Текст книги "Меж двух огней"

Автор книги: Патрик Вудроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

36

Стрейкен проснулся на следующее утро от женского визга. Этот звук хлестнул по нему, как жгут. Стрейкен вскочил с постели, ударившись головой о верхнюю койку, быстро натянул шорты, выхватил из сумки нож и через мгновение выбежал из дверей. Он взлетел по ступенькам в бытовой отсек, оттуда через раздвигающиеся стеклянные двери на главную палубу, где застыл на месте, как вкопанный, и застонал, не веря своим глазам.

– Вы что, издеваетесь надо мной?

В воде рядом с судном плескалась Кей Ти Люкер. Последовал второй вопль – восторга, а не страха, – Шлеппи спрыгнул с обзорной башни и пролетел мимо Стрейкена с прижатыми к груди коленями. Заплескав Кей Ти и залив кубрик, он оказался рядом с девушкой. Она поприветствовала его фонтаном брызг в лицо, потом повернула лицо к Стрейкену.

– Извини, Ланс. Я заработала на проезд.

Она подплыла к борту и посмотрела на него снизу вверх своими большими зелеными глазами.

– Это частный фрахт. Частный. Ты понимаешь, что означает это слово?

– Да, конечно, но я победила змею, а ты даже не попробовал. Ты знаешь, что это означает?

– Сумо, – повысил Стрейкен голос, даже не пытаясь скрыть свой гнев, – я хочу поговорить с тобой. Сейчас.

Сумо широко улыбался, пока спускался по лестнице с капитанского мостика.

– Слушай, Ланс, ничего личного, но ты меня немного разозлил позавчера вечером. – На Кей Ти был простой черный купальник, она оттолкнулась от борта и поплыла на спине. – Мне вообще плевать, в твоем я вкусе или нет. Не об этом шла речь. Я просто пыталась быть вежливой, а ты все свел к какому-то идиотскому сексуальному смыслу. Ты хоть понимаешь, насколько ты самонадеян? Если бы мне был нужен утешитель, на Берджайя я бы быстро нашла себе кого-нибудь лет на десять помоложе тебя.

Стрейкен засмеялся.

– И кто после этого самонадеян?

– Я хочу понырять на Керкуллах. Сумо только рад. И не беспокойся о деньгах, я плачу за себя сама. Слушай, солнышко, я обещаю не попадаться на глаза, если тебе от этого будет легче.

Стрейкен вслух не сказал, но почему-то ему стало лучше от того, что Кей Ти так невзначай назвала его солнышком. Он улыбнулся про себя своей собственной слабости и почувствовал, что его отношение к ней смягчается.

– Я сюда приехал работать, – сказал он.

Сумо прислушивался к этому обмену фразами, пытаясь не смеяться. Стрейкен повернулся к нему.

– Ну, – сказал он, – какого черта она здесь делает?

– Если тебе не нравится, можешь валить вон с яхты. Тиоман там. – Сумо захохотал так, что в уголках глаз у него появились слезы.

– Но ведь мы договаривались о частном фрахте.

– Но ты же взял с собой друга, который плохой человек, – Сумо кивнул в сторону Пили, сидящего на обзорной башне, – ну, и я тоже взял друга. А корабль чей?

Несмотря на гнев, Стрейкен улыбнулся. Радость Сумо была заразительна. И было совершенно ясно, кого из пассажиров он любит больше. Стрейкену оставалось только смириться. Наверное, Сумо прятал Кей Ти в запасной каюте, и теперь они были довольны, как воры, совершившие успешный налет. Стрейкен хотел было еще поспорить, но решил, что не стоит. Вместо этого он тихо выругался и, махнув рукой, отпустил шкипера. Тут уже ничего не поделать. Отсюда до Тиомана шестьдесят миль. Если везти Кей Ти обратно, это будет ему стоить еще одного дня полной оплаты. А пока он не знает, что у него за наследство, дополнительные расходы исключались.

Стрейкен положил нож в ножны и забросил его обратно в главный салон. Он сам не знал, чего ждал, и теперь ему было неловко за свою бурную реакцию. Нож был нешуточным приспособлением, с нержавеющим пятнадцатисантиметровым зазубренным лезвием. Он был коротким и толстым, и его вес был идеально сбалансирован для всех нужд, включая броски. По большей части Стрейкен очищал им кожуру с фруктов, проламывал скорлупу кокосового ореха и резал веревки. Единственный раз он использовал его в качестве оружия, как средство самообороны. Он тогда нырял у Сейшельских островов и неожиданно подвергся атаке гигантской рыбы-спинорога. Он случайно разрушил ее гнездо, когда она собралась метать икру. Не медля ни секунды, она накинулась на него, сначала укусив за левую руку, а потом глубоко распоров правое предплечье. В память о встрече у Стрейкена остался большой шрам.

Стрейкен проспал дольше других по меньшей мере на час, и на столе его ждал прибор на одного человека. Стрейкен налил себе кофе, ложкой выудил из салатника киви и манго. Он вышел на палубу и поднял ложку в сторону Шлеппи, в знак благодарности за завтрак. Шлеппи и Кей Ти возобновили свою игру и вскрикивали по очереди перед тем, как нырнуть под воду. Со Шлеппи еще не сошел детский жирок, но уже было видно, что он вырастет в красивого мальчика. Ему было около двенадцати или тринадцати лет, его ореховые глаза ярко сияли на круглом ангельском личике.

Море было цвета бирюзы. Стайка рыб объедала отложения с якорной цепи. Глядя в воду, Стрейкен затосковал по ощущению баллона со сжатым воздухом на спине. Он затосковал по безмятежности подводного мира. Подводный мир – волшебное место. Ни шума, ни стрессов. Воды вокруг Керкулл были национальным морским парком. Дайвинг здесь был одним из лучших в мире, но из-за отдаленности островов от материка люди редко заезжали сюда. Он не мог дождаться погружения. Его гнев на жульничество Кей Ти уже исчез.

Стрейкен потянулся, сделал несколько отжиманий и прошел на палубу оглядеться вокруг. Сумо встал на якорь в маленькой бухте на Керкулла-Кетам. Острова здесь были более засушливы, чем Тиоман. Тут едва-едва дул какой-то ветерок, и жар душил маленькую полоску пляжа, так что воздух колебался, как над горящей свечой. Хрупкие листья пальм чахли под обжигающими лучами солнца.

Земля здесь была вулканического происхождения. Стена из покрытых кустарником склонов круто поднималась из воды. Стрейкен заметил на краю пляжа трех водяных ящериц. Они неторопливо продирались через кустарник и непрерывно щелкали своими черными язычками, выслеживая еду по запаху. Родственники комодского варана, эти зверюги были размером с собак. Стрейкен подумал, видела ли их Кей Ти. По сравнению с Тиоманом, Керкуллы – потерянный мир. Эти динозавры имели больше прав находиться здесь, чем люди, так что Стрейкен отвернулся от них и снова стал думать о предстоящем погружении.

Он заслонил рукой глаза от солнца. Место для дайвинга было в трех километрах от берега. Стрейкен сверился с картой и выяснил, что находится достаточно далеко от границ национального парка, а это значит, что для того, чтобы погрузиться здесь, ему не требуется разрешение. В качестве рыбацкого корабля «Морской дух» явится прекрасным прикрытием в случае непрошенных визитов полиции парка. Несмотря на глубину, где-то здесь может быть и старая мель, и Стрейкен надеялся, что Кей Ти не страдает морской болезнью.

Они со Шлеппи уже закончили свою игру. Стрейкен следил за ней глазами, когда она поднималась по ступенькам на палубу. Капли воды блестели на ее теле, как роса. Кей Ти перешла по палубе к душу и наклонила голову, чтобы смыть с волос соль. Когда она выгнула спину, Стрейкен невольно засмотрелся на изящную линию шеи и выпуклость груди. Он быстро отвернулся, чтобы она не заметила его взгляда.

Стрейкен спустился на нижнюю палубу и долго стоял там под горячим душем, ликующе игнорируя распоряжение Сумо экономить воду. Он поднялся наверх через десять минут, посвежевший и готовый действовать. Цепочку с запонками Стрейкен на всякий случай обмотал вокруг шеи дважды. Под ложечкой защемило, и он почувствовал волнение. Условия были великолепные. Прекрасный день для поиска сокровищ.

37

– Сумо, идем! – Стрейкен закурил сигарету.

Он свистнул шкиперу и постучал пальцем по часам. Сумо, может быть, и капитан этого корабля, но Стрейкен платит ему зарплату, так что он быстро поднялся к своему клиенту на капитанский мостик.

– Смотри, что мы сейчас сделаем. – Стрейкен разложил морскую карту на столе.

Еще в Кампунг-Эйр-Батанге он красной ручкой начертил квадрат вокруг области поиска. Каждая сторона квадрата равнялась морской миле. В центре стояла точка, где 03°18′ 43'' северной широты пересекались с 104°40′ 01'' восточной долготы. Он использовал параметры секунд, выгравированных на запонках. Если окажется, что он сосчитал неправильно, то это вовсе не будет полным провалом. На экваторе минута долготы переводится примерно в одну морскую милю. Так как они находились всего лишь в пятистах километрах к северу от экватора, Стрейкен полагал, что квадрата поисков размером с одну морскую милю более чем достаточно. Если его дедушка ошибся больше, чем на это количество, что ж, тогда Стрейкен вернется домой с пустыми руками.

– Сумо, я хочу, чтобы ты исследовал эту область, идя постоянно уменьшающимися квадратами. Начинай с внешнего периметра и все время уходи внутрь.

На бумаге квадрат казался небольшим, но когда они вышли в открытое море, Стрейкен понял, что речь идет об огромном расстоянии. Сумо явно думал о том же.

– Большое место для маленькой рыбки.

– Я знаю. Это плохо. Ты можешь идти на постоянной скорости, так что целого дня это не займет, но не отрывай глаз от эхолота. Мы ищем кое-что большое или необычное.

– Насколько большая эта твоя рыба?

– Она большая, Сумо. Размером примерно с затонувший корабль.

Вот. Он это сказал. А какого, собственно, черта дальше скрывать. «Морской дух» – маленькое судно, и до ближайшей цивилизации долгие мили пути. Этот секрет сохранить было невозможно, и так как Стрейкен не знал, как работает бортовое гидроакустическое оборудование, ему требовалась активная помощь Сумо. Кроме того, даже если ему и придется сказать остальным, что он ищет затонувшее судно, он все равно останется единственным человеком, который будет знать, что там на борту. Это он себе пообещал.

Глаза Сумо вспыхнули смесью веселья, понимания и жалости. Ясно, что он думал: у Стрейкена не больше шансов найти затонувший корабль, чем догнать рыбу-кролика. Сумо снова посмотрел на карту, щурясь и потирая голову. Затем он вдруг насупился, как бульдог, и постучал по центру начерченного на карте красного квадрата.

– Очень опасно. Очень сильное течение между этими рифами.

Стрейкен кивнул.

– Да, верно. Подходящее место для кораблекрушения.

В ответ на это Сумо лишь крякнул и открыл дроссель.

Стрейкен отметил это про себя как маленькую победу.

Карта показывала резкие перепады глубины в середине квадрата. Морское дно поднималось здесь в форме двух параллельных рифов. Они были триста метров в длину и шли перпендикулярно северному берегу Керкуллы-Кетам. А глубина между рифами варьировалась от восемнадцати метров до каких-то ничтожных пяти. Вокруг этой области глубина моря уходила на километр, так что течение в канале должно быть очень быстрым, усиливающимся в часы прилива и отлива. Кораблю тут затонуть – легче легкого. Любое судно, попавшее в шторм, могло, как щепку, бросить на торчавшие со всех сторон коралловые рифы.

Очевидно, что именно здесь Стрейкену придется проводить свои поиски. Столько всего было поставлено на карту, что никаких случайностей допустить он не мог. У него впереди было еще два полных дня, а воздуха должно было хватить на восемь погружений. Необходимо было провести скрупулезный поиск и обыскать еще и окружающее риф море.

– Откуда ты знаешь Пили? – Веселость исчезла с лица Сумо. Он развалился в своем кресле. Судя по глазам, ответ был ему очень важен.

– Я был другом его брата.

– Руни?

– Да. Руни.

Выражение лица Сумо явственно изменилось. Стрейкен, очевидно, был не единственным человеком, который больше любил старшего Паранга.

– Руни был хороший человек. Деньги, которые он делал… – Сумо взглянул на Стрейкена, чтобы проверить, что он понимает, о чем речь. – Он всегда делился с людьми из деревни.

Стрейкен кивнул.

– Был хорошим человеком? А он все еще не хороший человек?

Сумо включил автопилот, потом положил руку на плечо Стрейкена.

– А ты не знаешь?

– Нет. Что случилось? – Стрейкен почувствовал, что краснеет. Сейчас он услышит плохие новости.

Сумо посмотрел вниз на Пили в кубрике. Он ничего не мог услышать, но Сумо все равно понизил голос.

– Руни умер. Его убила полиция. Когда его арестовали, то били так сильно, что он глубоко заснул.

– Кома, что ли?

– Да, кома. Через неделю судья приказал докторам отключить его машину жизни.

Стрейкен почувствовал, что у него сжался желудок и подкосились ноги.

– Вот черт.

Он сел, удивленный силой своей реакции. Прошло уже около десяти лет с тех пор, как он видел Руни в последний раз, но помнил его лицо так же ясно, как будто это было вчера.

– Вот черт, – повторил он.

Еще сильнее, чем угрызения совести, его потрясла внезапно вспыхнувшая симпатия к Пили. Пили обожал своего старшего брата. Он лепил себя по образу и подобию Руни во всем. Он одевался так же, курил ту же марку сигарет, пил то же пиво, ездил на той же модели мотоцикла. Когда Руни расставался с девушкой, Пили пытался добиться ее расположения, чтобы ни в чем от него не отставать. Никто не переживает легко потерю брата, но Пили, наверное, воспринял это хуже, чем другие.

– Черт.

Одновременно с сожалением и симпатией Стрейкен почувствовал укол вины. Он мог во всех деталях восстановить в памяти те события. Жаркий вечер в Куала-Лумпуре. Битком набитый бар. Стрейкен вышел из бара позвонить Гамильтону. Через секунду в здание ворвалась полиция, которая вошла по пожарной лестнице. Стрейкен вернулся, но к этому моменту избиение уже началось. Удар за ударом, удар за ударом. Тогда он повернулся и убежал.

Стрейкен украдкой посмотрел в сторону кубрика. Шлеппи давал Пили и Кей Ти урок рыбалки. Он учил их, как забрасывать леску и разворачивать так, чтобы не зацепить крючком за утлегари. На пятнадцати узлах это было тяжелее, чем казалось. Пили выглядел очень сосредоточенно. Стрейкен всем сердцем сочувствовал ему. Надо будет как-нибудь выбрать подходящий момент и выразить ему соболезнования.

Поняв, что разговор окончен. Сумо крякнул и вернулся к управлению судном.

Через несколько минут Кей Ти присоединилась к ним на капитанском мостике. Позади стула Сумо был закругленный диванчик, и она бросила на него полотенца, потому что без них сидеть было бы очень горячо.

– Зачем мы плывем туда? Нырять лучше здесь.

Стрейкен вздохнул. Сейчас он еще раз поделится тайной, которую он с таким рвением хранил. И шансы, что реакция Кей Ти будет такая же сдержанная, как у Сумо, были невелики.

– Я ищу затонувшее судно.

– Ерунда какая.

– Да, ты совершенно права, это полная ерунда.

– Затонувшее судно? Ты серьезно?

Стрейкен оглядел яхту. Он похлопал Сумо по плечу, потом махнул Пили и Шлеппи, чтобы подошли к ним. Сейчас они были одной командой, и он должен был рассказать им все. В данный момент он хотел говорить о чем угодно, совершенно о чем угодно, только чтобы отвлечься от мыслей о Руни.

Сказать им имело смысл. Что, если он найдет его? Если корабль и вправду здесь, то будет невозможно спрятать его от них. Но он расскажет им не всю правду. Им необязательно знать, что он в бегах, и еще им не надо знать, что на дне может быть что-то ценное. Он не обязан произносить слово «наследство».

Его выслушали в полнейшем молчании.

Стрейкен смотрел на их лица, пока говорил. Трое улыбались, неуверенные в том, стоит ли ему верить. Четвертое лицо ничего не выражало.

38

Как только Стрейкен закончил свой рассказ, Шлеппи и Пили вернулись к рыбалке, оставив Стрейкена, Кей Ти и Сумо на капитанском мостике. Кей Ти протянула ему флакон крема от загара и повернулась спиной, не говоря ни слова. Стрейкен с радостью согласился и минут пять намазывал ее кремом. У него самого уже был хороший загар с Кюрасао, и ему не нужен был никакой крем, но когда он закончил, то тоже повернулся спиной и попросил положить слой потолще. Руки Кей Ти массировали ему спину, и Стрейкен блаженствовал с закрытыми глазами.

– Знаешь, – сказал он, – я думаю, что был слишком строг с тобой. Извини меня, пожалуйста. Предлагаю найти компромисс.

– Я слушаю.

– У тебя есть с собой баллоны?

– Четыре.

Он предполагал, что у нее вдвое меньше. На «Морском духе» не было компрессора, так что Стрейкен купил себе восемь баллонов в «Морском безумии» накануне отъезда и выторговал себе скидку в обмен на несколько фотографий для их стенда по дайвингу.

– Мы вместе с тобой погрузимся четыре раза. Два раза сегодня, два завтра. Но если мне понадобится погрузиться на большую глубину, то ты останешься на судне.

– Почему это?

– Я не могу позволить тебе погружаться больше, чем на тридцать метров.

Если Кей Ти получила статус спасателя в профессиональной ассоциации дайверов, то она должна иметь представление, что делать в непредвиденной ситуации. Стрейкен был уверен, что она прекрасно может держаться в теплых морях на небольшой глубине, и точно так же он был уверен, что не возьмет ее на глубину более тридцати метров. Ниже тридцати дайвинг быстро превращается в другой вид спорта. Эффект может быть ошеломительным, если не предпринять соответствующих мер.

– Да ты что! Я прекрасно опускаюсь на глубину!

– Я не думаю.

– Ланс, если мы найдем это затонувшее судно, я пойду с тобой. И прекрати изображать из себя заботливую мамочку-наседку.

Стрейкен не хотел спорить и предложил Кей Ти другой компромисс:

– Может быть, но тогда тебе придется держаться верхних склонов рифа.

– О боже мой! Я покажу тебе свой сертификат, ты увидишь мою квалификацию! Да кто ты вообще такой, чтобы говорить мне, что мне можно делать, а что нельзя? А если ты такой ответственный дайвер, то почему ты ныряешь один, между прочим? Это, кстати, правило номер один.

– Правило номер один – не задерживать дыхание.

– Зануда ты.

Стрейкен улыбнулся.

– У тебя была когда-нибудь декомпрессионка?

– Нет. А у тебя?

– Один раз.

– Плохо было?

– Плохо не то слово.

– Расскажешь?

Кей Ти снова улыбалась, а значит, Стрейкен все делал правильно.

– Это было два года назад на Кюрасао, мой баллон застрял в своде пещеры.

– Да, похоже на тебя, – засмеялась она, – что ты делал в пещере-то?

– Гнался за омаром. Панулирус аргус. Кошмарное чудовище.

– Да? Звучит намного серьезнее, чем хомо сапиенс.

Стрейкен улыбнулся.

– Я попытался высвободиться, но через десять минут понял, что ничего не выйдет. У меня не было выбора. Мне пришлось снять баллон.

– Ты на какой глубине был?

– Сорок три метра. Я был внизу двадцать минут.

– И что было дальше?

– Даже после того, как я снял компенсатор плавучести, я не смог вытащить баллон, так что я всплыл. Я все делал правильно: выдохнул, и только после этого поплыл наверх. Я думал, пронесет.

– А потом?

– А потом появился Пит. Мы разделились, так что он всплыл искать меня на поверхности. Я ждал его в лодке. Я так быстро поднялся, что уровень азота в крови был еще очень высок. Сначала закололо в суставах. Пит на всех парах помчался к берегу и бросил меня на заднее сиденье своего джипа. К этому моменту губы у меня посинели, желудок переворачивался, а голову, казалось, зажали в тиски.

– Звучит ужасно.

– Да это ерунда по сравнению с тем, что началось потом.

– А что началось?

Стрейкен откинулся назад, к Кей Ти, мурлыча от ее прикосновений.

– Моя кровь начала пениться. Буквально. Я выл от боли, скрючившись на заднем сиденье джипа, а азот бурлил в суставах. Хуже всего было в локтях. Я разодрал их до крови. Дорога до декомпрессионной камеры в Виллемштаде заняла двадцать минут, а потом еще четыре часа мучительной боли, прежде чем организм пришел в норму.

– Кошмар.

– Ну да, кошмар, – сказал он, – так что теперь ты знаешь, почему.

– Теперь я знаю почему что?

– Почему ты не опустишься больше, чем на тридцать метров.

Кей Ти не ответила. Умная девочка.

Сумо сообщил, что достигли края квадрата. Они вскочили со своих сидений и встали с двух сторон от него, как парочка нетерпеливых детей. Инструментальная панель судна была очень мудреной. Там были система автопилота, высокочастотное радио, термометр для измерения температуры моря, 72-мильный радар и цифровая навигационная система. Бриллиантом в этой короне был высокочастотный эхолот «Фуруно» с цветным жидкокристаллическим монитором. Сумо с гордостью погладил его перед включением. Он снизил скорость до пяти узлов, чтобы наверняка ничего не пропустить, затем поставил «Морской дух» на автопилот.

Первый квадрат ничего не дал, что было, наверное, как раз очень хорошо. Средняя глубина здесь сильно зашкаливала за тысячу метров. Если они и найдут что-нибудь, то все равно не смогут ничего сделать без подводной лодки. Когда они вернулись на исходный пункт. Сумо перевел судно на сто метров ближе к центру квадрата, и они начали сначала.

Проводить так утро было очень приятно. Они загорали, курили и наблюдали за весело резвящимися в волнах летучими рыбами. Потом вдруг у правого борта появилась стая афалинов, но они исчезли до того, как Стрейкен успел схватить фотоаппарат.

Через час они закончили второй квадрат. Ничего. Стрейкен не беспокоился. Необходимо иметь безграничное терпение, если ты работаешь подводным фотографом. Кей Ти забралась на обзорную башню и углубилась в чтение. Пили спал в кубрике. Сумо был не особенно разговорчив, так что Стрейкен развлекал себя сам: он утащил из камбуза кусок скорлупы кокосового ореха и стал своим ножом вырезать висюльку для Кей Ти. Пятьдесят минут следующего прохода по очередному квадрату, и висюлька приобрела форму. Он поднял ее перед собой, восхищаясь результатами своего труда. Получился очень даже изящный дельфин.

И тут Стрейкен заметил, что они здесь были не одни.

Неподалеку болталось еще одно судно. Немного меньше, чем «Морской дух», оно спокойно плыло по волнам на расстоянии пятисот метров параллельно Керкуллам в направлении Тиомана. Оно не было похоже на рыбацкое. Стрейкен не увидел там ни дайверов, ни их признаков, поэтому решил, что это просто какая-то яхта богатого туриста, возможно, нанятая им на весь день для прогулки вокруг островов. На борту были видны два человека. Оба мужчины, оба белые.

Уже наступил полдень. Жара стояла нестерпимая, и Стрейкен спустился в трюм. Кей Ти пошла за ним. Он подарил ей дельфина и сказал, что это в знак примирения. В ответ она чмокнула его в щеку. Возбуждение захлестнуло его. Она заставляла его чувствовать себя подростком.

После обеда квадраты стали меньше, но эхолот по-прежнему молчал. Минуты ползли, а они продолжали поиск, описывая круги вокруг рифов, как стрелки часов. Скуке противостояли лишь банки охлажденного чая и пачка «Кэмела». И все же они неуклонно приближались к параллельным рифам.

Стрейкен поднялся на капитанский мостик. Он пристально смотрел на эхолот, умоляя его найти что-нибудь. Прибор отражал подводную топографию, пики и впадины, рисуя зазубренную линию по экрану, как кардиомонитор, подключенный к пациенту.

Стрейкен старался не терять присутствия духа. С одной стороны, жизнь была прекрасна. Шлеппи принес ему очередную банку чая, и через один квадрат они достигнут рифов. С другой стороны, Стрейкен начал понимать, насколько призрачны были его надежды. Если тут и было какое-то судно, его наверняка нашли уже давным-давно. Он сдурел, наверное, если вообразил, что откроет нетронутый затонувший корабль. В Микронезии, конечно, время от времени находились какие-то следы Второй мировой войны вроде самолетов, но найти совершенно новый объект так близко к национальному парку – это просто невероятно. Стрейкен поглядел на экран и покачал головой.

В ответ эхолот запищал.