Текст книги "Американский синдром"

Автор книги: Овидий Горчаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

ТЕНЬ ДЖ. ЭДГАРА ГУВЕРА

Сразу после ареста его здорово отделали четверо джи-менов за «сопротивление при задержании», хотя он и не думал сопротивляться. Он принял это философски, как месть Крейвенса.

Джи-мены предъявили ему официальное обвинение не в убийстве Уинстона Бека, как он опасался, а в сопротивлении властям, отказе от дачи показаний и бегстве от закона. Фотографы ФБР сняли его поляроидами фас и в профиль, взяли отпечатки его пальцев. Допрашивали посменно Крейвенс и Янкелевич и четверо столичных фэбээровцев. Сменяясь, джи-мены шли в соседнюю комнату курить сигареты и пить кофе и кока-колу.

Из вопросов Крейвенса Грант понял, что ФБР произвело обыск в его нью-йоркской квартире, перерыло его библиотеку. Грант потребовал, чтобы ему предъявили ордер на арест.

За этим у них дело не стало. Ему показали такой ордер, подписанный окружным судьей города Нью-Йорка Констанс Бейкер Мотли. Он захотел увидеть документ на его арест в Вашингтоне: перед ним положили его с подписью окружного судьи дистрикта Колумбия Уильяма Б. Брайанта. Все чин чинарем и никакого нарушения американской законности.

Грант потребовал, чтобы его связали с нью-йоркским адвокатом, который вел дело жертв «оранжевой смерти». Тот спросил:

– Деньги у вас есть?

– Нет, – ответил он чистосердечно, решив, что дело его швах.

– Ничего, – сказал адвокат. – У нас в Национальной адвокатской гильдии имеются свои люди почти во всех крупных городах, которые оказывают бесплатную помощь жертвам режима и политическим узникам. Я читал ваш бюллетень. К вам сегодня же придет адвокат. А пока вы имеете право не отвечать на вопросы.

Вечером к нему пришел адвокат Эзра Дж. Левитан.

Мистер Левитан взялся вести его дело, хотя был крайне загружен. Грант обещал заплатить ему, когда выйдет его книга, которую он сумел пристроить в одно левое издательство.

– О! Мне, кажется, крепко повезло, – с легкой иронией и изрядной долей пессимизма воскликнул Левитан. – Но не будем строить воздушные замки. Возьмите-ка пока вот это! – Он пошарил в кармане и извлек на свет божий замусоленный доллар. – Возьмите!

– Зачем? – недоумевающе спросил Грант.

– А теперь дайте его мне обратно. Так! Теперь я могу с чистой совестью сказать, что вы наняли меня, дав мне аванс.

– Но ведь это ваш доллар, – продолжал недоумевать Грант.

– Разве? Но ведь это никому не известно, кроме нас с вами, не так ли. И сумма аванса – это наш с вами секрет. Итак, вы мой законный клиент.

Грант пожаловался, что ему не дают в камере ни читать, ни писать.

– Это мы сейчас устроим, – успокоил его мистер Левитан. – Я позвоню в Американский союз борьбы за гражданские права.

Симпатичный Эзра Дж. Левитан так представился Гранту:

– Перед вами, сэр, самый разнесчастный и бедный адвокатишко дистрикта Колумбия, а может быть, и всех Соединенных Штатов. Деньги я люблю не меньше других граждан Америки, но почему-то постоянно и неизменно берусь вести дела безденежных клиентов. Врожденный альтруизм превратил меня в мученика идеи. Будь я Ротшильдом, все равно просадил бы я весь свой капитал на защиту униженных и оскорбленных. При сенаторе Джо Маккарти меня выгнали из адвокатуры, занесли в «черный список». В годы вьетнамской эры я едва не превратился в хиппи, порой не имея в кармане на хлеб насущный. Тогда я защищал диссидентов, призывников и демонстрантов, протестовавших против войны во Вьетнаме. Теперь я веду дела политических заключенных, а их у нас тысячи, хотя факт этот не рекламируется. Я защищал борцов за свободу Пуэрто-Рико, за гражданские права негров, индейцев, мексиканских брасерос. И никто из них не платил мне. Мне надоело повторять слова президента Картера: «Поддержка нами прав человека должна быть абсолютной», потому что никто у нас не верит в этот демагогический лозунг. В судах и в тюрьмах наших самым грубым образом попирают права человека, как установила в августе прошлого года Международная комиссия юристов, которую я снабдил вопиющими подтверждениями этого и конкретными примерами и которая представила свой доклад ООН. Если надо будет, я обращусь и в ООН по вашему делу. Учтите, что мы с вами имеем дело с самым мощным репрессивно-карательным аппаратом в «свободном мире». В этом здании хранятся почти полмиллиона досье на инакомыслящих и неблагонадежных. Вами интересуется еще и ЦРУ.

Грант рассказал адвокату о листке из перечня его телефонных разговоров, подслушанных ФБР.

– Прекрасно! – воскликнул Левитан. – Это железное алиби! Спасибо ангелам-хранителям в ФБР! Клин клином вышибают! И змеиным ядом лечатся!.. Это доказывает, что вам шили дело, готовили типичную «липу»! Но где этот листок? Дайте его мне!..

– Он в депозитном сейфе, – извиняющимся тоном, усмехаясь, проговорил Грант. – Когда понадобится, меня с вами отведут за ним фараоны.

– Понимаю, понимаю, – улыбнулся Левитан. – Осторожничаете? И правильно делаете. Считайте, что их дело лопнуло! Никто не сможет обвинить вас в убийстве Бека. Остается только обвинение в сопротивлении властям, в нападении на агентов ФБР…

– У меня в личном деле в Пентагоне указано, что во Вьетнаме я страдал после задания в тылу партизан Вьетконга боевой усталостью, нервным переутомлением, был психический шок…

– Отлично! «Вьетнамский синдром»! Вы, герой войны, бывший «зеленый берет», слегка погладили против шерсти парочку агентов ФБР, доведенный ими до психического аффекта, восходящего к «вьетнамскому синдрому»!

Однако «герой войны» Грант не разделял бодрого оптимизма адвоката, не надеялся, что легко выскочит из когтей ФБР и ЦРУ. Бюллетень, выпущенный им после убийства Уинстона Бека, наверняка приведет в бешеную ярость «рыцарей Лэнгли». Они не простят ему, как не простили Беку, что он сорвал с них плащ, пустят в ход свой окровавленный кинжал.

Вашими устами бы мед пить, мистер Левитан! Эзра Левитан, облысевший и отпустивший к полусотни годам брюшко, ветеран судебных процессов вьетнамской эры, когда он доблестно защищал «голубей» от «ястребов», не пользовался, разумеется, ни всеамериканской славой Ли Бейли, защищавшего «зеленых беретов», убийц из Ня-Чанга, ни местной известностью, как покойный А. Б. В. Крейг, но адвокатская коллегия дистрикта Колумбия все же знала его как весьма опытного юриста.

Левитан погасил в пепельнице сигарету и сразу же закурил новую из пачки «Кэмэл» с нестареющим верблюдом на этикетке. Эти сигареты он курил цепочкой, одну за другой. И Грант вспомнил, что и отец его, уходя на войну, курил эти сигареты.

– Остаются пустяки, – заметил Левитан, выпуская облако дыма изо рта и щуря черные сливины глаз. – Крейвенс и Янкелевич уверяют, что вы силой завладели папкой бумаг ФБР с грифом: «Классификация: «Совершенно секретно». И ознакомились с ее содержимым. А ознакомление с такими документами без специального допуска карается в уголовном порядке двадцатью годами тюремного заключения и штрафом в 20 тысяч долларов! Что мы скажем на это обвинение?

– Никакого такого грифа я не видел. Подписки не читать эти документы не давал. И не думаю, чтобы Крейвенс и его подпевала выдвинули против меня эти обвинения.

– Почему? Они на все способны.

– Они не способны признать, что два здоровых специальных агента ФБР получили небольшую трепку от меня и позволили мне прочитать столь секретные документы.

– Пожалуй. Иначе они выглядели бы отнюдь не блюстителями порядка, а… герл-скаутами. И ответственность пала бы именно на них за разглашение секретных документов. Я заставлю их взять обратно это обвинение.

По просьбе Гранта Левитан навел справки и выяснил, что дети Бека должны были получить 100 тысяч долларов за смерть отца «вследствие несчастного случая или насилия», как было указано в страховом полисе, который Бек выписал, еще будучи работником «фирмы», но страховая компания, по своему обычаю, опротестовала решение коронера и пыталась доказать, что Бек, давно уже не работавший и проживший все свои сбережения, совершил самоубийство, чтобы принудить ее выплатить его детям страховую компенсацию. Грант попросил Левитана помочь детям Бека и содрать эти деньги со страховой компании.

Грант поглядел на Левитана долгим, испытующим взглядом и, решив довериться ему, понизив голос, сказал:

– ЦРУ избрало меня своим козлом отпущения. По их плану я должен принять вину за убийство Уинстона Бека на себя, выгородив тем самым настоящих преступников. Так было и с Ли Харви Освальдом.

– Но комиссия Уоррена…

– Все сделала, чтобы скрыть существование заговора. Об этом особо позаботился мистер Хелмс. Слушайте меня внимательно.

Филип Эйджи, поведал адвокату Грант, указывал в своем сборнике «Грязная война: ЦРУ в Западной Европе», что в начале шестидесятых годов «фирма» создала по образцу банды наемных убийц-гангстеров «Мэрдер инкорпорейтэд» сверхсекретную террористическую группу «Экзекъютив экшн» (кодовое название ZRRIFLE), ведавшую политическими убийствами, их планами, средствами, кадрами. «Экзекъютив экшн» впоследствии не случайно стало названием известной книги писателя Дональда Фрида и адвоката Марка Лейна об убийстве президента Кеннеди, последовавшем через два-три года после создания группы. Президента в США часто называют «Чиф Экзекъютив» – «Главным исполнителем».

– Удивительные совпадения, неправда ли? – сказал Грант. – И вспомним еще, что эта группа подчинялась… Ричарду Хелмсу, заместителю Даллеса по планированию (подрывным операциям). Фрид и Лейн не сомневались, что ЦРУ имело самое прямое отношение к убийству Кеннеди. Ясно как дважды два четыре, – заключил Грант, – что «фирма» избрала меня, в согласии с испытанной методологией ZRRIFLE, своей жертвой и потому, что имела основание опасаться меня как преемника Уинстона Бека.

– Дьявольски хитро придумано! – в сильном волнении воскликнул Левитан. – Похоже, что они ни перед чем не остановятся, чтобы вывести вас из игры.

– Вот именно! – подтвердил хмуро Грант. – Тем более что я выпустил новый бюллетень против ЦРУ.

– А ФБР, – задумчиво почесав плохо выбритый подбородок, сказал адвокат, – разумеется, заодно с ЦРУ.

– Разумеется, хотя вряд ли «фирма» открылась джи-менам в убийстве Бека. Для ФБР достаточно, что ЦРУ считает меня неблагонадежным, опасным с точки зрения национальной безопасности элементом.

– Важно, пожалуй, – размышлял вслух адвокат, – чтобы ФБР все же узнало о том, что не кто-нибудь, а ЦРУ убило Бека, вновь вторгаясь во внутренние американские дела, в епархию ФБР. Хотя президент Картер впервые поставил контрразведку ФБР в подчинение директора ЦРУ адмирала Стэнсфилда Тэрнера, ФБР мечтает вернуть себе былой суверенитет внутри страны. Надо будет обязательно вбить клин между ними. Иначе нам придется туго… Вы еще никогда не судились? – осведомился Левитан. – О, тогда вы не стопроцентный американец! Каждый американец обязан судиться хотя бы раз, чтобы прокормить нас, прожорливых юристов, и приобрести совершенно необходимый, бесценный, но очень дорогой опыт. Впрочем, второй раз никакой американец не захочет судиться. Ибо почти невозможно, выиграли ли вы или проиграли дело, остаться кредитоспособным. И не сойти с ума. Первое правило судопроизводства: клиент получит ровно столько справедливости, сколько может оплатить. Второе правило: клиент не должен верить никому в суде и менее всего своему адвокату. Да, да, доверять никому нельзя. Защитнику ничего не стоит сговориться за вашей спиной с прокурором. Ведь они свои люди, юристы, а клиент – чужестранец. Интересы гильдии превыше всего. И выгода в нашем деле всегда важнее правды. Всего хуже, конечно, судиться с государством, с правительством. Ведь правительство назначает и кормит судей, а не подсудимый. Считайте, что держава всегда играет с вами краплеными картами, подтасовывает и передергивает законы…

В КОГТЯХ ФБР

– Джонни! Тебя будет судить Большое жюри.

Левитан объяснил Гранту, что Большое жюри производит лишь предварительное слушание дела, причем прокурор должен доказать, что преступление, в данном случае убийство, было действительно совершено и что имеются хоть какие-то подтверждения того, что это преступление было совершено именно им, Грантом. Жюри решит, достаточно ли оснований предать его, Гранта, высшему суду. Левитан надеялся, что ему удастся отвести это обвинение. Другое дело: обвинение в сопротивлении властям и бегство от судебного преследования.

Он положил перед Грантом листовку с его фотографией, которую ФБР и полиция дистрикта Колумбия и Нью-Йорка распространили всюду, где только могли, развешивали в специальных витринах, раздавали типографам, показывали водителям такси, автобусов.

РАЗЫСКИВАЕТСЯ

за незаконный побег с целью уйти от суда Джон Улисс Грант.

Почему-то ФБР выбрало для этой листовки фотографию капитана «зеленых беретов» Гранта, снятую перед самым его увольнением из армии. По армейской привычке он уставился на верхушку головы фотографа, словно стоял перед командиром. Короткая прическа делала его совсем молодым на вид. На нынешнего заросшего Гранта он мало смахивал. И все-таки, как узнал Эзра Левитан, владелец типографии опознал его по этому фото, джи-мены устроили засаду на него и схватили благодаря этой «летучей» листовке. Не надо, не следовало ему пытаться напечатать второй бюллетень в одной и той же типографии. И зря вообще оставался он в Вашингтоне… Но дело я все-таки сделал, Уинни Бек!

Левитан сообщил своему клиенту план защиты:

– Ты заявишь, конечно, что невиновен. И мы будем ждать, не выставит ли прокурор лжесвидетелей, что у нас тут не раз случалось в подобных делах. Тогда, Джонни, мы разгромим обвинение, нанесем ему смертельный удар, открыв им твое алиби! Они могут даже состряпать отпечатки твоих пальцев, снятые якобы в машине Бека. Могут подтасовывать фотографии, доказывая, что в этот день ты был в Вашингтоне. Но мы будем крушить все их лживые доказательства твоим железным алиби!

– Но они могли давно установить, какой листок я утащил из своего досье, заменить его поддельным…

– Криминалистическая лаборатория докажет, что этот листок с записью твоих телефонных разговоров, произведенной ФБР, вовсе не фальшивка. Далее я постараюсь доказать, Джонни, что твой арест вообще незаконный, поскольку не было и нет доказательств твоей вины, как незаконно и твое предварительное заключение. Нарушены элементарные права человека, оскорблена конституция. Мы пригрозим им встречным иском за диффамацию, моральный и физический ущерб, потребуем компенсации в… ну, скажем, в сто тысяч, нет, сто пятьдесят тысяч долларов, хотя с ФБР, с администрацией судиться, конечно, трудненько. И в заключение, Джонни, мы обвиним в убийстве ЦРУ!

– Имеем ли мы, Эзра, какие-нибудь доказательства вины ЦРУ, хотя и убеждены, что это убийство дело рук «фирмы»?

Левитан вскочил и вывернул оба кармана помятых брюк, уронив медную и серебряную мелочь.

– Нет, потому что у нас нет денег на детективов, не на что нанять расследователей. С этой мелочью, – сказал он с одышкой, поднимая с пола монеты, – с Лэнгли трудно тягаться…

– То-то и оно, – скрежетнул зубами Грант, помогая адвокату собрать деньги. – Они хотели освободить от наказания Мак-Дональда и преуспели в этом – он гулял на свободе целых десять лет. Теперь они хотят засадить меня… Сила на их стороне… Закон в их руках что дышло…

– Выше подбородок, Джонни! Мне удалось пронюхать, что они собираются сильно нажать на результаты твоего допроса на «детекторе лжи». Будто ты потому и взбесился и взорвался, что понял…

– Чепуха какая!

– Они могут подделать не только отпечатки пальцев, но и протокол допроса с помощью полиграфа[14]14
  В своей документальной книге «Мичиганские убийства», посвященной делу массового убийцы и сексуального маньяка студента Джона Нормана Коллинса, американский писатель Джон Кииз свидетельствует, что полиция пошла на прямой подлог, сфабриковав отпечатки пальцев двух из его жертв в его автомобиле, не учтя при этом, что этот автомобиль был куплен преступником более чем через год после совершения убийства. Полиция также сфабриковала подобные отпечатки пальцев в его квартире без учета того, что эта квартира была снята им через много месяцев после убийства его жертвы. Такая грубая и грязная работа свойственна американской полиции. О ней писал и Джозеф Уамбо в своем бестселлере «Новые центурионы».


[Закрыть]. Но я опротестую использование этого протокола как незаконного, хотя прокурор – штучка особенная – всегда почти добивается осуждения обвиняемых. Эх, деньги, деньги! Слушай-ка, Джонни, а что, если нам… Понимаешь, говорят, что Мак-Дональд потому мог себе позволить нанять лучших адвокатов, что заключил тайный договор с неким издательством на книгу и голливудской кинокомпанией на кинобоевик о его деле, получил баснословный аванс. Что, если и нам попробовать?..

– Ни за что! – вспыхнул Грант. – Это оружие не для меня. Не всяким оружием врага надо бить его.

– Ну, ладно, ладно! Это я так! – заспешил успокоить его Левитан. – Но деньги! Где взять деньги?

– Если суд затянется, Эзра, я получу гонорар за книгу.

– Да, конечно, конечно…

По виду адвоката было ясно, что не очень-то он верит в этот гонорар, и это больно укололо автора.

– Да все дело у них против меня на песке построено, из пальца высосано!..

– Конечно, конечно… Но с деньгами мы могли бы нанять детективов, пригвоздить «призраков» к позорному столбу!..

– Ну, нет! Я не Мак-Дональд!..

Он помолчал, нахмурив лоб.

– Они легко докажут, что я знал Бека, – сказал Грант, – я это и сам признаю. Но как, Эзра, могут они доказать, что я убил Уинстона Бека, своего друга?! Где, каков мотив убийства?!

– Мотив, – покачал головой Левитан, – не был установлен и в деле Мак-Дональда… В конце концов главное для них судить тебя. Не поверит суд в то, что ты, Джон Грант, убил Бека, дадут срок за сопротивление властям и прочее, будет у тебя судимость. Вот чего они добиваются.

Гранта перевели в камеру во флигеле «максимальной безопасности». Там он разработал целую систему физических зарядок, чтобы окончательно не потерять форму: по пятьсот раз на день втягивал брюшной пресс, согнав жирок с живота, по двести раз садился, лежа на кровати, делал постоянно стойки, ходил на руках, бегал на месте. Все это повышало аппетит, а кормили скудно, хоть и столичная была тюрьма, так что он быстро спускал лишние фунты. Тюремщик сообщил, что ему крупно повезло: его поместили в ту же камеру, в которой сидел Говард Хант за свои «уотергейтские» грешки. Ивретт Говард Хант – убийца президента Кеннеди? Организатор налета пятерки взломщиков-«водопроводчиков» Белого дома на уотергейтскую штаб-квартиру демократической партии.

В тюрьме тоже убивали. Если тебе не нравился сосед, то ты мог запросто нанять убийцу за два блока сигарет. В тюрьме орудовали итальянская, еврейская, черная мафии, то воюя, то мирясь друг с другом. Арестанты накапливали оружие – не только самодельные ножи, кастеты, обрезы стальных труб, но – каким-то чудом – и огнестрельное оружие – на случай бунта или массового побега и просто так, чтобы держать в должном страхе охрану, среди которой было немало зверюг-садистов. Были и подкупленные тюремщики, которые за приличную мзду могли не только пронести письмецо, но и кольт 45-го калибра. Одного стражника арестанты шантажировали, поймав его на воровстве казенного добра.

Когда Грант угодил в эту тюрьму, там шла своего рода «холодная война», грозившая перерасти в «горячую» из-за того, что одна половина арестантов желала смотреть после полуночи телевизионные передачи, а другая половина предпочитала спать. Полуночники потерпели поражение, потому что их противники оказались агрессивнее и предприимчивее, похитив из телевизоров лампы, которые они согласились вернуть, лишь заручившись обещанием не включать телевизоры после двенадцати часов ночи.

Эзра Левитан – он все больше нравился Гранту – добился разрешения приносить книги и периодику своему клиенту. В одной из них – «Мастер шпионажа» Ладисласа Фараго – Грант узнал, что ФБР начало свою историю, как и ЦРУ, со сплошных поражений. Любопытно, что и у ФБР и ЦРУ был один отец-основатель: прославленный желтой прессой сыщик из Чикаго Аллан Пинкертон! В 1861 году он был приглашен директоратом железной дороги Филадельфии, Уилмингтона и Балтиморы, прослышавшим, что злоумышленники собираются убить нового президента Линкольна и произвести переворот, взорвав имущество компании: железнодорожные пути, мосты и подвижной состав. Пинкертон со своими людьми сорвал этот злодейский план, и Линкольн предложил ему создать отдел секретной службы. Так на Ай-стрит в Вашингтоне родилась американская контрразведка. Но бесподобный Пинкертон прошляпил все-таки убийство президента Линкольна: в 1865 году его застрелил в ложе театра в Вашингтоне актер-южанин Джон Уилкс Бутс, мстивший за поражение Юга в Гражданской войне. Однако в те годы многие были убеждены, как и через столетие, что за убийством Линкольна стоял заговор промышленников и биржевиков…

Американские тюрьмы – позор Америки. Вот где ежедневно и ежечасно попирают права человека! Недаром так часто происходят в них кровавые бунты. В марте 1980 года в Ньюарке, штат Нью-Джерси, взбунтовалось около сотни арестантов, ранив одного стражника и взяв заложниками несколько других тюремщиков. В феврале бунт в тюрьме в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, унес тридцать три жизни. Условия в тюрьмах – национальный скандал. Все они перенаселены. Всего в США около 4700 тюрем различного рода. Удивительный парадокс: один арестант обходится государству от 7 до 26 тысяч долларов, и это, конечно, гораздо больше, чем получали арестанты на воле. Грант, став «гостем правительства США» в тюрьме дистрикта Колумбия, так и не мог понять, куда деваются эти деньги, в целом около четырех миллиардов в год! Строятся все новые и новые тюрьмы, вроде той, в которой жили спортсмены Белой Олимпиады в Лейк-Плэсиде. Но места арестантам все не хватает! Сегодня за решеткой в США томится около 307 тысяч человек.

Подлинными хозяевами в тюрьмах являются не тюремщики, а бандиты-рецидивисты, имеющие почти полную власть над заключенными. Их оружие: насилие, убийство, страх. В год они убивают в среднем около ста арестантов. Никто больше не верит, что тюремная система предотвращает преступность. Наоборот, поскользнувшийся на дороге жизни порядочный человек выходит из тюрьмы врагом общества и часто преступником.

К таким же выводам, на основе собственного опыта, приходил, сидя в тюрьме, и Джон Улисс Грант. Раздумывая над своей одиссеей, он не догадывался, что ЦРУ и ФБР считают его виновным в демаскировке важнейшей военной операции США в Иране…