Текст книги "Фрося(СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

глава 10

Время после ухода Алеся тянулось ужасно медленно. Фрося успела

накормить и перепеленать детей, воспользовалась советом Алеся, подстригла у

девочки бровки, реснички, а заодно и головку. Сходила, подоила корову, нежно

погладила на прощанье по лоснящемуся боку свою полюбившуюся кормилицу.

И корове, и свиньям, и курам насыпала корму, совершенно не представляя, как

поступить с живностью.

Надо было как-то сообщить матери Степана о своём отъезде, чтобы она

позаботилась о хозяйстве. Привычно, без содрогания, зарезала двух курей и

усмехнулась, ведь именно с двумя курами она пришла из деревни в город.

Ещё издали она услышала подъезжающую к её воротам подводу и стала

поспешно выносить из дому узлы и мешки, ведь надо было это сделать как

можно быстрей. Скоро начнёт светать. А Фросе хотелось незаметно убраться

затемно, чтобы никто не стал свидетелем их отъезда, похожего на бегство.

Алесь, не заводя подводу во двор, стал перетаскивать на неё приготовленные

вещи, что не заняло и полчаса. Фрося вручила расторопному любимому заранее

написанную записку, чтобы тот прикрепил её к соседям на калитку. В ней

сообщалось, что она уезжает в другой город, пусть свекровь побеспокоится об

избе и хозяйстве Степана, и пусть её не ищут, она назад не вернётся...

Пока Алесь бегал к соседнему дому, Фрося в последний раз зашла в избу,

чтобы забрать детей. Подойдя к кровати, она наступила на какой-то маленький

свёрток, подняла, не понимая, что это такое, но вдруг вспомнила, как что-то

выпало из пелёнок девочки, когда она первый раз пеленала её. Фрося, не

разворачивая, сунула машинально этот свёрточек в карман сарафана,

подхватила детей на руки и, не оборачиваясь, побежала со двора уже бывшего

её дома.

Вернувшийся Алесь помог ей забраться с детьми на подводу, устроил её

поудобней среди узлов, чмокнул на лошадь, и они быстро поехали в сторону

леса... – благо, что Фрося жила почти на краю Постав.

До её деревни было всего чуть больше десяти километров, и вместе с

рассветом они подъехали к ветхому домику Фроси. Хозяйки в это время

выгоняли коров на пастбище и с любопытством смотрели на вновь прибывших,

узнавая молодую женщину, здороваясь и задавая вопросы.

Фрося наспех познакомила любопытствующих с мужем, издали показала

свою двойню и быстро распрощалась с односельчанами, сославшись на

неотложные дела, а их и впрямь было немало.

Раскрыв старые рассохшиеся ворота, они въехали во двор дома, где прошло

детство Фроси. Изба встретила нежилой затхлостью и убогостью, но должна

была скрыть их от назойливых глаз и сохранить в своих стенах все тайны и

пылкие чувства двух влюблённых друг в друга молодых людей.

Накормив детей, Фрося помогла Алесю отодрать доски с окон, распахнуть их

настежь, впуская свежий августовский утренний воздух в пыльное помещение.

Узлы уже стояли посреди горницы. Фрося в первый раз вручила детей

Алесю, а сама поспешно стала приводить в порядок старую деревянную

кровать, принадлежавшую прежде родителям. Она понимала, что Алесю срочно

надо было возвращаться в город, иначе у него будут неприятности и будет

много вопросов, на которые он не имеет права давать ответы, поэтому она

расцеловала его, перекрестила и подтолкнула к порогу:

– Миленький, возвращайся побыстрей, я буду очень ждать, мы будем очень

ждать...

глава 11

После отъезда Алеся, Фрося заметалась по избе и двору.

Растопила печь, что бы просушить хату, благо, что дрова были, правда, слегка

подгнившие, но на топку ещё годны.

Предварительно, вынесла детей на улицу, постелила на траве какое-то старое одеяло, и

положив на него малюток, сама продолжала хлопотать, приводя дом в относительный

порядок.

Разложила по местам привезённые вещи и продукты, сняла паутину, вымыла полы и

окна... – после этого в избе стало намного светлей и уютней.

Зашла соседка, тётя Маня:

– Фросенька, голубушка, ты так неожиданно явилась, надо было сообщить о своём

приезде, и мы бы с бабами подготовили бы хоть слегка хату, а то вы, как снег на голову.

А мужика ты ладного подхватила, и видно, что любит тебя, я всегда знала, что ты не в

своего отца, скорей в мать, ведь она тоже в своё время этого поляка в нашу деревню

привезла...

А, коровка твоя жива, хоть уже и старенькая, но молоко ещё даёт неплохо, и вечером

после пастбища я пригоню её сюда, ты готовь в сарае для неё место...

Глядя на детей, полюбопытствовала:

– А чего у тебя такие разные детки, мальчик то белявенький крупненький, а девчурка

такая малявочка и глазёнки, как угольки...

Фрося смеясь, ответила:

– Я сама не понимаю, так уродились, девочка очень болела после родов и поэтому так

подотстала в весе и росте, но ничего здесь на деревенском воздухе окрепнет и догонит

мальчика...

– А, как звать то твоих деток и мужа...

– Деток зовут Стасик и Анечка, а мужа Алесь, он работает в городе и будет часто наезжать

домой и поможет мне устроиться...

– Бедовая была твоя матушка, не пошла за местного парня, пришлого полюбила и всю

жизнь отмаялась.

Прости господи, не путёвый был твой батюшка, всё места себе не находил, всё искал

лучшей доли, так и сгинул где-то наверно, а ты молодчина, правильно, что в деревню

вернулась в это лихолетье, до нас то война почти и не доходит, живём то далеко от

дорог...

Я очень рада, что ты удачно устроила свою жизнь, у тебя такой красивый и заботливый

муж, и славные детки.

Я всегда любила тебя Фросенька, такую красавицу и такую работящую, вот тебе бог и

послал счастье...

Чуть не чуть Фрося выпроводила словоохотливую соседку, сославшись на огромное

количество хлопот, но осталась довольна этим разговором, через пол часа вся деревня

будет в курсе того, что она рассказала тёте Мане, а это освобождало её от косых взглядов

и не нужных вопросов.

День пролетел в заботах: после того, как вымыла в избе полы и окна, натаскала в баньку

воды из колодца, стоящего не далеко от ворот дома, и после того, как натопила ещё не

совсем прохудившуюся баньку, дров в поленнице было достаточно, тут и вечер наступил.

Приняла корову от пастуха, завела в сарай на приготовленное заранее место.

Привычно подоила свою старенькую бурёнку, и осталась довольной, молока им хватит,

можно будет и сметанки сделать и маслица сбить.

Перед сном вымыла в лохани, в которой купали ещё её когда-то саму в детстве, своих

деток, накормила, уложила спать на единственную в хате кровать.

Они с сёстрами спали когда-то, кто на полатях, кто на печи, а кто и на лавке.

День выдался не лёгким, уставшая Фрося села на лавку, поставила локти на стол и

положила на ладони голову, и глубоко задумалась...

Начало темнеть, а Алеся всё не было, и не было, но сердце почему-то не хотело верить в

плохое, и вот она услышала цокот копыт лошади о грунтовую дорогу, и скрип

подъезжающей подводы.

Она стремительно выбежала из дому навстречу любимому, и сразу же оказалась в его

объятиях.

После того, как они оторвались друг от друга, занялись неотложными делами, завели

подводу во двор, распрягли лошадь, и определили её в сарай Рядом с коровой.

Затем, быстро перетащили в дом с подводы какие-то вещи, привезённые Алесем.

Пока они были заняты этими хлопотами, он всё рассказывал и рассказывал Фросе про

этот такой длинный предлинный день:

– Фросенька, когда я проезжал мимо дома Степана, видел, копошившихся во дворе людей.

Среди них я узнал мать Степана, так, что за хозяйство не беспокойся, оно в надёжных

руках.

На работе никто не задавал каверзных вопросов, и я получил разрешение пользоваться

подводой с лошадью на постоянной основе.

Могу тебя обрадовать, я попросил два дня выходных у коменданта, и представляешь, тот

даже не поинтересовался зачем, дал без возражений.

Я тут привёз кое-какие свои вещи и продукты,

А завтра с утра поеду в Мядель или в Вилейку и куплю там, на базаре молодых курей и

парочку поросят, пора нам обзаводиться хозяйством...

Фрося ласково обвила руками шею Алеся, и они впились, друг в друга жарким поцелуем...

Молодые люди почувствовали невероятное возбуждение, разливающееся по всему телу.

Трудно было скрыть взаимное влечение и желание, они

С неохотой оторвались друг от друга, часто дыша и смущённо отводя глаза, ведь всё это

между ними было впервые:

Пойдём в баньку мой дорогой муж, а потом я стану тебе настоящей женой...

глава 12

Взяв сменную одежду, держась за руки, Фрося с Алесем поспешили в баню.

В предбаннике они почувствовали неудобство и смущение, и не удивительно, ведь им

предстояло оголиться друг перед другом.

Нет, они не могли так быстро преодолеть себя, ведь только души их соединились, а тела

ещё не познали той близости, после которой можно было бы мыться вместе в бане.

Покрасневший от смущения Алесь вышел наружу, а Фрося стала стягивать с себя

сарафан.

Из кармана выпал на пол всё тот же свёрточек, она машинально положила его на полочку

и зашла в баню, где с удовольствием отдала тело горячему пару, венику, воде и мылу.

Намылась, оделась, и закрутив волосы полотенцем, вышла на улицу, и, позвала Алеся:

– Мойся дорогой, побыстрей, я приготовлю нам постель...

Пока Алесь мылся в бане, Фрося расстелила на полу в горнице одеяла, накинула простынь

и кинула подушки, покормила детей, и раздевшись догола, легла, замерев в ожидании и в

предвкушении...

Сердце отчаянно стучало, казалось, что вырвется наружу, в голове роем неслись мысли,

память неотвязно возвращала назад, в ту злополучную брачную ночь после свадьбы со

Степаном:

– Боже мой, как это будет на сей раз, каким окажется Алесь в постели, ведь в жизни он

такой ласковый...

Она сама себе улыбнулась:

– У нас уже двое деток, и только сейчас будет первая брачная ночь, и то без венчания, в

грехе и в каком, ведь она официально замужняя за другим, но совесть на сей счёт почему-

то была спокойна...

На смену этим мыслям приходила и другая:

– Насколько ей близость с мужчиной на сей раз будет неприятна, но ведь и со Степаном,

она иногда чувствовала подобие наслаждения, просто тот обрывал это быстро своей

грубостью и равнодушием к её желаниям.

Боже мой, больше года пробыла замужем, а волнуюсь сильней, чем в первый раз. Может

быть, я такая неумека и холодная женщина, что Алесю со мной будет неприятно.

Нет, такого быть не может, ведь она его так любит, и всё сделает для того, чтоб он

получил удовольствие от их близости...

Вскоре вошёл в избу Алесь, в свете керосиновой лампы увидел их ложе и Фросю под

одеялом, смотревшую на него волнующим взглядом. Алесь поспешно затушил лампу,

разделся и юркнул к ней под одеяло.

Возбуждённый мужчина склонился над лицом любимой женщины, и стал покрывать

поцелуями глаза и лоб, нос и уши, а затем жадно впился в жаркие губы Фроси.

Пока его губы изучали бархат шеи и груди, а руки нежно гладили низ тела любимой.

Всё в ней закипело внутри, она потянула на себя Алеся, раздвинула широко ноги, и

чувствуя, его неловкость и неумелость, помогла своей рукой, войти в себя, и он тут же

взорвался внутри неё горячей волной непреодолимого желания.

Они некоторое время продолжали лежать в том же положении, шепча друг другу

ласковые слова, нежно касаясь губами лица друг друга. В Алесе от нежных прикасаний и

слов Фроси, от пылкого и пышного её тела, от нерастраченной любви, быстро окрепло

желание вновь обладать этой восхитительной женщиной, и Фрося мгновенно

откликнулась на этот зов...

Их губы и руки изучали друг друга, тела шли навстречу с такой жадностью, что затмевало

всю их неопытность, и Фрося вдруг почувствовала, что горячая волна от головы хлынула

до низа живота, и она впилась зубами в подушку, что бы сдержать крик, рвущийся из её

груди, и в этот же момент, Алесь застонал, он стал как будто невесомым, и фонтан

вожделения пролился росой в лоно Фроси.

До утра они так и не сомкнули глаз, изучая каждую клеточку тела друг друга, ласки

сменяло соитие, нежные слова слетали с губ вместе с криками от высшего наслаждения,

они делились ощущениями и признаниями в любви, и не было ничего на свете в эти

минуты дороже их счастья.

Под утро Фрося зашла в спальню к детям, покормить и перепеленать, она взглянула на

себя в маленькое зеркало, висевшее на стене, и поразилась свету, который лился из её

синих сапфировых глаз, на губах играла улыбка, и она прошептала нежно признания в

адрес самого любимого человека на земле:

– Алесик, милый мой Алесик, как я тебя люблю, как бы я смогла жить без тебя... -

Когда она вернулась к их ложу, на нём уже стояла открытая бутылка вина и коробка

шоколадных конфет, а на встречу ей улыбался Алесь:

– Давай любимая, отметим нашу свадьбу, правда без музыкантов и свидетелей...-

– Но зато с любовью... продолжила улыбающаяся Фрося.

В эту ночь они забыли про всё на свете, что где-то идёт война, погибают люди, в руины

превращаются дома, в лагерях и гетто томятся обездоленные люди, и что их счастье

только плата за все будущие страдания...

глава 13

Бледный рассвет заглянул в окна, и осветил постель влюблённых, которые так и не уснули

до утра.

Утомлённая и счастливая Фрося выбралась из ложа, и пошла, подоить корову и выгнать её

в стадо.

Накоротке переговорила со старым пастухом, который знал её с пелёнок, и

вернулась опять в сарай, подсыпала коню сена, и вошла в дом.

То, что она увидела, не могло не напугать.

Её взгляду предстала страшная картина – под дулом винтовки сидел на лавке её Алесь, из

разбитых его губ по бороде на рубашку стекала кровь.

Винтовку держал перед лицом Алеся советский солдат в грязной и рваной во многих

местах форме.

Двое других таких же военных шныряли по избе, выискивая, чем можно здесь

поживиться, пихая в вещевые мешки сало, мясо, хлеб, помидоры и огурцы...

На ходу они хватали из чугунка грязными руками вчерашнюю холодную картошку.

В спальне от крика заходились проснувшиеся от шума дети.

Один из военных, судя по форме, офицер, потребовал:

– Так, паночка, будьте добры, отдать золотые вещи и всё, что у вас есть годное на продажу

или на обмен, и лучше добровольно, если вы хотите остаться в живых...

– Ах, пан офицер, дозвольте мне пройти в комнату к детям, неужто не слышите, как они

разоряются.

Там в комнате хранятся обручальные кольца, я их вам отдам, только идите от нас с

миром...

– Поторопись, поторопись паночка, пока твоему муженьку кишки не выпустили...

Фрося забежала в спальню и достала припрятанные кольца, своё и Степаново, которое он

снял, уходя на войну.

Она положила на стол кольца и сняла с ушей серёжки, подаренные свекровью на свадьбу:

– Эх, вы, защитнички, с кем воюете и кого обираете...

У нас больше ничего нет ценного, мы только переехали из города, забирайте, что

награбили, и поспешите за своими драпающими войсками, а то неровён час немцы сюда

нагрянут...

Офицер сгрёб одной рукой жалкое золото со стола, а второй, влепил Фросе звонкую

пощёчину, от которой она упала на пол.

Алесь хотел броситься на помощь жене, но получил удар прикладом винтовки по голове,

и рухнул без сознания рядом с Фросей -

В комнате заходились от плача дети, рядом лежал, не приходивший в сознание Алесь.

Фрося поднялась на ноги, и смерила презрительным взглядом военных:

– Что воевать с бабами и безоружными герои, но ничего под богом ходим, отольются вам

наши слёзы... -

Один из бандитов в военной форме поднял винтовку, и наставил на Фросю, но в спальне

кричали дети, солнце всё выше поднималось над деревней, и офицер скомандовал:

– Уходим, а то и правда немцы нагрянут, хрен с ними, пусть живут, мы ещё вернёмся... -

И они быстро покинули развороченную избу.

Последний уходящий солдат плюнул в лицо Фроси:

– Скажи ещё спасибо, что с тобой не позабавились, польская шлюха...

глава 14

Алесь пришёл в себя и мутным взглядом оглядел комнату. Рядом с ним на полу сидела

Фрося и прикладывала к его разбитой голове железное полотно топора. В дальней комнате

заходились от плача дети.

Алесь взял топор из её рук, и кивнул в сторону плача.

Она подскочила и побежала успокаивать детей.

Через короткое время всё в доме успокоилось, накормленные дети вновь спали, а

расстроенные молодые люди приводили в порядок разгромленную избу.

Фросе совершенно не было жалко отнятого золота, но запасы провианта их резко

уменьшились, но Алесь заверил её:

– Не расстраивайся из-за этого, голодать мы не будем, завтра я постараюсь возместить с

лихвой утраченные продукты.

Как и собирался, поеду в город на базар и куплю запланированное и многое другое, но

теперь я боюсь оставить тебя одну с детьми в деревне, ведь это не последние окруженцы

продвигающиеся по лесам на восток.

Правда, эти отморозки изъяли у меня все немецкие деньги, что были при мне, и поэтому

придётся вначале вернуться в Поставы, раздобыть денег, а лишь потом я смогу поехать на

базар, поэтому мне придётся выехать рано утром завтра из деревни, но, боже мой, как я

теперь боюсь оставлять тебя одну.

В ответ Фрося взяла в руки топор и положила возле входных дверей:

– Пусть только сунутся, раскрою им башки, пущу вход без сомнений, это не грех

оборонять свою и детей жизнь.

Алесик, береги себя, ведь тебе придётся мотаться по дорогам...

– Не волнуйся, у меня есть документ, с которым я могу свободно перемещаться по

Белоруссии...

– С этим документом, тебя быстро красноармейцы расстреляют, будь осторожен и с теми

и с этими...

Днём она прошлась по деревне и узнала, что не только их дом разграбили, что это была

большая группа отступающих окруженцев, и что в одном доме была изнасилована

одинокая молодая женщина, а в другом дед Панас стал оборонять своё добро, кинулся с

топором на солдата и тот заколол его штыком.

Бабы сидели у гроба Панаса, плакали и сокрушались, что нет им защиты от этих бандитов,

и не знают, кого больше бояться немцев, полицаев или этих мародёров.

Не смотря на всё пережитое у Алеся и Фроси опять была сладкая ночь любви. Их

истосковавшиеся тела жадно навёрстывали упущенное.

Ранним утром Фрося кормила грудью попеременно детей, а Алесь смотрел на неё

влюблёнными глазами.

Он не мог отвести взгляда от её одухотворённого при кормлении лица, от её полных

красивых грудей, и нежно шептал ей всякие глупости, от которых она рдела красным

маком, и опускала смущённо ресницы, прикрывая от удовольствия горящие синим

пламенем глаза.

Вернувшись после доения коровы, она обнаружила Алеся стоящего на коленях рядом с

кроватью, забавляющемуся с детьми, и новая волна любви пробежала по сердцу молодой

матери.

Алесь уехал, а на душе у Фроси стало очень неспокойно, и как-то сразу всё стало валиться

из рук, и незваные слёзы набегали и набегали на глаза, ей было грустно и скучно без

любимого.

Она теперь была настороже, оглядывалась и прислушивалась, но в округе стало тихо,

видимо сентябрьские холодные ночи остудили пыл бандитов или все окруженцы уже

покинули их места или их переловили немцы.

Наконец под вечер явился уставший Алесь, и Фрося выбежала к нему навстречу, как была

босиком и повисла на шее. Он нежно целовал свою любимую и на руках занёс назад в

избу.

Затем они разгружали подводу, на которой в мешке хрюкали два поросёночка, и в клети

хлопали крыльями пол дюжины курей.

Привёз Алесь и другие продукты, пополнив исхудавший после ограбления запас.

Когда он снял в избе пиджак, Фрося увидела на ремне кобуру с пистолетом, и в испуге

уставилась на мужа, но тот успокоил её, что оружие выдал ему комендант после его

рассказа об окруженцах, ведь скрыть разбитые голову и губы нельзя было, да и лишним

не будет, мало ли что...

Назавтра Алесь укатил на целую неделю в город, ведь ему надлежало каждое утро

являться на службу, а шли уже сентябрьские дожди, и просёлочную дорогу изрядно

разбило, а рисковать с властями не в коем случае нельзя было.

На этот раз Фрося отпустила его с лёгкой душой, она знала, что любимый приедет к ней

на выходные.

К его приезду в субботу она готовила баню, в которую они на этот раз пойдут вместе, как

муж и жена.

И, опять шум подъезжающей подводы, и опять Фрося бежит на встречу Алесю и повисает

на его шее, и соседка тётя Маня увидев это, заулыбалась во весь свой беззубый рот. Уже

через пол часа вся деревня будет знать, как их Фроська встречает мужа, такую любовь не

часто можно было встретить в деревне, где в основном сватали девиц и далеко не всегда

за любимых парней.

В ходу была фраза, поженятся, слюбятся.

Дети накормлены, корова надоена, проверены новые постояльцы сарая.

Фрося радостно сообщила Алесю, что поросята прожорливые, а куры уже начали нести

яйца на новом месте и это хорошее подспорье в их хозяйстве.

Взявшись за руки они весело побежали в баню и стали поспешно раздеваться, уже

нисколько не стесняясь друг друга.

Не заходя в натопленную баню, Алесь страстно обнял голую Фросю и впился

истосковавшимися губами в её манящие зовущие уста...

Баня подождёт, прямо стоя в предбаннике они с неистовостью предавались соитию, и

ничего в этом не было удивительного, их желание подогревала молодость, не

растраченные чувства и, конечно, безумная любовь друг к другу.

Потолок старой баньки чуть не рухнул от неистового крика Фроси, они медленно

отпрянули, часто дыша, и вытирая пот со лба.

Облокотившись о полку, рука Алеся неожиданно натолкнулась на маленький свёрток, в

свете керосинки он приблизил его к глазам, и посмотрел на Фросю:

– А что это такое, может быть, твои родственники забыли, и лежит здесь с давних

времён...

Фрося заулыбалась:

– Алесик, послушай историю этого свёрточка, представляешь, уже больше месяца я не

могу удосужиться посмотреть, что там находится.

Когда в первый раз развернула пелёнки, чтобы перепеленать Аню, после того, как

забрала её у Ривы, на пол и упал этот свёрток, мне тогда было не до него...

А когда убегали из Постав, нечайно наступила на него, и второпях сунула в карман, а

затем выложила, когда мылась в бане и забыла.

Давай вместе посмотрим, открывай...

Алесь развернул, и в его руках оказался кожаный мешочек, завёрнутый в тряпицу.

Алесь раскрыл мешочек, и их взору пристали золотые вещи...

Он доставал по одной вещице, на ладони Фроси легли довольно-таки массивные серьги с

камешками, скорей всего это были бриллианты, колечко и тоже с большим камнем и

похоже тоже с бриллиантом, такими же камнями усыпанная золотая брошь...

Затем, Алесь положил на ладонь Фроси два обручальных кольца, по видимости Меира и

Ривы, а самом внизу лежала тоненькая цепочка с маленькой шестиконечной звёздочкой...

Фрося удивлённо смотрела на эти красивые золотые вещи, а в голове стоял звон и сквозь

него пробивался шёпот Ривы:

– Её зовут Хана, там, в пелёнках всё для тебя, только цепочку одень Ханочке, когда она

вырастет, береги её, сбереги её, сбереги мою девочку...