Текст книги "Неидеальные. Откровения о любви (СИ)"

Автор книги: Оливия Лейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 28

Дима

Мы с женой прилетели в Москву и сразу поехали в нашу прежнюю квартиру на Остоженке. За два дня Ира просто взорвала мозг капризами и нежеланием жить в России. Но если уж придется, то не в квартире, а в доме, какой был у нас в Штатах. Только здесь не Майами и от бассейна на улице толку примерно ноль. В любом случае этот вопрос терпит, были более важные вещи. У меня вообще складывалось стойкое ощущение, что Ира отыгрывалась за все пять лет, что были знакомы до свадьбы: больше она не казалась адекватной женщиной и с завидной регулярностью включала истеричку.

Мы приехали в гости к моему отцу – он уже вернулся домой: состояние удовлетворительное, вот только характер стал еще более скверным. Герман Львович с новой пассией тоже приехал. Его мы навестить должны были завтра, но, видимо, тесть сильно соскучился.

– Дима должен стать у руля компании, – резюмировал Герман после получасовых дебатов. Со мной, естественно. Я все же надеялся, что папа останется в строю. Но за эти три года он сдал. Сейчас особенно заметно.

– Ну вы мне скажите, – отец наградил нас с Ирой тяжелым взглядом, – мы с Герой внуков дождемся?

– Да куда там! – не церемонясь, бросил тесть. – Ирка даже со своими прямыми обязанностями не справляется. Родить ребенка – много ума не надо, но ей и на это не хватает.

Ира отвела глаза, нервно комкая салфетку. Я помнил его приезд в первую нашу годовщину и крайнее раздражение, что Ира еще даже не беременна. Ему было плевать на ее состояние из-за сложностей с зачатием. Тесть ждал внука. Винил, естественно, исключительно дочь, хотя я не раз объяснял, что в нашей ситуации это скорее мой косяк. Я ей не подхожу.

– Герман Львович, давайте не будем. Это наше с женой дело.

– Это общее дело, когда вопрос в наследнике наших фамилий. Вы у нас единственные. Где нам внуков брать? Может, помощь нужна?! – едко закончил отец.

– А может, мы сами разберемся? – бросил вместе с белоснежный салфеткой, полетевшей на стол. – Приятно оставаться, – помог жене подняться. Задолбали. – Можешь попробовать родить еще одного сына.

Отец взбешенно поджал губы. Да, это удар ниже пояса по всем фронтам, но меня эта тема напрягала. Что за средневековые понятия?! У меня скоро аллергия на детей появится!

– Ты думаешь, как мой отец, да?

Я внимательно следил за дорогой, но короткий взгляд на жену бросил. Если бы я был большим мудаком, чем есть, то непременно спросил, когда же мы так сильно отдалились друг от друга и забыли все хорошее, что было в нас. Но я знал когда. Очень точно знал. Уже тогда должен был признаться, что ничего хорошего из брака с Ирой не выйдет. Что если сердце ожило и заболело, то его уже не заглушить. Но я сам себя подставил. Хотел остаться бесчувственным Электроником, верным своему слову, а стал раненным в душу инвалидом.

– Нет, я так не думаю.

И это правда. Иру не винил никогда. Говорят, детей Бог дает, нам не дал. Значит, не заслужили. Я столько плохого сделал, что не удивлен. Да и Ира не святая.

– Отец никогда меня не любил, но я не думала, что настолько, – говорила словно сама с собой. – Никакого стыда! Баб каждый год меняет, все ребенка хочет. Правильного ребенка. Наследника.

Я не вмешивался. Давал выговориться. Оставался молчаливым слушателем. Герман Львович никогда не скрывал пренебрежения к женщинам вообще и дочери в частности. Не видел он в них личность. Но Ира предпочитала делать вид, что ничего не происходит, не поднимала со мной эту тему. Я, напротив, говорил с тестем: у нас отношения всегда были отличные, он меня сыном считал и пытался продавить свою философию. Но это невозможно: у меня своя имелась, тоже дебильная, но в другую сторону. В этом успел убедиться. А Герман Львович жил и здравствовал, даже мысли не было, что пора менять отношение к людям.

– Мы слишком взрослые, чтобы нуждаться в одобрении кого-либо, – произнес в давящей тишине. – Мы оба не предел мечтаний для наших отцов…

– Нет! – воинственно возразила Ира. – У тебя не так! Ты – мужчина! Тебя ценят и любят. А я по определению яйцеклетка, – бросила и открыла дверь машины, когда припарковался. – И не говори, что думаешь по-другому! Ты понял, что у меня не получается и перестал спать со мной!

Двери лифта распахнулись, и я устало шагнул в коридор. Нам с Ирой нужно что-то делать. Я задолбался собачиться с ней.

– Я перестал с тобой спать не из-за этого, – ответил и ушел в гостевую спальню. Опять.

Я мужик, и мне нужен секс, но с ней теперь испытывал примерно те же ощущения, что с рукой. Чисто функция. Правда, моя ладонь молчала и не взрывала мозг – выбор очевиден. А Ира… Не уверен, что она в принципе сейчас способна испытывать наслаждение от моей близости.

Утром наконец встретился с Демидом. Арс был в командировке, поэтому вдвоем пересеклись в центре.

– Ну что, соскучился по родным пенатам?! – после долгого и дурашливого приветствия, спросил он. Как же мне не хватало своих мужиков! Дружбы. Шуток, которые понимали только они.

– Ты даже не представляешь насколько! – честно признался. – Дём, ты извини еще раз, что на свадьбу не приехал.

– Да проехали, – улыбнулся он. – Я в курсе, что был слегка внезапен.

– Ага, слегка, – хмыкнул я. – За три дня до росписи позвонил! – мы посмеялись, но потом спросил серьезно: – Ну и как тебе семейная жизнь?

Демид просиял. Ответ очевиден.

– Знаешь, очень даже хорошо. Брак оказался неожиданно приятным открытием. Мы, кстати, это… ребенка ждем. Олька вчера сказала.

– Поздравляю! – мы обнялись. Я был искренне рад за друга. У него пазл сошелся. Жизнь любит тех, кто живет от всей души. Демид – гуляка, но сердце всегда слушал.

– У тебя как?

Я по телефону не сильно распространялся о неудачах, постигших мой брак. Хотя нет, он с них и начался: каков фундамент, таков и результат. Да и заметно это. Арс с женой прилетели в Майами погостить у океана, и все поняли. Демид, вон, смотрел с сочувствием. В курсе уже.

– Хреново, – лаконично и честно. – Моя теория о комфорте и партнерстве оказалась полным фуфлом.

– Просто ты Иру не любишь, – вставил без привычной иронии Демид. – А без любви нормально не будет.

– А с любовью будет? – поинтересовался, не скрывая сарказма. Меня как раз из-за невыносимой тяги к Алене в фарш перемолотило. Не очень-то я счастлив, чувствуя больше, чем привык.

– Да, – с бесячей улыбкой сытого кота ответил Демид. – До Оли, кажется, что и не жил. Существовал в образе самца собаки.

– В народе это кобель называется, – напомнил я.

– Шутишь – это хорошо.

– Да не до шуток мне.

– Знаю, о таком лучше за вискариком, но есть местечко, где кофе с коньяком делают. Я три месяца назад открыл сеть кофеен, ты в своей Америке такого не пробовал. Пойдем, тут пара кварталов, прогуляемся и расскажешь.

Мы шли по утреннему городу, ленивому, субботнему, но по-весеннему оживленному. Мир большой и много в нем чудес, но нигде не дышишь так легко и сладко, как дома.

– Да что говорить, – нехотя начал, – у нас полный дисконнект, приправленный паранойей. Ира уверена, что я ей изменяю и хочу уйти.

– А ты?

– Любовницы у меня нет. А в остальном хз, Дём. Не знаю, заебался пиздец, но Ира сейчас очень ранима и уязвима.

– Может, вам тоже мелкого?

– У нас с этим проблемы. Да и не хочу я. Ира сейчас говорит про ЭКО, но я реально считаю, что нам это не надо. Дети должны в гармонии жить, а у нас лесопилка и мозгоклюйка дома. Полный трындец.

– Думаете о разводе? – спросил, когда уже входили в заведение. Популярное, сразу понял. Много людей даже утром.

– ДумаЮ, – поправил его, ставя ударение на последней букве. – Ира с дохлой лошади слезать не хочет. А мне начинает казаться, что без меня ей лучше будет.

– Ясно, – Демид сжал мое плечо. – Как у отца здоровье?

– Да так… – начал… и пропал. Все потеряло значение, забылось и поблекло. Все, кроме женщины. Той самой, единственной.

Я не прокручивал в голове нашу встречу, гнал от себя мысли. Мечты. Надежды. Чувства. Да, у меня были чувства. Только к Алене и были! Каждый день. Каждую ночь. До сих пор.

– Кирюша, подожди! – услышал мелодичный, взволнованный голос. Мы ведь знакомы всего ничего, а я всю ее помнил: вкус, запах, энергетику. Внутри Алена у меня отзывалась. Мир мой переворачивала. И сейчас тоже. Только душу и сердце от меня таила, прятала за семью печатями.

Красивая, сногсшибательно красивая. Такая же, как прежде, но другая. Неуловимо, едва заметно, но я ощутил даже на расстоянии.

– Кирилл! – снова позвала, и я огляделся: понять хотел, кого звала так трепетно и нежно. Мужа? Ничего удивительного, но меня полоснуло прямо по сердцу: кто-то владел этой женщиной по закону, официально своей называл, ему она отдала себя добровольно.

В мои ноги врезался карапуз лет двух с глазированным шоколадом шариком на палочке. А опустил глаза, а он, наоборот, поднял свои на меня. Детские, доверчивые, синие… Мои. Внутри все перевернулось и ухнуло вниз. Как же это?..

– Бля … – выдохнул пораженно, до конца не осознавая, и взял мальчишку на руки. Он позволил, но хмурился. Как я хмурился! Точь-в-точь! Я перевел взгляд на Алену. Ее растерянность и испуг подтвердили догадку. Охуеть… Просто охуеть!

– Верни ребенка, – Алена совладала с собой и приблизилась. Воинственно сдержанная, уверенная в себе. Почти. Руки дрожали, я видел.

– Не хочешь объяснить? – спросил максимально спокойно. У меня ребенок на руках, нельзя пугать.

– Нет. – Алена буквально выдрала парнишку. Хотела обойти меня, но кто ж ей даст! Неужели решила, что мы сделаем вид, будто я дурак и разойдемся?!

– Алена, даже не думай, – я показал ей взглядом, что она не спрячется от меня. Не убежит. Не отмотает назад. Все, баста! Ситуация изменилась коренным образом. Наши договоренности больше не действовали!

Она наградила меня тем самым пронзительно жгучим грозовым взглядом, но кивнула, сдаваясь. Умная девочка. Алена всегда была такой.

– В восемь вечера здесь. Хочешь, приходи… – и выбежала из кафе. Я сделал шаг к выходу: с кем она, что она, куда она? Но Демид не пустил.

– Димыч, остынь.

Он меня отлично знал. А я вот себя нет. Терялся в эмоциях. Это что вообще такое?! То, что я думаю?! Алена родила сына? От меня! Экспертизы не нужно. Мальчик – моя уменьшенная копия!

– Ты же тоже видел, да? – уточнил на всякий случай. Я же не сошел с ума? Я видел же? Мне не привиделось?

Демид кивнул и как-то виновато взгляд отвел. А что такое?..

– Дёмыч? – позвал вопросительно.

– Пойдем, – кивнул и повел меня куда-то в служебные помещения.

– Демид Сергеевич, здравствуйте! – удивлялись ему. Мы оказались во внутреннем дворе. Здесь только курила пара парней.

– Дима, такое дело… Помнишь, опоздал на регистрацию в загс?

Я кивнул, предчувствуя пиздец. Лютый.

– Я случайно Алену встретил. Она была… – развел руками, – не в себе. Плакала. Чуть под машину не попала. В общем, я не знал, что делать и посадил в машину. Она дала бумажку с адресом. Тем в направлении был адрес больнички.

Я сглотнул. Значит, мне не привиделась Алена? Она пришла на регистрацию. Равнодушная женщина не сделала бы этого!

– В общем, я растерялся, – продолжал Демид. – Ждал ее. Алена сказала, что сделала аборт, и чтобы я забыл об этом.

– Что ты сказал? – переспросил с неверием. Что он сделал?! – Ты мою женщину на аборт отвез?

Демид клацнул челюстью и посмотрел на меня с ощутимой агрессией.

– Тебе напомнить, что ты делал в это время?! Женился на другой. На своей женщине! Если бы тебе было дело до любовницы, ты бы не с Ирой в загс пошел!

– Да нихрена ты не знаешь!

– А ты сам знаешь?!

Нет, я не знал. Это патовая ситуация. Цугцванг. И тем не менее он должен был сказать! Я не удивлен, что Алена скрыла, но друг… Кулак на автомате вперед выбросил. Демид не ожидал, поэтому пропустил хук справа.

– Я три года в моральном аду жил! А ты, мудила, не нашел времени рассказать.

Демид сплюнул кровавую слюну и на меня исподлобья глянул:

– Это не мое дело. Не я в этом виноват. И даже не Алена. Ты, Димон. Только ты создал эту ситуацию!

– Да, я скотина. А, ты, дружище, иди на хуй.

Я ушел, утопая в океане эмоций. Меня знобило, потряхивало и подкидывало, как на крутых американских горках. Я не знал, не понимал, не мог разобрать, что чувствую. Только кровь в ушах гудела, а в висках стучало: сын. У меня есть сын. Алена родила мне ребенка! Моя девочка. Сто процентов для меня созданная! Никому не отдам. Не отпущу больше!

Глава 29

Алена

Я убегала из кофейни, толком ничего не объясняя своим.

– Катя, идем. Мы уже опаздываем! – а сына матери передала. – Мам, езжайте домой, ладно?

– Но мы с Кирюшей хотели…

– Мама, – нажала голосом, – уезжайте. Я потом объясню.

Она послушно кивнула. Знала меня: просто так требовать не стану.

Сосредоточиться на занятиях совершенно не получалось, поэтому попросила Лику провести последнее за меня. В голове одна мысль: вернулся. ОН вернулся…

Три года мне удавалось лавировать по всей Москве, обходя потенциальных знакомых Димы и места, где могла бы их встретить. И его самого, естественно. То, что уехал из страны, конечно, успокаивало, но ведь Небесный мог приехать по делам, к родне или возвратиться навсегда. Все это дамокловым мечом висело над моей тайной, но время шло, и я расслабилась. Годы размывали границы, даты, схожесть. Меняли социальное положение и истончали связи. Проходили чувства и пережитое забывалось. Видимо, все же времени прошло недостаточно…

– Алена, все норм? – Лика зашла ко мне после занятия. – Что-то ты бледная.

– Нет, не норм. Все плохо.

Кроме мамы, никто не знал про отца Кирилла. Естественно, подруги и знакомые спрашивали. Лика даже пытать хотела. Но у меня как раз тот случай, когда секрет должен таким оставаться до конца, чтобы не превратиться в катастрофу. Я смогла скрыть, но пока ходила беременной, опасалась встретить Демида. Сегодня в его взгляде было полнейшее недоумение с примесью злости. Значит, правильно боялась: узнай, что солгала про аборт, рассказал бы Небесному, несмотря ни на что. Казалось, что подстраховалась везде, кроме одного… Единственное, что не в моих силах изменить – гены. Кирюша слишком похож на отца…

– Что случилось-то? – Лика обеспокоенно отодвинула стул и присела напротив. – На тебе лица нет!

– Встретила отца Кирилла…

Есть ли смысл скрывать? Если Небесный захочет участвовать в жизни сына, то его не удержишь. Хотя…

Я все подобралась, села и прикусила губу, по старой дурацкой привычке вонзаясь до крови. Больно, но думать помогало. У Небесного жена, ребенок, бизнес и репутация. Огласка ему не нужна. Да, он хочет встретиться и поговорить – это логично. Дима всегда был практичным рационалистом. Свое возможное отцовство не оставит без внимания, характер такой. Врать, что Кирюша не его – смысла нет: тут и схожесть, и прокурорская дотошность. Но я должна убедить, предоставить гарантии, может даже, подписать документ о том, что претензий не имею и ни на что не претендую. Уверена, Небесного в большей степени волновала репутация, как надежного бизнес-партнера и семьянина, чем ребенок на стороне от бывшей любовницы. Ему нужна страховка. Я должна ее обеспечить.

– Ты меня пугаешь, – проговорила Лика. Я и сама чувствовала странный внутренний диссонанс: руки дрожали, а губы кривила безумная улыбка.

– Я, кажется, поняла, как решить эту задачку.

– Ты хоть расскажи, в чем дело! Интересно же!

– Я просто поняла, что вряд ли ЕГО, – никаких имен называть нельзя, – вряд ли интересует ребенок. И мне нечего бояться.

– Блин, Аленка, ты от президента, что ли, родила?! Так скрываешь!

– Нет, подруга, просто от женатого мужчины.

Мое первое признание в своей грешности. Лика вытаращила глаза, но в них не было осуждения, только любопытство. Естественно, я не смогу его удовлетворить, если хочу, чтобы все осталось в тайне. Я пообещаю, поклянусь, кровью подпишусь, что никто не узнает о внебрачном сыне господина Небесного! На том и забудем друг о друге.

Дома с похожими расспросами ждала мама. Когда услышала про встречу с Димой – с лица сошла.

– Мам, все хорошо. Я решу этот вопрос.

Она изначально говорила, что скрыть от такого человека беременность выйдет боком. Когда три года назад поделилась своим положением, первое, что спросила: ОН знает? Я была категорична: нет и никогда не узнает! Дима женился! Я видела своими глазами, как под руку вел невесту. У него и так все есть! Жена, семья, дом! Зачем ему мой сын?!

Мама, как бы не благоволила к нему после совместного отдыха, все же понимала, что Дмитрий Александрович человек непростой, могущественный, при деньгах и со связями. Боялась, что аукнется мне такое решение. Все ее страхи сейчас на покрасневшем лице отражались.

– Ты думаешь, Дима вот так просто забудет о вас с Кирюшей? – проговорила взволнованно.

– Уверена!

Он уже забывал обо мне. Легко и просто. Его максимум – откупиться.

– Алена… – обреченно протянула мама. – Я, может, и не сильно умная, но женское чутье имею: он же любил тебя…

– Замолчи, слышишь! – резко обернулась, зло сверкая глазами. Всего единожды она поднимала со мной тему чувств: моих и его. Тогда мы крупно поругались. Я маму любила и спокойно принимала, что в нашей семье давно перепутались роли «родитель-ребенок», что выживание с юности на мне, что я даже примерно не представляла, кто мой отец. Но кое-что я отказывалась принимать: когда женщина со сплошным негативным опытом любовных отношений пыталась объяснить мне, какая она, любовь мужчины – ну это глупость несусветная! Я и сама знала, какая у них любовь! Ощутила на себе в двойном объеме! Спасибо, не надо!

Возможно, правы люди, кто считал, что идеальные отношения, когда один человек в паре любит, а другой позволяет себя любить. Кто знает, может, это как раз мой формат. Ведь так намного проще.

Около пяти вечера позвонил Стас. Мы ведь собирались встретиться сегодня. Черт! Когда Небесный появляется – моя размеренная жизнь катится под откос. Не человек, а атомная бомба!

– Привет, красавица, ну что, я бронирую столик?

– Прости, сегодня не получится, – проговорила неловко. Ответом был вздох разочарования.

– Ален, я соскучился.

– Стас, давай завтра, м? Сегодня у меня важное дело, а завтра я вся твоя, идет?

– Точно вся? – я слышала в голосе хищные мужские нотки с каплей пошлости и порока. Раньше меня пугали такие намеки, сейчас нет. Я чувствовала контроль над ситуацией, и страх ушел.

– Вся…

Я подъехала к «Traveler`s Coffee» за пять минут до обозначенного срока. Я не любила опаздывать и намерения измучить Небесного ожиданием не имела. Поговорим и разойдемся. Сильно не наряжалась, но и бедной страдалицей выглядеть не хотела. Я красивая, молодая, желанная. Мужчины оборачивались мне вслед. И ОН тоже обернется и не раз, только мне плевать.

Вошла внутрь: посадка полная и возле стойки толпились люди. Вечером здесь делали неплохие кофейно-алкогольные коктейли. Я пробовала горящий шоколад – симпатично.

Дима сидел в глубине зала, у стены и смотрел прямо на вход. На меня. Я не сразу шагнула навстречу, дала себе пару секунд на вдох-выдох. Слишком тяжелый у него взгляд.

Шаг, второй, еще и еще. Я шла и отмечала все, что не увидела сегодня утром. Как его изменило время: другая стрижка, модная нынче брутальная щетина, плечи стали шире, стиль в одежде свободнее. Резкие скулы, нос с характерной горбинкой, плотно сжатые губы. Такой же. Только на лице отпечаталась странная горечь. Несвойственная Диме. Я такого не помнила.

– Здравствуй, – сказала, присаживаясь. Он поднялся навстречу, хотел проявить галантность, но я пресекла попытку.

Дима хмыкнул и с непроницаемым лицом упал в кресло. Рассматривал меня, совершенно не смущаясь. Наглость и высокомерие остались на месте. Хоть в чем-то постоянен.

– Ты хотел поговорить. Слушаю, – начала первая, не выдержав пристального тяжелого взгляда.

– Ты очень красивая, Ален, – сказал низким интимным голосом. – Таких больше нет, знаешь?

– Нет, но верю твоему экспертному мнению, – ответила с ледяной улыбкой. – Это все?

– Нет, – перевел взгляд на официанта. – Ты еще любишь карамельный латте?

Передо мной как раз поставили высокий бокал с напитком. Да, любила. Да, Дима помнил. Молодец, с памятью проблем нет. Пятерка в дневник.

– Мы сделаем так: выпьем кофе, поулыбаемся и поговорим на отвлеченные темы. По-светски. Потом поедем в более приватное место. Обсудим все без свидетелей.

– Нет, – возразила я. Спокойствие. Именно оно поможет мне. Нельзя показывать эмоции. Небесному нельзя. Он как вампир выпьет меня досуха. – Мы поговорим здесь. Я правильно поняла, что ты хотел узнать о моем сыне? – уточнила на всякий случай. А что, вдруг у него какой-то другой вопрос?

Небесный усмехнулся, но кивнул согласно. Очевидно его позабавило притяжательное местоимение «мой». Его проблемы. Кирюша только мой!

– Да, у меня есть сын и он от тебя, – я решила зайти с откровенности. – Но это совершенно ничего не значит, не беспокойся. У меня никогда не было в планах портить твою семейную жизнь и карьеру оглаской. Кирилл только мой. Мы ни на что не претендуем.

– Кирилл, – задумчиво повторил Небесный. Казалось, что из всего сказанного, имя – самое интересное.

– Дима, – неосознанно произнесла очень мягко. Не знаю почему… Возможно, потому что у него морщинки на лбу разгладились, а в синих глазах потеплело, – деньги, которые ты оставил… Спасибо. Правда, спасибо. Они очень помогли мне. Кирилл ни в чем не нуждается. Зачтем их в качестве алиментов для очистки совести и разойдемся, идет?

Небесный молниеносно переменился, сбрасывая все проявления человечности. Передо мной снова сидел непрошибаемый циничный мужчина-робот.

– Поехали, Алена.

– Я сказала нет. – жестко ответила, но голос предательски дрогнул. Я помнила, что этот мужчина был достаточно могуществен, чтобы ворваться в мою жизнь без позволения. Чтобы принудить меня к отношениям. Чтобы оставить с разбитым сердцем.

Дима сжал мою руку, очень крепко и произнес с холодной улыбкой:

– Если не хочешь, чтобы я прямо здесь начал объяснять тебе, почему твой план очень хреновый. Пойдешь со мной, – и щелкнул пальцами, привлекая внимание официанта. – Счет.

Дима так и держал меня за руку, а я прерывисто дышала, не смея выдернуть ладонь. Мы вышли на улицу. Остановились возле его машины. Я не угадала марку, даже шильдик не был знаком.

– Я не поеду! – наконец сбросила ошеломительное оцепенение и вырвала ладонь из горячих пальцев.

– Клянусь, не трону, – с какой-то невыносимой горечью произнес. – Но поговорить нам нужно. Без этой высокопарной хуеты, понимаешь?

Верила ли я его словам? Его клятва – достаточная гарантия? Подняла глаза, смотрела долго. Дима молчал, но во взгляде обреченная верность своим обетам. Всем. Перед женой в том числе.

Дверь захлопнулась, оставляя наедине с теплым ароматом кожи, табака и холодного ветра. В темноте салона запах парфюма ощущался слишком явно и был обескураживающе знакомым. Постоянство Небесного поражало. И моя память. Нет, не она. Инстинктивное распознавание, рефлекс. Если за эти годы и ловила подобный аромат, то с Димой не ассоциировала, а на нем самом узнавала безошибочно.

– Ален, почему не сказала? – спросил тихо, без претензий, но со странной тоской в голосе.

– А как ты себе это представляешь? Привет! Как дела? – сымитировала звонок. – Как семья, как жена? Я тут это… немножко беременна.

Дима корпусом ко мне повернулся, закрывая собой свет уличных фонарей, чтобы только он остался.

– Ты приходила к загсу? Ты мне не привиделась?

Я запнулась, отвернулась, щеку прикусила, чтобы прогнать непрошенное болючее воспоминание. Тот день официально черный в моем личном календаре знаковых событий.

– Ты не должна была убегать… – прошептал, накрывая мои пальцы, сжимая непривычно трепетно.

– А что бы ты сделал? – спросила тихо. Он молчал. – Ну что, Небесный? Что?! – воскликнула со злостью. – Бросил бы ее? Беременную? Или снова мне денег на карту кинул? – дернула руку, пряча под сумочку. – Хватит, Дима. У тебя своя жизнь, вот и живи ее!

– Ты никогда не исчезала из моей жизни, потому что я не смог тебя забыть. Не смог, Алена. Ни одной секунды без тебя…

– Наверное, поэтому за три года ни разу не позвонил?! – выплеснула горечь. Не нужно было, но разве важных людей забывают так легко?

– 8-911-555-77-78, – назвал мой новый номер на память. – Я не хотел мучить тебя. Ты же из-за меня сменила его.

– Чего ты хочешь, Дима? – шепнула, усмиряя беспокойный стук сердца. Господи, почему же ты постоянно испытываешь меня…

– Сына. – и, опасно приблизившись к моим губам, добавил: – Тебя.

Я не отклонилась, не отшатнулась, не испугалась. Ответила, практически целуя его.

– Да пошел ты… домой к жене.

Дима смерил меня тяжелым взглядом и вернулся на свое место, голову откинул в кресле и устало потер переносицу.

– Сколько ему?

– Ты знаешь.

– Точно скажи, – припечатал темно-синим взглядом, – до дня.

– Два года три месяца и пять дней. Доволен?

– Уже знала, что беременна, когда последний раз виделись? – больше в его голосе томления не было. Четко и по делу.

– Нет, – ответила поспешно. Слишком. Дима заметил.

– Не смей мне лгать! – неожиданно ударил по рулю, демонстрируя, что его контроль абсолютно напускной. Я вздрогнула, но не отвернулась: он не смеет мне что-то предъявлять!

– Три года прошло. У меня своя жизнь! – разозлилась я.

– Это и мой сын. – напомнил бескомпромиссно.

– Ну зачем он тебе? Ты женат! У вас ведь тоже родился ребенок! Расти его, а ко мне не лезь!

Схватилась за ручку двери, хотела выйти из машины, но Дима не дал.

– У меня нет детей, – поймал мое запястье. – Только Кирилл.

Я на мгновение растерялась, опешила от его заявления. Еще не осознавала полностью, что это значит, но испугалась на уровне инстинктов. И тем не менее бравировала.

– Кирюша тоже не твой. Он мой. В его свидетельстве о рождении о тебе ни слова. Пусть жена рожает тебе. До свидания, Дмитрий Александрович.

– Это легко исправить, Алена. Ты же понимаешь, что закон на моей стороне. Ты лишила меня права отцовства.

Я сглотнула. Неужели снова хочет меня к стенке припереть? В этот раз не дамся! Если начнет давить, ославлю на всю великосветскую Москву. Дима ведь до сих пор женат. Детей нет, но жена ведь есть!

– Больше ты меня не прогнешь под себя. Я не боюсь, ясно?

– Последнее, что хочу – это ссориться с тобой. Я констатирую: Кирилл – мой сын. Ты тоже моя. Моя женщина, Алена.

– Я никогда, слышишь, никогда больше не буду твоей любовницей!

– Будешь моей. Я так сказал.

Я рассмеялась, стервозно, по-сучьи. О нет! В этом Небесный ошибался! Я не его женщина!

– Нет, Дима. У меня есть мужчина, и это не ты, – на этой ноте вышла из машины, оглушительно хлопнув дверью. Пусть переваривает, а я…

– Привет, – набрала Стаса. – Если не занят, могу приехать.

– Для тебе, красавица, я всегда свободен. Через полчаса у меня. Я как раз еду.

Я бросила телефон в сумочку и открыла машину. Хочу, чтобы этой ночью меня целовал и обнимал мужчина, которого я выбрала! Чтобы забыла того, другого… Я должна быть сильной! Обязана!