Текст книги "Меж двух огней"

Автор книги: Патрик Вудроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

30

Пили Паранг наблюдал за ними с близлежащего пляжа.

Было уже больше девяти часов вечера, но песок еще не остыл, и Пили лежал животом на песке, впитывая его тепло. Он скурил косяк почти до конца. Если бы он был меньше поглощен наблюдением, то заметил бы, что бычок уже обжигает ему пальцы. «Пальмы» были открыты, там сидел всякий сброд, и хотя он сам ничего слышать не мог, все равно усваивал полезную информацию о флиртующих белых туристах с Запада.

– Он сказал, что он мой друг?

– Да.

Мальчишка кивнул. Он боялся этого человека и не подходил близко. Пили Паранг был бизнесменом. Он управлял своим бизнесом, наказывая за ошибки с жестокостью, которая заслужила ему дурную славу от Джохор-Бару на юге до Кота-Бару на севере.

– Он сказал, что хочет встретиться с тобой. Я подумал, что он, может быть, полицейский.

Пили хмыкнул. Они говорили на местном малайзийском диалекте.

– Ты хорошо сделал. Теперь иди.

Он протянул банкноту, и мальчик осторожно ее взял, стараясь не прикасаться к рукам этого человека. Пили проследил, как он несется вон с пляжа, затем снова сосредоточил свое внимание на «Пальмах». Похоже, объект собирался уходить.

Пили только что прекрасно провел время на японской яхте, так что когда он в первый раз увидел высокого блондина, гуайло, в баре, то не поверил своим глазам. Потом он узнал неторопливую походку, и все сомнения отпали. Это был Эд Стрейкен. Привидение из прошлого, человек, которого, он думал, больше никогда не увидит. Он так разволновался, что не заметил, что обкусал ногти до крови.

Прошло уже десять лет с тех пор, как Пили Паранг в последний раз видел Стрейкена, и его жизнь за это время значительно изменилась. Изумрудная фирма накрылась в кошмарную ночь налета, и в течение трех лет он не осмеливался покинуть Тиоман из-за боязни ареста. Но он был вынужден идти дальше; нанимался на работу в бары, носил клюшки и мячи для гольфа за белыми и китайцами. Потом, когда он почувствовал, что опасность как будто миновала, вернулся в Куантан, где провел следующие шесть лет, войдя в дело по продаже наркотиков. Потом его наняли нынешние работодатели.

Японцы знали о контрабанде наркотиков так много, сколько Пили и не снилось, и, так как их империя простиралась от Токио до Сингапура, он быстро понял, что конкуренция бесполезна. Контрабанда наркотиков карается в Малайзии смертной казнью, но ею же карается отказ от сотрудничества с юго-восточным азиатским крупнейшим героиновым сегуном. Пили был предложен выбор: работать на Вакахама-сан или сдохнуть. Для того чтобы показать, насколько их намерения серьезны, один из людей Вакахамы отрезал Пили оба мизинца на руках и воткнул их ему в ноздри. Если бы Пили продолжал отказываться, то ему отрезали бы стопу, заткнули ею рот, и подождали бы, пока он не умер, оттого что нечем дышать. Пили решил, что это слишком, и предпочел принять предложение стать их представителем на восточном побережье Малайзии. Он не держал на японцев зла. В конце концов, ему было чему у них поучиться.

Вакахама был одним из самых влиятельных людей в регионе. Он не вызывал подозрений, так как большую часть времени проводил на своей яхте и оставлял международные воды только чтобы заправиться. Если нужно было встретиться, людей доставляли к нему на вертолете. Таким образом уменьшались шансы попасть в засаду, а глубины океана гораздо надежнее хранили тайны тех, кто оказался несговорчив. Сейчас он приехал в Малайзию для ежегодной проверки состояния дел. Пили и его коллеги хорошо поработали, и Вакахама милостиво принял его предложение вкусить морских удовольствий Тиомана. Пили так сильно преуспел, что был приглашен погостить на яхте.

Косяк затух у грубой кожи его пальцев. Пил и думал о том, что ему рассказал мальчик. Стрейкен был здесь явно не на отдыхе. Он серьезно обосновался и, судя по всему, выполнял какое-то дело. Он погружался дважды в день, но время, которое он тратил, изучая карту и играя со своим джи-пи-эс по вечерам, говорило о том, что подводная фотосъемка – не единственное его занятие. Он не сильно изменился за эти годы: так же бегает за каждой юбкой и вроде бы уже успел подраться.

Пили закрыл глаза и улыбнулся. Он перевернулся на спину и стал смотреть на звезды. Эд Стрейкен вернулся в Малайзию. Неужели после этого кто-то еще не верит в волю Божию?

В четырехстах километрах к юго-востоку двое европейцев ждали свой багаж на ленте в аэропорту в Сингапуре. Полет из Лондона занимал в эти дни больше времени из-за того, что надо было огибать иракское и афганское воздушные пространства. Мужчины устали и засиделись. Их лица были красными и отекшими, как будто они вытирались крапивой, а не влажным горячим полотенцем, принесенным стюардессой. Впрочем, свои поиски они начнут уже сегодня вечером. След был оставлен уже целую неделю назад, и терять время больше было нельзя.

Стрейкен не знал, но сеть накрывалась быстро.

31

Яхта на Керкуллы появилась на горизонте на следующий день. Стрейкен стоял в воде, рукой закрывая глаза от солнца. Он смотрел, как она приближается. Белоснежные паруса величественно вздымались. Судно шло на двенадцати, может, тринадцати узлах в легком бризе, быстро пересекая глубокий канал между островами Тулай и Тиоман, как породистая лошадь на последнем фарлонге. [4]4
  Фарлонг (от англ.) – единица длины в системе английских мер, используемая для измерения расстояния на скачках. Равняется примерно 220 ярдам, т. е. 201.168 м. – Примеч. пер.


[Закрыть]Примерно в восьмистах метрах от берега яхта опустила парус и замедлила ход. Мотор завершил маневр.

Яхта была настоящей красавицей. Оснащенное гафелем двухмачтовое судно со сверкающим белым корпусом и палубами из полированного тика. Солнце блистало в латуни штурвала. Даже на таком расстоянии Стрейкен видел аккуратно выглаженные униформы команды, которая готовилась вставать на якорь. Называлась яхта «Ариадна». Сердце Стрейкена упало. Он-то думал, что это будет маленький и доступный ему по средствам моторный катер. Вместо этого он видел стофутовый плавучий антиквариат. Если взять ее в аренду, от двенадцати тысяч баксов останется небольшая сдача.

Пассажиры «Ариадны» уже спускались по веревочной лестнице в ожидающий их водолазный бот, который, пыхтя, подвалил встречать их. Команда передавала багаж через поручни в общем гаме прощаний, раздачи чаевых и последних фотографий. Пять дней на борту «Ариадны» в национальном парке для большинства людей путешествие, запоминающееся на всю жизнь. Но не для этих. Они вернутся в свои банки и страховые компании с новыми силами, с заново заряженными батарейками, готовые зарабатывать еще больше, чем раньше, чтобы испытать на следующий год нечто подобное. Такой у них образ жизни: каждый год такой отпуск, который запоминается на всю жизнь. Стрейкен смотрел на них с отвращением. Он пытался уверить себя, что он не такой, как они, что его цикл инь и ян был все-таки поблагороднее.

– Лодку ищешь?

Голос позади него был высоким и гнусавым. Стрейкен сразу его узнал. Он резко обернулся и увидел Пили Паранга собственной персоной; он сидел на песке и что-то чертил палочкой.

– Пили! Я искал тебя! – Лицо Стрейкена просияло.

Они столько пережили вместе, что сейчас он не испытывал ничего, кроме радости. Вытянув вперед руку, он бросился к своему бывшему работодателю, с любопытством рассматривая его в поисках перемен, которые должны были произойти в нем за десять лет.

Пили совсем не постарел. Он выглядел чуть тяжелее, более здоровым и более по-малайзийски. Его коже стала темнее, чем помнил Стрейкен, а кости меньше выдавались вперед. Жизнь, очевидно, баловала его. Пили все еще носил стрижку 1970-х годов: как будто мокрые локоны, в подражание Кевину Кигану, своему кумиру из Ливерпуля.

Помимо контрабанды изумрудов и жестокости, другой его великой страстью был ливерпульский футбольный клуб. Можно было назвать любой год с 1970 до 1980, и он был способен перечислить, какие награды получил клуб, на каком месте он закончил в лиге, кто входил в команду и кто забивал мячи в значимых играх. Его исполнение «Ты никогда не будешь один» было ужасным. Он крепко пожал Стрейкену руку и улыбнулся в ответ.

– Черт, Пили, что с тобой случилось? – Стрейкен сразу почувствовал, что на руке Пили не хватает мизинца. Он посмотрел пристальнее и увидел, что хоть рана заросла давным-давно, она все равно выглядела жутко.

– Как-нибудь потом расскажу, – ответил Пили, – так тебе нужна лодка?

Стрейкен снова посмотрел на улыбку Пили и вдруг вспомнил, как было раньше: старые добрые времена, когда все желания исполнялись, а Пили Паранг – один из двух людей, которые подносили их ему на блюдечке с голубой каемочкой. Веселье допоздна в клубах. Вечеринки на пляже при полной луне на Перхентианских островах. Пили и Руни поднимали тосты за его успех, говорили ему, что когда-нибудь они выйдут на международный рынок. Стрейкен вспомнил удовольствие, которое испытывал, засовывая руку в сумку с деньгами, и счастье, когда видел улыбки на лицах шахтеров, получавших деньги в награду за свое воровство.

– Ты хорошо выглядишь, мой друг.

– А ты вес набрал, – сказал Стрейкен, – этот парус совсем раздулся.

Он ткнул пальцем в голый торс Пили, украшенный татуировками. Черно-синие языки пламени обвивали руки, делая их похожими на горящие бревна, а грудь ревела открытым огнем. Спина Пили была покрыта узорами тонкой работы в виде завитков и концентрических кругов, которые покрывали его кожу от шеи до места, где начинались шорты. Никаких изображений человека, никаких символов или животных. Никаких слоганов. Просто буйство синих и черных чернил. Вихрь спиралей, выполненный иголкой. Стрейкен всегда считал, что это выглядит как боевая раскраска.

– Так нужна тебе лодка? – повторил Пили.

– Да. А откуда ты узнал?

– Я хорошо тебя знаю, Эд. Заметил, как ты смотрел на «Ариадну». Ты хочешь поехать понырять?

– Да, на Керкуллы, но мне нужно туда одному. Без народа.

– Зачем? – спросил Пили.

«Нужно» – достаточно сильное слово, и знание Пили английского языка позволяло ему понять его значение. Стрейкен что-то замышлял. У него были морские карты и джи-пи-эс; теперь ему была нужна лодка. Для Пили все это представлялось отличным шансом.

– Кое-какие особенные фотографии. Я потом тебе расскажу.

Стрейкен был абсолютно уверен, что ничего рассказывать не будет, но теперь, когда «Ариадна» оказалась вне игры, ему требовалась помощь Пили больше, чем когда-либо.

– Ты знаешь какую-нибудь яхту, которую я могу нанять?

– Я знаю один рыбацкий катер, – ответил Пили, – очень быстрый, очень красивый.

– Твой?

– Нет. Не мой. Я знаю шкипера. Его зовут Сумо.

– Сумо?

– Ты поймешь почему, когда увидишь его. Я могу тебе это устроить, если ты… если ты хочешь. – Пили замялся и отступил на шаг назад.

– Хорошо. Где я могу его найти?

– Сегодня вечером, в «Пальмах».

– И это будет частный фрахт?

– Да.

– И ты сможешь устроить мне хорошую цену?

– Я могу попытаться. – Пили вынужденно засмеялся. – Ты когда хочешь с ним встретиться?

– В восемь? – предположил Стрейкен.

– Лучше назначь на семь, – ответил Пили, – нам есть о чем поговорить, ведь столько лет не виделись. – Он помолчал, потом добавил: – Может, я поеду с тобой? Мы сможем поговорить о старых днях.

Стрейкен опустил на глаза темные очки. Вот уже второй раз кто-то просит взять его с собой, и на этот раз отказать было тоже очень непросто. Он до сих пор не имел понятия, насколько ценно его наследство, не говоря о том, существует ли оно вообще, но на данном этапе безопасность была важнее хороших манер. Лучше настоять на своем сейчас, чтобы не пожалеть потом. Это было честно, так как лишняя пара рук, конечно, облегчит физический труд, но ему понадобится провести с Пили очень много времени, чтобы восстановить их прежние непринужденные отношения. И даже в этом случае доверять лукавому малайзийцу такую тайну… Он не был уверен.

– Нет, спасибо, Пили. – Ты же меня знаешь. Я всегда лучше работаю один.

– О’кей, посмотрим. Я позже тебя найду.

С этими словами Пили повернулся и медленно пошел по пляжу.

– Пили! – окликнул его Стрейкен. Малайзиец остановился. Он был в пяти метрах от него и легко постукивал палочкой по ноге, как жокейской плеткой. – Как Руни?

Пили замер. Он по-прежнему стоял к Стрейкену спиной. Он не хотел обнаружить свои чувства, которые перекосили его лицо и заставили пальцы сжаться в кулак. Он закусил губу, боль на мгновение захлестнула его.

– Рад был снова увидеть тебя, Эд.

32

Стрейкен пришел в бар без четверти семь. Он заказал пиво и сотэ из цыпленка и сел ждать.

Команда «Ариадны» ужинала за соседним столом. Шкипера определить было легко. На нем были рубашка-поло с короткими рукавами и белые слаксы, закатанные до колен. Его кожа была темно-коричневого цвета, заскорузлые голени в синяках от долгого времени, проведенного в море. Он был старше остальных минимум на десять лет, и в их суетливой и болтливой компании выделялся грациозным достоинством лебедя среди гусей. Как и у большинства местных, его тело было худое и жилистое, но его рука, когда он поднял бокал, оказалась крепкой, как промышленный канат. Он пил пиво, держа бокал обеими руками и закрыв глаза.

Стрейкен почувствовал укол зависти, наблюдая, как этот человек наслаждается одним из простых удовольствий жизни. Стрейкен никогда не мечтал о стабильной карьере, и будущее его было неопределенным. Он был все еще в пути. У него еще не было ни лачуги на берегу бухты Святого Михаила, ни яхты для дайв-сафари у островов Аруба и Бонайре. И пока у него не будет ничего этого, он никогда не испытает такого удовлетворения, как тот человек, за которым он сейчас наблюдал. Путь шкипера закончился. Шкипер прибыл в место назначения.

Пили опаздывал и появился из тени, когда Стрейкен допивал уже третье пиво. Он подтащил стул и заказал еще два пива. Пили принял душ, теперь на нем была белая футболка поверх шорт. Стрейкен не без удивления заметил, что футболка как будто отглажена.

– Ты нашел Сумо?

– Да, – ответил Пили, – он сейчас придет, но он недоволен.

– Почему?

– Он не хочет брать одного человека. На его яхте четыре спальных места, и он заработает больше, если подождет полного фрахта.

– А сколько это – полная плата?

– За один день рыбалки с четырьмя пассажирами он может заработать тысячу шестьсот долларов плюс чаевые.

Стрейкен присвистнул.

– Американских или сингапурских долларов?

– Американских.

– Черт!

Стрейкен рассчитывал на четырехдневную поездку. День на дорогу туда, два дня на изучение местности, день на дорогу обратно. В таком случае стоимость этой поездочки может пробить фатальную дыру в его бюджете: четверть того, что он зарыл под кроватью. Это было слишком много для первичной рекогносцировки. Ему еще понадобится целая куча наличных, если он решит вернуться туда. Тиоман оказался гораздо более дорогим, чем ожидал Стрейкен. Без сомнений, его близость к Сингапуру так задирала цены.

– А ты не можешь договориться с ним?

– Да нет, не думаю. Сумо не особо меня любит.

– Никто тебя особо не любит, Пили. Исключая твоего нынешнего собеседника. Значит, ничего не выйдет?

– Нет, отчего же. – Пили отпил пиво, вытянул губы в трубочку и вдохнул воздух так, что пиво забурлило у него во рту. – Я могу тебе помочь. Я поеду с тобой, и мы разделим расходы пополам.

Стрейкен потрясенно замолчал. Он не был уверен, серьезно ли говорит Пили, и если да, то хорошие это новости или плохие. Рыбацкий катер – отличное прикрытие, если понадобится полазать вокруг Керкулл, но если он найдет затонувшее судно, то будет трудно удержать это в секрете. С другой стороны, он был совершено уверен, что Пили не ныряет, так что, может быть, малайзиец может поехать с ним, но в тайны его посвящать не потребуется.

– А у тебя деньги-то есть?

Пили прищурился.

– Не забывай, я был твоим боссом, Эд.

Стрейкен засмеялся. Он заработал кучу денег за первые девять месяцев работы курьером; Пили, наверное, заработал раз в десять больше. Может быть, он разумно их вложил, и у него еще что-то осталось.

– Это любезное предложение и звучит хорошо. Дай-ка я подумаю немного.

– Хорошо, – сказал Пили, – у тебя есть двадцать секунд. Сумо идет.

Стрейкен повернулся всем телом. Одного взгляда на Сумо было достаточно, чтобы понять, откуда взялось его прозвище. Ошибиться было невозможно: огромная бочка на ножках с лицом смеющегося Будды. Синего цвета футболка туго обтягивала его массивную грудь, а ноги торчали из желтых шорт, как пивные бочонки. Легко было представить, как он облокачивается о поручни своего корабля, багрит стопудового тунца и лениво поднимает его на борт. Стрейкену он сразу понравился.

– Мне нужен катер. Частный фрахт.

Сумо кивнул.

– Я знаю. Пили сказал мне. Сколько людей?

– Один, – сказал Стрейкен, – я один.

– Один человек. Очень дорого. – Сумо весело посмотрел на него. – Рыбалка?

– Дайвинг.

– Куда ты хочешь ехать? – Голос Сумо был низкий, акцент сильный, но, как и Пили, он хорошо говорил по-английски. Те, кто зарабатывал на туристах, не могли позволить себе плохо знать английский.

– Керкуллы. На четыре дня.

Сумо кашлянул и подмигнул ему, а потом вытащил из кармана шорт калькулятор. Он вполголоса бормотал цифры, тыкая пальцем в кнопки.

– Сколько? – спросил Стрейкен и зажег сигарету.

Лицо Сумо расплылось в улыбке. Его глаза заблестели, и он потер огромной ручищей свою лысеющую голову. Потом протянул Стрейкену калькулятор и тоже закурил.

– Две тысячи долларов! Приятель, да ты объелся грибов, которые продают на пляже.

Стрейкен откинулся на стуле и засмеялся.

Сумо в ответ расхохотался так, что его необъятный живот заколыхался в такт под футболкой. Он совершенно не обиделся. Торг на Тиомане был частью повседневной жизни.

– Три еды в день, и мой племянник будет помогать тебе с оборудованием.

– Угу. Но все же слишком дорого это.

– Ну, тогда извини, ничем помочь не могу. – Сумо попытался оттолкнуть стул назад, чтобы встать, но под тяжестью тела ноги его увязли в песке. – Завтра прибывает турист из Германии. Банкир. Очень богатый.

Блеф это или нет, но Стрейкен почувствовал, что у него из рук ускользает прекрасная возможность. У него было не очень много времени. Верховен может быть уже в Сингапуре. Поиски другого судна могут занять несколько дней.

– Пили, ты все еще хочешь поехать?

– Да. Нет проблем. Я заплачу половину. Ты отплатишь мне в другой раз.

Сумо заворчал и сплюнул в песок. Было ясно, что он не хочет, чтобы Пили появился на его корабле. Пульс Стрейкена ускорился. Азарт поиска снова охватил его, и ему уже хотелось заключить сделку. Он прекрасно знал, что Сумо задрал цену выше реальной. Пришла пора второго раунда.

– Полторы тысячи, – сказал он, – я и Пили. Половину платим вперед.

Сумо снова хихикнул. Это у него здорово получалось.

– Судно замечательное. Ты согласишься заплатить больше, когда увидишь его.

– Когда же я увижу?

– Пошли.

Сумо схватил Стрейкена за руку своей гигантской лапищей. Стрейкен был не слабым мужчиной в хорошей форме, но Сумо тащил его по берегу, как ручной багаж. Они подошли к воде. Море в темноте казалось тяжелым, как ртуть. Сумо показал на «Ариадну», которая стояла на якоре в глубоком канале. С бушприта он провел рукой линию через бухту, сто метров направо. Стрейкен следил за ним глазами. Гладкая белая яхта стояла на якоре на небольшой глубине, искрясь под полной луной.

– Моя лодочка.

Стрейкен улыбнулся. Он уже видел эту яхту на пути из Куантана. Она была 1989-го года выпуска, с тремя палубами и капитанским мостиком. Уже далеко не новая, но не потрепанная, к тому же снабженная двумя огромными встроенными в корпус дизельными моторами. Стрейкен в туристской хибарке видел рекламы, похваляющиеся стопудовыми марлинями, тунцами и бересклетами, и знал, что эта яхта прекрасно выдерживает круиз в четыре дня даже при сильном волнении Южно-Китайского моря. Она была построена для поездок по открытому морю; именно такую он когда-нибудь купит для своего сафари на юге Карибского моря.

– Как она называется?

– «Морской дух», – гордо улыбнулся Сумо.

– «Морской дух». – Стрейкен подумал. Название ей очень подходило. Ему очень понравилась эта яхта, она вся вызывала какое-то хорошее чувство, и он решил, что берет ее. – Ну так сколько, если серьезно? – Стрейкен старался не выдать интереса.

– Нет, нет, нет. Сколько ты сам хочешь заплатить? – спросил Сумо и замолчал.

Стрейкен задумался. То же самое происходило на рынках в Куантане и Мерсинге. Техника продавцов состояла в том, чтобы заставить покупателя вбить в землю первый кол. Они знали, что люди называют сумму меньше, чем могут себе позволить, и исходя из этого увлекали вас в безжалостную игру двойного блефа. Он взглянул еще раз на Пили, прося глазами о помощи, но тот лишь пожал плечами, как будто говорил: «А я-то что могу поделать?»

Стрейкен почесал голову. Он надул и сдул щеки, как морской окунь, чтобы подчеркнуть трудность своего решения.

– Полторы.

– Тысяча восемьсот.

– Полторы. Это мое последнее предложение.

Грубый метод. Стрейкен знал, что должен быть готов проиграть.

– Эд, брось. Я знаю другую лодку. – Пили растолкал их, встал между ними и посмотрел Сумо прямо в глаза. – Хочешь работу, бери работу сейчас. Этот человек мой друг.

Сумо посмотрел на своего соотечественника с осуждением. Ему не понравился тон Пили. И еще он не знал, почему уроженец Тиомана поддерживает какого-то гуайло. Но он точно знал, что Пили Паранг такой человек, которого лучше не огорчать. Он тяжело вздохнул.

– Полторы тысячи, если он победит змею.

– Что он имеет в виду? – спросил Стрейкен.

– Победи змею, выиграй специальный приз.

– Какую еще змею? – спросил Стрейкен. – Я не понимаю.

– Идем, идем. – Сумо снова взял его за руку, как в тиски, и зашагал вместе с ним обратно к «Пальмам». Пили шел за ними с довольным выражением лица. Стрейкен оглянулся на него, ища поддержки, и малайзиец ободряюще кивнул. Что бы там ни затевалось, он уже явно это одобрял.

Сумо наклонился под стол и вытащил простую и изящную ивовую корзину около фута в высоту, закрытую плоской крышкой и несколько раз встряхнул ее.

Стрейкен отпрянул, заранее страшась того, что последует за этим.