Текст книги "Анаконда"

Автор книги: Орасио Кирога

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

III

Крусада нашла Ньяканину, которая в это время взбиралась на дерево.

– Эй, Ньяканина! – окликнула она подругу.

Ньяканина услышала свое имя, но из осторожности не отозвалась сразу.

– Ньяканина! – прошипела Крусада чуть погромче.

– Кто там меня зовет? – спросила Охотница.

– Это я, Крусада!..

– А-а! Кузина… Что тебе нужно, обожаемая сестричка?

– Брось шутки, Ньяканина… Тебе известно, что происходит в Доме?

– Да, я знаю, в нем появился Человек… Что же тут такого?

– А знаешь ли ты, что мы собрали Конгресс?

– Ах, нет, об этом я не знала, – ответила Ньяканина и с такой уверенностью скользнула с дерева вниз головой, точно пробежала по ровной лужайке. – Случилось что-нибудь серьезное?.. В чем дело?

– Пока ни в чем; на всякий случай мы созвали Конгресс. Словом, нам стало известно, что в Доме поселились люди и будто бы они задумали остаться в нем навсегда… А люди – это Смерть! Прежде всего для нас…

– А я-то думала, что вы сами служительницы Смерти! Ведь вы только и болтаете об этом! – насмешливо прервала ее Охотница.

– Оставим это! Нам нужна твоя помощь, Ньяканина.

– Для чего? Ваши дела меня ничуть не касаются.

– Кто знает?! На твою беду ты слишком похожа на нас, гадюк. Защищая наши интересы, ты одновременно защищаешь и свои.

– Понятно! – протянула Ньяканина, решив, что последствия этого сходства и в самом деле могут оказаться для нее роковыми.

– Итак, можем ли мы рассчитывать на твою помощь?

– Что я должна сделать?

– Очень немного. Отправиться в Дом и разнюхать все, что там происходит.

– Это пустяк. Сущий пустяк! – небрежно ответила Ньяканина, почесываясь головой о ствол. – Но вот беда, у меня там наверху пропадает верный ужин… Вчера лесной индейке взбрело на ум устроить на дереве гнездо…

– Тебе наверняка удастся поужинать по дороге, – обнадежила ее Крусада. Кузина медлила в нерешительности.

– Ну, давай, пошли! – заторопилась ярара. – Только сперва зайдем на Конгресс.

– Ну, уж нет! – возразила Ньяканина. – Только не туда! Я делаю вам одолжение, и этого вполне достаточно. А на Конгресс зайду на обратном пути, если мне вообще удастся вернуться. Но видеть раньше времени морщинистый череп Террифики, крысиные глаза Лансеолады и глупую морду Коралины, уж это – извините…

– Но Коралины там нет!

– Все равно. И остальные не лучше!

– Хорошо, хорошо, – примирительно буркнула Крусада. – Но если ты не сбавишь хода, мне за тобой не угнаться.

И действительно, она едва-едва поспевала за легко скользившей Ньяканиной.

– Оставайся-ка лучше здесь, вместе со всеми, – посоветовала та и, рванувшись вперед, в один миг оказалась далеко впереди своей кузины Крусады.

IV

Не прошло и четверти часа, как Охотница достигла цели своего путешествия. В Доме еще не спали. Через открытые настежь двери лились потоки света, и Ньяканина издалека увидела людей, мирно сидевших за столом.

Но чтобы не попасть в беду, следовало остерегаться собак. Есть ли они здесь? Ньяканина их очень боялась. Удвоив осторожность, она скользнула к веранде и, поднявшись по ступенькам наверх, внимательно осмотрелась: ни впереди, ни слева, ни справа не было ни одной собаки. Только на противоположной террасе, которая виднелась позади сидящих людей, развалясь, спал черный пес.

Итак, можно действовать! Со своего места Охотница хорошо слышала голоса, но увидеть людей ей не удавалось. Бросив быстрый взгляд к потолку, она сразу же нашла то, что искала. Это была лестница, приставленная к стене террасы. Разведчица быстро взобралась наверх и примостилась на балке в промежутке между крышей и стеной. Но как ни осторожно скользила змея, она столкнула валявшийся на балконе старый гвоздь, и один из сидящих на веранде поднял голову.

«Конец!» – подумала Ньяканина, затаив дыхание.

Другой человек тоже посмотрел наверх.

– Что там такое? – спросил он.

– Ничего, – ответил первый. – Мне показалось, там мелькнула черная тень.

– Крыса.

– Человек ошибся! – прошептала Ньяканина.

– Или змея.

– А этот Человек угадал, – снова прошептала Охотница, готовясь дорого продать свою жизнь.

Но люди опять склонили головы над столом, и, наблюдая за ними, Ньяканина целые полчаса могла слышать их разговор.

V

В Доме, который вызвал тревогу обитателей сельвы, разместилось весьма важное научное учреждение. Издавна зная, что в этом отдаленном уголке страны водится множество змей, федеральное правительство решило создать здесь Офидиалогический институт серотерапии для изготовления сывороток против змеиного яда. Как известно, главным препятствием для широкого производства сыворотки служит недостаток ядовитых пресмыкающихся. При научном институте находились лаборатории, серпентарий с ядовитыми змеями, а также три лошади, иммунизация которых была почти завершена. Однако научные сотрудники еще не могли приступить к работе: необходимо было пополнить серпентарий, так как на последней стадии иммунизации требуется шесть граммов яда на каждую инъекцию. Заметим, что такое количество оказалось бы смертельной дозой для двухсот пятидесяти неиммунизированных лошадей.

Занятые работой по размещению института в сельве, научные сотрудники засиживались до глубокой ночи, обсуждая лабораторные планы и другие важные вопросы.

– А как сегодня лошади? – спросил человек в дымчатых очках, по-видимому, директор института.

– Совсем сдали, – ответил другой. – Если в ближайшие дни охота окажется неудачной…

Ньяканина, неподвижно застыв на балке, не упускала ни одного слова, ни одного движения собеседников.

– Похоже на то, – успокоенно прошептала она, – что мои ядовитые сестрички изрядно перетрусили. Эти люди вряд ли способны на что-нибудь серьезное…

Вытянув шею и высунув нос из-за края балки, она внимательно рассматривала говоривших.

У людей были и другие неприятности.

– Сегодня нам просто не везет, – продолжал один из них. – Разбито пять ампул…

Ньяканина все больше и больше сочувствовала людям.

– Бедняги! – пробормотала она. – Разбить пять ампул!

И она уже собиралась покинуть свое убежище, чтобы заняться обследованием этого безобидного дома, как вдруг услышала следующие слова:

– Зато змеи чувствуют себя отлично… Кажется, здешние условия идут им на пользу.

– Что такое?! – чуть не подскочила Охотница, быстро двигая раздвоенным кончиком языка. – О чем болтает эта лысина в белом халате?

А человек продолжал:

– Для них лучшего места и не придумаешь… А мы в них сейчас очень нуждаемся. И мы и лошади…

– К счастью, здесь можно наловить целую кучу змей. Несомненно, это настоящее змеиное царство.

– Г-м… г-м… г-м… – пробормотала Ньяканина, свернувшись на своей балке в еле заметный клубок. – Дело принимает иной оборот… Надо подольше побыть в обществе этих милых людей… Можно узнать много любопытного.

Она в самом деле услышала столько любопытных вещей, что, покидая через полчаса свое убежище, забыла всякую осторожность и одним неловким движением выдала свое присутствие: сорвавшись вниз, она ударилась о дощатую перегородку, но тут же угрожающе вытянула вперед голову. Из раскрытой пасти показался язык.

Ньяканина иногда достигает трех метров в длину и очень смела. Ее без преувеличения считают самой дерзкой из всех американских змей. Она не боится вступить в схватку с человеком, хотя он значительно сильнее ее. Уверенная в себе, она мнит, что ее все боятся; вот почему наша разведчица почувствовала себя задетой, когда при виде ее люди спокойно рассмеялись.

– Это ньяканина… Тем лучше; она переловит крыс в доме…

– Крыс? Как бы не так… – вызывающе прошипела змея, не двигаясь с места.

Тогда один из людей не выдержал и встал.

– Хоть она и полезна, но все же змея… Того и гляди заползет ночью в кровать…

И, схватив палку, он изо всех сил запустил ее в Ньяканину. Палка, свистя, пронеслась над головой непрошеной гостьи и с треском ударилась в стену.

Хоть Ньяканина и не труслива, но вдали от сельвы, лицом к лицу с четырьмя людьми, ей стало не по себе; она пустилась наутек с той стремительностью, которая наряду с отвагой является одним из основных качеств Охотниц.

Преследуемая лаем собаки, которая гналась за ней следом, что проливало новый свет на намерения этих людей, – беглянка, изнемогая от усталости, добралась кое-как до пещеры; потом переползла через Лансеоладу и Атрос, чтобы, свернувшись в клубок, отдышаться.

VI

– Наконец-то! – воскликнули все в один голос, окружая разведчицу. – А мы уж думали, что ты, по старой дружбе, останешься с людьми.

– Г-м… – пробормотала Ньяканина.

– Ну, какие новости? – спросила Террифика.

– Ждать ли нам нападения, или просто избегать столкновения с людьми?

– Пожалуй, это самое лучшее… Необходимо перебраться на тот берег реки, – ответила Ньяканина.

– Что?.. Как?.. – вырвалось у всех. – Ты с ума сошла?

– Сначала выслушайте меня.

– Так рассказывай!

И Ньяканина рассказала обо всем, что она видела и слышала о создании Института серотерапии, об его планах и целях, о намерении людей выловить в этих краях всех ядовитых змей.

– Это нас-то выловить?! – не выдержали Лансеолада, Крусада и Золотая Уруту, уязвленные до глубины души. – Ты оговорилась; должно быть – убить!

– Нет! Именно выловить! Посадить под замок, хорошенько кормить и каждые двадцать дней выкачивать из вас яд! Не жизнь, а мечта!

Змеи оцепенели от удивления. Ньяканина отлично объяснила, для чего заготовляется яд, но не успела рассказать о средствах, с помощью которых будет добываться сыворотка.

Сыворотка против змеиного яда! Другими словами, верное исцеление, полная невосприимчивость людей и животных к укусам; а для змей – неизбежная гибель от голода среди просторов родной цветущей сельвы!

– Совершенно верно, – спокойно подтвердила Ньяканина. – Именно об этом и идет речь.

Будущее не пугало Охотницу. Что ей за дело до того, если все животные сельвы окажутся невосприимчивы к яду? Сестры-охотницы надеются лишь на свои зубы да мускулы. Их семье угрожает только одна опасность – слишком большое сходство с ядовитыми змеями. Как бы это сходство не оказалось для них роковым. Вот почему Ньяканина была тоже заинтересована в уничтожении института.

– Я берусь начать боевые действия, – заявила Крусада.

– У тебя есть план кампании? – быстро спросила Террифика, которой никогда не хватало собственных мыслей.

– Никакого. Завтра к вечеру я просто постараюсь подстеречь Человека.

– Будь осторожна! – многозначительно сказала Ньяканина. – У людей еще немало пустых клеток для нас… Да! Я забыла сказать, – прибавила она, обращаясь к Крусаде. – Несколько минут тому назад, около Дома, мне пришлось столкнуться с черной мохнатой собакой… Кажется, она обучена охоте на змей… Будь осторожна!

– Что ж, увидим! Но я прошу завтра вечером созвать Конгресс в полном составе. Если мне не удастся присутствовать, тем хуже…

Между тем удивлению собравшихся не было границ.

– Собака, обученная охоте на змей! Ты уверена?..

– Почти. С ней надо быть начеку. Она может причинить нам больше вреда, чем все люди вместе взятые!

– Я беру ее на себя! – воскликнула Террифика, очень довольная тем, что может без особого умственного напряжения пустить в ход смертоносные железы, из которых яд устремлялся к зубам при малейшем раздражении.

А змеям уже не терпелось разнести новость по своим лесным владениям. Ньяканина, как отличный древолаз, получила особое задание поднять по тревоге змей, живущих на деревьях.

В три часа утра заседание закрылось. Вернувшись к обычной жизни, змеи в мрачном молчании, перестав узнавать друг друга, расползлись в разные стороны. А в глубине грота, свернувшись в клубок, дремала гремучая змея. Ей грезилась целая свора черных собак, медленно цепенеющих под ее стеклянным, безжизненным взором.

VII

Был час дня. По раскаленной земле, прячась в зарослях дрока, Крусада ползла по направлению к Дому. Ее подгоняло единственное желание – убить человека, который первым попадется ей навстречу. Думать о чем-либо другом она не считала нужным. Добравшись до веранды, змея свернулась и застыла в ожидании. Так прошло полчаса. От жары, стоявшей вот уже третий день, ее клонило ко сну, но вдруг со стороны комнат послышались чьи-то мягкие шаги, и из открытой двери в нескольких сантиметрах от ярары показалась черная мохнатая собака с мутными, заспанными глазами.

– Проклятая тварь!.. – пробормотала Крусада. – Я бы предпочла Человека.

В этот момент пес, принюхиваясь, остановился и повернул голову… Поздно! С жалобным визгом он завертел укушенной мордой.

– С одним покончено, – прошипела змея, опять свертываясь клубком. Но в тот момент, когда, опомнившись от укуса, собака приготовилась для ответного нападения, послышались шаги хозяина, и она замерла, как натянутая струна, отчаянно лая на своего врага. Рядом с Крусадой появился человек в дымчатых очках.

– Что случилось?! – крикнул кто-то с террасы.

– Это – alternatus… Прекрасный экземпляр, – ответил человек. И не успела змея приготовиться к защите, как почувствовала, что горло ее сжали тиски, – человек поймал змею в петлю, пристроенную на конце длинной палки.

Ярара пришла в бешенство от неслыханного унижения; она заметалась, безуспешно пытаясь подобрать гибкое тело и обвиться хвостом вокруг палки. Но, увы! У нее не хватало точки опоры, той совершенно необходимой точки опоры, без которой даже могучий удав обречен на унизительное бессилие. И ярара болталась на конце шеста, пока человек не швырнул ее в серпентарий.

На небольшом участке, огороженном листами гладкого цинка, помещалось три-четыре десятка ядовитых змей в клетках. Крусада упала на землю и некоторое время, свернувшись в бесчувственный клубок, лежала под палящими лучами солнца.

Все в серпентарии было сделано, по-видимому, на скорую руку; для купания змей стояли низкие просмоленные ящики, а для ночлега обитателям этого наспех созданного рая были предоставлены клетки и груды набросанных камней.

Вскоре несколько товарок окружили ярару, бесцеремонно переползая через нее и стараясь определить, откуда она родом.

Крусада узнала всех, за исключением большой змеи, которая купалась за проволочной сеткой. Кто была эта незнакомка? Крусада видела ее впервые. Сгорая от любопытства, она медленно направилась к сетке.

Она подползла так близко, что незнакомка угрожающе подняла голову. Отпрянув, Крусада зашипела от изумления: шея могучей змеи на ее глазах стала раздуваться, образуя чудовищный капюшон, гораздо более внушительный, чем у ее племянницы Бойпевы. В таком виде незнакомка была поистине великолепна!

– Кто ты такая? – полюбопытствовала Крусада. – Не иначе как из нашего рода. Ядовитая, как и мы.

Убедившись, что Крусада не собирается нападать на нее, змея медленно убрала свой широкий капор:

– Да. Но я не здешняя. Моя родина далеко отсюда… в Индии.

– Как тебя звать?

– Гамадрия, или Королевская кобра.

– А меня – Крусада.

– Знаю, знаю, можешь не говорить. Здесь уже много твоих сестер… Когда тебя изловили?

– Только что. Мне так и не удалось убить Человека.

– Для тебя было бы лучше умереть самой…

– Но я убила собаку.

– Какую собаку? Здешнюю?

– Да.

Кобра насмешливо расхохоталась; а Крусада вздрогнула, услышав лай лохматой собаки, которую давно считала мертвой…

– Ты удивлена, не так ли? – продолжала Гамадрия. – Не ты первая!..

– Но ведь я укусила ее прямо в голову… – ответила с растущим беспокойством Крусада. – У меня не осталось ни капли яду. Ведь мы, ярара, разом выпускаем весь яд.

– А ей и горя мало от твоего яда…

– Разве она не может умереть?

– Может; но не нашими заботами. У нее иммунитет. Впрочем, ты все равно не знаешь, что это такое.

– Как же, знаю, – живо возразила Крусада. – Нам об этом рассказала Ньяканина.

Королевская кобра окинула ее внимательным взглядом.

– Да, ты, кажется, не глупа…

– Во всяком случае… не глупей тебя! – огрызнулась Крусада.

Шея азиатской змеи вдруг снова раздулась, и ярара опять приготовилась к защите.

Обе собеседницы долго глядели друг на друга, и капюшон Королевской кобры медленно опустился.

– Не глупа и отважна… – продолжала она. – С тобой можно договориться… Известно ли тебе, как зовут представительниц нашего рода?

– Очковыми змеями, я полагаю.

– Или бенгальскими Асписами… или Королевскими кобрами. По сравнению с простой индийской коброй мы то же самое, что ты по сравнению с какой-нибудь остро– головкой… А знаешь, чем мы питаемся?

– Нет.

– Между прочим… американскими змеями, – закончила азиатская гостья, медленно покачиваясь перед самым носом Крусады.

Крусада быстро прикинула размеры своей кровожадной соседки.

– Два метра пятьдесят? – спросила она.

– Шестьдесят… два шестьдесят, моя крошка, – поправила Кобра, не спуская глаз с Крусады.

– Недурно! Примерно та же длина, что и у Анаконды, одной из моих кузин. А знаешь, чем она питается? Представь себе, – азиатскими змеями! – сказала Крусада и тоже в упор посмотрела на Гамадрию.

– Хороший ответ! – пробормотала змея, мерно раскачиваясь. И, освежив в воде голову, лениво прибавила: – Ты говоришь, кузина?

– Да.

– Значит, без яда?

– Вот именно… Оттого-то у нее и слабость к ядовитым чужестранкам.

Но кобра, казалось, не слышала, погрузившись в размышления.

– Послушай! – сказала она вдруг. – Мне по горло надоели люди, псы, лошади и вся эта тупая и бессмысленная жестокость. Ты можешь меня понять, не то что эти… Я уже полтора года, точно крыса, заперта в клетке и устала сносить издевательства и мучения. Презренные люди обращаются со мной хуже, чем с грязной тряпкой… И мне, у которой достаточно мужества, силы и яда, чтобы уничтожить их всех, приходится отдавать свой яд для изготовления этих проклятых сывороток. Ты даже не представляешь, что это за мука при моей гордости! Поймешь ли ты меня? – закончила она, глядя прямо в глаза своей собеседнице.

– Да, – ответила та. – Что я должна сделать?

– Только одно; у нас есть только одно средство отплатить за себя сполна… Придвинься поближе, чтобы нас не слышали… Ведь тебе известно, что без точки опоры мы, змеи, совершенно не в состоянии показать свою силу. От точки опоры целиком зависит наше спасение. Но только…

– Что?..

Королевская кобра снова пристально посмотрела на Крусаду.

– Но только… Ты можешь умереть…

– Одна я?

– О нет! Кое-кто из ненавистных людей тоже умрет…

– Это – единственное, чего я желаю! Дальше!

– Подвинься-ка ближе… Еще ближе!

Разговор продолжался некоторое время так тихо, что ярара вынуждена была вплотную прижаться своим чешуйчатым телом к проволочной сетке. Вдруг Кобра бросилась на Крусаду и трижды ужалила ее. Змеи, издали наблюдавшие эту сцену, зашипели.

– Смотрите! Эта предательница убила ее!

Ужаленная в шею, Крусада тяжело поползла прочь,

но вскоре остановилась и замерла. На нее-то и натолкнулся сторож, войдя три часа спустя в серпентарий. Носком сапога он подбросил змею в воздух, как обрывок веревки, и взглянул на ее белый живот.

– Ничего не поделаешь, сдохла… Но почему? – пробормотал человек и наклонился, чтобы поближе рассмотреть гадюку. Осмотр длился недолго: на шее и на затылке виднелись хорошо знакомые следы ядовитых зубов.

– Г-м, не иначе, как кобра, – сказал человек. – Ишь ты, как смотрит на меня, будто я сам какая-нибудь alternatus… Сколько раз говорил директору, что надо бы погуще сетку. Разве я не был прав? Ну, не беда, – закончил он, схватив Крусаду за хвост и выбросив ее за цинковую ограду. Одной гадюкой меньше.

И пошел к директору.

– Кобра ужалила ярару, которую мы только что поместили. Теперь не удастся выкачать из нее много яду.

– Очень жаль, – отозвался директор. – Нам до зарезу нужен яд, и сегодня же… Осталась только одна ампула сыворотки… alternatus, видимо, сдохла.

– Да, я выбросил ее вон. Принести кобру?

– Другого выхода нет… Но только со второй партией, часа через три.

VIII

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

…Крусада лежала разбитая, обессиленная. На языке привкус земли, смешанной с кровью. Где она?

Густая пелена понемногу спадала с глаз, и ярара начинала различать окружающие предметы. При виде знакомой ограды из цинковых листов змея внезапно вспомнила все: и черного пса, и накинутую на шею петлю, и огромную азиатскую гостью, и ее план войны, угрожавший Крусаде гибелью. Теперь, когда паралич, вызванный ядом, стал проходить, все это отчетливо возникло в ее памяти. Да, теперь она знала, что надо делать. Но хватит ли у нее времени?

Ярара попыталась ползти, но безуспешно. Тело змеи извивалось, не двигаясь с места. Прошло еще некоторое время; тревога Крусады возрастала.

– Каких-нибудь тридцать метров! – шептала она. – Две… нет, всего одна минута жизни, и я подоспею в самый раз!

Новым усилием воли ей удалось преодолеть слабость, и, отчаянно извиваясь, змея поползла в сторону лаборатории.

Она пересекла двор и оказалась у двери в тот самый момент, когда служитель, держа обеими руками свесившуюся почти до пола Гамадрию, вошел в лабораторию, а человек в дымчатых очках собрался ввести ей в пасть круглое вогнутое стеклышко. Рука человека уже приготовилась сдавить железы кобры, а Крусада только еще переползала порог.

– Не успею! – в отчаянии прошептала она. И, собрав последние силы, рванулась вперед, обнажая белоснежные клыки. Служитель, ощутив на босой ноге внезапный ожог, слегка вскрикнул, руки его дрогнули; момент был удачный – безжизненное тело кобры покачнулось и молниеносно обвилось вокруг ножки стола. Получив точку опоры, она вырвалась из рук служителя и по самые корни вонзила свои смертоносные зубы в левое запястье человека в темных очках, попав прямо в вену. Раздался громкий крик.

– Наконец-то! – Азиатская кобра и ярара, никем не преследуемые, обратились в бегство.

– Точка опоры! – на ходу шептала кобра, спасаясь напрямик через поле. – Это – единственное, в чем я нуждалась, и что мне все-таки удалось обрести!

– Да, – вторила ей ослабевшая от ран и еле поспевавшая за ней ярара. – Но я бы не рискнула повторить еще раз подобный фокус…

А в лаборатории из запястья директора уже стекали вниз две тонких нити липкой, густой крови. Смерть от укуса Королевской кобры – неминуема. Голова раненого медленно склонилась на грудь, и глаза его закрылись навсегда.