисло, но по Ветрову никто целенаправленно не палил. Очевидно, не видели. Впрочем, гибель двух групп явно не пройдет незамеченной, мятежники стопроцентно примутся обшаривать прилегающую местность, прочесывать заросли. И вполне могут устроить двум федералам крупные неприятности под кодовым названием 'кирдык'.

Сталкиваться с подобными 'неприятностями' совершенно не хотелось. Антон трезво оценивал собственные способности. Да, он довольно легко разобрался с двумя группами инсургентов, но с налета. На дурачка. И фактор удачи нельзя списывать со счетов. Плюс (вернее – минус) 'свежие' сепаратисты, обнаружив трупы соратников, сильно насторожатся (хотя наверняка и до того не расслаблялись особо – бой идет). И прищучить врагов будет гораздо сложнее. И главное – приближающихся мятежников слишком много. Все-таки полтора десятка бойцов – не шутка, тут и чуйка вкупе с даром авурха не спасут. Шальной пулей зацепит, и привет, пишите письма до востребования. Как ни крути, залечь на месте и отбиваться от инсургентов – слишком рискованно. Пробиваться сквозь них к Макхейлу и другим – вообще, граничит с самоубийством. Поэтому экс решил отступать ближе к основным силам охранения и рванул за Ковальски.

Добежав до Ника, уронил пулемет на землю и плюхнулся рядом за дерево. Отдуваясь и хрипло дыша. Нет, ребята, таскать здоровенные бандуры по чащобам он не нанимался. И, вроде бы, не очень серьезное расстояние одолел – метров триста, не больше. Но в полном снаряжении, бегом, пригнувшись, на полусогнутых, по пересеченной местности... вымотался, словно марафон отмахал. В следующий раз без такой физкультуры обойдемся. Не Геркулес чай. К тому же значительная часть боезапаса для пулемета уже использована. Короб почти пустой. Антон не бросил пулемет исключительно из вредности и желания похвастаться трофеем перед товарищем. Впрочем, будь короб полным, вероятно, Ветров и не упер бы тяжеленный агрегат. И как их мятежники по 'сельве' таскают – они поголовно штангисты, что ли? Или мутанты?

Ладно, в следующий раз... А сейчас волочь бандуру стоило лишь ради того, чтобы насладиться зрелищем озадаченной физиономии Ковальски. Переведя дух и полюбовавшись рожей Ника, разглядывающего трофейный пулемет, Ветров спросил:

– Как тут?

Из-за звуков стрельбы и периодических взрывов говорить пришлось громко, не орать, но тон серьезно повысить.

– Спокойно. Видел только тех, которых ты гранатами накрыл. Потом больше стрелять не пришлось. А кругом, вон, оратория. – Ник показал стволом автомата на север и северо-запад, откуда доносились звуки наиболее сильной перестрелки.

– И славно. Уф. – Антон отдышался и выдал протяжное шумное 'уф' с наслаждением.

– Что?!

– Ничего, выдохнул просто.

– А-а... По-моему, наших прижали сильно.

– Слышу.

Ковальски немного помолчал, а потом словно между делом поинтересовался:

– Откуда аппарат?

Однако по физиономии было видно, что ему страшно любопытно.

– Купил по случаю, – не удержавшись от бравады, с каменно-скучающей миной сказал Ветров. Процитировав фразу то ли из старинного фильма, то ли из книги. Хотел вдобавок поддеть Ника чем-нибудь эдаким, ехидно-ироничным, но, не выдержав, растянул губы в самодовольной улыбке: – Трофейный агрегат. Я там пяток сепаров прикопал удачно.

Ковальски присвистнул.

– Пятерых?!

– Скорее – семерых.

–Ого! Гранатами всех? Я видел, как ты швырял. В тех кустах нехило гремело, сучки чуть сюда не долетали. А когда ты убежал, а затем пулемет в кустах забухал, думал – конец Антону.

– Нет, это я уже поливал. Первых гранатами, там пулемет подобрал, и остальных из него положил.

– Ну, ты даешь! – восхищенно протянул Ник.

– Повезло просто.

Антон с превеликим удовольствием и дальше бы валялся за деревом, грея товарищу уши незатейливыми рассказами о собственных подвигах, но знание-понимание напомнило о том, что сепаратисты приближаются, и скоро они выйдут на дистанцию прямого попадания.

– Ладно, некогда лясы точить. К нам мятежники топают... толпой стволов в пятнадцать. К нашим не прорвемся. Тут тоже не отобьемся. Валить надо.

– О`кей.

Ветров с сомнением взглянул на пулемет, раздумывая, переть его с собой или бросить, и решил, что придется все же прихватить. А то Ковальски, не ровен час, возомнит, что Ветров трофей волок лишь для форсу (пусть это во многом и совпадает с истинными мотивами). Нет, лишние репутационные потери ни к чему. Пулемет Антон прихватит, перетерпит как-нибудь. Да и пригодиться машинка вполне способна. Лупит-то на загляденье.

Едва не вырвавшийся от осмысления перспектив переноски тяжелого оружия потенциально жалобный протяжный вздох Ветров мужественно задавил в районе диафрагмы. Собрался с силами, поднялся, подхватил с земли пулемет и сказал Нику:

– Тогда пошли.

– О`кей.

Ковальски подскочил. Он не спросил, куда они будут 'валить', целиком и полностью доверившись в данном вопросе Ветрову. Словно окончательно и бесповоротно признавая за товарищем право командовать. Правда, Антон все равно озвучил начало маршрута.

– К той мощной кочке двинем. – Экс показал рукой на ранее присмотренный им для возможного отступления пригорок.– А там определимся.

Они короткими перебежками метнулись к пригорку. Затем – к здоровенному поваленному дереву. Полминутки передохнули, собрались отступать дальше, но тут Ветрова накрыло. К счастью, не взрывом или свинцовым ливнем, а информацией. Антон понял-увидел, что их обходят еще две крупных группы инсургентов, причем одна движется фланга, а вторая – со стороны основных сил, сопровождающих колонну, то есть оттуда, куда они с Ником отступают. И они бежали навстречу врагу.

– Стоп! – прохрипел Ветров и остановился. Рядом замер Ковальски.

– Ты чего?

– Впереди сепары.

– Чуйка заработала? – обрадовался Ник.

– Типа того.

Обратив внимание, что Ковальски, в отличие от него самого дышит довольно спокойно, всучил соратнику пулемет:

– Держи. Твоя очередь тащить. А мне подумать надо.

Ник уважительно кивнул и забрал пулемет. Надо – значит надо. Чуйка – дело тонкое. Вон, сколько тренировались, а толку не было. Ветров же осмысливал информацию.

Получалось, что их пару отрезают от своих также с южного и юго-западного направлений, фактически окружают. Если бы Антон не знал, что специально никто никого в клещи брать не собирался, то наверняка заподозрил бы коварный злодейский замысел, направленный непосредственно на уничтожение рядовых первого батальона Седьмой Этанской бригады Ковальски и Ветрова. Но от того, что их окружали случайно, легче не становилось. Продолжив 'отступление', в ближайшие минуты они неизбежно напорются на врага. Довольно многочисленного – если верить дару авурха, более двадцати человек, вооруженных в том числе гранатометами и минометами. Напорются с предсказуемым итогом. Возвращаться было не менее опасно – там их ждут с распростертыми объятиями и свинцовым угощением.

Однако и оставаться на месте, прятаться представлялось вариантом малоперспективным. Тогда не исключено, что их сразу несколько групп одновременно обложат. А обнаружить парочку бойцов-федералов для мятежников – дело техники. Тут и укрыться-то толком негде. Ни пещеры, ни крупных завалов, ни дупла в дереве, ни ям с оврагами, ни чащобы непроходимой. Зарослей хватает, но с близкого расстояния они просматривается-простреливается. С полусотни метров никого не углядишь, а вот с десятка – легко. Возникала мысль использовать фокус с дерном, который Антон устроил в учебном лагере, но сейчас на подобный трюк тупо не хватит времени – инсургенты скоро здесь окажутся.

Попробовать бить врага по отдельности из засады? Тоже не особо вдохновляющий план.

Допустим, залягут они с Ником, организуют засаду. Подпустят неприятеля поближе и накроют внезапным огнем. Полностью группу не уничтожат, но проредят. А потом что? На шумок обязательно подтянутся оставшиеся группы – причем с разных сторон. Несмотря на громыхающую какофонию боя, близкие и ожесточенные перестрелки выделялись из общей 'мелодии'. И направление, где именно 'воевали', на слух определялось свободно. Так что на шумок не могут не подтянуться. И абзац котятам.

Безвыходная ситуация. Цугцванг какой-то вместе с цейтнотом. У Ветрова аж низ спины зачесался от предвкушений мерзопакостных. И знание-понимание в том было не виновато. Сигналы подавали другие... 'инстанции'.

Что делать? За секунды интенсивных размышлений Антон вспотел сильнее, чем за минуты бега по лесу с тяжеленным пулеметом. Ни чуйка, ни дар авурха однозначных подсказок не подсовывали. Куда ни кинь... И время поджимало. От переизбытка эмоций Ветров вознамерился было покрыть многоэтажной нелитературной конструкцией возникшую ситуацию, армию, командование бригады, паскудных партизан, планету и собственные никчемные 'сверхспособности', но озвучить тираду не успел. Поступили свежие данные. Антон понял, что через две минуты начнется ЭМ-буря. Что несколько меняло расклад. Пусть и не в корне – значительное численное преимущество останется у неприятеля. Но в ЭМ-бурю большинству мятежников станет явно не до поисков жалкой пары федералов.

Правда, ближайшая группа успеет добраться до Ника с Антоном раньше стихии. И с инсургентами придется разбираться. Но уже легче. Нужно просто отстреляться до начала бури. Мятежники тоже ведь избавятся от стволов. И едва ли станут бросаться на разведчиков с голыми руками. Но, опять же, забывать о количественном превосходстве врага не стоит, и дабы эксов тупо не затоптали, желательно подсократить число бойцов в упомянутой группе.

Ветров в двух словах обрисовал товарищу ситуации и предупредил, чтобы тот был готов по его сигналу освободиться от оружия и прочих железяк. Расположились за деревом, взяли под прицел подходы с северного направления. Пулемет остался у Ника, а Антон забрал у товарища гранаты.

Инсургенты не заставили себя долго ждать. За одним деревом мелькнула фигура, за другим, потом за кустами. Сепаратисты двигались точно также как и разведчики – короткими перебежками. Один-два перебегают на новое место, другие прикрывают. И пусть Ветров не рассчитывал, что инсургенты буром попрут или цепью будут лес прочесывать, но тактике перемещений огорчился. Слаженные действия, экономные движения и умелая маскировка выдавали опытных бойцов. С такими связываться чревато... летальными последствиями.

Однако выбора не было. Ветров выложил на землю оставшиеся гранаты, сверился со своим необыкновенным источником знаний и, подпустив мятежников поближе, гаркнул Нику:

– Давай!

Перекрывая прочие звуки боя, загрохотал пулемет. Антон с методичностью доисторического сеятеля принялся швырять ребристые кругляши в сторону мятежников. Не забывая уточнять точное месторасположение врага при помощи дара. Правда, дар скоро отказал. От серии взрывов Антон не то что пользоваться чудесным талантом, но на пару мгновений просто соображать перестал. И слегка оглох. Когда способность соображать вернулась, за ней последовало и знание-понимание.

Оценив обстановку, экс хмыкнул. Посеял он знатно. Смерть и разрушения. Деревьев повалило много, из восьми сепаратистов уцелели лишь двое, пятеро были убиты, один серьезно ранен. Одного пулеметом срезал Ник, остальные – дело рук Антона. В терминаторы впору записываться и самим собой восхищаться.

Судя по тому, что оставшиеся в живых сепаратисты отползали от поваленного дерева, унося раненого, и на них показательное выступление разведчиков произвело неизгладимое впечатление. Если бы еще и слух наладился, вообще было бы замечательно. А то в уши словно затычки вставили, шелесты и шорохи доносятся, и только. Звуков боя не слышно. Ветров помотал головой, несколько раз хлопнул по ушным раковинам, будто желая выбить 'затычки', слух категорически отказывался возвращаться. Оставив бесплодные попытки, Антон повернулся к Нику и прокричал:

– Выкидывай железо!

Себя, естественно, не услышал. И Ник, очевидно, тоже. Поскольку он скорчил рожу и что-то ответил. Неслышимое. Антон подумал, что товарища, вероятно, контузило, и он забыл о необходимости избавления от металлических предметов. Хотел уже объяснять жестами, но Ковальски кивнул, отбросил пулемет и принялся освобождаться от оружия. Ветров последовал его примеру. Благо, что выкидывать почти нечего – автомат и запасные магазины. Гранаты уже израсходовал, а броня, слава богу, не содержит металлических элементов.

Без верного 'роулса' Антон почувствовал себя... практически голым. И беззащитным. Ладно, еще нож теперь не стальной, а из хвоста свордера. Про него в горячке боя экс позабыл, но сейчас радостно тискал закрепленные под мышкой ножны. Хоть что-то, а то был бы полный алес капут.

Избавившись от железа, разведчики отползли от поваленного ствола подальше. На тот случай, если мятежники запомнили, откуда их приголубили пулеметным огнем и гранатами. И залегли в небольшой ложбинке.

А потом ударила первая молния. Слух моментально вернулся. Но в начавшейся катавасии пользы от него было ноль. В принципе, как и от зрения с обонянием. Потому что наступили армагеддец с апокалипсецом. Громыхало так, что остальные звуки, в том числе выстрелов и взрывов, потонули в децибелах распоясавшейся ЭМ-бури. Впрочем, тут, скорее, причина была и в другом – с началом этого планетного феномена продолжать перестрелку мог лишь сумасшедший. Потенциальный самоубийца. Нет, часть подразделений, сопровождающих колонну, оснащена оружием дистанционного воздействия, произведенного не из металла. Пистолеты, автоматы из спецсоставов. В первую очередь им оснащены бойцы, непосредственно охраняющие ценный груз. Допустим, кое-что похожее есть и у мятежников. Однако спецоружие дорого, много единиц его иметь – слишком расточительно. А с учетом расхода недешевого боеприпаса – непозволительная роскошь. Так что перестрелка была вероятна лишь непосредственно рядом с колонной. И то сомнительно – при эдаком разгуле стихии не до стрельбы, честное слово.

Остроту впечатлениям добавляли постоянные вспышки молний. Ветров не являлся великим специалистом по ЭМ-бурям, года еще на Лауре не отслужил, но около трех-четырех десятков раз наблюдал этот феномен. То есть определенный опыт имел. И никогда не сталкивался с подобным разгулом стихии. Антон ощутил себя манекеном, которого загнали на полигон, где проводятся эксперименты с новыми моделями светошумовых боеприпасов. Причем экспериментаторы забыли о перекурах и перерывах на обед – молнии шарашили безостановочно. И казалось, что огненные ветви вонзаются в почву буквально в паре шагов. Ветров поневоле прижался к земле, словно придавленная сапогом лягушка. Стараясь занять меньший объем и подспудно ожидая безжалостного удара плазменной плетью в... уязвимую точку.

Судя по раскляченной позе Ковальски, прикрывшего голову рукой и вминающего тело в траву, он испытывал сходные ощущения. Антону тоже захотелось прикрыть голову, словно это могло защитить от удара молнии, а лучше зарыться мордой в землю и закрыть глаза. Но инстинкт самосохранения не давал делать такую глупость – сепаратисты ведь никуда не делись. Да и знание-понимание, которое, несмотря на беснующуюся природу, к счастью, периодически включалось, указывало: к ним вплотную приближается пятерка врагов.

И тут полыхнуло на полнеба. Особо мощный разряд вонзился в почву очень близко. Почудилось – на расстоянии вытянутой руки, едва не воспламенив ресницы. Волосы не поджег, но ослепил, оглушил и вырубил остальные чувства. Включая шестые и сверхъестественные. Антон на какое-то время полностью потерял ориентацию в пространстве и забыл, где находится. Приподнялся, опершись руками о дерево, потер глаза, помотал башкой, пытаясь придти в себя.

Нехитрые меры помогли. Муть не исчезла, но в глазах слегка прояснилось. Проступили очертания деревьев, кустов, потом проявилась трава. И вдруг на фоне зарослей возник странный темный силуэт и обрушился на Ветрова. Антон машинально отшатнулся... и чуть не взвыл от боли. Что-то острое обожгло левое предплечье. Зрение моментально наладилось, и экс увидел мордатого мужика с занесенным тесаком в руке. И сразу догадался, что сейчас кого-то будут этим орудием, проходящим по классу разделки мясных туш, резать. Причем, учитывая жгучую боль в предплечье, резать наверняка уже начали.

В голове странно зазвенело. А внизу живота заныло. Позабыв многократно отрабатываемые на взводных занятиях приемы обороны и о собственном клинке в ножнах, Ветров что есть дури лягнул сепаратиста в пузо. Сам не понял, как сподобился на эдакий экзерсис, но пинок получился великолепным. Мятежника отбросило, словно он с разбега налетел на встречный автобус. 'Автобус' тоже не остался на ногах, а шмякнулся на спину, не кисло приложившись о корень пострадавшим предплечьем. Но и взвыть от боли не успел, как на горизонте возник новый персонаж. Перекрыв обзор замечательного пейзажа 'Гроза в лесу', перед ногами нарисовался второй мятежник, с рожей пожиже, зато усатый. И, опять же, с ножиком наперевес. Кстати, тесаки обоих противников были молочно-матовоых цветов – к гадалке не ходи, костяные.

Сепаратист метнулся в бок, обходя лежащего Антона, но был встречен негостеприимно. Воспользовавшись удобной позой, экс вновь неблаговидно применил опробованный способ, то есть лягнул гостя. На сей раз двумя копытами. Эффект оправдал ожидания – мятежник исчез из поля зрения. Однако опять объявился первый мордоворот. Рухнул сверху и навалился на Антона всей тушей. Слава богу, тесака у мятежника уже не оказалось, наверное, далеко отлетел при падении, но мордоворота отсутствие холодного оружия не смутило. Он схватил Ветрова за горло и принялся увлеченно душить. Тупо и незатейливо.

От наглости противника у Антона дыхание сперло. Хорошо, не только от наглости. Но, все равно, поступок мордоворота экса глубоко возмутил. Не в театре чай, сценку из старика-Шекспира изображать. Ветров попытался стряхнуть с себя новоявленного Отелло, но не преуспел – слишком тяжелая туша. К тому же мордатый активно мешал, упираясь локтями и коленями. Опасение, что на подмогу 'мавру-ревнивцу' явится усатый мятежник, заставило Антона заерзать сильнее. Бесполезно. Тушу сепаратиста сковырнуть не получалось, пусть процессу удушения телодвижения явно мешали – пару раз удалось оторвать руки инсургента от шеи. Правда, ненадолго – мордоворот рьяно продолжал свое черное во всех смыслах дело. Добраться до клинка и извлечь его из ножен тоже не выходило – мятежник буквально вминал своей тушей Антона в землю, руки не доставали до оружия.

Время таяло, силы заканчивались.

'Ах, ты падла!', – рассвирепел Ветров, – 'Я тебе покажу Дездемону'. Он перестал ерзать, на противоходе притянул голову мордатого поближе и неожиданно для себя самого... укусил сепаратиста за нос. Мощно цапнул. Практически оторвав кончик инсургентского носа.

По губам потекло что-то теплое.

Противник взвыл так, что заглушил шум ЭМ-бури. И бодренько скатился с Ветрова. Экс радостно глотнул кислорода. Словно вина. Даже опьянел слегка. Но трезвости ума не потерял. Выдернул из ножен кинжал и начал подниматься с земли.

Очень своевременно. Поскольку объявился долгожданный второй сепаратист. Тот, что с усами. Эффектно объявился – выпрыгнул сбоку. И что характерно – с ножиком в руке. Очевидно, в отличие от соратника, не потерял, когда Антон копытами приголубил. К сожалению, сейчас лягнуть врага экс не мог – поза не позволяла. Чем усатый и воспользовался. Рванул к Ветрову, занося нож, и... нанизался на выставленный клинок. Словно бабочка на иголку. Дернулся и затих. Когда Антон успел выбросить кинжал навстречу нападавшему, сам не уразумел. Но получилось красиво.