Текст книги "Казаки в Персии 1909-1918"

Автор книги: П. Стрелянов (Калабухов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

_4^,

–1^,

__itSt,

ife,

__feSfc.

<..>

^_Jbfe,

Jbfe,

notes

1

2

!ss ЗАБЫТАЯ И НЕИЗВЕСТНАЯ ^>3

ББК 63.3(2)-8 С84

Серия «Россия забытая и неизвестная» основана в 2000 году, первая книга вышла в начале 2001 года

Под общей редакцией авторов проекта Валентины Алексеевны БЛАГОВО и Сергея Алексеевича САПОЖНИКОВА, членов Российского Дворянского Собрания

Оформление художника И.А. Озерова

П.Н. Стреляное (Калабухов)

С84 Казаки в Персии. 1909—1918 гг. – М.: ЗАО Центрполи-граф, 2007. – 442 с. – (Россия забытая и неизвестная).

ISBN 978-5-9524-3057-0

Книга рассказывает о военном присутствии России в Персии в начале XX века. С 1909 по 1914 г. в стране находились экспедиционные отряды Русской армии, ядром и связующими звеньями которой в этом походе были казачьи подразделения.

Российские интересы в Персии, начало и усиление военного присутствия России анализируются в первой части книги, во второй – исследуется боевой путь Отдельного Кавказского кавалерийского корпуса под командованием генерала Н.Н. Баратова на Персидском фронте в 1915—1918 гг.

Б третьей части – история Персидской Казачьей Его Величества Шаха бригады – уникальной боевой единицы, созданной русскими офицерами и инструкторами.

Б отдельном очерке – яркая жизнь талантливого военачальника, героя Белого дела генерал-лейтенанта Н.Г. Бабиева, военная служба которого началась в Персидском походе.

Книга является 72-й по счету в книжной серии «Россия забытая и неизвестная», выпускаемой издательством «Центрполиграф» совместно с Российским Дворянским Собранием. Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России,

ББК 63.3(2)-8

ISBN 978-5-9524-3057-0

© П.Н. Стреляное (Калабухов), 2007 © Художественное оформление серии, ЗАО «Центрполиграф», 2007 © ЗАО «Центрполиграф», 2007

Часть первая

НЕИЗВЕСТНЫЙ

ПОХОД

1909—1914 гг.

ia,

Посвящаю прадеду, генерал-майору П.С. Абашкину – участнику Персидского похода и командиру полка в корпусе Баратова

ОТ АВТОРА

Эта страничка военной летописи России перед Великой войной 1914 года не прочитана до настоящего времени.

«...Не обольщаясь никакими захватническими планами, я, тем не менее, остаюсь при убеждении в необычайной исторической важности для России ее среднеазиатских владений и сопредельных с ними стран.

Новейшая история нам показывает, что независимых, полунезависимых и слабых стран становится все меньше и меньше. Во всех частях света великие державы поспешно устанавливают границы своих сфер влияния, постепенно переходящие в протектораты, оккупации, захваты и присоединения.

Россия, при всей своей миролюбивости и честной идейности своей политики, не может не быть захваченной общим потоком, уже по одному своему великодержавному центральному положению в двух частях света. При создавшихся политических условиях наиболее вероятным является рост и проникновение русских интересов в малокультурные страны, окружающие наши среднеазиатские владения...»¹ – писал в отчете на Высочайшее имя за 1909 год командующий войсками Туркестанского военного округа генерал от кавалерии А.В. Самсонов². Вместе с Наместником на Кавказе, Главнокомандующим войсками Кавказского военного округа генерал-адъютантом графом И.И. Воронцовым-Дашковым³ генерал Самсонов отвечал за азиатские владения Российской империи. В начале XX века именно от войск этих двух округов, граничащих с Персией, в стране постоянно содержались консульские конвои и отдельные посты (в помощь Пограничной страже, летучая почта, охрана управления караванных дорог), силою от нескольких казаков до одной сотни в каждом случае.

С 1908 года в Персии усилились выступления против правящей шахской династии Каджаров⁴. Племена кочевников захватывали торговые пути – жизненно важные артерии, связывающие страну с Россией, участились грабежи и беспорядки в городах, в том числе провокации против русских подданных.

В 1909 году в составе экспедиционных отрядов Русской армии начался поход в Персию частей Кубанского (ККВ), Терского (ТКВ) и Семиреченского (СемКВ) казачьих войск. Весь поход можно разделить на два этапа. На первом нашим войскам приходилось действовать в основном против племен курдов-шахсевен и туркмен-иомудов, с которыми не справлялась слабая персидская армия. На втором, с осени 1911 года, произошли дерзкие нападения вооруженных толп на русский отряд в Тавризе, обстрелы консульских конвоев в Реште, вновь активизировались кочевники, устраивая целые сражения.

Это требовало «примерного возмездия». Россия увеличила численность своих войск в Персии. Наряду с казачьими частями в Персидском походе участвовали: гренадерские полки – 14-й Грузинский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича, 15-й Тифлисский Его Императорского Высочества Великого князя Константина Константиновича и 16-й Мингрельский Его Императорского Высочества Великого князя Димитрия Константиновича; пехотные – 78-й Навагин-ский генерала Котляревского, 81-й Апшеронский Императрицы Екатерины II, 84-й Ширванский Его Величества, 156-й Елисаветпольский генерала князя Цицианова, 201-й Потийский, 205-й Шемахинский, 206-й Сальянский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича и 207-й Новобаязетский полки; 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8-й Кавказские и 13-й, 18-й Туркестанские стрелковые полки; батареи Кавказской гренадерской артиллерийской бригады и 52-й артиллерийской бригады; 1-й, 2-й, 3-й Кавказские саперные батальоны и некоторые другие технические части.

Отдавая должное славным пехотинцам и артиллеристам Российской Императорской армии, сразу отметим, что целью данного исследования является участие в экспедиционных отрядах именно казачьих частей, вследствие чего им и будет уделено основное внимание.

Персидский поход продолжался с разной степенью интенсивности (ротация воинских частей, их отвод на территорию России и отправка новых отрядов) до конца 1912 года, русские воины в мирное время представлялись к боевым наградам. Но и после вывода войск отдельные сотни и даже казачьи полки оставались в Персии до начала Великой войны 1914 года.

КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909-1918 ГГ.

«^1_:_

Необходимо отметить, что в описываемый период командовали отрядами, работали в штабах Кавказского и Туркестанского военных округов и непосредственно участвовали в военных действиях в Персии многие известные затем по Великой войне и Белому движению военачальники: А.В. Самсонов, Н.Н. Юденич⁵, Е.В. Масловский⁶, Н.А. Бук-ретов⁷, П.Н. Шатилов⁸, Н.Г. Бабиев⁹, Б.А. Штейфон¹⁰, М.А. Фостиков¹¹ и другие.

Мой прадед, тогда есаул П.С. Абашкин¹², командир сотни и дивизиона 1-го Лабинского генерала Засса полка ККВ, участвовал в походе с июня 1909 года до ноября 1912 года, в самое напряженное время выступлений шахсевен и религиозных вспышек против русских в Персии. Дед, В.Н. Кулабухов¹³, только что выпущенный из Елисаветград-ского кавалерийского училища хорунжим в 1-й Запорожский Императрицы Екатерины Великой полк ККВ, прибыл в Персию осенью 1912 года. Они оставили некоторые воспоминания и большое количество фотодокументов. Подкрепленные записками других участников персидских событий, материалами военных архивов, в первую очередь Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), эти сведения позволяют нам ответить на вопрос: что же на самом деле происходило в Персии перед Великой войной 1914 года, чем был для казачьих частей Российской Императорской армии этот «Неизвестный Персидский Поход»?

:1; *

Впервые книга «Неизвестный Поход. Казаки в Персии в 1909– 1914 гг.» (М., 2001) была издана малым тиражом. Настоящий труд дополнен и переработан – в него включены не использованные ранее и вновь найденные документы, расширен справочный аппарат, добавлены новые приложения, составлены биографические справки практически на всех офицеров, упоминающихся в тексте книги (в первом издании такие справки отсутствовали).

Здесь же помещен малоизвестный очерк полковника А.Г. Рыбаль-ченко – командира 1-го Кизляро-Гребенского генерала Ермолова полка ТКВ, повествующий об участии Гребенцов в Персидском походе.

Названия населенных пунктов в Персии и русских отрядов даны так, как они обозначались в документах того времени.

Автор выражает признательность за помощь в работе доктору исторических наук С.В. Волкову, военному историку А.В. Марыняку,

редактору журнала-газеты «Станица» Г.В. Кокунько. Сердечно благодарю за ряд фотоснимков дочь Кубанского Атамана Н.В. Назаренко-Науменко и старшего научного сотрудника Краснодарского исторического музея Н.А. Корсакову.

Особенно хочется отметить серьезный вклад в первую и вторую части книги историка ТКВ Ф.С. Киреева, дружески предоставившего нам свои справочные материалы по офицерам Терцам.

Тлава 1

РОССИЙСКИЕ ИНТЕРЕСЫ В ПЕРСИИ Шах и меджлис

По англо-русскому соглашению от 18 августа 1907 года страна Льва и Солнца была поделена на три части. Северная Персия (выше параллели, проходящей через Хамадан) входила в сферу влияния России, южная (от Шираза) – Англии, центр страны «сохранял независимость». Таким образом, под контроль России отошли наиболее богатые и работоспособные персидские провинции: Азербайджан, Гилян, Мазандеран, окрестности Тегерана, Мешхед.

К 1908 году в Персии проживало более 8 миллионов человек, четвертую часть всего населения составляли кочевники. Из одного только Решта – главного центра торговли богатейшей провинции Гилян в Европу вывозился огромными партиями шелк. По дороге Тегеран– Решт—Энзели, разработанной русскими компаниями, тысячи верблюдов, мулов и ослов несли свои вьюки прямо под погрузку на пароходы, чтобы забрать оттуда товары для Персии. Энзели, самый важный порт южного побережья Каспия, сыграет еще немалую роль в описываемых событиях.

Престиж России среди населения Энзели и Решта очень высок. Могли происходить любые беспорядки, но «ференги» – иностранец – смело проходил через разбушевавшуюся толпу. За спиной простого русского торговца каждый перс видел грозную фигуру российского консула с полусотней казаков и два-три русских миноносца, бомбардирующих Энзелийский рейд или высаживающих десантный отряд. Русским военным агентам в поездках по Персии придавались казачьи конвои. Генерального штаба полковник Бендерев писал, что в 1902 году его сопровождали казаки 1-го Таманского полка ККВ и всадники Туркменского конного дивизиона с правом носить русскую военную форму. «Обуславливалось это тем, что северные и северо-восточные районы Персии, населенные туркменами, не признававшими персидскую власть, представляли арену разбоев и кровавых стычек между кочевниками и персами. Только престиж русского военного мундира и сильный конвой обеспечивал путешественника от соблазна отравлений и затруднений, которые могли встретиться со стороны местных персидских властей»¹⁴.

В 1908 году Персия оказалась в состоянии полнейшей анархии. Как гангрена, поражала она слабое тело нашей южной соседки, ее вооруженные силы. В силу того, что караванные дороги оказались во власти разбойничьих курдских и туркменских племен, перестали поступать доходы от торговли. Подати с населения не собирались, вернее, они шли в карманы разного уровня чиновников, от губернаторов провинций до местных воинских начальников. Шахское правительство оказалось без средств для борьбы с то едва тлеющим, то разгорающимся движением фидаев-революционеров – персов и выходцев с Кавказа.

Слабое шахское правительство, не имевшее под рукой сил, а главное – воли, шло на уступки. 24 сентября 1906 года в присутствии шаха, его двора и высшего духовенства во дворце Бехаристан в Тегеране состоялось открытие персидского парламента – меджлиса. Но депутаты, вместо обсуждения вопросов о постепенных реформах, открыто встали на сторону революционной партии принца Зюлли-Сул-тана, готовившей переворот и свержение шаха. Конституциалисты носили значки на правом рукаве, выше локтя: розетку из желтой ленточки с булавкой в виде полумесяца и тремя спущенными ленточками – красной, белой и синей.

Во всех крупных городах организовались общества с выборным составом – энджумены, которые должны были контролировать деятельность провинциальных властей. Происходила борьба между двумя одинаково бессильными сторонами – администрацией в лице генерал-губернаторов, поддерживаемых слабой армией, и энджуменами, руководившими огромным, но нерешительным населением. Энджумены не думали, что как только любой претендент сядет на шахский трон – от конституции, меджлиса и их самих останется одно воспоминание. Все это не внесло никакого успокоения в страну, грабежи и беспорядки продолжались.

Мохаммед-Али-Шах ждал поддержки, в том числе военной, от своего северного союзника. Россия, связанная с Англией договором о невмешательстве, активно действовать на первых порах не решилась.

В персидской прессе сразу же появились тревожные статьи: «Если Персия, в случае необходимости, не окажется в состоянии выставить достаточное количество войска для борьбы с Россией, то она обратится за помощью к другой державе, которая никогда не допустит того, чтобы русские войска заняли хотя бы квадратный дециметр персидской территории»¹⁵. Намек был ясен. Взоры конституциалистов, «друзей народа», были направлены на берега Шпрее.

Властитель Персии, Мохаммед-Али-Шах, считался большим другом и сторонником России. Он немного говорил по-русски и любил подчеркнуть знание языка в разговорах с представлявшимися ему по какому-либо поводу русскими подданными. По характеру склонный скорее к тихому безделью восточной жизни, чем к управлению делами находившегося в полном упадке некогда великого государства, 22 мая 1908 года шах все-таки начал упорное сопротивление притязаниям меджлиса.

Казаки Его Величества Шаха

Подробное описание уникального воинского соединения персидской армии – Казачьей Его Величества Шаха бригады – приведено в отдельной главе настоящей работы. Отметим здесь только ту ключевую роль, которую сыграла бригада в событиях 1908—1909 годов, особенно в сравнении с остальными воинскими частями, «преданными» шаху.

Персидская Казачья бригада на 1908 год состояла из четырех конных полков, пластунского батальона, двух артиллерийских батарей (по четыре орудия) и пулеметной команды. Начальник бригады – Генерального штаба полковник В.П. Ляхов¹⁶, русские инструкторы – офицеры и урядники, число которых менялось, но оставалось очень незначительным, и персы – 240 офицеров, 1200 конных и 350 пеших казаков.

Воспитанные и обученные русскими офицерами и урядниками, авторитет которых в Персии был непоколебимо высоким, персидские казаки составляли наиболее боеспособную (пожалуй, и единственную) часть армии. В своей форме – красные рубашки-бешметы с синими погонами, в папахах хорошего курпея с красным верхом, при кинжалах и шашках – они являлись слепком с наших Кавказских казачьих войск. Казаки действительно знали свое военное ремесло, отбор в бригаду был строг, служить – почетно и выгодно (на фоне остальной

И

армии, где жалованье просто не выплачивалось). Это была шахская гвардия.

К 1908 году, для поддержания порядка, бригада отдельными сотнями и взводами стояла во всех крупных городах и пунктах страны. «Задачи Казачьей бригады в Персии сводятся к охране всех финансовых учреждений в Тегеране и в провинции (140 человек), охране управления Энзели-Тегеранской дороги, охране консульств и миссий, содействия губернаторам (450 человек)...» – сообщал ее начальник полковник Ляхов в интервью газете «Речь»¹⁷.

В результате такого рассредоточения для подавления вооруженного мятежа шах располагал лишь 500 штыками и шашками Казачьей бригады, находившимися в Тегеране. Оставаясь во дворце, между узких городских улиц, блокированный враждебным населением, шах оказался в весьма затруднительном положении. Оставшимся ему верными войскам пришлось бы очистить от напора многотысячных толп все подходы к дворцу, понеся при этом огромные потери.

В мае 1908 года город наводнили прокламации, придворные растерялись окончательно, дворец опустел. Заверявшие шаха в своей преданности челядь и льстивые вельможи разбежались по домам.

Любовь друзей горит пожаром,

До тех лишь пор, пока аллт Твоей короны ярко блещет,

И горе не глядит из глаз.

Фирдоуси

Монарх решил выехать на дачу русского посольства в Зергенде и там сесть в бест¹⁸ под охраной русского флага. Это означало бы полное торжество революционной партии, провозглашение Зюлли-Султа-на шахом и начало яростной междоусобной войны.

22 мая утром на учебном плацу Казачьей бригады, как всегда, шли строевые занятия: части проходили церемониальным маршем. Внезапно, по данному сигналу, командиры частей поскакали к начальнику бригады, выслушали краткое приказание и, вернувшись к своим частям, повели их полевым галопом по улицам ничего не подозревавшего Тегерана – два неполных полка кавалерии с конной батареей к площади меджлиса, а два других – к дворцу. Пластуны заняли площадь.

Моментально разнесся слух, что артиллерия готовится к обстрелу меджлиса. Толпы народу бросились туда. Тем временем ворота шахского дворца медленно раскрылись, из них галопом вылетела карета и, окруженная казаками, помчалась к бригадной казарме. У дверец кареты скакали полковник Ляхов, русские офицеры и урядники. Маршрут поездки оставался тайной, перед каждым поворотом шах лично указывал направление. Карета влетела во двор Казачьей бригады. Выстроенный оркестр играл персидский гимн, казаки приветствовали шаха криками «ура!».

Через полчаса явились остальные полки бригады с артиллерией, нагнавшие страху на депутатов меджлиса. Батарея снялась с передков перед загородным дворцом, направив орудия на городские ворота. Казаки выставили сильные караулы и оцепили весь район.

Узнав, что все закончилось благополучно, храбрые сарбазские¹⁹ полки выступили с барабанным боем из своих казарм и направились к .шаху уверять его в своей преданности...

Шах заявил: «Мои предки завоевали себе престол силой оружия – и я мечом моим буду его оборонять. Если надо, я стану во главе моей верной бригады... чтобы победить или умереть»²⁰.

Тем временем фанатичные проповедники призывали городскую чернь к бунту, разжигали в ней ненависть к шаху, полковнику Ляхову, к стойкой и сплоченной Казачьей Его Величества Шаха бригаде. Подметными письмами, забрасываемыми в расположение бригады, муштехиды – наиболее влиятельные муллы – пытались влиять на му-сульман-казаков. Лишь твердая уверенность в своих командирах – русских офицерах-инструкторах удерживала казаков.

9 июня шах объявил Тегеран на военном положении и временно назначил полковника Ляхова генерал-губернатором с подчинением ему всех войск и полиции. На следующий день Казачьей бригаде было приказано занять мечеть Сапех-Салара – штаб революционных выступлений – рядом со зданием меджлиса и попытаться разорркить фи-даев. В парламенте, по сведениям, находилось 200 вооруженных людей, в мечети – 150, небольшие отряды фанатиков обосновались в зданиях Тавризского и Азербайджанского энджуменов. Казаки заняли мечеть, но толпа вытеснила их на улицу. По офицерам и казакам бригады, овладевшим стратегически важными пунктами в городе, бунтовщики открыли огонь. Им ответила артиллерия, разрушив здание меджлиса, войска и восставшие понесли потери. 11 июня казаки бригады арестовали влиятельных деятелей фидаев. В Тегеране был восстановлен порядок, казачьи разъезды объезжали улицы, грабежи и убийства прекратились.

Персидская армия

К 1909 году в персидской армии насчитывалось 90—100 тысяч человек. Армия состояла из пехоты (сарбазов), кавалерии (сувари) и артиллерии (тупчи). Но, за исключением Казачьей шахской бригады, из-за неустойчивой организации, отсутствия корпуса офицеров и денег на содержание, обучение и вооружение войск численность и «регулярность» армии были условными.

Пехота. Сарбазских полков (фоуджей) – 72. На самом деле это были батальоны по 100—200 человек с собственным оружием и снаряжением. О наличности полка, обыкновенно, не знал и его командир.

Каждый фоудж, или батальон, имел двух начальников: 1) строевого офицера в чине сарханга (полковника) или сержанта 3-го класса (бригадира) и 2) шефа, но в ином, чем в Европе, значении этого слова. В Европе шеф полка носит только почетный титул, не вмешиваясь во внутренние дела части. В Персии он пользуется полной властью над той частью, шефом которой состоит.

Для воинских начальников служба была способом «кормления». Части подчинялись в наследственном порядке вождям своих племен или сыновьям командиров. Поэтому полками нередко командовали мальчики восьми—десяти лет.

На одном из учений, писал русский военный журналист, «под звуки громкого марша, оглушавшего барабанной трескотней, Силахорский сарбазский полк проходил «толпой в образе колонны». Ротные командиры, спотыкаясь по усыпавшим дорогу камням, неуклюже взмахивали саблями, поднимая эфес к шапке; взводы шли не ровняясь, совершенно не в ногу; винтовки беспомощно смотрели своими штыками то в небо, то в землю, рискуя проколоть идущего позади. Среди солдат наряду с белобородыми стариками прыгали мальчишки лет двенадцати; одной ротой командовал, очевидно по наследству, ребенок не старше 10 лет, едва поспевавший перед тихо ковылявшей ротой...»²¹.

Правительственные расходы на эти войска были ничтожны, так как жалованье солдатам никогда не выдавалось. Вечно голодные, сарбазы жили исключительно грабежом населения. Часто случались бунты, когда целые полки бросали ружья и расходились по домам, а офицеры с вещами забирались в губернаторские сады и требовали, чтобы их хотя бы кормили за казенный счет во избежание голодной смерти. Возмущенные невыплатой жалованья, тегеранские офицеры садились в бест на Артиллерийской площади к большой пушке. Винтовки содержались в таком виде, что ствол зарастал ржавчиной, а затвор не всегда открывался. Служба не неслась совсем. Караулы, даже во дворце, выставлялись настолько плохо, что отправленный начальником Казачьей Его Величества бригады с экстренным сообщением посыльный прошел однажды ночью от ворот дворца во внутренние покои, не встретив ни одного сарбаза по пути, и постучал в дверь собственной спальни шаха. Воинского духа, понятия о дисциплине, долге у сарбазов не существовало.

Кавалерия. Конные части иррегулярной кавалерии комплектовались кочевниками племен бахтиар, курдов, туркмен. Организация конницы в Персии была феодально-племенной. Каждый мелкий хан имел подчиненных всадников, которые получали от него лошадь, ружье и жалованье (от 5 туманов в год, в среднем 20– 50, и доходило до тысячи туманов)²². Наиболее влиятельные из этих всадников, в свою очередь, имели отряды подчиненных им кочевников. Все ханы со своими всадниками подчинялись и обязались служить главному хану – сардару.

О строе всадники не имели ни малейшего понятия. Но это были прекрасные наездники, хорошо стрелявшие с коня (правда, не на дальнее расстояние, где требовалась установка прицела). Вооружены они были ружьями, главным образом системы «Пибоди». Седла имели персидские, с высокой вертикальной передней лукой и большими стременами в виде желобов под всю ступню.

Всадники находились не на постоянной службе, а призывались для несения ее по мере надобности. Например, конно-иррегулярная часть, стоящая в Казвине, насчитывала 600 сабель при 35 офицерах. Но в ведомости о дислокации части сказано: «Сборов не установлено. Расход нижних чинов: 50 при своих начальниках, 30 в распоряжении губернатора, остальные в бессрочном отпуску». Грозные на бумаге полки, состоящие при губернаторах, на деле являлись мелкими командами, занятыми выжиманием податей и грабежами на «законном основании». Так, впоследствии взятый в районе Нишапура нашими казаками один из разбойников показал, что вся их шайка находилась в подчинении начальника местной правительственной конницы Астулы-хана, который посылал их на грабежи по приказанию нишапурского губернатора Са-лара²³.

При взимании податей часть, вымогаемая у жителей, шла начальнику конницы. Если всадник тратил эти деньги или не отдавал начальнику, его заковывали в цепи и начинали мучить и пытать в присутствии родственников, дабы те сжалились над ним и выкупили его...

^_4^,

Генералом Косаговским²⁴, бывшим командиром Казачьей бригады, на описании одного курдского конного полка поставлена отметка: «Небезопасны даже для своих. Совершенно к службе непригодны»²⁵.

Артиллерия. Состояла из 200 орудий, преимущественно бронзовых, заряжаемых с дула. В арсеналах хранились снаряды и заряды, но не было ни офицеров, ни нижних чинов артиллеристов, ни конского состава. Выезды «на учения» сарбазских батарей бывали очень редко, персидские офицеры отдельной группой ехали обычно впереди колонны, «номера, сидя на передках и лафетах, курили, даже у ездовых были трубки в зубах, – вспоминал очевидец. – Без дистанции и фейерверкеров, то отставая, то с грохотом нагоняя впереди идущее орудие, двигалась батарея по узкой улице, задевая за столбы на тротуарах...»²⁶.

Артиллерийским офицерам денег не платили, как и всем остальным. Нравы, царившие при дворе и в армии, и насколько быстро расправлялись с непокорными подчиненными, характеризует следующий случай. При выдаче жалованья – события редкого в персидской армии – военный министр оскорбил казвинских артиллеристов. Те взялись за тесаки. За своих офицеров вступился генерал от артиллерии, начальник штаба всей артиллерии армии. Военный министр пожаловался шаху, истолковав все в свою пользу (про военного министра, человека весьма корыстного, командир полка «Ардебиль» говорил, что «тот смотрит не глазами, а ртом»).

Начальника штаба и вставшего на его сторону младшего брата, генерал-лейтенанта, схватили, надели на них цепи, сорвали мундиры и поволокли на площадь, где назначили пятьсот ударов палками по ногам. Старшего генерала положили на спину, задрали ему ноги, вставили в фаляке и закрутили палку. Восемь палачей разобрали длинные шпицрутены, толщиной в палец. «От ступней до колен ноги были буквально изрезаны палками, окровавленная кожа с кусками мяса летела с батогов...» Генерал был родовитым ханом, кавалером русского ордена Святой Анны 2-й степени.

На этом дело не кончилось. «Шах приказал отрубить братьям уши и носы, затем «взнуздать» и так водить их по базару на показ толпе. Тонкая бечевка из козьей шерсти вдевалась в толстую иглу, которой зашивали мешки, затем иглу со шнурком продевали сквозь уцелевший кусочек носового хряща. Насколько ркасную боль причиняла эта узда, говорит то, что бешеные верблюды, на которых ничего не действует, взнузданные подобным образом, становились кроткими, как ягнята...» – из записок бывшего командира Казачьей Его Величества Шаха

бригады полковника Косаговского, спасшего персидских генералов от последней экзекуции²⁷.

В Тегеранском арсенале хранилось до 50 скорострельных полевых и горных орудий Шнейдер-Крезо (закупленных еще покойным шахом Музаффер-эд-Дином в Германии), с полным боевым комплектом, всеми запасными частями, эшелонами зарядных ящиков – и не было ни одного человека, кто бы мог разобрать их, сваленные в беспорядке. Сторожа арсенала гуляли с трубками в зубах по амбарам с ящиками пороха, рискуя ежеминутно взлететь на воздух с доброю половиной Тегерана.

Когда однажды русский артиллерийский офицер собрал для Казачьей бригады две скорострельные батареи, персидские генералы решили, что это дело нетрудное, и приказали своим солдатам собрать еще две. Без тени сомнения, персы начали вбивать винты молотками, если им казалось, что они плохо идут...

Почти так же обстояло дело и с пулеметами Максима, заказанными в Берлине. В 1908 году командир Казачьей бригады добился шахского разрешения получить четыре пулемета из склада артиллерийского управления и сформировать пулеметную команду. Во время приемки комиссия подошла к пулеметам, надетым на треногу. Капитан Ушаков, офицер-инструктор Персидской Казачьей бригады, «выбрал четыре, более приличных по виду и менее испорченных внутри, которые много лет пролежали в разбитых ящиках во дворе арсенала под открытым небом.

– Сэркар капитан, этих пулеметов брать нельзя, – они испорчены. Возьмите лучше вот эти, – показал начальник арсенала на забракованные.

– Почему, ага?

– Механизм плохо работает... Вот, видите, орудие не поворачивается.

– А вы поверните ручку, – поднял капитан рукоять рассеивающего механизма.

Начальник арсенала слегка смутился...»²⁸.

В 1907 году на Энзелийском рейде появился русский миноносец и стал на якорь. На другие сутки был день тезоименитства Государыни Императрицы, утром командир миноносца произвел установленный салют. При первых выстрелах Энзели словно вымер. Морем в лодках и пешком жители бросились по направлению к Решту, другие укрылись в погребах.

Отгремел последний орудийный выстрел, население успокоилось и вернулось по своим домам. Комендант Энзелийских береговых укреплений эмир-туман (генерал-лейтенант по русской табели о рангах), догадавшись наконец, по какому случаю стреляли, приказал четырехорудийной батарее произвести ответный салют. Медные пушки выстрелили три раза, но затем смолкли – оказался подмоченным порох, и салют прекратили. За недосмотр командира батареи эмир-пенджа (генерал-майор) подвергли суровому наказанию: били бамбуковыми палками по пяткам...

В оборонительном плане крепостей в Персии не существовало, если не считать «укреплениями» обвалившиеся глинобитные стены бастионов и рвы Тегерана, а также разные мелкие форты для наблюдения за кочевниками.

Вместе с тем персы представляли собой материал, над которым стоило потрудиться: получив военную подготовку и воспитание, они перерождались. Доказательством являлась отличная дисциплина и стойкость Казачьей бригады, которая комплектовалась из тех же народностей, что и сарбазские войска.

Таким образом, невозможное состояние персидской армии, конечно, не могло ничем помочь шаху в установлении порядка в стране.

Кочевники

Северо-западный угол Персидского Азербайджана занимало Ма-кинское ханство, где проживало до 3 тысяч семейств курдов. Ханство пользовалось внутренней самостоятельностью, и подчинение его персидскому правительству выражалось лишь в выплате хойсхому губернатору определенной подати. Макинские курды могли выставить до 5 тысяч всадников.

Курды-шахсевены²⁹, всего до 60 тысяч человек, населяли северо-восточную часть Персидского Азербайджана. Южной границей их владений являлся высокий (до 4300 метров) хребет Савелан, с богатыми альпийскими пастбищами, восточным крылом подходящий к городу Ардебилю.