Текст книги "Око Каина"

Автор книги: Патрик Бовен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 63

Хейзел Кейн уже готова была сломаться.

Ее волосы были в беспорядке, выражение лица могло вызвать ужас, так же как и вид ее квартиры. Горы бумаг и коробок с видеозаписями громоздились повсюду, на барной стойке стояло множество пустых бутылок. Уже давно здесь никто не убирался – с того момента, как начались непредвиденные события с «Оком Каина», Хейзел не позволяла никому к себе заходить. Ее квартира и прежде была убежищем, но теперь превратилась в бункер.

Она открыла бутылку минеральной воды, осушила ее в несколько глотков, потом достала из холодильника следующую.

Послышался сигнал интерфона.

Хейзел взглянула на коллекционную японскую саблю, подвешенную к потолку. Она уже чувствовала себя на грани краха, ее швыряло, словно щепку в бушевавшем океане массмедиа, – но после того, что сообщил ей доктор Уэлш о Сете Гордоне, она поняла, что ситуация окончательно вышла из-под контроля.

Новый настойчивый сигнал.

Хейзел нажала кнопку.

– Что еще?

– Вас хотят видеть два человека, мэм.

– Я же сказала никаких журналистов!

– Это не журналисты.

– А кто?

– Агенты Спаркли и Босс. Из ФБР. Они хотят побеседовать с вами. Говорят, это очень срочно.

Хейзел снова взглянула на саблю.

– Пусть убираются, – сказала она и отключилась.

Интерфон загудел снова.

О Боже, только не сейчас. ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС!

Она снова нажала кнопку.

– Я же сказала…

– Это агент Спаркли, – произнес мужской голос. – Я советую вам открыть, мисс Кейн. У меня ордер на обыск.

Хейзел закусила губу. Лезвие бритвы. Вот в чем была символика японской сабли. Некоторые видели в ней дамоклов меч. Другие – символ восточной самодисциплины. Но на самом деле это было постоянное напоминание Хейзел о том, что ее профессия – это постоянный танец на лезвии бритвы.

– Я должна при этом присутствовать?

Секундное колебание.

– Нет. Просто позвольте нам сделать нашу работу.

– Хорошо, поднимайтесь.

Она отсоединилась, потом быстро переключилась на другой канал.

– Мой вертолет готов?

– Как всегда, мэм.

– Тогда вылетаем.

– Когда?

– Сию минуту.

ГЛАВА 64

Коул, стиснув зубы, ожидал пули в затылок. Но выстрела не последовало.

– Ну и дурацкий вид у вас, – сказал Сет.

– Ладно, придурок, заканчивай работу.

– Я не убил вашего приятеля – если вы это имеете в виду. Патроны каучуковые.

Коул почувствовал, как дуло ружья слегка постукивает по его затылку.

– Хотя с такого расстояния и каучуковым патроном вполне можно убить. Впрочем, вы, как полицейский, наверняка это знаете.

Коул даже не сморгнул. Если этот тип думает, что он испугался…

– Ну так чего ты ждешь?

– Ничего.

Ружейный приклад обрушился на его правую лодыжку, и Коул с воплем рухнул на землю.

Убийца склонился над тремя распростертыми телами.

– Мне нужен только Сесил, – пояснил убийца. – Этот придурок привел вас к моему лабиринту. Эти камни и брезент – просто наружная маскировка, за ними углубление, достаточное, чтобы туда поместился автомобиль. А вот ниже – вход в настоящий подземный город. Там есть и улицы, и дома. Потом начинаются шахты, а недалеко от них – и обитель летучих мышей. Отсюда можно попасть прямо туда – если, конечно, у тебя есть план этих катакомб.

Носком ботинка Сет подтолкнул к Сесилу чемоданчик.

– Вытащи бутылку ролла. Деньги отнеси в пещеру.

Сесил, мертвенно-бледный, повиновался.

– А теперь вылей ром себе на голову.

– Что?!

– Живей!

Сесил бросил на Коула отчаянный взгляд. Сет крепче сжал в руках ружье.

– Шевелись, у нас не так много времени. – Он улыбнулся. – Особенно у тебя.

Молодой человек начал лить на себя содержимое бутылки. Он так трясся, что у него слетела одна кроссовка.

– Отлично. Теперь прощай, Сесил.

– Подождите! Вы ведь этого не сделаете! – закричал Коул.

– Вот как? И почему же?

– Потому что это чудовищно!

– Черт возьми, а вы, пожалуй, правы. Я ведь уже отравил этого типа. Но дело в том, что у меня проблемы с терпением.

В его руке щелкнула зажигалка. Он небрежно швырнул ее в Сесила, и тот вспыхнул, как факел. Потом Сет с размаху ударил его ногой, отшвырнув в сумрак пещеры, под брезентовый полог.

– Гребаный урод! – выкрикнул Коул.

Дуло ружья уперлось ему в лоб, между бровей.

– У меня нет необходимости убивать вас, – сказал Сет. – Но если вы так настаиваете, я могу сделать это небольшое усилие.

Коул мельком взглянул на свою лодыжку. У него не было ни оружия, ни союзников, и он вряд ли смог бы удержаться на ногах. Он отвел взгляд.

– Хороший песик, – сказал Сет с хищной ухмылкой.

Он перевернул тело Томаса, обшарил его карманы, потом выпрямился.

– О’кей, забирай его с собой и идите к остальным.

– Вы… оставляете нас в живых? – прошептал Камерон.

– Я сделал то, что хотел. Идите. И больше не возвращайтесь.

Коул поднялся, прихрамывая, подошел к Томасу, подхватил его под мышки и протащил с десяток метров. Потом выпрямился, чтобы передохнуть, и обернулся.

Но, как он и предвидел, Сет уже исчез.

Часом позже Камерон лежал на колченогом столе, в одном из отсеков «холодильника», а Томас бинтовал ему лодыжку.

– Ай!

– Да что ж вы пищите, как девчонка?

– Вы ее так стиснули, как будто это деревяшка!

– Так и надо. Я вам накладываю шину.

Полицейский смотрел на вращающийся под потолком вентилятор, но, казалось, думал о чем-то другом. На самом деле он был в бешенстве. Линкольн отделался всего лишь синяком на груди от удара ружейным прикладом – даже и сравнивать нечего с ним самим.

– Готово! – объявил Томас.

Коул осторожно опустил ноги на пол – сначала здоровую, потом перевязанную. Тут же его лицо исказилось, и он снова сел на стол.

– Черт! – процедил он. – Если это только вывих, почему так болит?

– Ваши мускулы переохлаждены. Образовался отек, от этого и боль. К тому же не исключен и перелом.

– Как это «не исключен»?

– Просто предположил. У меня ведь нет в глазах рентгеновских лучей.

Ох уж эти докторишки. Всегда объявляют вам самое худшее с улыбочкой.

– Вы остались в живых. Так на что вам жаловаться?

На это возразить было нечего.

– Наверняка у него на уме очередной трюк, просто мы об этом не догадываемся, – проворчал Камерон. – Мы по-прежнему в его власти.

– Да, похоже. Иначе зачем ему понадобилось вас отпускать? – добавила Элизабет.

Она сидела на мотокаре и механически царапала ногтями искусственную кожу сиденья. Камерон слегка нахмурился, взглянув на нее. Пока ему накладывали шину, она ждала в основной части ангара. Выглядела она все такой же хорошенькой. До этого она выслушала их рассказ о нападении, но вздрогнула только дважды – узнав о предательстве Сесила и о его ужасной смерти. Потом сама рассказала обо всем остальным. Несмотря на все испытания, она держалась молодцом. У этой девочки определенно были мозги.

– Сет сказал: «Я сделал то, что хотел», – вспомнил Коул. – Что это значит?

– Ничего хорошего, – пробурчал Томас.

Потом вошли Ленни и Питер. На мгновение Томас повернулся к ним спиной. Камерон заметил какую-то странную вещь, торчавшую из его заднего кармана. Он хотел забрать ее, но Питер оказался проворнее.

Пластиковый пакет с шуршанием появился из кармана.

– Еще один пакет, – сказал ребенок.

Томас резко обернулся.

– Что?

Камерон вновь увидел перед собой недавнюю сцену: Сет наклоняется над Томасом и роется у него в карманах. «Я сделал то, что хотел»… На самом деле он ничего не взял. Наоборот, положил.

Камерон развернул пакет.

– Подождите минуту, – попросил Томас.

Слишком поздно. Коул уже выложил на стол содержимое: газетную вырезку и фотографию. Глаза всех присутствующих расширились.

– Так-так, – негромко сказал полицейский. – Наконец-то мы увидели истинное лицо доктора Томаса Линкольна.

ГЛАВА 65

У Томаса было ощущение, что над ним закрылась крышка гроба Надежда – странное чувство. Мало-помалу она растет, вы ослабляете бдительность, к вам понемногу возвращается вкус к жизни… Но от этого последующее крушение – а оно неизбежно – лишь более ужасно.

Томас смотрел на газетную вырезку и фотографию. Эту фотографию он очень хорошо знал. Она никогда не появлялась ни в одной газете, но сыграла весомую роль в его исключении из Медицинской ассоциации. Она была сделана частным детективом лондонского агентства, работавшим на крупную фармацевтическую компанию. В апреле – мае 1995 года он побывал в районе Н’Гуими, недалеко от озера Чад.

Главным героем его расследования был доктор Томас Линкольн.

– Что это? – спросил Ленни.

– Кажется, понятно, – сказал Коул, тыча пальцем в фотографию. – Двое полицейских, вот и вот, пытаются поднять Линкольна, вот он, отчего-то лежит на горе трупов.

Зеленые мухи, красные лужи, черные трупы, желтые полицейские бляхи.

Томас помнил тот ужасный запах под раскаленным полуденным солнцем. Насекомые с головы до ног облепили крошечные тельца – детские трупики, которые он готовился сжечь. И он… он… не смог этого вынести.

Двое нигерийских полицейских подняли его, как мешок, без всяких церемоний – да иначе и быть не могло, поскольку он был абсолютно пьян.

Камерон Коул был прав – фотография показывала его истинный облик: растянутый в идиотской улыбке рот, бутылка в руках, болтающийся на шее стетоскоп, грязный халат…

Он знал и жителей поселка Они считали его хорошим малым. Может, слеша чокнутым (кто бы еще проводил дни и ночи, оказывая помощь людям, которые ни о чем таком не просили), но достойным доверия.

Вот почему он и оказался неспособен вынести ситуацию.

Когда выяснилось, что ответственность за этот кошмар лежит на нем, в нем что-то сломалось. Тогда он напился. А потом взобрался на вершину горы тел, сложенных для погребального костра. Здесь были целые семьи. Он ничего не соображал, не мог двигаться, только лежал и идиотски улыбался. И ждал, когда пламя доберется до него.

– Иисусе Мария, – прошептал Ленни.

Томас хотел что-то сказать, но понял, что это бесполезно. Прошлое рано или поздно настигает нас. Не в этот день, так в другой.

Камерон взял газетную вырезку – это оказалась статья из «Лос-Анджелес таймс» за 1995 год – и начал читать вслух:

КОНТРАФАКТЫ АТАКУЮТ СЕКТОР МЕДИКАМЕНТОВ,

что приводит к многочисленным жертвам в Африке

 
Роберт Хьюз, шеф-редактор
 

Мы сталкиваемся с контрафактами всех видов: сумки, парфюмерия, предметы роскоши или повседневного обихода, вплоть до одноразовых бритвенных лезвий. Но это явление начинает распространяться все шире и проникает в одну из наиболее уязвимых сфер, где последствия могут быть самыми катастрофическими: в фармацевтическую промышленность.

Главными объектами и жертвами такого проникновения все чаще становятся слаборазвитые страны. Однако и для индустриальных стран это больная тема. Настолько больная, что некоторые предпочитают ее игнорировать или даже делать вид, что ее не существует, – как это видно на нижеследующем примере.

В первом квартале этого года в Нигере вспыхнула чудовищная эпидемия менингита – за период с февраля по май была зарегистрирована 41 тысяча заболеваний. Для борьбы с ней нигерийские власти развернули на местах широкую кампанию по вакцинации населения, с привлечением международных медицинских организаций. Тогда же Нигерия пришла на помощь своему соседу, направив ему десятки тысяч доз антименингитной вакцины, изготовленной двумя крупными фармацевтическими компаниями.

Вакцинация началась. Однако бельгийское подразделение международной организации «Врачи без границ», принимавшее в ней участие, вскоре констатировало необычные аномалии: вакцина плохо растворялась, образуя тонкие черные волоконца. Образцы были отправлены в Европу на анализ. Результаты тестов стали шокирующими: вакцина оказалась фальшивой и не обладала никаким противоэпидемическим эффектом.

Согласно отчету частного агентства, занявшегося расследованием, настоящая вакцина была изъята в Нигерии с конвейера и заменена контрафактной, стоимость которой фактически не превышала стоимости упаковки. Доставка поддельной вакцины из Нигерии в Нигер была осуществлена самолетом, избежавшим таможенного контроля благодаря тому, что пилот принимал участие в махинации – в его обязанности входило перебросить партию поддельной вакцины из одной страны в другую. Сопровождавший его врач, по происхождению американец, также в этом участвовал – как и в самой вакцинации. Степень его ответственности еще предстоит определить.

Однако, несмотря на эти вопиющие факты, фармацевтические фирмы предпочли не предавать дело огласке и отказались от международного судебного разбирательства.

Пол Белл, бывший президент Международной фармацевтической федерации, признается: «Для нас потери, связанные с контрафакцией, незначительны сами по себе, однако серьезный удар наносится марке продукции и имиджу фирмы. Сами понимаете, клиент действует по принципу: не уверен – не покупай…» Отказ подать жалобу в международные организации основан на двух главных страхах: потерять доверие профессиональных медиков и широкой публики и одновременно навлечь на себя гнев правительственных организаций, которые могут вообще запретить данной фирме продолжать свою деятельность. В случае выявления пиратской фармацевтической продукции экономические санкции следуют незамедлительно: любая продукция той или иной фирмы, в том числе и подлинная, со всеми надлежащими визами из лабораторий, изымается из продажи и отправляется на склады, порой на долгие месяцы.

В случае, о котором идет речь, поддельная вакцина была применена к более чем шестидесяти тысячам людей. Согласно некоторым данным, это косвенным образом повлекло за собой смерть многих тысяч жителей Нигера, заболевших менингитом, поскольку они были абсолютно уверены, что защищены от болезни. Наиболее многочисленными жертвами стали дети.

Если подавляющее большинство людей во всем мире согласны с тем, что необходимо срочно начинать борьбу с новой формой контрафакции, то масштабы этого бедствия и методы борьбы пока еще являются запретными темами. Что же касается семей погибших – смогут ли они официально получить для своих покойных родственников статус пострадавших от фармацевтических махинаций, а для себя – материальную компенсацию? Вопрос остается открытым.

Коул отложил заметку.

– Это вы доставляли вакцину вместе с пилотом?

Томас попытался перехватить взгляд Элизабет, но она упорно не поднимала глаз, глядя себе под ноги.

– Да, – со вздохом ответил он.

– Вы это сделали ради денег?

– Нет.

– Тогда почему?

– Я просто ничего не знал.

Ему хотелось, чтобы Элизабет хоть как-то отреагировала. Чтобы возмутилась, чтобы назвала его лжецом или как угодно.

– Это пилот постоянно занимался такими перевозками. В тех странах нестабильный политический режим, а в таких условиях коррупция всегда процветает. Меня убедили в том, что без моего участия вакцина будет очень долго проходить всякие инстанции, прежде чем ее доставят куда нужно. Для того чтобы преодолеть все барьеры, нужны были постоянные взятки. А при доставке самолетом всей этой волокиты можно было избежать – так, по крайней мере, сказал мне пилот. За смешные деньги коробки с упаковками вакцины погрузили на борт, и мы доставили их на место – в поселок, жителям которого нужно было сделать прививки. Те, кто занимался незаконным трафиком, искали простака, которым было бы легко манипулировать, – и нашли меня. К тому же я был вымотан до предела и плохо соображал. И конечно, они знали, что, если сунуть мне бутылку в руки, я не буду ничего проверять и ни во что вмешиваться.

– Тысячи жертв, – повторил Камерон. – Отчего же вас не упрятали в тюрьму?

– Потому что дело замяли, – сказала Элизабет.

Томас даже не пытался этого отрицать.

– Фармацевтические компании не хотели скандала, который мог бы подмочить им репутацию, – продолжала она. – Они не стали ничего разглашать. Ни имен, ни обвинений, ничего. Карен еще раньше об этом догадалась.

Элизабет по-прежнему избегала смотреть ему в лицо.

Томас почувствовал, как сердце пропускает удары, а в груди распространяются волны невыносимой боли.

Ленни попытался прийти ему на помощь.

– Вы всего лишь сыграли роль соломенного болвана. Вас использовали.

– Нет. Проверять вакцину – это была моя обязанность. Я этого не сделал, и люди погибли. Фармацевтические компании замяли дело, но слухи о моем участии просочились в медицинскую сферу, я потерял поддержку Уэлша, и мои коллеги… попросили меня больше не заниматься медициной.

Томас кашлянул, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Это было справедливо. Я никогда не пытался протестовать.

Воцарилось долгое молчание.

– Стало быть, убийца узнал вашу тайну, – наконец произнес Камерон. – Интересно. Вы понимаете, что это означает?

– Что у Сета есть сообщник из числа организаторов «Ока Каина», благодаря которому он смог получить всю нужную информацию из наших досье.

– Нет. Это означает, что вы – следующий в списке. Этот пластиковый пакет – ваш смертный приговор, «черная метка». И знаете что? Мне нисколько вас не жаль. Более того, я даже рад. В последнее время меня ничто так сильно не радовало.

У Томаса даже не было сил ответить. Ленни осторожно увлек всех за собой из комнаты. Камерон, уходивший последним, уже с порога обернулся и сказал:

– Вы не заслуживаете такой девушки, как Элизабет.

– Может быть. Но не вам об этом судить.

– Убийце даже и стараться-то не надо вас прикончить.

– Вот как? Почему же?

– Потому что вы уже давно мертвы.

ГЛАВА 66

Сет был от всего этого в восторге. Живые эмоции, обнаженная человеческая душа – что может быть лучше? Он приблизился к монитору: Линкольн храпел на церковной скамье в окружении пустых бутылок из-под спиртного, словно бездомный в городском парке. Сет пощелкал пультом – и появился другой кадр: труп в красном комбинезоне.

– Труп Сесила воняет хуже дохлой крысы, – заметил Голос.

– Ничего.

– Это может вызвать инфекцию.

– Да ладно.

– Что, трудно было сжечь его до конца?

Сет пожал плечами.

– Ты же знаешь, я только выполняю твои приказы. Я – рука, а мозг у нас – ты.

– Само собой, – проворчал Голос. – Однако иногда мне кажется…

– Что?

– Что в последнее время ты стал проявлять больше уверенности. Даже независимости.

Сет уловил в Голосе нотку непривычного беспокойства. Но сделал вид, что ничего не заметил.

– Не думай, что сможешь подчинить меня, паршивец!

Тон все повышался, в нем слышались знакомые пронзительно-резкие модуляции.

– Это мне удалось все уладить! – почти кричал Голос. – Только благодаря мне ты вышел из госпиталя! И добился того, что тебе нужно, от Хейзел Кейн! Это моя заслуга!

У Сета было свое мнение на этот счет, но он предпочел его не высказывать.

– Да, конечно. Я тебе очень признателен.

– Не смей командовать мной, – произнес Голос, уже успокаиваясь.

– Я никогда и не собирался.

Сет зевнул. На часах было около полуночи. Ему надо хоть немного поспать. За последние сутки он совсем вымотался.

– Я, пожалуй, посплю, – сказал он вслух.

Он лег на раскладушку и закрыл глаза. Слабый голубоватый свет мониторов пробивался сквозь веки.

– Линкольн полностью раздавлен, да? – прошептал Голос.

– Я думал, тебя уже нет, – пробормотал Сет в подушку.

– Его пора ликвидировать?

– Возможно.

– Ты его защищаешь?

– Нет.

– А иногда мне так кажется.

Сет улыбнулся про себя.

– Вот как? С чего бы я это делал?

ГЛАВА 67

Леонард Штерн выложил на стол еще одну карту. Сквозь жалюзи на окне бара пробивался рассвет. В этот ранний час все остальные еще спали.

Он взял новую карту и посмотрел на фотографию Питера на ней. Эти карты им всем раздали, когда они садились в автобус. Ленни добавил карту Питера к другим, перемешал их и начал выстраивать из них разные фигуры – просто чтобы убить время.

Вот тогда он и сделал свое потрясающее открытие.

Взяв свою собственную карту, он задумчиво повертел ее в руках, перевернул и взглянул на рисунок с обратной стороны. Глаз, стилизованный под древнеегипетский иероглиф. «Око Каина».

Сплоченность, еще недавно существовавшая внутри их небольшой группки, теперь полностью испарилась. Вместо того чтобы сильнее сблизить их, драматические обстоятельства их разделили. Все отгородились друг от друга стеной недоверия. Ленни казалось, что некоторые раны уже слишком глубоки, чтобы можно было рассчитывать на исцеление.

Элизабет провела большую часть ночи за изготовлением импровизированных носилок, на которых можно было бы везти Камерона. Все это время она не произнесла ни слова, за исключением того, что предупредила; транспортировать Камерона и Питера одновременно будет затруднительно. Томас ушел куда-то с бутылкой в руке, Камерон впал в привычное для него в последнее время раздраженно-брюзгливое настроение, а Питер задремал. Тогда Ленни взял карты и сосредоточился на них, чтобы не чувствовать гнетущей атмосферы, мрачной, как свинцово-серое небо за окном.

Он снова по очереди рассмотрел шесть карт с изображениями тех, кого уже не было в живых. Он разложил их в том порядке, в каком они погибли, – и вдруг в одно мгновение вся картина предстала перед ним с полной очевидностью.

Египетский глаз. Религиозная тематика.

Коул и Томас рассказали ему о последних признаниях Сесила. Тот говорил о том, что убийца действует по определенному плану, и упомянул кары для грешников, описанные в Библии.

«Это не может быть так просто», – невольно подумал Ленни, но после некоторого раздумья убедился: так оно и есть.

У него за спиной скрипнула дверь.

– Входите, – сказал он.

Сет обогнул стол и встал прямо перед ним.

– Полагаю, настала моя очередь, – сказал Ленни, не поднимая глаз от карт.

– Да, – подтвердил Сет.

– Не беспокойтесь. Я не собираюсь сопротивляться.

– Я рад, что вы принимаете это таким образом.

– Ваш план великолепен.

– Я и сам так считаю.

– Однако есть еврейская поговорка даже для самых хитроумных планов.

– Какая?

– «Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах».

На лице Сета появилась нехорошая улыбочка.

– Я не знаю, есть ли у Бога чувство юмора, господин Штерн. Но, думаю, скоро у вас будет возможность лично спросить Его об этом.

Томас очнулся в часовне к вечеру, с ощущением, что его мозг плавает в густом тумане. Преимущество воздержания – то, что алкоголь гораздо сильнее действует, когда начинаешь пить после долгого перерыва.

Он встал, сделал шаг, пошатнулся и ударился большим пальцем ноги о скамью. Боль приняла почти физическое ощущение оранжевой пелены, заволокшей глаза. Он упал. Попытался подняться. Снова упал. Потом его вырвало – прямо на собственные брюки.

Долгое время он лежал неподвижно, потом кое-как вытер рот.

– Это были твои друзья? – послышался голос Питера.

Он поднял голову. Мальчишка стоял на коленях рядом с ним.

– Эти африканские дети на фотографии – они были твои друзья? Ты придумывал для них игры, как для меня?

Томас сел по-турецки, чтобы хоть как-то удерживать равновесие. Никогда еще мигрень не была такой сильной.

– Ты плачешь? – спросил Питер.

– Это потому, что у меня голова болит.

– Тебе грустно?

– Нет.

– Не переживай.

Томас чуть не фыркнул.

– Ты что, шутишь?

– Мои родители говорят: если сделал глупость – надо попросить прощения. Тогда станет легче.

Томас помассировал виски. Запах блевотины вызывал у него отвращение. Как и он сам, и весь окружающий мир.

Отвращение и в то же время чувство абсолютной нереальности.

– Я так и сделал, мальчик мой. Я попросил прощения. Позже я вернулся в Африку и снова встретился с людьми в тех деревнях. Я ждал, что они меня линчуют, но они приняли меня с распростертыми объятиями. Они спрашивали, что у меня новенького и когда я снова буду их лечить, – словно ничего не произошло.

Он поморгал, пытаясь соединить множество лиц Питера, плававших вокруг, в одно.

– Каждый раз, когда я пытаюсь сделать что-то хорошее, выходит ровно наоборот. – Он икнул. – Как с Карен. Я начал пить и дебоширить, чтобы она от меня ушла, – я знал, что она создана не для меня. Но я даже не подозревал, что она беременна Благие намерения, плохие поступки – вот в двух словах история моей жизни…

Питер наверняка принимал его за сумасшедшего.

– «Том Линкольн всегда спасает других, – неожиданно произнес ребенок, словно цитируя чьи-то слова, – потому что неспособен спасти самого себя. Он ищет искупления».

– Что?

– Это Сет так считает.

Но еще до того, как Питер произнес эти слова, в мозгу Томаса вспыхнул сигнал тревоги.

Он поднялся.

– Что такое? Подожди… ты видел Сета? Он с тобой говорил?

– Он просил тебе передать – сегодня в одиннадцать вечера. В «холодильнике».

– В одиннадцать вечера, – машинально повторил Томас.

Питер опустил глаза.

– И еще сказал, что лучше тебе не опаздывать. Потому что он захватил мистера Штерна. И ты знаешь, что случится, если ты не придешь: Сет его убьет. Он всегда убивает.