Текст книги "Неидеальные. Откровения о любви (СИ)"
Автор книги: Оливия Лейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Я бросила все в сумочку, хотела уже выйти, пропуская вперед двух молоденьких подружек, когда услышала странные звуки в кабинке напротив. И ручка дергалась.
– У вас все нормально? – на всякий случай спросила.
– Не могу дверь открыть, – ответила женщина. – Заклинило, – голос максимально расслабленный. Явно выпит не один коктейль…
– Я позову кого-нибудь, – ответила, но присмотревшись, поняла, что замок можно открыть монеткой. Порылась в сумочке и нашла пятирублевую. Именно поэтому в уборную хожу всегда с телефоном – боюсь застрять.
Вставила монету в прорезь и повернула до щелчка. Вуаля, свобода!
– Спасибо, – услышала вялую благодарность от пленницы.
– Да не за что, – ответила и заглянула в кабинку. Женщина тоже во все глаза смотрела на меня. Я видела ее дважды, но узнала безошибочно. Ира Небесная. Жена моего бывшего любовника. Дочь мужчины, назвавшегося моим отцом. Моя сестра.
– Ты… – произнесла сиплым шепотом Ира. Одетая модно и со вкусом, в ушах серьги с массивными камнями, на руках браслеты, дорогие, тяжелый люкс. Похожи на те, что с цветами присылал Дима. Он до сих пор дарил, но стал сдержанней, поняв, что такие подарки больше раздражали нежели радовали.
– Как же я тебя ненавижу… – вытолкнула надрывом Ира.
– Да и я тебя не особо люблю, – складывая руки на груди, парировала ровно. Я за свои грехи перед ней давно расплатилась. Хлебнула боли полной ложкой, с горкой даже. Все остальное – ее счастье и несчастье – личный выбор.
– Да? – наигранно переспросила. – А чего это? С мужем моим таскалась. Благодарна должна быть, что не сильно мешала.
– Я с твоим мужем не таскалась.
Тогда они не были женаты, но, естественно, я поняла суть претензии. Только я за тот грех заплатила сполна и виниться не собиралась.
– Думаешь, я не знаю, о ком он мечтал, лежа рядом? Или когда уходил в другую спальню? Знаешь, сколько раз Дима уходил… – Ира с горечью покачала головой. – Ни к бабам, нет. К тебе. Мыслями весь в тебе был. Не ври, что не держала его на коротком поводке! На расстоянии невозможно так долго любить без подпитки. С мужиками так не бывает! Три года сох по тебе!
– Я не общалась с ним, – настала моя очередь говорить неуверенно и хрипло. Любить? Она правда сказала «любить»? Дима не забывал меня? Это было настолько очевидно, что даже она заметила?
– Сначала украла у меня мужа, теперь отца. Диме сына родила, папе долгожданного внука. Откуда ты вообще взялась?! Ненавижу! – Ира практически кричала. Я отступила к выходу. – Ненавижу… – схватилась за угол стены.
– Что с тобой? – я испугалась, когда у нее глаза закатились.
– Мне плохо, – проговорила и сползла по стенке.
– Блин! – я бросилась к ней. Коснулась лба, постучала по щекам, даже пульс проверила. Я не знала, что делать! Куда звонить, кого искать?! – Лика, – набрала подругу, – бегом в женский туалет!
– Да она просто пьяная, – через две минуты констатировала Лика. В уборную то и дело заходили девушки попудрить нос, но никому и дело не было до женщины в бессознательном состоянии. – Кто она такая? С кем пришла сюда, интересно? – задумалась Лика. – Что с ней делать будем? – на меня посмотрела.
– Не знаю… – протянула, раздумывая над вариантами. Скорая, такси или… Я не могла просто бросить ее, оставив на попечении персонала клуба. Мало ли что… Достала телефон и позвонила Небесному. Муж все-таки. – Привет, приезжай в клуб «Voice» на Оружейном. Здесь твоей жене не хорошо, – произнесла скороговоркой.
– Не понял… – после непродолжительного молчания проговорил Дима. – Алена, что случилось?
– Приезжай быстрее, – ответила и отключила телефон.
– Ты кому звонила? – поинтересовалась Лика.
– Ее мужу. Диме, – перевела взгляд с Иры на подругу. – Он отец моего Кирюши.
– О-ля-ля, – совсем невесело присвистнула Лика.
Через десять минут я спустилась, чтобы встретить Небесного. Он явно не завсегдатай караоке-клубов.
– Алена, – позвал, когда нетерпеливо перепрыгивала через ступеньки, чтобы скорее покончить с этой неприятной ситуацией. – Алена, – мягко схватил за локоть и удержал, поднимаясь невыносимо близко, нас разделяла одна ступень и годы боли. – Что произошло?
– Не знаю, – пожала плечами. – Столкнулись в туалете, перебросились оскорблением, потом Ире стало плохо. Она в отключке.
– Ясно. Алкогольная кома, – лаконично бросил. Я удивленно вздернула бровь. – Не умеет пить, – пояснил коротко. – С кем она здесь?
– Я не знаю, поэтому позвонила тебе.
– Алена… – шагнул, ступая на мою ступеньку, возвышаясь могучим Эверестом надо мной.
Невозможно так долго любить…
Любить…
В ушах до сих пор стояли ее слова. Каждая фраза, эмоция, взгляд полны боли, но для меня странным бальзамом на сердце пролились. Да, наверное, я плохой человек, но с соперницами иначе не бывает: что для одной сладкий мед, для другой горькая ягода.
– Пойдем, – шепотом произнесла и помчалась в сторону уборной.
Мы вошли: Ира все так же полулежала, Лика стояла рядом, караулила, нас увидела, и ее глаза удивленно расширились. Дима окинул открывшуюся картину тяжелым нечитаемым взглядом.
– Забавно выходит, – проговорил тихо и зло, чтобы только я слышала, – хочу быть с тобой, а возвращаюсь в одну точку, – и взгляд на меня, прямой и обреченный. – Только дальше от тебя становлюсь.
Дима рывком поднял жену на руки и понес на выход. Мы за ним. Я в полном раздрае. Лика зыркала на меня с легкой укоризной.
– Жучара, ты Аленка. Могла бы и сказать! – воскликнула на ухо.
Небесный открыл заднюю дверь и загрузил туда бесчувственную ношу. Я обняла себя руками, разглядывая смурное непроницаемое лицо. Он даже не пытался флиртовать и ухаживать, просто смотрел. И видел только меня, никто не интересовал больше. Я каждой клеточкой своего естества ощущала это.
– Поехали со мной… – попросил глухим голосом, полным мучительной жажды. Я краем глаза увидела серебристый мерседес, затормозивший у входа. Водительская дверь распахнулась. Стас. Ко мне приехал. За мной…
– Отвези жену домой, Небесный, – и повернулась к Лике. – Я поеду, попрощайся за меня с нашими.
Я чувствовала, что Дима смотрит. Ощущала озноб, дробивший позвоночник, крошивший броню моей души, как тонкую скорлупу. Прогрызавший путь в сердце, через боль, страдания и сомнения. Почему же у меня не бывает легко? Где моя романтика и розовые пони?
– Кто это? – спросил Стас, бросая взгляды в сторону Небесного.
– Увезешь меня отсюда? – попросила тихо и взяла его ладони в свои. Он наконец посмотрел на меня, руки на талии сжал с неожиданно собственнической хваткой и увез. Да, я убегала, и от себя в том числе…
– Куда? – Стас очень чутко уловил мое настроение и не настаивал на бурной ночи. Я повернулась, взлохматила его светлые волосы, ухоженные, блестящие, подстриженные по последней моде. Хороший мужик, классный любовник, щедрый и добрый. Почему же я не могу полюбить его…
– На Маяковские качели. Покачаешь меня?
Стас только хмыкнул, но тут же перестроился, включая поворотник. Он ехал со мной, выполнял мои желания, а Дима всегда чужой, всегда где-то. Всегда не со мной…
Глава 40
Дима
Вот так жизнь мне по щам оплеух надавала: я здесь, а она там. Алену увозит какой-то хрен на мерседесе, а я стою и ничего не делаю. Ни-че-го. Права не имею. Что предложить могу? Сесть в машину, где моя законная жена в пьяном отрубе валялась? Бля… БЛЯДЬ!
Я должен за тачкой белобрысого хлыща рвануть, остановить и забрать Алену! Но на деле завожу машину и уезжаю в сторону Остоженки. Иру домой везу.
На руках занес в квартиру и на кровать положил, даже туфли снимать не стал. Пусть полюбуется на себя, когда очнется. Такие загулы могли быть опасны – Ира это прекрасно осознавала. Давно такого не было. Наверное, в последний раз еще тогда, когда Разина посадить хотел, а вышло, что на Алену запал.
Сходил на кухню, налил воды. Сдвинув простынь с одеялом, присел на кровать, легонько брызнул в лицо и постучал по щекам. Может, нужно было под холодный душ, но сам не хотел мокнуть и в принципе надолго здесь оставаться.
– Ммм… – Ира начала приходить в себя. – Где я…
– Дома, – ответил, скептически рассматривая ее попытки хоть как-то сконцентрироваться. Ей часов десять сна нужно, чтобы прийти в себя. – Как проспишься, запишись к специалисту. Так дальше нельзя.
Я поднялся и пошел на выход. Достал ключи из кармана и оставил в прихожей. Все. Больше меня с этой женщиной ничего не связывало, остались формальности. Ей пора начинать нести ответственность за себя без помощи извне.
За завтраком у меня была встреча с Германом Львовичем. Я обещал Алене максимально оградить от него. Нужно с чего-то начинать. Понять, чего он хочет. Он неплохой мужик, бизнесмен, партнер, но откровенно хреновый отец. Сомневаюсь, что это существенно изменится в отношении Алены.
– Ну как там мой внук? – поинтересовался, ловко расправляясь с двойной порцией английского завтрака.
Я взял только эспрессо и задумчиво наблюдал за неожиданным энтузиазмом бывшего тестя. Мой отец, кстати, не звонил и никак иначе не связывался после последнего разговора. Переваривал. Скандалы. Интриги. Расследования.
– Как раз о Кирилле хотел поговорить. И об Алене.
Савицкий вытер губы салфеткой и бросил на стол, приготовившись слушать внимательно, только в глазах ироничная насмешка. Герман не дурак, далеко не дурак и согнуть его не так-то просто. Он готов слушать, но для себя уже все решил. Это видно.
– Зачем вам внук? – поинтересовался деловито. Герман Львович как-то растерялся. А он сам-то задавался этим вопросом? Ну вот зачем? Чтобы что? Нянчить будет? Гулять? Учить чему-то? Прописным истинам? А он сам-то освоил их?
– Наследник.
Я криво хмыкнул. Ожидал не настолько махровой банальности.
– Он у вас есть. Мой сын. Я буду его растить и воспитывать. Вы ведь мне доверяете?
– Не пойму, к чему ты ведешь? – сузил цепкие серые глаза. А ведь цвет Алена унаследовала именно от отца. Больше ничего общего. С Ирой тоже. Она больше в маму пошла. Они обе на матерей похожи, кроме мелких деталей.
– Алена не хочет видеть вас в своей жизни.
Савицкий недовольно хмыкнул, всем своим видом показывая, что его это мало волновало.
– Мало ли что она хочет! – возмутился простодушно. Действительно, он ведь такой приятный человек!
– Герман Львович, – я отставил чашечку эспрессо в сторону и доверительно склонился к нему, – вы ж ее знать не знаете. Отцовские чувства к дочери? Серьезно?
Я правда хотел узнать. Не верю в бескорыстное желание узнать Алену поближе. Кирюшу, возможно, пацан ведь, а вот дочь… Ира ему особо не была нужна.
– Хм, – откинулся на спинку и посмотрел на меня странным взглядом. Раньше такого не замечал. – Хреновый я отец, да?
Я согласно кивнул. Что есть, то есть.
– Я слышал у Алены свое дело. Девчонка, а пробиться смогла. Без моих связей. Думаешь, Ирку к себе устраивал просто так? Надеялся, что яйца появятся, хватка проснется, а она… – махнул рукой разочарованно.
– Они разные, – коротко бросил. – Алена закаленная, она двух детей родила и вполне успешно растит без помощи мужиков, – проговорил с иронией в отношении самого себя. – Но все же она девочка, хрупкая и ранимая. Она росла без отца. Без вас выросла. Может, в детстве вы нужны были ей, сейчас нет.
– Ты так деликатно пытаешься сказать мне, чтобы я забыл об их с внуком существовании?
– Двадцать шесть лет назад вы именно так и сделали.
– Я думал, Нелли сделала аборт! – запальчиво возразил.
– Герман Львович, – устало выдохнул я, – вы кинули подачку и закрыли вопрос. Тогда вам было все равно, чем там дело кончилось.
– Ты тоже три года вполне счастливо жил с другой моей дочерью! – уколол едко.
– Я не знал про беременность. Я не был счастлив и все равно чувствую себя мудаком. Но у меня еще есть шанс, время не до конца потеряно. А ваше ушло. Алена не хочет. Ей не нужен отец. А Кирюше… – я нахмурился, только сейчас обратив внимание, что Савицкий ни разу не поинтересовался внучкой. – А Катя? У вас ведь внучка есть. Мелкая совершенно очаровательная.
– Девчонку тоже не обижу, – проговорил, отводят глаза в сторону. Катя не имела равной мальчику ценности. И не была сильной и стойкой Аленой, которую будешь уважать, даже если очень этого не хочешь. – Ирка, вон, никогда ни в чем не нуждалась.
– О том, чтобы дети не нуждались, позабочусь я. А вам, – я поднялся, – лучше придержать коней. Герман Львович, если вы измените отношения к людям, возможно, они изменят его к вам. С таким настроем счастливой дочерью Алена не станет, а несчастной она уже была.
Я ушел. Оставил его обдумывать мои слова и свои мысли. Надеюсь, поймет, что такой отец Алене не нужен. Делить детей на правильных и не очень, достойных и недостойных – нет, нам это не надо. Если бы их деды проявили хоть каплю человечности и тепла – уверен, что-то могло бы получиться. Неужели наши отцы всерьез полагали, что оставить после себя деньги и наследника мужского пола – принесет миру счастье или подушку в раю обеспечит? Нет. Лучше бы жили так, чтобы их после смерти вспоминали с тоской, пуская горькую слезу тяжелого прощания. Но до этого они пока не дошли. Может, не все потеряно? А может, уже поздно? Не знаю. Мне сейчас о себе и своих шансах думать нужно. Они у меня не шибко большие.
Я ждал развода. Никогда в жизни не считал так упорно дни. Осталось совсем немного – две недели. А пока я тоскливо стоял за шторкой мира, в котором кипела жизнь.
Алена с матерью и детьми переехала в подаренный мною дом. Она твердо и четко дала понять, что никаких преференций мне не перепадет. Я держал слово. Приезжал, общался с Катей и Кириллом, мог оставаться допоздна, но Алену не трогал. Прежде чем начну завоевывать ее, должен стать свободным мужчиной. Чтобы она ощутила, что мне можно доверять, что умею ждать и научился любить.
Я намерен предложить свою руку (и прочие части тела, естественно) без отвратительного клейма любовницы. Конечно, в этом честном и открытом плане был изъян: я мог потерять Алену. Тот, другой, пока я рыцарствую, мог пробраться ей в душу.
Говорят, риск – дело благородное, но во мне того самого благородства не так уж много – закатать бы ее ухажера в асфальт и дело с концом! Но нельзя, не одобрит Алена. Она меня помучает основательно и не факт, что к себе подпустит. Но после развода я хотя бы смогу быть с белобрысым мудаком на равных. Сейчас я в жопе. В самой ее дырочке.
Но две недели как-то прожил, дождался. В десять утра было назначено прийти в Грибоедовский ЗАГС. Да, стандартное уведомление через госуслуги и никаких посредников. У нас не было детей, имущественных споров и желания к примирению. После той ночи, когда Иру домой привез в невменяемом состоянии, больше лично не встречались. Все вопросы решали через адвокатов. Осталось только документы подписать и станем чужими свободными людьми. Мне было хорошо. Надеюсь, Ире тоже. Если нет, ничего не могу поделать. Мы не просто закончились. Нас никогда не было.
Мы встретились у кабинета. Ира, одетая в стильный брючный костюм кричащего розового цвета, волосы уложены, идеальный макияж и стальная непроницаемость в глазах. Мне только кивнула. Я слабо улыбнулся. Похоже, мы наконец стали теми, кем были изначально – людьми, которые друг друга понимали.
– Ваше желание расторгнуть брак является обоюдным? – сотрудник ЗАГСа спросила явно для галочки. И так понятно, что между нами нет и намека на близость.
– Да, – ответил четко.
– Да, – Ира тоже была тверда.
– Подпишите акт о расторжении брака, – придвинула журнал с соответствующей записью.
Мы оба поставили автографы. Все, мы официально разделены. У нас забрали паспорта и выпроводили «погулять» пятнадцать минут: поставят штамп и выдадут свидетельство на руки.
Я хотел подойти к Ире: не знаю, искренне счастья пожелать, что ли. Наверное, для нее навсегда останусь эгоистичным мудаком, да я и не стремился к прощению – рано к Господу на поклон, успею грехи искупить, – но игнор после нескольких лет жизни под одной крышей, по-свински как-то.
Сделал шаг навстречу, но она оказалась стремительней, сама подошла.
– Тебя можно поздравить? – поинтересовалась прохладно. На губах дежурная улыбка, лицо непроницаемая маска, а в глазах пусто.
– Надеюсь, тебя тоже?
– Отчасти, – коротко бросила. – Знаешь, я последовала твоему совету: обратилась к психологу. Так вот, он дал мне дельный совет: быть честной с самой собой и с окружающими. По возможности, конечно, – она загадочно улыбнулась. – И я буду. Не стоило замуж за тебя выходить. Мои чувства изначально были отравлены амбициями отца. Я должна была доказать, что смогу покорить тебя. Потом, что смогу удержать рядом. Потом, что родить тебе… – Ира подняла на меня глаза и в них была только голубая сталь и правда. Безжалостная и беспощадная. – Не было никакого выкидыша. И ребенка не было. Я обманула тебя. Женила на себе такого рационального, практичного, но ответственного эгоиста.
Мне ментальный грузовик под дых врезался. Выбил дух и почву из-под ног. Что она сделала?! Что? Бля! Как же круто меня наебали!
– Что ты сказала? – прорычал, едва сдерживаясь, и угрожающе близко приблизился. Шею сверну. Три года! ТРИ! Тоска, мука, горечь. Я виноватый и несчастный. Она сломанная и мстительная. Алена… Алена одна вынашивает моего и ребенка и растит мелкую. Одна… Только у нее, несмотря ни на что, жизнь была настоящей. Только у нее и была…
– Ты слышал, – откинула голову назад, прямо глядя в глаза: – Я могла принять, что ты не любишь меня. Но не прощу, что полюбил ее. Нет, ЕЕ никогда тебе не прощу.
Ира круто развернулась на каблуках и ушла. Я остался с развороченным сердцем и душой наизнанку. Кажется, я проиграл уже тогда, когда выбрал путь Электроника. Думал, что будет не больно. Так и было. Мне не больно, а остальным… Не моя забота. Все заслужил. Кажется, мне уже пора начинать молиться: у меня полный чемодан грехов, до старости не разобрать…
Глава 41
Дима
Я пытался здраво анализировать откровения бывшей жены, но, кроме злости, ничего не чувствовал. Я столько времени потерял. Алену оставил! Не видел, как в ней жизнь зарождалась! Как мой сын на свет появился! Три года назад я только научился чувствовать, был в такой растерянности от боли в сердце, что убивала от мысли расставания с моей дерзкой дикаркой. Я не знал, как поступить, как будет правильно! Сомневался: и в себе, и в Алене. Но точно уже не был уверен, что мой брак с Ирой реально нужен. Ее беременность решила многое, перевесила на чаше весов: с одной куча обязательств, с другой полнейшая неопределенность. Я выбрал. Неправильно, увы.
Как же ловко Ира манипулировала мной и навязывала чувство вины! Невозможно не восхититься ее тонкой продуманной игрой. Ира оказалась сукой, а я долбаебом. Сладкая парочка твикс. Я ебал такое сочетание!
– Слушаю? – ударил пальцем по экрану, включая громкую связь и пытаясь все же добраться до офиса – вторая половина дня забита переговорами и митингами. Отец не сдержал гневного обещания поднять на собрании акционеров вопрос о выборе нового СЕО. Смекнул расположение Савицкого к младшей дочери. Но меня игнорировал. Да и похер! Устал. Если под Аленку готов подстраиваться, ковриком у ног быть и пуфиком под попкой, то терпеть закидоны старого хрыча, в которого превратился отец, задолбался. Захочет – позвонит. Нет, значит, нет. Таблетки и стакан воды есть кому подать. Качественный уход обеспечиваю, в остальном – от него зависеть будет.
– Ты снова холостяк? – поинтересовался Арс. – Можно поздравить?
– Я очень надеюсь, что это ненадолго, – ответил мрачно.
– Ну дык, может, вечером отметим?
Я только хмыкнул. Вроде друг предлагал погудеть, но веселья в его тоне ни на грамм. Поддержать хотел, прощупывал почву. Да, я был в стрессе, в постоянном: все как-то разом навалилось, да еще и со всех сторон. Но помощь оказать мне легко – взгляд ласковый от одной очень дерзкой дикой розы. Эх…
– Не могу. Дел много. Может, на выходных?
– Ок, и на выходных встретимся, а сейчас… Давай хоть в обед посидим, м? В «Бочку» подскочишь через полчасика?
Я мысленно сверился с расписанием: сложно, но можно.
– Подвалю и… спасибо, – благодарил от чистого сердца. Поддержка друзей очень нужна. Друзей. Черт, мы с Демычем разошлись капитально. Я был не прав. Он тоже. Но я больше. Может, пришла пора вслух признать свои ошибки?
– Кристина, – набрал помощницу, – сдвинь мое расписание на час, но встреча с представителями «Агро-холдинга» пусть останется на четыре.
– Как скажете, Дмитрий Александрович, – проговорила неизменно вежливо. Она вняла моему внушению и вела себя услужливо, но в пределах обязанностей. Не глупая женщина. Местом дорожит. Правильный вывод сделала: чтобы жопа в тепле была, нужно знать, кому можно, а кому нельзя предлагать свою междуножку.
– Меня ожидают, – произнес, разглядывая зал. Хостес поднялась с высокого стула, улыбнулась, смущенно оправив юбку куцего платья. «Бочка» считалась мужским рестораном, поэтому персонал – сплошь девушки-красотки. И да, я заценил круглую, оттопыренную задницу. У меня давно не было секса, это чисто мужская реакция.
– Прошу, – подвела к столику. Про девчонку сразу забыл. За столиком помимо Арса был Демид. По надменно вскинутой брови понял – тоже не знал о встрече.
– Ну харе, пацаны! – воскликнул Арс. – Как бабы дуетесь! Ребята, тридцать лет знакомы! Тридцать! Дружбу похереть из-за тупости… – он возмущенно развел руками.
Я был согласен. Я кивал на Демида, а рожа крива была именно у меня. Можно много говорить, что он должен был сказать, но только я создал эту ситуацию. Не виновата Алена, Ира, Демид, даже отец и свекр, только я. Вот моя расплата – не нужен любимой женщине. Не нужен.
– Прости, брат, – протянул ему руку. – Прости.
Демид слабо улыбнулся и, поднявшись, крепко пожал ее.
– Ты тоже прости. Наверное, я должен был, но не знал, как подступиться. Бля… Я реально не знал, – потерянно воскликнул. – Потом ты уехал, а Алена… Я ж думал, что ребенка нет. Клянусь, если б знал…
– Забыли, – устало прервал его. – Что сделано, то сделано. Я столько нахуевертил, что к тебе претензий нет.
– Лена, зайчик, принесика нам по пятьдесят коньяка, – подмигнул официантке Арс. Решил выпить мировую.
– Конечно, Арсений Борисович, – зарделась она. Арс только пожал плечами, вроде как легкий флирт, не больше.
– Не, за рулем, – я отказался от алкоголя.
– Я отмажу, – лениво ответил Арс.
– А у меня жену мутит от запаха перегара, поэтому извиняй, – развел руками Демид.
– Ну вы и скучные стали. Ладно, рассказывай, – ко мне обратился.
Я поныл про жизнь свою тяжелую. Про злую шутку Иры. Про холодность Алены. Про мужика ее. Он спит с ней, а я даже морду начистить ему не могу! Алена такого точно не спустит: пошлет окончательно и бесповоротно, а мне нужно доказать, что я могу быть другим, что приму ее выбор, каким бы он ни был. Я обещал, что если не сможет простить, то не буду домогаться. Но у меня ведь есть еще время, мои три месяца еще не кончились!
– Пацан у меня и девчонка, – радостью тоже поделился.
– Девочка? – не понял Демид.
– У Алены дочь от первого… – запнулся, не зная, как «это» назвать, – от первых отношений. Катя. Хорошая девочка.
– Ты принял ее? – задумчиво поинтересовался Арс. У них с Линой проблемы с зачатием. Они рассматривали разные варианты, вплоть до обращения в дом малютки.
– Ты неправильно ставишь вопрос: это они должны принять меня. Меня никто не держит. Алена терпит мое присутствие, не больше, – снова помрачнел.
– Я не об этом, – Арс стал абсолютно серьезным. – Ты смог полюбить чужого ребенка? Реально смог?
Я как-то даже не думал, что это могло быть сложно. Мелкая классная. Она дочь Алены. Старшая сестра моего сына. Как можно ее не любить?! Все это озвучил вслух. Арс задумчиво почесал подбородок. От коньяка тоже отказался. Как и от улыбок зайчика-официантки.
После работы сразу поехал к Алене. Хотелось бы сказать к нам домой, но это не так. Я был просто гостем для нее и приходящим папой для детей. Из офиса старался выходить строго в семь вечера: это сложно, но я старался, иначе… смысл ехать? Мелкие спят, а их матери я нахер не нужен.
– Здравствуйте, Нелли Владимировна, – поздоровался, когда открыла дверь. Дополнительную связку ключей не оставлял себе. Все по-честному. – Не опоздал?
– Нет, бесятся еще! Голодный? – поинтересовалась заботливо. Она явно была, если не на моей стороне, то точно не против. Думаю, помогли несколько моментов: как ко мне относились дети и мой ответ им. И Герман Львович. Он не беспокоил более ни одну из Романовых. Не думаю, что у него прямо совесть проснулась, но сказал в приватном разговоре, что напирать не будет. Помощи просил: да, говорил, что хочет навести мосты с дочерью и внуками, пока есть время. Тут я, правда, тот еще помощник: кто б за меня слово замолвил?!
– Голодный, – честно признался. Я услышал звуки фортепиано и отправился в гостиную. Застыл в дверях, рассматривая мать и дочь, сидящих рядом и разучивающих смутно знакомую партию. Кирюха возился рядом, облюбовав шкуру возле спящего камина. Я не торопился обнаруживать свое присутствие, а девочки были слишком заняты, чтобы заметить.
– Готова? – спросила Алена, и они в две руки начали вступление. – И…
Метель укроет склоны горных вершин
И белым-бела земля.
Безмолвное королевство
Королевой стала я.
А ветер стонет и на сердце ураган.
Мне б его сдержать, но я не могла.
У Алены был чистый красивый сильный голос. Катя подпевала звонким, детским. Видно, очень старалась, но дыхания не хватало и сложное место не вытянула. Алена продолжила сама:
Отпусти и забудь
Этот мир из твоих грез.
Отпусти и забудь
И не будет больше слез.
Здесь мой дом
Мой снежный удел.
Пусть бушует шторм…
Долгий мелодичный проигрыш и настолько сильно продолжила, что даже Кирилл выплюнул изо рта шерсть и смотрел только на мать.
Отпусти и забудь!
И на небо лети зарёй!
Отпусти и забудь
Полярной сияй звездой!
Встречу я
Первый свой рассвет.
Пусть бушует шторм —
Холод всегда мне был по душе.
Музыка оборвалась, и я пораженно захлопал. Никогда не слышал, как она поет. Это было безумно ярко. Столько эмоций! Словно историю рассказала. Что-то даже звучало, как личное: отпусти и забудь… Полярной сияй звездой, красивой, путеводной, холодной…
– Тебе понравилось? – Катя первая бросилась ко мне. Я подхватил ее на руки и довольно улыбнулся, когда обняла за шею.
– Па пиёл! Па! – Кирилл в точности копировал сестру и пытался ползти по моей ноге вверх. Алена буквально придавливала взглядом, пробивала до нутра. Предупреждала невербально, что если дети будут страдать и плакать из-за меня – убьет с особой жестокостью.
– Привет, Кирка, – подтянул его и усадил на вторую руку. Тяжелые деточки! – Понравилось, – ответил Кате. – Ты молодец, – и снова на Алену взглянул. – А мама просто звезда… – пытался взглядом показать, что в сердце происходило. Как же я соскучился. Мучение. Сплошное мучение. Заслуженное, согласен. Но кто ж из приговоренных не мечтал о помиловании?! Или хотя бы амнистии.
– Давайте, ужинать, – позвала Нелли Владимировна.
– Без меня сегодня, – Алена поднялась. – У меня встреча, – поцеловала мелких и на мать посмотрела: – Завтра в одиннадцать собеседование с няней, – напомнила, выразительно стрельнув в нее глазами.
Я отнес детей в столовую и поинтересовался у будущей тещей (надеюсь!), что у них за терки, чувствовалось напряжение.
– Ой, Дима! – недовольно махнула. – Аленушке в голову взбрело, что я не справляюсь! Что мне помощь нужна. А мне не нужна!
– Нелли Владимировна, поверьте мне как руководителю: нужно уметь делегировать. Вам беречь себя нужно, лишняя пара рук и глаз не повредит.
– И ты туда же, – пробурчала и суп по тарелка разливать принялась. – Ты же первое будешь? Рассольник у нас.
– Буду, только руки помою и переоденусь.
Я поднялся наверх: мне была выделена гостевая спальня, но в ней ни разу не оставался, только кое-какие вещи разложил, чтобы удобно было с мелкими возиться, когда приезжал.
До своей комнаты не дошел, к Алене свернул. Дверь приоткрыта, яркий свет заливал коридор – я не выдержал, вошел. Остановился в центре, окидывая стройную фигуру жадным взглядом.
Хороша, как же хороша чертовка. Самая красивая женщина на свете! Она наряжалась и готовилась, но не для меня. Красивое платье, бледно-розового цвета, полностью закрытое, до самых икр, но обтягивало так возмутительно, что трусы с лифчиком вряд ли поместились!
Мой член моментально отреагировал, поднимая свирепую и очень голодную голову. А когда Алена повернулась, и я отчетливо заметил очертания сосков под тонкой тканью. Хрен встал, как гордый парус. И такой же одинокий.
– Чего тебе? – ровно поинтересовалась и, перекинув густые локоны на другое плечо, нанесла каплю духов за ушко и на запястье.
– Куда собираешься? – произнес хрипло, совершенно не скрывая, что у меня стоит. Пусть смотрит, до чего довела! И она видела, но никак не реагировала. Хоть бы глаза отвела или зарумянилась стыдливо. Ага, как же!
– На ужин.
– С кем, не скажешь?
– Почему не скажу? – тряхнула волосами, взбивая пушистое медное облако. – С мужчиной, – взяла сумочку и пошла к выходу. – Уложи детей спать, папочка, – и по-сестрински похлопала по плечу. У меня упало забрало! Резко выкинул руки и прижал к себе, ягодицами насаживая на исстрадавшийся член. Было так мучительно приятно, что готов кончить в трусы, как малолетний девственник!
– Пусти, мерзавец! – прошипела Алена, вырываясь.
– Отпущу, только проверю кое-что, – и запустил руку ей между ног: бедро бархатное погладил и промежности коснулся. В трусах. Ну слава богу! А какая горячая и влажная, утонуть в смазке можно. Тоже хочет. Течет ведь! Только сейчас эта дикая и полная страсти женщина уедет к другому, а я? Я?!
– Удовлетворен разведкой? – спросила насмешливо. Я только шумно сглотнул и убрал руки. Алена поправила платье повернулась и… въебала мне тяжелую пощечину. – Уложи детей и проваливай. В моем доме меня не будут лапать, ясно? – резко развернулась и вышла. Я завыл. Если бы рядом были псы, то они бы мне подпевали так же тоскливо.
Я смотрел, как Алена убегала от меня в ночь. Вот она рядом, но я не мог остановить ее. Она другая. Эту не принудить и не напугать. И я не хотел больше. Хотел, чтобы сама пришла. Желала. Стремилась. Любила.
Но мой максимум – трусами по морде, прощальный подарок. Пиздец! Ушла еще и без трусов! Теперь точно никуда не уйду, ждать буду!
Кирилл уснул быстро, а Катя просила читать сказки почти до одиннадцати ночи.
– Эта последняя глава, – предупредил подчеркнуто строго. – Мама нас убьет. – Мелкая только хихикала. – Ловушка, – прочитал название главы и принялся узнавать, как некая Конни и детективы расследовали кражу в школе…
Когда Катя наконец уснула, спустился в гостиную и принялся ждать. Где же моя сероглазая, где… Точнее, с кем?..
