Текст книги "И назову тебя Альба Эстер"

Автор книги: Оливия Карент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Он ловко и быстро достал из кармана сигареты и зажигалку. Оба с удовольствием закурили, и он снова заговорил:

– Если я не слишком назойлив и бестактен, то позвольте спросить: откуда вы, Прекрасная Елена?

– Не из Спарты, – улыбнулась Елена и назвала свою родину.

– Какое чудо! Вот откуда такая потрясающая внешность! – восхищенно посмотрел на нее Борис. – Я однажды был в вашей стране. И помню, что встретил там редкую теплоту и душевность. Эти качества я вижу и в вас, Прекрасная Елена.

– Спасибо, Борис. Мне очень, поверьте, очень приятно это слышать, – благодарно ответила Елена.

– И как вам этот праздник? – поинтересовался Борис.

– Замечательный! – восторженно отозвалась Елена. – Я столько танцевала, что даже устала и решила здесь отдохнуть.

– Значит, – грустно заключил Борис, – мне не удастся в будущем хвастать тем, что я держал в своих объятьях Прекрасную Елену!

– Еще как удастся! – пообещала она. – Я согласна на танец, даже не получив еще вашего приглашения!

Елена весело и беззаботно рассмеялась. Обрадованный Борис тут же предложил ей руку, и она встала. Он обнял ее стройную тоненькую фигурку, и они под доносившуюся музыку плавно закружились по террасе. Когда танец кончился, Борис галантно поцеловал руку Елены, заботливо усадил ее и, снова устроившись в кресле напротив, с интересом спросил:

– А я могу узнать, чем в наше время занимается Прекрасная Елена?

– В данный момент – сижу, а только что – танцевала! – улыбнулась она и серьезно ответила: – Я – пианистка. Учу детей игре на фортепиано.

– О?.. – удивился он. – Не ожидал. У вас такая крошечная ручка!

– Так и из-за этого тоже пианистка я, увы, средненькая-средненькая! – покачала головой Елена.

– Я поражен. Обычно все считают себя профессионалами высокого класса! Вы – исключение, как и должно быть. Потому что Прекрасная Елена во все времена – явление уникальное!

– Борис, вы избалуете меня комплиментами!.. – засмеялась Елена. – Хорошо хоть, я точно знаю свои способности и возможности. А то, загордившись, начну, как все, считать себя выдающейся пианисткой.

– А давайте проверим! – загорелся Борис. – Вдруг вы не объективны?

– Объективна, объективна! Не сомневайтесь! – подтвердила она.

– А я хочу вас послушать, – настаивал Борис.

– Да как это возможно сделать? Здесь же нет рояля! – Елена обвела вокруг руками.

– А я знаю, где есть, – таинственно объявил Борис. – Пойдемте!

Увидев растерянное выражение на лице девушки, серьезно и убедительно добавил:

– Не бойтесь! Я не обижу вас, Прекрасная Елена. Ну хотите, я позову кого-нибудь, и он подтвердит, что я – абсолютно надежный и порядочный человек?

Он направился к дверям гостиной, но Елена, смеясь, остановила его:

– Борис! Да что вы, в самом деле! Я вам верю! И вообще… То ли мне после разговора с вами так кажется, то ли это и в самом деле так, но мне почему-то знакомо ваше имя. Но я обязательно вспомню, где и когда я его слышала.

– Да Бог с ним, моим именем! Пойдемте скорее! Мне не терпится усадить вас за рояль, чтобы хвастать не только тем, что я танцевал с Прекрасной Еленой, но еще и тем, что она играла только для меня.

Борис, очевидно, был хорошо знаком с хозяевами этого дома и часто бывал здесь. Он безошибочно и быстро привел Елену в небольшую библиотеку, где находился рояль.

– Прошу!

Борис открыл крышку инструмента. Затем усадил за рояль Елену, и сам сел рядом.

– Прекрасная Елена, что вы сыграете для меня?

– Хотите «Ноктюрн» Шопена? – предложила она, и, когда Борис согласно кивнул, заиграла.

– Не так уж плохо, как вы рассказали, – спокойно сказал он, внимательно прослушав произведение. – Но вот здесь лучше было бы так… – он вежливо пересадил Елену на свое место, сам сел за рояль и с блеском исполнил только что отзвучавший «Ноктюрн».

Елена в восхищении затаила дыхание, боясь пропустить хоть один звук, хоть одну музыкальную фразу. Затем ее глаза удивленно раскрылись, и она пристально посмотрела на Бориса.

Господи, ну конечно! Борис Файнгольд! Как она сразу не догадалась! Известнейший молодой пианист Борис Файнгольд! Но при знакомстве она никак не увязала для себя этого непосредственного веселого молодого человека и музыканта, чье имя можно было увидеть на афишах многих стран мира.

Когда он, по ее просьбе, сыграл еще несколько произведений ее любимых композиторов-романтиков – Шопена, Листа, Рахманинова, Мендельсона, она, благодарно посмотрев на него, произнесла проникновенно и тихо:

– Борис, огромное вам спасибо. Поверьте, в эти минуты я была очень счастлива.

По ее щекам побежали слезы, которые она не вытирала, как будто совсем не обращая на них внимания.

– А вот это – зря!.. Глаза Прекрасной Елены всегда должны сиять радостью и весельем!

Он достал платок и осторожно начал промокать ее мокрые щеки…

Майкл, наконец, смог пройти на террасу. Там никого не было. Он вернулся в гостиную, но Елену так и не нашел. Больше всего его раздражал тот факт, что и Билла тоже нигде видно не было.

«Если я не найду сейчас Эли, я сойду с ума! – в отчаянии думал Майкл.

– Но если я найду ее с Биллом… Я убью их! И себя убью! «Одолеваемый подобными кровожадные мыслями, взбешенный до крайности, Майкл начал педантично обходить все комнаты особняка и вдруг услышал доносившиеся звуки рояля. Пока он дошел до библиотеки, где находился инструмент, там стало тихо. Майкл ворвался туда, яростно сверкая глазами и сжимая кулаки. Оторопев, он удивленно вымолвил:

– Боб?!!

– Майкл, ты напугал нас! Нельзя же так врываться, – с укором сказал Борис, пряча платок в карман.

Майкл увидел заплаканное лицо Елены и с недоумением посмотрел на Боба. Тот, понимая, насколько неудобно Елене перед внезапно появившимся мужчиной за свой зареванный вид, как можно беззаботней стал объяснять:

– Ты нарушил наше сентиментальное настроение. Мы с Прекрасной Еленой, растроганные композиторами-романтиками, объединенные общими профессиональными интересами и своими чувствительными музыкальными душами, наслаждались редкостными мгновениями полного духовного слияния, когда ворвался ты. Но так и быть, мы тебя простили. И я, если очень попросишь, даже представлю тебя Прекрасной Елене, в случае ее благосклонного согласия.

– Не утруждайте себя, Борис… – тихо попросила Елена. – Мы знакомы.

Борис переводил свой взгляд с одного на другого, пытаясь сориентироваться и понять, что связывало этих людей, каковы их отношения.

– Действительно, Боб, – подтвердил Майкл, – нас представлять не надо.

Видя, что Борис не знает, как вести себя с ними, с едва уловимой усмешкой пояснил:

– Боб, та, с которой ты так мило проводил время, Елена Кренстон. Моя жена.

– А я и не знал! Вот что значит все время гастролировать! О всех новостях узнаешь последним. Примите мои поздравления! – быстро заговорил Борис. – Майкл, я рад за тебя! Но завидую тебе чертовски! В кои-то веки Па-рис, – он выговорил это имя почти, как «Борис», – встретил Прекрасную Елену, и, увы, она принадлежит другому. Но великой Троянской войны не будет! Па-рис добровольно передает невольно похищенную им Прекрасную Елену ее повелителю-мужу царю Менелаю. Льщу себя надеждой, что буду для вас, Прекрасная Елена, добрым другом, каковым, надеюсь, считает меня и Майкл. Всегда буду рад видеть вас на своих концертах. И всегда готов играть только для вас! – он немного помолчал, а потом, наклонившись к Елене, проникновенно сказал: – Я хочу думать, что ваши слезы – это всего лишь дань композиторам-гениям и моему исполнительскому мастерству. Меня очень огорчило бы, Прекрасная Елена, если это – не так, и есть другие причины. Прощайте, Прекрасная Елена! Па-рис покидает вас! Пока, Майкл. Увидимся!

– Пока, Боб!

– До свидания, Борис.

Тот быстро удалился. А Майкл пристально посмотрел на Елену и холодно спросил:

– Ну и как прикажешь все это понимать?

– Я хочу домой… – тоскливо произнесла Елена. – Я хочу домой…

Даже после возвращения Майкла все никак не оставляло гнетущее чувство негодования и ревности, которые охватили его на вечеринке. Он понимал, что отсутствие Елены не оставили без внимания некоторые из гостей и, уж конечно, мать и отец. Майкл с раздражением представил, каким идиотом выглядел, когда бегал по всему особняку в поисках пропавшей жены!

От этих мыслей настроение Майкла окончательно испортилось. Он с ожесточением расстегивал рубашку. В результате, часть пуговиц была не просто оторвана, а вырвана «с корнем». В голове раздавался шум от противоречивых эмоций.

Не в силах справиться с собой и желая немедленно объясниться, он, без предупреждения, ворвался к Елене. Ее в спальне не было. По едва слышному шороху Майкл догадался, что Елена – в гардеробной. Он стремительно прошагал туда и резко распахнул дверь.

Елена только что сняла платье и поэтому оказалась перед ним в тонких чулках и кружевном белье. Она раскалывала волосы, высоко подняв руки. Освобожденные пряди рассыпались по ее спине и плечам. Внезапность появления Майкла повергла Елену в смущение и испуг. Она заметалась по комнате, но кроме вечернего платья на виду ничего не лежало. Елена судорожно схватила его, прижала к груди и возмущенно взглянула на Майкла.

– Да что же это?.. Без предупреждения!!!

Ко всем прочим чувствам, которые испытывал Майкл, теперь добавилось еще и чувство неловкости. Но его заглушила ярость, кипевшая в крови.

– Вот уж что меня сейчас меньше всего волнует, так это твои прелести! – резко и жестко сказал он.

– Тогда выйди или отвернись хотя бы! – категорично потребовала Елена.

Майкл отвернулся, пристально, не мигающим взглядом, взирая на дверь. А Елена быстро открыла шкаф, схватила халат, набросила его на себя, туго затянула пояс и строго спросила:

– Что ты хочешь?

Майкл понял, что Елена переоделась и, повернувшись к ней, произнес, чеканя каждое слово:

– Это я тебя намерен спросить, чего ТЫ хочешь?

Она безразлично отозвалась:

– Ничего.

Майкл глубоко засунул руки в карманы брюк и оперся плечом на шкаф. Затем несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

– Елена, ты, вообще, отдаешь отчет в своих действиях? Ты хоть сколько-нибудь соображаешь, когда позволяешь себе поступать самым неприличным образом, ставя меня в дурацкое положение, да и себя заодно? Или ты ведешь себя так нарочно? Тогда можешь быть довольна. Твоя месть удалась в полной мере!

Она видела устремленные на нее глаза Майкла, пылающие гневом и возмущением. Елена никак не могла понять, чем вызвана такая буря эмоций. Но его слова она нашла оскорбительными.

– О чем ты? – взволнованно заговорила она. – Какое неприличное поведение? Идиотское положение? Моя месть? О, Майкл, это – не моя месть, а твоя! И самая изощренная, какую только можно придумать! Ты, после того, что произошло между нами, повез меня на эту помолвку. А ты подумал, каково мне? Думаешь, легко изображать весь вечер счастливую и влюбленную молодую жену, смотреть на тебя сияющим взглядом, когда сердце сжимается от невыносимой боли? Опираться на твою руку, прижиматься к тебе, танцевать, чувствовать твои объятья? Это же – пытка, до которой не додумалась инквизиция! А теперь ты меня же и обвиняешь в чем-то?!!

– Мои объятья – пытка?!! А я – инквизитор?!!

Майкл резко двинулся к ней, схватив, сильно сжал руки и, почти задохнувшись от ярости, прошептал:

– То, что ты сказала, правда?

Побледнев и собрав всю свою волю в кулак, Елена решительно ответила:

– Да. Правда. Настолько же, насколько и те слова, что ты говорил мне после свадьбы и перед выездом.

Он долго, изучающе смотрел на нее, потом разжал руки и, снова возвратившись на прежнее место, принял ту же позу. Вдруг обретя спокойствие, он спросил:

– Я хочу понять, ты намерена вести себя подобающим образом или нет?

– Как я могу ответить на этот вопрос, если не понимаю, в чем ты меня обвиняешь? – возмутилась Елена.

Майкл криво усмехнулся и, оглядев ее снизу доверху, поинтересовался:

– Действительно?

– Да, – последовал короткий и категоричный ответ Елены.

Не выдержав его продолжительного молчания и внутренне ругая себя за это, она нетерпеливо добавила:

– Может быть, объяснишь причину своего недовольства? Иначе я настаиваю на прекращении этого бессмысленного разговора.

Майкл покачал головой, слегка прищурил глаза, потом возразил:

– Не такой уж он – бессмысленный. Лично я узнал много нового. Но я готов к объяснению. Что за отношения у тебя с моим братом? Ты их считаешь нормальными? Ты…

Елена перебила его:

– Майкл, ты о чем? Что ты подразумеваешь под моими «отношениями» с Биллом? Мне казалось, что у нас с ним – самые обычные, теплые…

Теперь Майкл перебил ее:

– Слишком теплые! И впредь я не желаю, чтобы они таковыми были.

Удивлению Елены не было предела. Она пыталась вспомнить хоть что-нибудь, что объяснило бы ей гнев и недовольство Майкла. Она с недоумением взглянула на него, а Майкл, расценив ее взгляд как вопрос, продолжил:

– И вот еще что меня интересует. Ты считаешь нормальным уединяться на довольно продолжительное время в отдаленной комнате с мужчиной, которого видишь первый раз в жизни? Или это какой-то новый современный показатель высокой нравственности? Так поясни мне. Я, знаешь ли, не в курсе последних веяний моды!

Елена видела, что Майкл пытается скрыть за иронией произносимых фраз свое раздражение и недовольство.

– Прости, – взволнованно заговорила она, – но я совершенно не согласна с тобой. Какая удаленная комната? Тебе прекрасно известно, что это – не так. И почему с незнакомым мужчиной? Он мне представился. Я тоже. Мы поиграли на рояле. Подумай, в каком я была настроении на помолвке! Мне было тяжело. А Борис своим замечательным исполнением и открытым, добрым отношением согрел мою душу! Для меня это были единственные минуты искренности, когда до этого мне пришлось так долго играть роль счастливой новобрачной. Я – не актриса, Майкл. Но я очень старалась. И претензии я приму только в той части, что, возможно, мне не хватило сил доиграть свою роль до конца. Но это – только дебют. И скоро я, вероятно, в полной мере овладею должными навыками изощренного лицемерия, и ты будешь доволен!

Елена перевела дыхание, отвернулась и, глядя куда-то сквозь стену, тихо попросила:

– Пожалуйста, Майкл, я устала. У меня был очень трудный день.

Он задумчиво смотрел на нее, потом спокойно произнес:

– Спокойной ночи… Эли.

– Спокойной ночи, Майкл.

47

Утром Елена проснулась от непереносимого озноба, сотрясающего ее тело. Она с трудом встала, натянула мягкий теплый свитерок, надела халат, взяла с дивана плед и набросила его поверх одеяла. Затем снова легла в постель, накрылась с головой и, свернувшись «калачиком», через некоторое время опять уснула.

Ближе к обеду к миссис Крембс зашла горничная Мерил и сообщила с некоторой долей возмущения, что миссис Елена до сих пор не встала, а ей надо делать уборку. Анна и сама тревожилась, почему так долго не появляется хозяйка, но отнесла это на счет того, что, очевидно, на вечере та устала, возвратилась поздно и теперь отсыпается. Но после слов Мерил Анна решила подняться и разузнать, в чем причина. Ее приход не удивит миссис Елену и не обидит, потому что между ними установились добрые отношения. Она тихонько вошла в комнату и, подойдя к постели, увидела пылающее лицо спящей хозяйки. Осторожно приложив к ее лбу руку, Анна ощутила, каким сильным был жар. Миссис Крембс почти выбежала из комнаты, разыскала мужа, и они решили позвонить мистеру Майклу и посоветоваться с ним, что делать.

Услышав о болезни Елены, Майкл немедленно поспешил домой. У подъезда он встретился с доктором, которого вызвал сразу же после разговора с Крембсами.

Майкл сидел внизу, ожидая результата осмотра и чувствуя какое-то щемящее чувство личной вины за болезнь Елены.

– Что? – сразу спросил он, как только врач спустился к нему.

– Не беспокойтесь. Банальнейшая простуда. Только с очень высокой температурой. Отсюда озноб и продолжительный сон, – успокоил его врач.

Он сел за столик и принялся что-то писать. Затем, прервавшись, спросил:

– Ваша жена не беременна, мистер Кренстон?

Майкл оторопел на секунду, потом медленно спросил:

– А… что такое?

– Видите ли, не все лекарства рекомендованы беременным женщинам, – спокойно пояснил врач. – И если…

Майкл перевел дыхание и поспешно ответил:

– Нет. Не беременна.

– Тогда, вот рецепт и мои рекомендации. Я еще заеду. Но если что-то произойдет – звоните.

Майкл поблагодарил доктора и поспешил к Елене.

Она спала. Он чувствовал, каким жаром полыхает ее лицо. Майкл поправил одеяло и плед, который почему-то раздражал его своей неуместностью. Майкл растерянно огляделся и тут только вспомнил, что плед всегда лежал свернутым на диванчике. Им укрывалась Эли, когда читала или отдыхала. Майкл сходил в гостевую комнату, взял теплое одеяло и, вернувшись, накрыл им жену, убрав на место плед. Потом тихо прошел в свой небольшой кабинет, оставив дверь открытой, достал бумаги и принялся за работу, отключив телефон и предупредив Уолтера, что будет спускаться вниз и отвечать на звонки.

Майкл сам давал полусонной Эли лекарства, а ночью, лежа в своем, смежном со спальней, кабинете на диване, постоянно прислушивался к ее прерывистому дыханию.

Утром Елена почувствовала себя гораздо лучше. Майкла не было. Миссис Крембс заботливо напоила Елену чаем, дала лекарства. Вскоре приехал доктор, одобрил, в целом, состояние здоровья больной и распорядился о продолжении лечения и строжайшем постельном режиме.

– А мистер Майкл звонит чуть не каждый час, – рассказывала Елене миссис Крембс, в очередной раз пытаясь накормить ее и напоить чаем. – Он очень волнуется за вас!

Елена никак не реагировала на эти слова, потому что хотела только одного – чтобы ее оставили в покое, а еще лучше – забыли о ее существовании.

– Вы вот ничего не едите, – продолжала с укором Анна, – поэтому никак и не поправляетесь.

– За один день не выздоровеешь, – улыбнулась ей Елена. – Я хочу только спать, спать, спать.

– Отдыхайте, отдыхайте! Сон хорошо восстанавливает силы, – согласилась миссис Крембс. – А я потом еще зайду. Может, вы чего-нибудь хотите?

Елена отрицательно покачала головой и закрыла глаза. Она думала о том, что жизнь ее причудливым образом запуталась. Отношения с Майклом, до свадьбы

– доверительные и дружелюбные, стали невыносимо мучительными. Создавалось впечатление, что она и Майкл за что-то мстили друг другу. Каждый упорно отстаивал что-то свое, не понимая и как будто даже не пытаясь понять другого.

«Хорошо… – Елена постаралась быть объективной. – На вечере я, возможно, поступила неправильно. Конечно, Майкла следовало предупредить, где я и с кем. Судя по всему, с Борисом у него – дружеские отношения, и он не стал бы возражать против нашего времяпрепровождения. Но почему Майкл так негодует по поводу Билла? Он был так резок, когда говорил о каких-то наших «отношениях». Какие «отношения»? Майкл еле сдерживал себя… «Елена снова, до мельчайших подробностей, вспомнила их вчерашний разговор. Она пыталась изо всех сил осмыслить то, что произошло между ними.

«Майкл ревновал, – заключила она. – Ревновал!.. Но почему? Где повод? А эти его ужасные условия? Он же прекрасно знает, что ни одно из них неприемлемо для меня. Как он не понимает, что обвинил меня, со всей жестокостью и беспощадностью, в непорядочности! Если уж он убежден, что я ловко захомутала богача-иностранца, то что говорить о других?.. Пусть они все здесь остаются! Им привычно и хорошо. А я уеду. Вот только необходимо набраться выдержки и терпения. Надо подождать. Ну когда-нибудь же Майклу надоест эта трагикомедия?!! Если я буду незаметной, не буду раздражать его, буду избегать, по возможности, встреч с ним, то стану ему безразлична, и он откажется от своих безумных «вариантов». Зачем ему безликая безучастная тень? Он и сам говорил об этом. Тоже мне, игрок! Оскорбил меня и рад! Все, все – не так! Обман, обиды, ревность эта дурацкая!.. Вспомнил бы о своей драгоценной Шарон! Может быть, он и сейчас с ней! Я – болею, а он – с ней! Хорош, нечего сказать! А может, я уже умерла?!! «Елене настолько стало жалко себя, брошенную, никому ненужную, забытую собственным мужем, что она заплакала. А потом повернулась набок и уснула.

Майкл, вернувшись домой, переоделся и заглянул в спальню. Елена спала. Он поужинал без особого аппетита, потому что впервые за последнее время делал это в одиночестве. Ему не хватало присутствия Эли. Вскоре он поднялся к ней в спальню.

Тихонько расположившись в кресле у кровати, Майкл, изредка бросая на жену взгляд, предался раздумьям.

«Я ничего не понимаю! Ни-че-го!!! Что с нами произошло? В чем моя вина? Чего хочет Эли? Я не мог, не мог, не мог ошибиться! Париж, замок, да и здесь… Я знал, я чувствовал, что небезразличен Эли. Но почему же тогда она отвергла меня? Так категорично и безжалостно? Я же ясно видел, что она желала нашей близости. Боже, как я был счастлив, когда держал ее в объятьях, целовал ее нежные губы!.. Тело Эли отзывалось мгновенно на каждое мое прикосновение. В этом я не мог обмануться. И все же она оттолкнула меня! Но почему? Почему?!! А я?.. Наговорил черт-те что! Разобиделся, как мальчишка! Надо же было выяснить, что происходит! – Майкл неодобрительно покачал головой, осуждая себя за опрометчивость. Но потом мысли его неожиданно потекли в другом направлении. – Нет, какая-то загадка тут есть! То, что у нее было с Биллом, я видел собственными глазами. И откуда-то взялся Боб! Почему его вынесло прямо к Елене? Там что, мало было других женщин? А это платье ее дурацкое?!! Неужели она не понимает, насколько эротично и соблазнительно в нем выглядит? Не только я, а все мужчины на этой помолвке потеряли голову! Хороши молодожены!.. Два танца вместе протанцевали. А дальше – пошло-поехало!.. И я отлично понимаю, почему ее так упорно приглашают танцевать. А в платье этом идиотском она никуда больше не пойдет. Иначе я с ума сойду от ревности и желания. Как же я хочу ее!.. И хочу вернуть ту душевность и взаимную приязнь, что была у нас. Как бы мы были счастливы!.. «Тут он заметил, что Елена, слегка приоткрыв глаза, очевидно давно наблюдает за ним. Майкл наклонился к ней, потрогал ее лоб, все еще горячий, и ласково спросил:

– Как ты себя чувствуешь… Эли?

Елена, пока наблюдала за ним, вспомнила, о чем думала, засыпая. Поэтому настроение ее стало мрачным и недовольным. Она бесстрастно ответила:

– Спасибо, лучше.

– Вот и хорошо, – тем же ласковым тоном одобрил Майкл. – А все – длительное пребывание на холодной террасе в полуобнаженном виде! Конечно, это – моя вина. Надо было внимательнее следить за собственной женой. Но больше подобного не повторится.

– Теперь я буду выезжать в костюме горнолыжника или космонавта! – насмешливо добавила Елена.

Майкл сразу же отреагировал:

– Нет! В костюме водолаза! Тем более примерка была весьма удачной. Ты меня так в нем очаровала, что я тут же упал к твоим ногам.

– Насколько я помню, не ты упал, а я вознеслась на твоих руках! – улыбнулась Елена.

Майкл тоже улыбнулся, радуясь, что напряженность первых минут отступила, и Эли больше не хмурится. Майкл расслабился и весело произнес:

– Если хочешь знать, я уже миллион раз обдумывал вариант покупки подобного костюма, чтобы ты оказалась в моих…

Он готов был собственными руками разорвать себя на части в эту минуту, вырвать свой язык или навсегда онеметь, когда увидел, как широко открылись глаза Эли, как, несмотря на жар, побледнела она.

– Ты предлагаешь мне широкий выбор вариантов, Майкл, – медленно выговорила Елена, отчеканивая каждое слово. – Ты очень добр, Майкл. Благодарю!

Он поспешно схватил ее руку, которую она быстро отдернула, и, внутренне проклиная себя, начал оправдываться:

– Эли, ты не так поняла! Я неудачно выразился! Пожалуйста, не придирайся к словам! Эли! Эли!..

Казалось, что его слова летят в пустоту. Елена отвернулась и закрыла глаза. Майкл понял, что ответа не будет, и когда и как удастся изменить их отношения было теперь под большим вопросом.