Текст книги "Избранное: Стихотворения. Поэмы. Переводы"

Автор книги: Ованес Туманян

 
Слушай, рок, слепец бездомный, —
Как свирель, мой стих поет;
Что ж глушит его твой темный,
Твой губительный полет?
 
 
Одного желанья мало,
Чтобы дело делом стало.
В сердце мне любовь запала,
Тяжек сердцу давний гнет.
 
 
Силе времени покорный,
Серебрится волос черный,
И охотника – озерный
Серый гусь давно не ждет.
 
 
Предстает мне мир базаром
С жалким нищенским товаром;
Царский кречет мой недаром
Сонных век не разомкнет.
 
 
Я скитался по юдоли,
Я искал счастливой доли;
Как боец на ратном поле,
Стрелы слов я слал в народ.
 
 
Нужен лев мирской пустыне,
Трон – властительной гордыне.
Вековечные твердыни
Подвиг мой переживет.
 
 
Сердца пламень сокровенный
Разольется по вселенной;
Мой дворец – мой труд нетленный, —
Что временный кряж встает.
 
 
У светил – сиянье мира,
У меня – страданье мира,
В небесах – желанье мира —
Пленная Менгли живет.
 
 
В старом сердце – упованье,
Вера в дальнее свиданье;
В ослепительном сверканье
Рай на землю низойдет.
 
 
Мне судьба судила горе,
Я тону в любви, как в море,
Пусть пред милой в звездном хоре
Голос мой не пропадет.
 
 
Боже, где моя награда
За мученья горше яда?
Без подруги мне не надо
Мира этого щедрот.
 
 
Времена идут лихие,
Души мучатся людские,
И красавицы другие
Водят вешний хоровод.
 
 
Соловью – цветок любимый,
Мне, Фраги, – народ родимый;
Стих мой скромный, стих гонимый
Правнук мой произнесет.
 

 
Я – погребенный в пустыне мертвец,
И мертвецами я буду оплакан.
Не насладившийся жизнью слепец —
Даже глупцами я буду оплакан.
 
 
Странник – весь мир обошел я кругом,
В городе горя остался – и в нем
Гибну. Голодным степным вороньем
И ястребами я буду оплакан.
 
 
Как мне воспрянуть? Я болей, я слаб,
В тяжких цепях истомился, как раб,
И на огне превратился в кебаб,
И вертелами я буду оплакан.
 
 
Сердце трепещет, и согнут мой стан,
Стоны мои поднялись, как туман,
Слезы в кипучий слились океан…
Всеми слезами я буду оплакан.
 
 
Лалы родятся в ущельях немых,
Ливни плодятся от жалоб моих,
Горы плывут – и в волнах смоляных
Тают. Камнями я буду оплакан.
 
 
Разум безмолвствует, Махтумкули.
Маются дети туркменской земли.
Пúры[70]70
  Пир – старец-духовник, духовный наставник, руководитель общины верующих.


[Закрыть] толпятся, ишаны[71]71
  Ишан – духовное лицо у мусульман, обычно глава общины дервишей (мусульманские мистики, своего рода монахи).


[Закрыть] пришли.
Даже врагами я буду оплакан.
 

 
Полвека на свете я прожил, друзья,
Со старостью совесть моя охладела.
И тает – о господи! – сила моя,
И точат несчастья недужное тело.
 
 
Мне горько – я истину мало любил.
Кончается жизнь, но не гаснет мой пыл,
И духом я тот же, что в юности был,
Да жаль: борода у меня поседела.
 
 
А сердце мирская влечет суета,
И очи мне женская жжет красота,
И кривдой мои одержимы уста,
И страсти толкают на черное дело.
 
 
И если откажет мне в помощи бог,
Куда мне бежать от предсмертных тревог?
Я – суетен, правде служить я не мог,
И ранняя вера моя оскудела.
 
 
Не верю звезде моего бытия,
Черна, словно уголь, недоля моя,
Покинуло счастье родные края,
Душа моя тщетно проснуться хотела.
 
 
Судьба моя бурной и страстной была,
Дурные порой совершал я дела;
Прости меня, боже, пока не дошла
Моя многогрешная жизнь до предела.
 
 
Фраги задыхается в лютом огне,
Скорбит о себе, как скупец о казне:
И страх и надежды гнездятся во мне.
Души моей жертвою ада не делай!
 

[72]72
  Мазандеран – одна из областей Ирана на побережье Каспийского моря.


[Закрыть]

 
Да будет нам спутником отчий народ,
Когда мы и впрямь поведем караван!
Доверимся Ною средь пенистых вод,
Дорогу держа на седой океан.
 
 
Нам древние горы поклонятся вслед,
На родину ветер помчится чуть свет, —
Когда принесет он от милой ответ,
Певучее имя впишу я в дестан.
 
 
Я стар. Я поистине много скорбел.
Судьбою запродан мой светлый удел.
И те пятьдесят неминуемых стрел
Остались в душе, изнемогшей от ран.
 
 
Мне были примером Тахир и Фархад[73]73
  Тахир – герой сказания «Тахир и Зохре», образ безумно влюбленного юноши. Фархад – герой сказания «Фархад и Ширин», образ юноши, верного любви и дружбе.


[Закрыть].
Безумец – я в пламя лечу наугад.
Крыла у меня за спиною горят, —
Умру – не узнает Менгли, мой султан.
 
 
Я славлю владычицу мира Менгли,
Я кличу подругу мою издали.
Страданья разлуки мне печень сожгли.
А слава Менгли полонила Иран.
 
 
В скитаниях помни родимый народ,
Язык обуздай, избегая длиннот;
Готовься, Фраги, собирайся в поход!
Купцы направляются в Мазандеран…
 

 
Довольно, сердце! Разомкни свой круг:
Я стражду в нем, как жалкий пленник в яме.
Жестокое, избавь меня от мук,
Не дай мне, сердце, изойти слезами.
 
 
Мой век промчался, как единый миг.
Я видел цель, но цели не достиг;
Был одинок – смутился и поник,
Обманутый тобою и мечтами.
 
 
И, как слепой, склонив главу свою,
Поддерживая ближнего, пою,
И стоны шлю в зенит, и слезы лью,
Чуть белый свет забрезжит над степями.
 
 
Ты на дороге ждешь меня. Потом
С тобою мы извечный спор ведем,
И тяжко мне: я пьян твоим вином,
Я одинок, ты – что ни день – упрямей.
 
 
Но, может быть, иной понять готов
Беду мою и силу этих слов;
Мой голос прогремит среди холмов.
Суров господь, и меч его – над нами.
 
 
Ни разума, ни глаз я не берег,
Желаниям препятствовать не мог,
И плачу я в сетях земных дорог,
А жизнь летит, как птица бьет крылами.
 
 
Бегу от гнета и горю в огне,
Я ликовал, служа твоей весне;
Был этот мир плохой опорой мне,
Остался я в пустыне с мертвецами.
 
 
Закрыв глаза, держал я путь в Иран;
Судьбой влекомый, я попал в Туран;
Трубит над миром вечный ураган,
Владеющий безумными сердцами.
 
 
Меня кружил и гнал великий страх,
Я золотом считал ничтожный прах,
Я видел гнет, я видел скорбь в домах,
Дела пустые были мне друзьями.
 
 
И жажду я и тщетно жду дождя,
И пламенеет месяц, восходя;
Года летят, за днями дни ведя,
И я блуждаю, одержимый снами.
 
 
Мне кровь и желчь дают взамен питья.
И тяжело мне бремя бытия.
Я полюбил – и стал Меджнуном я,
Красой Лейли опутан, как цепями.
 
 
Зовешь ты, сердце, в Чии-Мачин, в Герат[74]74
  Чин-Мачин – общее название для стран Дальнего Востока, для Китая, Восточного Туркестана и Индокитая. Герат – город в Афганистане.


[Закрыть],
В подземный ад, где высится Сират[75]75
  Сират – сказочный мост, перекинутый над адом. Согласно легенде, он тоньше женского волоса и острее лезвия меча. Грешники, которым в день Страшного суда предстоит пройти по Сирату, сорвутся с него и попадут в ад.


[Закрыть]…
А родинка чернеет, и горят,
Горят глаза под круглыми бровями.
 
 
Напрасно я чистосердечен был:
Погашен роком юношеский пыл,
А все-таки я зла не полюбил —
День истины мне светит и ночами.
 
 
Но в море справедливости мой плот
Не движется. Летит за годом год;
Как дервиш, раб Махтумкули бредет
К далекой тайне узкими путями.
 

 
Рок, я встретил тебя, я искал тебя сам, —
Где очей моих свет, мой отец Азадú[76]76
  Азади – псевдоним, которым подписывал свои поэтические произведения отец Махтумкули Доулет-Мамед.


[Закрыть]?
Я швырнул свое сердце неистовым псам.
Где сыновней державы венец – Азади?
 
 
Где имам? Я стою как пустая мечеть.
Где луна? Небесам не дано просветлеть.
Мне потока бездонного не одолеть:
Где спаситель мой, где тот пловец – Азади?
 
 
Стали речи мои, словно горький дурман,
Пожелтело лицо у меня, как шафран,
Пал на очи мои непроглядный туман.
Где алтарь мой, где мой образец – Азади?
 
 
Время, скалы расплавив, обуглило дол,
И живой отлетел, и усопший пришел;
Мертвецы окружили господень престол:
Где народа родного певец – Азади?
 
 
Земли стали морями и кровью – моря,
Хумы[77]77
  Хум – большой глиняный кувшин; сосуд для вина.


[Закрыть] – чашами, чаши – загублены зря.
Ремесло мое – горе. Я гибну, горя.
Где покой и отрада сердец – Азади?
 
 
Обращается к господу мертвая плоть:
«Хоть единое слово промолви, господь!»
Не угодно создателю смерть побороть.
Где высокого духа творец – Азади?
 
 
Точит слезы Хизир[78]78
  Хизир (Хызр – «зеленый») – почитаемый в Исламе святой, владетель источника живой воды и покровитель путников.


[Закрыть], и скорбит Сулейман,
Иноверцы рыдают среди мусульман,
Белым паром на небо взошел океан:
Где опора гокленов, боец – Азади?
 
 
Рок! тебе ли моей торговать головой,
Иль на горло твое наступлю я ногой! —
Выходи, я тебя вызываю на бой!
Где рейхан мой, где сада жилец – Азади?
 
 
Божье ухо оглохло в мой горестный час,
Затвердела земля моя, словно алмаз…
О муллы без Корана, о пиры без глаз!
Где холм праведных, верный борец – Азади?
 
 
Рок! ты солнце мое черным платом забрал,
Ты веселье у бедного сердца украл.
Бога нет у Фраги, веру он потерял.
Где ты, честь моя, где мой отец – Азади?
 

 
Из колен моих сила былая ушла,
И один я со старостью злою остался.
И в зрачках моих страсть догорела дотла,
И в холодной золе я золою остался.
 
 
Я скитался по Неджду, свой разум кляня,
И Меджнун меня проклял, в долину гоня;
Мертвецы умоляли о жизни меня;
Мир томиться над жалкой казною остался.
 
 
Я печали бежал, раздарил, что имел,
И, любовью пресытясь, от слез онемел;
Мне на голову годы просыпали мел,
На морозе я мертвой лозою остался.
 
 
Телу – хлеб и одежда, джигиту – враги,
Песне – лучшее слово… О сердце, не лги!
Нет, не туром, а глупым теленком Фраги —
Растерявшимся над крутизною – остался.
 

 
Скажите лжецам и глупцам —
Настало их подлое время.
Скажите безумным скупцам —
Казна – бесполезное бремя.
 
 
Скажите подруге моей —
Растерзан я на сто частей;
В песках раскаленных степей
Сгорело пшеничное семя.
 
 
Базар мой расхищен, я пьян,
Я болен, я гибну от ран,
Слепит меня горный туман
И грузом ложится на темя.
 
 
Мой сын не дождался меня:
Он мертв. Из Хивы я три дня
Скакал, и язвило коня
Мое сумасшедшее стремя.
 
 
Ты смотришь на лик восковой.
Фраги, в этот час роковой
Молчи. Твой язык огневой
Печалит родимое племя.
 

 
Меня настиг мучитель-рок,
Тяжелая пора настала.
Я сына не сберег, друзья,
Душа моя, что рана, стала.
 
 
Оставила весна мой дол,
Повержен золотой престол,
Ветвь нежная, покинув ствол,
Добычей урагана стала.
 
 
Смерть невозможно обмануть.
Какой удар я принял в грудь!
Плоть жалкая моя тонуть,
Как челн средь океана, стала.
 
 
Терпенья нет, и воли нет,
Желанья жить в юдоли нет.
Мне вести ниотколе нет,
Пустыней жизнь так рано стала.
 
 
В огне скорбей и злых тревог
Трепещет сердце-мотылек;
Я сгорбился, я изнемог,
Слеза моя багряной стала.
 
 
Пью жгучей горечи настой.
Как жить у горя под пятой?
Мне все – тщетой и нищетой
Без моего султана стало.
 
 
Махтумкули, от слез больной,
Взывает: сжальтесь надо мной!
По воле рока в час дневной
Какая темнота настала!
 

 
Душа моя пылает,
Метнувшись наугад.
Муфти[79]79
  Муфти (муфтий) – одно из высших лиц мусульманского духовенства, имеющее право выносить самостоятельные решения по вопросам ислама.


[Закрыть] Коран читает,
От бога ждет наград.
 
 
У тех – дитя родится,
У тех – растет юница;
А тополь серебрится.
И рвется ветер в сад.
 
 
Лицо старуха прячет
И втихомолку плачет;
Джигит за славой скачет
Куда глаза глядят.
 
 
Те служат на чужбине
Наживе и гордыне,
А те свой дух в пустыне
Охотой веселят.
 
 
В дому нужда гнездится,
И слезы льет вдовица,
А в дверь мулла стучится:
То подать, то зекат[80]80
  Зекат – религиозная очистительная милостыня; взималась в обязательном порядке как подать, налог.


[Закрыть].
 
 
Судьба грозит разлукой,
И вера стала мукой;
Завистник длиннорукий
На хлеб твой пялит взгляд.
 
 
Муж на коня садится
И мчится, словно птица,
Туда, где кровь струится
И стаи стрел свистят.
 
 
Махтумкули едино —
Гора или долина.
А руки ищут сына,
Обнять его хотят…
 

 
Что ты сделал, садовник-рок?
Лег на розы морозный иней.
Обмелел мой речной поток,
Нет горы моей на равнине.
 
 
Раб – хозяин и бек[81]81
  Бек – дворянин, феодал; в ханствах Средней Азии – также правитель области, губернатор.


[Закрыть] теперь,
Вор – святой человек теперь;
На висках моих – снег теперь,
Нет времен моих и в помине.
 
 
Помоги мне в беде, пророк!
Сжал мне горло убийца-рок.
Трупы, трупы в пыли дорог…
Пребывает мой дух в кручине.
 
 
Плачет месяц во тьме ночей,
Ад бушует в стране моей.
У других – табуны коней,
А хромой – без коня в пустыне.
 
 
Рок меня уловил; он рад,
Что пред нищим разверзся ад.
Всюду сети его стоят,
Я лишен его благостыни.
 
 
Злые муки тебя сожгли,
Собеседники прочь ушли —
Плачь, несчастный Махтумкули,
Называйся Фраги отныне.
 

 
Зохре[82]82
  Зохре – планета Венера; также излюбленное имя девушки. В переносном смысле – образ влюбленной девушки; героиня сказания «Тахир и Зохре».


[Закрыть] небесная взошла, —
Совсем влюбленный пьян сегодня!
Земля тюльпаном расцвела,
Вселенная – рейхан сегодня!
 
 
Хмельные – в полузабытьи
Поют о розах соловьи.
Где слезы прежние твои?
Ты в жертву милой дан сегодня.
 
 
Отчизна меда пред тобой,
Цветочный мир, шатер цветной.
Пришел садовник молодой
И обнял гюлистан сегодня.
 
 
Возлюбленная, без подруг
Одна приди на вешний луг!
Безумной песни каждый звук
Тобою осиян сегодня.
 
 
Вчера еще причина слез,
Мне счастье шах любви принес;
В моих долинах столько роз!
В горах такой туман сегодня!
 
 
Как барс, добычу береги,
Народа верный сын – Фраги!
Больным любовью помоги:
Певец – для них Лукман сегодня!
 

 
Соль желаний всенародных,
Боль мечтаний полюбил я.
Розу лунную – в небесном
Океане полюбил я.
Соловей – и шум и ссоры
В гюлистане полюбил я;
Водоверть косы тяжелой
Как в дурмане полюбил я;
Степь меня околдовала:
Путь скитаний полюбил я.
 
 
Гнал меня жестокий жребий
Через реки и долины.
Предо мною промелькнули
Горы Мекки и Медины;
Я блуждал в садах эдема,
Видел призрачные крины[83]83
  Крин – лилия.


[Закрыть],
И меня заполонили,
Привели в страну кручины;
Что мне делать? Сто печалей,
Сто страданий полюбил я.
 
 
Я один. В песках пустыни
Потонул мой взгляд. О горе!
Для чего ты стрелы мечешь?
Ранен твой Фархад. О горе!
Ты мне сердце истерзала.
В жилах – желчь и яд. О горе!
Ослепленные надежды
По ветру летят. О горе!
Так – рыдая – уголь жаркий
Заклинаний полюбил я.
 
 
Что за море предо мною?
Что за дикие утесы?
Догорающее тело
Жалят огненные осы.
Кто ты: горлица? орлица?
Соловей среброголосый?
По семидесяти тысяч
Жалких пленных губят косы.
Киноварный шелк на тонком
Стройном стане полюбил я.
 
 
Приходи! Иль ты не видишь,
Как влюбленный раб томится,
Как меня в неволю манит
Черных кос твоих темница?
Неужели в злое время
Не должно мне счастье сниться?
Нищета впилась мне в душу,
Тело точит огневица:
От руки твоей недоброй
Смерть в аркане полюбил я.
 
 
Милая меня отвергла:
Не желает на поруки
Взять полуживое сердце
У тюремщицы-разлуки.
Тяжело мне в ожиданье
Вздрагивать при каждом звуке
И ломать при встречах руки…
Злых бровей крутые луки
И ресницы злые – сотни
Стрел в колчане – полюбил я.
 
 
Так Махтумкули влюбленный
Стал добычею обманов.
Разнесли мою державу
Кони вражеских султанов.
Сто столиц в державе было,
Были тысячи духанов…
Я исчез, убитый милой,
Став золой, под землю канув,
Потому что слишком сильно
Цель скитаний полюбил я.
 

 
Живую душу погубили
Два палача – твои глаза;
Опять немилостивы были,
Как два бича – твои глаза.
 
 
Одной тебе ходить не надо,
Крутую бровь сурьмить не надо,
На встречных наводить не надо
Два злых меча – твои глаза.
 
 
Пощады я прошу, стеная.
На мир ложится мгла ночная,
Разит влюбленного двойная
Твоя праща – твои глаза.
 
 
Горит Фраги, а в горнем стане
Царит смятенье: здесь, в Туране,
Поют не бога мусульмане,
А два луча – твои глаза.
 

 
Добро – не для вора. Оно
Прямыми мужами оценится.
Достоинство зрячих очей
Одними слепцами оценится.
 
 
В одном недоверье найдет
Безумное сердце оплот.
Наш слух в этом царстве невзгод
Глухими, не нами оценится.
 
 
Создатель того защитит,
Кто бережно тайну хранит.
Скрывающий силу магнит
Как должно купцами оценится.
 
 
Три радости жизни земной:
Сын, женщина, конь верховой.
Арван[84]84
  Арван – вьючный верблюд.


[Закрыть] на дороге степной
И нер[85]85
  Нер (нар.) – одногорбый верблюд, отличается большой силой и буйным нравом; обычное сравнение для сильного и непокорного человека.


[Закрыть] ездоками оценится.
 
 
Фраги затомила беда.
Да сгинет зима без следа!
Желанная, молви, когда
Любви моей пламя оценится?
 

 
Жертва истины небесной —
Дух мой, жизнь, моя казна;
А мечта из клетки тесной
В Хиндостан увлечена.
 
 
Жил я, пел и слезы лил я,
Отчий свой народ любил я,
И стихи ему дарил я
Слаще меда и вина.
 
 
Милой все, чем дорожило,
Это сердце подарило;
И лицо я скрыл от милой —
Боль была бы не видна.
 
 
Я сгорал вдали от рая,
По стране любви блуждая,
И душа моя живая
Под землей заточена.
 
 
Сам я принял жребий странный,
Сам вошел в огонь багряный,
Сам прославил эти раны,
Сам себя лишил я сна.
 
 
Жду, не находя исхода,
Исцеленья – от народа:
Где, друзья, моя свобода,
Мир, покой и тишина?
 
 
Я стрелою стал в кручине —
Цель ищу я в тверди синей;
Меджнуновой пучине
Плот мой гонит вдаль волна.
 
 
Перед миром я в ответе:
Только милой – слезы эти;
И одна мне в целом свете
Пери стройная нужна.
 
 
Бьется сердце, словно птица, —
По своей Менгли томится,
И Махтумкули стыдится
Ран своих, моя страна!
 

 
Когда блеснул твой лунный лик,
Я обезумел и, сгорая,
Душой трепещущей постиг
Невнятные напевы рая.
 
 
Приди, душе покой верни,
Моих соперников казни,
Побудь со мной в ночной тени,
В моей степи весной играя!
 
 
Я жду, а в сердце – вешний страх;
Я жду, как дикий тур в горах.
Поёшь – и соловьи в садах
Запеть не смеют, замирая.
 
 
Фраги, ты – раб крутых бровей
И глаз возлюбленной твоей!
Луна встает из-под ветвей,
Для жертвы жребий выбирая…
 

 
Дух кипит. Я сгорел дотла. Я – зола.
Подари мне подругу мою, аллах!
Сердце мне отдала, моей не была, —
Подари мне подругу мою, аллах!
 
 
Мы любили, мы тайны делили с ней.
Кто желанной моей на земле верней?
Погубили меня, разлучили с ней.
Подари мне подругу мою, аллах!
 
 
Счастлив память утративший навсегда!
В эти злые года сгорю без следа,
Я в беде, и в неволе моя звезда.
Подари мне подругу мою, аллах!
 
 
Я к любимой пойду – не пускают: стой!
От моей дорогой отлетел покой,
Слезы льет рекой; я – болен тоской…
Подари мне подругу мою, аллах!
 
 
Были встречи и речи, как мед, у нас.
Мы не ждали печали в блаженный час.
Свет и счастье украли у страстных глаз,
Подари мне подругу мою, аллах!
 
 
О мой боже! Бесцельны мои дела;
Бьюсь на ложе: бессонница в дом вошла.
Скорбь моя эту жалобу принесла…
Подари мне подругу мою, аллах!
 
 
Бренный мир одряхлел, о Махтумкули!
Разве страсть не в обычае у земли?
Грешен я, ты – всеблаг. Любовь утоли,
Подари мне подругу мою, аллах!
 

 
Молодого здоровья держава,
Молодых наслаждений жемчýг,
И казна, и удача, и слава
Расточатся, уйдут из-под рук.
 
 
Человеческий дух от рожденья
Роковые томят заблужденья;
Расширяются плоти владенья —
Край посулов, условий, порук.
 
 
Лучше было б для сына Адама
Средь базарного крика и гама
Не касаться дешевого хлама,
Если вправду он истине друг.
 
 
Мы измыслили сто оправданий
Для преступных страстей и желаний;
Божьи слуги – и те как в дурмане
От соблазнов, кишащих вокруг.
 
 
Обуянная алчной гордыней,
Ты, душа, в безысходной кручине
В день возмездия бросишь в пустыне
Бесполезный ослабленный лук.
 
 
Не служу я ни словом, ни делом
Прямодушным, достойным и смелым,
Не томлюсь я по райским пределам
Накануне последних разлук.
 
 
Я – Фраги, я немногого стою,
Захлебнулся я горькой тоскою,
Оттого, что юдолью мирскою
Завладела любовь, как недуг.
 

 
Истерзала меня любовь,
Вот начало начал, – клянусь.
Ранит насмерть черная бровь,
Одержимым я стал, – клянусь.
 
 
Миром правишь одна – ты, ты.
Золотая луна – ты, ты.
Рай, покой, тишина – ты, ты.
Слезы лить я устал, – клянусь.
 
 
Ты, затмившая блеск Лейли,
Движешь звездные корабли.
Не увидишь ты издали —
Я велик или мал, – клянусь.
 
 
За невесту платят калым.
Скорбь играет сердцем людским.
Я приду – нищетой гоним —
На последний привал, – клянусь.
 
 
Люди знают: ночью – темно;
Где река – там вода и дно;
Мусульманин, пьющий вино,
Для спасенья пропал, – клянусь.
 
 
Смерть придет за душой, как тать,
На уста наложит печать.
Не умеет слóва держать
Малодушный бахвал, – клянусь.
 
 
Тигр охотится в камышах,
Роет червь отсыревший прах.
Тонет нищий в горьких слезах, —
Значит, к баям попал, – клянусь.
 
 
Если б руки твоей Менгли
Протянуться к тебе могли,
Ты воспрял бы, Махтумкули,
Выше гор, выше скал, – клянусь!
 

 
Твое подножье – мир земной,
Красавица с высоким станом;
Ты стала солнцем и луной,
Далеким звездным океаном.
 
 
Ты повелела мне сама —
Влюбленному – сойти с ума;
Твоих ресниц ночная тьма
Мне грозным кажется колчаном.
 
 
Я в полдень ждал тебя. Я гас
И вновь горел. Ушел из глаз
Безумный день. За часом час
Тянулся медленным туманом.
 
 
Такая боль мне сердце жжет,
Что день мой превратился в год;
Пока моя луна взойдет,
Я стану пеплом бездыханным.
 
 
Я бросил дом, забыл семью;
Заботы голову мою
Наполнили… В чужом краю
Я опьянен твоим дурманом.
 
 
Веселье у тебя в глазах,
А пленники твои – в слезах.
Защиты я искал в горах,
И обернулся дол курганом.
 
 
Согнулся гордый ствол в дугу,
Истлели травы на лугу,
Иссякли воды на бегу,
И море поросло бурьяном.
 
 
Бай превратился в бедняка,
И ханом стал бедняк – пока
Я ждал тебя, моя тоска,
Надежда, ставшая обманом.
 
 
Пока Махтумкули бродил
Меж румских[86]86
  Рум – Византия; вообще страны Запада.


[Закрыть] царственных могил,
Он жизнь до капли расточил,
Измученный своим тираном.
 

 
Слезы жгучие пью: стал я братом печали сегодня.
Слишком злые обиды меня повстречали сегодня.
 
 
Уязвлен я любовью, исхода найти не умею,
Челн мой держит разлука на крепком причале сегодня.
 
 
Как непрошеный гость, посетил я державу любимой,
Где на вечное царство кого-то венчали сегодня.
 
 
Я сказал: «Здесь я брат, не считайте меня посторонним!»
И холодной усмешкой меня привечали сегодня.
 
 
Отыми у меня эту горькую душу, создатель!
«Нищий, дерзостный нищий!» – мне в уши кричали
   сегодня.
 
 
Скорби этого дня ты, Фраги, никогда не избудешь,
Кривда, черная кривда у мира в начале сегодня.
 

 
Пламя слова, напев случайный,
Кровь живая – перед тобой.
Я погибну, жгучие тайны
Открывая перед тобой.
 
 
Рай земной – бесплодное древо,
Но и в день господнего гнева
Лик твой светлый прославлю, дева,
Догорая перед тобой.
 
 
В бесконечной смене явлений
Гибнет лучший цвет поколений,
И становится на колени
Житель рая – перед тобой.
 
 
Грозен мир, беспутный и дикий;
Стих мой тонет в шуме и крике.
Как слуга, Сулейман великий
Пал, рыдая, перед тобой.
 
 
Царь свое покидает царство,
Рвется раб из цепей коварства,
Ждет Лукман твоего лекарства,
Умирая перед тобой.
 
 
Горы – кладбище отчей славы —
Покрывает туман кровавый…
Я забыл их, чашу отравы
Избирая, перед тобой.
 
 
Бренный мир обманул Рустема[87]87
  Рустем – герой иранского эпоса; образ непобедимого воина.


[Закрыть],
Сердце Зала[88]88
  Зал (Зал-Зер) – отец Рустема.


[Закрыть] – глухо и немо.
Встали мертвые, сон эдема
Прерывая перед тобой.
 
 
Мир бежит покоя и мира,
Пал Мары[89]89
  Мары – город в Туркмении, в прошлом Мерв, один из крупнейших центров Средней Азии.


[Закрыть] – повелитель мира.
Речь Фраги умолкает сиро —
Огневая – перед тобой.
 

 
Ты напала из-за угла,
Ты покой отняла, разлука.
Ты Менгли у меня взяла,
Горе мне принесла, разлука.
 
 
Раб, я сгину в твоем краю,
Обезволев, я слезы лью;
Стон вложила ты в грудь мою;
Длань твоя тяжела, разлука.
 
 
Я взываю – не внемлет шах.
Нет луны моей в небесах.
Горы плач мой разрушил в прах,
Мир дотла ты сожгла, разлука.
 
 
Но расскажет мой каждый стих
О жестоких делах твоих.
Нет у знахарей трав таких,
Чтобы ты отошла, разлука.
 
 
Зюльфикар[90]90
  Зюльфикар – легендарный меч арабского халифа Али-Шахимердана (правил с 656 по 661 гг.), обожествляемого и почитаемого мусульманами-шиитами наряду с аллахом и пророком Мухаммедом.


[Закрыть] мой упал из рук.
Где защитник мой? Где мой друг?
Никого! Тишина вокруг:
Всех в Иран увела разлука.
 
 
Лук натянут, но пуст колчан.
Солнце кануло в океан.
Я, мой боже, умру от ран:
Беспощадна и зла разлука.
 
 
Горько плачет Махтумкули,
Вспоминает свою Менгли;
Слезы печень его сожгли.
О, кромешная мгла, разлука!