Текст книги "Фаворитка месяца"

Автор книги: Оливия Голдсмит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 63 страниц)

10

За семь с половиной миль от Форта Дрэм, в Техасе, Шарлин стояла на обочине Десятой дороги. Жаркое солнце жгло ей голову, раскаленная черная земля прожигала тонкие подошвы сандалий. Шарлин знала, что находится в семи с половиной милях от Форта Дрэм, ведь она собственными ногами прошла каждый дюйм из этих семи с половиной миль. Это же расстояние прошел и Дин, но он к тому же еще нес чемодан. Вначале, когда они тронулись в путь, это показалось им лучшим выходом из положения. Но не проехали они и трех миль, и Шарлин стала подозревать, что водитель грузовика слишком уж к ней расположен. Беглецы быстренько выбрались из машины. Возможно, водитель не имел в виду ничего плохого, возможно, Шарлин поспешила, но когда он начал предлагать девушке посидеть за рулем, нежно поглаживая ей руку, она испугалась, что все это может плохо закончиться.

«Да, это было правильное решение», – рассуждала Шарлин сама с собой. Именно это посоветовала бы ей и мама, если бы она только оказалась здесь. Но хотя ее мамы уже давно не было в живых, Шарлин не хотела сделать ничего такого, за что ее маме пришлось бы краснеть. Все, что говорил отец, было ложью. Шарлин мысленно помолилась: «Благодарю тебя, Господи, за то, что Ты помог нам выбраться из Лэмсона в Форт Дрэм, за то, что мы выбрались из грузовика на эту раскаленную дорогу вместо того, чтобы оставаться в трейлере, а позже, может быть, гореть в аду». Мысль о том, что им с Дином придется гореть в аду за то, что они сделали с отцом, пришла ей в голову случайно. Но Иисус, наверное, сумеет их понять. «Дорогой Иисус, прости нас. Этого никогда больше не случится», – сказала Шарлин про себя.

Дин тяжело шагал рядом, пот стекал по его лбу и лицу, белая рубашка посерела на груди, мальчик был мокрый и от ходьбы, и от того, что нес тяжелый чемодан. Он нарушил по крайней мере две заповеди из десяти, но Шарлин была уверена, что Иисус простит его. А если Дин будет отправлен в ад, то Шарлин будет молиться, чтобы последовать за ним. «Наверное, – думала она, – в аду ненамного жарче, чем на Десятой дороге за Фортом Дрэм, в Техасе». Мимо промчался белый «шеви», но ветер от него больше походил на дыхание горячей печи.

– Шарлин, – позвал Дин. – Это был новый номер Нью-Хемпшира. Никогда еще не видел такого, что это значит – «Живи свободным или умри»?

– Это значит, что в Нью-Хемпшире никто тебя не ждет, – сказала Шарлин. Дин был еще мальчиком, поэтому он сел на обочине шоссе и стал следить за номерами машин из других штатов. Ему хотелось увидеть номера из всех пятидесяти штатов. Дома он часами просиживал у шоссе, хотя там ездили в основном техасские машины, а другие пролетали так быстро, что трудно было прочитать, что на них написано. Но Дин был очень терпеливым.

– Шарлин, я уже видел номера пятнадцати штатов: Техаса, Арканзаса, Оклахомы, Флориды, Нью-Мексико, Аризоны, Нью-Йорка, Огайо, Колорадо, Индианы, Калифорнии, Теннеси, Миссисипи, Луизианы и Нью-Хемпшира!

– Это прекрасно, Дин!

Сколько им еще идти до другого города? Шарлин не могла вспомнить, как далеко было до границы Техаса. В какой-то момент она вдруг почувствовала ужасную усталость и поняла, что больше не может сделать ни шага.

Но она должна была идти. Им с Дином придется рискнуть и проголосовать. Потому что им необходимо выбраться из Техаса и, может быть, даже из страны. Всякий раз, когда мимо проезжала полицейская машина, Шарлин была уверена, что им с Дином грозит беда.

Они перенесли тело отца в машину Бойда вместе с битой, потом столкнули машину в кювет. Шарлин произнесла молитву, так хорошо, как сумела, и попросила Бога принять обе души. Но она просто не могла себе представить, чтобы даже Иисус смог простить ее отца. Она же сама никогда не сможет. Потом они с Дином взяли мамину Библию, немного одежды и немного денег, скопленных ими и хранившихся под кухонным шкафом. Они шли всю ночь, добрались на машине до Форта Дрэм, проспали весь следующий день в парке около почты, потом сели на другую попутную машину, из которой вскоре и выбрались от греха подальше. Шарлин знала, что необходимо разработать план, хороший план, но ее мысли все время вертелись вокруг одного и того же: «Отец Небесный, прости их, ибо они не ведают, что творят».

Она услышала «это» задолго до того, как увидела. Мотор работал так мощно, что девушка остановилась и сощурила глаза, чтобы лучше разглядеть машину. В дрожащем от жары воздухе она разглядела серебристый силуэт. Шарлин не успела и понять, а машина уже оказалась рядом – первая машина за все время пути, которая шла так быстро, что невозможно было понять, что это – машина или вихрь.

Не говоря ни слова, Дин встал на обочине, подняв большой палец вверх, другой большой палец лежал за поясом. Шарлин села на чемодан, слегка укрытая от солнца тенью Дина, наклонилась вперед, локти на коленях, чтобы не привлекать внимания к изгибам своего тела.

Это был «понтиак». Большая машина с темными окнами, плотно закрытыми, чтобы не впускать в кабину горячий воздух. Шарлин увидела водителя, остановившего машину как раз рядом с ними. Пожилой мужик, лет пятидесяти-шестидесяти. Тем лучше. В машине сидела собака. Разве у извращенца может быть собака? Шарлин надеялась, что нет. Оба бросились к опустившемуся окну и впились глазами в водителя машины.

– Куда вы идете? – спросил он.

– Монтана, – ответил Дин.

– Калифорния, – ответила Шарлин. Ответы прозвучали одновременно. Водитель рассмеялся.

– Еще не решили? – спросил он, улыбаясь.

– Нет, мы знаем, куда идем. Сначала в Калифорнию, а потом в Монтану. А куда вы едете?

Решив, что в этой машине ехать можно, Дин потянулся к собаке – огромному черному Лабрадору.

– В Калифорнию и дальше. Залезайте, – сказал незнакомец и открыл дверцу.

Шарлин взглянула на Дина и села на заднее сиденье. Дин бросил рядом с ней чемодан и уселся впереди, рядом с собакой. Как только дверцы закрылись, они ощутили благословенную прохладу.

Шарлин посмотрела вокруг и заметила у себя в ногах большой чемодан водителя и канистру на пять галлонов. Наверное, далеко едет, если у него так много багажа. Девушка откинулась на спинку сиденья и погрузилась в покой. Ее приятно обвевал прохладный воздух из кондиционера, подсушивая влажную рубашку, от холода соски на груди затвердели. Дин повернулся к ней на мгновенье и улыбнулся.

– Как вас зовут? – спросил водитель.

– Я Шарлин, а это мой брат Дин, – ответила Шарлин, мягко коснувшись плеча своего брата и одновременно поправляя другой рукой спутанные волосы. – А как вас зовут?

– Доуб Самуэлс, имя ничем не хуже иных. А собаку зовут Опрах, потому что она черная и умная. Она к тому же хорошо воспитана.

Поездка продолжалась в молчании. Дин поглаживал Опраха, а Шарлин думала, убаюканная прохладным воздухом и движением машины. «Как хорошо», – думала она, благодаря Бога за ниспосланную удачу. Девушка взглянула на затылок Доуба и заметила, что у него только что подстрижены волосы. Воротничок его хлопковой рубашки был чистым и отглаженным. Шарлин взглянула в зеркало заднего обзора и убедилась, что он смотрел не на нее, а не спускал глаз с дороги.

С зеркальца свисала маленькая пластмассовая табличка, на которой было написано: «Мой хозяин – еврейский плотник». Слова были написаны каким-то церковным шрифтом. «Кто его хозяин?» – подумала Шарлин, потом поняла, что означают эти слова. Он христианин, и напряжение окончательно покинуло девушку. «Спасибо Тебе за это послание», – молилась она.

Но вот сзади появилась еще одна машина. Она шла так близко, как будто преследовала их. Шарлин почувствовала неприятное ощущение в желудке, как при просмотре фильма «Беглец», когда буквально в каждом новом эпизоде Дэвида Янсена чуть не догоняли. Девушка оглянулась и обрадовалась, увидев, что это не полицейская машина. Но, может быть, это переодетые полицейские: сердце Шарлин учащенно забилось.

– Я делаю шестьдесят пять миль в час, а парень все равно у меня на хвосте, – пожаловался Доуб.

– Грязный пес, – согласился Дин, потом взглянул на Опраха. – О присутствующих не говорят, – добавил он.

Доуб рассмеялся.

– О, она может и обидеться! – Доуб похлопал Опраха, и тот завилял своим тяжелым хвостом. – Собака – единственное существо, которое любит вас больше, чем вы ее.

Преследовавшая их машина поравнялась, обогнала их и ушла далеко вперед. Сердце Шарлин вновь забилось нормально.

Они ехали уже довольно долго, «понтиак» легко проглатывал милю за милей, а ведь они так страшили Шарлин. Беглецы уже далеко от Лэмсона. Они были похожи на семейство, проводящее свой отпуск в поездке. Может быть, полиция вообще не обратит на них никакого внимания? Уже совсем скоро они окажутся за пределами Техаса. Может быть, все будет о'кей?

Наконец Доуб прервал затянувшееся молчание.

– Мне нужно остановиться на вон той станции, впереди, – сказал он, сворачивая на одинокую заправочную станцию.

Шарлин насторожилась.

– Вы будете заправляться бензином?

«Быть может, он считает, что мы должны заплатить за бензин?»

У Шарлин с Дином на двоих было шестьдесят долларов, они не могли позволить себе расходы на бензин – только иногда немного поесть…

– Увидите, – ответил Доуб.

Он подвел машину к единственной заправочной колонке и остановил машину возле нее. Затем вышел и поприветствовал какого-то молодого человека, почти скрытого в тени.

– Хоуди, – позвал Доуб, потом открыл заднюю дверцу и вытащил канистру, стоявшую в ногах у Шарлин. Он оставил дверцу открытой, приказал Опраху сидеть на месте и сделал пару шагов в сторону веранды. Заправщик сидел на стуле, откинувшись назад, ноги его лежали на ограде. Шарлин отметила, что парень в комбинезоне до сих пор ничего не ответил.

– Вы не могли бы налить мне воды, – обратился к нему Доуб, показывая пустую канистру так, чтобы человек на веранде мог ее увидеть.

– А как насчет бензина? – спросил человек.

– Бензина не нужно, только воды.

– Я продаю бензин.

– Но мне не нужен бензин, молодой человек, только вода, – улыбнулся Доуб широко, не воспринимая обиды, даже если парень и хотел его обидеть.

Шарлин вышла из машины и стояла, заложив руки в задние карманы джинсов.

– Мы будем вам очень признательны, – сказала она. Девушка прекрасно знала провинциальные нравы: после того, как их покинула мама, они с отцом жили в самых разных городках. Шарлин не хотела скандала.

Человек на веранде поставил стул ровно и опустил обе ноги на пол. Солнце осветило его длинное лошадиное лицо, и девушка увидела, как расширились его маленькие глазки.

– Конечно, мэм, – сказал он. – Вот сюда, пожалуйста. Дин тоже вышел из машины и пошел с Доубом.

– Зачем вам вода, мистер Самуэлс? Машина не перегрета.

Дин разбирался в моторах почти так же хорошо, как в животных. Доуб наклонился, поднял шланг, повернул кран и положил наконечник шланга в канистру. – Сынок, сейчас ты увидишь чудо современной науки, – сказал он Дину, наблюдая за тем, как наполняется канистра.

– Какое чудо?

– Я налью воду в бак, брошу туда таблетку, и вода мгновенно превратится в бензин.

– Вы можете это делать? – спросил Дин, голос его от удивления стал очень высоким.

– Конечно, следи за мной. Дин позвал сестру.

– Эй, Шарлин! Доуб сейчас заправит свою машину водой. У него есть специальная пилюля.

Лицо Дина расплылось в улыбке, и он внимательно следил за каждым движением Доуба.

Шарлин тоже наблюдала за Доубом: он с видимым усилием нес полную канистру.

Что за шутки он задумал? Или Доуб – один из тех парней, которые пытаются показать свой ум, и теперь дразнит Дина? В Лэмсоне таких было полно. Она подыграет ему, но как всегда постарается защитить чувства мальчика. Впрочем, Шарлин была слегка разочарована в Доубе – так глупо шутить с Дином!

– Конечно, Дин, он может, он единственный в мире, кто это может делать! – Шарлин не выказала ни малейшего удивления, пока Доуб на самом деле не открыл канистру с бензином.

– Мистер, – сказал человек в комбинезоне, сделав два шага в их направлении. – Если вы смешаете бензин с водой, то не сможете выехать отсюда. Бьюсь об заклад – вы не можете этого сделать. Ставлю пять долларов.

Он стоял, засунув руки в карманы, и улыбался – в первый раз с того времени, как они затормозили у его станции.

– Речь идет не о воде, молодой человек. Это будет настоящее топливо, – сказал Доуб, наклоняя канистру и наливая воду в бак.

Дин и человек в комбинезоне открыли рты.

– О, что вы делаете, мистер! Вы испортите машину!

Доуб не обратил ни малейшего внимания на протесты незнакомца и продолжал заливать воду, потом он позвал Дина:

– Сынок, дай мне коробочку с таблетками, она в отделении для перчаток.

Дин кивнул, залез в машину и принес Доубу коробочку, тот поставил ее на крыло и открыл. И Дин, и парень подошли ближе, не спуская глаз с огромных красных пилюль. Доуб взял одну капсулу, медленно поднял ее против солнца и осторожно, как будто выполняя какой-то ритуал, опустил капсулу в бак и закрыл его.

Доуб наклонился к Дину и бросил ему ключи от машины.

– Заводи машину, сынок, а я пойду возьму пару бутылок воды. Он прошел мимо парня к автомату с напитками, а мотор закашлял и взревел.

Шарлин посмотрела на автомобиль, потом на Доуба. Она не была до конца уверена в том, что произошло. Что именно находилось в пилюлях?

– Где вы достаете пилюли, мистер? – В голосе рабочего заправочной станции звучал благоговейный трепет. Он был удивлен ничуть не меньше Шарлин.

– Я сам их сделал, – сказал Доуб, направляясь к машине с четырьмя бутылками холодной воды в руках. – Я изобрел способ превращения воды в бензин. – Доуб передал две бутылки Шарлин и Дину, третью отдал рабочему станции. – Меня зовут Самуэлс – Доуб Самоулс, – сказал он, протягивая парню руку. – Как зовут тебя?

Молодой человек пожал руку и взял бутылку с напитком.

– Эб Клун! – Эб подошел к машине. – И сколько галлонов идет на милю?

Доуб сделал несколько глотков, потом ответил:

– Гораздо меньше, чем если бы это был просто бензин. Один галлон воды с одной пилюлей равен трем бакам простого горючего. Шарлин, мы сегодня хоть раз останавливались, чтобы заправиться?

– Нет, это первый раз, – ответила она. Дин был взволнован.

– На самом деле, ни разу, – сказал он с гордостью.

– А ведь еще сегодня утром я был в Сан-Антонио.

– А из чего ваши пилюли?

– Это забавная штучка, Эб, если тебя можно так называть. – Эб Клун кивнул головой в знак согласия. – Это сделано из разного хлама вокруг дома. В них нет ничего, чего не было бы у тебя в кухонном буфете. Но больше я тебе ничего не скажу. Уже очень многие интересовались моими пилюлями, будь уверен.

– А сколько они стоят? – спросил Эб.

– Они не продаются, молодой человек. Я как раз направляюсь в одну крупную нефтяную компанию, чтобы показать свое изобретение. – Доуб отпил еще глоток и вернулся к автомату, чтобы взять новую бутылку. – Не могу тебе больше ничего сказать, но они весьма заинтересованы в моем изобретении.

– Я бы купил пару таких пилюль, если, конечно, цена была бы мне по зубам, – предложил Эб.

Шарлин наблюдала за тем, как Доуб нацедил напиток в бутылку, затем задрал голову, как будто размышляя над предложением.

– Ты обещаешь мне не пытаться скопировать рецепт пилюли? – спросил он. Эб быстро кивнул головой. – Что же, я мог бы продать тебе несколько штук по пять долларов за каждую, но не больше десяти. Нам ведь нужно еще добраться до Калифорнии, а потом до Монтаны, – сказал он, повернувшись к Шарлин и улыбаясь ей. У него была приятная дружелюбная улыбка. – Но тогда дайте напиться еще и моей собаке, ее мучает жажда.

– С удовольствием, сэр, – воскликнул Эб и, повернувшись, почти побежал к дому. – Берите хоть всю воду, – с опозданием крикнул он.

– Теперь запомни, – сказал Доуб после того, как Опрах выпил ведро воды, а сам он вручил десять капсул парню и получил взамен пятьдесят долларов грязными помятыми бумажками, – один галлон воды и одна пилюля равны трем бакам горючего, может быть, даже четырем. Но не пытайся получить больше! – Эб кивнул. – Иначе ты будешь разочарован.

Доуб приказал Опраху вернуться в машину и сел на освобожденное Дином место водителя; Шарлин опять уселась сзади. Доуб завел мотор, опустил стекло и вытянул руку. Эб пожал ее.

– Я уверен, что ты получишь то, чего заслуживаешь, – сказал изобретатель.

– Мистер Самуэлс, я так вам благодарен, как папа-то будет рад, – пробормотал Эб и отступил, освобождая дорогу.

– Не за что, – ответил Доуб. – Мне жаль, что не могу дать тебе больше.

Он завел мотор и тронулся, помахав Эбу на прощание рукой. Дин молчал недолго.

– Мистер Самуэлс, – сказал он, когда путешественники выехали на шоссе. – Когда мы приедем в Калифорнию, вы станете богатым человеком.

Шарлин увидела, что Доуб поглядел на нее в зеркало.

– Я уже богат, сынок, – ответил он, похлопал Опраха, и подмигнул Шарлин.

Шарлин проснулась рано, рядом с ней еще спал Дин, вторую кровать они не тронули. Девушка медленно поднялась, чтобы не разбудить брата, и вошла в маленькую ванную мотеля, где они остановились прошлой ночью. Простыни на кровати были чистыми и накрахмаленными, и Шарлин застонала от удовольствия, когда наконец улеглась вчера вечером. Усталые и счастливые, Шарлин и Дин уснули сразу же, Дин обнял ее рукой, как будто защищая. Проходя в ванную, Шарлин дотронулась до зеленого покрывала, жалея, что у нее в детстве не было такого же. Зеленые плотные шторы обрамляли окно. Ковер под ногами был мягкий, она чувствовала его босыми ступнями. Все было так красиво, так чисто – как комната в рекламном каталоге. Никогда в жизни девушка не жила в такой красивой комнате. За время недельного пути в компании Доуба это был уже четвертый мотель, в котором они останавливались, и Шарлин ни разу не почувствовала опасности. Бог заботился о них. Как добрый знак, в каждом номере гостиницы Шарлин находила Библию.

Беглецы проехали уже более тысячи миль, и наконец вчера выехали за пределы Техаса. Доуб предпочитал ехать по небольшим дорогам, иногда даже делал крюк. Раза три-четыре в день он останавливался, чтобы попросить воды – ему хотелось узнать, на сколько времени хватит его горючего. Каждый раз он наполнял бак доверху водой и продавал несколько пилюль. Все было так просто, что Шарлин соглашалась, чтобы Доуб оплачивал им еду и место в мотеле, – ведь он даже не пытался к ней прикоснуться.

Сидя на унитазе, Шарлин осмотрела маленькую, чистую ванную, выложенную белым кафелем. Для каждого висело по два полотенца, на полочке лежали два небольших кусочка мыла в обертке. Они такие красивые, что жаль было просто так использовать их только раз и оставить. Шарлин очень нравились маленькие кусочки мыла, но она не возьмет ни одного. Девушка закончила свои дела, спустила воду и хихикнула, потому что вода вышла с большим шумом. Потом сразу стало тихо.

Шарлин отдернула белую прозрачную занавеску и была удивлена, какая сильная струя полилась из душа. Там, в Лэмсоне, в трейлере, она привыкла, что вода едва льется тоненькой струйкой. Здесь лежали еще два кусочка вкусно пахнущего мыла и маленькая бутылочка шампуня. Доуб объяснил, что мыло и шампунь входили в стоимость номера и она могла оставить их себе. Но Шарлин не хотела этого делать.

«Наверное, мотель дорогой», – подумала девушка. Но насколько он дорог, она не знала. Это место лучше тех, где они уже останавливались, но все мотели были хороши. Дин был на седьмом небе от счастья.

Там, в Лэмсоне, самым большим развлечением Дина, кроме наблюдения за номерами проезжающих машин, было шоу «Энди из Мэйберри». Он смотрел все части этого шоу по несколько раз, и оно ему не надоедало. Мальчику нравилась тетушка Би, он смеялся над Гомером, огорчался вместе с Брани, депутатом. Шарлин казалось, что больше всего Дину нравится Опи – сирота, оказавшаяся в небольшом городе. Теперь, в пути, мальчик скучал по людям из Мэйберри. Поэтому он был обрадован, увидев вчера вечером в номере телевизор – как раз показывали эпизод о тетушке Би.

Перед тем как заснуть, Шарлин подумала, что им с Дином очень повезло: они встретили Доуба, ели в хороших ресторанах и спали в чистых постелях. Кроме того, они могли каждый день принимать горячий душ. Девушка насухо вытерлась и выглянула из окна – как раз в тот момент, когда Доуб Самуэлс переходил через шоссе с двумя канистрами в руках. Опрах шел за ним следом.

Шарлин наблюдала за Доубом через окно ванной комнаты. Он подошел к машине, открыл бак и, быстро поглядев по сторонам, залил бензин прямо в бак! Потом закрыл крышку бака и пошел к тому месту, куда вчера наливал воду. Он присел рядом с крылом, заглянул под него, что-то открыл. Ручьем полилась вода. Опрах стал ее лакать. Доуб залез в задний карман, достал носовой платок и вытер руки. Затем он повернулся и направился к комнате Шарлин и Дина.

Девушка отошла от окна. Что же это такое? Шарлин почувствовала, как задрожали руки. Она не была уверена, но что-то здесь было нечисто. Девушка быстро натянула джинсы и рубашку и попыталась открыть дверь до того, как постучит Доуб. Но не успела.

Дин шевельнулся на стук, и Шарлин слегка толкнула его, указывая на дверь в ванную комнату. Дверь открылась, но солнце прямо за Доубом было таким ярким, что девушка невольно прищурилась.

– Малыши готовы идти завтракать? – спросил гость.

– Я готов, – ответил Дин еще сонным голосом, направляясь в ванную.

– Тогда через десять минут встречаемся в кафе, – радостно сказал Доуб и направился к главному зданию.

Шарлин помахала ему рукой, потом закрыла дверь и крикнула Дину:

– Десять минут, делай все очень быстро.

Пока брат одевался и умывался, она заправила кровать, смахнула пыль в комнате и сложила полотенца.

Кафе было почти пусто. Только в баре сидели несколько шоферов грузовиков. Шарлин и Дин подошли к Доубу, который, поджидая их, читал газету. Девушка села напротив Доуба, Дин рядом, вытянув свои длинные ноги в проход. Подошла официантка, налила каждому кофе.

– Чего бы вам хотелось, малыши? Все, что только вам хочется – запомните. Я за все плачу, – улыбнулся Доуб и пододвинул к ним меню, даже не открывая его.

После чашки кофе Дин сразу же оживился в ожидании вкусной еды.

– Стек и яйца, – сказал он. – И еще овсянку. И еще блинов – с сиропом.

Доуб засмеялся:

– Вот это мне нравится. Мужчина, не боящийся избытка холестерина в крови. – Он взглянул на Шарлин. – И женщина тоже не должна этого бояться. Хотя, извините, мисс? – Доуб обратился к официантке. – Можно заказать бэкон без гарнира? Моя собака всегда плохо себя чувствует, если на завтрак не получит порцию бэкона. Она любит, чтобы бэкон был хорошо поджарен.

Бэкон из ресторана для собаки? Шарлин была поражена. Но в памяти всплыла сцена с баком машины. Быть может, для Доуба деньги были чем-то весьма легким, и потому легко тратились?

Они ели в тишине, слышалось лишь позвякивание кофейных чашек и вилок. Дин закончил первым. Он с шумом бросил вилку и откинулся на спинку стула, похлопав себя двумя руками по животу.

– Мой живот набит, как у гуся в корзине. Я вынесу бэкон для Опраха, мистер Самуэлс, если он уже готов. – Доуб кивнул головой. – Шарлин, я буду снаружи, – пообещал мальчик и направился к двери.

Шарлин отпила кофе и поставила чашечку на блюдце.

– Мистер Самуэлс, – начала она.

– Мистер? – спросил Доуб, и его брови поднялись. Он улыбнулся и положил газету на стол. – Похоже, у вас серьезное дело.

– Доуб, – исправилась Шарлин. Она даст ему шанс объясниться. – Я знаю, что вы очень умный и добрый человек, но с этой бензиновой пилюлей – я чего-то недопонимаю.

Шарлин заколебалась, не желая обидеть человека, но в то же время… если в его поступках было что-то нечестное, она хотела это знать. Шарлин и Дин и так уже оказались в беде.

– Чего вы не понимаете, Шарлин? – спросил Доуб. «Лучше рассказать ему обо всем», – решила девушка.

– Я видела, как сегодня утром вы заливали бензин в бак, и чувствую себя весьма неловко, – добавила Шарлин. – Я не берусь судить вас, Доуб. Не мне судить кого бы то ни было. Но, понимаете ли…

– Вот в чем дело, – пробормотал Доуб. Он заговорил тише, наклонился вперед, к Шарлин, и посмотрел ей прямо в глаза. – Я уважаю вас, юная леди. – Он сделал паузу, как будто обдумывая, что сказать. – Я всегда вижу, когда люди попадают в беду, и я вижу, что вам и Дину нужен друг. Я вижу, как вы заботитесь о мальчике, как он любит вас. Это прекрасно. Это на самом деле прекрасно. – Он снова замолчал. – Видите ли, Бог наградил меня талантом. Я использую этот талант, чтобы делать деньги. Я не знаю, почему Бог не наградил этим талантом и других людей. Я никогда не причиняю зла тем, кто делает добро. Вы наблюдательны и уже заметили это. Не правда ли?

Шарлин подумала об Эбе Клуне, о других людях, об их низости. Она кивнула головой.

– Я понимаю – но, может быть, мне и Дину продолжить путь самим?

Доуб посмотрел на нее грустно.

– Мне невыносима эта мысль. У меня есть талант, и все, что я могу сделать, – это поделиться с другими щедрым подарком Господа Бога. Кроме того, на дороге очень одиноко. Даже в компании Опраха. Поэтому я прошу вас позволить мне заботиться о вас и о Дине, пока мы не доехали до Калифорнии. К тому же Дину необходима чья-то забота.

Шарлин подумала, как хорошо, когда можно ехать в отличной машине, останавливаться в комфортабельных мотелях, спать в чистой постели, есть вкусную еду. Но Доуб говорит ей, что он делает что-то плохое. «Сгинь, сгинь, Сатана», – подумала девушка. Но Доуб, с таким добрым лицом, с морщинками, разбегающимися от глаз, не похож на сатану. Может быть, ему еще что-то от нее надо?

– Доуб, ни у меня, ни у Дина нет денег. Все, что мы можем для вас сделать, – это помочь вести машину. Ничего больше я для вас сделать не могу.

«Так, все правильно», – подумала она.

Доуб продолжал смотреть прямо в глаза Шарлин.

– Я уважаю вас. Вы мне ничего не должны, Шарлин. Мне нравится, как вы помогли мне тогда на заправочной станции своим внезапным появлением. Вы прекрасно дополнили декорацию. Вот это мне на самом деле помогает. Без вас, может быть, мне иногда вообще не дали бы воды. Не обратили бы даже внимания. Все эти ребята безумно жадные. Все, о чем я вас прошу, – всякий раз, когда мы останавливаемся, выходите из машины, как вы это уже делали. Благодаря приятной наружности можно получить то, что добрый христианин должен получать просто так.

Шарлин опустила глаза.

– Доуб, ведь эти пилюли не работают?

– Они работают на меня, Шарлин. И я никогда не продаю слишком много. К тому же это не такая уж большая приманка. Только те, кто хочет получить что-то ни за что, покупают их. Я никогда не попрошу вас лгать! Все, о чем я вас прошу, – это стоять рядом с машиной. Я не подвергну вас риску. Я никогда не задам ни вам, ни Дину такого вопроса, на который вы бы не смогли ответить честно. – Доуб помолчал минуту и продолжил: – Я доставлю вас в Калифорнию и в Монтану, если захотите, накормленными и отдохнувшими.

Шарлин долго молчала, сцепив пальцы на коленях.

– Хорошо, Доуб, если ни мне, ни Дину не нужно делать ничего плохого или лгать, мы поедем с вами.

Доуб протянул руку через стол и пожал Шарлин руку.

– Вы оказываете мне большую любезность, мэм, – сказал он и приподнял воображаемую шляпу. – Знаете, я ведь значительно старше вас и по-доброму отношусь к женщинам. Я бы вежливо попросил вас об одолжении, но понимаю ваши отношения с Дином. Вы в полной безопасности со мной. Как бы там ни было, последние несколько лет я переключил свое внимание и привязанность с женщин на собак. Человек может быть полным дураком, но собака никогда не перестанет его уважать, она лучше тоже станет дурой. – Доуб засмеялся вслед за Шарлин, потом вновь посерьезнел. – Видите ли, у меня есть проблема практического свойства. Мне не нравятся женщины, которые суют свой нос в мои дела. Черт с ними, черт со мной. Женщину я всегда мог найти. Но хорошие женщины слишком зависимы и слишком впечатлительны. Они или не хотят знаться со мной, или хотят иметь то, что я имею, но не желают знать, откуда это берется. Поэтому я одинок.

Доуб замолчал. Они сидели рядом, сквозь окно лился солнечный свет. Молчание их было молчанием друзей. Потом Доуб наклонился к ней.

– Шарлин, когда сегодня утром я шел разбудить вас, то увидел, что одна кровать осталась нетронутой. Это, конечно, ваше дело. Но позвольте мне дать вам один небольшой совет. То, что вы делаете, никого не касается. Однако большинство тех людей, которых вы будете встречать, станут совать свой нос в ваши дела. Поэтому я думаю, Шарлин, лучше вам больше не называть Дина братом. Говорите всем, что он ваш приятель. Именно это люди хотят услышать, и вам тоже будет легче.

Шарлин вспыхнула, и мысли ее заметались. О чем он говорит? Конечно, девушка поняла. Они с Дином всегда были вместе эти годы, привыкли делить тепло друг друга, утешение, которое они друг другу приносили. Но никто еще ни разу вслух ей не сказал того, что произнес Доуб. Девушка оправилась от шока. Но ей нужно было что-то сказать.

– Он на самом деле мой приятель, – сказала она, твердо смотря в глаза Доубу и ощущая, как краска все еще не отхлынула от ее лица. – Я называю его братом, чтобы люди не думали, что мы живем в грехе.

Ложь давалась ей тяжело. Вот она нарушила еще одну заповедь. Доуб выпрямился на стуле.

– Извините за неверное понимание, – сказал он, опустив глаза. Потом к столу вернулся Дин. Доуб встал и потянулся. – Пора в дорогу. Навстречу приключениям.

Он похлопал Дина по плечу, и Шарлин заметила, что этот отцовский жест понравился мальчику. Их отец дотрагивался до Дина, только когда хотел причинить ему боль.

Дин пошел вперед, к стоянке, а Доуб наклонился к Шарлин и сказал:

– Он большой жизнелюб, наш Дин. И очень добрый. У него хороший характер. Не хотелось бы, чтобы он когда-либо утратил эти качества.

Доуб посмотрел мимо Шарлин.

– Я тоже этого не хотела бы, – согласилась Шарлин. Все трое сели в машину.