Текст книги "Око Каина"

Автор книги: Патрик Бовен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 74

Три месяца спустя ураган медиасенсаций стал понемногу стихать.

Томас смотрел на волны, поблескивающие под солнцем.

Он отпустил бороду, к тому же сейчас на нем были круглые очки, так что никто не обращал на него внимания. Стекла очков были маленькими, круглыми, в стальной оправе. Легкая коррекция зрения. Семьдесят пять долларов со скидкой. Элизабет, смеясь, говорила, что он похож на Дензела Вашингтона [22]22
  Американский актер наполовину гаитянского происхождения.


[Закрыть].

Он перестал писать и убрал блокнот. Босые ступни были погружены в песок. Запах моря щекотал ноздри. Чайка с криком пролетела над самой водой, задевая крылом пенистый гребень волны. Продавец мороженого ехал по пляжу, крутя педали своей тележки, а за ним бежала стайка детей.

Да, Томас кое-что записывал. Но ничего особенного.

Он не собирался издавать свои мемуары – как Виктор Каминский, который уже сколотил себе на интервью небольшое состояние. Точно так же он не собирался сниматься в полицейском телесериале – как Коул. Нет, ему просто нравилось нанизывать цепочки слов. Воспоминания, заметки, впечатления.

Все это было довольно сумбурно и не так уж важно. Но он хотел это сохранить – просто для себя.

Леонард Штерн, попавший на обложку журнала «Форбс», настойчиво приглашал его к себе в Нью-Йорк, но Томас отказывался. Точно так же он отказывался от интервью (Питер появился в программе Ларри Кинга), от «медиатрамплинов к славе» (Перл Чан снялась в клипе, который постоянно крутили на MTV), от сотрудничества с акулами бизнеса (Пола Джонс стала владелицей бара в новом развлекательном комплексе в Лас-Вегасе) или с организациями лоббистского толка (Нина Родригес включилась в борьбу за права секс-меньшинств). Он предпочел не торопить события, так же как Карен – она уехала работать в Париж, подальше от американских массмедиа.

Продавец мороженого, лениво крутивший педали своей велотележки, остановился в нескольких метрах от него. Томас наблюдал за ним: блуждающая улыбка, джинсовая куртка, усеянная разноцветными значками, светлая щетина на подбородке, растаманские косички и бейсболка с надписью «Мистер Суперстар». Ник и Алекс приблизились к нему с заговорщическими минами. Кажется, они рассчитывали получить у него бесплатные рожки.

– Мозно мне морозеного? – спросила Тина, дергая Томаса за руку.

– Конечно, – ответил Томас. – Всего за один поцелуй.

Девочка рассмеялась. Со своими огромными зелеными глазами и веснушками она явно готовилась вырасти в покорительницу сердец. Как и ее мать.

– Спасибо! – воскликнула она, убегая с денежной купюрой.

Потом она подбежала к своим братьям, и все трое уселись у кромки воды с вафельными рожками в руках (один за деньги, второй – бесплатно). Расправившись со своими порциями, они под присмотром Элизабет занялись строительством песочного замка.

– Шесть рожков по цене трех, – вздохнул продавец. – От этих детей одно разорение. Скоро придется закрывать лавочку.

– Мне вы можете об этом не рассказывать, – ответил Томас. – Вчера они точно так же чуть не разорили парк аттракционов.

Он гадал, не узнал ли его продавец, но Мистер Суперстар, возвышавшийся над тележкой, больше не обращал на него внимания.

Томас обвел глазами пляж.

Дэвид Уэлш и Хейзел Кейн оставили ему сообщения на мобильнике, но он им не перезвонил. Хейзел с честью выдержала недавнюю бурю в СМИ, а Сесил уже с головой ушел в работу над тремя новыми проектами. Можно было спорить на что угодно, что его звезда только начинает восходить.

Единственной загадкой до сих пор оставался Сет: он исчез.

Его больничная койка оказалась пустой, вещи тоже не нашли. Больше того: блокировка его банковских счетов, прослушивание городского и мобильного телефонов, проверка электронной почты, постоянное наблюдение за квартирой – все оказалось впустую. Он был объявлен в федеральный розыск – ФБР он интересовал прежде всего в связи с убийством Гарольда Крампа.

Когда с этой проблемой обратились к Сесилу, тот лишь пожал плечами: его брат был сопродюсером «Ока Каина» и достаточно богатым человеком, для того чтобы сменить внешность и паспорт, если бы ему вдруг пришла такая мысль. Он вполне мог быть в Европе или в Японии.

Властям оставалось лишь временно смириться с этим.

Томас потянулся.

Ha пляже Санта-Моники было спокойно. Томас закрыл глаза и прислонился затылком к громадной скульптуре у себя за спиной. Это было творение скульптора Карла Ченга – согласно надписи на табличке. Рельефный план города был выгравирован на вращающемся цилиндре, который с помощью специального механизма прокатывался по песку, оставляя на нем рисунок городских улиц. Томас находил эту идею оригинальной. На той же табличке было и название скульптуры: «Прогулка по Лос-Анджелесу».

– Жара страшная, да? – спросил продавец мороженого.

Томас открыл глаза. Тот смотрел на него из-под выгоревшей растрепанной шевелюры.

– Что вы сказали?

– Хотите рожок?

– Нет, спасибо.

– Симпатичная у тебя подружка. Прямо кинозвезда.

– Что?

Томас пристально взглянул на него, приспустив очки. Мистер Суперстар протянул ему рожок.

– Ты должен попробовать, Линкольн. Это «Тройка О».

– Сет?!

– Говори потише. Членоголовые всегда где-нибудь поблизости.

– Кто?

– Федералы.

Томас посмотрел вокруг, но никого не заметил. Потом снова обернулся к Сету.

– Тебя в самом деле ищут? Значит, ты все же убил того типа?

Сет почесал нос.

– Крамп был дешевый интриган, тупой как пробка. По правде говоря, я его прикончил, не советуясь ни с кем.

– Черт! Ты хоть понимаешь, что…

– Ладно, Том. Надеюсь, ты не будешь читать мне мораль?

Очередная метаморфоза, произошедшая с ним, была удивительной: он похудел до такой степени, что выглядел тощим, загорел до черноты, сменил цвет глаз с помощью линз, навесил на себя этот невероятный парик с растаманскими дредами и множество побрякушек. Получилось нечто среднее между Ван Халеном и Бобом Марли.

– Ты что, собираешься выступать в цирке?

– Ха, – сказал Сет. – Очень смешно. Но, так или иначе, я рад тебя видеть.

Том кивнул на вращающийся цилиндр.

– Помнишь, ты говорил: «Однажды я выйду на прогулку по Лос-Анджелесу, будь там, если захочешь со мной встретиться»?

– Да, моя последняя загадка, специально для тебя. Я был уверен, что ты догадаешься. – Сет открыл ящик с мороженым. – Кстати, я продаю и сигареты. Хочешь?

– Я бросил курить. И с выпивкой завязал.

– По просьбе Элизабет?

– Нет. Но она мне помогает.

– Замечательная женщина Тебе повезло.

– Еще бы. – Томас помолчал. – Э-э-э… Извини, мне жаль, что так получилось с резинками.

Сет расхохотался.

На мгновение Томасу показалось, что он смеется над ним, но нет – это был радостный искренний смех абсолютно счастливого человека.

– Да, подловил ты меня, – кивнул Сет. – Мне бы стоило ожидать чего-то в этом роде.

Томас какое-то время колебался, но потом все же задал вопрос, который не давал ему покоя все эти три месяца:

– Это ведь ты все придумал, правда?

– Конечно.

Вот так вот.

А Томас думал, что никогда не услышит этого ответа.

– Сценарий практически полностью был мой. Я продумывал детали годами. Привык об этом думать постоянно. В детстве, когда у меня были… проблемы, я прятался от них в собственном сознании и менял сценарий. – Он лег на песок и закинул руки за голову. – Тебе случалось, когда ты смотрел какой-нибудь фильм, думать: «Черт, если бы я только мог вмешаться и все изменить!»

– Кажется, да.

– В тот день, когда Хейзел Кейн обосновалась в отеле «Бонавантюр» всего в нескольких номерах от моего собственного, все сошлось. «Око Каина» уже существовало в моей голове. Оставалось лишь воплотить его в жизнь.

– И тут тебе помог Сесил.

– Да. Он сначала учился на архитектора, чтобы пойти по стопам отца, но потом его увлекло кино. У него талант, не говоря уже о том, что он чертовски обаятелен. Прирожденный соблазнитель!

– Он представил тебя Хейзел Кейн и рассказал ей о твоем проекте. Заодно получил поддержку доктора Уэлша с его теорией краткосрочной терапии.

Сет улыбнулся.

– Люди так предсказуемы! Ты заставляешь их поверить, что идея исходила от них, и они делают все, о чем ты попросишь!

Алекс бежал за Тиной с ведерком воды, собираясь ее облить, а Ник пытался ему помешать. Все трое хохотали.

– Ты нашел свое счастье, Линкольн? – спросил Сет, меняя тему.

– Не знаю.

– Как это – не знаешь?

Томас вздохнул.

– Думаю, что да.

– Все еще терзаешься чувством вины? Очень по-иудеохристиански. По-идиотохристиански, я бы сказал.

Томас промолчал.

– Это правда, что ты передал все деньги, которые получил от «Ока Каина», в помощь нуждающимся африканским детям?

– Да.

– Что, весь миллион?

– Кое-что оставил себе.

– Ну, слава богу! Твоей семье ведь тоже надо на что-то жить!

Сет кивнул на Элизабет. Заметив, что он на нее смотрит, она подняла руку с вафельным рожком и помахала ему. Разумеется, она никогда бы не догадалась, кто перед ней.

– Она развелась с мужем, – сказал Сет. – Ты теперь глава семьи.

– Хватит! – резко сказал Томас.

– Что?

– Все эти твои трюки, уловки… Ты всю жизнь манипулировал людьми, которые тебя окружают! Ты говоришь, что все придумывал ради реалити-шоу, но это ерунда! Оно было для тебя лишь средством осуществить свои фантазии! Контролировать чужую вселенную, как некогда контролировали твою! Скажи, зачем ты на самом деле явился?

Сет, внезапно посерьезнев, пристально взглянул ему в глаза.

– Ты и сам знаешь.

– Чтобы отомстить?

– Нет.

– Тогда зачем?

– Даровать тебе свое прощение, Том.

У Томаса перехватило дыхание.

– Так вот, слушай меня внимательно: я – тебя – прощаю, – сказал Сет, четко разделяя слова. – Твоя жизнь больше не должна быть сплошным искуплением вины. Я освобождаю тебя от груза прошлого и снова передаю тебе поводья твоего собственного существования. Все, что я сделал, я сделал ради тебя.

– Для меня?

– Для того чтобы люди видели тебя таким, какой ты есть. Чтобы они тебя любили. Чтобы ты сам полюбил себя.

– Что ты мелешь? – пробормотал Томас, пытаясь сдержать нервную дрожь.

– Я принес тебе отпущение грехов. Ты не должен гробить свою жизнь, потому что спас мою. Дважды. В ту ночь, когда был шторм, и в тот день…

Томас почувствовал, что его сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Я говорю о субботе, 7 мая 1983 года… – продолжал Сет.

Томас слишком хорошо помнил этот день.

Он помнил отель, служебную лестницу, скрип паркета и даже запах цветов. Он помнил мелодию, доносившуюся из плеера: Do you really want to hurt me?Группа называлась «Калчер клаб».

В тот день он стоял рядом с Сетом.

Он нацелил револьвер на Лилиан Гордон.

– …о том дне, когда ты убил мою мать, – закончил Сет.

Мимо промчалась группка мотоциклистов, подняв за собой песочный вихрь.

– Я прошу у тебя прощения, – прошептал Томас. – Мне жаль… Я не должен был этого делать. Мы были всего лишь мальчишки…

– Я знаю.

– После выстрела я отступил в тот боковой темный коридорчик и вдруг понял, что совершил ужасную вещь. Я испугался…

– …и сбежал.

– Да, через черный ход по служебной лестнице. – Томас покусал губы. – Почему ты ничего не сказал копам?

Сет вздохнул.

– Чего ради? Я был виноват не меньше тебя: это ведь я тебя побудил это сделать. По логике вещей, я и должен был отвечать за последствия. К тому же у меня на руках были следы пороха, а поскольку я подобрал револьвер, на нем остались мои отпечатки пальцев. Поэтому меня даже ни о чем не спрашивали. – Он наклонился к Томасу. – Скажу тебе и еще одну вещь: я всегда надеялся, что ты это сделаешь. У меня не хватало мужества сделать это самому. Моя мать была психопаткой, она полностью утратила связь с реальностью. В тот день она ждала меня с заряженным револьвером – он лежал на столе перед ней. Она собиралась убить меня, потом отца, моего брата и, наконец, себя. Но там оказался ты. Ты знал о том, как я живу, ты увидел револьвер и все понял. Это обычно принято называть роком.

– Я должен был поступить как-то иначе.

– Было уже поздно. Ты мог разве что отказаться от любых действий и позволить нам всем умереть. Или сделать то, что сделал, – и спасти три жизни. Я рад, что ты выбрал второе.

– Ты никогда…

–..никому об этом не рассказывал, – договорил за него Сет. – Даже Сесил не знает.

На его лице вновь появилась блаженно-рассеянная улыбка Мистера Суперстар.

– Ну что ж, мне пора. Тебе нечего бояться с моей стороны. Ни сейчас, ни потом. Это все, что я хотел сказать.

Он сжал руку Томаса двумя своими.

– До когда-нибудь, Томми-бой. «Ты и я».

– Ты и я.

– Брат.

Сет выпустил его руку, вскарабкался в седло велотележки и закрутил педали. На песке остались следы шин. Потом Сет, не оборачиваясь, поднял руку, словно в последний раз прощаясь, проехал мимо деревянной карусели и исчез.

Томас остался сидеть неподвижно.

Может быть, лучше всего так и просидеть здесь до конца времен.

Элизабет приблизилась и положила руку ему на плечо.

– Все в порядке?

– Конечно.

– Ты знаком с этим типом?

– Нет.

Она засмеялась.

– Что смешного?

– Ничего. Просто мне нравится твой новый вид, вот и все.

Одной рукой она погладила его бороду, другой обняла за шею, притянула к себе и поцеловала.

Томас закрыл глаза.

– Не хочешь поплавать? – спросила она. – Вода очень приятная.

– М-м-м, даже не знаю.

– Что, больше нравится валяться пузом кверху?

– Я не прочь заняться спортом. Как насчет водного поло для всех?

– Ты уверен, что тебе нужен именно этот вид спорта?

– Сейчас – да.

– Хорошо. Потому что есть много другого интересного…

– Знаю. Очень много.

Она улыбнулась.

– Эй! – закричал Томас детям. – Как насчет водного поло?

Ник и Алекс запрыгали, хлопая в ладоши.

Пляж был пуст и залит солнцем, горизонт безоблачен. Томас поднял на руки подбежавшую Тину и посадил ее на плечи. Потом взял за руку женщину, которую любил, и пошел к воде вместе со всем своим новым семейством.