Текст книги "И назову тебя Альба Эстер"

Автор книги: Оливия Карент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

24

Елена от волнения была словно в тумане. Когда они подошли к своему столу и сели, она подняла к Майклу глаза и попросила:

– Майкл, я хочу увидеть автограф Легара и столик, за которым он сидел. Это можно как-то сделать?

– О, Эли, да ради Бога! Я с удовольствием буду твоим гидом.

Елена долго смотрела на роспись Легара, прославившего этот ресторан, другие автографы известных людей, постояла около исторического столика и, когда они вернулись к своему столу, вдруг, неожиданно для Майкла, неуверенно произнесла:

– Майкл, а мы… можем теперь… уйти?..

– Почему, Эли? – удивился Майкл. – Тебе здесь не понравилось? Ты же так ждала этот вечер!

– Да-да! Очень ждала! – быстро заговорила Елена. – Но понимаешь, я себя здесь чувствую, как в музее. А в музее я есть не могу.

Она была настолько взволнованна, а весь вид ее выражал такое отчаяние и огорчение, что Майкл поспешил утешить девушку:

– Эли, конечно, мы можем уйти тогда, когда ты хочешь.

– Я не обидела тебя? – настороженно уточнила Елена.

– Чем, Эли? – Майкл мягко улыбнулся. – Программу мы выполнили, а ужинать не так уж сейчас и хочется. Тем более, мы можем это сделать в любом другом месте.

– Но Майкл… – Елена понизила голос до шепота. – А что же нам делать с заказом?

– О, Эли, я все улажу, – заверил ее Майкл, стараясь сдержаться и не рассмеяться от ее растерянного, довольно забавного вида.

Он подозвал официанта. Потом, предложив Елене руку, пошел с ней к выходу. Когда они устроились в такси, Майкл повернулся к Елене и спросил:

– Эли, что теперь? Ты хочешь домой? Или все-таки где-нибудь поужинаем?

– Хочу ужинать! – решительно заявила Елена.

Майкл что-то сказал водителю, и вскоре они подъехали к сверкающему огнями ресторану, около которого останавливались великолепные машины и такси.

Их посадили за небольшой столик, рассчитанный на двоих, почти в центре зала, украшенного лепниной, зеркалами, тяжелыми портьерами. Бесшумно сновали официанты. На полукруге возвышения играл оркестр.

Елена внимательно слушала Майкла, зачитывающего ей карту вин.

– Майкл, – вдруг прервала она его, – а это, действительно, настоящий французский коньяк?

– Эли, можешь не сомневаться. Настоящий! – заверил Майкл и поинтересовался: – Тебе заказать?

– Да. Я обожаю коньяк. Да еще такой! – восторгалась Елена. – Только немножко, потому что он, наверное, ужасно дорогой! – таинственным полушепотом добавила она.

– Пожалуйста, Эли, ну не думай ты хоть одну минуту о деньгах, – попросил Майкл.

– Но Майкл!.. – запротестовала Елена. – Как же я могу о них не думать, если завтра мне вести тебя в кафе? А ты и без дорогостоящего коньяка обещал меня разорить!

– Если ты, что с коньяком, что без него все равно можешь считать себя полным банкротом, то какая уж теперь разница? – засмеялся Майкл.

– А и действительно, никакой! – бесшабашно согласилась Елена и заявила:

– Тогда заказывай… сто граммов коньяка лично для меня! А закусывать я буду запеченным фазаном. На десерт – непременно высокую стопочку вот тех малюсеньких пирожных! И кофе.

– Эли!.. – захохотал Майкл. – В этой «стопочке», как ты выразилась, их, наверное, штук пятьдесят! Тебе не будет плохо?

– Не будет! – отрицательно покачала головой Елена. – Съем я от силы два, но заказать хочу «стопочку». А еще – фазан обязательно и коньяк, если ты помнишь. И кофе не забудь!

– Ох, Эли!.. Все! После твоего заказа завтра станет двумя банкротами больше: сегодня разорюсь я, завтра – ты! – продолжил смеяться Майкл, увидев злорадную усмешку Елены.

– А ты как думал? Что выйдешь сухим из воды? И так будет со всяким, кто покусится на содержимое моего кошелька!

С трудом успокоившись, Майкл сделал заказ.

– Майкл, а ты, правда, не обиделся, что мы уехали из «Максима»? – Елену все еще волновал этот вопрос.

– Да нет же, Эли. Я никогда не задумывался об этом раньше, но теперь готов с тобой согласиться. И потом… Так, как получилось, значительно лучше. Действительно, зачем нам ужинать в музее? – успокоил Елену Майкл. – И такими поступками ты разоришь меня гораздо быстрее, чем тебе кажется! – многозначительно добавил он.

– А вот и мой коньяк! – радостно воскликнула Елена, когда официант наполнил ее рюмку.

– И я, пожалуй, тоже выпью коньяка, – Майкл сделал рукой знак официанту.

– Э, нет!.. Какой хитрый! Хочешь хоть что-нибудь выгодать из своего банкротства? Это же мой коньяк! – бурно запротестовала Елена.

– Так ты же заказала сто граммов, а здесь – целая бутылка! – заявил Майкл. – Я принял решение не только разориться сам, но и наделать кучу долгов в счет будущих поколений. Поэтому твой протест отклоняется. Итак, за наше взаимное банкротство!

Они дружно выпили.

– Ах, какая прелесть! Тысячу лет не пила коньяк! – восторгалась Елена.

– Мадемуазель, вы пугаете меня! – шутливо сказал Майкл. – Так сколько же вам лет? Должен заметить, вы неплохо сохранились.

– Все благодаря здоровому образу жизни! – заявила Елена и попросила заказать сигареты.

Майкл заметил, как после выпитого коньяка легкий румянец украсил щеки Эли, и засверкали чарующим светом ее глаза. Он опять сделал знак официанту, и тот наполнил их рюмки.

– Теперь мой тост! – опередила Майкла Елена. – Я хочу выпить за тебя, Майкл. Ты подарил мне незабываемый день и сказочный вечер. Я буду помнить «Максим» всю жизнь. Ведь я видела и трогала столик, за которым сидел сам Легар! То, что я в Париже – это волшебство. И в эту Страну Чудес я попала, только благодаря тебе. Поэтому – за тебя, Майкл!

– Спасибо, Эли, – Майкл был искренне тронут. – А я пью за тебя. Я благодарен, что ты, Эли, здесь, со мной.

Когда они выпили, он, смеясь, дополнил:

– Заметь, ты благодарна за столик композитора Легара, а я – за твой приезд. Об этом Легаре и его столике ты весь вечер забыть не можешь. А я уже слышать не могу это имя. И в «Максим» больше – ни ногой!

Елена звонко засмеялась, слушая мнимо-гневную тираду Майкла.

– Ты напрасно так обиделся на Легара. Я, вообще-то, больше люблю Имре Кальмана. Он, кстати, тоже одно время жил в Париже! – радостно сообщила Елена.

– Боже! Короля оперетты я просто не переживу! – взмолился Майкл. – Я надеюсь, в твои планы не входит разыскивать шкафчик Кальмана или кресло Шарля Гуно? Париж богат знаменитостями!

– Нет, – успокоила его Елена. – Ограничимся столиком Легара.

– Слава Богу! – вздохнул с комичным облегчением он.

Но девушка тут же продолжила:

– А вот кораблик или баржу, или как там это называется, на которой жил актер Пьер Ришар – обязательно!

– Эли, этот кораблик или баржа, или что-то другое, давно оттуда уплыл, – умоляюще, едва сдерживая смех, посмотрел на нее Майкл и предложил: – Давай ограничимся тем далеким дебаркадером и водолазным снаряжением. Ей-Богу, уже предостаточно приключений на суше, на воде и в воздухе. Вспомни свое путешествие двухдневной давности, и ты поймешь, насколько я прав!

– Но Майкл… Ты слишком суров!.. – протянула Елена, забавно надув губки.

– Нет, Эли! – Майкл нахмурил брови, сделал строгое лицо и решительно заявил: – Чаепития с Ришаром не будет! Достаточно нам спасателя с супругой. Не возражай, а лучше ешь своего фазана. И пойдем танцевать!

– Только после еще одной рюмочки коньяка! – категорично возразила Елена. – Надеюсь, я еще не превысила норму заказа?

В ответ Майкл усмехнулся:

– Какая расчетливая мадемуазель! А вот я щедр до такой степени, что сам себя не узнаю. Но так и быть! Не перемерять же бутылку?

– А почему бы и нет? – тут же запротестовала Елена. – Давай перемерим!

– Эли, мы поручим эту миссию официанту, – серьезно предложил Майкл. – А пока давай выпьем за наши самые большие увлечения!

Он с многозначительной улыбкой посмотрел на Елену, которая, приподняв брови и покачав головой, рассмеялась. Затем посмотрела на Майкла таким лучистым ослепительным взглядом, что его бросило в жар.

«Я безумно хочу ее! – подумал он. – Я сейчас, как никогда раньше, близок к полному сумасшествию. Надо как можно скорее хотя бы пригласить ее танцевать. Я хочу дотронуться до ее тела. Почувствовать его движения в своих руках! «Но вслух, с трудом усмиряя собственные чувства, спросил:

– Эли, ты не поддерживаешь мой тост?

Она, все еще улыбаясь и пристально всматриваясь в него, молчала, а потом, когда он уже отчаялся дождаться ответа, промолвила:

– Ну что ж! За наши самые большие увлечения. Удачи тебе, Майкл!

– И тебе, Эли! – радостно откликнулся Майкл.

Как только опустели рюмки, он встал и, поклонившись, пригласил Эли. Майкл стремительно двинулся с ней к танцплощадке, потому что сейчас этот танец был для него самой насущной необходимостью. Он обнял Елену, стараясь поближе прижать к себе. Но она с мягкой настойчивостью держала дистанцию. Когда Майкл дотронулся до ее обнаженной спины, ему показалось, что сердце его остановилось. Он еще минуту назад мечтал о том, чтобы почувствовать каждое движение Эли, прикоснуться к ней, но даже не предполагал, насколько это для него окажется мучительной и сладостной пыткой.

Елена с удовольствием и самозабвением отдавалась танцу, двигаясь с присущей ей природной грацией и легкостью. Ей было хорошо и уютно в крепких и нежных объятьях Майкла. Впервые она почувствовала, как может быть приятно прикосновение к ее обнаженному телу мужских рук. И не каких-то рук вообще, а именно рук Майкла. Она даже немного испугалась этих новых ощущений и слегка, пытаясь хоть на секунду избавиться от этого непривычного чувства, пошевелила плечами.

Майкл мгновенно ощутил это ее движение каждой клеточкой своего тела. Не желая больше сдерживаться, он решительно притянул Эли к себе и заглянул, слегка наклонив голову, в ее лицо. Оно вдруг вспыхнуло и мгновенно залилось румянцем, и Майкл поневоле, щадя чувства Эли, отпустил ее, восстановив первоначальную дистанцию.

Они были настолько поглощены собственными мыслями и ощущениями, что за весь танец не произнесли ни слова. Вернувшись за столик, оба испытывали такой жар в крови, что когда Майкл предложил выйти в небольшой зимний сад ресторана, Елена охотно согласилась.

– Как здесь хорошо…

Она зашла в самую гущу растений и, обнаружив уютный диванчик, удобно устроилась на нем.

– Прохладно… И воздух изумительно чистый…

Она несколько раз глубоко вздохнула полной грудью.

Майкл с восторгом и теплотой отметил, что и сама Эли в своем изумрудном платье, среди всего этого зеленого великолепия напоминала ему тоненькое хрупкое растение, которое необходимо постоянно оберегать и за которым надо заботливо ухаживать. Она была такой непосредственной и чистой, что он не узнавал сам себя. Майкл забыл, что подобные трепетные чувства могут вызывать обычные взгляды, слова, прикосновения. Только с Эли он понял, насколько многого был лишен, погрузившись с четырнадцати лет в так называемую «взрослую жизнь». Он сожалел, что до знакомства с Эли не почувствовал ни разу прелести душевного трепета от простого присутствия желанного и дорогого человека. Эли открыла для него другое мироощущение, и теперь он понять не мог, как можно было жить в том, прежнем, мире каких-то примитивно-рациональных отношений без головокружений от неистового желания и безмерного уважения к чувствам другого человека. Оказывается, была своеобразная прелесть в подобных хрупких и бережных отношениях. Та жизнь отличалась от теперешней, как простое стекло отличается от сверкающего разноцветьем бриллианта. Поэтому впервые и возникло это необыкновенное чувство, называемое любовью, в его, Майкла, душе. Любовь к Эли.

– Майкл!.. – позвала Елена. – Иди сюда!

Он подошел и сел в угол диванчика, слегка откинувшись и искоса посматривая на Эли.

– Вот бы сейчас покурить… – мечтательно произнесла она.

– По-моему, кто-то минуту назад восхищался чудным чистым воздухом… – насмешливо возразил он. – А еще одета в традиционный цвет экологического движения «зеленых»!

– А ты напрасно иронизируешь, Майкл! – горячо откликнулась Елена. – Я, действительно, разделяю их воззрения.

– Особенно в той части, которая касается курения! – продолжил, усмехнувшись, Майкл.

– Согласна. Это – дурная привычка. Я и сама это знаю. Но зато я никогда не ношу изделий из натурального меха. Это же ужасно, Майкл, в наш век, когда есть столько разнообразных искусственных тканей, специально выращивать животных, чтобы убивать их! Я понимаю, где-то на Крайнем Севере – на Чукотке, Аляске – люди используют шкуры оленей, например, а мясо съедают. Это – жизненная необходимость. Но просто так… как в пещерные времена… по традиции… или по каким-то надуманным канонам красоты!.. Категорически не согласна! И ходить, увешанной шкурами убитых животных, да еще по принципу «чем больше, тем лучше», словно дикий индеец – скальпами, ни за что никогда не буду!!! – категорично и решительно закончила Елена.

– Эли, ты была так убедительна!.. Тебя обязательно поддержали бы. А фирмы по производству пушнины и меховых изделий моментально разорились! – с мягкой улыбкой констатировал Майкл.

– Нет, Майкл. Традиции не поломаешь сотнями даже самых пламенных речей. Необходимо, чтобы выросло и воспиталось новое поколение – добрее, душевнее, человечнее нас!

Майкл внимательно слушал Эли, поражаясь ее удивительной способности после всех ударов судьбы, полученных ею в столь молодом возрасте, сохранять душевную доброту, силу духа, ясность цели своей жизни.

– А еще, в отличие от большинства женщин, – добавила она, – я не люблю букеты срезанных цветов и духи.

– А любишь раскачивать мосты, пить дорогущий коньяк и отравлять жизнь окружающих сигаретным дымом! – с иронией подхватил Майкл.

Елена звонко рассмеялась.

– Еще люблю заказывать пирожные целой «стопочкой»!

Он добавил:

– И теряться самым невообразимым образом во времени и пространстве!

Майкл быстро придвинулся к ней и, наклонившись, прошептал:

– Э-ли…

Он нежно обнял ее одной рукой за плечи, другой бережно взял ладошку Елены и снова повторил, почти коснувшись губами ее лица:

– Э-ли…

Она замерла, вслушиваясь в звуки его голоса и чувствуя нежность его прикосновений. Но вдруг резко встала, встряхнула головой и быстро, явно пытаясь преодолеть охватившее ее чувство, сказала:

– Майкл, а я – замерзла.

– Я готов согреть тебя, Эли!

Он протянул к ней руки, как бы пытаясь обнять ее. Она сразу отступила. Майкл шагнул к Эли, всем своим видом подчеркивая решимость выполнить обещанное. Елена в панике широко открыла глаза и снова отступила. Майкл весело рассмеялся:

– По-моему, тебе уже жарко, Эли!

Она мгновенно пришла в себя и, шутливо улыбаясь, заявила:

– У тебя потрясающие способности к обогреву, Майкл!

– О, Эли… – усмехнулся Майкл. – Если бы ты только знала!.. Это лишь мизерная доля от моих настоящих способностей.

Елена отвела взгляд в сторону и строго сказала:

– Все! Возвращаемся в зал! И только попробуй отказать мне в рюмочке коньяка!.. Рассматривай это, как лекарство для моего спасения, потому что в противном случае мне грозит болезнь от испытанных сейчас резких перепадов температуры.

Смеясь, они вернулись в зал. Выпив еще коньяка, они попросили десерт. Майкл и Елена, безусловно, были необычной парой из-за заметной разницы в росте. Но не только это привлекало к ним взгляды присутствующих. Они настолько органично сливались в единое целое в общем восприятии, настолько сильна была аура, окружавшая их, что интерес к ним не ослабевал весь вечер. Особое удивление вызвал официант, поставивший в центр их стола целое блюдо маленьких масляных пирожных, уложенных высокой пирамидой.

– Ну и с какого начнем? – с усмешкой спросил Майкл, наблюдая за Еленой, осматривающей со всех сторон «стопочку», как она выразилась.

– Майкл, пожалуйста, не отвлекай! Пойми, как важно не ошибиться и выбрать самое вкусное! – отмахнулась Елена.

– А мне кажется, что они все одинаковы… – недоумевая, окинул взглядом пирамиду Майкл.

– Как бы не так! – возразила Елена и тут же радостно воскликнула: – Вот то, что мне надо!

Она аккуратно взяла самое верхнее и положила в рот. Затем запила кофе. Потом последовательно съела еще несколько этих изумительных, размеров с небольшую монетку, пирожных.

С удовольствием наблюдая за Эли, Майкл с неожиданным для себя энтузиазмом тоже принялся поглощать эти шедевры кулинарного искусства. Когда пирамида значительно уменьшилась, они допили кофе и, счастливые удачно проведенным вечером, вернулись в дом супругов де Мерсей.

Лежа в постели, Майкл никак не мог уснуть. В голове проносились картины сегодняшнего вечера. Вечера с Эли. Он вспомнил, как танцевал с ней, как впервые дотронулся до ее обнаженной спины, ощутив под рукой атласную гладкость кожи. Майкл так явственно это представил, что стремительно перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Ему стало казаться, что та задача, которую он поставил перед собой – быть сдержанным и терпеливым – невыполнима. Майклу хотелось как можно скорее рассказать Эли о своей любви и настоять на том, чтобы его предложение руки и сердца было безотлагательно принято. Но что значит «настоять»? А если она и в этот раз решительно его отвергнет? Силой же Эли не заставишь стать его женой!

«Билл прав! Спешить ни в коем случае нельзя! – уговаривал себя Майкл.

– Я буду, я должен быть терпелив! Бог свидетель, каким усилием воли я заставляю себя быть сдержанным. Но как же я хочу быть с Эли! И она, я чувствую, испытывает то же. Я хорошо видел, что мои прикосновения и объятья ей приятны. Она прислушивается к зову своего тела, пытается осмыслить эти новые для нее ощущения. Поэтому я должен быть осторожен, должен во что бы то ни стало обуздать свои эмоции и желания. Иначе я вспугну эту маленькую птичку-колибри, и она упорхнет от меня. Эли решимости не занимать! А я хочу, чтобы она осталась со мной… навсегда… на всю жизнь… Эли… «Майкл уснул.

25

На следующее утро Майкл несколько раз подходил к двери Елены и напряженно прислушивался. Но там стояла тишина.

– Эли спит, – сообщил он бабушке и дедушке. – Она, наверное, устала от обилия впечатлений. Будем завтракать без нее.

За завтраком Майкл рассказал о том, как они с Эли провели время накануне вечером.

– Если бы вы видели лица тех, кто находился в зале! – смеясь, сказал Майкл. – Когда нам на стол водрузили целую пирамиду пирожных! Эли медленно делала выбор, окружающие, замерев, наблюдали эту картину, а она, ничего не замечая, в результате взяла самое верхнее.

– По-моему, Майкл, ваше поведение было несколько… – Марта подбирала нужное слово. – … экстравагантным.

– Зато нам было интересно и весело! – возразил Майкл.

– А это – самое главное, внук, – одобрил Поль. – Иначе какое удовольствие, если все время оглядываться или сверять часы. Майкл, какие у вас планы на сегодня?

– Видишь ли, – поделился своими сомнениями Майкл, – мы собирались погулять по Парижу. Но я чувствую, Эли устала. А вечером, как ты помнишь, мы все идем в Гранд-опера.

– Да-да, ты прав, – согласился Поль. – Пусть девочка отдохнет.

Для супругов де Мерсей выход в театр был, как всегда, событием волнующим. Когда они появились в холле, Майкл и Елена уже ждали их.

Елена подумала о том, какая они все-таки замечательная пара: утонченная красота Поля, одетого в элегантный вечерний костюм, оттенялась величественной импозантной внешностью Марты, строгое темно-фиолетовое платье которой было украшено старинной бриллиантовой брошью. Марта держалась очень прямо. Лицо выражало необыкновенное достоинство и спокойствие. Прямой нос, тонкие губы, высокий благородный лоб, седые волосы, уложенные в красивую прическу, делали ее неповторимой. Это была настоящая баронесса фон Армштайн графиня де Мерсей, аристократка, подобие которой Елена видела только на картинах старых мастеров или в исторических фильмах.

Майкл, как и Поль, тоже был одет в строгий темный костюм, белоснежную сорочку и темный галстук. Граф и Майкл странным образом в чем-то показались похожими Елене.

Сама она в этот раз надела бархатное черное облегающее платье, доходящее до щиколоток, с открытыми плечами. Поверх платья был накинут шифоновый черный блузон. Туфли на высоком тонком каблуке, тоже черные, завершали наряд. Волосы Елена гладко зачесала, внизу уложив их в пышный причудливый валик. Наряд Елены дополняли серебряные серьги и браслет с затейливой резьбой.

Великолепный спектакль произвел на всех огромное впечатление и, возвратившись, они не захотели сразу расходиться по своим комнатам, а предпочли обменяться мнениями, удобно расположившись в гостиной у камина.

– Сколько раз за свою жизнь слушал «Кармен», – сказал Поль, – и каждый раз не перестаю восхищаться музыкой и талантом Жоржа Бизе!

– А вы обратили внимание на чудесные ансамбли? – спросила Елена. – В нашем театре у меня на Родине квинтет контрабандистов певцы исполняют так же замечательно, как и в вашем Гранд-опера.

– Да что вы говорите? – изумилась Марта.

– Представьте, да! В нашем провинциальном театре есть некоторые певцы с уникальными голосами, которых с удовольствием пригласили бы лучшие театры мира на свою сцену! – с гордостью сообщила Елена. – Но у наших певцов, увы, нет такой возможности. А вот ваша Кармен – просто великолепна!

– Эли, а я с удовольствием слушал и сопереживал Хозе! – объявил Майкл.

– Жаль его очень, – согласилась Елена. – Жаль, что он не понял, что Кармен его разлюбила, что она свободна, а он все решил сам, отказав ей в праве выбора. А итог всему – смерть. Непонимание – это самое страшное, что только может быть!

– Элен, есть и другие, не менее страшные вещи, – мягко возразил Поль.

– Да, есть! – горячо заговорила Елена. – Но именно непонимание убило, например, Бизе. Создатель «Кармен», которой восхищаемся мы и весь мир, был буквально уничтожен неприятием своими соотечественниками его творения! После премьеры «Кармен» его предали такой анафеме, что сердце композитора не выдержало. А ведь ему было чуть больше тридцати! И единственным, кто оценил и поддержал его, был великий Чайковский. Если бы его письмо не опоздало всего на несколько недель, Бизе было бы легче выдержать непонимание и неприятие публики, получив одобрение такого гения, как Чайковский. И вот цена человеческой беспощадности – смерть!!!

– Вы правы, Элен, во всяком случае в том, – сказал Поль, – что если бы мы, люди, могли договариваться и лучше понимать друг друга, не было бы в истории человечества войн, революций, кровавых терроров и прочих безумств.

– А в семейной жизни, – дополнил Майкл, – был бы мир и лад. Не было бы расставаний, разводов и ссор.

– И получился бы рай на земле, а это невозможно, – подвела черту Марта и обратилась к мужу: – Поль, тебе не кажется, что уже довольно поздно? Спокойной ночи, Элен. Спокойной ночи, Майкл.

Супруги де Мерсей неспешно удалились.

Елена задумчиво проводила их взглядом, а потом, повернувшись к Майклу, сказала:

– Какая очаровательная пара – Поль и Марта…

– Да, – согласился Майкл. – А ты знаешь, Эли, как не хотела семья фон Армштайн, чтобы их несравненная Марта вышла замуж за француза, да еще погруженного в свою непонятную науку кабинетного ученого, каковым является Поль. Но надо знать «железный» характер Марты!!! И вот они вместе уже больше полувека.

Елена внимательно слушала Майкла и никак не могла объяснить себе ту особую теплоту, которая звучала в его голосе, когда он говорил о Поле и Марте.

– Эли, я не говорил тебе, что в этом наряде ты выглядишь совершенно неприступной? – обратился к девушке Майкл, неожиданно для нее поменяв тему беседы.

– А что? – сразу огляделась вокруг Елена, широко открыв глаза и приподняв брови. – Тут разве кто-то собирается идти на штурм?

– Не знаю, как «кто-то», – многозначительно произнес Майкл, – а я очень явно ощущаю в себе нереализованные пока задатки полководца.

– Должна заметить, что штурму обычно предшествует длительная осада, – назидательно проговорила Елена, искоса взглянув на Майкла.

– Так это, смотря какую крепость брать! – возразил он. – Некоторые сами сразу сдаются на милость победителя. На твой взгляд, – он, скрывая усмешку, посмотрел на девушку, – какой вариант предпочтителен?

– О! В военной стратегии и тактике я не сильна, – улыбнулась Елена.

– И все же… – настаивал он. – Мгновенный штурм, длительная осада или добровольная сдача?

– Я должна дать совет полководцу или тому, кого завоевывают? – поинтересовалась Елена.

– Обоим! – коротко бросил Майкл, ожидая ее ответа.

– Я предпочла бы четвертый вариант, – в раздумье произнесла Елена.

– То есть? – уточнил Майкл.

– Дипломатический. Отказ от завоевания с одной стороны, и, по возможности, разумная контрибуция – с другой.

– А если полководец хочет получить все, а не какой-то жалкий откуп в виде контрибуции? – Майкл вопросительно смотрел на Елену. – Ему нужна не какая-то часть. Ему нужно ВСЁ!!!

– Тогда он – безумен! – констатировала Елена и пояснила: – Когда хотят получить все – неизбежны большие потери. Разумнее удовлетвориться малым. Александр Македонский, Юлий Цезарь, Наполеон и иже с ними ставили задачу покорить весь мир и потерпели крах. А уж полководцы были гениальные! Оставайся инженером, Майкл, и откажись от военных амбиций.

– Ну нет! – он отрицательно покачал головой. – Я полон нетерпения испытать себя на новом поприще.

– Да неужто – новом?.. – Елена насмешливо взглянула на Майкла. – Кто-то убеждал меня не так давно в своем немалом опыте!..

– Опыт немалый, – согласился Майкл. – Но в нем не было места длительной осаде. Да и в штурме не было необходимости.

– Да-да! Все сдавались на милость победителя! – засмеялась Елена.

– Хочу заметить, с удовольствием и без сожаления, – пояснил Майкл.

– Быть героем, побеждая слабого противника, легко, – едко заметила девушка.

– Ты права, легко, – подтвердил Майкл. – Но и трудности меня не пугают.

Он резко встал, быстро шагнул к креслу и, взяв Елену за руки, потянул, заставив подняться. А затем стремительно обнял ее, не давая возможности вырваться из плотного крепкого кольца своих рук. Она уперлась ладошками в его грудь и, низко наклонив голову, отчаянно сопротивлялась. Он все крепче прижимал ее к себе, чувствуя, как все слабее становятся ее попытки освободиться. Неожиданно Елена подняла к нему лицо, и Майкла обжег ее пылающий возмущенный взгляд.

– Эли, что ты?.. – успокаивающе произнес он, отпуская девушку. – Прости, я просто неудачно…

– … продемонстрировал штурм крепости, – голос Елены был совсем бесцветным и как будто очень усталым. – Спокойной ночи, Майкл.

Она развернулась и пошла к двери гостиной. Майкл мгновенно настиг ее и виновато попросил:

– Эли, пожалуйста, прости…

Елена взглянула в его глаза, полные раскаяния, молча кивнула и ушла к себе.

Майкл сел в кресло и, глядя в одну точку прямо перед собой, думал: «Зачем я это сделал? Ведь собирался быть сдержанным, и вот что в результате натворил! Испортил не только этот вечер, но и вообще все… И что теперь делать? Что?!! "