Текст книги "Фрося(СИ)"
Автор книги: Овсей Фрейдзон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
глава 86
События разворачивались стремительно.
Аглая с самого утра уехала в Сосновск за товаром и, конечно же, за нужными им
сведеньями. Фрося проводила Андрейку в школу, сама занялась домашними делами
Отделение милиции в последнее время она убирала после обеда, да, и работы там было
всего на два часа.
Наводя порядок в доме, Фрося ушла в свои думы настолько глубоко, что лёгкий стук в
дверь заставил вздрогнуть, она никого не ожидала в этот час и удивлённая пошла
открывать нежданному гостю.
Распахнув дверь, она увидела Алеся, ничего не говоря, отодвинулась и пропустила его в
дом.
Тот боком протиснулся мимо женщины, словно боясь дотронуться, снял шапку и
затоптался на пороге.
Фрося, закрыв дверь, прошла в комнату, присела к столу, посмотрела пристально на
бывшего мужа:
– Ну, что топчешься, снимай куртку и присаживайся, рассказывай, что привело ко мне...
Алесь присел, суетливо устраиваясь на табурете напротив бывшей жены, поднял на неё
глаза, изучая несколько секунд лицо и заговорил:
– Фрося, не всё у нас получилось, как мы хотели, как нам это виделось издали
В большей степени, в нашей размолвке моя вина, но не отрицай, есть и твоя.
Ты разыграла из себя оскорблённую добродетель, а могли бы здесь сразу зажить
нормальной семейной жизнью и сыну было бы хорошо, и мы бы опять обрели потерянные
чувства...
Фрося резко вскинула голову, но тот замахал руками, призывая не мешать договорить:
– Нет, нет, не перебивай, у меня важные новости и серьёзное предложение.
Вчера меня вызывал к себе Василий Митрофанович, вручил казённое письмо, в котором
сообщалось, что рассмотрено ходатайство гражданки Ефросиньи Станиславовны
Госпадарской по делу гражданина Цыбульского Алеся Яновича, рассмотрено там-то и
там-то, в составе таких-то и таких-то и принято решение амнистировать последнего,
учитывая его хорошее поведение, прилежный труд в лагере, жизнь без замечаний на
поселении, и прочее и прочее... короче говоря, я получил справку об освобождении, могу
в ближайшее время уехать отсюда на все четыре стороны, не считая некоторых крупных
городов Советского Союза.
Фрося заулыбалась, выражая радость от новости и желая поздравить Алеся, но тот опять
поднял руки, прося дать ему высказаться до конца:
– Так, вот Фросенька, ты опять в моей судьбе сыграла значительную роль и нет смысла
сейчас рассыпаться в благодарностях, потому что их может быть гораздо больше, но всё
зависит только от тебя.
До летних каникул осталось меньше, чем полтора месяца, думаю уже отработать, хочется
по человечески расстаться с коллективом школы, довести своих учеников до конца
учебного года, где они сейчас здесь найдут преподавателя сразу по трём предметам, да, и
нашему сыну надо также завершить учебный год.
Оставаться здесь добровольно я не хочу, правда и в других местах не много есть людей,
кто меня ждёт, кто во мне особо нуждается.
Моё намерение уехать отсюда, продиктовано тем, что здесь я потерял себя, потерял тебя,
потерял спокойное семейное будущее.
Фросенька, я не буду ходить вокруг, да около, а перехожу к главному...
Уже ни для кого в посёлке не секрет, что твой Сёмочка охладел к тебе и это не диво, ты,
что первая его жертва.
Да, ходят слухи, что он вовсе отсюда сбежал, говорили, что дом свой продал и с работы
уволился.
Ты, не смотри на меня так, у меня нет злорадства, просто излагаю факты.
Я не спал всю ночь сегодня, много передумал, пришёл к тебе сделать важное
предложение, от которого выиграют все и мы с тобой, и наши дети.
Что было, то было, не стоит ворошить кое-что негативное, что возникло между нами,
повторяю, в этом не мы виноваты, а это сумасшедшее время, события и человеческий
фактор, но всё можно если не исправить, то залатать, устроить нормальное будущее, в
котором будем я и ты.
Бок о бок пройдём рядом дальше по жизни, мне верится, что вернутся, пусть не прежние,
но сердечные отношения, ведь были у нас с тобой счастливые дни, и ты ещё, вон какая
цветущая женщина.
Я готов хоть сегодня перейти к тебе сюда пожить до нашего с тобой отъезда домой.
Обещаю, что никаких компаний без тебя, никаких карт, пьянок и даже брошу курить.
Спокойно соберёмся и в июне тронемся вместе домой в наши Поставы.
Слава богу, едем не на пустое место и дом, и хозяйство есть у нас, а к осени я куда-нибудь
устроюсь на работу, хоть в школу, хоть в кантору.
А есть у меня и ещё задумка, тут знающие люди просветили, что я имею право на выезд в
Польшу, у меня ведь там есть родственники, я там родился и насколько знаю, у тебя тоже
найдутся там близкие, вот и сбежим с этой страны, которая нам сделала столько добра, так
обласкала, что я её покину без всякого сожаления...
Алесь с каждым словом становился всё увереннее.
Фросе даже показалось, что он расправил плечи, в глазах появился прежний огонь, в
голосе чувствовалась убеждённость, вера в то, о чём он говорит и, конечно же, было
видно, как к этому разговору он тщательно готовился, всё продумал и взвесил.
Всё выглядело в его речи аргументировано, излагал доходчиво и полновесно, не оставляя
даже лазейки для дополнительных вопросов.
глава 87
После своих предложений Алесь ожидал любую реакцию Фроси, но только не такую – она
вдруг разразилась хохотом, смеялась так, что на глазах выступили слёзы.
Отсмеявшись, вытерла тыльной стороной руки глаза, посмотрела серьёзно на мужчину:
– Алесик, неужели ты думал, что я откликнусь на твои предложения, ради спокойного
будущего забуду твоё предательство, твоё пренебрежительное отношение к себе и твою
неспособность понять, оценить любящую женскую душу.
Мне не в чем оправдываться перед тобой, если я в чём-то виновата, то только перед
детьми, но и тут, все мои ошибки и поступки совершены из-за тебя, из-за моей
выдуманной любви к тебе.
Я не буду реагировать на ту грязь, которая пролилась из твоих уст по отношению к
Семёну, одно скажу, ты его мизинца не стоишь.
Я тебе сейчас кое-что скажу и очень надеюсь на твоё благородство, что ты не будешь
распространяться об услышанном.
Семён попал в беду, я и сама пока не знаю в какую, но в ближайшее время я поеду за ним,
и сколько продлится моя поездка, не знаю.
Слышала, что ты всё же не вернулся к Шурочке, а обитаешь в какой-то каморке при
школе.
После моего отъезда возвращайся сюда в дом, поживи вместе с сыном, который в тебе
души не чает и скрась его существование без меня, хотя, в случае твоего отказа, с этим
отлично справится Аглая.
Летом, после окончания учебного года мы с Андрейкой по любому возвращаемся в
Поставы.
О твоём пребывании здесь, я договорюсь с Аглаей, за это можешь не волноваться.
Как сложится твоя дальнейшая жизнь, решать только тебе, я тут не советчик и не
попутчик.
Я только умоляю тебя, не обидь Андрейку...
Вот, и весь мой сказ.
Алесь молча поднялся с побитым видом, опустив плечи, двинулся на выход к дверям.
Уже на пороге, оглянулся:
– Жаль Фрося, очень жаль, я всё же рассчитывал на твоё благоразумие, но может всё и к
лучшему, с твоим темпераментом мне по жизни было бы не справиться.
С твоим предложением пожить здесь я, безусловно, соглашусь, подготовь только сына и
Аглаю.
Мне нет дела до твоего Семёна, поэтому твои предупреждения напрасны...
И уже перешагнув порог, вдруг оглянулся:
– Я тебя никогда не забуду и буду любить, а этому ты уже не помешаешь...
Уже давно закрылась за Алесем дверь, а Фрося всё сидела и сидела на лавке, безвольно
опустив руки на колени.
Не было больше слёз, не было и гордости за себя, а была пустота, из которой она не
видела выхода.
Только что она своими руками уничтожила спокойное будущее, но не жалела об этом, как
когда-то не пожалела об отвергнутом Степане.
Она понимала, что ей лучше пробиваться по жизни одной, чем с мужиками, к которым не
было уважения, с которыми она себя чувствовала сильным полом, а мужчины эти видели
в ней только ломовую лошадь, двухжильную бабу, за спиной которой можно спокойно
нести бремя жизни.
Не повстречайся на её жизненном пути Семён и кто его знает, может быть, она, и приняла
бы предложение Алеся, ведь в его словах было достаточно здравого смысла, что мало баб
живёт с мужьями, не годящимися ему в подмётки.
Семён, дал почувствовать ей, что такое быть по-настоящему любимой, желанной
женщиной, принял её такой, какая она есть, не пользовался, а высоко оценил её
достоинства, о которых она и сама не подозревала.
Он пробудил в её теле своими ласками, своим испепеляющим огнём такой вулкан страсти,
с которым можно теперь жить в памяти до конца своей жизни.
Но она не хочет жить только памятью, не хочет она присутствие рядом с собой ни
Степана, ни Алеся, никакого другого мужчины, она хочет быть рядом с Семёном.
Где же ты, почему так поступил, куда уехал, зачем?!...
Душа разрывалась на части от всех этих дум, от всех этих вопросов, в ней было место для
любви, но не для осуждения Семёна.
Душа подсказывала, просто вопила, ему плохо, он в беде и я должна быть рядом с ним,
неважно осуждённым, ограбленным или больным
Конечно же, больным, боже мой, какая она была слепая, его болезненный вид, худоба,
бледность, потерянный взгляд... как она могла не распознать в этом плохое самочувствие,
поверила в усталость, в плохое настроение и чёрт знает во что.
Дура и есть дура, он смертельно болен, в памяти выстроились все слова в письме, которое
он оставил ей на прощанье.
Глупец, он не хотел доставить ей хлопот, а оставил с разбитой душой.
Но он же писал, что есть лучик надежды, что они ещё возможно встретятся, а если есть, то
они встретятся, и не собирается она жить и ждать, хватит, наждалась.
Надо, надо его найти, во что бы это мне не стало, надо его найти, подставить руки и
любящим сердцем поддержать в трудную минуту, у него же нет на земле ни одной родной
души.
Сердце, сердце... – ну, конечно же, сердце, эх, как же я забыла, он ведь рассказывал что-то
об осколке, который до сих пор сидит под сердцем.
глава 88
Фрося быстро собралась и побежала в поселковый медицинский пункт.
Она знала, что там работает старый врач, но как говорится, бог миловал и она с ним не
встречалась.
Возможно, надо было бы дождаться Аглаю, но потерять столько времени, это выше её
сил, надо было срочно кое-что для себя выяснить и для этого она несла небольшую
торбочку с бутылкой водки и лёгкой закуской.
Если на её родине в Западной Беларуси многие двери открывали деньги, то в Сибири
главным ключом всегда была, есть и будет водка, это не столько плата, сколько дань
уважения, оценка услуги, традиция и характер русской души.
И, вот она на ступеньках высокого порога в медпункт.
Постучав в дверь, решительно вошла внутрь здания, но попала в прихожую, где за столом
сидела молоденькая сестричка.
Фрося поздоровалась, и спросила:
– Скажите, пожалуйста, не могу ли я увидеть доктора?...
Девушка оценивающе смерила Фросю с ног до головы:
– Вы, что не знаете, на приём надо записываться, я для этого здесь и сижу.
Фрося пыталась объяснить заносчивой секретарше, что она не больна, а ей нужно по
личному делу.
На что та ответила свысока, что по личным делам приходят не в медпункт, а домой.
Раздосадованная Фрося, решила без спросу пройти в кабинет, но девушка спрыгнула со
своего стула и преградила ей дорогу, обрушив на голову нахалки такую брань, что не у
сведущего уши завяли бы.
На шум из кабинета вышел щупленький мужчина, с пышной седой шевелюрой и в очках:
– В чём дело барышни, из-за чего такой шум, очереди вроде нет, никто не рожает?...
Он улыбаясь смотрел на разъярённых фурий.
Медсестра и секретарша по совместительству начала сбивчиво рассказывать:
– Григорий Матвеевич, эта нахалка рвётся в кабинет без записи, без документов.
Толкует про какие-то личные вопросы, а так у нас не полагается, так нас учили и вы так
требуете...
Поселковый доктор смотрел сквозь очки прищуренными близорукими глазами на Фросю
и по-прежнему улыбался:
– Если я не ошибаюсь, ко мне пожаловала мадам Фрося, с которой я, к сожалению, не
имел счастье быть знакомым, ваш... хм. Алесь не нашёл нужным нас познакомить, хотя
думаю напрасно, очень даже напрасно.
Леночка, душечка, успокойся милая, не бывает правил без исключений, будем считать это
исключением, такие женщины зря ко мне не приходят, будь добра, принеси нам,
пожалуйста, чуть попозже чаёк...
И с этими словами, на глазах изумлённой девушки он открыл перед Фросей дверь в свой
кабинет:
– Ну, проходите, проходите барышня, присаживайтесь, меня зовут Григорий Матвеевич.
Что вас привело ко мне, по внешнему виду не скажешь, что плохо себя чувствуете, а
здоровые сюда не приходят.
Не смущайтесь, поставьте свою котомочку на пол, я слушаю...
Фрося присела на край стула, смотрела в доброе лицо поселкового доктора и понимала,
что её бутылка здесь будет не кстати, но ей была необходима информация, и надо было
как-то всё же, достучаться до души этого симпатичного человека:
– Григорий Матвеевич, я знаю, что подобную информацию вы не вправе мне дать, но я
вас умоляю хоть словечко, хоть пол словечка, мне негде больше выяснить это.
Дело в том, что мой... дорогой мне человек недавно покинул эти места и я подозреваю,
что причина его плохое самочувствие, но кроме этих подозрений я ничем не располагаю,
мне важно, очень важно узнать хоть что-нибудь о нём, и если вам что-нибудь известно,
очень прошу вас, расскажите мне, я обязана его отыскать, быть рядом в трудную минуту!
Это Семён Вайсвасер, он работал в этих местах заготовителем...
– Ах, вы про Сёму, ну-ну...
Да, я не имею права разглашать кому-либо информацию об истории болезни пациента,
правда, он, по сути, таковым у меня и не был.
Фрося приложила руки к груди, но не успела и слова промолвить.
– Помолчите, помолчите милая барышня, я постараюсь вам кое в чём помочь.
Сёма действительно в последнее время очень плохо себя чувствовал и заходил ко мне за
лекарством, но не более того.
Я только знаю, что у него ещё с войны остался осколок, находящийся в районе сердца, но
все обследования он проходил в Сосновске, вот туда вам и следует обратиться...
Фрося, вскочила со стула, схватила руку доктора и стала целовать, произнося слова
благодарности:
– Милый доктор, Григорий Матвеевич, вы открыли мне окно в неизвестность, я уже
завтра поеду в Сосновск и постараюсь получить хоть какую-то информацию, которая мне
поможет его отыскать.
Я счастливый человек, на моём пути всегда встречаются только хорошие люди...
– Нет, моя девочка, это ты хорошая, я, как только тебя увидел, сразу же захотел всю душу
тебе отдать.
Ах, Алесь, Алесь, как же ты был не прав, такую женщину упустить...
Котомочку свою заберите, куда вы так помчались...
– Нет, нет, это доктор вам, простите, но это на удачу, как я вам благодарна...
И за Фросей закрылась дверь.
Она подскочила к секретарше, обняла её за шею и расцеловала в обе щёки, махнув на
прощанье рукой, сбежала с лестницы медпункта.
глава 89
Вечером Фрося с Аглаей собрались на совет.
Оказывается не всё так просто, рейсовый автобус ходил из посёлка в Сосновск только два
раза в неделю и он так медленно тянулся, что сделать два конца в один день на нём не
представлялось возможным.
Это здесь в Таёжном, Фросе удалось получить достаточно легко информацию от Григория
Матвеевича, а Сосновск всё же не Таёжный, там настоящая больница, настоящие суровые
врачи, у которых получить информацию не представляется лёгким делом.
Аглая посоветовала сильно не спешить, а всё продумать досконально, найти нужных
людей, подходящий транспорт, на том пока и порешили.
Уже на следующий день Аглая успешно справилась с поставленными задачами.
Через два дня Фрося поедет в Сосновск с новым заготовителем, на бывшем ЗИСе Семёна,
с водителем она уже договорилась.
Также она позвонила кое-кому в Сосновск и ей пообещали, что окажут Фросе всяческую
поддержку, естественно за определённую мзду, так, что Фросе надо будет вооружиться
спиртным и денежками.
– А дальше подруга будем смотреть, когда и как рванёшь за Семёном, Андрейка останется
у меня под присмотром, скоро наступят летние каникулы, вот и будет с моими
девчонками на речку бегать, купаться, рыбку ловить, а когда и Коля его на настоящую
рыбалку возьмёт с собой, раз нам бог сына не сподобил, пусть мужики получают
удовольствие от общения друг с другом, по весне такую знатную рыбку ловят, что тебе и
присниться не может...
– Ах, да, Аглашенька, тут ко мне заходил Алесь, я потом тебе расскажу о нашем
разговоре, но пока у меня к тебе ещё одна большая просьба, пусть он поживёт в твоей
времянке, пока я буду в отъезде, ведь ты знаешь, как Андрей за ним гоняется, пусть
насладится общением с отцом, ему это только на пользу...
– Вот, это да! О чём может быть разговор, конечно, конечно, можешь не волноваться, я за
мужиками пригляжу...
Фрося обняла свою подругу и облила слезами:
– Аглашенька, чтоб я без тебя делала?!...
Я уже говорила Григорию Матвеевичу, что я очень счастливый человек, на моём
жизненном пути встречаются только хорошие люди.
– Дурочка, ты дурочка, это ты очень хорошая, я же понимаю, что скоро уедешь из этих
мест навсегда и что я буду без тебя делать. Я так к тебе привыкла.
И Аглая залилась вместе с Фросей слезами...
Фрося добралась до Сосновска с не в меру говорливым парнем, работавшим вместо
Семёна на его ЗИСоньке, договорились о месте и времени встречи, разбежались по своим
делам.
Достаточно быстро она нашла районную больницу и в регистратуре обратилась к
женщине, которую рекомендовали Аглае для содействия Фросе.
Та вышла наружу от окошка регистратуры, расспрашивая Фросю шёпотом, какую
информацию та хочет получить.
В карман медработника легла купюра в размере ста рублей и это очень оживило их
разговор.
Не прошло и пол часа, а Фросе уже было известно, что у Семёна Вайсвасера зашевелился
осколок в области сердца, полученный чуть ли не пятнадцать лет назад во время войны,
что это смертельно опасно, он нуждается в очень сложной операции, которую, конечно
же, здесь сделать не смогут, да, и смогут ли где-то, тоже неизвестно, поэтому ему дали
направление в Москву на обследование, и срочное решение чрезвычайно важного для
него вердикта специалистов.
Кроме этой информации работник регистратуры могла только добавить то, что Семён
направлен в центр кардиологии в Москве, что его жизнь находится в зоне риска, но надо
надеяться на опыт знаменитых докторов.
С этой информацией Фрося поспешила на вокзал, где выяснила, каким образом доберётся
до Москвы, забронировала билет, расстроенная, но полная энтузиазма отправилась в
Таёжный готовиться к срочному отбытию в столицу, отлично сознавая какие трудности ей
предстоит преодолеть в ближайшем будущем.
На сей раз, она отправлялась в длинную и сложную дорогу уже не в осень, а в разгар
весны, когда с каждым днём становилось всё теплей и теплей, и спрятать на себе крупную
сумму денег было уже сложно.
Но и тут подруги нашли выход, который их двоих насмешил до слёз.
Фрося внезапно стала беременной с порядочным животиком, месяцев на пять-шесть,
подушечка с деньгами это хорошо инсценировала.
Андрей воспринял отъезд мамы очень даже спокойно.
Он был весь в предвосхищении скорого прихода в их дом отца, с которым им предстоит
жить опять под одной крышей, а это сулило возобновление занятий по языкам, истории,
географии и по другим гуманитарным предметам.
Начался рыбный сезон и он горел азартом будущих выездов с взрослыми,
полюбившимися ему по зимней охоте дядей Колей и дядей Васей с его Петькой, а может
быть ещё, и папа сподобится.
Фрося не посчитала нужным прощаться с Алесем, возложив на Андрейку задачу,
поставить того в известность, что она уехала и он может вернуться во времянку.
Всё было готово к отъезду и вначале мая она отправилась опять в неизвестность.
Аглая только качала головой, деревенская девка, для которой десятитысячные города
Поставы и Сосновск до сих пор были самыми крупными городами, в которых Фрося
бывала, а тут Москва с несколькими миллионами жителей, с таким же количеством
приезжих.
Тогда Фрося рассказала ей, как она ездила в Вильнюс, где у неё тоже не было ни одной
знакомой души и не пропала.
Правда, тогда в Вильнюсе она хотя бы знала, куда и с какой целью направляется, а тут,
одним словом, Москва.
Аглая с Николаем проводили Фросю до Сосновска, посадили на поезд и снова колёса
отстукивают километры и мысли...
глава 90
Опять длинная изнуряющая дорога, больше недели в пути и вот она выходит на
Казанском вокзале, вокруг шум, толчея, от снующего туда, сюда люда у неё даже
закружилась голова.
Расторопная Аглая ей подсказала, что надо сразу брать такси, просить везти себя в
гостиницу вблизи того кардиологического центра, где, по всей видимости, они надеются,
находится Семён.
Фрося заглянула в туалет вокзала, где избавилась от своей беременности, деньги успешно
перекочевали в сумку и отправилась ловить такси.
Конечно же, эта поездка обошлась Фросе в копеечку, но зато ушлый таксист привёз куда
надо, сам договорился о свободном номере в гостинице, а это тоже стоило и немало денег,
но всё окупилось горячей ванной, в такой ванне Фрося мылась первый раз в жизни, а тем
более после недельной дороги.
Разве Фросе привыкать к таким зигзагам судьбы, конечно, это нельзя было сравнить с
поездкой в Вильнюс и даже с поездкой в далёкую Сибирь, но когда есть цель для неё,
кажется, нет ничего невозможного нет.
Она не пошла в ресторан из страха перед огромным количеством вилок и ножей, которые
там увидела на столах, поэтому вышла из гостиницы и зашла в какую-то простенькую
столовую, покушала наконец-то, пусть не вкусной, но горячей пищи.
Лёжа на широкой кровати, а номер она взяла на одну из страха за большие деньги, что
были при ней, Фрося засыпала с приятной мыслью, что завтра она встретится с Семёном.
Утром Фрося вскочила с кровати полная энтузиазма, в душе жила радостная мысль, что
уже сегодня она увидит своего любимого и неважно, будет он после или до операции, всё
равно она будет рядом.
В туалете к ней вдруг подступила тошнота.
Что это такое, неужто вчера отравилась в той столовке, но вряд ли, засыпала то спокойно,
если б что не так почувствовала бы раньше.
Тошнота внезапно пропала, она отмахнулась от всяких сейчас ненужных мыслей,
быстренько оделась и побежала в гостиничное кафе перекусить, когда она ещё покушает
сегодня нормально.
Но вдохнув в себя запахи еды, она опять почувствовала тошноту, стремительно выскочила
наружу и побежала в туалет, находящийся по счастливому случаю рядом.
И опять закрутились мысли, что это такое?!
Отбросив идею перекусить, она отправилась искать центр кардиологии, но то, что
предстало её взгляду, превзошло самое смелое воображение – за массивными чугунными
воротами в глубине парка прятались громоздкие корпуса медицинского учреждения.
Теперь в её душу вкралось сомнение, вряд ли она легко здесь отыщет следы Семёна.
На воротах она спросила вахтёра, как она может отыскать лежащего здесь в больнице
больного.
И тот пальцем указал на ближайшее здание, сказав, что тут находится регистратура, пусть
барышня там поинтересуется.
В регистратуре, где она выстояла огромную очередь, даже слушать не стали, а отправили
в приёмный покой.
Фрося отправилась по указанному направлению.
И там её отправляли один к другому, пока, наконец-то, у одного окошка женщина не
поинтересовалась у неё, когда тот лёг на стационар.
На этот вопрос Фрося даже приблизительно не могла ответить, растерянно смотрела на
доброе лицо женщины, та сжалилась и выдала Фросе большую регистрационную книгу за
последний месяц поступлений в больницу.
Фрося устроила эту книгу на краешке свободного подоконника и стала водить пальцем, а
следом глазами по строчкам, тщетно стараясь отыскать фамилию любимого человека.
Трижды она прошлась по строчкам, но там его не было.
Женщина, принимая книгу обратно, догадалась по печальному взгляду Фроси, что та
потерпела неудачу:
– Гражданочка, а вы уверенны, что он лежит именно здесь, может в другой больнице?
Услышав в голосе женщины участие, Фрося поведала, что она выяснила в далёком
Сосновске, что он получил направление на обследование, а возможно и операцию именно
сюда.
– Ах, миленькая гражданочка, так не здесь ты его ищешь, тебе надо в поликлинике о нём
справляться, возможно, его ещё не положили или назначили какие-нибудь проверки, а
может быть ожидает очередь на стационар.
Ой, даже не знаю, кто тебе там даст такую справку, ума просто не приложу и сегодня
похоже уже приём врачей там закончен.
И пока женщина размышляла в слух, Фрося аккуратненько подсунула под громоздкую
книгу, что она возвращала, сотенную купюру.
Книга тут же была убрана вместе с банкнотой.
Женщина с кем-то переговорила в глубине регистратуры и вышла к Фросе:
– Пойдём, милая, выйдем на улицу и потолкуем.
Они уселись на парковую скамейку в тени, уже, густо зелёного тополя и добрая работница
регистратуры заверила Фросю:
– Послушай, дело твоё не простое и самой тебе никогда не справиться, даже за такую
бумажку, ты не найдёшь у кого можно выяснить в какой кабинет и по какому вопросу
обращался такой-то гражданин.
Сегодня ступай туда, откуда пришла, а завтра к полудню приходи на эту же лавочку, а я к
этому времени постараюсь сделать, что от меня зависит, напиши здесь на бумажке его
данные, приложи ещё парочку сотенных, и иди себе спокойно отобедать, что ли, на тебе
ведь лица нет, ты такая бледная.
Фрося побрела обратно к воротам, на больших часах расположенных на центральном
корпусе медицинского центра, стрелки уже подходили к четырём часам дня.
До сих пор во рту у Фроси ещё не было маковой росинки, она решила зайти в ближайшую
столовую покушать, но при одной только мысли к горлу подступила тошнота.
Решив, что это от голода, она всё же зашла в ближайшее кафе, с трудом скушала
гречневой каши с сосисками и запила компотом, это ей далось с трудом, тошнота волнами
подкатывала и подкатывала, Фрося поспешила выти наружу из кафе в свою гостиницу,
надо отдохнуть, как следует, к завтрашнему дню всё пройдёт.
