Текст книги "Меж двух огней"

Автор книги: Патрик Вудроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

24

Стрейкен просмотрел остальную часть книги, проверяя, есть ли другие пометки. Не найдя больше ничего интересного, он вышел и выкурил две сигареты «Кэмел», одну за другой. С его последнего погружения на Мысе Ножа события стали развиваться в стремительном темпе.

На карточке была указана дата – 12 октября, вторник. 12 октября было на прошлой неделе. Значит, пока Стрейкен работал на Кюрасао, Гамильтон побывал в Сингапуре. Так или иначе, Гамильтон нашел вторую запонку.

Стрейкен стал прикидывать варианты. Вполне возможно, что его отец показал Гамильтону обе запонки до своей смерти и тот списал цифры. А может быть, координаты долготы Гамильтону были известны с самого начала? Но если это так, то почему он ждал все эти годы? Нет, Гамильтон узнал их совсем недавно. До вчерашнего дня вторая запонка была спрятана в квартире Молли. В этом Стрейкен был уверен.

Он вспомнил о том, как Гамильтон говорил о наследстве. «Точно статуя». Именно такими словами он и сказал. Самым обычным тоном, с абсолютно нейтральной интонацией.

Стрейкен почувствовал закипавший в нем гнев. Казалось, даже кровь по венам потекла быстрее. Гамильтон был его крестным и кузеном отца. Пусть дальним, но все же родственником! У них была общая кровь. И теперь Гамильтон предал его.

В холле библиотеки стояло несколько телефонных автоматов. Стрейкен разменял двадцатидолларовую купюру, чтобы точно хватило монет для звонка. Он был вне себя от ярости. В Сингапуре два часа дня, в Лондоне шесть утра. Стрейкена это не беспокоило. Если этот лживый ублюдок еще не проснулся, то сейчас вскочит как миленький.

Телефон стоял у Гамильтона около кровати, поэтому он ответил после третьего звонка.

– Ты нашел вторую запонку?

– Эд? Это ты?

– Кто же, черт возьми, еще? Ты лгал мне, Эйдриан! Ты нашел долготу!

На другом конце провода повисло молчание. Грубо же он его разбудил. Стрейкен представил себе крестного отца, сидящего на кровати и потирающего глаза.

– Откуда ты знаешь? Ты где?

– Неважно, где я. Скажи, что ты делал в Сингапуре на прошлой неделе? – Никогда раньше Стрейкен не разговаривал так со своим крестным отцом.

– Ты в Сингапуре?

– Этого я не говорил.

– Эд, что происходит? С тобой все в порядке?

– Хорошо, Эйдриан, слушай. Я в Сингапуре. В библиотеке. Я только что смотрел книгу, которую ты брал на прошлой неделе. Ты ведь все знал, не так ли? Ты догадывался, что мое наследство представляет собой произведение искусства. Ты нашел статую. Я хочу знать, как.

– Да, нашел, – Гамильтон ответил довольно быстро. Стрейкен немного расслабился. По крайней мере, Гамильтон ничего не отрицал. – А ты как ее нашел?

– Неважно. Эйдриан, давай, расскажи мне все, и поподробнее.

– Эд, дорогой мальчик. Успокойся. – Теперь Гамильтон проснулся полностью. Удивления в его голосе больше не слышалось. Он полностью овладел собой. – Конечно, я нашел статую.

– Каким образом?

– За несколько дней до того, как ты уехал на Кюрасао, Я чувствовал себя не слишком хорошо, поэтому ушел с работы пораньше. Когда я пришел домой, в квартире кто-то был.

– Молли Ньюкрис.

Гамильтон выдержал паузу.

– Эд, откуда ты об этом знаешь?

– Я скажу потом. Продолжай. – Стрейкен все время подкармливал аппарат монетками. Телефон пожирал деньги с устрашающей быстротой.

– Она была в кабинете и копалась в ящиках моего стола. Девушка была так поглощена своим занятием, что не заметила, как я вошел. Очевидно было, что это воровка, и я запер дверь, чтобы она не убежала, а потом пригрозил, что вызову полицию, если не скажет, что ей надо. Ты не поверишь, что девчонка мне рассказала!

– Продолжай.

– Она оказалась дочерью той няньки. Думала, что вторая запонка все еще лежит у меня, и решила украсть ее. Как только я это узнал, то заставил ее сообщить мне координаты долготы. Потом я позволил ей уйти.

– Ты отпустил ее?

– Не было повода вызывать полицию. У меня полно работы, бегать по судам мне некогда, а кроме того, я получил информацию, которая нам нужна.

– Не нам, Эйдриан. Тебе. – Стрейкен выдержал паузу. – Ты назвал ей широту?

– Конечно, нет.

– Ты сказал ей, что я на Кюрасао?

– Нет, Эд. Конечно, нет. О чем ты? Как ты мог подумать?

Стрейкен приостановился.

– О’кей, – сказал он наконец, – звучит правдоподобно. Но какого черта ты ничего не сказал мне об этом, когда мы виделись два дня назад?

– Я хотел сделать сюрприз. Мне было никак не вернуть запонку, так что я хотел заказать новую и собирался подарить ее тебе на Рождество, а между тем решил проверить, куда ведут координаты. Мне и вправду было любопытно. Не сердись на меня. Я просто хотел проверить, действительно там что-то ценное или все это просто шутка.

Стрейкен вздохнул. Наверное, он и впрямь погорячился. Переволновался и решил, что Гамильтон попробовал украсть его наследство. Гамильтон, который заменил ему родителей. Тот, кто заботился о нем двадцать один год. Кузен его отца. Его родственник, родная плоть и кровь.

– Эйдриан, мне пора. Прости за мое поведение.

– Подожди, Эд. Вторая запонка у тебя? Как ты догадался поехать в Синг…

Гамильтон не успел закончить. У Стрейкена кончились монеты.

Уставший, он направился в гостиницу. По дороге он думал про стихотворение на дедушкиной открытке.

 
Они серебряные,
Пока не исполнится им шестьдесят лет.
Потом собери их вместе, и они станут золотыми.
 

Оно было написано в 1945 году. Что бы там такого ни было в наследстве, в любом случае за шестьдесят лет его ценность должна была увеличиться. Возраст статуи свыше двух тысяч лет. Ее цена должна была значительно вырасти со временем, но все же статуя – это слишком просто. Его дедушка был большим хитрецом.

Стрейкен никогда не видел своего деда и знал о нем только по рассказам Гамильтона. До того как поступить в пехоту во время Второй мировой войны, Артур Стрейкен был серебряных дел мастером. Его отправили в Малайзию, где он выучил японский язык. В марте 1942 года его патруль попал в засаду, после жестокой схватки их взяли в плен. Его посадили на корабль для военнопленных, направляющийся в Японию. Корабль попал в шторм, ударился о риф и потонул неподалеку от побережья Малайзии.

Артур Стрейкен был единственным, кто остался в живых. Его выбросило на ближайший остров, откуда он почти три месяца добирался на плоту по Южно-Китайскому морю к австралийской заставе в Борнео. Этот побег принес ему Военный крест. История была громкой и вскоре стала частью военного фольклора. Очевидно, позже дедушка продал свою медаль и серебряный бизнес, чтобы собрать деньги для экспедиции на Дальний Восток. Теперь Стрейкен знал, зачем он это сделал. Его дед вернулся обратно, чтобы устроить все для своего сына перед возвращением в Англию, где он изготовил запонки.

Пока Стрейкен шел, его гнев совсем улегся. Даже если Гамильтон и пробовал украсть наследство, он оказался в тупике. Стрейкен представил его в форте, запутавшегося и смущенного. Он приехал на другой конец мира и увидел предмет, который практически невозможно украсть. И вокруг этой статуи весь шум? Какие права имело семейство Стрейкена на статую китайской богини? И каким, черт возьми, образом он мог завладеть ею?

Гамильтон вернулся в Англию совершенно сбитый с толку. У него не было ключа к разгадке тайны. «Эд поймет». Эти слова, должно быть, жгли Гамильтона как огонь. Скребли, дразнились, глумились. В любом случае, дело было не только в том, чтобы сложить вместе две запонки. Именно поэтому он и спрашивал, не хочет ли Стрейкен ему что-то сказать.

«Никогда в жизни не скажу», – думал Стрейкен. Даже через миллион лет не скажу Гамильтону про этот детский стишок. Если в вас что-то вдалбливают каждый день на протяжении первых шести лет жизни, вы начинаете воспринимать это совершенно серьезно. Приказ отца никому не рассказывать этот стишок был тем священным писанием, которому Стрейкен повиновался беспрекословно. Теперь он понял, почему. Вместе взятые – статуя, открытка и стишок – содержали в себе ключ к тайне семейного наследства.

Когда он дошел до гостиницы, его вдруг осенило.

Гун Дэтянь не была его наследством. Она просто указывала путь.

25

Несмотря на волнение, Стрейкен добрался до гостиницы с трудом. Он безумно хотел спать; начала сказываться смена часовых поясов. Был только ранний вечер, когда он рухнул на свою койку.

Он просыпался в три, четыре и пять утра. Лошадь из детского стишка вертелась у него в голове как карусель. В половине шестого он сдался и встал. В отеле был отличный бассейн. Стрейкен проплыл бассейн сто раз, и каждый третий заплыв он плыл под водой. Он начал учиться плавать в возрасте трех лет и ко времени окончания школы побил там все рекорды. Теперь плавание помогало ему расслабиться.

За завтраком он думал о загадке координат и причинах молчания Гамильтона, но его беспокоила еще одна проблема, не менее серьезная. Больше оставаться в Сингапуре он не мог. К настоящему времени Верховен наверняка пришел в себя и вполне мог разослать запросы по всему Интерполу. Верховен видел обе запонки – одну в «Схипхол», другую в Лондоне. Он все же детектив, помнить детали – его работа. Возможно, что Рейсдал записал координаты первой запонки. А Верховен наверняка их соединил и вполне мог выйти на форт, даже если и передал дело местной полиции. Сингапур становился опасным. Обстановка накалялась. Стрейкену было пора уходить.

Он решил отправиться на юг Индонезии. Бали был хорошим выбором по нескольким причинам. Раньше Стрейкен там не бывал, но знал, что дайвинг в тех местах отличный. Он находится недалеко от Сингапура, так что туда можно будет вернуться, как только он решит загадку. В то же самое время Верховену будет сложнее разыскивать его среди туристов. А лучше всего было то, что билеты стоили дешево – отель как раз рекламировал специальное предложение.

Через двадцать минут Стрейкен выписался из гостиницы и оплатил счет. Он ожидал такси в аэропорт, когда заметил в конце улицы ювелирный магазин и вспомнил, что осталось еще одно незаконченное дело.

Стрейкен прошел тридцать метров до магазина. Сумки были не тяжелыми, но спешить в тропическом климате неразумно. Он показал ювелиру вторую запонку и спросил, может ли он прикрепить ее к цепочке рядом с первой. Ювелир ответил, что никаких проблем. Стрейкен был его первым клиентом за день, и ювелир быстро принялся за работу.

Стрейкен наблюдал за ним. Он не хотел выпускать запонки из виду. Работа должна была занять несколько минут, он приказал себе расслабиться и начал осматривать магазин.

На столе у двери стояла коробочка. Она была кроваво-красного цвета, разрисованная вручную золотыми драконами и молящимися монахами. Открыв ее, Стрейкен не смог сдержаться и громко рассмеялся, чем ввел продавца в заблуждение: тот начал обещать специальные цены на все, что только мистер ни пожелает. Стрейкен едва слушал его. Коробка была полна колец, и, открыв ее, он внезапно понял, что разгадал загадку.

Улыбаясь во весь рот, Стрейкен заплатил ювелиру за работу и бросился к такси. Через двадцать минут он был в форте. Еще через пятнадцать – в библиотеке. Еще через час он был в прохладном паромном терминале, а в одиннадцать покинул Сингапур. Но отправился он не на Бали.

Эйдриан Гамильтон собирался ложиться спать, когда в дверь позвонили. Посетители приходили к нему крайне редко, особенно после полуночи. Он посмотрел на монитор видеофона. На пороге стоял человек. Даже в темноте можно было разглядеть, что он сильно избит. Не тот гость, которого бы вы хотели видеть в своем доме.

– Кто вы?

– Инспектор Рутгер Верховен, я из офиса Интерпола в Амстердаме.

Гамильтон задумчиво посмотрел на картины в холле.

– У вас есть удостоверение личности?

Верховен поднес к глазку камеры свой значок.

– Чем я могу вам помочь?

– Я разыскиваю Банбери Стрейкена. Я могу войти? Гамильтон выдержал паузу.

– Да.

Он нажал на кнопку, дверь щелкнула и открылась.

26

Остров Тиоман лежит на 2 градусах 46 минутах северной широты и 104 градусах 10 минутах восточной долготы, в шестидесяти пяти километрах от восточного побережья полуострова Малайзия. Он сорок пять километров в длину и около пятнадцати в ширину. Там горы, поросшие джунглями, лазурные небеса, песчаные пляжи кораллового цвета и рифы, изобилующие рыбами. Поздний октябрь – хорошее время для поездки. Песок еще такой горячий, что в десять утра больно идти по нему босиком, но приближается сезон дождей, так что поток туристов уже по большей части схлынул. Журнал «Тайм» как-то раз провозгласил, что Тиоман – один из красивейших островов мира, а за много лет до того Голливуд использовал его как фон для фильма Роджерса и Хаммерштейна «Тихий океан».

Стрейкен планировал использовать его в качестве базы, с которой он отправится на поиски наследства. Он располагался всего лишь в пятидесяти милях на юго-запад от новой цели, это не расстояние. Кроме того, был хороший шанс встретить там старых друзей.

Тиоман был родиной Руни и Пили Парангов, воров изумрудов, с которыми он спутался после окончания школы. Он познакомился с ними десять лет назад в Куала-Лумпуре, в ночном клубе в новогоднюю ночь. Руни появился словно из ниоткуда, купил Стрейкену пиво и сел рядом. Он сказал, что помнит его лицо, но не помнит, где они встречались. Стрейкен заверил его, что тот ошибся, но все равно поблагодарил за пиво.

Руни просто улыбнулся и начал говорить. Стрейкен был изрядно озадачен. Руни Паранг был не только очень харизматической личностью, но он, казалось, знал о нем, Стрейкене, очень много. Как он покупал контрабандные сигареты у сына своего домохозяина, как он разъезжал по стране на джипе, принадлежавшем владельцу бензоколонки. Как он держал себя в неприятных ситуациях. Как он учился дайвингу, и как это было дорого для человека с таким низким доходом. Стрейкен решил, что они и вправду где-то встречались, иначе откуда бы малайзийцу столько о нем знать, и сказал, что да, он теперь его припоминает. Это было враньем, но приближался Новый год, и ему хотелось выпить. Все на свете ради еще одного бесплатного пива.

Новая порция спиртного появилась незамедлительно. Руни взялся за дело, и к тому моменту, когда 1994 год пьяно перетек в 1995, Стрейкен продал свою душу и стал бандитом, соблазненный обещанием сладкоречивого вора получать больше наличных, чем он сможет унести.

Братья Паранги занимались крадеными изумрудами на черном рынке, и им нужен был новый курьер. Предыдущий партнер недостаточно часто смотрел в зеркало заднего вида и теперь проводил время в Мелакке, в тюрьме. Он держал язык за зубами, потому что в противном случае Пили нашел бы кого-нибудь, кто отрезал бы этот язык, так что их деятельность могла продолжаться, как только закроется вакансия. Выходцы с Запада были отличным прикрытием, потому что они могли свободно перемешаться по региону, а Руни предложил Стрейкену такие деньги, что последний легко согласился покинуть бензиновый бизнес Карла Риана. Риск был невелик. Не настолько большой, чтобы привести к серьезным проблемам, но достаточный, чтобы Стрейкен чувствовал азарт. Все это его привлекало, как мед медведя.

Изумруды добывались в шахтах неподалеку от таиландской границы под управлением австралийской компании «Маттерсон Бланшар». Они использовали дешевый труд местных жителей: эксплуатировали крестьян, которые отчаянно хватались за любой заработок. Когда Стрейкен впервые попал на разработки, он был потрясен состоянием шахтеров. Недоедание, цингу, лихорадку денег и столбняк трудновато было вылечить на зарплату двадцать долларов в неделю, и он грабил «Маттерсон Бланшар» без малейших угрызений совести.

Шахтеры прятали руду во рту и в заднем проходе. Иногда они даже глотали куски, которые потом выходили со стулом. Ежедневно их обыскивали при выходе из шахты, но рентгена там не было, и Руни подкупил четырех охранников, что тоже не составило труда. Хорошие шахтеры могли делать до трех поставок в неделю. Стрейкен встречался с ними в городе, в одном из нескольких секретных мест. Он платил им по сорок баксов за поставку, значительно повышая их недельный доход. Некоторое время он даже любовался собой, втайне считая себя Робин Гудом Малайзии, ворующим у богатых и помогающим бедным. Большинство отшлифованных камней весило не более одного карата, но иногда кто-нибудь находил камень и побольше, за который Стрейкен платил до ста долларов. Руни и Пили продавали их раз в десять дороже, и в результате чистой прибыли оказывалось столько, что с избытком хватало на всех, включая Стрейкена, который получал двенадцать процентов.

Следующей его обязанностью было отвозить образцы Анвару Шаннону, который тоже входил в банду и был гранильщиком. Он жил в Куала-Лумпуре. На следующий день камешки приобретали товарный вид: их шлифовали, отполировывали, сортировали и взвешивали. Затем Стрейкен договаривался с боссом о встрече где-нибудь за городом, и Пили запускал руку в сумку с эмблемой Ливерпульского футбольного клуба. Туда он складывал изумруды, оттуда доставал деньги – обмен одних зеленых на другие.

Девять месяцев Стрейкен жил как король. Дешевые изумруды пользовались огромным спросом среди ювелиров, преступников и туристов Юго-Восточной Азии. Стрейкен скопил тридцать тысяч долларов, купил свой собственный джип и снял бунгало на пляже на Перхентианских островах. Он значительно расширил географию своих поездок, так как братья Паранги вывели бизнес на международный уровень. Сначала Таиланд и Камбоджа. Потом Лаос, Индонезия и Филиппины. Жизнь была сказочная. В Бангкоке, Куала-Лумпуре и Джакарте были рестораны, где он мог получить столик, даже если мест не было. Знакомиться с женщинами стало проще, чем стрелять рыбу в бочке. После опустошенности, которую принесло в его жизнь раннее сиротство, и жесткой дисциплины школы-интерната Малайзия была буквально освобождением из тюрьмы. Деньги лились рекой, Стрейкен вплотную занялся дайвингом и быстро получил высокую квалификацию. Он купил себе хорошее оборудование, и, как только новизна ощущений от гонок за акулами и черепахами притупилась, обзавелся фотоаппаратом и научился фотографировать. Он никогда раньше не жил такой полной жизнью.

И потом, в один день, все пошло прахом. Кто-то настучал в полицию.

Пришла расплата, жестокая и кровавая. Стрейкен отмечал особенно удачный месяц с Руни, гранильщиком и двумя другими курьерами. Пили был на Тиомане и не мог присоединиться к ним. Они сидели в шумном баре, и Стрейкен вышел на улицу, чтобы позвонить Гамильтону по мобильному телефону. У его крестного отца был день рождения, и эту дату Стрейкен никогда не забывал. Время для своего звонка он, как выяснилось, выбрал исключительно удачно.

Полиция ворвалась в бар с заднего входа с дубинками в руках. Руни Паранг был их мозговым центром, но в этот раз он сделал ставку на силу мускулов. Решение оказалось неверным. Когда Стрейкен вернулся в зал, чтобы помочь, бар был набит полицейскими, яростно размахивающими дубинками. Руни и Анвар-гранильщик лежали на полу, съежившись под градом ударов. Два других курьера, Дэн и Киви, уже стояли в наручниках. Стрейкен мгновенно оценил ситуацию. Сейчас свобода действий важнее, чем героизм. Он повернулся и побежал.

Его джип был припаркован в переулке, и он взял направление на север, пересек таиландскую границу и сел в поезд до Бангкока. Из страны он выехал через четыре часа. Не было времени собраться и взять деньги. Когда он снова оказался на площади Святого Георгия, все его имущество составляли одежда, бывшая на нем, и шестнадцать долларов в кошельке. Не очень веселая получилась для Гамильтона встреча.

Сейчас Стрейкен стоял на носу парома, улыбаясь своим воспоминаниям. Тот год после школы он провел по-своему и уже тогда прекрасно понимал, что обычная спокойная жизнь – не для него.

Солнце опустилось за горизонт, и острые пики Тиомана ярко выделялись на фоне медно-красного неба. Пальмы шелестели на ветру. Летучая мышь размером с воздушного змея тихо пролетела над пляжем и развернулась над морем. Стрейкен следил за ней глазами и вдруг заметил, как огромная роскошная яхта причаливает в глубоководном канале. У нее были четыре палубы и взлетно-посадочная площадка для вертолета. Такой крейсер увидишь разве что в журнале, пришвартованным в Монте-Карло или на курорте на Багамских островах. В мире, наверное, таких яхт по пальцам можно пересчитать. Стрейкен покачал головой и снова стал любоваться островом. Капитан остановил моторы, и паром скользил по воде к наплавному мосту. Перепуганное огнями семейство крабов соскочило с деревянного настила в море.

Стрейкен не очень сильно торопился снова встретиться с Пили Парангом, но так как Руни до сих пор еще, скорее всего, был в тюрьме, некоторая помощь Стрейкену все же требовалась. Верховен дышит ему в спину, и времени оставалось мало. И хотя он не мог открыть Пили свою тайну, стоило попробовать сделать малайзийца своим союзником. Информация, перевод и переговоры – это Стрейкену было нужнее всего, и Пили мог обеспечить ему все это. Информацию – по обстоятельствам, перевод – для общения с местными людьми, и переговоры – чтобы подешевле купить баллоны с воздухом и нанять катер.

Катер – первое, о чем подумал Стрейкен, когда определил настоящее месторасположение наследства. Ключ, как он и подозревал, прятался во второй строфе детского стишка, и до него дошел весь смысл только тогда, когда он увидел кольца в коробке ювелира.

Гун Дэтянь была красиво одета. На ней были серьги и ожерелье, облегающее шею, но никаких колец и колокольчиков на пальцах рук и ног Стрейкен не заметил. Он взмолился в душе о том, чтобы его предположение оказалось верным, и помчался в форт посмотреть на нее. Он прочитал стишок перед статуей и засмеялся от радости, когда понял, что разгадал загадку.

 
Два кольца на левой руке, один колокольчик на правой —
Она сидит в седле на нужной широте.
Один колокольчик на правой ноге, одно кольцо на левой —
Она сидит в седле на нужной долготе.
 

Он оказался прав: на пальцах ничего не было. Чтобы сидеть на нужной широте, Гун Дэтянь были нужны кольца и колокольчики на руках. Чтобы сидеть на нужной долготе – кольца и колокольчики на ногах. Только когда прибавятся отсутствующие украшения, зазвучит музыка.

Кольца и колокольчики, недостающие у богини, были на самом деле градусами и минутами. Черт, ведь даже условное обозначение градуса выглядит как кольцо, а минуты – как язык колокольчика. Если добавить необходимое количество градусов и минут к координатам на запонках, он сможет вычислить новое месторасположение. Все сводилось к элементарной арифметике.

Чтобы получить нужную широту, Стрейкен взял координату на запонке и прибавил два градуса с левой руки Гун Дэтянь и одну минуту с правой. То же самое он сделал с колокольчиками на пальцах ног для вычисления долготы. Он записал все это на клочке бумаги.

ШИРОТА:

Запонка/Координаты статуи – 01 градус 17 минут 43 секунды северной широты.

Добавить два кольца с левой руки и один колокольчик с правой = + 02 градуса 1 минута.

Координаты наследства – 03 градуса 18 минут 43 секунды северной широты.

ДОЛГОТА:

Запонка/Координаты статуи – 103 градуса 39 минут 01 секунда восточной долготы.

Добавить один колокольчик с правой ноги и одно кольцо с левой = + 01 градус 1 минута.

Координаты наследства – 104 градуса 40 минут 01 секунда восточной долготы.

Когда Стрейкен поверил в то, что он прав, то поспешил обратно в библиотеку и нашел там другой атлас. Стихотворение не оставляло ему никаких инструкций насчет пертурбаций с секундами, так что он решил, что они те же, что и на запонках. Градусы привели его к восточному побережью Малайзии. Минуты – к группе крохотных островов в Южно-Китайском море. Они назывались Керкуллы, и были национальным парком. Весь архипелаг был не более шестнадцати километров в длину. Как бусины на ниточке. Шесть раковин каури в огромном синем море.

Тиоман был ближайшим цивилизованным местом от Керкулл. Паром стоил дешевле самолета, и охрана не такая строгая – следовательно, Верховену труднее будет проследить передвижения Стрейкена. Стрейкен купил на терминале путеводитель, из которого узнал, что Керкуллы слишком маленькие и поэтому необитаемые. Еще там было сказано, что Керкуллы окружены рифами, острыми как бритвы. Вот где собака зарыта. Еще один кусочек головоломки встал на место. Стрейкен теперь знал, что ищет. Не осталось никаких сомнений. Ни одного малейшего сомнения.

Коралловые полипы бывают всего лишь от одного до трех миллиметров длиной. Сами по себе они безвредны для всего живого, за исключением планктона, поэтому они и формируют колонии. Он растут на скелетах своих предшественников и на скелетах мертвых моллюсков. Так и формируется риф. Большой Барьерный риф в длину составляет чуть более двух тысяч километров, а это очень, очень много скелетов. Риф обеспечивает пищу и убежище известковым красным водорослям, которые богаты кальцием, как и скелеты. Образования кальция могут быть хрупкими, но от этого они не перестают быть твердыми. Кальций есть в зубах, костях, мраморе и цементе. Они могут быть острыми. Могут резать металл, как плоть, а значит, могут резать и корабли.

Как, например, японский военный корабль, следующий в 1942 году из Малайзии в Японию с британскими военнопленными на борту. На пути ему не миновать Керкулл. А эти острова окружены острейшими рифами. Немного плохой погоды, например, тропический циклон, и сбившийся с курса корабль несет прямо на острова. Он в полной власти шторма. Риф вскрывает днище корабля, как консервную банку. В живых остается только один человек. Несколько лет спустя он зашифровывает координаты корабля на серебряных запонках и в переделанном детском стишке.

Стрейкену предстояло отыскать место крушения корабля, на котором плыл его дед. Для этого ему нужен был катер. И, если Пили Паранг все еще на острове, лучшего помощника для поисков не найти.