Текст книги "Гитлер идет на Восток (1941-1943)"

Автор книги: Пауль Карель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 53 страниц)

Закамуфлированная фирма имела одну контору в Берлине и другую в Москве. Финансирование организации осуществлялось за счет секретных фондов Рейхсвера. Она заключала контракты с советскими властями, содержала дочерние компании в разных частях России и создавала германо-советские производства для тайного перевооружения, для выпуска не только авиабомб, танков, самолетов и средств ведения химической войны, но даже и подлодок короче говоря, всего, что в соответствии с Версальским договором Германии запрещалось производить и использовать.

Джеффри Бейли, американский специалист в области изучения закулисных дел Красной Армии, в своей книге "Заговорщики" пишет:

"К 1924 г. фирма "Юнкерс" выпускала по нескольку цельнометаллических самолетов в год на заводе в Филях под Москвой. Вскоре на реконструированных и модернизированных еще царских производствах в Ленинграде, Туле и Златоусте стало ежегодно выпускаться свыше 300 000 снарядов. Отравляющий газ делала фирма Берзоля в Троцке (теперь Красногвардейске), а подводные лодки и броненосцы закладывались и сходили со стапелей в Ленинграде и Николаеве. В 1926 г. на закупки вооружений и боеприпасов в СССР уходило более 150 000 000 марок, около одной трети годового бюджета Рейхсвера". Направляющим органом, контролировавшим данного вида деятельность немцев в России, являлась организация, скрывавшаяся под кодовым наименованием ZMO, сокращение от "Zentrale Moskau", или Центральная московская контора. ZMO представляла собой "министерство иностранных дел" немецкой армии в Советском Союзе. Представители ее, фон дер Лит-Томсен и профессор риттер Оскар фон Нидермайер, известный как Нойманн, вели все переговоры с ведущими руководителями Красной Армии и Советского правительства. ZMO присутствовала повсюду. ZMO фактически представляла собой функционировавшее в России теневое правительство Веймарский республики. И представители организации тщательно избегали яркого света рампы.

Естественно, производство запрещенных вооружений и техники было лишь одной стороной сотрудничества. Поскольку импортировать все это в Германию тоже запрещалось, а сохранить в секрете факты поступления военного оборудования и снаряжения не представлялось возможным, в неменьшей степени важно было создать учебные центры для подготовки личного состава за пределами Германии. Так Советский Союз превратился в полигон для Рейхсвера.

В период между 1922 и 1930 гг. для немцев создали заново либо расширили существующие объекты: центр германских ВВС в Вивупале около Липецка, в 250 километрах к юго-востоку от Москвы; школа для подготовки специалистов ведения химической войны в Саратове на Нижней Волге, действовавшая с 1927 г., школа по овладению техникой ведения боя на боевых бронированных машинах с полигоном в Казани на Средней Волге, введенная в действие с 1930 г.

Советские офицеры, которых готовили для штабов Красной Армии – бывшие унтер-офицеры царской армии, ветераны Гражданской войны, отличившиеся политруки и комиссары, – сидели в комнатах для занятий немецких военных академий бок о бок с будущими сотрудниками германского генштаба, учась вести войну по Мольтке, Клаузевицу и Людендорфу.

Обширное летное поле около курорта под Липецком располагалось на возвышенности, благодаря чему с него просматривался весь город. Начиная с 1924 г. аэродром начал превращаться в суперсовременную по тому времени авиабазу. Официально там дислоцировалась 4-я советская эскадрилья, но говорили в этой части по-немецки. Русскими были только офицер связи и охрана аэродрома. И конечно, несколько древних советских разведывательных самолетов с бросавшимися в глаза знаками различия. Все остальное было немецким.

На нужды базы в Липецке бюджет Рейхсвера выделял ежегодно 2 000 000 марок. Первые сто самолетов-истребителей, использовавшихся для подготовки немецких летчиков, прибыли в Россию с завода Фоккера в Голландии. В Липецке находилось от 200 до 300 немецких авиаторов. Там испытали первый немецкий истребитель-бомбардировщик. Проводя маневры в условиях, максимально приближенных к боевым, "липецкие истребители" учились производить бомбометание на малых высотах, тем самым закладывая основу техники вызывавших впоследствии суеверный ужас пикирующих бомбардировщиков "Штука".

Первые опытные образцы легких бомбардировщиков и истребителей, которые были окончательно доработаны для серийного производства, когда в 1933 г. началось строительство Люфтваффе, разрабатывались и испытывались в Липецке. Первые 120 превосходно подготовленных пилотов, ядро немецких ВВС, вышли из Липецка. Точно так же и первые сто наблюдателей. Если бы не Липецк, Гитлеру понадобилось бы еще десять лет для того, чтобы создать современную военную авиацию. Липецк стал такой авантюрой, которую в наши дни даже трудно себе представить. В то время как недоверчивые западные союзники и левые пацифисты в самой Германии выискивали признаки проводившегося перевооружения, далеко-далеко, в Аркадии германских коммунистов и леваков-марксистов, липецкие эскадрильи истребителей проносились над Доном, сбрасывая учебные бомбы на учебные цели, испытывая бомбовые прицелы, пролетали на бреющем над советскими селами Центральной России вплоть до предместий самой Москвы или действовали в качестве артиллерийских наблюдателей совместно с советскими сухопутными силами во время полномасштабных учений на армейском полигоне под Воронежем. Организационные достижения Липецка не уступали военным. Все вплоть до последнего гвоздя приходилось ввозить из Германии. Русские предоставляли землю и камни и больше ничего.

Необходимые материалы и прочие предметы снабжения прибывали морским путем в Ленинград из свободного порта Штеттин. Особо секретное или опасное оборудование или грузы, которые не получалось легко закамуфлировать под что-то безобидное, в Штеттине не погружали. Их доставляли на борт парусных судов, где вся команда состояла из офицеров, и тайно везли через Балтику. Естественно, то там, то тут грузы пропадали. Обратно в Германию шли гробы с телами летчиков, разбившихся во время учений под Липецком: гробы устанавливали в ящики, писали на них "механические запчасти" и морем отправляли в Штеттин. Таможенники, доверенные люди Рейхсвера, помогали потихоньку переправлять скорбные грузы к месту их назначения.

Офицеров, уезжавших в Россию, сначала увольняли со службы и вычеркивали из армейских списков. Разумеется, им обещали восстановление по возвращении, но легально никто претензий не предъявлял. Естественно, поддержать подобный иск в суде было бы невозможно. Каждый офицер персонально шел на риск, отправляясь на учебу в Россию.

То, чем был для авиации Липецк, для танкистов была Казань. Там, на Средней Волге, Германия положила начало танковым дивизиям Гудериана, Гёпнера, Гота и Клейста. Данный факт служил главной причиной того, почему до прихода к власти Гитлера ни один русский или немецкий военный руководитель не помышлял о возможности войны между Германией и Советским Союзом. Рейхсвер, в лице своего создателя и вдохновителя генерал-полковника фон Секта, заботился о том, чтобы в союзе с Россией поскорее преодолеть последствия Версальского договора. Военные хотели поскорее стереть с карты границы, образовавшиеся в результате поражения в Первой мировой войне, и вернуть Германии ее прежние рубежи на западе. Не меньше им хотелось отодвинуть границу на восток – вернуть свои древние пределы, раздавив Польшу.

Летом 1922 г., когда вновь назначенный германский посол в Москве, граф Брокдорф-Ранцау, выступил против односторонней прорусской политики Германии и предостерег правительство от военного сотрудничества с Красной Армией, фон Сект ответил ему в меморандуме, датированном 11 сентября:

"Мы не можем терпеть существование Польши; оно противоречит жизненно важным интересам Германии. Польша должна исчезнуть с карты мира, и она исчезнет из-за собственной внутренней слабости и благодаря России – с нашей помощью. Русские больше, чем мы, не могут терпеть Польшу; ни одно русское правительство не примирится с существованием Польши. С Польшей, одним из самых прочных столпов Версальского мира, рухнет гегемония Франции". А как же Советы? Что значил для них альянс с прусскими генералами? Для них союз с немцами сулил усиление, преобразование и модернизацию Красной Армии накануне "последней битвы", ради победы в которой они были готовы на все. Более того, они любой ценой стремились помешать союзу Германии с западными державами, поскольку и Ленин и Сталин рассматривали участие в новой интервенции Антанты немецких войск как смертельную угрозу для коммунизма. И наконец, цель правых в Германии – уничтожение Польши являлась в равной мере и целью Москвы. Таким образом, антизападная ориентация Рейхсвера вписывалась в ленинскую, а позднее в сталинскую политическую концепцию. Более того, это устраивало советского партнера руководства вооруженных сил Германии, человека, который все чаще персонифицировал Красную Армию, – маршала Тухачевского.

Кто был этот человек, Тухачевский? Герой и военный гений, как о том заявляли добрый десяток лет вплоть до 1936 г.? Предатель, шпион германского Рейхсвера, "паршивая собака", как назвал его Сталин, отдавая приказ о расстреле? Или патриот-антисталинист, первая жертва злобного старого тирана, как уверяет в наши дни Хрущев? Где же правда?

5 декабря 1941 г., когда генерал-полковник Гудериан из своей утопавшей в снегу штаб-квартиры в имении Толстого в Ясной Поляне отдавал приказ 2-й танковой армии приостановить натиск на Москву, 45-я пехотная дивизия, которая служила связующей дивизией 2-й армии на правом фланге, вела ожесточенные бои за обладание городом Елец. Сам по себе город важного значения не имел, однако он располагался на перекрестке большого пути из Москвы через Тулу в район Дона и связывавшей восток и запад железной дороги, которая вела из Орла через Липецк в Сталинград. Липецк, бывшая тайная учебная база Рейхсвера, где молодые люди из будущих Люфтваффе обучались летному мастерству до 1933 г., находился всего в 65 километрах.

Закаленные огнем полки 45-й пехотной дивизии, упоминавшейся ранее в связи с сражениями за Брест-Литовск, в жуткий мороз сумели прорваться в Елец и выбить оттуда русских. Дивизия оказалась в 24 километрах от верховий Дона – в 2000 километрах от места, с которого выступила в начале войны. Две тысячи километров маршей и боев всего за пять месяцев и две недели.

За два дня до штурма Ельца разведчики 135-го пехотного полка сумели подключиться к русской телефонной сети и прослушать разговоры, которые вели между собой русские боевые командиры. В разговорах часто упоминалось о соединении на западной окарине города – "Хабаровской команде". В штабе 135-го пехотного полка это обозначение считали поначалу кодовым наименованием, пока некоторые пленные не показали на допросе, что речь шла о некогда секретном, но уже давно распущенном подразделении. Офицеров этой части прозвали "Хабаровской командой": они служили в так называемом специальном корпусе Дальневосточной армии, краеугольном камне давно забытой военной политики маршала Тухачевского.

В истории корпуса скрыт ключ к тайне Тухачевского. Началась она летом 1932 г. В Германии на тот момент насчитывалось 6 000 000 безработных. Советский Союз переживал величайший в современной истории голод. Насильственно проводимая Сталиным коллективизация, экспроприации и массовые депортации зажиточных крестьян привели к полнейшему краху производства сельхозпродуктов. Миллионы советских граждан умирали от голода. Внутренний крах лишь усугублялся международным кризисом.

В 1931 г. в Азии японцы выплеснулись со своих бедных и слишком густонаселенных островов на континент, в Китай, стремясь найти там рынок для своих производителей и сырье для промышленности. В 1932 г. они захватили Маньчжурию с ее плодородной почвой и богатыми запасами полезных ископаемых, сделав эту страну, расположенную на границе с Восточной Сибирью, своим сателлитом – Маньчжурской империей. Таким образом Токио демонстрировал всему миру свою решимость, если надо силой оружия, создать в Восточной Азии мощный экономический блок.

Подобные намерения создавали серьезную угрозу интересам Советского Союза на Дальнем Востоке. Русско-японский конфликт на дальневосточной границе стал вдруг как никогда реальным. Случилось же это в тот момент, когда население империи Сталина косил голод.

В то время в Москве первый замнаркома обороны, генерал Гамарник, задумал один план, который и претворил в жизнь с помощью генерала Тухачевского. Он создал Дальневосточный, или "специальный", корпус, известный еще как колхозный корпус, офицеры которого скоро стали называть себя "Хабаровской командой" – город Хабаровск находился у маньчжурской границы.

Идея Гамарника и Тухачевского являлась одновременно и простой и гениальной: военнослужащие корпуса были солдатами и одновременно крестьянами – крестьянами в военной форме. В случае войны с Японией они должны были обеспечить независимое снабжение Дальневосточной армии продовольствием и фуражом. Другого способа решить проблему снабжения не существовало. Маршал Блюхер, властный командующий Дальневосточной армией, запретил1 экспроприацию имущества богатых крестьян и коллективизацию сельского хозяйства в Сибири, поскольку опасался за состояние морального духа призывников, 90 процентов из которых являлись выходцами из крестьянской среды. Таким образом, единственным способом обеспечить надежное поступление продовольствия для Дальневосточной армии оставался замысел Гамарника – военные поселения, в которых солдаты, демобилизовавшись, вернутся к своим семьям. Они образовывали крупные фермерские сообщества, но в то же время сохраняли военную организацию и оставались при оружии готовыми к ведению боевых действий. Многие труженики села и крестьянские сыновья из Центральной России шли добровольцами в специальный корпус. Здесь они получали во владение дом, большой земельный надел, корову, кур, при этом на десять лет освобождались от налогов и получали иные привилегии.

К 1936 г. "колхозный корпус" насчитывал в своих рялах 60 000 человек плюс еще 50 000 резервистов, проживавших в армейских сельскохозяйственных поселениях. Это было войско численностью в десять дивизий, обладавшее своей собственной инфраструктурой и почти независимое от командной цепочки Красной Армии, к тому же дислоцированное далеко-далеко от сердца правящего режима, от Москвы, – идельный инструмент для генерала с политическими амбициями. А Гамарник, безусловно, таковым являлся. Но еще в большей степени – его друг Тухачевский. Тухачевский, заместитель наркома обороны, с самого начала повальной коллективизации и последовавшего за ней голода был решительным оппонентом Сталина, лидером группы генералов, не согласных с диктатором. Человеком, ожидавшим момента, когда свержение тирана может стать возможным. "Колхозный корпус" идеально подходил для такого рода планов и мог сыграть решающую роль. В случае военного столкновения с просталинскими силами в армии и в партии, удаленный от центра восточносибирский специальный корпус мог превратиться в своего рода опорный пункт восстания и, если понадобится, обеспечить безопасный район для отступления.

В свете этих фактов фигура маршала Тухачевского приобретает черты, отличные от картины, нарисованной как сталинской пропагандой, так и западными биографами. Любой, кто склонен видеть в этом человеке "падшего ангела", царского гвардейца, принявшего большевизм, несмотря на текущую в его жилах кровь французских графов и итальянских герцогов, лишает себя возможности в полной мере понять эту яркую и выдающуюся личность и роль, которую она играла в советской истории.

Он был достойным противником Сталина. Он один мог бы сбросить тирана, заменить его и повернуть в ином направлении русло реки советской и мировой истории. Вся жизнь Тухачевского обличает в нем человека исключительного. Родившийся в 1893 г., в августе 1915 г. он, молодой поручик, попал в плен в битве за Варшаву – за тот самый город, возле которого почти ровно через пять лет ему предстояло пережить еще одно военное поражение. Его направили в лагерь для военнопленных № 9, в Ингольштадт. В 1917 г. он сбежал и добрался до Санкт-Петербурга. Когда Тухачевский прибыл туда, город на Неве уже перестал быть столицей Российской империи. Царь был низложен. Война закончилась. Власть принадлежала большевикам Ленина, которые вели бой с контрреволюционными белыми генералами.

Тухачевский, гвардейский офицер, потомок с полдюжины благородных европейских родов, не пошел к белым, он выбрал красных. Почему? Говорят, просто случайность. Другие списывают неожиданное решение на политическую неопытность молодого человека. Третьи считают это чистым проявлением оппортунизма. Ни одно из всх вышеприведенных объяснений не является верным. Тухачевский выбрал красных сознательно – из убеждений и честолюбия.

Революция, направленная против буржуазного миропорядка, просто из отчаянного вызова существующему положению вещей, согласовывалась с его собственным отрицанием западных традиций, христианства и европейского духа. Мечты свои Тухачевский связывал с Востоком, а не с Западом. Запад он повидал из своего лагеря для военнопленных. Запад для него олицетворялся с царем и его прогнившим, пребывавшим в упадке режимом. Запад и царизм, за реставрацию которого сражались белые, не устраивали Тухачевского. Будущее новых идей и новой власти находилось для него на Востоке.

Более того, у красных молодому человеку, для которого армия была всем, открывались большие возможности и широкие пути. Троцкий, создатель армии красной революции, нуждался в профессиональных солдатах, командирах и штабных офицерах для своих диких орд. Поэтому Тухачевский вступил в коммунистическую партию и сделался офицером Генерального штаба. В мае 1918 г., в возрасте двадцати пяти лет, он стал командующим 1-й армией. Он отбросил белочехов за Волгу. В 1919 г. он возглавлял 5-ю армию на Урале. Красные на тот момент контролировали лишь одну шестую территории Российской империи. Дела для Ленина складывались самым худшим образом. Но Тухачевский разгромил белые дивизии адмирала Колчака, которые дошли до Казани, и, преследуя их, вышел за Урал. В 1920 г. он сбросил белого генерала Деникина в Черное море.

Тогда же молодой Советский Союз1 оказался перед лицом новой военной угрозы. Поляки, пользуясь ослаблением России, устремились на Украину, овладели Киевом и взяли под контроль зерновые районы голодающего советского государства. Вновь спасителем стал Тухачевский. Он переиграл поляков, проведя великолепную военную операцию. Им пришлось убраться восвояси. Тухачевский преследовал их и шел к Варшаве. Красные наступали на запад. Будет ли Варшава первым этапом на пути победоносного шествия мировой революции по Европе?

Маршал Пилсудский пишет в своих мемуарах, что тогда судьба Польши рисовалась ему в самых мрачных тонах. Однако прошло еще двадцать четыре года, прежде чем Красная Армия действительно оказалась в Варшаве и в Европе. Тогда, летом 1920 г., поляки и заодно Европа были избавлены от ленинских знамен у себя над головами благодаря "чуду на Висле". Но чудом Запад был обязан не себе, а Иосифу Сталину – его глупости и нежеланию подчиняться приказам.

Тухачевский находился от Варшавы на расстоянии полета артиллерийского снаряда. Реввоенсовет в Москве, которому принадлежала высшая власть в Красной Армии, вручил ему верховное командование всеми силами на Западном фронте, включая Юго-Западную армию, кавалерийскими частями которой командовали Егоров и Буденный. Комиссаром Юго-Западной армии был Иосиф Сталин. Тухачевский отдал Юго-Западной армии правильный приказ – повернуть на север к Люблину, чтобы прикрыть фланг его армии, готовой нанести удар по Варшаве.

Но у Иосифа Сталина имелись свои соображения. Он хотел взять Львов. Он уговорил двух командиров, Буденного и Ворошилова, проигнорировать приказ Тухачевского и вместо Люблина наступать на Львов. Что они и сделали. Французский генерал Веган, являвшийся советником Пилсудского, главнокомандующего польскими войсками, не упустил шанса. Через образовавшуюся брешь поляки ударили в левый фланг Тухачевскому и смяли крыло его армии. Вспыхнула паника. Красные войска побежали. Польша была спасена.

Нетрудно представить, какие чувства питал к Сталину Тухачевский. Если, несмотря ни на что, под властью диктатора ему удалось получить звание маршала, пост начальника Генштаба и затем заместителя наркома обороны, то это лишь свидетельство умения держать себя в руках и военного таланта, против которого даже Сталин до поры до времени не мог ничего поделать.

Создание современной Красной Армии, а кроме того, механизация ее частей и появление бронетехники – за всем этим стоял Тухачевский. Он во многом следовал начинаниям строителя Рейхсвера, генерал-полковника фон Секта. Пруссак Сект и революционный красный генерал Тухачевский – не должны ли были они походить друг на друга как вода и камень, лед и пламень? Конечно, между ними лежала пропасть величиною в мир, но все же многое их роднило. Сталинская система шпионажа, щупальцами опутывавшая армию, точно раковая опухоль разъедавшая моральный дух офицерского корпуса, дикие эксперименты в экономике с коллективизацией и уничтожением крестьянства превратили Тухачевского в заклятого врага сталинизма. Но главным стимулом для политической оппозиции служила, по всей видимости, внешняя политика Сталина. Тухачевский все больше убеждался в том, что сама история диктует создание прочного альянса между Германией и Советским Союзом – альянса, задачей которого станет борьба с "прогнившим Западом".

Тухачевский понимал, конечно, что достигнуть своих целей может лишь вопреки узколобой сталинской бюрократии. Поэтому он стремился вступить в неминуемое столкновение во всеоружии. Хабаровский корпус стал его личной армией.

С 1935 г. у Тухачевского в Хабаровске, центре Восточной Сибири, образовалось нечто вроде своего ревкома. В него входили не только руководители высшего звена и высокопоставленные армейские командиры, но и некоторые влиятельные молодые партийные функционеры, такие, как, например, глава партии на Северном Кавказе Борис Шеболдаев. Состав очень важен. Он говорит о том, что Тухачевский не стремился к созданию антикоммунистического движения, но хотел мобилизовать прогрессивное и патриотическое крыло большевиков против сталинской тирании.

Весной 1936 г. Тухачевский отправился в Лондон как глава советской делегации для участия в похоронах короля Георга V. Дорога в Англию и обратно пролегала через Берлин. Он использовал возможность побеседовать с ведущими немецкими генералами. Ему хотелось убедиться в том, что Германия не воспользуется революционными волнениями в Советском Союзе как предлогом для похода на Восток. Более всего волновала его перспектива немецко-русского альянса после свержения Сталина. Каковы же признаки того, что все происходило именно так?

Джеффри Бейли в уже упоминавшейся здесь ранее книге цитирует и анализирует высказывания Тухачевского, сделанные в разговоре с министром иностранных дел Румынии Титулеску. Тухачевский сказал: "Вы совершаете ошибку, связывая судьбу своей страны со старыми и отжившими свое странами, такими, как Франция и Англия. Нам нужно развернуться в сторону новой Германии. По крайней мере на какой-то период Германия займет ведущее место на Европейском континенте".

Была весна 1936 г. Дата очень важна. Спустя девять месяцев Скоблин, агент ОГПУ в Париже, сделал так, чтобы информация о заговоре красных генералов против Сталина попала в руки людей группенфюрера СС Гейдриха. Гитлер понял, что настал момент передать красного Наполеона в руки палачей и обезглавить советскую армию. Но в действительности Гейдрих лишь выполнял заказ Сталина. Диктатор давно уже решил уничтожить Тухачевского.

Вот доказательства. В январе 1937 г. генеральный прокурор Вышинский, советский великий инквизитор, начал политическую чистку, направленную против старой большевистской гвардии, противников Сталина, в большом зале бывшего Дворянского собрания Москвы.

Главной фигурой на скамье подсудимых оказался Карл Радек, человек, который в период с 1919 по 1921 гг. организовал сотрудничество между Рейхсвером и Красной Армией. Теперь ему выпадала роль поставить точку в истории этого альянса. На утреннем заседании 24 января Радек, отвечая на вопрос Вышинского, вдруг упомянул Тухачевского. Фамилия маршала прозвучала безотносительно к предмету разбирательства. Но Вышинский ухватился за обмолвку Радека, и тот сказал:

– Естественно, Тухачевский и понятия не имел о тех преступлениях, в которых я участвовал. – В зале суда наступила ледяная тишина. В этой тишине Радек назвал имя одного из доверенных лиц Тухачевского, генерала Путны. Путна участвовал в заговоре вместе со мной, – произнес Радек.

Путна являлся экспертом по внешним связям в группе Тухачевского и как военный атташе имел контакты в Берлине, Лондоне и Токио. Более того, на момент проведения слушаний Путна уже находился под арестом. Его взяли под стражу незадолго до конца 1936 г.

Таким образом, шаги на "обложение" Тухачевского предпринимались с конца 1936 г. Конечно же, маршал и его друзья осознавали опасность. Что, если бы Путна заговорил? Вывод был очевиден для всех. Надлежало действовать быстро. В марте 1937 г. гонка между тайными агентами Тухачевского и Сталина принимала все больший и больший накал. Громом приближавшейся грозы прозвучало высказывание Сталина на заседании Центрального Комитета, на котором присутствовал и Тухачевский: "В рядах Красной Армии есть шпионы и враги государства".

Почему же маршал тотчас же не начал действовать? Почему колебался? Ответ прост. Действия офицеров Генштаба и армейских командиров, штаб-квартиры которых отделяли друг от друга иной раз тысячи километров, было совсем непросто координировать, особенно если учесть, что все руководители вооруженных сил находились под наблюдением спецслужб и были вынуждены действовать очень осторожно. Дату свержения Сталина назначили на 1 мая 1937 г., главным образом потому, что первомайский парад позволял, не вызывая особых подозрений, подтянуть к Москве значительные войсковые контингенты.

Однако то ли случай, то ли хитрость Сталина стали причиной переноса акции. Кремль объявил, что маршал Тухачевский возглавит советскую делегацию, направляемую в Лондон по случаю коронации короля Георга VI 12 мая 1937 г. Это должно было успокоить Тухачевского. И это его успокоило. Он отложил переворот на три недели, совершив тем самым роковую ошибку. Он не поехал в Лондон, и переворот не состоялся. 25 апреля его видели на весеннем балу в Доме офицеров в Москве. 28 апреля он присутствовал на приеме в посольстве США. Больше публично он нигде не появлялся. Все, что случилось потом, известно лишь по слухам и голословным пересказам информации, полученной из вторых и третьих рук.

Последнее официальное упоминание о маршале ТАСС сделал 11 июня 1937 г. В сообщении говорилось о том, что Тухачевский и семь высокопоставленных генералов были арестованы, приговорены к смертной казни и расстреляны. Генерал Гамарник, как сообщалось, покончил с собой. В действительности же его забили до смерти в ходе допросов.

О суде и казни циркулировало и циркулирует немало всевозможных историй. Наиболее правдивая, вероятно, та, в которой говорится, что обвинителем на заседании выступал Вышинский. Маршалы Блюхер и Буденный, равно как и другие высшие чины Красной Армии, являлись членами трибунала. Свидетелей не вызывали. Вышинский в них не нуждался: главным козырем на процессе служило сфабрикованное Гейдрихом дело из архивов Рейхсвера. Для Сталина и партии эти бумаги служили лучшим доказательством шпионской деятельности Тухачевского и его друзей. Более того, документы не позволяли генералам и маршалам ничего сделать, чтобы помочь заговорщикам. Так была пробита первая брешь в сплоченном фронте генералов. Они судили своих товарищей, сами становясь виновными в глазах остальных. Одно неблаговидное деяние влечет за собой другое. Вскоре судьи Тухачевского перемещались на скамьи подсудимых, место на которых затем уступали своим судьям, пока и те в конечном итоге не превращались в обвиняемых. Так оно шло и шло.

Нет доказательств того, присутствовали ли Тухачевский и семеро его товарищей на заключительном заседании, и даже того, были ли они к тому времени живы. Заслуживающий доверия свидетель, сотрудник НКВД Шпигельглас, цитирует высказывание заместителя тогдашнего начальника ОГПУ Фриновского: "Сам советский строй висел на ниточке. Было невозможно поступать так, как в обычных случаях, – сначала судить, а потом приводить приговор в исполнение".

Как же умер Тухачевский – человек, сделавший для спасения ленинской революции больше, чем Сталин вместе со всеми его прихвостнями? И это тоже наверное не известно. Скорее всего, ему выстрелили в спину из восьмизарядного пистолета в каком-нибудь из подвалов здания на Лубянке, а тело бросили в общую могилу вместе с телами его товарищей.

День за днем, неделя за неделей множилось число общих безымянных могил. Сталин рубил под корень офицерский корпус Генштаба, уничтожал опытных командиров, а кроме того, рушил армейскую дисциплину, установленную Тухачевским, возводя на трон политработников и комиссаров и усиливая партийный контроль за вооруженными силами. Результаты "праведных трудов" дали себя знать два года спустя, зимой 1939-1940 гг. Через три месяца после нападения Гитлера на Польшу Сталин направил "карательную экспедицию" против маленького соседа – Финляндии. Советский Союз потребовал от финнов сдать полуостров Ханко, расположенный в юго-западной части Финского залива "для защиты Ленинграда и Кронштадта". Когда финское правительство ответило отказом, Москва высказала жалобу в связи с обстрелом финской артиллерией приграничного советского села Майнила.

Финны разгадали намерения Сталина. Они предложили провести совместное расследование. Вместо этого русские атаковали соседа на суше, на море и в воздухе. Началась знаменитая русско-финская война. Однако события вскоре приняли совсем не тот оборот, которого ожидал Сталин со своими военными советниками. Сталину виделся некий блицкриг на манер друга и союзника Адольфа Гитлера. Но советские войска ждала ожесточенная и дорогостоящая в плане потерь кампания, завершившаяся позорным поражением Красной Армии, которое потрясло весь мир и оказало катастрофическое влияние на дальнейший ход его истории.