Текст книги "Казаки в Персии 1909-1918"

Автор книги: П. Стрелянов (Калабухов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

Зима в Хамадане очень суровая и снежная, а потому Гребенцам пришлось там изрядно-таки померзнуть, так как помещения, отведенные для размещения 1-й сотни, были ниже всякой критики. Общества никакого, кроме консульского агента, его переводчика, начальника заставы и двух-трех лиц, служащих в отделении банка.

В этом неприветливом городе 1-я сотня простояла два с лишком месяца и 25-го февраля снова вернулась в Казвин, исполнив блестяще возложенную на нее задачу.

Сообщение начальника отряда о том, что из России идут на присоединение к Гребенскому полку и остальные две сотни, вскоре подтвердилось.

Уже 28-го ноября, т. е. на другой день по приходе Гребенцов в Казвин, 6-я сотня выступила из Грозного в Персию на присоединение к полку и, прибыв 5-го декабря в Решт, поступила в распоряжение гилянского консула. А вслед за нею 12-го декабря выступила из России и 4-я сотня, которая в Решт прибыла 17-го декабря.

Таким образом, к концу 1911 года 1-й Кизляро-Гребенской полк, в полном его составе, был уже в Персии; при штаб-квартире в городе Грозном остались лишь учебная кузница и ветеринарно-фельдшерская школа да небольшая команда казаков при офицере для окарауливания зданий и складов полкового имущества.

Наступил канун радостного праздника – дня тезоименитства Государя Императора.

В уютной, маленькой церкви управления Энзели-Тегеранской дороги с вечера служилась торжественная всенощная, на которой удалось присутствовать и кое-кому из Гребенцов. Церковь устроена в честь Святителя Николая, а потому справлялся престольный праздник. Служба с литией и освящением хлебов тянулась два часа. Служил управленский

священник о. Николай Бернасовский. За всенощной пел хор певчих

4-го стрелкового полка.

Благолепная служба и прекрасное пение стрелков так благотворно подействовали на душу молящихся, что каждый из них невольно вспомнил далекую родину с ее величественными храмами и, мысленно перенесясь к покинутым родным и близким сердцу, радовался молитвенному общению с ними... К сожалению, управленская церковь настолько мала, что может вместить не более 30—40 человек, да и то с трудом; но все же каждый из присутствовавших отрядных богомольцев, не ожидая найти в магометанском городе православного храма, был несказанно обрадован и от глубины души возблагодарил Господа за ниспосланную милость, радуясь, что и в далеком Казвине есть хоть маленькая православная церковь и слышен звон колоколов...

Возвращались от всенощной по морозу, а вверху на темном небе так приветливо, ярко блистали звезды, предвещая на завтра хорошую погоду.

Наутро предстоял парад всему Казвинскому отряду в полном его составе. Уже за несколько дней части войск усиленно готовились к этому торжеству, приводя в порядок оружие и измятое за поход обмундирование,

б-го декабря, к 9.30 часам утра, отряд выстроился на Шахской улице покоем: пехота в линии взводных колонн, артиллерия поперек улицы в колонне пополубатарейно, а далее, загнув фронт, по другую сторону улицы Гребенцы в конном строю развернутым фронтом. День выдался на диво удачный, солнечный и теплый.

В 10 часов утра, по объезде начальником отряда линии войск, священниками 205-го Шемахинского и 206-го Сальянского пехотных полков, тут же на улице, был отслужен благодарственный молебен, с провозглашением многолетия Государю Императору. На поздравление начальника отряда с высокоторжественным днем и провозглашенную здравицу Его Величеству Казвин огласился таким могучим перекатным «ура», какого местные жители персы ранее никогда не слышали; пять полковых оркестров грянули родной русский гимн, троекратно повторенный. На молебне присутствовали: наш местный консул, управляющий банком, казвинский губернатор и другие официальные лица, а также и некоторые из дам русской колонии.

В 11 часов утра начался церемониал, продолжавшийся более получаса. Пехота проходила мимо начальника отряда, держа ружья «на руку», за нею артиллерия, а затем Гребенской полк, пропущенный рысью. Все части, после ответа на похвалу начальника отряда, тотчас же подхватывали от головных рядов могучее «ура».

Картина была величественная, и надо полагать, что высыпавшие на улицу густые толпы любопытных персов и закутанных с ног до головы в черные чадры персиянок воочию убедились и поняли, насколько грозна для них наша русская вооруженная сила...

В этот же день 2-й стрелковый полк справлял свой полковой праздник. После парада, к 1 часу дня, приглашенные начальствующие лица – консул, секретарь консульства, местный губернатор, каргузар и другие персидские власти – собрались у стрелков на обед. Здесь у радушных хозяев, за хлебом-солью и стаканом вина, впервые завязывалось знакомство русских офицеров с представителями местной персидской интеллигенции; задушевным тостам и дружественным речам не было конца.

После обеда, в разговоре с командиром Гребенского полка, начальник отряда сообщил, что две сотни Лабинцев – одна из Решта, а другая из Казвина – уходят в Ардебиль на присоединение к своему полку, а на их место идут две сотни Кубанцев. В Казвине расположена была состоявшая при консульстве 3-я сотня Лабинского полка, с которой Гребенцы успели уже сдружиться, а потому весть о предстоявшей разлуке с новыми кунаками огорчила Гребенцов. Симпатичный командир Лабинской сотни, сын могучей Кубани – подъесаул Тимошенко, впоследствии убитый в бою с шахсевенами 22-го мая 1912 года, сразу сумел расположить к себе сердца сынов бурного Терека.

Я* * #

8-го декабря из Энзели начальником отряда получено было тревожное известие о нападении персов на наш патруль, высланный от

16-й роты 205-го пехотного Шемахинского полка под командой поручика Юсуф-Бекова. Как потом выяснилось, дело обстояло так.

Уже 6-го декабря среди некоторой части населения Энзели и Решта замечено было обострение враждебного отношения к русским и русско-подданным. В Реште обнаружены были шайки талышей Керим-хана и Сеид-Ашрефа, терроризировавшие население города и организовавшие покушения на убийство видных персидских купцов, не подчинившихся требованию бойкота русских товаров.

В Реште базары закрылись, а отправка товаров и воинских грузов из Энзели по заливу через Пир-Базар до Решта прекращена. В Реште не было безопасности власти; всюду по городу производилась беспорядочная стрельба; русскоподданные и русская колония охранялись казаками.

В Энзели наблюдалось такое же тревожное положение. Так в ночь на 8-е декабря в городе был смертельно ранен 4-мя пулями энзелий-

Х&-.

ский губернатор; базары закрыты, рабочие бастовали. В виду угроз, сыпавшихся со стороны персидских революционеров по адресу рус-скоподданных, по городу высылались патрули от нашей этапной роты, оставленной в Энзели.

8-го декабря в 10 часов утра толпа персов, предводительствуемая главарями, начала бросать камни и стрелять в патруль поручика Юсуф-Бекова. Последний был ушиблен камнем в голову, а унтер-офицер Резников ранен пулей в руку. Патруль отвечал выстрелами, после чего по нему раздались залпы из мечети и с крыш прилегающих к ней домов. Поднялась тревога, и на помощь патрулю были высланы из селения Казьян на баркасе нижние чины этапа и матросы с канонерки «Крас-новодск». Завязалась перестрелка, продолжавшаяся до 3 часов дня. Узкие, кривые улицы города не позволяли быстрому овладению нами мечетью, так как и все окрестные дома и лавки были заняты то там, то здесь вооруженными фанатиками; каждый шаг приходилось брать с бою.

В перестрелке приняли участие и Гребенцы, в числе 10 человек, под командой урядника Демченко. Эта команда, оставленная ранее в Энзели от 3-й сотни Кизляро-Гребенского полка в распоряжении этапного коменданта, услышав тревогу, быстро собралась и, переправившись через залив на баркасе, врезалась в толпу напавших на патруль персов-революционеров, нанося им удары шашками, чем и способствовала к рассеянию толпы. Урядник Демченко и казак Максим Чернышев вызвались охотниками и проникли в мечеть, из которой засевшие в ней персы обстреливали прибывшую на тревогу роту Шемахинского полка.

Попав в мечет и под перекрестный огонь своих и персов, урядник Демченко выбежал обратно и доложил ротному командиру, что злоумышленники персы засели в верхнем этаже мечети, чем и прекратил бесполезную стрельбу по нижнему этажу ее, грозившую опасностью нашим охотникам. Приказный Кучеров, находившийся в дозоре, заметил злоумышленника перса, намеревавшегося стрелять в командира роты, предупредил это покушение, схватив злоумышленника за руку. Этот фанатик при помощи других подоспевших казаков был арестован и представлен по начальству.

Эти же нижние чины, а также и казаки: Тарарин, Жуков и Черников, участвуя в перестрелке, проявили большую энергию и находчивость и способствовали общему успеху дела, удачно открыв след к складам бомб и других огнестрельных припасов. При обысках этих складов было найдено и конфисковано: 27 трехлинейных винтовок, 48 берданок и 90 ружей других систем, 3 ящика трехлинейных боевых патронов и 42 ящика с новыми бердановскими гильзами; по штемпелю на ящиках видно было, что они получены из Вены и адресованы в Тегеран.

По овладении мечетью в ней был арестован мулла, призывавший народ к вооруженному восстанию и изгнанию русских из Персии, и несколько главарей революционеров, терроризировавших население Энзели, руководивших забастовками и организовавших убийство эн-зелийского губернатора. В этой перестрелке было убито 8 персов и ранено 9 человек, многие раненые были унесены противником и спрятаны в домах.

& #

Энзелийские события 8-го декабря имели тесную связь с перестрелкой, происшедшей в этот же день и в городе Реште. В этой перестрелке с нашей стороны принимали участие 6-я Гребенская сотня и 6-я сотня 1-го Кубанского полка, а со стороны персов – шайка талышин-цев Сеид-Ашрефа, революционная банда турецкоподданных армян и команда персидских жандармов и полицейских сарбазов, под личным начальством местного полицмейстера.

Перестрелка началась по следующему поводу. Наш гилянский консул, получив верные сведения о том, что в центре города укрывается вооруженная шайка талышинцев, 8-го декабря в 4 часа дня отдал приказание, чтобы обе названные сотни переместились в караван-сарай, расположенный вблизи губернаторского дома, и постарались обезоружить приютившуюся по соседству шайку Сеид-Ашрефа и арестовать главарей ее.

Быстро поседлав лошадей, дивизион с особым проводником, присланным от консульства, выступил к месту назначения.

Зимний день догорал, и наступали уже сумерки, когда Гребенцы и Кубанцы подошли к указанному проводником караван-сараю. Спешившись и выслав цепи, сотни с двух сторон стали пробираться по узким улицам к месту нахождения талышей. В это время по коноводам с крыш и окон домов был открыт персами частый огонь. Коноводы подвели лошадей ближе к стене, а спешенные казаки, в свою очередь, открыли огонь по противнику, подвигаясь шаг за шагом вперед.

Наступила темнота, и положение Гребенцов и Кубанцев в незнакомых тесных улицах становилось с каждой минутой все более затруднительным. Тогда командиры сотен решили во что бы то ни стало поскорее ворваться в караван-сарай, что и было вскоре исполнено. Находившиеся в цепи: урядник Левкин, вольноопределяющийся Бердяев, казаки Вакуленко и Писарев, заметив в одном доме открытый балкон, дающий хороший обстрел, тотчас же взобрались на него и открыли оттуда меткий огонь по злоумышленникам, заставив их очистить занятые ими крыши домов, чем и способствовали общему успеху дела.

Заняв караван-сарай одним взводом, сотни стали производить обыск во всех прилегающих жилых и нежилых помещениях. Талы-шинцы не выдержали натиска и рассеялись, бросив в конюшне караван-сарая своих лошадей. Обыск в конюшне был произведен хорунжим Григорьевым с приказным Савченко и казаками: Тарариным, Колпиковым и Лукиным. Когда названный офицер приближался к конюшне, то в ней виднелся свет, который вскоре потух. Не смущаясь темнотою, Гребенцы вскочили в конюшню, где и арестовали 3 вооруженных трехлинейными винтовками талышинцев, стороживших лошадей, и там же захватили 41 верховую лошадь. В окрестных дворах на крышах нами было найдено 10 человек убитых и поднято 20 раненых злоумышленников. С нашей стороны потерь в людях не было, но лошади пострадали: у Кубанцев одна была убита и одна ранена, а у Гребенцов ранено пять лошадей.

Руководивший нападением на казаков рештский полицмейстер бежал, главарь шайки Сеид-Ашреф и подстрекавший к нападению мулла Азис скрылись в турецком консульстве, а остатки шайки рассеялись.

Трое из бежавших главарей шайки: Юсуф-Хан-Сартип, Мирза Фо-тула-Хан и Селим-Хан через несколько дней скрылись из города и направились по дороге в Казвин, но 13-го декабря были настигнуты сотником Кариным на почтовой станции Рудбар и арестованы. Этот офицер с двумя нижними чинами специально был командирован ги-лянским консулом для поимки беглецов, которые утром 14-го декабря и были доставлены в консульство, а впоследствии понесли должную кару по приговору нашего полевого суда.

По ликвидации в Энзели и Реште разбойничьих шаек в этих городах наступило относительное спокойствие: забастовки прекратились, базары и лавки постепенно открывались; но все же поручиться за завтрашний день было нельзя.

С уходом всего отряда в Казвин наш тыл был недостаточно обеспечен. Поэтому начальник отряда ходатайствовал перед главнокомандующим об увеличении числа рядов в частях Казвинского отряда до военного состава или же о присылке в Персию новых частей для занятия Энзели и Решта. В свою очередь и гиля некий консул просил начальника отряда о присылке в Решт батальона пехоты и двух сотен казаков. Но из Казвина пока было рискованно выделять хотя одну часть, так как впереди на очереди стоял все же вопрос о движении отряда дальше на Тегеран.

В Казвине тоже все чаще и чаще стали попадаться на глаза подозрительные, воорркенные с ног до головы, бахтиары и фидаи, разъезжавшие среди бела дня по базару и вызывающе посматривавшие на непрошеных русских гостей.

Ввиду этого, по распоряжению начальника отряда, город был разделен на полицейские участки, назначен отрядный полицмейстер штаб-офицер, а в помощь ему от каждой части наряжены по одному офицеру и по одному нижнему чину от каждой роты и сотни. Кроме того, с 8-го декабря в Казвин ежедневно по ночам высылались особые патрули, причем от каждой Гребенской сотни посылались по 4 человека, а полковой караул у денежного ящика был усилен высылкой на ночь от дежурной сотни по 3 пеших казака.

5|г

До половины декабря отряд томился в Казвине в выжидательном положении, в полной готовности ко всяким случайностям.

Положение было без перемен, и только зима с каждым днем становилась суровее. Так, уже в ночь на 10-е декабря снегу выпало более половины аршина, а морозы по ночам достигали 12 градусов. Наступила настоящая русская зима, но только без саней, о которых в Персии местные жители и понятия не имеют.

Из Тегерана от нашей миссии стали получаться успокоительные известия о том, что все требования русского правительства будут удовлетворены и отряду двигаться дальше нет надобности.

Решено было зимовать в Казвине, о чем начальником отряда и отдано соответствующее распоряжение. Живо закипела работа по оборудованию помещений: ставились железные печи, устраивались нары, вмазывались окна, пригонялись двери. Скотские помещения сразу приняли более уютный, жилой вид, и части отряда сносно разместились в них на зимовку.

Только что устроились более или менее по-людски, как последовало распоряжение о выступлении обратно в Решт, для обеспечения тыла обоих стрелковых полков – 2-го и 4-го.

19-го декабря в 10 часов утра стрелки под начальством генерала Г-ка выступили в Решт, Туда же 20-го числа был командирован и один штаб-офицер Гребенского полка для объединения в командном отношении казачьих сотен: двух Гребенских, двух Кубанских и 1-й Лабин-ской. Куинский перевал в это время был рке занесен глубоким снегом, и частям войск, а в особенности обозам, пришлось претерпеть в пути немало горя.

После некоторого успокоения, к концу декабря месяца, в Казвине вновь было замечено враждебно-приподнятое настроение к нам населения и обнаружен усиленный привоз персами оружия в город. Пришлось принять новые меры предосторожности, установив особое наблюдение за приезжающими в город лицами. Для этого на заставах Поляковской, Казвинской и Султан-Абадской (по дороге на Хамадан) и в караван-сарае у Исфаганских ворот были выставлены от Гребен-сного полка наблюдательные посты из 4 человек каждый, которые и осматривали всех проезжающих, препровождая задержанных с оружием в консульство.

Не успели еще стрелки отойти от Казвина и трех переходов, как навстречу им из Решта 22-го декабря обе Гребенские сотни, 4-я и 6-я, выступили по маршруту в Казвин, куда и прибыли 28-го декабря. С их приходом Гребенской полк за много лет впервые собрался, хотя в

5-сотенном составе, но опять-таки ненадолго.

Праздник Рождества Христова Гребенцы встретили в Казвине уже в достаточно уютно устроенных помещениях, и все было честь честью: люди ели за ужином и родную кутью из пшеницы с медом, и взвар, так напоминавшие русскому человеку далекую родину и семейный очаг.

Часть вторая

КОРПУС ГЕНЕРАЛА БАРАТОВА

1915-

–1918 гг.

He страшно умирать, когда совесть чиста перед Богом, перед Родиной и ближними!

Из приказа генерала Баратова войскам Персидского фронта

ПРЕДИСЛОВИЕ

Боевые действия русского Экспедиционного корпуса под командованием генерала от кавалерии Николая Николаевича Баратова во время Великой войны в Персии в 1915—1918 годах в общем виде описаны в военно-исторической литературе. Речь, казалось, может идти лишь о расстановке акцентов. Между тем история корпуса и жизнь самого Баратова содержат достаточно много событий и фактов, заслуживающих внимания.

Терский казак и потомок грузинского княжеского рода, командир покрывшего себя славой 1-го Сунженско-Владикавказского полка на Русско-японской войне и первый офицер Генерального штаба в Терском войске; в Великой войне начальник 1-й Кавказской казачьей дивизии, нанесшей завершающие удары по противнику под Сарыкамы-шем и в Евфратской операции; командир кавалерийского корпуса на Персидском фронте, победившего, по его собственным словам, трех врагов – живую силу противника, климат и громадные расстояния; представитель Главного командования Воорркенных сил Юга России (ВСЮР) в Закавказье и, наконец, председатель Зарубежного союза русских военных инвалидов* основанного генералом Баратовым и признанного во всем мире.

Персидский фронт являлся самостоятельным направлением, отдаленным в ходе боевых операций на тысячу верст от главных сил Кавказской армии. В то же время, несмотря на «третьестепенность» в сравнении с Западным и Кавказским фронтами, ему отводилась вполне определенная роль в довольно сложной военно-политической обстановке, сложившейся в дружески нейтральной стране.

Планы вторжения турецкой армии на Кавказ и в Персию разрабатывались при участии германского Генерального штаба. К моменту открытия фронта, в ноябре 1915 года, Германия и Турция стали здесь истинными хозяевами положения. «Они хотели поднять против России и Англии не только Персию, но и Афганистан и Индию, повлиять, таким образом, на ход военных операций и на наших первостепенных, главных фронтах...»²⁷⁹ По приказу Главнокомандующего Отдельной Кавказской армией Великого князя Николая Николаевича²⁸⁰ только что сформированный Экспедиционный корпус в течение нескольких месяцев стремительными наступательными действиями очистил Персию от германо-турецких вооруженных сил и занял огромную территорию шириною 800 верст по фронту и 800 верст в глубину, достигнув таких результатов малыми силами и кровью.

Затем последовало весеннее 1916 года наступление частей корпуса на Багдадском направлении для оказания помощи союзникам-англи-чанам, окрркенным турецкой армией; летом – резкое изменение для русских войск ситуации на фронте, когда без единого человека пополнения из России и при полном превосходстве сил противника корпус совершал свой героический отход, с боями, по опаленной страшной жарой земле при температуре до 70 градусов по Цельсию.

Год 1917-й и новое преследование турок в неимоверно трудных условиях по заваленным снегом и ставшим непроходимыми горным тропам, при полном опустошении противником всего обширного района преследования оставили блестящую страницу в летописи нашей конницы.

И наконец, нельзя забывать и не учитывать, что корпус генерала Баратова держал фронт против внешнего врага в 1917 и даже в начале 1918 года, то есть в то время, когда вся армия в «революционном угаре свободы» молниеносно разлагалась и уже не была способна воевать.

Следует отметить, что до настоящего времени остаются неизвестными или неверно интерпретированными многие события на Персидском фронте. К числу последних относится прежде всего легендарный рейд для связи с англичанами в Месопотамии сотни 1-го Уманского полка Кубанского Казачьего Войска, удостоенной за свой подвиг поголовного награждения Георгиевскими крестами.

Главная заслуга в успешном выполнении боевой задачи принадлежала ее командиру, сотнику Василию Даниловичу Гамалию²⁸¹. Офицер и искусный дипломат, сумевший не только переиграть воинственных и коварных вождей курдов на их собственной земле, но и вывести в тысячеверстном рейде по дебрям и пустыням Луристана сотню без людских потерь к своим, был награжден по телеграфу Государем Императором орденом Святого Георгия 4-й степени и королем Англии – Военным крестом. Воспоминания полковника В.Д. Гамалия записал в эмиграции

КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909-1918 ГГ.

«^1___:_

военный историк и мемуарист русского зарубежья Ф.И. Елисеев²⁸², После смерти Гамалия, последовавшей в 1956 году, его вдова Мария Петровна передала бумаги покойного Елисееву. Им были получены также некоторые документы, касающиеся рейда, от сына генерала Баратова – Павла Николаевича Баратова. В 1957 году полковник Елисеев выпустил свой труд в виде брошюр на ротаторе²⁸³. Часть, предлагаемая вниманию читателя, составлена именно по этим материалам.

Опубликованные же в советское время полуфантастические и с явной идеологической направленностью (особенно в части данных в них характеристик и дальнейших судеб офицеров) книги о рейде казаков «к вратам Багдада» ничего, кроме недоумения, вызывать не могут²⁸⁴.

В настоящей работе приводятся данные о строевых частях Отдельного Кавказского кавалерийского корпуса (ОККК) и их старших начальниках; о формировании с началом войны новой Сводной Кубанской казачьей дивизии, Высочайшем пожаловании ее полкам старых исторических знамен и наименований; рассмотрен боевой состав драгунских и казачьего полков Кавказской кавалерийской дивизии.

Они дают представление о действительном состоянии частей корпуса на Персидском фронте, в отличие от фигурирующих в некоторых современных работах неких казачьих сотен, которые в декабре 1915 года лихо атакуют неприятеля с пиками (поясним, что на то время в Экспедиционный корпус входили части только Кавказских Казачьих Войск, пик на вооружении не имеющих). Или (из этих же работ) невесть откуда взявшиеся в корпусе Баратова в феврале 1916 года под Керманшахом пластуны Кубанцы...

Небезынтересны сведения о боевой работе первых партизанских сотен и их командирах – Л.Ф. Бичерахове, А. Г. Шкуро²⁸⁵, о роли полковых священников в частях корпуса, о прибытии Походного Атамана всех Казачьих Войск Великого князя Бориса Владимировича²⁸⁶ на фронт и смотре полкам по случаю Георгиевского праздника.

Некоторых офицеров корпуса, как, например, остававшихся неизвестными до настоящего времени участников рейда сотни Гамалия, удалось установить лишь сейчас. А также связать имя казачьего офи-цера-партизана с судьбой некоего «колонеля де Базиль», возрождавшего русское искусство за рубежом.

Первая книга «Корпус генерала Баратова» выходила небольшим тиражом (М., 2002). Настоящее издание является дополненным и переработанным – в него вошли неизвестные ранее документы, рас-

ширен справочный аппарат и приложения, составлены биографические справки на офицеров ОККК с установленными боевыми наградами. Написание имен, географических названий, других обозначений в документах, так же как орфография и стиль оригинала, по возможности сохранено.

Автор выражает глубокую благодарность за помощь в работе доктору исторических наук С.В. Волкову, главному редактору журнала «Военная Быль» А.С. Кручинину, военному историку А.В. Марыняку, историку ОКБ В.Г. Семенову, сотрудникам отдела Русского зарубежья Российской государственной библиотеки, сотрудникам Российского государственного архива кинофотодокументов Г.В. Королевой и Н.А. Большаковой, исследователям Ю.Г. Курепину (Екатеринбург), А.В. Петрову (Самара), Р.В. Сливину (Воронеж).

В новое издание добавлены многие фотографии, полученные от людей, имена которых с признательностью указаны в надписях под снимками.

Формирование корпуса. Первые бои

С началом Великой войны 1914 года Персия заявила о своем строгом нейтралитете, к которому Россия и Англия отнеслись с должным уважением. Несмотря на заявление, в стране началась агитация воюющих с союзниками держав – Германии, Австрии и Турции. Российские и английские консулы были изгнаны из городов Керманшаха и Ха-мадана, убит русский вице-консул в Исфагане и ранен английский, убит английский вице-консул в Ширазе. Жизни и имуществу иностранных подданных угрожала серьезная опасность, в русскую миссию из самых разнообразных источников поступали сведения о приготовлениях немцев. Путем провокации персидских жандармов заставили восстать и перейти на сторону противника. Конвоируемые жандармами крупные транспорты с оружием никем не досматривались и ввозились в германскую и турецкую миссии в Тегеране. Немцы распускали слухи, что Каз-винский отряд русских войск (остававшийся на персидской территории еще с похода 1909—1914 годов численностью около тысячи человек, в составе полубатальона, семи сотен и двух орудий) является последним резервом, который Россия может бросить в Персию.

В 1915 году, когда стало известно, что шах и правительство готовятся заключить тайный союз с Германией и Турцией, Англия заявила, что оставляет за собой в отношении Персии полную свободу действий. Российский министр иностранных дел Сазонов предупредил персидского посланника в Петрограде, что по окончании войны Персия подвергнется разделу между Англией и Россией. Эти слова произвели на Тегеран очень сильное впечатление.

Ввиду реальной опасности образования враждебного Персидского фронта, назначенный Государем Главнокомандующий и Наместник на Кавказе Великий князь Николай Николаевич, по сношению со Ставкой, принял решение послать войска в Персию.

18 октября 1915 года в Тифлисе Великий князь, выслушав доклад первого секретаря российской миссии, прибывшего накануне из Персии, приказал передать посланнику в Тегеране, что «уже собран отряд из отличнейших воинских частей, снабженный всем необходимым. Этим экспедиционным корпусом будет командовать генерал, недавно отличившийся на турецком фронте, хорошо знакомый с восточными народностями, умеющий с ними обходиться. Войска немедленно начнут грузиться в Бакинском порту. Из Энзели они будут двинуты в Каз-вин, в 140 километрах от Тегерана, где и будет находиться ставка командира экспедиционного корпуса»²⁸⁷. При докладе присутствовал начальник штаба Кавказской армии генерал-майор Л.М. Болховитинов²⁸⁸.

Флаг-значок Наместника с большим православным крестом на фоне белых, оранжевых и черных цветов и надписью «С нами Бог!» на древке, украшенном массивным золотым крестом, как бы благословлял начало кампании.

Приказом Кавказской армии от 24 октября 1915 года № 9817 в городе Энзели, на южном побережье Каспийского моря, были сформированы штаб и управление Экспедиционного корпуса в Персии. Корпус входил в состав Кавказской армии, затем Кавказского фронта и неоднократно переименовывался.

(Так, приказами начальника штаба Верховного главнокомандующего от 23 апреля 1916 года корпус был наименован Кавказским кавалерийским корпусом, а от 26 июня 1916 года переименован в 1-й Кавказский кавалерийский корпус. В марте 1917 года корпус был реорганизован в Отдельный. В соответствии с директивой штаба Кавказского фронта от 31 января 1918 года войска корпуса стали выводиться из Персии в пределы Кавказа. Корпус расформирован 1 июня 1918 года.)

Этим же приказом начальник 1-й Кавказской казачьей дивизии генерал-лейтенант Н.Н. Баратов назначался командиром Экспедиционного корпуса, и ему присваивались права командира неотдельного корпуса²⁸⁹.

Устанавливалось, что «до объявления Персией войны России задача войск Экспедиционного корпуса... заключается в поднятии престижа Русского имени. Отношения к мирному персидскому населению должны быть самые дрркественные. С момента объявления Персией войны России или с началом враждебных с ее стороны, без объявления войны действий целью наших действий явится занятие Тегерана и укрепление там»²⁹⁰. 1 ноября 1915 года штаб Экспедиционного корпуса прибыл в Энзели из Сарыкамыша и генерал Баратов вступил в командование войсками²⁹¹.

КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909—1918 ГГ.

«^SL_;_JSs,

В Персии не имелось удобных путей сообщения, расстояния огромные, жизнь воина часто зависела от коня. Ядро и основную мобильную силу корпуса составили три конные дивизии: 1-я Кавказская казачья, состоящая из частей Кубанского и Терского Казачьих Войск, Сводная Кубанская казачья и Кавказская кавалерийская, вошедшая в состав корпуса позднее.

В 1-ю Кавказскую казачью дивизию входили: 1-й Уманский бригадира Головатого, 1-й Кубанский генерал-фельдмаршала Великого князя Михаила Николаевича, 1-й Запорожский Императрицы Екатерины Великой полки ККВ и 1-й Горско-Моздокский генерала Круковского полк ТКВ, артиллерия – 2-я Кубанская казачья и 1-я Терская казачья батареи (по 6 полевых орудий).

Генерал Баратов командовал этой дивизией на Турецком фронте до Персии, и Государь не раз благодарил ее части за отличную боевую службу. Так, 1-й Кубанский полк за бои в октябре 1914 года был представлен к Георгиевским лентам 1-й степени на полковое знамя, а за Сары-камышское дело – по отражению натиска турок в течение 15 дней, яростно рвавшихся к городу, – офицеры и казаки полка представлены к Георгиевскому шитью на мундиры²⁹².

Кавказскую кавалерийскую дивизию, переброшенную в Персию с турецкого фронта в январе 1916 года и названную Баратовым «чудной», составляли старейшие полки, дислоцированные в мирное время на Кавказе: драгунские – 16-й Тверской Его Императорского Величества Наследника Цесаревича, 17-й Нижегородский Его Величества, 18-й Северский Короля Датского Христиана IX-го и казачий – 1-й Хоперский Великой княгини Анастасии Михайловны, со своей пулеметной командой и артиллерией.