Текст книги "Меж двух огней"
Автор книги: Патрик Вудроу
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
58
Самым важным сейчас было забрать Кей Ти и сматываться из Сингапура. Быстро. Стрейкен понятия не имел, кто этот японец, но не надо было быть гением дедукции, чтобы связать его с «Фубуки». И по ассоциации Стрейкен вспомнил о Пили Паранге.
Он начал мысленно соединять разрозненные детали. Пили, должно быть, сообщил на «Фубуки», где он. Поэтому яхта и шла на север, к Керкуллам, когда «Морской дух» возвращался на Тиоман. Затем он вспомнил, как Пили передавал что-то по радио, тогда это почему-то не показалось ему странным, а теперь стало понятным. Пили давно планировал свою месть и отстучал на «Фубуки», чтобы она шла его забирать. Убив Пили, Стрейкен нажил себе дополнительных врагов.
И японцы не единственные, кто хочет знать, где он, Стрейкен, сейчас находится. Свидетели расскажут о его нападении на «рейнджровер». Полиция тоже будет его искать. Кто-то упомянет разбитое вдребезги окно машины, и полицейские сделают запрос по больницам – проверить, не обращался ли кто-нибудь в последнее время с поврежденными руками. Рука Стрейкена была в полном порядке, но больница больше не была безопасным местом.
Как бы ни был Фрейзер Чан предан кузену Сумо в Куантане, у него не будет иного выбора, кроме как подтвердить, что да, Стрейкен здесь был. Круг вокруг Стрейкена замкнется. Полиция арестует его и быстро сопоставит данные с запросом Интерпола. И он оглянуться не успеет, как обнаружит, что летит в «Схипхол», а в соседнем кресле сидит его старый друг Верховен. Голландец не позволит ему сбежать второй раз. Игра закончится окончательно и бесповоротно. Совсем недавно Стрейкен обещал себе, что когда-нибудь он будет уезжать из страны, когда захочет. Как все нормальные люди.
Он ворвался в больницу взмыленной лошадью. Пробежка от музея заняла пять минут, и за это время его футболка пропотела насквозь. Ноги хлюпали в кроссовках. Все лифты были заняты, так что он побежал по лестнице. Кондиционер работал как ледяной ураган. Когда он добежал до палаты Кей Ти на третьем этаже, его всего трясло. В палате Стрейкена ждал еще один неприятный сюрприз.
Девушки не было.
Стрейкена встретила пустая кровать. Сумки Кей Ти тоже исчезли. Стрейкен побежал по коридорам, шарахаясь влево и вправо, как испуганная мышь. Проверил туалеты, забежал в комнату для отдыха и книжный магазин, вломился без стука в кабинет Чана. У Чана был пациент, и при виде Стрейкена он перепугался. Чан, однако, не удивился его появлению.
– Она оставила тебе тут кое-что. – Он даже не поднял на него глаз.
– Где?
– Да вот. – Чан поднял подбородок и показал на компьютер перед собой. На клавиатуре лежал синий конверт. – А теперь, мистер Стрейкен, извините меня…
Стрейкен схватил конверт.
– Спасибо. За все вам спасибо.
Чан был хорошим человеком. Он буквально сотворил волшебство с легкими Кей Ти. Он позволил Стрейкену пользоваться своим офисом и разрешил ему спать на больничном полу.
– Я же никогда здесь не был, да?
– При условии, если я больше тебя никогда не увижу.
– Конечно. Спасибо. – Стрейкен разорвал конверт с таким нетерпением, будто там был выигрышный лотерейный билет. Но лотерейного билета там не было. Там лежала открытка. Он взял ее обеими руками и перечитал, затем укоризненно посмотрел на Чана.
– Ее руки. Как она это написала?
– Она и не писала. Она говорила, я писал.
– Когда?
– Десять минут назад.
Стрейкену показалось, что кто-то встал за его спиной и ударил огромным молотком под коленки. Он не знал, стоит ли верить его словам.
– Эд? – Чан увидел сомнение в глазах Стрейкена.
– Что?
– Поверь мне. Я же врач.
Стрейкен выскочил из кабинета как заключенный, которому зачитали приговор на пожизненное заключение. Он упал на первый попавшийся стул у офиса Чана и уронил голову на руки. Картинка на открытке изображала китовую акулу; текст письма был исключительно прост:
«Моему галантному сэру Ланселоту.
Ненавижу прощания. Так легче. Спасибо за приключение.
Кей Ти».
По меньшей мере десять миллионов фунтов в золотых соверенах лежало в подводной пещере, и они были единственные люди во всем мире, которые знали, где они. Кей Ти уехала еще до того, как он смог сообщить ей, как близко они к тому, чтобы достать его. Стрейкен не мог поверить, насколько жестока жизнь.
Инстинктивно он полез в карман за пачкой «Кэмела». Тут же к нему подошел служитель в зеленом комбинезоне и показал на знак «Не курить» на стене. Стрейкен злобно ответил, что ему плевать. Глупая реакция. Он сразу же извинился, раздавил сигарету и возненавидел себя до глубины души.
И тут Стрейкен вскочил и побежал. Кей Ти ушла всего лишь десять минут назад. Еще был шанс поймать ее в аэропорту. Это был риск, но попробовать стоило. Он рванул вниз по лестнице. На первом этаже поток людей стал плотнее. Стрейкен был вынужден замедлить шаг, он уворачивался от пациентов, персонала и посетителей. Он срезал путь через онкологию и влетел в группу студентов-практикантов. Они бросились врассыпную, как певчие птички при виде ястреба. И вдруг он увидел Кей Ти.
Она, наверное, ехала на лифте, пока он бежал по лестнице. Она обогнала его всего на несколько минут. Она прощалась, шутила с медсестрой. Подъехало такси.
– Кей Ти, подожди! – закричал он через весь коридор.
Она обернулась, и он увидел, как у нее появилась улыбка сначала в глазах, а потом на губах.
– Галантен до последнего, Ланс?
Таксист взял ее сумки и стал укладывать их в багажник.
Стрейкен задыхался. Медсестра смотрела на него с сомнением, помогая Кей Ти усаживаться в такси.
– Кей Ти, подожди. Ты должна остаться. Я тебе обещаю, что дело того стоит.
Она испытующе посмотрела на него.
– Обещаешь?
– Да. Поверь мне.
– А как же билет на самолет?
– Поменяй.
Повисло неловкое молчание. Наконец, подождав секунд пятнадцать, таксист не выдержал:
– В аэропорт, верно?
– Неверно, – сказала Кей Ти, – к причалу Понггол.
Она отвела прядку волос со щеки и повернулась к Стрейкену.
– Да не стой ты там, Ланс, поехали искать Сумо.
ЧАСТЬ 3
59
Питер Зееман прибыл на Тиоман через четыре дня после Стрейкена и Кей Ти. Стрейкен применил всю свою силу убеждения, чтобы уговорить его. Телефон на курорте Берджайя жрал монету за монетой, пока Пит требовал доказательств, что корабль действительно существует. У Стрейкена таковых не было. Все, что у него было, – это возбуждение в голосе. Золото. Он повторял это слово снова и снова, подкармливая ненасытный автомат.
В конце концов, энтузиазм Стрейкена убедил Пита. Он повесил трубку, пообещав поговорить с Президентом – так он называл Мэгги, когда ее не было рядом. Пит, может быть, и был бойцом войск специального назначения, но в их семье штаны носила жена. Она была единственным человеком в мире, которого он боялся. Когда Стрейкен позвонил ему на другой день, у Пита были хорошие новости. Жена согласилась, он мог ехать. Пит нанял вместо себя инструктора из соседней школы дайвинга и на рассвете сел в самолет, летящий в Амстердам.
– Скоро твое везение кончится, Эд.
Путешествие заняло двадцать четыре часа, но сломить боевой дух Пита было непросто. Он приветствовал Стрейкена отеческим похлопыванием по спине, как только вышел с парома.
– Я тоже тебя люблю, Пит. – Стрейкен взял своего друга за руку. – Рад тебя видеть.
Он не врал. Питер Зееман был ему отцом и старшим братом. Кто еще внес бы за него штраф в тысячу долларов, а потом обернул все это в шутку. Когда-то он воевал в Седьмом нидерландском морском спецназе, прекрасно обученном десантном взводе, который часто работал в тандеме с британским спецназом. Сейчас он защищал голландские нефтяные вышки от атак террористов, но в 1970-х годах это был активный отряд в Дхофаре, который бил марксистских партизан и воевал бок о бок с британцами. Пит участвовал в той кампании и получил пулю в бедро. Это послужило причиной его раннего ухода из спецназа, и последние тридцать лет он провел, управляя «Коралловым раем». Стрейкен думал, что Пит прекрасно справлялся.
Пит был высоким и широким в плечах, с гривой серебряных волос, которые он зачесывал назад, открывая точеные римские черты лица. У него был здоровый загар человека, который родился и вырос в Виллемстаде, и пышущий здоровьем атлетизм от жизни на рыбной, фруктовой и пивной диетах, а также кошмарный вкус. Кей Ти поморщилась, когда Стрейкен познакомил их. Стрейкен не мог ее упрекать. Рыбка из мультика была бы гораздо более уместна на детском постельном белье, чем на рубашке солидного мужчины.
Стрейкен поселил своего друга в бунгало на пляже, в двадцати метрах от своего. Они забросили сумки Пита и пошли в деревню спокойно пообедать. Стрейкен рассказал ему о том, что произошло с тех пор, как он улетел с Кюрасао. Это было почти месяц назад, но казалось, что прошло полжизни. Рассказ получился длинным, Стрейкен ничего не скрывал. Многое из этого было новостью и для Кей Ти, она и Пит слушали внимательно, стараясь не перебивать Стрейкена вопросами. В конце он сообщил, что Сумо удалось убедить местные власти, что Пили утонул, потому что выпал за борт пьяный. Очевидно, их скептицизм был равен их равнодушию. После нескольких часов Стрейкен был измучен и пьян.
– Пит, я не знаю, как сказать, но…
– Тогда, наверное, лучше не надо. – Пит округлил глаза и подмигнул Кей Ти. Он догадывался, о чем собирается говорить Стрейкен, и ему было неловко.
– Деньги, которые ты заплатил Купмансу. Ты не должен был этого делать, я и сам мог бы заплатить.
– Ты безнадежный лгун, Эд. Всегда был и всегда будешь.
– Нет, я серьезно. Я бы нашел выход, занял бы у Гамильтона. Он зарабатывает гораздо больше, чем ты… – Стрейкен осекся. Он что-то не то сказал. – Ну, в общем, спасибо. Спасибо большое. Я верну тебе. Через два дня ты будешь таким богатым, что тысяча тут, тысяча там, ты и не заметишь. – Он увидел, что Пит улыбается от уха до уха. – Что-то смешное сказал?
– Нет, я просто наслаждаюсь солнышком.
– У тебя этого солнышка и дома хватает. Скажи мне, что такого жутко смешного?
– Эд, ты что, неужели и вправду думаешь, что такой человек, как Купманс, просто снимет обвинение и назначит штраф?
– Да не знаю я. Тысяча долларов – это много. Он сказал, что не может использовать заключенного, зато может использовать наличные. А ты что имеешь в виду?
– Ты считаешь, что полицейскому дозволено вот так взять и назвать тебе сумму штрафа – не сходя с места? Тебя не удивило, что штраф не был назначен ни судом, ни судьей?
Стрейкен тупо на него уставился. Он почувствовал какую-то сдавленность в груди. У него было такое хорошее настроение, когда его отпустили, что он и не задавался вопросом о правомерности процесса.
– Купманс хороший человек, – продолжал Пит, – и он хороший полицейский. Он управляет Кюрасао как родным домом. Он суров, но справедлив. Если бы ты опрометчиво поставил под угрозу чью-то жизнь или сбежал бы с места преступления, Кумпанс наверняка бросил бы тебя в тюрьму.
– Так что ж он не бросил? Зачем ему эти деньги?
Пит начал насвистывать. Он посмотрел по сторонам и выразил восхищение окружающим видом. Стрейкен брызнул ему в лицо каплями пива, чтобы выразить свое негодование. Зееман иногда был невыносим. Доводить людей до белого каления – его любимое развлечение.
Пит усмехнулся и отодвинулся, чтобы Стрейкену было больше не достать его пивом.
– Открою тебе один секрет. То, что Дирк полицейский, не значит, что он не любит повеселиться с друзьями.
Стрейкен в ужасе смотрел на него, ничего не понимая.
– И что?
– А то, просто представь, что он не самый лучший игрок в покер на острове.
– Ты шутишь!
– Ага. Тысяча – не весь его долг мне, но большая его часть. Я не заплатил ни цента ради твоего спасения. Я просто припомнил ему несколько долгов.
– Ты все это серьезно?
– Конечно. А теперь, если вы меня извините, мне нужно отдохнуть. – Пит оттолкнул стул и встал. – Кто первый добежит, тот устроится в гамаке.
– Идет. – Кей Ти тоже поднялась.
Повязками она уже не пользовалась, шов обещали снять через две недели. Ее легкие работали прекрасно; выздоровление шло быстро и успешно. Пит и Кей Ти бежали по дорожке к бунгало.
Стрейкен смотрел им вслед. Он допил пиво и положил голову на сложенные руки, чтобы хорошенько все обдумать. Говорят, что друг познается в беде, и Пит Зееман – лучший человек на свете. До него вдруг дошло, какой же он, Стрейкен, оказывается, счастливчик. Даже если они никогда не поднимут это золото, он уже богат в другом отношении. Он тряхнул головой, оставил деньги за пиво и побежал догонять своих друзей.
Вечером Кей Ти пригласила их в свое бунгало на куриные грудки барбекю. К мясу полагался гарнир с кокосовым соусом. Пит осыпал Стрейкена вопросами о затонувшем корабле. Он хотел знать, на какой глубине он лежит; какое там течение и какая видимость; каким, черт возьми, образом они умудрятся поднять двенадцать железных сейфов из подводной пещеры.
– Хороший вопрос, – сказал Стрейкен.
Вообще-то он уже придумал, как поднимать сейфы, но так как его план включал взрыв рифа, ему не хотелось говорить об этом в присутствии Кей Ти. Ее любовь к охране окружающей среды была так же велика, как его – к цыплятам-барбекю. Кроме того. Пит был такой крутой парень, что считал всех остальных беспомощными щенятами, которые ничего не понимают в подводной работе, и Стрейкен был рад, что сумеет его подколоть.
Пит, впрочем, был прав, задав вопрос о весе. Вес представлял собой большущую проблему. Стрейкен провел вчера полдня в интернет-кафе, нажимая кнопки на калькуляторе Сумо и читая о золоте. Золото, оказывается, страшно тяжелое.
Исаак Ньютон установил цену золота в 1717 году, когда заведовал Монетным двором. Он оценил его в три фунта стерлингов семнадцать шиллингов за аптекарскую унцию. За двести лет это значение не изменилось, кроме краткого колебания во время наполеоновских войн. Серьезная ревизия случилась, когда началась Первая мировая война, в 1914 году. Затем оно быстро стало дорожать. К 1940-м годам стоимость унции золота достигла восьми фунтов стерлингов сорока шиллингов.
И с тех пор золото дорожало и дорожало. Стрейкен проверил на сайте «Файнэншл таймс» и выяснил, что сейчас цена составляла двести одиннадцать фунтов стерлингов пятьдесят шиллингов. Это означало, что теперь наследство Стрейкена стоило в двадцать пять раз больше, чем в тот день, когда генерал Персиваль утопил сейфы. Десять миллионов фунтов стерлингов тогда соответствовали двумстам пятидесяти миллионам сейчас. Стрейкен чуть со стула не упал, когда дочитал до этого места. Затем он улыбнулся. Ему прекрасно хватило бы и изначальных десяти миллионов.
Стоимость золота, может быть, и возросла, но его вес – нет. Принимая во внимание, что золото было равномерно распределено по восьми кораблям, и каждый корабль вез двенадцать идентичных сейфов, то стоимость содержимого каждого сейфа было немногим больше ста тысяч в 1940-е годы. С помощью стоимости золота за аптекарскую унцию в 1940-х годах легко подсчитать, что один сейф весит около полутонны.
Полтонны – это плохие новости. Хорошие – что по сегодняшним ценам на каждом корабле должно было быть около тридцати миллионов фунтов стерлингов, а каждый сейф стоит примерно два с половиной миллиона. Стрейкен использовал грубые подсчеты, но ему было неважно. Зато он получил четкое представление о том, с чем им предстояло работать. Сумасшедшие деньги и очень тяжелый груз.
Полтонны – вес приличный, но даже если прибавить к этому килограмм двести веса самого сейфа, переместить его возможно. Ему же будут помогать Сумо, Шлеппи и Пит. Так как им не придется в буквальном смысле слова поднимать и нести сейфы, они должны придумать, как доставить их к месту, где их можно будет открыть. Стрейкена охватило нетерпение.
Смена часовых поясов стала сказываться часов в восемь, так что Пит ушел отдохнуть, чтобы хорошенько обдумать проблемы, с которыми им возможно придется столкнуться. Он привез Стрейкену подарок, который вручил ему перед уходом. Пит купил его в Амстердаме и даже не позаботился запаковать.
Увидев подарок, Стрейкен засмеялся и испустил вопль восторга, а потом крепко обнял Пита. Наконец-то он сделал что-то стоящее. Это был календарь формата А4 с проволочным переплетом. На снимке, хорошо видном через целлофановую пленку, Стрейкену усмехалась гигантская барракуда, неподвижно парящая в океане. Великолепное выражение контролируемой агрессии. Мак-Коли Джилкрист зря времени не терял.
Сполоснув тарелки в волнах прибоя, Стрейкен вылил на огонь сковородку воды и поблагодарил Кей Ти за ужин. Он уже пошел было за Питом, когда заметил, что она смотрит на него с изумленным выражением лица. Девушка стояла в дверях своего бунгало, прислонившись к косяку. Кей Ти подняла руку, поправляя волосы, и когда она это сделала, он не мог не заметить, как ее грудь возвышается под футболкой.
– И куда это, интересно, ты собрался? – спросила она.
– Домой, – ответил он и вспыхнул.
Теплый воздух пах горелым деревом и пульсировал от пения невидимых насекомых.
– Домой? Ты не очень-то любезен со мной, солнышко. Заканчивай изображать добропорядочного англичанина и иди ко мне.
Стрейкен улыбнулся. «Боже, благослови Америку», – подумал он, идя за ней в ее бунгало.
60
Эйдриан Гамильтон всегда считал, что сон «на пире жизни сытнейшее из блюд». Он говорил, что это фраза из «Макбета». Стрейкен никогда Шекспира не читал, так что поспорить не мог. Они с Кей Ти в конце концов заснули около полуночи и проспали восемь часов глубоким блаженным сном. Когда Стрейкен проснулся на следующее утро, он понял, что имел в виду его крестный отец. Синяк на затылке уже не болел, и Стрейкен был полон решимости и воодушевления, как в тот день, когда «Морской дух» в первый раз подошел к параллельным рифам.
Сегодня они возвращаются туда.
В девять часов Стрейкен и Кей Ти зашли за Питом и отправились знакомить его с Сумо и Шлеппи. Команда их корабля была уже на ногах, и Шлеппи успел приготовить свой фирменный фруктовый салат на завтрак. Сумо немедленно подружился с Питом, и вскоре они непринужденно болтали, как старые друзья. Наблюдая за ними, Стрейкен заметил, с каким уважением они слушали истории друг друга о рыбной ловле. Пит даже уважительно хлопнул Сумо по спине, когда тот рассказал, что его клиентам не разрешается брать себе пойманную рыбу. Они могли ее взвесить, но потом должны были вернуть живой обратно в море.
Когда они отходили от Тиомана, Кей Ти о чем-то разговаривала со Шлеппи, а Стрейкен остался на носу катера наедине со своими мыслями. Он весь светился при воспоминании о вчерашней ночи. Кей Ти занималась любовью так же, как делала почти все остальное, и если ей не хватало нежности, она компенсировала это энергией и энтузиазмом. Он закурил сигарету и провел рукой по груди, вспоминая прикосновения ее рук.
Первую остановку «Морской дух» сделал в Мерсинге, где находился склад-магазин морских принадлежностей. Мерсинг располагался на материке ближе, чем Куантан, но был не такой крупный. Два дня назад Стрейкен купил б о льшую часть необходимого оборудования, и Сумо сложил его на борту судна. Осталось купить еще две вещи.
Пит всю ночь думал о подъеме сейфов и пришел к тому же выводу, что и Стрейкен. На «Морском духе» не было ворота, и Сумо уже отказался устанавливать его на палубе. Поднять сейфы можно было единственным способом: дотащить их до поверхности, а потом отбуксировать к берегу. Это объяснило первую покупку: надувной понтон.
Понтоны бывают самые разнообразные. Например, парашютные, размером с воздушный шар, которые используются для подъема самолетов и подводных лодок. Стрейкену такая мощь не требовалась: ему надо было поднять только сейфы, а не саму «Кагуру». Подъемной силы в тысячу килограмм будет вполне достаточно. Понтон – профессиональное оборудование, но Сумо заверил его, что в этом магазине его можно купить наверняка: это самая большая фирма на восточном побережье.
Согласно фотографии в музее, сейфы были закреплены в кормовой части «Кагуры». До них не составит труда добраться, и Стрейкен считал, что если Пит сможет отварить крепления паяльником, то прицепить понтон окажется уже легче легкого. Стрейкен прикинул, что каждый сейф должен быть размером с большой упаковочный ящик. Вход в пещеру вполовину меньше. Он был достаточно широк, чтобы в него пролез аквалангист и его баллон. А вот протолкнуть через него сейф будет совершенно невозможно. Это объясняло вторую покупку.
Никому из них не хотелось взрывать риф, а Кей Ти была решительно против этого. Она недавно присоединилась к кампании против рыбной ловли с применением динамита и теперь обвиняла Пита и Стрейкена в безответственности и лицемерии. Стрейкену пришлось немало попотеть, чтобы убедить ее, что как только они поднимут золото, то станут членами всех на свете проектов по охране окружающей среды, и в конце концов ей ничего не осталось, кроме как согласиться с его логикой.
Через сорок минут они подошли к маленькой пристани в Мерсинге. Она располагалась в четверти мили от узкого устья реки. Вода здесь была коричневой и мутной. Шишковатые корни мангровы сползали в воду, из ветвей доносилось задорное чириканье воробьев.
Сумо стал заправлять баки дизелем, а Пит и Стрейкен пошли искать морской магазин. Он оказался по другую сторону от пристани, и им пришлось прилично пройтись. Лес на дамбе был все еще в тени. Они шли медленно, наслаждаясь ощущением свободы, которое приносит прогулка босиком. Пит надел новую рубашку. Сегодняшнее оскорбление человеческого взгляда ярко-розового цвета было украшено ананасами. Когда Стрейкен сбился с шага, он увидел шрам на лодыжке Пита, оставшийся с того случая, когда он начал ампутировать себе ногу в день их знакомства.
Пит никогда не бывал в этой части света, и Стрейкен смотрел, как он впитывает новое для себя окружение с видимым удовольствием. Флотилия деревянных рыбацких лодок кружила по течению, как опавшие листья. Слева от них фермер вез по грязной дороге тележку. Корова взбивала копытами пыль, спасаясь от которой фермер натянул футболку на нос. Он погонял животное бамбуковой палочкой. Между мангровами показалась мечеть. Ее купол в виде луковицы отражал скудные лучи солнца, пробивающиеся сквозь утреннюю дымку. Несколько верующих сидели в мраморном дворике. Они напоминали шахматные фигуры.
Магазин на первый взгляд показался им скорее свалкой, чем местом розничной торговли. Он занимал два этажа сарая, у которого не было стен, только крыша, покрытая рифленым железом. Через двадцать минут дымка рассеется, и крыша раскалится добела. Пит, похоже, никуда не торопился. Он поднялся по скрипучей лестнице на антресольный этаж, изучая по ходу каждый предмет.
Многие вещи казались побывавшими в употреблении не у одного хозяина. Подвесные моторы стояли рядом с банками краски. Грязные решетки свисали с потолка как боксерские груши. Связки весел и жердей стояли в углу и были похожи скорее на дрова, чем на что-то полезное. Глаза разбегались от ящиков с гвоздями и болтами, ведер с рыболовными крючками, полок, набитых якорными цепями, канистрами и многоразовыми газовыми баллонами.
Стрейкен пробирался через свалку, сомневаясь уже, что найдет здесь то, что ему нужно. Дворняга лежала в тени, изредка моргая, чтобы отогнать мух. Стрейкен подошел к дальнему концу ангара. Странно, но остальная часть магазина была чиста и заставлена качественным оборудованием. Там располагался широкий выбор современного морского снаряжения, скрытого от глаз случайного прохожего как внутреннее святилище храма. Оптимизм Стрейкена вернулся, когда он рассмотрел понтоны, веревки и вороты. Здесь был даже отдел одежды, в котором, казалось, покупатель мог приобрести все, начиная от дождевиков и заканчивая теплыми гидрокостюмами.
Второй этаж был короче, чем первый. Пит изучал свинцовые противовесы для балансировки мачт, разглядывая их как реликты из потерянного мира. Он любил корабли так же, как и дайвинг. Если Пит не знал, для чего использовался тот или иной предмет, значит, он был вообще ненужным.
Сумо велел Стрейкену сослаться на него. Управляющий, в чем не было ничего удивительного, оказался родственником шкипера и мог продать им товар по сходной цене. А что еще важнее – готов был за двадцать долларов закрыть глаза на отсутствие лицензии на приобретение взрывчатых веществ.
Стрейкен нашел продавца за прилавком. Он пил чай. Гайя, так его звали, должно быть, приходился Сумо очень дальним родственником, потому что он был тощ как трубочист и совсем не похож ни на шкипера, ни на доктора в Куантане. Его глаза тем не менее засветились, когда они упомянули имя Сумо, и он пообещал специальные цены на все, чего ни пожелает душа его нового покупателя. Он ушел куда-то со списком, пока Стрейкен пересчитывал деньги. Когда Гайя вернулся, Стрейкен выторговал еще десять процентов скидки за то, что платит американскими долларами.
Понтон весил шестнадцать килограммов, и взрывчатка весила не меньше. Стрейкен уже было открыл рот, чтобы позвать Пита на помощь, как вдруг услышал позади ворчание собаки. Он всегда любил собак, и его не обеспокоил рык, пока не раздался глухой удар. Вслед за ударом последовал визг, и Стрейкен резко обернулся посмотреть, что там происходит.
То, что он увидел, его не обрадовало.
У него появились проблемы. Такие проблемы, от которых так просто не избавиться. Стрейкен выругался про себя. Он должен был быть осторожнее. Эту ситуацию можно было предвидеть.
Их было трое. Все японцы, один из которых держал пистолет.
