Текст книги "Неидеальные. Откровения о любви (СИ)"
Автор книги: Оливия Лейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Глава 30
Дима
Алена убежала, а я пошевелиться не мог. Запал, кураж, адреналин схлынули неожиданно, оставив глухое эмоциональное опустошение. Передозировка чувствами. Меня так захлестнуло, чуть не утонул. Рядом с Аленой едва сдерживался: контроль к чертям улетел, в самый ад. Сейчас единственная мысль билась в сердце: мне родила сына самая невероятная женщина в мире!
Весь день до нашей встречи не мог определиться, как относиться к этому известию. Поверить не мог. Разве такое возможно?! Моему сыну больше двух лет, а я только сейчас узнал о нем! Это какой-то оксюморон. Смешно, если б не было так грустно.
Только когда Алена подтвердила, полностью осознал: у меня есть сын! Мой ребенок. Родная кровь. Внутри снова ожило и забурлило, понеслось по венам, апатию последних лет смыло. Единственное, что коробило – три года жизни. Нашей жизни. Я не видел Алену беременной, не целовал живот, не бегал в магазин ночью за чем-то совершенно диким, но абсолютно необходимым. Сына на руках не держал, боязливо и осторожно, как положено неумехе-отцу. Не видел, как детский ротик сосок ищет и пишу добывает, по-мужски, как настоящий Небесный! Кирилл Небесный. Кирилл Дмитриевич Небесный…
Я горько хмыкнул. Сомневаюсь, что у Кирюши мое отчество, ни то что фамилия. Алена вычеркнула меня из своей жизни и жизни сына. Как бы мне ни было хреново, признавал, что причины были. Нет, Алена должна, обязана была сказать! Решали бы вместе! Но винить, что смолчала, не могу. Права она: не имею права предъявлять.
А что бы сделал, узнай о ребенке на стадии беременности? Не знаю. НЕ ЗНАЮ!
Они обе были в положении, перед обеими имелись обязательства, но чувства только к одной: жгучие, яркие, горько-сладкие. Любовь, да, это она. Непрошенная, болючая, на колени ставящая. Я чувствовал ее такой. Бывала ли любовь иной? Окрыляющей, волшебной, дарящей счастье? Хочу проверить, попробовать, прочувствовать. Рядом с Аленой. Даже если любовь – сплошная боль, то с моей дикаркой это будет самое ласковое страдание.
Я завел машину и резко дал руля. Не знаю, как бы решилось три года назад, но точно не бросил бы своего ребенка! Да, тогда был слишком эгоистичен, самоуверен и зависим от мнения дебильного общества. Своего общества! Сейчас все иначе. Теперь понял, что очень глупым поступком была женитьба на женщине, которую не люблю, а жить только ради детей – к хорошему не приведет.
Странно, но я совершенно не чувствовал ревности касательно мужчины Алены. Наоборот, ехал и улыбался, как придурок. Было много рациональных аргументов, почему там ничего катастрофического для меня: не замужем, к примеру. Уверен, такую, как Алена, многие хотели бы своей назвать по закону, потому что иначе от ревности и неопределенности с ума сойти можно. Раз она до сих пор свободна, вывод напрашивался сам собой. Не любит. Но любит ли меня? Вопрос.
Не знаю… Но точно не равнодушна! Я ощущал ее отклик на уровне нервных окончаний. Рваное дыхание, слегка расширенные зрачки, искусанные губы. Алена все еще моя, даже если не хочет этого, если забыла и не желает вспоминать. Я напомню. И не отпущу. Больше никогда. Бороться буду. За нас и нашу семью. Докажу, что мы можем быть счастьем друг для друга. Раньше я жил слепцом, сейчас наконец вижу.
Дома меня ждала Ира. У нас и так были натянутые отношения, но по возвращении в Россию стало хуже: ревность и нервоз в квадрате. Мы ни разу за три года с момента женитьбы не вспоминали Алену. Это было своего рода табу – никто не нарушал этот запрет. Но не сегодня… Сегодня изменилось все.
– Где ты был? – спросила с порога, не выпуская из рук планшет. Ира настолько потерялась в нашем неудачном браке и своем несостоявшемся материнстве, что я предложил попробовать обрести себя снова. Просто понять, что ей нравится. Вероятно, она занималась поиском чего-то только своего и близкого ей по духу, но вернулся я. Триггер. Навязчивая идея. Катализатор и спусковой крючок ее внутренней борьбы. Мне кажется, Ире нужна помощь специалиста, чтобы разобраться, сколько ее личного желания было в данной траектории жизни, а сколько давления извне.
И я тоже давил. Я виноват. Я должен исправить ошибки. Много ошибок.
– Пил кофе в новом заведении Демида, – ответил правдиво. Так и было.
Нет, я не собирался лгать и уходить от разговора, но пытался минимизировать шок и боль. До сегодняшнего дня наивно полагал, что, оставаясь с Ирой, делаю ей лучше. Что развод сломает ее. Хотел поддержать в память о нашем потерянном ребенке. Ведь в большей степени это моя вина, а непросто роковая случайность: отторжение плода из-за резус-конфликта – жене именно так сказали врачи. Я слышал, что после потери ребенка многие семьи расходились, слишком больно, но Ира слышать не хотела о расставании. Только сейчас начал осознавать в полной мере, что жизнь со мной разрушала больше, чем давала. Только я виноват, что моя жена стала нервной, издерганной женщиной.
Я не должен был втягивать Иру в отношения без чувств. Не должен был жениться на ней. Из-за моих неэмпатичности и малодушия пострадало столько людей. Не буду скрывать, что встреча с Аленой подтолкнула к решительным действиям. Сейчас не просто знал, сердцем чувствовал, как необходимо поступить. Да, будет больно. Всем. Это переходный период. Человеку суждено рождаться в муках.
– Сделаешь кофе? – попросил так, как не просил уже давно.
Ира замерла, испуганно качнула головой, но все же согласилась. Оставила айпад на столе и ушла на кухню. Я вышел на террасу, поднял одну из застекленных рам и глубоко вдохнул прохладный ночной майских воздух. Легкие обожгло чистотой и свежестью. Возможно, так пахла настоящая свобода. Внутренняя. Без условностей и стереотипов.
– Твой американо. Как ты любишь, – поставила на столик и поежилась. Я обернулся, глазами зацепился за свисавший с кресла пушистый плед и, подцепив пальцами, сорвал. Укутал жену и усадил. Сам присел на корточки, чтобы мы видели друг друга на равных. Не чувствовали, но хотя бы слышали.
– Ира, прости меня.
– А если не прощу? – неожиданно произнесла. – Это будет для тебя что-то значит? Уснуть не сможешь?
Колкость и едкость были заслуженны. Я терпел. Пусть выскажется на повышенных, если станет легче. Такой запал долго не горит: выстрелит и полегчает.
– Ты имеешь права злиться. Я пойму, если не сможешь простить.
– Ее видел, да? С ней бы? – спросила и коротко зло рассмеялась. – Ты другой после нее. Всегда так было. Я каждую ночь чувствовала, когда ты приходит после этой женщины, – заговорила неожиданно о прошлом. Неужели прорвало. Мы ведь не обсуждали тот период. Никогда. – Ни единого волоска, запаха духов или следов помады, но я всегда знала, когда ты был с ней. Чувствовала сердцем, – на меня взгляд, полный недоумения перевела. – Что она умеет такого, что не получается у меня? Какой женской магией владеет? Да, красивая, но и я красива!
– Я люблю ее, – произнес вслух. Впервые признался даже самому себе, что Алену люблю.
– Любишь? – с неверием переспросила. – Эту шлюшку?!
Настрой из винящегося моментально перестроился на обвиняющего. Оскорблять Алену не нужно, это чревато последствиями.
– Следи за языком, – жестко парировал. – Поверь, Алена лучше нас с тобой вместе взятых.
Ира поджала губы, обиженно дернув подбородком и, скинув плед, вскочила.
– Ты ставишь меня перед фактом, что снова будешь спать с ней? – поинтересовалась холодно.
– Нет, Ира – тоже поднялся, смотрел прямо в глаза. Самое малое, что могу сделать – начать быть честным. – Мы должны развестись.
– Что?! – с неверием воскликнула. – Развод?! Из-за этой шл…
Я послал ей опасный взгляд – не надо. Ира вовремя притормозила.
– Дима, не нужно! Она тебе не ровня. Ты наиграешься и пожалеешь!
– Ир, очнись! Мы не счастливы. Оба! – пытался достучаться до нее. – Мы не должны были жениться. Ты это тоже поймешь. И скоро, уверен.
– Давай сделаем эко, родим ребенка, и ты сразу забудешь о ней. Мы – подходящая пара, а эту Алену не примет твой отец и наше общество! Ты же Дмитрий Небесный, с тобой не может быть рядом девка без роду и племени! Ты это поймешь. И скоро, уверена, – ответила моими же словами.
– Нас нет, Ира. Давно нет. А возможно, никогда не было. Было удобно, комфортно, привычно, не больше. Ребенком здесь не поможешь. – Я остановился, мысленно обдумывая следующую фразу. Она ведь узнает. Я признаю Кирилла своим сыном по закону, со всеми преференциями, полагающимися моему первенцу. Пусть лучше от меня. – Ира, у меня есть сын. Алена родила. Ему два года. Я не знал об этом. Она скрыла. Я хочу воспитывать его.
– Что?! – выдохнула одними губами. – Вот оно что… Потому что я не смогла.
– Ты меня не слышишь, – встряхнул легонько за плечи. – Я люблю Алену. Давно. Только признаться самому себе не смел, понимаешь?
– Я не дам развод! – твердо заявила, смиряя шумное дыхание.
Я только покачал головой. Нас разведут в любом случае, а с моими связями в органах, быстрее быстрого. Мы оба это понимали.
– Это квартира останется тебе. И дом в Майами. Тебе же там нравилось. Ты не будешь ни в чем нуждаться, – снова накинул на нее плед. – С Германом Львовичем сам поговорю, не бойся.
– Они не позволят тебе, – нервно усмехнувшись, бросила Ира. – Не дадут.
– За вещами завтра приду, – только ответил.
Плевать на все угрозы, а они будут: родня будет противиться такому повороту. Но мне похер. Главное, вернуть Алену, завоевать ее любовь и любовь сына.
Глава 31
Дима
Я вышел во двор и шумно выдохнул. Ощущение, что гора с плеч упала. Мне предстоял сложный и очень долгий путь, но мы с Ирой должны идти в разные стороны. Я уже ощутил облегчение. Надеюсь, она тоже скоро распробует, как это – жить по сердцу.
– Здорова, Арс, – ответил, услышав вызов. Я был рад его слышать. В этом друге я уверен. Я вообще раньше в своих мужиках не сомневался. Такой жесткой подставы не ожидал.
– Димас, братан, я вернулся! Давайте завтра к нам на шашлыки! Небось, забыл, как настоящее мясо жарить!
– Я и сейчас приехать могу.
Изначально планировал в апартаментах своих старых переночевать, но сегодня остро ощущал желание выговориться, поделиться, совет, может, какой получить.
– Шашлыки в десять вечера? – удивился Арс. – Ну-уу, приезжайте, придумаем что-нибудь.
Дорога из центра до коттеджного поселка в Сходнях заняла больше часа. Хорошее место: природа, простор, безопасность. Весна разыгралась и до одури сладко пахло свежей травой. За три года Ковальский поднялся в должности и звание полковника получил. Дом отгрохал, дерево посадил, только с сыном у них не выходило. Скупо рассказывал, что проблемы у них с женой. У нас с Ирой были похожие. Только у него Лина другая характером. Она не пилила и не ревновала, там другое.
– Привет, дружище, – обнялись крепко. – Ты один?
– Ага, – хмыкнул криво. – Так пить хочется, аж переночевать негде. Пустишь?
Арс удивленно посмотрел, но вопросов задавать не стал. Когда зашли в дом и сели за накрытый стол с коньяком, нарезкой и лимончиком, начал допрос, пока без пристрастия:
– Случилось что? – разлил янтарный кавказский.
– Ага. Даже не знаю, с чего начать, – и хлопнул залпом сразу сотку.
– Привет, Дима, – в столовую вошла Лина. Я поднялся и поцеловал ее. – Как у вас дела? Почему вернулись? У тебя папа болеет? – засыпала вопросами. – А Ира где?
Они с Арсом уже пять лет женаты, и мы всегда поддерживали приятельские отношения. Семьями, так сказать. Но Лина с Ирой не стали сильно близкими подругами: общались, когда в одной компании были. Разные они.
– Дела хренова. Отец перенес инфаркт. Поэтому, собственно, вернулись. А с Ирой мы разводимся, – сухо изложил факты.
– Что?! – изумлено переспросила Лина.
– Ни хуя себе, – констатировал Арс.
Видимо, изначально, Лина не планировала с нами долго сидеть, но сейчас удобно устроилась и приготовилась слушать.
Я даже не знал, с чего начать и сколько рассказать. Другу могу все: мы вместе всякое делали, даже писюнами мерились. В прямом смысле слова. Выиграл Дёмыч. Дёмыч…
– У меня есть сын, – начал с главного. Это произвело фурор. Я в трех словах объяснил, что сам знал.
Арс сидел и молча анализировал. Лина отреагировала, как всякая жена.
– Ну и козел ты! Не думала, что ты, Дима, способен на измену. Бедная Ира, – Лина взяла бокал мужа и попробовала крепкий коньяк. Скривилась и на меня взглянула без былой теплоты: – Ты хоть уверен, что ребенок твой? Явно барышня без моральных ориентиров.
Лина подумала об Алене плохо, автоматически становясь на сторону обманутой женщины. В этом тоже была исключительно моя вина.
– Нет. Алена совсем другая.
Я рассказал без прикрас и утайки, как между нами случился роман, чем кончился и что сейчас Алена меня ненавидела. Я ей не нужен ни в каком виде. И как отец Кирюши в том числе.
– Ну ты козел! – снова воскликнула Лина, дыша праведным гневом женской солидарности. – Я б тебя никогда не простила! – и ушла, обиженно поджимая губы.
Арс махнул рукой, мол, остынет. Да, Лина у него очень эмпатичная женщина с гипертрофированным чувством справедливости.
– Нужно звать Демида, – Арс схватил со стола телефон, – мозговой штурм устроим.
– Не нужно, – отрезал и налил еще выпить. – Он знал, прикинь?
– О чем ты? – нахмурился Арс.
– Демид возил Алену на аборт. Помнишь, на регистрацию ко мне не пришел? – Арс медленно кивнул. – Вот-вот…
– Давай подробнее, – подгонял разговор рукой. Я рассказал. Арс не был со мной согласен на все сто.
– Димас, ну я хз… Как ты себе представляешь это? Ты ж, бля, женился. Ну реально?!
– А потом? Три года, Арсений! – специально назвал полным именем, знал, что бесит это его. – ТРИ ГОДА! Что, минутки не нашлось?!
– Дёмыч думал, что Алена аборт сделала. Ты ж сам сказал.
– Аборт… – повторил и меня словно по щекам отхлестали. Самое паршивое сочетание букв! – Арс, ты же понимаешь, что Алена могла избавиться от нашего ребенка, а родила. Вопреки всем моим мудаческим поступкам родила. Знаешь, что это значит?
– Ну…
– Она любит меня! – с силой долбанул по столу.
Или любила… Только на это и надеялся. На ее любовь, даже если она прошла. Если что-то было, воскрешу и зажгу заново. Если есть – то я самый счастливый мужчина на свете!
Заночевал у Ковальских. Лина даже накормила меня завтраком: сменила гнев на милость. У меня было слишком много важных дел, поэтому уехал ранним утром. Я прекрасно знал не только уголовный кодекс, но и гражданский вместе с семейным. Закон был полностью на моей стороне в отношении отцовства. Но мне бы не хотелось насильно добиваться желанного статуса. Алена должна поверить и добровольно позволить стать отцом нашему сыну. И не только ему.
С разводом вообще просто: у меня хватало знакомых в адвокатуре, этим вопросом уже занимались компетентные люди. Я планировал разойтись по-хорошему, обижать Иру не собирался. Хотя было сложно: вещи пытался забрать под гром истерик и угроз. В итоге выдрал один чемодан, остальное поручил секретарше из «Теско»: пусть решит эту проблему.
Обосновался в апартаментах Москва-Сити. Там, где с Аленой проводил самые сумасшедшие ночи. Надеюсь, это хороший знак. Нам нужно что-то решать. Она может отказать мне, как мужчине, но не как отцу! Это уже не мало!
– Алена, не бросай трубку, – попросил, когда все же ответила. – Я хочу увидеть сына.
Она молчала, только шумное дыхание по нервам било. Чего я ждал? Неужели реально думал, что позволит без боя?
– Ален, не отказывай мне. Прошу, – максимально пытался донести, что иду с миром. Не буду, давить, приказывать, требовать, но и не уйду в закат. За них бороться буду!
– Хорошо, – выдавила через силу, это чувствовалось. – Я сегодня в семь заканчиваю. К восьми подъезжай по адресу, который сообщением скину. Но учти, Небесный, одно неверное слово и я…
– Алена, – прервал мягко, – я понял.
У меня было достаточно времени, чтобы хотя бы в голове составить план действий. Я же с детьми вообще не умею. Но ведь с мелкой Катюшей получалось. Значит, и с сыном смогу. Смогу ведь?
– Дмитрий Александрович, – сначала постучала, затем вошла Кристина, личный помощник отца. Она перешла ко мне вместе с должностью. Эффектная, красивая брюнетка. Профессиональна, амбициозна и открытая к сотрудничеству. Она трахалась с отцом: совмещала полезное с полезным. – Директора отделов и ключевые сотрудники собрались в конференц-зале.
– Спасибо, – я поднялся. – Кристина, свяжитесь с Германом Львовичем, узнайте, когда вернется из командировки. Это срочно.
– Конечно, Дмитрий Александрович, – но с места не тронулась. – Я распорялилась, чтобы поменяли парфюмерию в ванной комнате и пополнили гардеробную свежими сорочками, галстуками, бельем. Под ваш размер и вкусы.
– А вы знаете, какие у меня размер и вкусы? – поинтересовался ледяным тоном, давая однозначно понять, что никаких дополнительных обязанностей у нее больше не будет.
– Это моя работа, – улыбнулась по-деловому, совершенно не смущенная холодным приемом. – Уточню у секретаря относительно возвращения господина Савицкого.
Тесть уехал на важные переговоры. Я не мог дозвониться до него. Не собирался вываливать сообщение о разводе по телефону, но хотел сделать это как можно раньше и лично. Пока слухи не поползли. Уверен, Ира сама не расскажет своему отцу, а вот моему… Он в ответ устроит армагеддон на весь свет.
Ровно в восемь вечера звонил в домофон симпатичного кирпичного дома на Усачева. Переехала, значит. Теперь в пределах ТТК жила. Интересно, чем Алена сейчас занималась? Кем работала? Когда у нас произошла ночь откровений в Турции, обмолвилась, что хочет открыть свой бизнес. Удалось ли ей? Я не хотел добывать информацию: снова рыть и вынюхивать, пусть сама поделится. Это будет честно.
– Здравствуй, – ответил, когда открылась парадная дверь. Алена встретила меня на улице, не позволила подняться. Взгляд грозный, пронзительный, но это никак не сочеталось с милым персиковым костюмом и кокетливой волной волос. От нее пахло домом и цветами. Я непроизвольно расплылся в улыбке. Сейчас она была похожа на нежное воздушное пирожное. Так и съел бы! Только мне не светит: Алена категорично руки на груди сложила и воинственно подбородок вздернула.
– Я обращалась к адвокату, – произнесла вместо приветствия, – я не могу запретить тебе приближаться к Кирюше. С твоими деньгами и связями… – презрительно добавила.
– Алена…
– Дослушай, – нетерпеливо взмахнула рукой. – Мы должны обозначить условия и границы, прежде чем допущу тебя к сыну.
– И какие же? – уточнил ровно.
– Если это просто любопытство, которое «завтра», – нарисовала кавычки в воздухе,
– закончится, уходи. Мой сын не зверушка в зоопарке.
Я молчал.
– Если хочешь сблизиться с ним, чтобы меня доставать, уходи.
Я все еще молчал.
– Твоя семья, – назвала третье условие. – Мой сын…
– Наш сын, – наконец заговорил. Это очень важное уточнение, но Алена его, конечно же, проигнорировала.
– Мой сын не должен как-то контактировать с твоей семьей. Хватит с меня разборок с твоей женой. Не хочу, чтобы Кирилла в это вмешивали. Он не должен страдать из-за наших ошибок.
Алена резко развернулась и направилась к дому, оставляя мне право выбора: могу пойти за ней или уйти в закат. Она не знала и, вероятно, не хотела знать, что я бы не ушел. Если бы узнал сразу, ни за чтобы не ушел! Не оставил бы их одних сражаться с жестоким миром. Чтобы я сделал? Не знаю. Но точно бы не узнал на три года в другую страну!
Я вошел в просторную квартиру, осматриваясь и невольно оценивая. Видимо, ремонт начался, но так и не закончился.
– Как мелкая? – тихо произнес, услышав звонкий девчачий голос.
Алена обернулась, посмотрела на меня: в глазах странная нераспознанная мною горечь.
– Нормально. Тебя не помнит.
Судя по запаху, мы шли в кухню. Слюнки текли от аромата сдобы и корицы. Я застыл в дверях: со щемящим чувством потери наблюдал, как дети возились за столом, дули на огненные булочки и обмазывались сахарной пудрой. Катя выросла и стала еще больше похожа на маму. А Кирилл просто маленький Небесный, очевидно даже слепому!
– Бабуль, Кирка на свинюху похож! – смеялась мелкая. – Посмотри!
Я сглотнул тугой комок из нервного ожидания, страха и горя потерянного времени. Я был согласен с экспертной оценкой Катюши: мой сын был поросенком, даже волосы слиплись.
– Мам, смотри!
Нас заметили.
– Мям, ти! – Кирюша повторил за сестрой. Как же на меня похож. Удивительно… и больно. В душе и сердце все смешалось в противоположных чувствах. Радость и счастье. Обида и страдание. Сколько я упустил… На Алену бросил красноречивый взгляд: нельзя ее судить, что смолчала, но волна протеста всколыхнула внутри злость и ярость. Три потерянных года! Три! Бляяя!
– Здравствуйте, Нелли Владимировна, – поздоровался с дважды бабушкой, смиряя ураган чувств. – Вы женщина без возраста, – сделал комплимент, надеясь смягчить ее. Мама Алены ко мне со снисхождением относилась, а сейчас подчеркнуто сухо кивнула. – Привет, мелкая! – улыбнулся Катюше.
– Здрасьте, – ответила и на мать посмотрела смущенно. Да, действительно забыла меня.
– Дасе, – повторил Кирилл. Сразу видно, кто в семье для него авторитет. Мелкая!
– Привет, парень, – протянул руку сыну. Ладонь дрожала. Я весь на тонком нерве. Глядишь, реветь начну, как кисейная барышня.
Кирюша, естественно, не понял и побежал прятаться на руки к матери. Алена подхватила его, поцеловала в пухлую щеку и на меня посмотрела. Рядом с ней была ее семья, горой за нее, а она за них, а я один. К ним хочу. Очень хочу.
– Это дядя Дима, – представила Алена. Она явно подчеркнула, что не будет облегчать сближение с сыном и Катей. – Дочь, – поставила сына на ноги, – покажите вместе с Кирюшей дяде твою комнату.
Катя плечами пожала и повела брата в детскую. Мне Алена послала сухой надменный взгляд – сам, все сам.
Я заметил, что в там ремонт закончен, получилось мило. Кухня-столовая тоже полностью укомплектованы, в остальном – стрижка только началась.
– Катя, а брат, где спит? – поинтересовался с улыбкой.
– Кирка с мамой, – ответила, делая колесо туда-сюда. – А что?
– Да просто… – я сел на пол и робко взглянул на сына. Он возился с большими мягкими кубиками и коробкой чего-то явно женского.
– В рот нельзя! – подскочила Катя и забрала свои резинки. – Фу, обслюнявил все!
– Дяй! – громко требовал Кирилл.
– Не дам!
Я растерялся, наблюдая за перепалкой мелких. Ничего в голову не приходило. Или… Сгреб кубики и начал жонглировать ими. Шарами получалось лучше, но дети засмотрелись, перестав визжать и спорить.
В процессе игры я напомнил мелкой отпуск в Турции. Она не вспомнила конкретно ту поездку, гордо заявив, что была там прошлым летом и снова поедет в августе, перед школой. Но как бы то ни было, прониклась ко мне, как и в младшем возрасте. Кирилл повторял за сестрой.
– Дя! – называл меня. Да, в его лексиконе не было слова «папа», а у меня не было воспоминаний о его первом осознанном взгляде, улыбке, слове. Но еще столько всего впереди! И я буду рядом. Должен. Обязан!
Но все же пока не решился назваться отцом. Нужно больше времени, чтобы завоевать доверие маленького человека.
– Кирюш, – Алена появилась на пороге до этого молча стояла за дверью, видел персиковый рукав кофты, – пойдем купаться, – подхватила его на руки. Сам он идти не хотел. Понравилось играть.
Я тоже поднялся, пошел за ними следом.
– Тебе пора, – сухо проговорила Алена.
– Нам нужно поговорить, – шепнул ей в волосы, шумно втянув опьяняющий аромат. – Жду на улице.
Я бы хотел остаться, посмотреть, как сын плескается в ванной, играет, смеется, но не смел просить. Пока. Я это исправлю. У меня есть цель, и я ее добьюсь! Не в моем характере проигрывать. Теперь точно знал, чего хочу!
