Текст книги "Казаки в Персии 1909-1918"

Автор книги: П. Стрелянов (Калабухов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)

Местность сама по себе представляла большие преимущества оборонявшимся шахсевенам, «приходилось сбивать их шаг за шагом с каждого гребня, с каждой высоты, причем они, сбитые с одной, занимали следующую, командующую над предыдущей, позицию. Условия местности и значительное количество превосходящего противника затянули бой на 9 часов, но мужество, энергия и взаимная выручка офицеров и нижних чинов одолели врага».

Потери отряда составили: в 1-м Лабинском полку убиты командир

3-й сотни подъесаул Тимошенко, 6 казаков и 1 умер от ран; ранены командир 2-й сотни подъесаул Кофанов и тяжело ранен хорунжий Некрасов, 9 казаков, из них 4 тяжело, 1 казак пропал без вести (тело затем было найдено и похоронено в Ардебиле); в 206-м Сальянском полку 3 убитых, 7 раненых. Противник потерял более 100 человек.

О геройском поединке с шахсевенами хорунжего Некрасова генерал Масловский рассказал подробно в своих воспоминаниях¹⁹³.

В то время, когда подъесаул Тимошенко широкой лавой пошел в атаку, хорунжий Некрасов с десятью казаками, быстро подавшись вправо подковообразного гребня, скрылся из глаз отряда. Там он спешил казаков и залег за небольшими камнями, выполняя поручение командира обеспечить движение сотни с фланга.

Видя перед собой значительное количество шахсевен, он открыл по ним удачный огонь, заставлявший их держаться от него на почтительном расстоянии, несмотря на сильное численное превосходство. Но когда шахсевены сняли нашу небольшую сотню, они также начали охватывать и группу хорунжего Некрасова. Отряду не было видно ни хорунжего Некрасова, ни окруживших его шахсевен. Хорунжему Некрасову также не было видно ничего, что происходило у пошедшей в атаку сотни и у рот, которые должны были выйти на плато.

__ьеь,

Между тем его маленькая группа начала нести потери. Шахсевены в большом количестве окружали его с трех сторон и, будучи хорошими стрелками, били на выбор. Уже два-три казака было убито и столько же ранено. Сам хорунжий Некрасов был ранен в руку, но не показывал этого людям. Видя, что положение его стало катастрофическим, и поняв по поведению шахсевен, что в сотне не все благополучно, он приказал уряднику уходить назад, к оврагу, на присоединение к остальным войскам, забрать с собою всех раненых и предупредив, что он прикроет уходящих. Казаки запротестовали и просили его, чтобы он шел, а их оставил. Хорунжий Некрасов решительно потребовал исполнения его приказания и добавил, что надо непременно вынести раненых. Действительно, здоровых оставалось три казака, остальные были убиты или ранены, оставшиеся целыми с трудом могли вынести только раненых. После безрезультатных разговоров казаки должны были подчиниться категорическому требованию хорунжего Некрасова. Последний, несмотря на сильную боль в раненой руке, прислонившись к большому камню, непрерывно стрелял из собранных около него винтовок убитых казаков. Его конный вестовой с лошадьми находился невдалеке в маленькой ложбинке. Удачный и интенсивный огонь хорунжего Некрасова задерживал подступавших шахсевен, постепенно сжимавших кольцо вокруг него.

Когда хорунжий Некрасов увидел, что казаки с ранеными скрылись за плато и вышли из опасного положения, он крикнул своему вестовому и бросился к лошадям. Вестовой также двинулся ему навстречу, но только хорунжий собрался вскочить на коня, как упал раненный в правую ногу с раздроблением кости у колена. Одновременно был убит вестовой казак и одна из лошадей.

Видя, что спасения нет, несмотря на мучительную боль от ран, хорунжий Некрасов дополз до ближайшего камня и, прислонившись к нему, начал выпускать патроны из своего нагана. Шахсевены, заметив, что перед ними один человек, бросились к оврагу и начали окрркать хорунжего. Подойдя шагов на пятьдесят, один из шахсевен громко крикнул хорунжему по-русски, чтобы он сдался, обещая его не убивать. Но последний ответил, что русский офицер умирает, но не сдается, и продолжал выпускать последние патроны из своего нагана. Тогда шахсевены кинулись на него и один высокий кочевник с огромным, как меч, кинжалом, всегда имеющимся у каждого из них, бросился на хорунжего Некрасова и страшным ударом по голове опрокинул его на спину. Некрасов еще успел вонзить свой небольшой острый кинжал в живот шахсевена, и тот свалился всей тяжестью на него.

П.Н. СТРЕЛЯНОВ (КАЛАБУХОВ)

«-Ssi_1^,

Бой всего отряда между тем продолжался. При всех наступлениях казаки и солдаты искали тело хорунжего Некрасова, но в пылу атак долгое время не могли заметить его, скрытого навалившимся на него телом убитого шахсевена. Уже под вечер, в одной из последних атак, наткнулись на него, живого, и осторожно отнесли на шинели на перевязочный пункт тут же в отряде. Некрасов был в сознании, хотя глубокая рана на голове обнажала мозг, а левая рука и правая нога были раздроблены, и с мужеством переносил накладывание повязок.

Утром следующего дня собирали и хоронили убитых, а раненых под усиленными конвоями отправляли в Ардебиль.

Очевидцев поединка, конечно, не было, но капитану Масловскому эта история была рассказана самим хорунжим Некрасовым, вылечившимся от тяжелых ран. В конце 1912 года, при общей сдаче всех шахсевен, о поединке также рассказал один из кочевников, бывший участником той схватки.

Отца хорунжего Некрасова, старого есаула на льготе, телеграммой вызвали к его единственному израненному сыну. Сын был жив, но еще нельзя было сказать, спасут ли его врачи. Нога и рука, перевязанные, были подвешены, на голове наложен шов. Старик отец долго сидел у постели сына, со слезами на глазах смотрел на него и, с волнением выслушав рассказ о бое, сказал, что, как бы ему ни было тяжело, ему было бы тяжелее пережить позор, который лег бы на их род, если бы сын его сдался. Отец горячо благодарил сына за честно исполненный долг, как его исполняли все Некрасовы. Эти слова произвели сильное впечатление на всех присутствующих.

«...Убит, действовавший геройски, начальник конвоя урядник Иван Головко, Лабинец. Кроме Головко, особенно отличился Кубанского полка казак Ляпин. Лично наблюдая действия наших казаков и солдат и принимая непосредственное участие в бою, свидетельствую о беззаветной храбрости наших войск, приведшей в недоумение противника, не ожидавшего, что наши войска пойдут атакой на командующие и занятые превосходящими силами высоты», ■– докладывал вице-консул в Ардебиле¹⁹⁴.

24 июня 1912 года отряд в составе пяти сотен 1-го Лабинского полка ККВ, двух сотен 1-го Екатеринодарского полка ККВ, шести рот

205– го пехотного Шемахинского полка, шести рот и двух пулеметов

206– го пехотного Сальянского полка, четырех пулеметов 81-го пехотного Апшеронского полка, шести горных орудий 52-й артиллерийской бригады и команды сапер 2-го Кавказского саперного батальона выступил из Ардебиля для наказания шахсевен «за дерзостные их вы-

КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909—1918 ГГ.

«^1–«еs,

ступления против наших войск. Авангард подвергся ряду атак со стороны шахсевен», – отмечал генерал-майор Юденич¹⁹⁵.

28 июня у селения Шихахмат экспедиционный отряд генерал-майора Фидарова вновь имел авангардный бой с шахсевенами.

29 июня на телеграмме, донесшей о действиях русских отрядов против шахсевен, Государь Император начертал: «Нужно, чтобы наши экспедиционные или карательные отряды были таковыми, не с одною доблестью, но и по своей силе»¹⁹⁶.

В июне—сентябре 1912 года Ардебильский отряд усилился 1-м Черноморским полком ККВ. Штаб и 4-я сотня полка (1 штаб-офицер, 8 обер-офицеров и 200 нижних чинов) вошли в отряд в начале июня, еще три сотни – 1 июля, а две сотни перешли границу и присоединились к полку в конце сентября. Черноморцы стали на квартиры в Ардебиле¹⁹⁷.

12 июля, как телеграфировал генерал Фидаров, «в течение всего дня шел упорный бой с шахсевенами, кочевников заставили отступить в направлении Оркая, нанеся им большие потери; у нас тяжело ранен казак 1-го Лабинского полка, две лошади убиты и две ранены»¹⁹⁸.

17-го целый день шел бой при селении Лянджбад, которым отряд овладел.

На июль 1912 года против шахсевен действовали 3 русских отряда: из Ардебиля – 2 батальона, 6 сотен, 4 пулемета, 6 орудий; из Сераба – 1 батальон, 2 сотни, 2 пулемета, 2 орудия; из Агара – 1 батальон, 2 сотни, 2 орудия¹⁹⁹.

В донесении, прочитанном Государем Императором 19 июля, отмечалось, что ввиду движения шахсевен к северу временно командующий войсками Кавказского военого округа генерал от инфантерии Шатилов сделал распоряжение «о подчинении сотен и команд, состоящих на усилении Бакинской пограничной бригады, начальнику Ар-дебильского отряда генерал-майору Фидарову, с правом передвижения их в пределы Персии для участия в действиях против шахсевен»²⁰⁰.

Схватка на Ахбулахском перевале

28 июля генерал Фидаров выступил из Соуч-Булаха с отрядом в составе шести рот и двух пулеметов 206-го пехотного Сальянского полка, пяти с половиной сотен 1-го Лабинского и 1-го Екатеринодар-ского казачьих полков (дивизион Екатеринодарцев под командой войскового старшины Белого²⁰¹) и двух орудий 52-й артиллерийской бригады. В тот же день, сделав более 30 верст, отряд перевалил главный хребет Савелан. Шахсевены начали уходить, но утром 29-го были настигнуты и окружены в 8 верстах к югу от главного хребта.

Вследствие сильно пересеченной местности одно из племен успело ускользнуть, но после сделанных вдогонку нескольких орудийных выстрелов выслало к отряду депутацию для сдачи. Не желая обременять войска сопровождением кочевок и большого количества отбитого скота, генерал Фидаров приказал отобрать у захваченных шахсевен оружие, взять заложников и объявил, чтобы остальные гнали кочевки и стада в Хиов, под угрозой расстрела заложников.

Из-за возможного повторения нападения шахсевен на 29-ю Бакинскую пограничную бригаду для ее усиления в помощь пограничникам были отправлены три сотни 1-го Черноморского полка и позже еще две роты Сальянцев с сотней Черноморцев.

Высланный 27 июля на перевал Ахбулах отряд под командой есаула Посевина состоял в охранении и посылал в ближайшие районы разъезды. Вскоре к шахсевенам прибыли новые партии, открывшие огонь по русскому отряду.

Командующий сотней подъесаул Баштанник²⁰², для выяснения обстановки, выскочил вместе с казаком Кононенко на несколько сотен шагов на седловину вправо. Седловина оказалась занятой шахсевена-ми, открывшими огонь почти в упор. Подъесаул Баштанник, находясь в критическом положении, соскочил с лошади, залег в лощину и начал отстреливаться, потеряв из виду бывшего с ним казака. Сделав несколько выстрелов, он был ранен в указательный палец правой руки. Не имея возможности отбиваться, подъесаул начал ползком отходить к казакам, уже контуженный под челюсть, в правую часть груди и левую ногу. Не имея сил уйти самому от наседавших шахсевен, подъесаул Баштанник стал звать на помощь.

К тому времени взвод хорунжего Крамарова с присоединившейся частью людей полусотни подъесаула Баштанника, под командой подъесаула Кирпы²⁰³, заняли другую седловину и, спешившись, отбивали усилившихся шахсевен ружейным огнем.

1-я сотня, находящаяся правее, сбив отдельных курдских всадников, продвинулась на следующие высоты. Занимая их, сотня удерживала натиск противника, не давая обойти свой правый фланг.

Команда 207-го пехотного Новобаязетского полка, двинувшись западнее хорунжего Крамарова для обеспечения левого фланга, выбила шахсевен с высот и заставила рассеяться, нанеся им большие потери.

На призыв о помощи подъесаула Баштанника, окруженного шах-севенами, в том направлении немедленно поскакал подъесаул Крыжа-

новский²⁰⁴ с конным вестовым и вместе с подоспевшим к нему хорунжим Брагуновым²⁰⁵ с несколькими казаками разогнал нападавших курдов. Недалеко от подъесаула Баштанника был найден тяжело раненный казак Кононенко.

К вечеру, совместными усилиями отряда, противник был опрокинут.

При сборе всех частей к перевалу с наступлением сумерек выяснилось, что хорунжий Крамаров с урядником Червяком и казаком Юрченко, видимо увлекшись преследованием, были отрезаны шахсе-венами. Тотчас же на розыски была выслана специальная команда разведчиков, которая нашла их убитыми и ограбленными вблизи селения Берзенд. Потери отряда во время боя 27 июля составили: убитых – 1 офицер и 4 казака, раненых – 1 офицер²⁰⁶.

Как телеграфировал в начале августа генерал Юденич начальнику штаба Кавказского военного округа генералу Берхману, главные действия против шахсевен производились двумя колоннами. Одна, под командой полковника Толмачева, у селения Гириз – численностью 45 офицеров, 1250 штыков, 510 шашек в составе 2,5 батальона, 4 сотен, 4 пулеметов и 4 орудий. Другая колонна, генерала Фидаро-ва, – численностью 79 офицеров, 1300 штыков, 600 шашек в составе 10 рот, 6,5 сотни, 6 пулеметов, 6 орудий и команды сапер. Оба отряда подчинялись генералу Фидарову.

На Ахбулахском перевале действовал отряд под началом командира 1-го Запорожского полка ККВ полковника Кравченко²⁰⁷, состоящий из семи сотен – трех сотен Черноморцев и четырех сотен Запорожцев²⁰⁸.

В ночь на 7 августа кочевники произвели нападение на железнодорожный мост в 3 верстах от Джульфы; нападение было отбито²⁰⁹.

С 10 по 20 августа Ардебильский отряд генерала Фидарова тремя колоннами через реку Кара-су на север преследовал шахсевен, атакуя их.

Левую колонну полковника Толмачева составляли: восемь рот 6-го и 8-го Кавказских стрелковых полков при четырех пулеметах, четыре сотни 1-го Сунженско-Владикавказского полка ТКВ и четыре орудия

2-го Кавказского горно-артиллерийского дивизиона; среднюю колонну полковника Рафаловича²¹⁰ – четыре роты 205-го пехотного Шема-хинского полка и четыре с половиной сотни 1-го Лабинского полка ККВ; в правой колонне подполковника Тетруева находились две сотни 1-го Екатеринодарского полка ККВ, на фланге действовал есаул Посевин с тремя сотнями 1-го Черноморского полка ККВ. Дополнительно 21 августа прибыли четыре сотни 1-го Запорожского и две

сотни 1-го Екатеринодарского полка ККВ под начальством полковника Кравченко²¹¹.

Наместник на Кавказе сообщал Военному министру: «11 сентября 1912 г. Генерал Фидаров телеграфирует, что шахсевены настолько серьезно разгромлены, что не помышляют о сопротивлении. Для захвата партии главарей 30 августа двинулся из Хиова в горы (к Савела-ну. – П. С. /К/.) отряд полковника Кравченко... шахсевенами сдано около 1000 винтовок. Граф Воронцов-Дашков»²¹².

В начале сентября генералу Фидарову сдались около 300 юрт кочевников, у них было отобрано 200 винтовок и 2,5 тысячи патронов; 15 сентября сдались еще 400 юрт. 16 сентября генерал Фидаров сосредоточился для нанесения последнего удара по шахсевенам. Вместе с тем посланный 15-го разъезд от находящегося в Талышах дивизиона (три сотни) 1-го Кизляро-Гребенского полка ТКВ обстреляли с горы разбойники. Спешившись, Гребенцы открыли ответный огонь, один казак был легко ранен²¹³.

20 октября в Ардебиле все ханы шахсевенских племен дали клятву впредь ни при каких обстоятельствах не поднимать оружие против русских (действенность и долговременность этих клятв, впрочем, показал рке следующий, 1913 год). Результаты экспедиции были впечатляющими. На русско-персидской границе наступило спокойствие. Шахсевены неоднократно высказывали желание стать вместе с их землями подданными России. Это было особенно примечательно после того страшного разгрома, которому они подверглись со стороны русских войск.

К 4 декабря 1912 года генерал-майор Юденич представил в Генеральный штаб список 22 шахсевенских ханов и беков, оставленных заложниками в Ардебиле²¹⁴.

«Его Императорскому Величеству

26 октября 1912 г. Казвин (Персия)

Командир 1-го Кизляро-Гребенского Генерала Ермолова полка ТКВ

РАПОРТ

Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше доношу, что командир дивизиона вверенного мне полка... получил донесение от разведчиков 5-й сотни о том, что селение Чайнаки занято персидскими мятежниками с присоединившимися к ним шахсевенами, всего около 600 человек, и о том, что шайкой этой предполагается сделать нападение на дивизион, решил предупредить это и самому напасть на шайку. Вызвав из порта Энзели канонерскую лодку «Красноводск» для совместных действий с дивизионом со стороны моря, на рассвете 22-го октября, подойдя к селению Чайнаки, повел наступление. В то же время с «Красноводска» по мятежникам был открыт орудийный огонь. Спешенный дивизион в числе 125 казаков бросился в селение, из которого мятежники открыли сильный огонь, но были выбиты, отступили в горы, где и рассеялись. В дивизионе смертельно ранен казак 4-й сотни Еремин. Со стороны мятежников убито 26 и ранено 31. Казак Асон Еремин происходит из казаков станицы Червленной Кизлярского отдела Терской области. Полковник Рыбальченко»²¹⁵.

На рапорте отмечено: «Его Величество изволил читать. 6 ноября 1912 г. Генерал от Кавалерии Сухомлинов»²'⁶.

Согласно Высочайшего приказа, состоявшегося 2 августа 1913 года, начальник Ардебильского отряда генерал-майор Фидаров был назначен начальником 1-й Туркестанской казачьей дивизии и 13 сентября командование отрядом сдал²¹⁷ командиру 2-й бригады 2-й Кавказской казачьей дивизии генерал-майору Маргании²¹⁸.

В отрядах, командированных в Персию к 1 ноября 1912 года, состояли следующие казачьи соединения²¹⁹:

Азербайджанский отряд – 6 сотен 1-го Полтавского полка ККВ и

3 сотни 1-го Горско-Моздокского полка ТКВ;

Тавризский отряд – 6 сотен 1-го Сунженско-Владикавказского полка ТКВ (всего в Тавризский отряд к 15 ноября входили: 21 рота, 5,5 сотни, 8 пулеметов и 6 орудий, общей численностью в 3600 человек, из них 2500 пехоты и 845 казаков)²²⁰;

Казвинский отряд – 6 сотен 1-го Кизляро-Гребенского полка ТКВ;

Ардебильский отряд – 5 сотен 1-го Черноморского полка ККВ и

4 сотни 1-го Запорожского полка ККВ;

Астрабадский отряд – 2 сотни 1-го Таманского полка ККВ;

Хоросанский отряд – 5 сотен 1-го Семиреченского казачьего полка.

Многие казачьи части в 1912 – начале 1913 года вернулись из Персии в Россию, в места своего постоянного расквартирования:

4-я и 6-я сотни 1-го Кубанского полка ККВ – 26 апреля 1912 года в штаб-квартиру полка в селение Каракурт Карской области²²¹;

3-я сотня 1-го Кавказского полка ККВ – 25 августа того же года в город Мерв Закаспийской области²²²;

1-й Лабинский полк ККВ, действовавший в Персии с 1909 года, – в составе 26 офицеров и 493 нижних чинов возвратился 1 ноября 1912 года в свою штаб-квартиру колонию Еленендорф Елисаветполь-ской губернии²²³;

дивизион 1-го Екатеринодарского полка ККВ (3-я и 4-я сотни в составе 8 офицеров и 140 нижних чинов) прибыл 25 ноября 1912 года в Екатеринодар²²⁴;

штаб 1-го Запорожского полка ККВ 8 января 1913 года выступил в штаб-квартиру в Кагызман Карской области²²⁵.

Вместе с тем в марте 1913 года состоялось командирование молодых казаков 1-го Запорожского и 1-го Полтавского полков ККВ в Персию²²⁶.

Интересно отметить, что летом 1912 года в составе 1-го Екатеринодарского полка ККВ в Ардебильском отряде находился сотник Т.А. Даньшин²²⁷. Ровно через два года, с началом Великой войны, он одним из первых русских разведчиков 8 августа перешел границу с Австро-Венгрией и добыл важные сведения. Впоследствии подъесаул Даньшин был награжден Георгиевским оружием и после учебы в Академии окончил войну Генерального штаба капитаном.

Старшим штаб-офицером 1-го Горско-Моздокского полка в боевых действиях в Персии участвовал полковник В.Д. Хетагуров²²⁸, уволенный в отставку по возрастному цензу в 1914 году. С началом Великой войны, принятый вновь на службу, он последовательно командовал полками 1-й Терской казачьей дивизии в боях в Карпатах, неоднократно был ранен и контужен. В летнем наступлении войск Юго-Западного фронта 1916 года брал с 2-м Кизляро-Гребенским полком город Кымполунг (с пленением 40 офицеров, 1,5 тысячи австрийских солдат и захватом 11 пулеметов), за что получил благодарность от командира 3-го конного корпуса генерала графа Келлера²²⁹ и Георгиевское оружие. Командиром Осетинского конного полка в июле 1917 года полковник Хетагуров трагически погиб в бою от взрыва артиллерийских складов в городе Монастержиско, занятом его полком.

Командиром сотни 1-го Сунженско-Владикавказского полка прошел Персидский поход подъесаул П.Х. Золотарев²³⁰. К концу Великой войны с должности помощника командира родного полка его назначали командовать национальными частями, появившимися в 1917 году в Русской армии: Армянскими стрелковыми батальонами, 2-м Ассирийским стрелковым батальоном. В мае 1918 года он сдал командование Особым Армянским конным полком, не пожелав идти в армянскую армию, и принял участие в Белой борьбе; был командиром бригады 3-й Терской казачьей дивизии. На Лемносе и в Болгарии полковник Золотарев состоял в 1-й офицерской роте Терско-Астраханского полка, в 1930-х зачислен в списки Донского корпуса в Чехословакии.

Глава 4

ПЕРИОД ДО ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ. 1913-1914 ГГ.

Относительное спокойствие в Персии к 1913 году было связано главным образом с присутствием в стране русских военных отрядов. Высочайшим повелением от 22 сентября 1912 года увольнение в запас армии нижних чинов очередного срока службы на Кавказе было задержано до 1 января 1913 года²³¹.

В то же время положение дел, в частности в Тегеране, представлялось крайне неустойчивым, в персидской столице поговаривали о скором созыве меджлиса. Из поступившей в декабре 1912 года на Высочайшее Имя телеграммы члена Каджарской семьи принца Салар-уд-Доулэ, пребывавшего с отрядом в 500 сторонников в окрестностях Астрабада, усматривалось, что принц намерен продолжать вооруженную борьбу против персидского правительства. Кабинет находился накануне падения, авантюра принца не заканчивалась. Как замечал российский посланник в Тегеране, «даже завтрашний день может приготовить сюрприз»²³².

При таких условиях отзывать или сокращать оставшиеся в стране русские военные отряды было несомненным риском.

От Казвинского отряда в большой степени зависел порядок в Тегеране, выводить, а потом в случае необходимости возвращать его в Персию – вызвало бы большие неудобства и лишние расходы, а главное – потерю времени.

«...Лишь присутствие значительной нашей вооруженной силы является надежным обеспечением спокойствия и безопасности в Астра-бадском районе (в котором еще недавно разыгрывались события, связанные с попыткой Мохаммеда-Али-Шаха вернуть себе трон) и залогом того, что местные беспокойные элементы воздержатся от серьезных выступлений», – сообщал Сазонов председателю Совета министров Коковцову²³³. Такие выступления в Астрабадской провинции не состоялись именно вследствие появления там русских воинских сил.

Признавая допустимым уменьшение состава русских войск в Азербайджанском отряде, вместе с тем Министерство иностранных дел из-за вероятных осложнений на турецко-персидской границе и возможности новых выступлений со стороны турок указывало на необходимость для Российской армии быть готовой дать решительный отпор всякому поползновению с турецкой стороны завладеть территорией Персии. Предусматривалась и возможность курдских и армянских волнений в

г

^

Турции, которые неизбежно отразятся и на этой стороне турецко-персидской границы²³⁴.

К 1 марта 1913 года состав казачьих частей в отрядах практически не изменился. Азербайджанский отряд под командованием генерал-майора Воропанова усилился за счет Тавризского отряда и составлял три полка шестисотенного состава: 1-й Полтавский ККВ, 1-й Сунжен-ско-Владикавказский ТКВ и 1-й Горско-Моздокский ТКВ²³⁵. С Горским полком с начала 1913 года в походе находился командир бригады 1-й Кавказской казачьей дивизии генерал-майор Арютинов.

В середине марта небольшой отряд в составе сотни Сунженцев, двух рот и двух пулеметов 8-го Кавказского стрелкового полка выступил из Тавриза в Агар для предупреждения враждебных действий неунимавшихся шахсевен на торговом пути Джульфа—Тавриз и обеспечения там порядка. Связь между частями отряда возлагалась на сотню Персидской Казачьей бригады и телеграфную станцию²³⁶.

Спустя еще полмесяца командир 1-го Черноморского полка ККВ докладывал о трех нижних чинах полка, возвращавшихся с поста в Ардебиле и обстрелянных персидскими разбойниками, в результате чего казак Пивень был убит наповал пулей в грудь навылет²³⁷.

Из Астрабадского отряда телеграфировали, что в первых числах апреля туркмены большим числом собираются в Гяз для грабежа окрестных деревень и насильного взимания податей с населения. Для предупреждения разбоев туда командировали роту солдат с полусотней казаков²³⁸.

Во главе этой «орды туркмен, стекающихся к нему со всех сторон в ожидании добычи» против правительства готовился выступить принц Салар-уд-Доулэ²³⁹.

В апреле в Джульфу (на русско-персидской границе по Араксу) была отправлена 3-я рота 156-го пехотного Елисаветпольского полка.

В мае на ликвидацию беспорядков в Мешхеде и его окрестностях была двинута сотня казаков 1-го Таманского полка ККВ. 8 июня генерал Самсонов, по просьбе российского консула в Мешхеде, поддерживаемой начальником Хоросанских отрядов, разрешил передвинуть в Кучан сотню Таманцев с двумя пулеметами для усиления малочисленного отряда, «занятого истреблением размножившихся разбойничьих шаек»²⁴⁰.

Продолжались боевые столкновения с курдами на западе Персии.

Генерал Воропанов доносил, что, «в виду происходящих в Турецком Курдистане массовых избиений христиан и с целью предупреждения таковых же в Персидском Курдистане, 30 апреля организована

военная прогулка двумя отрядами: из Урмии в составе двух рот, полусотни казаков и двух орудий и из Гяуляна в составе трех рот, полу-

w 'УД I

сотни казаков и двух орудии» .

Действия отряда у селения Диза-Мергеверская

15 июня 1913 года урмийский вице-консул Голубинов с конвоем из десяти казаков 1-го Запорожского полка ККВ и с тридцатью казаками 3-й сотни 1-го Горско-Моздокского полка ТКВ под командой хорунжего Агоева²'¹² по пути из Урмии были обстреляны курдами близ селения Гудистан.

Воорркенные курды, которых оказалось до ста пятидесяти человек, были замечены в старой крепости Кала-Зева на отдельно стоящей возвышенности. Казаки, развернувшись в лаву, на рысях пошли на крепость в атаку. Вести наступление на крепость на совершенно открытой и топкой местности было невозможно. Из ближайших селений начали прибывать на помощь своим верховые курды, ими был открыт огонь с тыла. В окружении кочевников, имея рке одного раненого, хорунжий Агоев решил очистить эту позицию. Отойдя карьером в селение Гулистан без потерь и отправив трех казаков с донесением о перестрелке в лагерь (43 версты), хорунжий оставил коней под надзором четырех казаков, а сам повел наступление на занятую курдами позицию.

3 версты прошли спешенные казаки, прикрывая свои фланги от охватов и обстреливая во фланг кочевников. Превосходя наступающих казаков пятикратно, курды упорно оборонялись из-за глинобитных укреплений. Агоев, сблизившись с противником, решил штурмовать крепость.

После смелой и решительной атаки, к 20 часам, курды, не выдержав натиска казаков, беспорядочно бежали по направлению к селению Диза-Мергеверская.

В течение боя хорунжий Агоев два раза получал от вице-консула записки. В первой, при наступлении с северо-востока, вице-консул приказывал ему отступить, а во второй, около 18 часов, консул уже советовал командиру с взводом отойти в Гулистан, чтобы дать отдых усталым казакам.

Молодой двадцатишестилетний офицер ясно понял, где кончается сфера действий консула и начинается ответственность его, как офицера и начальника.

В первом случае хорунжий Агоев вместо отступления избрал маневр – настойчивое исполнение первоначально поставленной себе

задачи, стараясь как можно лучше использовать местность и выиграть дело малой кровью. При второй попытке вмешательства хорунжий Агоев на предложение отдохнуть ответил словами, полными достоинства, что «казаки его не устали, а рвутся в бой» и что «он намерен штурмовать позицию при наступлении сумерок»²⁴³.

Посланные хорунжим Агоевым три казака прибыли в лагерь в селении Сир в 15 часов, причем у одного из них от быстрой езды пала лошадь. Получив донесение, начальник Урмийского отряда полковник князь Вачнадзе²⁴⁴ немедленно отправил для поддержки отряд под командой подполковника 5-го Кавказского стрелкового полка князя Павлено-ва²⁴⁵ в составе двух рот и команды разведчиков, двух взводов 1-го Горско-Моздокского полка ТКВ и двух орудий.

В 16 часов новый отряд выступил из селения Сир, пройдя 45 верст за 15 часов, из которых 33 версты в темную ночь по плохой, частью вьючной дороге, и прибыл в селение Гулистан 16 июня в 7 часов утра. Не доходя версты до этого селения, отряд был встречен вице-консулом Голубиновым, который сообщил начальнику отряда, что предводитель курдов Абдулла-бек отступил к селению Диза, и просил поторопиться с наступлением, чтобы не дать тому уйти в Турцию.

Подполковник князь Павленов, дав отряду получасовой отдых, в 7.30 выслал для рекогносцировки селения Дизы полусотню казаков и команду разведчиков. Рекогносцировка показала, что окраина селения занята цепью курдов и что ими заняты также дома и башни. Полусотне сотника Сосиева²⁴⁶ приказано было действовать на левом фланге, а взводу хорунжего Агоева – на правом. Артиллерия открыла огонь, но существенных разрушений построек произвести не удалось: мелинитовые снаряды или производили разрушение внутри зданий, или разрывались уже на вылете из построек. Наступление происходило при сильном огне на совершенно ровной и открытой местности. Был ранен подполковник князь Павленов. Атаку отложили до утра. Ночью курды оставили селение Диза, потеряв 31 убитыми и 11 тяжелоранеными²⁴⁷.

Дивизион Горско-Моздокского полка под Балюланом, Убийство русского консула

Спустя месяц после боя у Дизы-Мергеверской казаки Горско-Моздокского полка вместе с Полтавцами и Ширванцами участвовали в деле под селением Балюланом.

В приказе²⁴⁸ начальника 1-й Кавказской казачьей дивизии генерал-лейтенанта Баратова²⁴⁹ подробно описываются отважные и молодецкие действия дивизиона Горцев из 2-й и 3-й сотен под командой временного командующего полком войскового старшины Склярова²⁵⁰. 13 июля после 16 часов начальник Азербайджанского отряда генерал-майор Воропанов получил срочную телеграмму от консула в Урмии. В ней сообщалось, что тергеверские беки Курдобек и Пиробек ограбили селения Шейбаны и Туляки и осадили селение Мована, где защищалось 30—40 христиан-айсоров. Воорркенные винтовками, айсоры засели в церкви, отстреливаясь от нападавших курдов. Эти сведения подтвердил прибывший в лагерь селения Сир глава православной Урмийской миссии архимандрит Сергий.