Текст книги "Неидеальные. Откровения о любви (СИ)"

Автор книги: Оливия Лейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Глава 44

Алена

Я сладко потянулась в постели: отдохнувшая и утомленная одновременно. Уснула, только когда светлеть начало. Дима всю ночь обнимал меня, не выпускал ни на минутку. И сейчас тоже.

Я извернулась так, чтобы видеть его лицо, умиротворенное, расслабленное. Провела пальцем по полоске между бровями, которая так часто в морщинку превращалась, тревожную, хмурую. Я не знала, как дальше будем. Получится ли… Но готова оставить прошлое в прошлом, вместе с обидами и ошибками.

– Ой! – опомнилась, услышав шум за дверью. В гостиной остались наши вещи! Дети ничего такого не подумают, а вот мама… Не то чтобы хотела скрыть потепление в отношениях с Небесным, но и объявлять нас мужем и женой еще рано. Прежде чем очень плотно сблизиться с Димой, я должна быть абсолютно уверенной. Как и он. У нас ответственность перед детьми. Не хочу, чтобы они, обретя полную семью, вновь ее потеряли.

Я вприпрыжку спустилась вниз, но ни следа вчерашнего безумия не обнаружила. Шум доносился из кухни, туда заглянула.

– Доброе утро! – на маму посмотрела смущенно и зацеловала Кирюшу. – А Катя где? – спросила у него.

– Ка уби титит, – старательно выговорил он. Ага, в ванной, значит.

– Мы тут блинчики жарим, будите? – с улыбкой поинтересовалась мама. – Стирку я поставила, – добавила будничным тоном. Ага, уже в курсе. Ясно-понятно.

– Спасибо, мам, – и сына за щечку ущипнула. – Мама тоже уби пошла чистить. На самом деле я бегом бросилась в комнату Небесного. Он там не жил, но кое-какая одежда имелась. Схватила шорты, боксеры и футболку, затем к себе рванула. Будить не стала, слишком сладко спал, но вещи, сложенные стопочкой, оставила рядом.

Мы с мамой накрывали на стол, когда Дима с улыбкой чеширского кота спустился к завтраку. В нем не было надменности или самодовольства, что уломал строптивицу на секс, только радость и надежда.

– Па! – во все горло кричал Кирюша. Катя вообще бросилась к нему на руки. Она, казалось, даже больше нуждалась в отце. Кирилл маленький, ему и нашей любви хватало, а она девочка, постепенно взрослеющая, ей нужен папа. Она хотела быть принцессой. Папиной принцессой. Я тоже когда-то этого хотела, но совсем недолго. Мои мечты быстро разбились о повседневные будни ребенка, росшего без отца и жившего очень скромно. Не бедно, конечно, но мне и не снились блага, которые были у моих детей. И будут. Обязательно будут!

– Дима, пойдем есть блины, – тянула за руку Катя, усаживая непременно рядом с собой. – А плавать будем сегодня? А нырять? – закидывала вопросами.

– Будем, все будем, – смеялся он. – Привет, – тихо прошептал, останавливаясь позади, легко целуя меня в волосы. Осторожно так, не прессуя, давая возможность сдать назад, если не готова.

– Садитесь завтракать, – обернулась, улыбаясь, но прямо на Небесного смотреть избегала. Эта ночь стала поворотной в наших отношениях. Мы сделали крохотный шаг навстречу и приоткрыли ларец наших душ. Как дальше пойдет – от нас зависит.

– Катюша, кушай и поедем на тренировку.

Сегодня суббота и никто не отменял работу. Я посмотрела на маму.

– Сегодня в одиннадцать собеседование с няней. Тремя, – и на Диму: – Поможешь выбрать?

– Алена! – мама снова принялась отбиваться. – Зачем нам няня?! Нас и так, – обвела взглядом шумную столовую, – много!

– Не начинай, мам. Дети ешьте, – прикрикнула, – не баловаться!

Я выгнала машину из гаража, усадила дочку. Дима играл во дворе с Кириллом. Они оба нас провожали.

– У нее диабет первого типа. Ей нужна помощь, – рассказала ему.

– Не волнуйся, разберемся, – и к Кате повернулся: – Давай по-быстрому там. Без тебя плавать не будем.

Катя вся была в нетерпении, тренировалась вполсилы, все ждала, когда домой поедем. Пришлось даже отругать по дороге домой.

– Кать, ну ты чего? Тебе танцы разонравились? Смотри, дальше тяжелее будет! Школа начнется. Не будешь справляться, никаких кружков и секций, тем более без старания, – говорила нарочито строго.

– Мне нравится, мам! – распереживалась она. – Просто я тоже хочу играть с Димой как Кирка. А то ему одному… – накуксилась неожиданно. Я припарковалась в кармашке на полпути у дому и повернулась к дочери.

– Катюш, что такое?

Она посмотрела на меня доверчивыми, полными слез глазами.

– Потому что Дима папа Кирилла, а не мой! – и она заплакала, громко и горько. Бедная моя девочка. – А я хочу, чтобы и мой тоже!

– Катюш, к тебе Дима хорошо относится? – поинтересовалась серьезно, вытирая соленые слезы. Она активно закивала. – Ты видишь разницу между отношением к тебе и к Кирюше?

– Нет, точнее, ко мне даже лучше! – теперь довольно улыбалась. – Можно я Диму тоже буду папой называть?

Меня изумлением накрыло, но я очень постаралась быть (или казаться) спокойной и уравновешенной. Разве я могла разрешить или запретить?! Об этом нужно говорить непосредственно с Димой. Не хочу, чтобы мой отказ или разрешение испортило то, что между ними зародилось: доверие, нежность, привязанность. Каким бы ни был его ответ, объяснить его нужно корректно, наименее болезненно.

– Разве важно, как его называть? – улыбнулась тепло, маскируя бурю внутри. И страх. А вдруг опять не выйдет. Смогу ли я выплыть снова? А дети? Вспомнились последняя пара месяцев: Дима мог быть разным, но с детьми зарекомендовал себя, как хороший отец. Именно отец. Причем обоим. Мне хотелось думать, что их не бросит ни при каком раскладе.

– Дима разрешил, – парировала, старательно пряча глаза. Неужели сговорились за моей спиной?! – Но сказал, что мама должна одобрить.

– Ясно, – повернулась к дороге и завела машину. – Поехали домой, тебя купальщики заждались.

Дома встретила мама и печальным голос отрапортовала (мол, я старалась, но), что ни одна из трех кандидаток не подошла. Я читала их резюме, неужели все мимо!

– И что же с ними не так? – поинтересовалась скептически.

– Одна в возрасте и за нашими бандитами не угонится. Вторая… – она замялась и губы поджала. – Вторая и так, и эдак задницей перед Димой крутила! Я заметила, но не вмешивалась. Он сам ее отправил. Третья сильно опоздала, – развела руками мама.

– Ладно, пойду переоденусь.

Я в принципе не думала, что легко найти человека, которому можно доверять детей, а если еще и союзников в этом деле нет – пиши пропало. С Небесным тоже необходимо обсудить разговор с Катей и объяснить, что ему не следует играть в тайны-секретики с ней.

Мама приготовила обед и уже накрыла на стол, но дети не торопились – слишком долго ждали, когда смогут поплавать. Я хотела позвать их, но остановилась в дверях, рассматривая веселье: Кирюша в круге и нарукавниках дрыгал ногами под присмотром отца. Катя в очках и ластах училась нырять. У меня защемило в сердце – как не расчувствоваться, видя такое? У меня самой не было отца… Возможно, у моих детей будет. Сейчас, глядя на них троих, верю. Именно сейчас верю. Дима ведь сдержал слово: отвадил от нас семью Савицких вообще и Германа в частности. Небесный сделал это бескорыстно. Я хмыкнула. Ну да. Свое в любом случае получил! У него всегда так. Свое урвет! Но это уже не раздражало, наоборот, улыбку вызывало.

Уже вечером, когда уложили детей – я Кирюшу, а Дима читал детский детектив Кате – мы сели поговорить вдвоем, обсудить ситуацию. Многогранно.

– Насчет няни не волнуйся. Есть у меня вариантик. Я уточню все, потом поделюсь.

– Дим, я о Катюше хотела поговорить. Она тянется к тебе. Хочет, чтобы ты и ее папой был.

– Я тоже хоч…

Я приложила палец к его губам, мягко останавливая. Пусть услышит меня полностью, потом берет на себя обязательства.

– Я очень надеюсь, что ты понимаешь, как для нее это важно. Если ты захочешь уйти, именно для Кати это будет ударом. Она уже все понимает.

– Алена, – он ладонями обнял мое лицо, – я никуда не хочу уходить. От вас… От тебя. Если ты, конечно, позволишь остаться. Ты позволишь?

Я нервно боязливо сглотнула и медленно кивнула. Хочу попробовать. Мы столько раз начинали «ни с того», пора изменить эту порочную тенденцию.

– Я люблю спать под пуховые одеялом даже летом, обожаю безе со взбитыми сливками и ландыши.

Дима широкой улыбкой одобрил мои пристрастия.

– Я люблю теннис и плавать, лес, вкусно поесть, – и знаком показал, что всеяден. – Поэтому и спортом занимаюсь, чтобы моя любовь к борщу и хлебу не откладывалась в ненужных местах. И тебя люблю. Ален, очень тебя люблю. Я не сразу распознал это чувство, но теперь не откажусь от него. – Дима притянул меня к себе, стремительно заваливая на подушки.

Мы медленно, шаг за шагом двигались друг другу навстречу. Он не перевез все вещи, перебираясь постепенно, но возвращался всегда домой. Ко мне. Или уже к нам домой. Время покажет. Мы шутили, называя это лето, те самые три месяца, нашим испытательным сроком.

В нашем маленьком мире было хорошо, но большой звал, требовал выйти на свет. У нас были увлечения, работа, друзья, знакомые, родители… Дима знал моих. Я не была представлена его отцу. Это не могло продолжаться вечно. И этот день настал.

– Ален, я говорил с отцом, – начал в один из вечеров Дима. – Он хочет познакомиться с тобой и внуками.

– Внуками или внуком? – уточнила, не обольщаясь. Савицкий был мне родным по крови и то интересовался только Кириллом. Сомневаюсь, что Небесный старший заинтересован во внучке, не связанной с ним кровным родством.

Дима хмыкнул и обнял меня за плечи.

– Он не самый приятный человек. Он был против моего развода и грозил карами небесными, – Дима практически смеялся. – Если ты не хочешь, я пойму. Я б, может, и сам с ним не знакомился, но мне изначально не повезло, – веселье явно было напускным. Между отцом и сыном определенно много как свежих, так и застарелых разногласий. Я не хотела подливать масла в огонь. От меня не убудет.

– Хорошо, давай знакомиться…

Глава 45

Дима

Передо мной сидела Надежда Михальчик, сестра Татьяны Рудольфовны – нашей кухарки в Штатах. Она любила поболтать и рассказывала, что сестра у нее няня со стажем. Раз нам нужна помощница, почему бы не обратиться? Сначала пообщаемся, а потом решу, стоит ли представлять Алене и Нелли Владимировне. Будущая теща не готова к посторонним женщинам на территории дочери.

– Надежда Рудольфовна, я прочитал ваше резюме. Оно впечатляет. Вы мне другое скажите: а булочки с помадкой как сестра ваша печь умеете?

Она заразительно рассмеялась, очень напоминая свою родственницу. Добродушная, приятная женщина, в хорошей форме и с навыками находить выход из любых нестандартных ситуаций. Это в ее рекомендациях прочитал.

– Умею и с удовольствием угощу, но, Дмитрий Александрович, мне деток нужно увидеть. И им со мной познакомиться. Если они примут, сразу пойдут ко мне, то сработаемся. Ребятня своих людей чувствует, а не своих, неплохих, а именно неподходящих, – поправила себя, – не принимает.

– А часто вас не принимали? – уточнил на всякий случай.

– Один раз за двадцать пять лет, да, было, – честно ответила. – Девчушка не захотела знакомиться. Я тогда сразу сказала, что родителям нужно еще варианты рассмотреть.

– Надежда Рудольфовна, давайте в воскресенье утром вы к нам подъедет и все на всех посмотрят. И еще нужно обсудить важный пункт: вы сможете иногда оставаться на ночь? Нам с женой нужно будет свободное время. Сами понимаете.

Да, мы не расписаны официально, но никем иным Алену не считал. Только жена. И как можно раньше. Чтобы все знали, что эта женщина моя! Чтобы она поняла, что никогда больше не унижу ролью любовницы или сожительницы. Ни одного лишнего дня!

– Обычно два раза в неделю остаюсь, но не чаще. Поэтому не соглашаюсь на полный переезд в дом ребенка. У меня муж, дети, внуки.

На том и порешили. Нелли Владимировна поделилась как-то, что ее мечтой давно остается высшее образование. Сказала, что бросила университет, как Алена родилась, не до диплома было, а потом не сложилось. Я предложил восполнить пробел. Ну а что?! Тысячи людей получали высшее образование, будучи далеко не вчерашними школьниками! Жить никогда не поздно! Вторые шансы никто не отменял, я это на себе прочувствовал! Меня Алена простила!

Поэтому вопрос няни был как-никогда актуален. Нелли Владимировна, несмотря на возраст, привлекательна и моложава – не удивлюсь, если еще и замуж выйдет. Она все чаще на выходных стала уезжать в свою квартиру: говорила, что ремонт контролирует, но мы-то понимали, что не хотела мешать. В ее понимании семья – это папа, мама, дети. В каком-то смысле это правильно: мы учились сосуществовать вместе: и ночью вставать, и попу подтирать и прочие прелести родительства. Это, оказывается, тяжело. Совсем не то, что быть приходящим папой на часик. Но и награда выше! Даже если злился на капризы и детские бунты, через час уже думал, как бы жил без них, без таких сладких котят! К настоящей семье, к теплу и дому быстро привыкаешь. Тем более у нас была помощь: Надежду Рудольфовну мы взяли. Будущая теща практически не брыкалась!

– Дмитрий Александрович, – в дверь постучала секретарь. Она отвечала исключительно за сопровождение гостей и старших партнеров, – к вам Герман Львович.

Я кивнул и поднялся навстречу. Личные отношения у нас стабильно средней тяжести, но по бизнесу связаны крепко. Да и сработались хорошо. Года не мешали хватке Савицкого. Деньги делать он умел. И меня научил даже в большей степени, чем отец. Тот только на недостатки указывал и требовал наивысшего результата. Похвала для него – слабость. Только кнут, никаких пряников. Именно поэтому я пошел на юридический, а затем сразу в прокуратуру: надоело доказывать, что лучший. Правда, это в любом случае въелось на уровне спинных рефлексов: стремление быть первым. Так и живу.

– Как солнечная Армения? – поинтересовался из вежливости. Мы в Ереване планировали завод по переработке вторсырья построить. Много времени ушло на согласование с властями, но дело двинулось – Савицкий летал на финальное подписание документов, открывал строительство.

– Чурчхела на месте, – сухо ответил. На этом с любезностями покончили. – Все подписали, – положил на стол папку с документами. – На лапу они там брать те еще мастаки. Похлеще наших.

– Дата начала через два месяца? – проговорил, изучая документы. – Опять тянут кота за яйца?

– Это официально, – Герман Львович подошел к бару и налил воды с лимоном. – Наши уже начали достроительную подготовку.

– Ясно, – отложил папку, – через месяц все равно полечу в Ереван: проконтролирую, чтобы ни вправо, ни влево.

– Как жизнь молодая? – внезапно спросил Савицкий. – С Аленой как? С детьми?

– Хорошо. По всем пунктам, – я не особо любил откровенничать о личной жизни, тем более, когда не уверен, что это не используют против меня.

Он кивнул, глядя куда-то под ноги. Я точно знал, что Савицкий угомонился и новую жену не искал. Наследниками больше не грезил. Может, временно, а может, что-то понял.

– Я могу увидеть внуков?

– Внуков? – моему изумлению не было предела. Герман Львович вслух признал, что он, оказывается, дважды дедушка. Поразительно. – Неужели появился интерес к Катюше?

– Понимаю твою иронию, – с горьким смешком добавил и совсем не обиделся на замечание. – Я ж старый, Дим. Сердце херачит, давление долбит, без таблеток не заснуть и не проснуться. У меня хер без виагры не стоит давно, а я все по бабам таскался, сына заделать пытался, – вздохнул тяжело. – Помнишь, ты просил подумать, зачем мне внук, дочь? Про внучку напомнил… Прав ты, для галочки хотел. Хвастаться перед мужиками в кабаках и борделях, что и у меня дом – полная чаша. Что глава семьи. Есть кому капиталы оставить.

– Сейчас что-то изменилось? – спокойно уточнил.

– Хочу попробовать по-другому, – Герман Львович на меня в упор посмотрел. – Жить иначе. Я ж сдохну, и ко мне на могилу никто не придет, разве что плюнуть.

– Я приду, – сказал раньше, чем успел обдумать. Савицкого ж с детства знал, много в его поведении не одобрял, а после истории с Нелли Владимировной, уважение пропало окончательно. И тем не менее, для меня Герман Львович был во многом как отец. Точнее, вместо моего, настоящего. Он не скупился на похвалу и мог даже подбодрить, когда совсем невмоготу было. Я помнил все плохое, что испытала из-за него, хоть и опосредованно, моя любимая женщина, но и хорошее помнил. Я ведь многому научился и одно из: нужно взращивать в себе хорошее, а не культивировать и лелеять негатив. Плохого и так хватало.

– Ничего не обещаю, но поговорю с… вашей дочерью.

– А сам-то с отцом общаешься?

– Рабочие вопросы решаем, не беспокойтесь, Герман Львович.

Я действительно мало с ним контактировал, только по важным вопросам касаемо бизнеса и в основном удаленно. Не виделись с того вечера, когда угрожал мне – это без малого два месяца назад. Я все знал о его здоровье, самочувствии и настроении (паршивом почти всегда) через сиделку. Мне этого хватало. Ему, вероятно, тоже. На контакт он не шел. Видимо, решил разорвать со мной отеческие отношения, если разведусь. Держит слово. А с поста руководителя не пытался сместить меня, потому что не поддержат его – я, как управляющий, приносил много денег, а это главное. И для отца в том числе. Нет у него альтернатив. Нету!

– Я ж не о том, Дима. Он упрямый старик, – откровенно признал Савицкий. – Будь умнее и снисходительней.

Я только кивнул. Подумаю. Возможно, он прав. Отцу уже поздно меняться, а я ведь решил смотреть на мир с позиции «стакан на половину полон» – мне и ангажировать первому.

Я решил заехать к нему вечером. Тем более документы по сделке с Ереваном показать хотел. Обычно Кристину отправлял, но сегодня сам. Уверен, она полностью информировала его о расстановке сил в компании, о нашей плотной коллаборации с Савицким, о настроении в совете директоров. Во многом благодаря этому знанию уважаемый papa (фран.) не исполнил угрозу. Не думаю, что в принципе реально хотел нагадить мне, а вот силу показать, подчинить – это да. Но я давно вырос и ремнем по заднице со мной больше не работало.

– Добрый вечер, – поздоровался с сиделкой. – Где подопечный?

– В кабинете. У него гостья, – и посмотрела более, чем выразительно. Я хмыкнул. Врачи намекнули, что отец парализован ниже пояса во всех смыслах. Может, на поправку пошел и девок принялся портить?

– Тук-тук, – постучал, выждал десять секунд и вошел. Все прилично. Отец за столом. Кристина… не на столе. Чинно на кресле восседала. Докладывала, очевидно. Не удивлюсь, если она на полном серьезе планировала за отца замуж выйти, в надежде на недолгую супружескую жизнь и вдовью долю. А ведь женщина она молодая и красивая, с головой и деловой хваткой. Сама на хлеб с маслом зарабатывала. Неужели так хотелось дорваться до больших денег? Или все же надеялась встать у руля «Теско»? В любом случае нужно прикинуть риск/пользу от Кристины. Мало ли что…

– Дмитрий Александрович, – она улыбнулась, ровно, без нервов.

– Совещание без галстуков? – нейтрально уточнил и на отца выразительно взглянул.

– Иди, – коротко приказал он. Кристина не стала протестовать, беспрекословно подчинилась.

– Информатор, – я не спрашивал, просто констатировал.

– Да. Ты против? – сдвинул брови он. – Я должен быть в курсе микроклимата в моем детище. Если сын меня игнорирует.

– Пап, все, что нужно, я тебе сообщаю, остальное сплетни.

– Пусть так, – сказал чуть теплее. – Оставь Кристину, пусть работает и меня развлекает, – и хмыкнул: – Я так понял, ты с ней развлечься не захотел.

– Я живу с Аленой. Мы собираемся пожениться, – ответил я. Хотел, чтобы понял, насколько у нас серьезно. Предложение, правда, еще не делал. Ждал. Давить нельзя. Хотя кольцо жгло карман. Если Алена ответить согласием, значит, поверила в меня окончательно, но на это нужно время.

– Ясно, – задумчиво проговорил он. – Отца хоть познакомишь? – выдал неожиданно.

– Конечно, – я слабо улыбнулся. Приятно удивил, признаться.

– Сколько я дед уже?

– Чуть больше двух лет.

Раньше не то чтобы не хотел знакомить Алену с отцом, просто не думал об этом. Без благословения родителя точно проживу, но, возможно, ей важно это. Обычно люди, прежде чем вступить в брак знакомились с близкими родственниками. Я вот ее родню знал. Но захочет ли Алена узнать мою? Она относительно наших отцов не обольщалась. Если откажется, не буду настаивать. Сделаем, когда будет готова. Если никогда, то никогда. Так и сказал ей по возвращении домой.

– Ладно, давай познакомимся.

Я улыбнулся. Она тоже думала о моем комфорте. Хоть я и отшучивался на эту тему, но мне было приятно, что Алена думала обо мне: что будет приятно мне. Хотела узнать меня лучше. Я сам готов всю жизнь постигать ее, узнавать, как интригующий ларец с драгоценными секретами. Я желал познакомить ее с друзьями, показать любимые места, быть с ней открыто, как с любимой женщиной. Хвастаться ею. Именно так! Такой великолепной красавицей и умницей можно только гордиться!

– Ален, – я устроился в кресле на террасе и ее на колени посадил, – я с Савицким сегодня разговаривал.

Она ощутимо напряглась: спину выпрямила, губы сжала, подбородок воинственно вздернула. Я погладил ее по волосам, нежно поцеловал в шею, успокаивая, сглаживая колючки. Да, роза у меня дикая, с шипами, которые до крови изранят, если обидеть.

– Он хочет попробовать наладить с тобой и внуками отношения.

– Нет. – Алена была категорична.

– Ты не веришь во вторые шансы? – поинтересовался с ленцой, но ответ был как никогда важен. Что верит в нас искренне, а не пробует, заведомо шагая в пропасть.

– Знаешь, – нервно дернула плечом, – шанс нужно заслужить. Даже первый, про второй вообще молчу.

Меня покоробил ответ, но развивать тему не стал. Между нами слишком хрупкая связь – одно неосторожное слово, и мы разобьемся. Этого допустить не мог. Лоббировать интересы Савицкого в ущерб себе – нет. А потом еще и отвечать за него, если вернется к шовинистской идеологии.

– Если хочет грехи замолить, – произнесла Алена, поднявшись, – не с того начинает. Савицкий виноват не только передо мной…

Больше эту тему не поднимали, да и некогда было. Отец пригласил нас на ужин: Алена нервничала, не показывала, но очень переживала. Детей решили не брать. Это я предложил. Волновался. Не был уверен, что папа не выкинет какую-нибудь каверзу. Он обычно о чувствах других не сильно заботился. Это уже по себе знал и не рассчитывал, что проникнется детьми вот так сразу. В этом плане Герман Львович более предсказуемый: он реально хотел внуков. Мальчики, естественно, в приоритете. Отцу же нужен тот, кому передать свое состояние, чтобы наша фамилия осталась в анналах бизнес-истории. Если б жил вечно, то не факт, что и я родился бы.

– Ты восхитительна! – сжал прохладные пальцы. Да, я совсем не льстил: Алена превзошла саму себя. Утонченная и изысканная, но манящая и яркая. На такую женщину смотрят и слюни подбирают. А она только моя! – Все будет хорошо, – поцеловал тонкую ладонь. – Я с тобой.

Отец не удивил: дверь открыл дворецкий в ливрее, наш мини-банкет обслуживали вышколенные официанты, изысканные блюда, некоторым даже я не знал название и куча приборов. Гора просто! Максимальный дискомфорт создал. Мудак. Старый мудак. Цензурных слов нет.

Я сжал челюсти и подбадривающе улыбнулся Алене. Она справлялась на отлично, но была отстраненной и немногословной. Она умная женщина, все поняла. Ей подали недвусмысленные знаки. Сделали из нее принцессу на горошине. Я не уверен, что смог бы так же держаться. Хватило бы моей выдержки?

– Где эта Анна Эммануиловна?! – недовольно пробурчал отец. – Мне таблетки пить пора, – у него действительно сигналил трекер. – Принесешь? – на меня взглянул хмуро. – В спальне, в тумбе лежат.

Я промокнул губы салфеткой и поднялся. Алене послал ласковый взгляд, говорящий, что я скоро, и чудовище ее не съест. Не успеет.

– Найдешь Анну, скажи, чтобы явилась сюда, побеседую с ней, – крикнул в спину.

Меня не было минут пять, не больше. Когда вернулся Алены уже не было. Неужели съел…